Текст книги "Только очень богатые"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– А Уоринг?

– Вряд ли он способен на такое. Эдуард – банкир, и в некотором роде очень удачливый. Он выглядит очень любезным, но на самом деле совсем не такой. Вообще, вероятно, он мог бы сейчас уже стать миллионером, если бы не предпочитал работе игру. Полагаю все же, Дэнни, что вы смело можете вычеркнуть его из списка подозреваемых.

– А Марвин Рейнер?

– О Марвине я знаю мало, – произнесла Дафне бесцветным голосом. – Думаю, что о нем вообще никто ничего по-настоящему не знает. Он самый таинственный из всей нашей маленькой компании. Все, что вы когда-нибудь услышите о нем, – все это одни туманные слухи. Кто-то сказал мне недавно, что он ведет серьезные торговые дела на Дальнем Востоке и что у него там несколько дюжин магазинов. Будто бы он обладатель сказочного дворца в Макао, но, насколько мне известно, никто никогда не был туда приглашен. Когда вы пытаетесь вызвать его на разговор об этом дворце, он всегда ускользает и меняет тему. – Она слегка нахмурилась. – Я сейчас подумала… мне кажется, в нем есть и еще что-то такое… У него американский акцент, но многие интонации – европейские, и поэтому вы никогда не сможете точно сказать, какой он национальности. Однако этот человек удивительно остроумен, у него в запасе всегда ворох анекдотов, и поэтому его всегда охотно приглашают на всякие приемы.

– А вы знаете, где он сейчас?

– Не имею понятия.

– А Уоринг?

– Он должен быть на континенте – в Испании. Очевидно, скоро вернется, возможно, на следующей неделе. Аманда и Росс здесь, в Англии. О! У меня великолепная идея! – Внезапно Дафне прищелкнула пальцами. – В конце недели я устраиваю прием в древних развалинах, принадлежавших моим предкам, и приглашу всех. И вы, Дэнни, сможете понаблюдать за ними. Ну как моя идея? Не находите ли вы, что у вас прекрасная помощница?

– Безусловно, – пробурчал я. – Это будет здорово, если только они примут приглашение.

Выражение кроткой невинности появилось в ее фарфоровых голубых глазах.

– Если я скажу им, кто вы такой и чем занимаетесь, – она тихо вздохнула, – они ведь должны будут принять приглашение, не так ли?

– Вы хотите сказать, что отказ кого-то из пятерых может выглядеть как признак виновности? – улыбнулся я. – Пожалуй, под этими кудряшками есть кое-какие мозги!

– Ну ведь сейчас эра мыслящих женщин, – сказала она несколько обиженно, – но если при этом еще имеется и такое прекрасное, как у меня, тело, то подобная комбинация просто неотразима! – Она допила свой мартини и протянула мне пустой бокал. – Заказали бы вы еще что-нибудь, Дэнни! Я ведь только начинаю утолять жажду.

– А почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать? – предложил я.

– А мне нравится здесь, – просто сказала она. – Не надо выбирать что-то из меню. Хочется еще пирога с творогом! Но только чтобы были не такие крошечные порции. На этот раз попросите, пожалуйста, принести два целых пирога.

– О’кей! – кивнул я.

– И бутылку лучшего шампанского, брют. Ведь не каждый день бедная английская девушка получает работу помощницы жестокого американского частного детектива. Я хочу отметить это событие!

– Черт возьми, – пожал я плечами, – в конце концов все это ведь на деньги вдовы!

Я вызвал официанта и заказал для себя сандвич с бифштексом, но сначала новую порцию мартини. Тем временем у нас оставалось еще достаточно этого напитка, чтобы наполнить ее бокал заново. И я увидел выражение глаз Дафне: оно свидетельствовало, что в данный момент она находится где-то очень далеко, на расстоянии примерно пары тысяч миль от меня.

– Вы опять размышляете? – осуждающе спросил я.

– Думаю о нашем общем дорогом друге – Сорче. Насколько хорошо вы ее знаете, Дэнни?

