Текст книги "Блондинка"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Браун Картер
Блондинка

Картер БРАУН

БЛОНДИНКА

Перевод с английского П.В.Рубцова

Глава 1

– "Клуб одиноких сердец Уилера", – возвестил я. – Позвоните нам, и мы найдем для вас родственную душу!

– Лейтенант Уилер! – Шериф Лейверс, видимо, совершенно обалдел. – Вы не вполне соображаете, а сейчас половина десятого утра! Не сидит ли у вас какая-нибудь блондинка? Головокружение после ночи или еще что-нибудь в этом роде?

– Нет, шеф, – ответил я. – Здесь никаких следов блондинок.

Я послал воздушный поцелуй вслед уходящей от меня рыженькой. Похоже, она была не на шутку раздосадована. Ну, в конце концов, сама виновата. Я ей предлагал позавтракать, а она уверяла, что не голодна.

Я снова сконцентрировал внимание на своем собеседнике, сипевшем на том конце провода.

– Я собираюсь преподнести вам сюрприз, шериф. Вы дали мне выходной, помните? Так вот, он пришелся на сегодня.

– Не волнуйтесь! Я все улажу, приезжайте немедленно в бюро. Мне надо с вами поговорить. Это очень важно.

Он повесил трубку, прежде чем я успел возразить.

Я, конечно, мог бы пренебречь его приказом, но, поскольку он взял меня из отдела убийств к себе на службу, он был моим хозяином. Как сказал кто-то, второй надежный способ дать себя выставить – это грубить патрону; первый же – грубить его жене.

Я лениво бросил трубку, нацепил кое-какие шмотки, сел за руль своего "остина-хили", доехал до центра и через двадцать минут был в приемной шерифа графства.

Существовал великолепный магнит, притягивающий к приемной Лейверса. Этот магнит звали Аннабел Джексон – блондинка, секретарша Лейверса.

– Добрый день, райская птичка, – зашептал я, – вы с каждым днем становитесь все восхи...

– Хам! – оборвала она. – Я вам дважды звонила – и без всякого результата. Спорю, вы притворялись мертвым!

– Если я однажды умру, мой арбузный цветок, то это случится на конце вашего провода. Вы всегда будете для меня королевой девушек...

– Исчезните из моей жизни, пока я не совершила преступления!

– Вы не доложите обо мне?

– Шериф велел мне прямо пропустить вас.

Я прошел в кабинет Лейверса, и он указал мне на кресло для посетителей. Я сел не раздумывая и тут же с отчаянным воплем взвился в воздух.

– Что с вами? – строго осведомился Лейверс.

– Проклятая пружина, – прошипел я. – Вы должны приказать починить ее. В один прекрасный день я выйду отсюда с голосом евнуха.

Я осторожно выбрал другое кресло, сел и закурил.

– Вы когда-нибудь смотрите телевизор? – спросил он.

– В воскресенье. В свой выходной.

– Вы видели передачу, которая называется "Без пощады", поставленную некоей Паулой Рейд?

Я кивнул:

– Один раз. Это что-то вроде псевдонаучного интервью через замочную скважину, верно? Она задает совершенно безличные вопросы вроде "Сколько раз в неделю вы развратничаете?". И каков бы ни был ответ, она хочет знать почему.

– Что-то в этом роде, да. Она таскает свой номер по всей стране и допрашивает знаменитостей даже в их собственных домах. Сегодня утром она приехала в Пайн-Сити, и ее передача пойдет в субботу вечером с местной телестудии.

– Меня там не будет, – сказал я.

– Ошибаетесь. – Тон Лейверса не допускал возражений. – Она должна интервьюировать Джорджию Браун.

– Сюита "Джорджия Браун"? Я думал, что это название песни.

– Почему-то я иногда забываю, – устало сказал он, – что вы беспамятный! Ну постарайтесь вернуться мысленно на три-четыре года назад, Уилер.

– Была перламутровая блондинка, чертовская блондинка, между нами говоря. Сложена, как банковский подвал, в смысле наполненности. Она продержалась три недели, если не ошибаюсь...

Лейверс закурил трубку, обращаясь с ней с такой осторожностью, будто это была бомба замедленного действия.

– Вы помните Ли Меннинга?

– Да будет свет!.. Голливудский Ромео, который сочинял свои собственные реплики для своего решительного финала в этом подлом мире. И Джорджия Браун была первопричиной этой истории.

