Текст книги "Любящие и мертвые"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

Мы с Джонни распрощались у крыльца, и он умчался на машине в Санта-Барбару. Счастливчик, ему не грозят убийством, если, конечно, он сам не затеет ссору с какими-нибудь подонками. Впрочем, Джонни редко ссорится с чужими людьми – он осторожный, мой компаньон.

Я вошла в дом и вновь попала под массированный обстрел глаз сержанта. Сделав вид, что ничего не происходит, я немного повиляла бедрами, дабы у сержанта разыгралось воображение и он не смог уснуть на посту.

Наши с Доном апартаменты по-прежнему пустовали. Дона не было. Мой желудок, отчаявшись получить пищу, успокоился, приступы голода больше не мучили меня.

Я приняла ванну и отыскала в чемодане великолепный наряд – платье из одних кружев. «Черные волны» – так я его называю. В талии платье перехватывается толстым черным кожаным ремнем, и это сочетание – кружев и кожи – придает мне, скажу без ложной скромности, очарование цивилизованной амазонки. Впрочем, в таком платье могла бы щеголять и героиня какого-нибудь фильма ужасов.

Теперь духи. Что выбрать: «Капитуляцию» или «Грех»? Капитуляция? Нет, это чересчур. Я никогда не сдаюсь без боя. Грех, пожалуй... Мэвис грешна и не скрывает этого. Иначе она не была бы настоящей женщиной. Пометив духами самые «грешные» части своего тела, я отправилась вниз.

После всего пережитого особняк казался мне трюмом затонувшего корабля или гробом для всех желающих. Смеркалось. Страх, который я смыла в ванне струёй горячей воды, вновь прилип ко мне.

В гостиной адвокат Дарк готовил себе коктейли. Он оценил мой черный наряд амазонки и усмехнулся. При этом глаза его сверкнули по-кошачьи.

– Побежден! – он развел своими толстыми ручками. – Вы очаровательны, Мэвис, и, конечно же, знаете это. Позволительно ли приготовить коктейль победительнице?

– Жимлет, если вы помните, – согласилась я и оседлала высокий табурет.

Адвокат смешал коктейль и поднес его мне на вытянутой ладони, как королеве.

– Прислуга уже оправилась после смерти экономки, – сообщил он. – И потому в половине восьмого будет ужин. Я не видел вас за ленчем. Вы правильно сделали, что не пришли: нам подали какую-то гадость под названием «рагу».

– О чем угодно, только не о еде! – взмолилась я.

– Тогда – о вас, – сделал галантный жест Дарк. – Где вы сегодня гуляли и с кем? С Доном? С Карлом? Вас троих не было в доме. Пейтенов я тоже не видел. Как вы полагаете: они спали или занимались психоанализом?

– А что делал лейтенант Фром?

– Днем я видел его, – ответил Фабиан. – Похоже, что лейтенант проведет с нами вечер и ночь. Выражение лица у него кислое: расследование зашло в тупик. Бедная Эдвина! Никто не может даже установить причину ее смерти.

– Мистер Дарк, я давно собиралась поговорить с вами...

– Про Эдвину?

– Нет. Про Рэндолфа Убхарта. Что это был за человек?

Фабиан, не торопясь, раскурил сигарету.

– Вы задали сложный вопрос... Несомненно, Рэндолф был страстным мужчиной. Несомненно и то, что у него было извращенное чувство юмора.

– Я понимаю. Страстный мужчина... Две жены, Эдвина... Что он делал с ней... хм... в подвале?

– А, вижу вас заинтересовал подвал. Я угадал? Маски и цепи... Ну что же, я не психоаналитик и не знаю, как наука объясняет подобное. Вам, дорогая, надо обратиться к Пейтену. Я бы обошелся одним словом: «извращенцы». Рэндолф и Эдвина были извращенцами...

– Эдвине это... нравилось? – от одной мысли о подвале я вся покрылась гусиной кожей.

– Во всяком: случае, она делала все, что ей приказывал Рэндолф, делала по доброй воле. Говорят, есть особое удовольствие в любовных играх, во время которых партнеры слегка душат друг друга. Когда Эдвина вчера почувствовала сильные руки мужчины на своей шее...

