Текст книги "Обуреваемый страстями"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Пенни выслушала мой рассказ с каменным выражением лица.

– Объясните Пенни, зачем вам понадобилось сыграть с ней эту злую шутку, – сказал я Прю. – Спорю, она умирает от желания услышать ваши соображения.

– Я посчитаюсь с тобой, Уиллер, – мрачно пообещала Прю, – даже если на это уйдет остаток моих дней.

– Ну конечно, – смиренно кивнул я. – Так вы сами скажете или мне сказать?

– Какая разница? – сказала она устало и недобро улыбнулась Пенни. – Видишь ли, дорогая, я решила погубить твою карьеру на телевидении тем или иным способом. А этот был не хуже всякого другого.

Лицо Пенни пылало багровым румянцем.

– Ах ты, сука! – злобно прошипела она. – Проклятая, хитрая, грязная…

– На твоем месте я бы не стала продолжать, дорогая, – сказала мягко Прю. – Потому что, если ты не замолчишь, я выбью тебе все зубы.

– Ревность! – произнесла Пенни драматическим тоном. – Твоя проклятая ревность! С самого детства ты просто вынести не могла, если у меня что-то получалось лучше. Даже когда мы учились в школе, ты не переставала пакостить мне. Ты даже пыталась настроить против меня папу, когда я вышла замуж за Говарда!

– Мне и пытаться не нужно было, дорогая, – промурлыкала Прю с ядовитой вежливостью. – Самое плохое в Говарде было то, что он был Говардом! Я знаю, что сильная мускулатура всегда действовала на твое воображение, милочка, но все же тебе не стоило выходить за такое ничтожество. Если бы ты увезла его во Флориду и давала ему сто долларов в неделю на карманные расходы, он был бы вполне счастлив и без женитьбы на тебе. Все, что ему требовалось, – это жить в комфорте и богатстве, не затрудняя себя работой.

– Может быть, Говард и был таким, как ты говоришь. – Голос Пенни дрожал. – Но я избавилась от него. Зато тебе настолько повезло, что ты сумела выйти замуж за чудесного человека. И что же? Все равно ты его бросила.

– Но ведь не Джонатана же ты имеешь в виду, дорогая? – Недоверие в голосе Прю звучало почти естественно. – Ведь не это же ничтожество, одержимое идеей Великого Белого Охотника, который только и делал, что мотался по округе, расстреливая все живое, что попадалось ему на глаза?! Не старину же Джонатана из джунглей, который непременно принимает перед завтраком холодный душ? Ты, конечно, шутишь, дорогая?..

– Именно этого я и ждала от тебя! – сказала Пенни голосом, дрожащим от ярости. – Ты с твоим грязным умишком… Ты просто не в состоянии не врать на каждом шагу, даже когда говоришь о таком добром и благородном человеке, как Джонатан!

– Я сказала чистую правду, дорогая, – медленно произнесла Прю, – где ты видишь ложь? Насчет холодного душа? Это правда. Он каждое утро подставляет свою могучую грудь под удары холодных струй, на десять минут ровно, ни секундой больше или меньше. Он – человек привычки, но я, милочка, могу подсказать тебе, как лучше всего угодить ему. Выпрями свои волосы, выкраси их в черный цвет и подстриги «под горшок». Загори до желтизны, постоянно носи платье восточного покроя, а если тебе еще удастся говорить с пришепетыванием, то он вряд ли сумеет отличить тебя от настоящей японки или китаянки!

– Заткнись! – диким голосом выкрикнула Пенни.

– Дорогая! – В голосе Прю звучало беспокойство за сестру. – Я хотела только доказать тебе, что я не лгу! Кстати, я тебя предупреждала, что он разорился, мотаясь по всему свету, и я не лгала. Разумеется, у него есть кое-какие средства, отец ведь оставил ему очень большое наследство. Но организовывать в разных концах света сафари в стиле Джонатана стоит бешеных денег, а он занимается этим уже много лет, начав задолго до встречи со мной. Как ты думаешь, почему я обратилась к Вестнику Джону, чтобы он организовал мне развод? Да потому, что оказалась со вторым Говардом на руках, дорогая!

– Ты лжешь, – прошептала Пенни. Она была почти в обморочном состоянии.