– Я встречался с ней всего раз, и встреча длилась примерно тридцать недолгих минут.

– О, Сорча еще тот тип! – Дафне медленно тянула свой мартини. – Я ничуть не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что она изобрела всю эту историю шутки ради.

Официант принес порцию напитков, и я снова наполнил свой бокал. Не знаю, была ли то просто молчаливая дань внешности Дафне Талбот-Фрит – то, что его глаза загорелись при первом же на нее взгляде, – или он просто был патриотом?

– Я стараюсь быть хорошей помощницей, – повторила она после того, как официант вышел из комнаты. – У Сорчи своеобразное представление о развлечениях, поэтому она вполне могла запустить в голубятню такого кота, как вы, чтобы забавляться потом общим испугом.

– Возможно, что это и так, – согласился я. – Она действительно дама, которая может позволить себе любую шутку, но зачем ей напоминать всем вам, пятерым, о смерти мужа? Это, согласитесь, весьма странная шутка!

– Вы правы, – кивнула в свою очередь Дафне. – Я как-то не подумала об этом аспекте.

– Кроме того, если бы я поверил в такую возможность, то, полагаю, сразу же отказался бы от подобной работы, – заметил я осторожно. – Поэтому рассуждайте серьезно, не то я уволю вас еще до того, как вы успеете отпраздновать свое назначение!

– С этого момента обещаю, что буду рассуждать только серьезно, – обещала она. – Начну обдумывать план моей вечеринки. Проблема в том, как держать подальше от вас Аманду, хотя она, думаю, дама не вашего вкуса.

– Не моего?

– Определенно нет. Я – да, но ведь я не похожа на Аманду. – Она уничтожающе фыркнула. – Не удивлюсь, если однажды выяснится вдруг, что у нее бюстгальтер с подкладной грудью!

– Неужели? – спросил я оживленно.

– А я вообще не ношу бюстгальтеров, – неожиданно сообщила она. – Я люблю спокойно демонстрировать свободу во всех ее проявлениях. И считаю, что любые действия выразительнее всяких слов. – Выпяченная нижняя губа снова надулась. – Напомните мне, Дэнни, чтобы я как-нибудь специально для вас подпрыгнула.

Мы приступили к ужину, болтая о Нью-Йорке, Лондоне и о жизни частного детектива – прошедшей «цензуру» версии в изложении Дэнни Бойда, и о том, какой паршивец ее отец. Наконец я вытолкнул в коридор сервировочный столик, на котором подавалась в номер еда, продолжая удивляться тому, что кто-то может съесть в один присест два пирога с творогом, и наполнил бокалы из наполовину опустошенной бутылки.

– Это было восхитительно! – удовлетворенно вздохнула Дафне. – Я уже много лет не наедалась так по-свински! Мое счастье, что у меня этот необыкновенный метаболизм, который немедленно превращает все, что я съедаю, в чистую энергию!

– Ну и что вы собираетесь делать теперь? – спросил я. – Быстро пробежаться вокруг Лондона?

Медленная улыбка тронула ее губы.

– Думаю, теперь настало время, Дэнни, поупражняться в возвратно-поступательном движении.

– А это очень болезненно?

– Ну что ты! Сплошное удовольствие! Это все равно что протянуть руки через океан, и все такое прочее. Жест дружбы с нашим американским кузеном. Вы так великодушно угостили меня американским пирогом с творогом, что теперь моя очередь угостить вас английской ватрушкой.

– Я слышал о старом английском ростбифе, но ватрушка – это нелепо!..

– Уверена, вы измените свое мнение. – Голос ее слегка охрип. – Но если вы настаиваете на том, чтобы все-таки посмотреть дареному коню в зубы…

Она встала с понимающей улыбкой на губах и потянулась, отведя руки назад. Вот тут я действительно почувствовал себя отдающим честь при виде, как флаг опускается с флагштока. Флаг опустился и упал у ее ног. Она величественно переступила через него, затем выскользнула из мини-юбочки, которая выглядела просто как собрание отверстий, скрепленных черными кружевами, и осталась почти обнаженной, только в крошечных белых шелковых трусиках. Сбросить туфли с блестящими позолоченными пряжками было делом техники.