Дарк замолчал, услышав шаги.

– Еще один бокал, Мэвис? – осведомился он через пару секунд уже совсем другим голосом.

– Спасибо, я больше не пью.

– Сделайте коктейль для меня, – услышала я голос Карла. – А вам, мистер Лимбо, налить рюмочку?

– Нет, я, как и наша Принцесса, не пью.

Противный карлик захихикал. Не хотелось даже смотреть на его размалеванную физиономию.

Карл был, как заведенный. И злой, как черт.

– Вы правильно поступаете, дорогой мистер Лимбо, что не доверяете разным поверенным. Того и гляди, сыпанут в рюмку мышьяку...

Фабиан растянул губы в улыбке – наверное, с большей охотой он укусил бы наглеца. Впрочем, зачем нужны зубы, когда есть слова:

– А знаете, сегодня утром, когда мы ждали допроса, то как раз обсуждали вас. Точнее, говорили на тему – нормальный ли вы. Ваш брат, например, напрочь отказывает вам в здравомыслии. А Пейтен вас защищает. Но вряд ли Пейтен помог бы вам, если бы кто-то всерьез захотел засадить чревовещателя Карла в психушку...

– Козявка, – презрительно сказал Карл, глядя Дарку прямо в лицо. – Так и хочется раздавить вас каблуком...

Он подошел к стойке бара и усадил мистера Лимбо. Карлик тотчас начал болтать:

– Отвратительный бармен в этом баре. Он не умеет готовить коктейли. Надо его прогнать! Для чего годится этот адвокат?

– Как же! – отозвался Карл. – Из него получится превосходное пресс-папье! Посмотри, какой он толстый! Есть ли в этом доме письменный стол, который можно украсить адвокатом, промокающим чернила?

Фабиан смотрел на Карла. Лицо адвоката было спокойным. Неожиданно Дарк схватил нож для колки льда и бросился на чревовещателя. Карл успел перехватить руку с ножом. Он вывернул ее, и адвокат вскрикнул от боли.

Тяжело дыша, Фабиан Дарк вырвался из цепких рук Карла и побрел к выходу. Дверь за ним захлопнулась, и в гостиной повисла тишина.

– Кажется, наша дама хочет выпить, – прокаркал мистер Лимбо. – Сделай ей приятное, Карл.

– Один момент!

Я заметила, что инцидент никак не отразился на нем: руки Карла, когда он открывал бутылки и смешивал напитки, не дрожали.

Я поежилась под его взглядом. Такое чувство, что стоишь в проеме двери в прозрачном платье и с трудом пытаешься вспомнить, есть ли под платьем комбинация или чехол.

– Вы, Мэвис, должны поблагодарить меня за то, что я спас вас от этого несносного адвокатишки, – угрюмо сказал Карл. – Впрочем, вы ведь владеете приемами защиты, могли бы заехать ему по уху.

– Адвокат и не думал нападать на меня, – возразила я. – Не он опасен, а вы.

– Давайте обсудим мои недостатки и достоинства в более интимной обстановке. Ваш муженек совсем забыл про любимую жену.

– Вы сделали такой вывод? – я удивилась. – С чего бы?

– Если честно, то я не делал никаких выводов, просто мне хочется побыть с вами наедине... Но, вообще-то, мои желания редко исполняются.

– Карл, ты должен выяснить один вопрос, который меня очень интересует. Спроси у Мэвис, правда ли, что она и Дон спят в разных спальнях?

– Что вы себе позволяете, мистер Лимбо! – вспылила я.

– Если это так, – невозмутимо продолжил карлик, – то этой ночью я проберусь к Мэвис в спальню через балкон.

– Только посмейте! Если я проснусь и увижу рожу этой марионетки, я больше не сомкну глаз.

– Карл, ты уже сообщил Мэвис, что мое полное имя звучит так: Дон Жуан Лимбо? Дон против Дон Жуана не устоит! Я покорю Мэвис!

– Угомонись, – прикрикнул Карл на куклу. – Кто здесь главный: ты или я! Хотя ты задал очень интересный вопрос, и я, как и ты, жду на него ответа. Признавайтесь, Мэвис!

– Вы имеете в виду... Фу, как вам не стыдно!

