Текст книги "Бремя вины"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

Номер «Старлайт» был одним из самых роскошных в отеле «Старлайт», и Стрэчен поселился именно в нем.

Я попросил дежурного не предупреждать его о моем визите. И когда двери лифта за мной закрылись, перед моими глазами еще стояло изумленное лицо дежурного. У номера было собственное парадное и даже дверной молоток. Дверь мне открыла брюнетка, и я подумал, что Стрэчен, как и Кордиан, путешествует со всем необходимым.

Брюнетка выглядела воплощением высокомерия и деловитости. Зачесанные волосы подчеркивали широкий лоб и на затылке были стянуты узлом. В широко поставленных серо-зеленых глазах светился недюжинный ум, прямой нос отличался аристократической формой, а плотно сжатые губы большого рта говорили о самоуверенности и решительности. Брюнетка была одета в простое бежевое полотняное платье с пуговицами до самого низа. Оно выгодно подчеркивало пышные формы ее красивой фигуры. Я назвал себя и сказал, что хотел бы переговорить со Стрэченом.

– Меня зовут Мойра Артур, – низким приятным голосом представилась брюнетка. – Проходите.

Я вошел в прихожую, и Мойра закрыла за мной входную дверь.

– Подождите, пожалуйста, здесь, лейтенант, – попросила она.

Я наблюдал, как девушка шла по коридору, восхищаясь изяществом движений ее фигуры, обтянутой тонкой материей. Это зрелище немного даже возбудило меня, и я почувствовал, что неосознанно шевелю пальцами. Наконец Мойра вошла в гостиную, а я стал ждать, воскрешая в памяти зрелище, которым только что наслаждались мои глаза. Наконец дверь открылась, и оттуда показалась голова Мойры.

– Входите, лейтенант, – пригласила она.

Я прошел мимо нее в комнату, и она закрыла за мной дверь, оставшись в гостиной.

Мужчина, стоявший на ковре в центре комнаты, выглядел так, как и должен выглядеть человек, занимающий в компании крупный пост. Об этом говорило все, начиная от шапки густых седых волос до кончиков сшитых по заказу и скорее всего за границей ботинок.

Я отметил аккуратно подстриженные седые усы и сильно загорелую, словно выдубленную кожу его лица. Костюм на нем по качеству ничуть не уступал костюму Кингсли, в котором он встретил меня сегодня рано утром. А галстук ручной работы представлял собой настоящее произведение искусства.

– Я – Джеймс Стрэчен, – произнес мужчина скрипучим голосом. – Чем могу вам помочь, лейтенант?

– У меня к вам строго конфиденциальное дело, – сказал я и взглянул на брюнетку.

– Мисс Артур мой юридический консультант. У меня от нее секретов нет.

– Вы разочаровали лейтенанта, Джеймс, – произнесла Мойра Артур голосом, в котором прозвучали веселые нотки. – Он принял меня за вашего личного секретаря, который делит с вами ложе и стол во время увеселительной прогулки в провинцию!

– У меня даже в мыслях такого не было, – попытался я возразить, но слова мои прозвучали неубедительно. – У вас сложилось превратное представление обо мне.

– А какое же представление истинно? – лукаво спросила Мойра.

– Ну… – Я лихорадочно пытался найти достойный ответ, но тут в разговор вмешался Стрэчен.

– Думаю, вы несколько увлеклись, – язвительно произнес он. – Может, вы все-таки объясните нам, лейтенант, цель своего визита?

Я быстро рассказал им все – начиная с момента, как увидел тело Ширли в саду у Кингсли, и кончая пересказом моих бесед с Кингсли и Кордианом. Когда я замолчал, наступила тишина.

– Что ты об этом думаешь, Мойра? – спросил Стрэчен.

Брюнетка слегка покусала нижнюю губку.

– Я бы посоветовала вам, – сказала она, – не теряя ни минуты вернуться в Лос-Анджелес и позабыть о Кордиане и его профсоюзе. Но чувствую, что мы с вами так легко не отделаемся. – Она неожиданно посмотрела на меня. – А в газеты уже просочилось что-либо об этом деле, лейтенант?