– Я говорю чистую правду, дорогая, – повторила Прю. – Но можешь не беспокоиться. В конце концов, у тебя куча денег, вполне хватит на вас обоих. А если тебе не по вкусу мотаться вместе с ним по всему свету, подсчитывая трупы несчастных животных, то это и не нужно. Ты вполне можешь купить ему где-нибудь симпатичные маленькие джунгли, выпустить туда достаточное количество диких зверей, нанять парочку хорошеньких японочек – и Джонатан с удовольствием останется дома на весь остаток своей жизни!

Пенни вскочила и со звериным криком вцепилась Прю в горло. Та завизжала и свалилась с подлокотника кресла на пол, увлекая за собой сестру.

Они катались по полу, визжали, лягались, кусались, вырывали волосы и царапали друг другу физиономии. Через три минуты нервы мои отказали. Я подошел к бару, наполнил кувшин ледяной водой, потом вернулся туда, где по ковру катались в яростной схватке сестрички, и опрокинул кувшин прямо на их волосы. Визг смолк в ту же секунду. Они откатились друг от друга. Прю с трудом доползла до кресла и кое-как вскарабкалась на сиденье. Спутанные волосы скрывали от меня ее лицо. Неглиже ее было разорвано надвое, так что до талии она была совершенно обнаженной, на левой груди ее багровели четыре длинные царапины, оставленные ногтями Пенни.

Впрочем, у той вид был не лучше. Правый глаз распух, спутанные волосы напоминали воронье гнездо.

Плотный халат был разодран в клочья, под ним виднелось неглиже, тоже разорванное спереди настолько, что совершенно обнажилась правая грудь безупречной формы, увенчанная безукоризненно розовым соском. Она неловко прикрылась рукой и с трудом доковыляла до кушетки.

Я подошел к ней:

– О’кей, Пенни! Забава окончена, пора перейти к делу!

Она посмотрела на меня распухшими от слез и побоев глазами.

– Убирайтесь! – пробормотала она.

– Говард Дэвис что-то знал, – сказал я. – Что-то такое, что могло воспрепятствовать вашему браку с Блэйком. Он отыскал вас тут и пригрозил, что не станет держать секрет при себе. Может быть, ему нужны были деньги, а может быть, он хотел вернуть вас. Вы же были без ума от Блэйка и потому хотели любой ценой избавиться от Говарда. Вы наняли Вестника Джона, чтобы он его убил. А у Вестника Джона, которого к тому времени успела нанять Прю, чтобы он украл из морга труп, возникла блестящая идея. Совершив двойную подмену и подсунув труп Говарда в гроб на телестудии, он одновременно решал две проблемы: во-первых, убрал труп убитого, а во-вторых, ему таким образом удалось произвести впечатление, будто кто-то пытается взвалить на вас убийство Говарда, к которому вы якобы не имеете никакого отношения.

– Нет, – хрипло крикнула Пенни, – это неправда! Ни одного слова правды!

– Может быть, вам удастся убедить в этом присяжных, – пожал я плечами. – Что до меня, то мне ваши мотивы совершенно ясны теперь. Ясно, зачем вы убили сначала Говарда, а потом и его жену – бывшую жену – Тельму Дэвис!

– Вы с ума сошли! Зачем мне убивать Тельму?!

– Она звонила вам после моего ухода сегодня утром. Я рассказал вам о ней, увы, тем самым заготовив ей место в морге, хотя и не подозревал об этом. Вы сразу же позвонили Вестнику Джону и объяснили, чего от него хотите. Он явился на условленное свидание с Тельмой Дэвис вместо вас, и все было кончено.

Прю с трудом доковыляла до меня и произнесла тихо:

– Это неправда, Эл! Какой бы глупой эгоисткой Пенни ни была, она никогда не смогла бы стать хладнокровной убийцей! Я не могу в это поверить!

– Достаточно, если в это поверят присяжные, – ответил я. – Вам нужно одеться, Пенни. Я тороплюсь.

Она отчаянно затрясла головой:

– Нет! Выслушайте меня, умоляю вас! Только одну минуту! Я расскажу вам всю правду!

– Одну минуту! – предупредил я. – Хотя это – напрасная трата времени.