– По крайней мере, так говорили, – согласился Лейверс, – но никто не мог этого доказать. Газетам и скандальным журналам хорошо заплатили, будьте уверены!

– Ах, Голливуд! – вскричал я с ностальгией в голосе.

– Джорджия Браун сама была звездой телевидения и кино, – продолжал он. – Она исчезла сразу после самоубийства Меннинга. Больше никто о ней не слышал.

– Вы хотите сказать, что она перешла на радио?

– Я хочу сказать, что она исчезла! – рявкнул Лейверс. – Не прекратите ли вы свои дурацкие шуточки, Уилер? Паула Рейд полагает, что нашла ее. Она говорит, что в своей программе в субботу будет интервьюировать Джорджию Браун. Она уверяет, что Джорджия Браун – невинная жертва в скандале с Меннингом и теперь она хочет нарушить свое трехлетнее молчание и рассказать правду... Это я цитирую мисс Рейд.

– Правду о чем?

– О причинах, толкнувших Меннинга на самоубийство, об оргиях и прочем. Со списком имен всех действующих лиц.

– Может быть, надо в субботу вечером вывихнуть мои привычки. Зрелище стоит того.

– Есть основания считать, что жизнь мисс Рейд и мисс Браун в опасности. Ее предупредили, что ее передача в субботу не состоится.

– Она хочет, чтобы ей помогли?

– Нет, она считает, что все это создает ей сногсшибательную рекламу. За каких-нибудь две недели она оккупирует все первые страницы. Разве вы не читаете газет, Уилер?

– Если бы у меня было время читать газеты, я стал бы ученым, возразил я.

Он укоризненно покачал головой.

– Это слишком умственная работа, да? – поддел он меня и продолжал:

– Короче, реальны ли эти угрозы, или это всего лишь хитрая реклама, но я не хочу рисковать, пока эта штучка находится в Пайн-Сити. Передача в субботу должна состояться!

– Имеется какая-нибудь подспудная комбинация? – подозрительно уточнил я.

– Никаких комбинаций нет. Эта телепрограмма собирает по всей стране исключительное количество зрителей. Если с одной из этих женщин что-нибудь случится прежде, чем они выйдут в эфир, это немедленно пойдет под крупными заголовками от одного побережья до другого...

– "Храмы Монтесумы на берегах Триполи", – услужливо добавил я.

Лейверс испепелил меня взглядом:

– Я думал, что вы были на секретной армейской службе, а не в ансамбле!

– Правильно, но, ей-богу, один ансамбль собирается поговорить со мной, когда у них будет для этого подходящее настроение.

– Будьте же серьезным, черт возьми! – сказал он хрипло. – Телестудия находится в моем секторе, стало быть, я несу ответственность. Я уже вижу заголовки в прессе: "Шериф графства остался глух к отчаянным призывам знаменитой красавицы, которую убили..."

– Шериф, – сказал я, – вы, видимо, читаете романы-фельетоны! Во-первых, я думаю, что этой девчушке Рейд нравится реклама.

– Ей – да, но не ее секретарше, Дженис Юргенс, – перебил он. – Это она обращается к нам за помощью, неофициально конечно. И она даст вам все необходимые подробности о вышеуказанных угрозах.

– Я вижу, – протянул я разочарованным тоном, – миссия самая что ни на есть простая.., вроде Второй мировой войны.

– Во всяком случае, она падает на вас, – сказал он сухо. – Я хочу, чтобы эта телепередача состоялась в субботу вечером, не забывайте. Иначе говоря, мисс Рейд и мисс Браун должны быть живы до этого момента. Мне плевать на то, что с ними случится после понедельника, когда мисс Рейд уедет из Пайн-Сити.

– Хорошо, шеф, – покорно сказал я.

Он с наслаждением затянулся табачным дымом:

– Ладно, это все, Уилер. Держите меня в курсе.

– Если я найду трупы, шериф, я вышлю их вам наложенным платежом.

– И постарайтесь не прижиматься к моей секретарше, когда будете выходить, – буркнул он.

– Вы думаете, я помню ее величественные округлости? – раздраженно сказал я. – Вы теряете разум, шериф!

Я отбыл и вскоре установил, что мисс Рейд, ее секретарша и прочие члены экипажа остановились в "Старлайт-отеле".