– Нет еще, – успокоил я. – И Кингсли, и Кордиан просили меня сохранить все в тайне. Я выполнил их просьбу. Но у шерифа округа могут быть свои соображения. Кроме того, нет никакой гарантии, что известия об убийстве каким-нибудь образом не попадут в прессу.

– Конечно же вы правы. Я думаю, вам все же придется остаться и сделать то, ради чего вас сюда прислали, – заключила Мойра Артур.

– Представляю, какими заголовками будут пестреть завтрашние газеты! – резко бросил Стрэчен. – Все узнают, что в Пайн-Сити была убита проститутка и что ее убийство имеет какое-то отношение к профсоюзному боссу, который приехал сюда, чтобы заключить тайную сделку с президентом промышленной компании из Лос-Анджелеса.

– Если это произойдет, то в газетах Лос-Анджелеса вы прочитаете то же самое, – спокойно ответила брюнетка. – Как ни поверни, вам не выпутаться из этой истории совсем чистеньким. Но вы сохраните лицо, если не ударитесь в бега. Мне очень неприятно напоминать вам именно сейчас, о чем я говорила вам с самого начала. Эта сделка дурно пахнет, и вам лучше было бы держаться от нее подальше.

– Да, вы это говорили. Но если бы я вас послушал, Мойра, то весь завод бы уже стоял, – выпалил Стрэчен. – Раз Кордиану удалось организовать там свой союз, я попал к нему под прицел, и он это прекрасно знает!

– Одного я не могу понять, – сказал я, – как рабочие вашего завода дали втянуть себя в профсоюз Кордиана. Неужели они не понимают, что это чистой воды надувательство?

– Кордиан хорошо знает, где можно организовать такой профсоюз, а где – нельзя, – с горечью произнес Стрэчен. – На нашем заводе производится сборка изделия. Рабочие собирают отдельные узлы, которые поступают потом на другой завод, где из них делают электронное оборудование. Большинство наших рабочих имеют весьма невысокую квалификацию; работа у них монотонная – пять дней в неделю они стоят у конвейера. Девяносто процентов из них знать не знают, как выглядит изделие, для которого они делают узлы. Да, пожалуй, и знать не желают. В такой ситуации никак нельзя ожидать, что рабочие будут блюсти интересы фирмы. В довершение ко всему в один прекрасный день на заводе появляются профессиональные агитаторы Кордиана. Они рассказывают рабочим, что руководство компании их грабит, наживая миллионы на их труде.

Вступайте, мол, в профсоюз, и вам тоже достанется кусок жирного пирога! Мы добьемся для вас повышения зарплаты на тридцать процентов, более длительных отпусков и лучших условий для отдыха. Только скажите, чего вам хочется, говорят агитаторы, и профсоюз выбьет все это из администрации!

– И тогда вы заключаете с Кордианом тайное соглашение, – вставил я. – Вы обязуетесь ежегодно выплачивать ему кругленькую сумму, а он за это гарантирует, что у вас не будет проблем с рабочими. И сколько же вы обещали ему заплатить, Стрэчен?

– Я думаю, вас это не касается, лейтенант! – насторожившись, сказал Стрэчен.

– Скажите ему, Джеймс, – мягко посоветовала Мойpa. – Если хотите, чтобы лейтенант сохранил эту историю в тайне от газет, будьте с ним откровенны до конца – он вправе на это рассчитывать!

– Ну хорошо! – Вице-президент корпорации какое-то время холодно смотрел на своего консультанта. Потом снова взглянул на меня. – Кордиан требует полмиллиона, я предлагаю ему четверть. Из-за этого мы не смогли с ним договориться во время первой встречи.

Но мы оба знаем, что во время второй или третьей компромисс будет достигнут.

– А когда состоялась первая встреча? – поинтересовался я.

– Вчера днем.

– Здесь?

Стрэчен кивнул, и я спросил:

– Кто на ней присутствовал?

– Я, мисс Артур, Кордиан и его так называемый советник по правовым вопросам, Кингсли.

– А когда ваша встреча закончилась?

– Что-то около половины седьмого.

– И что вы делали потом, мистер Стрэчен? – продолжал я задавать вопросы.