– С самого развода я не видела и не слышала о Говарде, – торопливо заговорила она. – Он ничего не знал обо мне, никакого секрета. Тельма Дэвис это просто так сказала вам, по злобе. Она ведь всегда ненавидела меня!

В тот вечер, когда состоялась передача на студии, я была тут одна. Я очень нервничала перед выступлением. Было начало девятого. Я пыталась отдохнуть, но нервы были слишком натянуты. Вдруг раздался стук в дверь. Я думала, что это пришел Джонатан пожелать удачи, подбежала к двери и распахнула ее. В этот момент я услышала выстрел. В дверях стоял Говард Дэвис. – Она вздрогнула всем телом. – Я еще шире распахнула дверь, и он словно бы повернулся ко мне боком, а потом… потом упал к моим ногам… Сначала я даже не поняла, что произошло. Я опустилась около него на колени и только тогда увидела у него в груди пулевое отверстие и поняла, что он мертв. Ноги его остались за порогом, и я с трудом затащила его в комнату и захлопнула дверь.

– Минута истекла! – сказал я. – Будете одеваться или нет?

– Пожалуйста! – истерическим голосом взмолилась она. – Выслушайте меня! Я собиралась позвонить в полицию, но сообразила, что огласка погубит мою карьеру на телевидении. К тому же полиция вряд ли поверила бы моему рассказу. Ведь Говард Дэвис был моим бывшим мужем, а я собиралась выйти за другого. Скорее всего, полиция посчитала бы, что мы с ним сильно поссорились и я его застрелила. И тогда… тогда я позвонила Вестнику Джону. И рассказала ему, что произошло, и попросила увезти тело Говарда из отеля и спрятать где-нибудь. Он потребовал с меня двадцать тысяч, и я согласилась. В тот момент я согласилась бы на что угодно! Через полчаса он приехал и привез с собой сундук. Он положил труп в этот сундук, потом вызвал коридорного и сказал, что сундук необходимо снести в его машину. Он просил прислать ему двоих рассыльных на помощь. Рассыльные пришли, и Вестник Джон ушел вместе с ними, унося с собой сундук.

– Это все? – спросил я, закуривая.

– Есть еще кое-что, – сказала она тоненьким голоском. – Он не сказал мне, что собирается сунуть труп Говарда в этот гроб, так что, когда я подняла крышку и увидела его, я чуть не умерла.

Когда вы меня спросили, не знаю ли я, кто это, у меня от ужаса мысли в голове спутались, и я ответила, что не знаю. А потом вы пришли сюда и сказали, что знаете о моей лжи. Я… я просто до смерти испугалась. – Она слабо улыбнулась. – Вы просто не представляете, как меня испугали. Как только вы ушли, я сразу же позвонила Вестнику Джону и рассказала ему, что случилось. Я сказала, что он должен позаботиться обо мне, ведь дело оборачивалось так, что вы могли вот-вот арестовать меня по обвинению в убийстве. Вестник Джон сказал, что он сможет помочь мне, но это, мол, слишком трудно и, возможно, даже опасно для него. Но он готов был на риск и сказал, что гарантирует мне полную безопасность, если я уплачу ему пятьдесят тысяч.

– И вы уплатили?

– Уплатила, – с трудом проговорила она. – Два часа спустя я подписала чек на его имя…

Свет в комнате вдруг стал мигать, и лицо ее расплылось, словно в тумане. Я встряхнул головой.

– Вы хорошо себя чувствуете, Эл? – спросила Прю.

– Отлично, – сказал я. – Можете дать мне стакан воды?

В комнате воцарилось внезапное молчание.

– Вы шутите? – наконец спросила она слабым голосом.

– Черта с два! – раздраженно сказал я. – Неужели здесь не найдется холодной воды? А если для вас это непосильная задача, то вызовите горничную!

– Эл! – сказала она твердо. – Вы больны!

Ковыляя, она подошла к бару и налила стакан воды.

– Лейтенант? – раздался тоненький голос Пенни. – Лейтенант?.. Ведь вы теперь не станете арестовывать меня?

– Думаю, что нет.

Она перевела дух.

– Вы поверили мне? – спросила она.

– Да. Все это похоже на правду.

Пенни повела плечами и улыбнулась жалкой улыбкой.

Прю подошла ко мне со стаканом воды, и я жадно, залпом выпил ледяную жидкость.