Я смотрел на гармоничную красоту ее выступающих молочно-белых грудей с темно-коралловыми сосками и пытался, покашливая, прочистить свое внезапно пересохшее горло.

– Английская ватрушка, Дэнни, – рассмеялась она, и звук ее смеха был призывным. – Ну что, попробуешь?

Глава 3

Я с трудом проснулся от настойчивого телефонного звонка и долго вертелся, пока не нашарил выключатель. Лампа возле постели ярко вспыхнула и осветила голый зад достопочтенной Дафне Талбот-Фрит, спавшей на животе рядом со мной.

– Бойд слушает, – пробормотал я в трубку, – и мне наплевать, даже если ваш проклятый отель сгорит дотла!

– Это Сорча Ван Халсден, – проговорил мне в ухо холодный, самоуверенный голос. – Вы не забыли, что должны были мне позвонить?

Я посмотрел на часы:

– В четыре часа утра?

– Меня не интересует, сколько сейчас времени в Лондоне, – холодно возразила она. – Я хочу знать, что вы сумели сделать к этому времени.

– Я встретился с Дафне Талбот-Фрит, – проворчал я. – Она устраивает в конце недели у себя в поместье прием, на который будут приглашены Аманда Пикок и Росс Шеппард.

– Она решила сделать это до того, как соблазнила вас, или после?

– До, – ответил я не подумав, а затем скрипнул зубами, услышав, как на другом конце провода довольно хихикнули. – Она не знает, где сейчас Марвин Рейнер, но считает, что Уоринг может находиться в Испании и вернется в Англию где-то на следующей неделе.

– Или информация, которую сообщила вам Дафне, устарела, или она сознательно вводит вас в заблуждение, – отрезала Сорча. – Эдуард уже вернулся в Лондон. Он в своем доме в Кенсингтоне, и его адрес вы найдете в телефонной книге.

– О’кей, – ответил я.

– Эдуард будет знать, где вы сможете найти Марвина, – продолжала безжалостно Сорча, будто запрограммированная компьютерной системой IBM. – Постарайтесь получить у него информацию, Дэнни. Он хитрый, но, если на него как следует нажать, применив силу, чего он очень боится, из него можно выжать очень много.

– Ладно, я нажму на него, – пробурчал я и тут же зарычал от боли: острый локоть ткнул меня под ребро.

Я повернул голову и встретил взгляд широко раскрытых, цвета голубого фарфора Спода глаз.

– Это Сорча? – спросила Дафне, и, когда я кивнул, она перегнулась через меня и выхватила из рук трубку. Я оказался придавлен тяжестью ее грудей. – Сорча, дорогая! – промурлыкала Дафне. – Я только хотела тебя поблагодарить за твой чудесный подарок – не ко дню рождения, нет! Спасибо, что ты мне его прислала. Поверь, стоило украсть твои безобразные старинные драгоценности просто ради того, чтобы встретить Дэнни!

Она слушала некоторое время с расплывшейся на губах улыбкой.

– Ну конечно, обещаю, что не измотаю его вконец, дорогая!

Подтекст, который она вложила в свой томный вздох, заставил меня вытаращить глаза.

– Дэнни неутомим. Рассказать тебе подробности?

Через пару секунд она положила трубку и залилась смехом.

– Сорча бросила трубку. Не правда ли, как грубо и невоспитанно?

– Считаю, что с ее стороны не очень-то вежливо звонить посреди ночи!

– Не знаю. – Она села в кровати и посмотрела на меня с каким-то особым блеском в глазах. – Я совершенно проснулась и готова к третьему раунду.

– К четвертому, – тяжело вздохнул я.

Около десяти утра коридорный привез завтрак. Я проглотил черный кофе и старательно избегал смотреть на то, как Дафне намазывает на тост икру. Достаточно было слышать, как булькают пузырьки в бокале шампанского, которым она запивала еду. Ну ладно, по крайней мере она хоть не ела на завтрак пирог с творогом!