– Мы с мисс Артур отправились ужинать в ресторан отеля. А почему вы спрашиваете?

– Просто дежурный вопрос, – сказал я. – А что вы делали после ужина?

– Пожелал спокойной ночи мисс Артур, вернулся сюда, выпил виски и лег спать. Я очень устал.

– А в какое точно время вы пожелали спокойной ночи мисс Артур?

– Нет, это невыносимо! – неожиданно взорвался Стрэчен. – Такое впечатление, что вы подозреваете в убийстве меня! К чему все эти идиотские вопросы?

– Может быть, вы хотите объяснить ему, мисс Артур? – вежливо спросил я.

– Лейтенант расследует дело об убийстве, Джеймс, – мягко произнесла она. – И, естественно, всякий, имеющий пусть самое отдаленное отношение к жертве, находится под подозрением, пока не докажет свою полную непричастность.

– Минут пять десятого, – мрачно произнес Стрэчен. – Номер мисс Артур расположен этажом ниже.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи в лифте.

– Значит, я должен поверить вам на слово. Вы вернулись прямо сюда, выпили виски и легли спать. Никто другой этого подтвердить не может, – констатировал я.

Седые усы Стрэчена ощетинились.

– Вы что, серьезно хотите сказать, что я должен доказывать свое алиби, лейтенант?

– Нет, – радостно улыбнулся я в ответ. – Просто констатирую тот факт, что у вас нет алиби.

Со стороны юридического консультанта раздался сдавленный смешок, и Стрэчен метнул в сторону Мойры испепеляющий взгляд.

– Возможно, кто-то пытается скомпрометировать Кордиана с помощью Кингсли, – сказал я. – Зная о прежней связи Ширли с обоими и о том, зачем они приехали в Пайн-Сити. Если эта история просочится в газеты, я полагаю, что Кордиан лишится своей работы в качестве профсоюзного босса. И тогда у вас не будет никакой возможности заключить с ним соглашение. Вы согласны с этим, мистер Стрэчен?

– Не отвечайте, Джеймс, – решительным тоном заявила брюнетка. – Пусть лейтенант утверждает, что у вас нет никакого алиби. Это не страшно. Однако нам нет никакого резона помогать ему выискивать для вас еще и мотив убийства!

– Можно задать еще один вопрос? – обратился я к Мойре.

– Не могу гарантировать, что вы получите на него ответ, – коротко улыбнулась она. – Но задавайте ваш вопрос, лейтенант.

– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Джо Дана? – спросил я.

В глазах Стрэчена вспыхнуло удивление, но он быстро заморгал и покачал головой:

– Дана? Нет, думаю, что нет.

Мойра Артур снова вздохнула:

– Джеймс – исключительно честный человек, лейтенант.

– Хотите сказать, что именно поэтому он такой глупый? – с сочувствием спросил я.

– Помилуй Бог! Мое терпение кончилось, – сдавленным тоном произнес Стрэчен. – Можете убираться отсюда ко всем чертям, лейтенант. А что касается вас, Мойра, то вы можете…

– Заткнитесь! – Это слово в устах брюнетки прозвучало как щелчок бича.

Стрэчен застыл, разинув рот и выпучив глаза от изумления. Юридический консультант не обратила на него никакого внимания, а сосредоточила все свое внимание на мне.

– Я не зря проработала целый год в качестве помощника прокурора федерального судебного округа и узнала кое-что о методах расследования, которые используют лейтенанты полиции всех мастей, – сказала она ровным голосом. – Должна признаться, мне впервые встречается человек такого типа, как вы, лейтенант. Но я уверена, что раз уж я заметила реакцию Джеймса на это имя, то уж вы конечно же тоже ее заметили.

– Вы не забыли, чьи интересы должны защищать, Мойра? – прошептал Стрэчен.

– Конечно же ваши, – огрызнулась она. – Однако исключительно честные люди, вроде вас, Джеймс, совсем не умеют врать. Если вы решили водить нашего лейтенанта за нос, то я вам глубоко сочувствую – он повесит вас на крюке для мясных туш!