– Отличная техника у вас, лейтенант! – холодно сказала Прю. – Настоящий террорист.

– Террорист?

– Ну да. Вы добились от меня правды, погубив единственное, чем я дорожила, – мою коллекцию. Потом притащили меня сюда и использовали, чтобы добиться от Пенни эмоционального взрыва. А уж когда это произошло, оставалось только нажать на нее посильнее. Вы пригрозили ей, что обвините ее в двух убийствах, да так, что даже я поверила. Но вы обманули меня, лейтенант! Единственной вашей целью было заставить Пенни сказать правду!

– Вы чересчур умны для меня, Пруденс Калтерн, – сказал я. – Что ж, всего вам доброго! И спасибо вам обеим за приятно проведенный вечер. А теперь, с вашего позволения, я отправлюсь на поиски одного нашего общего знакомого.

Я направился было к двери, но сделал не более трех шагов, как вдруг ноги мои подкосились, и я опустился на пол.

– Эл!

Прю подбежала и опустилась на колени рядом со мной.

– Вы в самом деле больны!

– Я здоров, – сказал я. – Просто устал немного. Посижу немного и пойду. – Лицо ее поплыло куда-то в сторону. – И пожалуйста, перестаньте мотать головой, когда я с вами разговариваю! И черт бы побрал эти стены, неужели нельзя было сделать их не такими кривыми?!

Лицо ее исчезло, и почти сразу же у самых моих глаз оказался пол, черт бы его побрал! Со странным чувством облегчения я погрузился во мрак.

Глава 11

Я открыл глаза, и меня чуть не ослепил яркий дневной свет, заливший комнату. Это, безусловно, была спальня, поскольку я лежал в постели. Но я ее не узнавал. Бросил взгляд на часы. Десять минут десятого! Значит, я проспал целых восемь часов. Я отбросил простыню и соскочил с постели на пушистый ковер.

Прямо передо мной стоял совершенно обнаженный мужчина с глубокой ссадиной на физиономии.

Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что я любуюсь собственным отражением в огромном, с человеческий рост, зеркале.

Черт побери, где я в таком случае и где моя одежда? За моей спиной открылась дверь, и раздался ясный голос Прю:

– Доброе утро… Ах!

Одним прыжком я очутился в постели и натянул простыню до самого подбородка.

– Какого черта? Что здесь происходит? – только и сумел выдавить из себя я.

– Неужели вы ничего не помните, Эл? – спросила она. – Вчера ночью вы потеряли сознание. В морге вас сильно избили, а потом вы выпили слишком много виски, к тому же нервы у вас, по-видимому, были напряжены до предела, вот вы и упали в обморок.

– Ну и как же я попал в эту постель?

– Мы вас в нее уложили. Мы решили, что вам необходимо в первую очередь хорошенько выспаться.

– Мы?..

– Ну да, мы с Пенни.

– А где моя одежда?

– Но мы ведь не могли уложить вас в постель одетым?!

– Незачем, во всяком случае, было раздевать меня догола! – взорвался я. – Интересно, кто же меня раздел, вы или Пенни?

– Пенни слишком застеснялась, – сказала она небрежно. – Она ушла после того, как мы сняли с вас туфли. Так что остальное я уж сделала сама. И знаете, Эл, у вас такая симпатичная родинка на самом интересном месте!

– Верните мне мои вещи! – взревел я. – Я хочу немедленно, сейчас же уйти отсюда! У меня полно важных дел. Немедленно принесите мою одежду, черт бы вас взял!

– Очень милое выражение благодарности, – холодно одобрила она. – Только вся ваша одежда изодрана в клочья, так что мне пришлось ее выкинуть.

– Что?! – задохнулся я.

– О, ради Бога, не нервничайте, – спокойно проговорила она. – Ключи от вашей квартиры я нашла у вас в кармане, так что рано утром я отправилась туда и захватила все необходимое. Не забыла даже бритву и зубную щетку.

– Что ж, спасибо, – пробормотал я. – Почему вы с самого начала не сказали об этом?

– Террористическая практика, – счастливо улыбнулась она. – Я – способная ученица, правда?

Она вышла из комнаты и через пару минут вернулась с кучей одежды, которую бросила в ногах кровати.