Я пришел туда около половины двенадцатого, спросил у портье о мисс Юргенс, поднялся в лифте на восьмой этаж, прошел по коридору до двери и постучал.

Через десять секунд дверь открылась, и на пороге возникла рыжеволосая. На ней было платье из мерцающего белого шелка с золотыми разводами. Корона огненных локонов окружала ее голову. Голубые глаза смотрели внимательно. Губы ее напомнили мне несыгранную музыку. Ее платье так же скрывало ее пышные формы, как я – свое восхищение, каковое, впрочем, я даже и не пытался скрыть.

– Ну, – сказала она наконец, – если вы кончили глазеть, я пойду принимать душ.

– Если я не буду так смотреть на вас, вы начнете беспокоиться. Меня зовут Уилер. Я пришел от имени шерифа Лейверса.

– А, хорошо! В таком случае входите.

Я последовал за ней в гостиную. В центре красовался стол, заваленный бумагами до такой степени, что пишущая машинка еле-еле отвоевала себе уголок. В апартаментах за сорок долларов в день это выглядело по меньшей мере неуместным.

– Вы принадлежите к службе шерифа, мистер Уилер? – спросила мисс Юргенс.

– Если угодно, я также принадлежу и к отделу убийств, когда я не у шерифа. Я лейтенант обеих этих служб, но платят мне только за одну.

– Понимаю, – сказала она миролюбиво. – Что вы хотите узнать?

– Шериф мне сказал, что вы требовали защиты полиции. Не лично для себя, а для мисс Рейд и мисс Браун.

Кроме того, вы не хотите, чтобы мисс Рейд об этом знала.

– Совершенно верно, – сказала она. – У меня будут большие неприятности, если Паула узнает о моих действиях. Она способна выкинуть меня за дверь!

– Я буду помнить об этом. Что вы ждете от меня?

– Меня тревожат эти угрозы, – сказала она, – но Паула отказывается принять их всерьез. Я хотела бы, чтобы вы проследили за тем, чтобы с ней все было в порядке, так же как и с Джорджией Браун.

– Не может быть ничего легче, – ответил я. – Я буду проводить дни и ночи с Паулой и Джорджией. Вы смеетесь, нет?

– За ту зарплату, которую вы получаете, – задумчиво сказала она, – мы могли бы нанять четверть сценариста. И даже четверть сценариста может не надрываясь выдать речь более забавную, чем ваша.

– Может быть, Джорджия Браун будет расположена принять официальные меры защиты, – намекнул я. – Если бы я мог в этом убедиться, мы стали бы наблюдать за ней до самой телепередачи. Тогда осталось бы беспокоиться только о Пауле.

Мисс Юргенс слегка прикусила нижнюю губу своими восхитительными зубками.

– Я не уверена, – сказала она. – Если Джорджия заговорит об этом с Паулой...

– Вы могли бы найти на ТВ работу, более соответствующую вашим способностям, – сказал я. – Например, встать перед камерой и делать дыхательные упражнения.

– Если как следует подумать, то и одной восьмой сценариста вполне достаточно, – небрежно бросила она. – Адрес Джорджии Браун в настоящее время содержится в строгой тайне. Его знают только двое: Паула и я.

– И Паула его не выдаст?

Она внимательно посмотрела на меня:

– Лейтенант, если я сообщу вам этот адрес, вы будете действовать тактично, не так ли?

– В том, что касается такта, я непобедим. Если вы хотите в этом убедиться, пригласите меня вечером, и я вам продемонстрирую.

– К чему вы были пригодны до того, как вам поручили эту работу? спросила она. – Разбирать почту?

– Дайте мне только адрес, и ваши заботы наполовину уменьшатся.

– Хорошо, – сказала она решительно, закурила и некоторое время постукивала ногтями по столу, испытующе глядя на меня. – Хорошо, – со вздохом повторила она. – У меня такое впечатление, что я буду раскаиваться в этом до конца своих дней. Она занимает квартиру А-4 в доме 1105 по Лайк-стрит под именем Мириам Джонс. Скажете, что вы пришли от моего имени, иначе она не откроет.

– Я приду от имени Юргене. Постучать трижды и спросить Мириам?

– Вы можете... – Она глубоко вздохнула, и ее платье из простой упаковки вдруг превратилось в выставочную витрину. – Вы уверены, что не можете послать кого-нибудь другого, лейтенант? Вам обязательно нужно лично заниматься этим?