– Все-таки, как вы спите с Доном: в разных комнатах или нет?

– Разумеется!

– Разумеется – в разных? – с удовлетворением уточнил Карл.

Скрипнула дверь, кто-то вошел. Карл негромко выругался. Зато карлик ожил и весело прокудахтал:

– Вот идет наш дорогой доктор со своей пациенткой! Повернись к ним спиной, Карл, а то доктор сразу же поставит тебе какой-нибудь диагноз. Например: шизофрения.

Ванда и Грег подошли к стойке бара.

Мы с Вандой обменялись красноречивыми взглядами. Она рассмотрела, как следует, мои «черные волны», а я – ее «голубую мечту»: голубое платье обтягивало тощую фигуру Ванды, как чулок.

– Еще немного, и я подумаю, что вы. Карл, боитесь меня, – сказал с улыбкой Пейтен.

– Ты видишь, Карл, что это за тип? – ответил вместо хозяина карлик. – Сначала я думал, что у него усохли мозги, а теперь вижу, что он обыкновенный проходимец.

– Карл, нам надо спокойно поговорить, – сказала Ванда. – А ты дурачишь нас. Оставь свою куклу в покое!

– Дорогая, не обращай внимания на куклу, – улыбнулся Грег. – Карл специально выводит тебя из душевного равновесия. Так не будем поддаваться!

Карл примирительно пожал плечами и убрал руки от своей куклы.

– Будете пить? – спросил он.

– Скотч, – ответила Ванда.

Она демонстративно уставилась на меня:

– Кружева и ремень! Ничего себе мода! Ремень вам нужен, дорогая, для защиты?

– Со своими неприятностями я умею расправляться голыми руками, – улыбнулась я. – А вот вы, Ванда, наверное, всегда чувствуете себя в безопасности: к вам не пристают мужчины.

– Счастливая семья, собравшаяся под звон цепей... – Это запел мистер Лимбо, причем его кудахтанье перешло в какой-то вой.

– Заткнись! – заорала Ванда. – Грег, я больше не могу!

Она схватила куклу и что есть силы запустила ее в дальний угол комнаты.

Карлик ударился о стену и шмякнулся на пол. Голова мистера Лимбо оторвалась и откатилась... Больше всего пострадало лицо: краска облупилась, рот перекосился, глаз совсем «поплыл»...

Карл двинулся к любимой игрушке, как сомнамбула. Поднял останки куклы и прижал к себе. Проговорил безучастно:

– Бедный мистер Лимбо, ты стал второй жертвой после Эдвины. Тебя убила та же предательская рука.

Ванда бросилась к нему и застучала кулачками по спине. У нее началась истерика. Карл оттолкнул сестру, она упала и начала кататься по ковру.

– Как вы смеете так поступать с моей женой? – проблеял Пейтен. – Не трогайте ее!

– Кто же будет трогать змею? – презрительно ответил Карл.

Пейтен подошел к нему и хотел сказать что-то в ответ, но Карл быстро и точно нанес Грегу удар под ложечку.

Психоаналитик перегнулся пополам и рухнул на колени рядом с женой.

Распахнулась дверь, и я услышала голос Дональда:

– Убийца Эдвины расправляется с новыми жертвами!

Дон шел к нам размашистым шагом.

Карл глянул на него и скривился:

– Убийца – Ванда. Она убила мистера Лимбо. А я всего лишь продемонстрировал силу... семейных связей.

– Так твоя кукла сломана? – обрадовался Дон. – Надеюсь, что никакой мастер не сможет ее починить.

Карл испепелил его взглядом. Он взял то, что осталось от мистера Лимбо, и пошел к двери, поглаживая голову карлика и нашептывая ему ласковые слова. У Карла был такой удрученный вид, будто на его руках умирает ребенок...

Едва он вышел, как Дон принялся меня допрашивать:

– Что здесь произошло? Почему они валяются на полу?

Я рассказала. Пейтены медленно приходили в себя. Первой встала Ванда. Грег сидел на полу, потирая свою грудь и живот.

– Ну вот, я сразу сказал, что Карл помешался, – Дон забарабанил костяшками пальцев по стойке. – Я думаю, мы найдем способ упрятать его в лечебницу.