– Ванна в соседней комнате. Что вы хотите на завтрак?

– Нет у меня времени завтракать, – кисло сказал я и сдался: – Ну ладно, чашку кофе.

– И через некоторое время вы снова хлопнетесь где-нибудь в обморок? – твердо возразила она. – Нет уж, фрукты, яйца всмятку и тост – это вам придется съесть! Сейчас я позвоню в бюро обслуживания.

Она вышла из спальни.

Я встал с постели и проверил, что она мне принесла. Все оказалось в порядке, разве только галстук она могла бы выбрать поудачнее. Я натянул трусы, захватил бритву и зубную щетку и прошел в ванную. Двадцать минут спустя снова посмотрелся в зеркало и нашел, что произошли перемены к лучшему. Ссадина выглядела не так зловеще, кожа на подбородке подсохла, хотя еще и побаливала, но это не шло ни в какое сравнение с моим вчерашним ощущением.

Я вышел в гостиную и понял, что все еще нахожусь в апартаментах Пенни. В центре комнаты был накрыт небольшой столик, сервированный на троих, и, увидев свежие персики, я как-то сразу ощутил, что голоден.

Прю и Пенни сидели друг против друга, оставив между собой свободное место для меня. Пенни мило улыбнулась мне.

– Как вы сегодня себя чувствуете? – спросила она.

– Отлично. А где вы спали в эту ночь? – любезно отозвался я.

– Мы с Прю устроились в ее спальне. Вам кофе со сливками?

– Нет, спасибо.

Я съел фрукты, три яйца, два тоста. Пенни и Прю внимательно смотрели на меня.

– Для человека, который никогда не завтракает, вы справились отлично, – заметила Прю.

– Сами виноваты. Я не просил вас беспокоиться. К тому же я и в самом деле проголодался, – ответил я, вставая. – Прошу меня извинить, но у меня есть кое-какие дела. Еще раз благодарю вас за все.

– О, не стоит благодарности, – хором ответили сестры и с улыбкой обменялись взглядами.

– Чем вызвано такое умилительное сестринское согласие? Вчера вечером я наблюдал другую картину.

– Это ничего не значит, – спокойно ответила Прю. – Мы всегда деремся. Но все это ерунда.

– Совершеннейшая ерунда, – эхом ответила Пенни.

– Что ж, еще раз спасибо, – сказал я и направился к двери.

– Минуточку, лейтенант, – торопливо сказала Пенни и выбежала в спальню.

Когда она вернулась обратно, в руке у нее была зажата плечевая кобура с неизменным орудием 38-го калибра.

– Не следует это забывать, – сказала она игриво. – Вчера вечером я сунула эту штуку в один из ящиков бюро.

– Спасибо, – сказал я, принимая у нее кобуру.

Прю держала в руках мое пальто, пока я прилаживал кобуру, потом подала его мне.

– Сегодня вам не следует быть безоружным, – сказала Пенни. – Только не сегодня!

– Ну конечно, – согласилась Прю. – И пожалуйста, Эл Уиллер, будьте осторожны. Не ввязывайтесь ни во что, если только не будете полностью уверены в успехе! А уж если он будет напрашиваться, то выдайте ему сполна что положено!

Я втиснулся в пальто, потом подошел к двери и бросил на сестер прощальный взгляд. Они стояли плечом к плечу и лучезарно улыбались мне. Сегодня утром они единодушно выбрали меня своим баловнем Они похоронили свои раздоры в море восхищения моей персоной! Может быть, в том повинна была моя родинка – не берусь судить. И тут меня осенило.

– Дорогие девочки! – сказал я. – Вы были так милы со мной сегодня утром. Раздобыли мою одежду, заказали мне завтрак, столько со мной провозились, а я был с вами так нелюбезен. Простите уж!

– Ничего, Эл! – Прю тепло улыбнулась мне. – Это не имеет значения.

– Ну просто как в добрые старые времена, когда прекрасные дамы снаряжали своего рыцаря в поход: чистили его доспехи, обхаживали коня.

– Я вас не понимаю, лейтенант, – нахмурилась Пенни. – Что вы хотите сказать?