– Дана звонил мне вчера где-то в районе обеда, – произнес Стрэчен придушенным голосом. – Он знал обо всем, даже о том, что у нас с Кордианом была назначена встреча на послеобеденное время. Джо сказал мне, что если на этой встрече я не подпишу соглашение с Кордианом, то может статься, что мне вообще не надо будет его подписывать: Кордиана сместят с должности председателя профсоюза. Я сказал ему: а вдруг вы меня разыгрываете или, может, этот звонок подстроил сам Кордиан, чтобы проверить мою реакцию? Дана ответил, что я должен поверить ему на слово и что он позвонит позже, чтобы договориться о встрече На ней он обещал объяснить мне весь расклад в деталях. Я согласился не подписывать с Кордианом никаких оглашений во время первой встречи. Но предупредил его, что если в течение сорока восьми часов он мне не предоставит информацию, которую обещал, я не стану тянуть и заключу сделку с Кордианом.

– А Дана вам больше не звонил? – спросил я.

Стрэчен ответил отрицательно – Как только он позвонит, немедленно сообщите об этом мне, – посоветовал я. – И еще хочу, чтобы вы встретились с ним в любом месте и в любое время, какое он назначит.

– Хорошо, лейтенант, – мрачно согласился Джеймс.

Он взял визитную карточку, которую я ему протянул, и посмотрел на нее с таким видом, будто это был порнографический снимок. Мойра не отрывала взгляда от синего неба за окном. И я догадался, что мне пора уходить. Они оба попрощались со мной с такими же кислыми минами, с какими люди обычно приветствуют гробовщиков. Я вышел из номера. Спускаясь в лифте, вспоминал изящные ягодицы Мойры и размышлял о том, в чем, собственно, состояли ее обязанности помощника прокурора. Эта мысль заинтриговала меня.

Я пообедал сандвичем с бифштексом и приехал в офис где-то около половины третьего. Аннабел Джексон, секретарша шерифа, отсутствовала на своем рабочем месте, и вместо нее за пишущей машинкой сидел сержант Полник. Я почувствовал, что в воздухе пахнет грозой.

– Никогда бы не подумал, что ты умеешь печатать, – бодро заметил я.

– Мисс Джексон у шерифа, лейтенант, – мрачно произнес Полник. – После нее пойду я. Вот незадача! – У него был удрученный вид. Такой, наверное, был у святого Бернара, когда тот обнаружил, что какой-то негодяй выпил из его фляги весь коньяк. – Разве я виноват, что этот придурок перепутал номера комнат?

– Конечно же не виноват, – осторожно поддакнул я.

– Хотел бы я знать, – угрюмо продолжал сержант, – как этот козел ухитряется управлять мотелем, если даже не может запомнить номер нужной комнаты?

– Наверное, с большим трудом, – согласился я.

Когда Полник что-нибудь рассказывал – главное было не задавать вопросов, которые помогли бы прояснить картину, – это его напрочь выбивало из колеи. Наступило молчание, и чтобы как-то заполнить затянувшуюся паузу, я зажег сигарету и попытался пускать дым кольцами. Но у меня ничего не получилось.

– Этот тип впал в самую настоящую панику, – неожиданно заговорил Полник. – Я приезжаю в отель, он выбегает мне навстречу, бешено размахивая руками, как будто наступил конец света. Говорит, что в двадцать четвертом номере стреляли. И кто стрелял, все еще там.

Я подлетаю к двадцать четвертому и обнаруживаю, что дверь заперта. Высаживаю ее плечом и врываюсь в комнату с револьвером в руке. – От одного воспоминания по телу сержанта пробегает дрожь. – О Боже! Я был ошарашен посильнее, чем та девица!

– Девица? – рискнул я вставить словечко.

– Думаю, она только что вышла из ванной, поскольку голова у нее была обмотана полотенцем, – продолжал Полник, продемонстрировав блестящие способности к дедукции. – Больше на ней ничего не было. И этот тип, верхом на котором она сидела, тоже был совершенно голым. Сначала я подумал, что она делает ему массаж, но потом увидел, что она… словом, это был не массаж. – На лице сержанта появилось стыдливое выражение. – Можно было подумать, что эта девица перепутала своего парня с конем, так она на нем скакала.