Поднялся Грег. Теперь он не защищал Карла и покорно кивал в такт словам Дона:

– Да, Карл, несомненно, больной человек. Я думал, что у него пограничное состояние, но теперь вижу, что ошибался.

– Умник! – цыкнула на него Ванда. – Почему ты не защитил меня? Ты не врач! Ты даже не мужчина!

– У тебя нервное потрясение, это пройдет, – ответил Пейтен. – Выпей – это поможет.

– Сморчок! Червяк! – кричала на него Ванда. – Меня тошнит от тебя. Убирайся! Ты мне не нужен!

Психоаналитик посмотрел на меня, на Дона, на Ванду.

– Моя жена – особа нервная, – сказал он. – Извините ее.

Неожиданно он шагнул к Ванде и что есть силы залепил ей пощечину. Ванда вновь упала, теперь уже ударившись о ножку табурета.

– Вставай! – приказал ей Пейтен. – Поднимайся!

Ванда повиновалась. Она смотрела на мужа с опаской. Щека ее горела.

Грег улыбнулся. Он стал опять ручным и разговаривал с женой тихим, спокойным голосом, словно ничего не было:

– Сейчас ты пойдешь к себе и приляжешь. Все будет хорошо. И помолчи, пожалуйста.

Послушная Ванда повернулась и, не говоря ни слова, вышла.

Грег посмотрел на нас, и губы его тронула странная улыбка.

– Вы не голодны? А я, знаете ли, чертовски проголодался.

Мы с Доном переглянулись в недоумении.

Грег посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

– Семейству Убхартов повезло, не правда ли? Они выбрали себе хороших спутников жизни. Вы ведь так думаете, Мэвис? – Грег осклабился. – Однако пора идти в столовую. Надо перекусить, пока лейтенант Фром не заставил нас есть блюдо под названием «допрос». Я не переношу его ни под каким соусом.

Грег направился в столовую.

Нам с Доном не оставалось ничего иного, как идти следом.

Ужин на троих был ужасен: еда, которую нам подали, воняла и была несъедобной. «Такое и я могу состряпать», – я вспомнила, как однажды пыталась готовить у себя дома, дабы завлечь одного паренька. Я почему-то считала, что ему нравятся «мастерицы на все руки», но, как выяснилось, он оценил во мне совсем иные достоинства.

Лейтенант Фром встретил нас в гостиной. Там уже сидела чета Пейтенов, причем, Грег и Ванда сидели рядом, как голубки. Грег был, как всегда, безмятежен и спокоен, а Ванда прижималась к нему и преданно заглядывала в глаза.

Фабиан Дарк сидел в своем любимом кресле. Он дружески улыбнулся мне, едва я появилась на пороге.

Мы с Доном заняли один из диванчиков. Дон положил мне руку на бедро – наверное, хотел успокоить. Я, во всяком случае, так расценила его жест.

Вошел Карл. Не глядя на нас, он пристроился в ближайшем кресле и принялся рассеянно рассматривать линии на своей ладони.

Лейтенант Фром напоминал мне петушка на насесте. Он обводил нас тревожным взглядом и никак не мог прокукарекать что-либо путное. Наконец, он сказал:

– Вы будете сидеть в доме до тех пор, пока я не найду убийцу. А убийца находится здесь, в этой комнате.

Воцарилась тишина. Фром надеялся на ответную атаку, но семейство Убхартов и поверенный в делах были людьми выдержанными. Поэтому лейтенант вынужден был кукарекать дальше:

– Да, я уверен, что убийство совершил человек из вашего круга. Посторонний не смог бы проникнуть в дом. Время убийства – приблизительно третий час ночи. Сейчас мы уточним, кто и что делал в это время.

Лейтенант раскрыл папку с протоколами допросов. Я поймала циничную ухмылку Фабиана Дарка и как бы невзначай убрала руку Дона со своего бедра.

– Итак, мистер и миссис Пейтены в половине третьего спали у себя, в своих апартаментах. Они ничего не знали, ничего не слышали. Теперь мистер Дарк... То же самое.

Дон сидел спокойно, а Карл мыслями витал вообще где-то очень далеко.