– Вы обе прекрасно понимаете, что я хочу сказать, – холодно проговорил я. – Вы прекрасно понимаете, что я отправляюсь повидать Вестника Джона. Несмотря на ваши невинные физиономии, обе вы в душе молитесь, чтобы я разнес ему череп вдребезги. И вы сделали все, чтобы помочь мне в этом. Сделали все, чтобы снарядить рыцаря на битву… или агнца на заклание!

– Но вы ведь будете осторожны, Эл! – воскликнула Прю серьезно. – Я ведь уже сказала: если он сделает хоть одно подозрительное движение – выдайте ему все, что положено!

– Прямо меж глаз! – пылко добавила Пенни.

– А может быть, вы туда отправитесь сами? – спросил я. – А я уж останусь дома и буду вязать, как положено знатным дамам, когда их рыцарь отправился на битву!

– Вам лучше поторопиться, Эл. – Прю настойчиво потянула меня за рукав пальто.

– Вы ведь не упустите его, Эл?

– Естественно!

– Когда все будет кончено, вы должны непременно вернуться и все рассказать нам, – сказала Пенни, награждая меня игривым толчком под ребра, от которого я вылетел в коридор.

– В самом деле, – подхватила Прю. – Все подробности: как это случилось, как вы подстрелили его… как он умирал…

– Не сказал ли чего-нибудь перед смертью, – продолжила Пенни. – Нам все это будет очень интересно, правда, Прю?

– Конечно, – согласилась Прю.

Пенни еще раз пнула меня под ребра, и я отлетел на несколько метров по коридору.

– Правильно, там как раз лифты! – дружески сказала она мне вслед. – Доброй охоты, лейтенант!

– И не забудьте, Эл! – произнесла за моей спиной низким голосом Прю, и у меня от этих волнующих звуков мурашки по телу пробежали. – Смотрите, непременно приходите в пентхаус, я хочу все узнать подробно. И захватите с собой зубную щетку, а у меня-то уж все будет наготове!

Я нажал на кнопку вызова. Через секунду передо мной отворились дверцы лифта. Я обернулся: обе сестрички ласково помахали мне на прощанье.

Спускаясь вниз, я мрачно подумал, что этот парень Бруно в своем чудовищном гриме – просто жалкий новичок по сравнению с двойняшками Калтерн!

Хиллсайд был фешенебельным жилым кварталом Пайн-Сити. Как раз в таком месте мне хотелось бы жить, конечно, если бы мне удалось ограбить банк. Дом номер 73 по Станвелл-Драйв, окруженный аккуратно подстриженным кустарником, внушал полное доверие и производил впечатление резиденции владельца с доходами, выраженными в шестизначных цифрах.

Я оставил свой «остин» рядом с зеленым «кадиллаком», стоявшим в гараже на четыре машины, выбрался наружу, подошел к двери и нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине дома раздался мелодичный звук, и не успел я раскурить сигарету, как дверь распахнулась и на меня уставились глаза Вестника Джона, в которых ничего нельзя было прочитать, кроме легкого удивления.

– Что вам угодно, лейтенант? – спросил он.

Он вполне сочетался с этим домом. Темно-синий спортивный пиджак, разумеется шелковый, несколько старомодного покроя, серые фланелевые брюки, белая шелковая рубашка – все это выглядело в высшей степени изысканно. Последним штрихом был небрежно повязанный, белый в крапинку галстук. Сразу было видно, что перед вами не просто богатый человек, но завсегдатай чрезвычайно дорогих клубов, куда допускаются лишь немногие избранные.

Я молча таращился на него.

– Я спросил, что вам угодно, лейтенант? – повторил он.

– Поговорить с вами, – сказал я. – Вы располагаете временем?

– Разумеется. – Он широко распахнул дверь. – Входите, пожалуйста.

Он провел меня прямо к бару, за которым находился бассейн самого роскошного вида.

– Выпьете чего-нибудь? – спросил он, пока я усаживался в кресло.

– Спасибо.

Он смешал напитки и уселся напротив меня.

– От души надеюсь, что вы не станете говорить всю эту ерунду насчет свидетеля по делу, – произнес он с улыбкой.

– Это было просто так, для смеха, – сказал я. – Я как раз собирался поговорить с вами серьезно, но вы так торопливо ушли.

– Важные дела… – туманно протянул он.

– Вы слышали о том, что вчера нашли труп Тельмы Дэвис? У нее сломана шея.