– Они выбрали самого квалифицированного из имеющихся, – скромно ответил я. – Мы в Пайн-Сити, а не в столице.

– Обращайтесь с ней ласково, – сказала она. – Джорджия Браун до смерти запугана.

– Я всегда ласков с женщинами. Это – знак качества Уилера После того как я с ней увижусь, я обязательно вернусь сюда и расскажу вам все в деталях. Можно вместе пообедать... – Я окинул комнату одобряющим взглядом. – Даже здесь.

– Об этом можно поговорить за десять минут, – возразила она. – Вечером я занята. У нас осталось всего семьдесят два часа до выступления.

Внезапно открылась дверь, и вошла женщина.

– Дженис, по поводу... – Она резко остановилась, увидев меня. Извините, – сказала она другим тоном, – я не знала, что у вас гость.

– Неважно, Паула, – смущенно ответила мисс Юргенс, – позвольте представить вам мистера Уилера; он.., он...

– Фараон, – сказал я, мило улыбаясь рыженькой, в глазах которой внезапно блеснула ненависть.

Паула Рейд слегка прикоснулась к своим дымчато-голубым волосам и обратила ко мне ледяной взгляд фиалковых глаз:

– Инспектор полиции?

– Лейтенант, – уточнил я. – Я хотел увидеть вас, но ваша секретарша пыталась меня отговорить. Она сказала, что вы слишком заняты, чтобы вам надоедала полиция.

В глазах мисс Юргенс появилось выражение облегчения.

– Да? – сказала Паула безразлично. – А зачем вы хотели меня видеть?

– Вы были объектом угроз по поводу вашей телепередачи. По совести говоря, нас беспокоит не то, что вас могут убить, а то, что ваше убийство вызовет скандал.

– Вы откровенны, по крайней мере, – сказала она. – Я могу уделить вам пять минут, хотя не думаю, что это чему-нибудь послужит. Пройдите ко мне.

Она повернулась к двери, и я пошел за ней.

– Лейтенант! – бросила Дженис Юргенс настойчивым тоном.

– Да?

Я повернулся и посмотрел на нее.

– Не... Не задерживайте мисс Рейд слишком долго, пожалуйста.

Ее взгляд, казалось, о чем-то спрашивал.

– Это будет зависеть от мисс Рейд, – ответил я и нежно улыбнулся ей, закрывая дверь.

Мы прошли в соседнюю комнату.

– Садитесь, пожалуйста, лейтенант, – сказала Паула Рейд.

Я опустился в удобное кресло, она села напротив. На ней был орлоновый костюм в голубую полоску. Ткань прижималась к ней с таким тайным наслаждением, что я желал последовать ее примеру.

– Итак, лейтенант?

– Так вот, эти угрозы...

– В самом деле, мне неоднократно звонили и... Не слишком приятно, но я привыкла к таким вещам. Я их всерьез не принимаю.

– А как мисс Браун? Принимает всерьез?

– Нет, она скрывается и в полной безопасности. Ее никто не найдет.

– Категоричное утверждение.

– Это правда.

– Вы не думаете, что полиции стоит охранять вас – во всяком случае, до окончания телепередачи?

– Нет, это лишнее.

– Вы знаете что-нибудь об источнике этих угроз?

Она покачала головой:

– Конечно, особа, которая звонила, себя не называла. Всегда один и тот же хриплый голос, женский, мне кажется, впрочем, я не уверена. Не думаю, что стоит беспокоиться. Рекламный трюк, вот и все.

– Вы не очень мне помогаете, мисс Рейд.

– Разве я просила вашей помощи?

Я был вынужден согласиться:

– В самом деле – нет. Что, в сущности, вам собирается сказать Джорджия Браун в субботу вечером?

Она слегка улыбнулась:

– Посмотрите передачу и узнаете.

– Она назовет имена?

– Не знаю, – ответила она легким тоном. – Мы не работаем по заранее подготовленному сценарию, передача повторяться не будет, во всяком случае само интервью. Оно будет подлинным. Зрители это любят.

– Но у вас должно быть достаточно точное представление о тех вопросах, которые вы будете задавать?

– Конечно. Я хочу узнать от нее правду о смерти Ли Меннинга и о том, кто был с ним в тот момент. Я думаю, что она скажет правду.