– Мистер Дональд Убхарт, – продолжал копаться в бумагах Фром, – услышал шум в подвале, встал и в пижаме спустился в подземелье. На лестнице не было света. Мистера Дональда ударили по голове чем-то тяжелым. Мистер Карл Убхарт тоже услышал шум и вышел из своей комнаты. Миссис Убхарт проснулась... аналогично... тоже вышла из спальни. Не найдя мужа, она отправилась на его поиски. По пути встретила Карла Убхарта, и вместе они спустились в подвал. Вместе обнаружили тело Дональда Убхарта – он был жив – и тело экономки: она была мертва.

Лейтенант откашлялся, сложил протоколы и снова осмотрел нашу апатичную компанию.

– Есть дополнения? Или неточности? – робко спросил он.

Все молчали.

– Тогда я сам хочу кое-что уточнить. Кто знал, что находится в подвале этого дома?

Карл открыл рот:

– Фабиан Дарк. Накануне убийства он сказал при свидетелях, что в подвале находятся маски, цепи, и напомнил Эдвине о том, что она устраивала вместе с отцом какие-то оргии.

Фром посмотрел на нас с Доном. Мы подтвердили слова Карла. Тогда лейтенант повернулся к адвокату.

Тот был спокоен:

– Про то, что происходило в подвале еще при жизни хозяина поместья Рэндолфа Убхарта, знали или догадывались многие: и Дон, и Карл, и Ванда. Я не открыл никакой тайны.

– Тот, кто убил экономку, конечно, знал про подвал, – заметил лейтенант. – Он затащил туда несчастную...

Адвокат презрительно хмыкнул:

– Ну уж нет! Не употребляйте таких выражений: «затащил несчастную»... Я уверен, что Эдвина вспомнила старые проказы да забавы и сама с удовольствием полезла в подвал. Не исключаю, что это она зажгла свечи. Рэндолф пристрастил ее к подобным светским развлечениям...

Лейтенант потупил глаза.

– Эдвина была любов... То есть она и Рэндолф Убхарт... Вы это хотели сказать, адвокат?

– Опять же здесь нет никакой тайны, – сказал Фабиан Дарк. – Ручаюсь, что и Мэвис, и Грег уже знают это.

– Может быть, экономка и была любовницей Рэндолфа Убхарта, но тот давно в могиле. Кто же заманил Эдвину в подвал? Каков мотив этого странного убийства? Есть какие-либо соображения по этому поводу? – спросил лейтенант.

– Вы пытаетесь решить эту задачу логическим путем, – ответил ему адвокат. – Но семейство Убхартов живет вопреки логике.

– Вы намекаете... здесь действовал психически неуравновешенный человек? Не так ли? – сморщился Фром.

– Все может быть в семействе Убхартов. Вот, скажем, лежит человек. Вероятно, его ударили, и он упал. А что, если допустить, что он сам ударился затылком о стену?

– Ну-ну, говорите. Это интересно, – оживился лейтенант.

– В подвале находятся два тела – одно живое и одно мертвое, – вы сами так сказали. Человек с шишкой на голове вызывает сочувствие и сострадание. Но он ведь жив! Он мог убить женщину и, услышав шаги, притвориться пострадавшим! Ударился затылком и лег... Ну, как?

Лейтенант повернулся к Дону:

– Вы слышали, мистер Убхарт? Что скажете?

– Ерунда, – отрезал Дон. – Я понимаю адвоката: ему надо отвести подозрения от собственной персоны. А, между тем, все началось с него. Это он напомнил Эдвине про подвал. Эта мысль, очевидно, не давала ему покоя. Теперь он утверждает, что все знали про забавы отца и Эдвины. Откуда такая уверенность? Я вот, например, не знал. И другие могли не знать. Но мы ведь жили в этом доме, а Фабиан Дарк – нет. Откуда ему известно то, что не известно даже сыновьям Рэндолфа Убхарта?! Но я подумал еще вот о чем: если подобные игрища происходили в подвале при отце, то разве закончились они с его смертью? Может, адвокат занял место отца? После смерти старика никто из нас даже близко не подъезжал к этому поместью. А Фабиан Дарк здесь бывал, и не один раз. Он распоряжался капиталами отца, был опекуном...