– Слышал, – кивнул он. – Ужасная история, лейтенант. Да у вас у самого такой вид, словно вы прошли через крупные неприятности. Что у вас с лицом?

– Вы уже доставили сердце Пруденс Калтерн? – вместо ответа небрежно спросил я. – Или оно пока еще у вас?

Вестник Джон допил содержимое стакана и задумчиво повертел его в огромных пальцах.

– Ладно, Уиллер, – усмехнулся он. – Нас здесь только двое, так что нам, пожалуй, не следует играть в прятки. Что у вас на уме?

– Вы, – сказал я, – и еще два убийства.

– Дальше?..

Я рассказал ему все, что мне было известно.

– Вы недурно информированы, как я погляжу, – одобрил он, когда я закончил.

– Прошло немало времени, чтобы сообразить, зачем вам понадобилось каждый раз звонить мне с этими сообщениями. Ведь в ваши намерения входило, чтобы я установил связь между убитым Говардом и Пенни, а потом до смерти напугал ее, чтобы она решила, что я собираюсь арестовать ее по подозрению в убийстве. И тогда вы появились на сцене снова и гарантировали ей безопасность за пятьдесят тысяч долларов. Еще двадцать тысяч вы получили с нее раньше, когда помогли избавиться от трупа Говарда. Получив полсотни тысяч, вы снова позвонили мне – вам ведь надо было выполнить свое обещание. Вы навели меня на след Великого Белого Охотника на Эль-Ранчо-де-лос-Торес.

– Примите мои поздравления, – сказал он. – Вы правильно ухватили суть событий. Голова у вас для копа варит совсем неплохо.

– Вы заставляете меня краснеть, – глядя ему в глаза, сказал я. – К тому же у меня еще не прошло головокружение после трепки, которую вы мне задали прошлой ночью в морге.

– Вы мне помешали… – скромно сказал он.

Я встал с кресла и подошел к краю террасы. За стеклянной дверью голубыми искрами переливался на солнце бассейн.

– У вас тут уютное гнездышко. Пенни считает, что вы его снимаете, но могу поспорить – вы его законный владелец.

– Неужели? – В голосе его звучало полное безразличие.

– Прю считает, что вы поклоняетесь деньгам, – продолжал я. – Она считает, что делать деньги – это просто ваша непреодолимая страсть. Что у вас их куры не клюют. Но я не склонен так думать.

– А вы часто задумываетесь, лейтенант, не правда ли? – спросил он.

– Случается, – согласился я. – И тогда мне приходят в голову интересные соображения. Например, я думаю, что, пока делаете деньги, вы живете в собственном деловом мире и там вы – чрезвычайно опасный человек, Вестник Джон. – Я закурил сигарету. – Но когда с делами покончено, вы возвращаетесь сюда, в совершенно иной мир. И здесь вы всеми уважаемый человек с солидным доходом, носите вполне почтенное имя, вроде Дж. Веркли Аддингам, и всем в Хиллсайде известно, что у доброго старого Дж. В. всегда можно получить чек на достойное дело. – Я отвернулся от двери и ласково улыбнулся ему. – Как видите, моя привычка размышлять приносит иногда полезные плоды.

Вестник Джон медленно поднялся с кресла и внимательно посмотрел на свой золотой «ролекс».

– Очень приятная была беседа, лейтенант, – сказал он, – но теперь я тороплюсь, у меня назначена деловая встреча. Если это все…

– Есть еще кое-что, – сказал я. – Насчет вас у меня больше нет никаких сомнений, Вестник Джон. Во всей этой истории с начала до конца есть только один человек, на чьей стороне безусловная выгода от всего происшедшего. И этот человек – вы! Семьдесят тысяч долларов – огромная сумма, а ведь для того, чтобы выкачать ее из Пенни, вам только и надо было, что вовремя нажать на спусковой крючок и оставить Пенни с трупом на руках. Вы от природы талантливый организатор, и я думаю, что не стали бы ни одной минуты колебаться перед убийством Говарда Дэвиса, если заранее все распланировали. Ведь это для вас сущий пустяк, не так ли?