– Хорошо, – сказал я. – Я отступаюсь.

Я встал и посмотрел на нее.

– Вы разумны, лейтенант, – сказала она. – До свидания.

– До свидания, мисс Рейд. Если вы проснетесь мертвой в один из этих трех дней, я надеюсь, вы не будете ругать службу шерифа.

Я остановился внизу, показал свой значок портье и назвал себя. Это почти не произвело впечатления. Он немного смутился, видимо думая, что, если я задержусь надолго, ему придется скинуть до пяти долларов с цены номеров.

– Сколько человек с мисс Рейд? – спросил я.

Он заглянул в свою книгу.

– У нее отдельный номер, так же как у ее секретарши и ее продюсера, ответил он. – Кроме них, еще три человека, у каждого по комнате. Всего шесть, лейтенант.

Он с шумом захлопнул книгу и взглянул на меня с надеждой, но я не шевелился.

– Был у них кто-нибудь до меня?

– Были репортеры на приеме. Больше никого. Извините... – Он повернулся к мужчине, приблизившемуся к конторке и вставшему рядом со мной. – Да, сэр? Вы заказывали комнату?

Высокий незнакомец был одет в безупречный костюм цвета морской волны с белой гвоздикой в петлице. Аскетическое лицо, тщательно уложенные седые волосы, недавно прополосканные в синьке.

– Нет, – ответил он с английским акцентом. – Я ничего не заказывал Я хочу видеть мисс Рейд.

– Мне очень жаль, сэр, – ответил портье, – но у нас строгое предписание не беспокоить мисс Рейд ни под каким предлогом.

– Но мне совершенно необходимо ее увидеть! – Кончиками пальцев он коснулся виска, чтобы удостовериться, что его прическа в порядке. Позвоните ей и скажите, что Норман Коте...

– Сожалею, сэр, – прервал портье, – я получил строжайший приказ.

– Вы не понимаете! – настаивал Коте. – Это очень важно и...

– Совершенно невозможно! – повторил портье и решительно повернулся к нему спиной.

Коте, казалось, растерялся. Было ясно, что к таким фиаско он не привык. Даже его безупречный костюм слегка потерял свое великолепие. В конце концов он повернулся и неохотно вышел.

Портье осуждающим взглядом проводил его и повернулся ко мне:

– Ну и тип...

– Содержатель борделя должен привыкнуть ко всему, – сказал я и вышел, оставив его в оцепенении.

Я сед в "остин-хили", терпеливо ждавший у тротуара, и поехал на Лайк-стрит. Притормозил у дома 1105 и вышел.

Поднялся на второй этаж, прошел по длинному коридору до дверей в глубине и тихонько постучал три раза.

Ничего. Я постучал снова и негромко сказал:

– Мисс Джонс! Я от мисс Юргенс. Мисс Джонс!

Она что, надевает фальшивую бороду, прежде чем открыть дверь?

Прошло секунд двадцать. Мне казалось, что я слышу какое-то шевеление за дверью, но я не был в этом уверен. Может быть, она боится стука? Можно попробовать воспользоваться звонком. Я положил палец на кнопку и нажал.

Дверь соскочила с петель и опустилась мне на голову. Я отлетел метра на четыре по коридору, в ушах гудело. Я медленно сполз на пол и потряс головой.

– Забавная манера принимать гостей, – сказал я в пространство.

Голубой дым выходил из зияющего провала двери.

Я видел осыпавшуюся с потолка штукатурку и кучу деревянных обломков, которые, по-видимому, были раньше стулом. Язык пламени лизал середину ковра. Дверь валялась в шаге от меня. Я машинально осмотрел ее и понял, что вижу внутреннюю сторону, которой особенно крепко досталось.

Но ручка была цела.

В нее вцепилась рука. Рука с длинными ногтями, окрашенными ярко-розовым лаком.

Глава 2

Доктор Мэрфи вышел, потирая руки, из разоренной комнаты.

– У вас есть спички? – спросил он.

Я вынул коробок и подал ему.

– Вы знаете, что я не курю, – сказал он. – Не имею этой грязной привычки.

– Тогда зачем вы просите у меня спички?

– Чтобы сэкономить.

– Вампир! Стоит взглянуть на вас – и представляешь ритуальную пляску каннибалов!

Он пожал плечами:

– Она была блондинкой. Это, по крайней мере, я могу утверждать. На стене найдено несколько волосков.