Но я должен был вспомнить свой долг и подумал, что, может, этот парень какой-нибудь сексуальный маньяк и стрелял он для того, чтобы заставить девицу оседлать себя и трахнуть. Может быть, она сидела на нем верхом против своей воли. Хотя на ее лице блуждала улыбочка.

Поэтому я согнал девицу с него, велел ему подняться и, приставив к спине револьвер, повел в кабинет управляющего.

– Совершенно голого? – вырвалось у меня.

Полник нахмурился:

– Да, голого, лейтенант.

– А вокруг было много людей? – спросил я.

– Да, мы шли по коридору, а эта девица с полотенцем на голове бежала за нами и орала благим матом – и конечно же отовсюду высунулись любопытные головы. – В голосе Полника послышался благоговейный трепет. – Я не знаю, откуда они взялись, лейтенант.

Их было так много, что трудно поверить, – такое впечатление, что их пекут как блины.

– И тогда управляющий сказал тебе, что ошибся, назвав тебе не тот номер?

– Да он чуть не умер, увидев нас! И жаль, что не умер. – Полник закрыл глаза, вспомнив сцену, разыгравшуюся в мотеле. – Этот тип из двадцать четвертого номера грозился нас всех поубивать, только не знал, с кого начать – с меня или с управляющего. Девица собирается учинить нам обоим иск на сотню миллионов баксов. И все трое – парень, девица и управляющий – в один голос орут на меня. Через некоторое время управляющий клянется, что велел мне идти в двадцать вторую комнату. Поэтому я иду туда и выясняю, в чем дело.

Там сидит какой-то нервный хмырь, который так напуган, что готов разрыдаться. Оказывается, он нес удочку и оступился, и чертово удилище попало прямо в экран телевизора, и кинескоп взорвался!

– Ну, любой человек может перепутать комнаты, – сказал я, успокаивая Полника. – Во всем виноват управляющий – ведь это он сбил тебя с толку.

– Надеюсь, шериф тоже в это поверит, – с сомнением в голосе произнес сержант. – Поскольку потом выяснилось, что голый парень – младший брат мэра – тот самый, который всегда дает ему кругленькую сумму на предвыборную кампанию, а девица с банным полотенцем на голове – совсем не его жена. Она – официантка придорожного ресторана в двух кварталах от мотеля, где клиентов обслуживают прямо в машинах.

Позже управляющий сказал мне, что вся публика, наблюдавшая за этой сценой, узнала их.

Из кабинета шерифа появилась Аннабел Джексон, и вслед за ней оттуда послышался грозный рык – это шеф звал Полника на расправу. Сержант послушно заковылял в кабинет с таким же выражением лица, с каким, наверное, французские аристократы поднимались на гильотину. Впрочем, трудно представить себе аристократа с лицом кроманьонца .

– Бедный сержант Полник! – с сочувствием сказала Аннабел. – Как мне жаль его. Шериф вне себя от ярости!

– Вы хорошо выглядите, Аннабел, – заинтересованно произнес я. – Хотя чуть поправились, но только в тех местах, где нужно.

Аннабел села за свой стол и сделала медленный глубокий вдох, отчего кофточка из органди на ее красивой высокой груди опасно натянулась.

– Посмотрите вниз и поймете, о чем я говорю, – сказал я.

Аннабел с шумом выдохнула воздух.

– Я прекрасно провела отпуск, – с горечью произнесла она. – Три незабываемых недели у себя дома, в Джорджии, где все мужчины – джентльмены и знают, что к девушке надо относиться с уважением! И в первый же день на работе опять вы с вашими гадостями! Не знаю, чем я прогневила Бога. Наверное, сделала что-нибудь ужасное, но почему я должна общаться с таким чудовищем, как вы!

– Не понимаю, что такого ужасного вы могли натворить у себя в Джорджии, – сказал я. – Особенно если все мужчины там, как вы говорите, сплошные джентльмены и иначе как с уважением к женщине не относятся!

– Знаете, о чем я мечтаю, – задумчиво сказала секретарша шерифа, – мы с вами сидим в офисе и вы изощряетесь в словоблудии. И вдруг прямо под вашими ногами разверзается огромная дыра в полу и вы падаете! Из дыры вырывается язык пламени, и она закрывается. И только на полу остается маленький след от ожога!