Руки его непроизвольно сжались в огромные кулачищи – моя шея сразу же тревожно заныла. Лицо Вестника Джона потемнело, и больше не бросалась в глаза его изысканная элегантность, а только чудовищная, неукротимая сила. Похоже, Вестник Джон вернулся в мир своего бизнеса.

– Должен ли я вас так понимать, Уиллер, – спросил он мягко, – что вы полагаете, будто я убил Говарда Дэвиса только для того, чтобы извлечь из этого трупа свою выгоду?

– Вот именно.

– Тельма Дэвис тоже убита. Могу ли я узнать, какие у меня были мотивы для ее убийства?

– Думаю, что все у вас было запланировано заранее. Говард вовсе не случайно приехал в Пайн-Сити. Я полагаю, вы специально заманили его сюда, рассказав басни о какой-то крупной сделке, которая принесет ему кучу денег. Когда Тельма последовала за ним сюда, он обо всем рассказал ей. – Я помолчал и продолжил: – Он ведь наверняка был в отчаянии, что обещанная вами сделка лопнет, если Тельма засадит его за решетку из-за неуплаты алиментов. Когда же его убили, она совершила роковую ошибку, сообщив вам, что знает о том, кто именно пригласил Говарда в Пайн-Сити, и о том, с кем он был связан каким-то делом. Если бы Тельма сболтнула об этом кому-нибудь, кроме меня, то ее рассказ как раз и оказался бы недостающим звеном в цепи, которая привела бы вас из этого дома прямо в газовую камеру. Ведь вся эта сделка с самого начала указывает на ваше участие. К тому же еще и сломанная шея Тельмы Дэвис, ведь для этого нужна недюжинная физическая сила.

– Как вы ошибаетесь, Уиллер! – сказал он, с трудом выговаривая слова. – Я не убивал никого из них, но я правильно оценил ваши слова. Теперь я вижу, что упустил кое-что. Обычно удается очень точно определить интеллект другого человека. Когда же он отсутствует, то есть еще и другие факторы, которые тоже идут в счет: подлость и хитрость.

– К сожалению… – сказал я.

– Я не вас, конечно, имел в виду, лейтенант, – усмехнулся он. – Должен признать, что о вашем уме я составил высокое мнение. Вам обычно удается упрятать его довольно основательно под внешним налетом грубости и примитивности. Может быть, это своеобразное проявление комплекса неполноценности, а, лейтенант?

– Может быть, – согласился я, – вообще-то мне всегда хотелось стать барменом, но только я не получил соответствующего образования. Однако дело сейчас не во мне. Как насчет того, другого, парня, о котором вы говорили?

– Я позабочусь о нем немедленно, – сказал Вестник Джон. – Мне просто неприятно видеть, как он добавил к общей картине два-три штриха, в результате которых убийцей выгляжу я, хотя на самом деле это его работа. Я должен кое-что сообщить ему прямо сейчас же. И это сообщение будет для него последним.

– Вы забываете об одном, Вестник Джон, – сказал я. – Прямо сейчас вы никуда не пойдете. Разве только со мной. Потому что я приехал, чтобы доставить вас в участок по обвинению в убийстве.

Он раскатисто захохотал:

– Сожалею, лейтенант, и готов даже извиниться перед вами, но это сообщение – самое срочное. Оно не терпит отлагательств.

– Но ведь вы не рассчитываете, что я позволю вам напасть на меня вторично? – на всякий случай поинтересовался я.

Он выпрямился во весь свой могучий рост и посмотрел на меня сверху вниз.

– Жалкий человечек, – покачал он головой. – Уж не надеешься ли ты, что тебе удастся меня остановить?

– Мне, может быть, и не удастся, но вот этой штуке – наверняка, – сказал я и, сунув руку под пиджак, достал свой тридцать восьмой.

– Это меня тоже не остановит, – усмехнулся Вестник Джон.

Я направил пистолет в его грудь, но курок не взвел. У меня было право выбора. Если я промахнусь, мне конец. Если моя догадка не верна, то мне не выйти отсюда, и если даже верна, то еще неизвестно, как все повернется. А впрочем, наплевать! До чего же мне все это надоело!

Вестник Джон двинулся ко мне с неторопливой, тигриной грацией.

– Вам все равно не остановить меня, Уиллер, – сказал он. – Вы не представляете себе, что это значит – убить безоружного человека.