– Спасибо.

– Во всяком случае, это нас избавляет от вскрытия, – сказал он и ушел, посвистывая.

Макдональд, эксперт по взрывам, вышел из комнаты с сержантом Полником.

– Вы нажали кнопку звонка и все взлетело? – спросил он. – Так, лейтенант?

– Так.

– Вам чертовски повезло! Бомба была устроена так, что взрыв произошел внутри; иначе вас не было бы в живых.

– Как – внутри?

– Тот, кто ее устраивал, понимал в этом толк. Ее присоединили к цепи звонка. Вы нажимаете кнопку, замыкаете цепь – и трах!

– Она большая, эта бомба?

– Не очень. Весь пакет примерно десять квадратных сантиметров, может быть, меньше. Она не нуждалась в часовом механизме, который, в сущности, и дает объем.

– А кроме того?

– Я взял несколько фрагментов для лаборатории, – сказал Макдональд, и пришлю вам свой рапорт, как только смогу, лейтенант.

– Спасибо.

– Здорово сморщило девчонку, – продолжал эксперт.

Он был заметно бледнее обычного. – Не хотел бы я часто видеть такое зрелище... У меня впечатление, что мне это будет сниться...

И он тоже пошел по коридору, но не свистел. Надо сказать, что Макдональд – человек, и это отличает его от Мэрфи, врача.

Полник вопросительно посмотрел на меня:

– Что теперь делать, лейтенант?

– Орать и биться головой об стенку.

– А?

– Шериф специально велел мне заняться той особой, что жила там, объяснил я.

Полник сглотнул:

– Значит, это вы наработали?

Я скромно закурил:

– Остальные все еще там заняты?

– Да, лейтенант.

– Оставайтесь там, пока они не кончат. Сразу видно, что я чересчур занялся этой крошкой. Лейверс преподнес мне сюрприз: отныне он виноват в этом преступлении, так же как и отдел убийств.

– Вы сами будете производить дознание, лейтенант?

– Я подумаю. Когда парни там закончат, обойдите все комнаты в доме. Постарайтесь узнать, знал ли кто-нибудь эту девочку, видели ли ее, посещал ли ее кто, – ну, как обычно.

– Слушаюсь, лейтенант.

– Я буду в "Старлайт-отеле". Когда вы здесь закончите, приходите туда. Спросите меня.

– Есть, лейтенант. – Он моргнул. – Это вы для смеха сказали, что шериф велел вам заняться этой особой, да?

– Кто знает, может, у него были основания? – ответил я. – Я здорово грохнул, а?

Я удалился, слыша за спиной что-то вроде царапанья.

Это Полник скреб в затылке. Я спустился, пересек холл и вышел, прокладывая себе путь среди зевак, заполнивших тротуар, сел в "остин-хили" и отбыл.

Через пятнадцать минут я стучал в дверь Паулы Рейд.

Она тотчас открыла. Теперь она сменила свой костюм на бледно-голубую шелковую блузку и темно-голубые брюки.

– Послушайте, лейтенант, – сказала она, – у меня нет времени болтать с вами. Мне надо работать над своей передачей и...

– Передачи не будет, – сказал я, – значит, у вас теперь времени сколько угодно. Пожалуйста, позовите мисс Юргенс. Это избавит меня от повторений.

Я прошел перед ней в комнату и констатировал, что мисс Юргенс уже там. Ее глаза округлились.

– Добрый вечер, лейтенант, – нервно сказала она. – Что вас привело сюда? Надеюсь, ничего серьезного?

– Ничего такого, что суд не мог бы уладить, – ответил я.

Паула Рейд с силой захлопнула дверь и ожесточенно посмотрела на меня:

– Если это образец поведения полиции в Пайн-Сити, то я буду жаловаться.

Я закурил:

– Мисс Юргенс была обеспокоена угрозами по вашему адресу. Она официально просила нашей защиты.

– Ах, ты...

Дженис Юргенс остановилась, подыскивая подходящее ругательство.

– Я пришел к ней, – продолжал я, – и она дала мне адрес, где вы спрятали Джорджию Браун.

– Дженис! – Паула бросила ледяной взгляд на свою секретаршу. – По какому праву вы...

Я перебил ее:

– Об этом позже. Она мне сказала, что только двое знают этот адрес она и вы. Это точно?