Карл впервые посмотрел на брата с уважением:

– Это разумно, – сказал он. – Дон глубоко копнул. Я бы только уточнил одно обстоятельство: Эдвину могли убить непреднамеренно. Я бы сказал: нечаянно, в пылу страсти. В общем-то, я не специалист по любовным утехам подобного рода. Может, Пейтен нам объяснит тонкости?

Фром обратился к психоаналитику:

– Вы слышали, что говорят Убхарты?

– Да, лейтенант, – тот показал свои лошадиные зубы. – Все верно: половые извращения часто сопровождаются садизмом или садомазохизмом. Человек получает удовольствие только тогда, когда он кому-то причиняет боль. Или когда ему ее причиняют. В подобной ситуации может наступить смерть одного из партнеров или обоих сразу. Наука знает такие примеры.

– За примерами не надо ходить далеко, – ухмыльнулся Карл. – Смотрите, как горит щека у Ванды – это след мужской «ласки». А моей сестре это, между прочим, нравится! Он бьет ее, и ему тоже это нравится. Кстати, почему вы поверили им? «Мы спали, ничего не слышали...» Ерунда! Кто может подтвердить, что Пейтены были в спальне в момент убийства? А может, в подвале было несколько человек? Да, теперь я уверен: там была оргия!

– Подлец! – вскричала Ванда. – Что ты несешь? Сам-то ты что делал, когда душили Эдвину? Или у тебя есть алиби? Вы встретились с Мэвис в коридоре. Может, ты уже побывал в подвале и возвращался к себе! Ты такой же садист, как и мы! Ты сегодня избил меня! Меня и Грега!

– Здесь что-то произошло в мое отсутствие? – обеспокоенно спросил Фром.

Грегу пришлось поведать историю кончины мистера Лимбо.

– С профессиональной точки зрения. Карл представляет определенную опасность для общества, – мстительно закончил свой рассказ Пейтен. – Кстати, Эдвина могла разозлить его, нелицеприятно отозвавшись о любимой кукле Карла. После чего он и убил экономку.

Пока Пейтен говорил, я вспомнила, что встретила Карла в коридоре в таком виде, который говорил, скорее, о бодрствовании, чем о нарушенном сне.

– Так вот, – добавил Пейтен, – Карл подговорил Эдвину, они спустились в подвал, там он ее убил, а потом заковал в цепи, чтобы повернуть расследование на ложный путь. А это значит, что любовные игрища здесь ни при чем.

– Вспомнила! – закричала Ванда. – Я вспомнила, что говорил отец про братьев: Дона он называл свиньей, а Карла – психом!

– А тебя – шлюхой, – засмеялся Карл.

– И был прав, – закончил мысль Дон.

Ванда взбеленилась и вцепилась в мужа:

– Ты опять хочешь отсидеться, когда оскорбляют твою жену?!

– Дорогая, тебе постоянно требуется рыцарь на белом коне с копьем наперевес, – Пейтен принялся протирать свои очки. – Ты ошиблась и выбрала в мужья совсем другого человека.

– Трусливый таракан!

– Очаровательно, – Фабиан Дарк даже хлопнул в ладоши. – Я припоминаю, что Ванда и Грег ездили в свадебное путешествие на Антильские острова. Вот откуда у Ванды такие познания в насекомых, а у Грега – умение обращаться с женщинами.

– А вы что-то развеселились, адвокат, – оборвал его Карл. – Лучше рассказали бы лейтенанту про второе завещание отца.

– Второе завещание? – насторожился Фром.

– Да, это очень интересно, – сказал Карл. – Адвокат Дарк умышленно скрывает от вас важные новости.

Фабиан Дарк понял, что ему не отвертеться, и в нескольких словах пояснил Фрому суть произошедших перемен в отношении наследства Убхарта Рэндолфа.

– Это очень многое меняет! – вскинулся лейтенант. – У каждого из вас есть повод для убийства. Хотя, конечно, адвокат на большем подозрении.

Он почувствовал, как по лицу его струится пот, и принялся энергично промокать его носовым платком, словно надеялся, что сухая голова его будет работать не в пример лучше мокрой.