В эту минуту из кабинета вышел Полник, избавив меня от необходимости изобретать ответ. По выражению его лица я понял, что шериф метал в него громы и молнии.

– Ну, что он сказал? – спросил я, направляясь в кабинет Лейверса.

– Велел мне целый месяц выходить в ночные смены, – пожаловался сержант, – начиная с сегодняшней.

Моя старуха меня убьет! Она скажет, что я это подстроил нарочно!

Когда я закрывал за собой дверь, шериф раскуривал сигару. Его многочисленные подбородки еще сотрясались от гнева, а побагровевшее лицо только-только начинало приходить в норму.

– Как мне надоел этот кретин Полник! – прорычал он. – Вы оказали бы мне большую услугу, если бы завезли его куда-нибудь и шлепнули.

– Управляющий отелем назвал ему не правильный номер комнаты, – сказал я. – Это может случиться с каждым.

– Однако ворваться в комнату младшего брата мэра и его любовницы, а затем отвести их голышом в кабинет управляющего, – проговорил шериф, – до этого мог додуматься только Полник!

При всей моей симпатии к Полнику с этим трудно было не согласиться, поэтому я решил переменить тему.

– Док Мэрфи уже прислал вам отчет о вскрытии?

Лейверс кивнул:

– Смерть наступила от удушья. Время – между часом и двумя ночи. Перед смертью жертва была жестоко избита кожаным бичом.

– И изнасилована? – спросил я.

– Нет. – Шериф помолчал, глядя на меня. – Конечно, это могло быть убийством на сексуальной почве.

Убийца вполне Мог быть садистом, получающим удовольствие от избиения жертвы и последующего ее удушения.

– Я думаю, в мотиве этого убийства секс вряд ли вообще присутствовал, шериф, – осторожно заметил я. – Оно могло быть и случайным. Но скорее всего, подстроено таким образом, чтобы запутать следы и навести подозрение на кого-нибудь другого.

Я рассказал ему о людях, с которыми мне пришлось встретиться. И о том, что они мне рассказали и о чем умолчали. Лейверс сидел и как будто даже не прислушивался к моим словам. Но я по опыту своему хорошо знал, что внутри этой горы жира скрываются ум и проницательность хитрой лисы, что неоднократно поражало меня.

– От этого дела воняет дерьмом, – со всей серьезностью заявил шериф. – И почему они выбрали для своих гнусных сделок именно мой округ?

– Хороший вопрос, – устало заметил я. – Хотите, чтобы я пошел и спросил их?

– Либо Кингсли, либо его жена врут, во сколько Кингсли вернулся вчера ночью домой. Кордиан и эта девица Блэр могут врать о том, что на самом деле случилось с Ширли Лукас. А уж Стрэчен и его адвокатша наврут тебе с три короба, лишь бы только избежать публичного скандала!

– Не вижу смысла, зачем им обманывать меня по поводу звонка Дана, – возразил я.

Шериф подозрительно фыркнул:

– Да они просто обвели тебя вокруг пальца! Неужели не понимаешь? Теперь ты будешь сидеть и ждать этого мифического звонка, а они тем временем смоются.

– Так что же вы предлагаете? – осклабился я.

– Отправляйся прямо к Кингсли и попробуй вывести его из равновесия. Напугай их обоих до смерти и не отставай, пока кто-нибудь из них не расколется.

– Спасибо за совет, шериф Лейверс. – Я подошел к двери и открыл ее. Потом обернулся и посмотрел на него. – Не возражаете, если я тоже дам вам один совет?

– Я такой толстый, что мне трудно сдвинуться с места, – беззлобно проворчал он.

– Я хотел попросить вас связаться с Сан-Франциско и предложить им выслать нам стенограмму суда над Стенсеном.

– Я сделаю все, что вы попросите, лейтенант! – доброжелательно пообещал шериф.

Когда я вышел из кабинета, Полника уже не было, а Аннабел печатала. По дороге к двери я пригляделся к полу, но никакой отметины от огня там не увидел.