– Это было точно! Теперь, я полагаю, вы постарались предупредить журналистов и прочих идиотов...

– Когда вы в последний раз видели Джорджию?

– При чем это?..

Я на минуту закрыл глаза.

– День мой будет долгим и трудным. Не затрудняйте его еще больше.

– Три дня тому назад, – ответила она, – я приехала сюда тайно, экспрессом, чтобы увидеться с ней.

– Экспресс лучше, чем самолет?

– Вы серьезно спрашиваете?

– Абсолютно! Значит, три дня назад. С тех пор вы ее не видели?

– У меня не было времени. Мы приехали только сегодня утром, если вы помните.

Я повернулся к Дженис:

– А вы?

– Я ее видела сегодня утром, – ответила она. – Паула хотела, чтобы я удостоверилась, что с Джорджией все в порядке.

– Так и было?

– Естественно, – ответила Дженис встревоженно. – Она была дома, когда вы туда пришли?

– Да, дома.

– Так что вы с ней сделали? – сухо спросила Паула. – Если все знают, где она находится, эта квартира отныне для нее слишком опасна. Надеюсь, вы ее там не оставили?

– В каком-то смысле да.

– Перестаньте говорить загадками!

– Я постучал, – сказал я, – но никто не ответил.

Тогда я позвонил. В результате я замкнул цепь, и взорвалась бомба, установленная внутри квартиры.

Обе смотрели на меня разинув рты.

– Джорджия, – сказала наконец Паула дрожащим голосом. – Она...

– Врач сказал, что она была блондинкой, – ласково продолжал я. – Он заключил это по нескольким волоскам, которые он нашел на стене.

Паула Рейд внезапно разрыдалась.

– О-о... – простонала она умирающим голосом и упала в кресло.

– Дайте ей стакан воды, – сказал я Дженис и как бы случайно добавил:

– Мне тоже, по тому же поводу. Виски с капелькой содовой.

Дженис наполнила три стакана, это доказывало, что она умнее, чем я думал. Когда Паула наполовину опустошила свой стакан, ей как будто стало лучше.

Она осторожно промокнула глаза:

– Если бы я не извещала, что она выступит в передаче...

– Если она решила говорить, она сделала бы это любым способом. Ваша передача не более чем совпадение, – сказал я. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, – она наклонила голову, – я сделаю все, что могу, чтобы помочь вам, лейтенант.

– Почему она хотела участвовать в вашей передаче?

– Чтобы обелить себя, – пробормотала она. – Она устала жить в забвении. У нее не осталось денег, и она хотела возобновить свою карьеру в кино.

– Вы должны были оплатить ее выступление?

– Пять тысяч долларов.

– Не стоило делаться фараоном! – воскликнул я удрученно. – Как вы ее нашли?

– Она меня нашла. Наша телепередача шла в Сан-Франциско полтора месяца назад. Она приехала в отель вечером и сказала мне, кто она...

– Что она сообщила вам о самоубийстве Меннинга?

– Немногое. Она, видимо.., ну, что-то умалчивала.

Я решила, что она не полностью мне доверяет. Она думала, что, если расскажет слишком много, я, может быть, обойдусь в своей передаче без нее и она не получит денег.

– Но все-таки что-то она должна была вам сказать?

– Прошу вас, лейтенант! – раздраженным тоном вмешалась Дженис. – В такой момент! Неужели вы обязаны продолжать этот допрос? Разве не видите, что мисс Рейд совершенно...

– В настоящее время она в лучшем состоянии, чем Джорджия Браун, миролюбиво заметил я. – Знаете, чем вы могли бы быть действительно полезной? Дать нам выпить, например.

Она взяла у меня из рук стакан, чуть не отхватив вместе с ним мои пальцы.

– Лейтенант прав, Дженис, – сказала ей Паула. – Джорджия убита, надо найти убийцу, и мой долг – помочь в этом.

– Она должна была вам кое-что сказать, – повторил я. – Имена, например. Упоминала она их?

– Она уверяла, что готова раскрыть истинные обстоятельства смерти Ли Меннинга и что ее разоблачения заденут некоторых видных людей. Она также заявила, что, если нужно, она даст доказательства тому, что скажет, и, кроме того, готова взять на себя всю ответственность за те обвинения, которые сделает в течение телепрограммы.

– Отлично, – сказал я, набравшись терпения. – И каковы же были имена?

– Их четыре. Хиллари Блейн, Кей Стейнвей, Норман Коте, Кент Фарго.

– Фарго? Я знаю, он тянет деньги из многих предприятий, но не думал, что его интересы распространяются и на киноиндустрию.

– Он финансировал некоторые фильмы в то время, – сказала Паула. – Но это держалось в секрете.

Фильмы, которые он финансировал, выпускал Коте.

– Отсюда я заключаю, что Коте был продюсером?

– Гениально, лейтенант! – вскричала Дженис.

– Кей Стейнвей – девочка, которая не умеет петь, но люди обожают смотреть, как она старается это делать, – сказал я. – Я видел ее в последней оперетте.

А Блейн – это Большой Блейн, финансист?

– Именно, – согласилась Паула.

– Только эти четверо?

– Все, о ком она упомянула. Но все это известные имена, лейтенант. Во всяком случае, достаточно известные для того, чтобы еще больше вздуть мой рейтинг.

Я бросил взгляд на ее шелковые брюки, весьма хорошо заполненные.

– Глядя отсюда, – сказал я восхищенно, – мне кажется, что и так уже неплохо.

– Рейтинг, – вмешалась, видимо, задетая Дженис, – это служба статистики, которая научно измеряет популярность телепрограммы.

– Вы разбили мои иллюзии, – признался я.

– То же самое могу сказать и о вас, – добавила Паула.

Дженис протянула мне наполненный стакан, и я его принял с благодарностью.

– Начало положено, – сказал я Пауле. – Теперь мне нужно знать, где я могу встретиться с этими людьми.

– Это я могу вам сказать, – ответила она. – Джорджия была в ужасе при мысли, что ее могут убить, чтобы помешать ей выступить по ТВ, и, между нами говоря, она не ошиблась. Несколько дней назад я точно установила адреса этих людей.

– Ну вот, вы становитесь по-настоящему полезной.

– Дайте лейтенанту список, Дженис.

Дженис вышла и через полминуты вернулась с отпечатанным списком, который и протянула мне. Я поблагодарил ее и сунул лист в карман.

– Вы ничего больше не можете добавить? – спросил я Паулу. – Любая незначительная деталь может оказаться для меня бесценной.

Она покачала головой:

– Сожалею, но в настоящий момент это все.

Зазвонил телефон, Дженис сняла трубку и подняла глаза на меня:

– Вас, лейтенант.

Я взял трубку:

– Уилер слушает.

– Это Полник, лейтенант. Я внизу.

– Подождите меня. Сейчас спущусь. – Я повесил трубку. – Спасибо за сведения, – сказал я Пауле. – Буду держать вас в курсе событий.

– Благодарю вас, лейтенант, – ответила она мрачно. – Ужасно трагичная история.

– Постарайтесь не думать о ней. Попытайтесь забыть на какое-то время, что Джорджия Браун вообще существовала.

– Джорджия Браун! – воскликнула она. – Мне в общем-то плевать на Джорджию... Но что я буду делать с программой в субботу?

Полник улыбнулся, когда я спустился к нему.

– Привет, лейтенант! Что нового?

– Я хочу выпить. Пойдем хлопнем по стаканчику в баре.

Я заказал виски со льдом и слезинкой содовой. Полник от душевного расстройства попросил полпорции.

– Что вы узнали? – спросил я.

– Я повидал всех других жильцов, как вы приказали, и швейцара. Он видел ее всего один раз, когда помогал внести багаж. Он сказал, что она была блондинкой, красивой девушкой, но неразговорчивой.

– А другие жильцы?

– Они ее не видели. Она не выходила.

– Бывали у нее посетители?

– Двое. Две женщины, обе классные. Одна рыженькая – она приходила сегодня утром, а другая... – Он заколебался. – Ну, я клянусь, лейтенант, что мне так сказали...

– У нее голубые волосы и она одета в голубое?

– Вы знаете? – озадаченно спросил Полник. – Больше никого не было, лейтенант.

– К тому же только у них были уважительные причины посетить ее, сказал я. – Вы уверены, что никого другого не было?

– Старуха, живущая напротив, уверена, что никто больше не приходил. Швейцар сказал, что другой такой проныры, как эта старая крыса, не сыскать. Она сорок лет следит за соседями. Уж если она сказала, что блондинка никого больше не принимала, – значит, не принимала.