– На кого это ты собираешься сегодня нажимать, Дэнни? – внезапно спросила она.

– На Уоринга, – выдавил я. – Сорча сказала, что он вернулся в Лондон. Но сейчас, мне кажется, я не могу нажать даже на бабочку. Она говорит, что с ним надо вести себя именно так, потому что он боится физического давления.

– Эдуард необыкновенный трус, – подтвердила Дафне. – У него дом в районе Кенсингтона. Сорча сказала тебе это?

– Конечно. Его адрес есть в телефонной книге.

– Грешингэм-Крессент. Могу, если хочешь, позвонить ему перед уходом и договориться, чтобы он встретился с тобой.

– Прекрасно. – Я налил себе вторую чашку кофе. – Хорошо бы встретиться с ним сегодня около трех, если это ему удобно.

– Какой ты великолепно ненасытный, Дэнни Бойд! – произнесла она с восхищением. – Еще пара раундов, и мы преодолеем всю дистанцию, да?

– Мне надо поспать, – фыркнул я. – Ты уйдешь немедленно, как только кончишь завтракать!

– Как скажешь. – Она грациозно пожала плечами. – Пожалуй, нам обоим следует поберечь силы для уик-энда… Хорошо, что я вспомнила о нем, мне надо еще кое-что сделать.

Она слизнула несколько черных икринок с пальцев, допила шампанское и подошла к телефону. В черной кружевной рубашонке, доходившей ей едва до верха бедер, она выглядела более раздетой, чем если бы была просто обнаженной.

Когда телефонистка соединила ее, она начала говорить тихо, почти шепотом, так что я не мог разобрать ни слова. Наконец, положив трубку, повернулась ко мне, широко улыбаясь:

– Эдуард будет счастлив видеть тебя сегодня в три часа.

– Ты сказала ему, в чем дело?

– Конечно. Я все быстро усваиваю, потому я и хорошая помощница!

– Думаю, что да, – пробормотал я.

Государственный британский флаг был снова поднят на флагшток, но я слишком устал, чтобы подняться и отдать ему честь. Она застегнула «молнию» на мини-юбке, потом надела туфли с блестящими позолоченными пряжками.

– Я заеду за тобой завтра утром в одиннадцать, – пообещала Дафне оживленно, – и около полудня мы поедем в старые развалины, принадлежавшие моим предкам. Остальных я приглашу явиться туда на другой день, в пятницу, значит, у меня будет достаточно времени подготовить все. Не беспокойся об официальном костюме, это будет не слишком шикарный уик-энд, на который он может понадобиться.

– Хочу поблагодарить тебя за чудесную ночь, – вырвалось у меня, – но я себя чувствую ужасно, потому что не выспался.

– Скажу внизу, чтобы тебя разбудили около двух. Если понадоблюсь тебе раньше завтрашнего утра, то буду в отеле «Дорчестер».

– Напомни, какой номер дома на Грешингэм-Крессент? – попросил я.

– Семнадцатый. – Лицо ее погрустнело. – Видишь, я, наверное, не очень-то хороший помощник. Но все же должна помнить о важных деталях!

Она направилась к двери в вихре красного, белого и синего. На пороге оглянулась:

– Поздравляю тебя, Дэнни, с тем, что ты прошел почти всю дистанцию! Но подозреваю, что по некоторым статьям победила я, а? Ну ладно, до завтра! – Она подняла вверх два пальца правой руки. – Любовь навеки!

Грешингэм-Крессент представлял собой часть элегантного трехэтажного дома. Я расплатился с таксистом, поднял ручку дверного молотка, изображавшего львиную голову, и постучал им несколько раз. Молодой мужчина, который открыл через несколько секунд дверь, выглядел так, будто только что сошел с пятицветной рекламы «Олд Лондон Джиннс». Он был высоким, стройным, в костюме, с которым нужно носить котелок и зонт, причем зонт должен быть при любой погоде непременно сложен, особенно при дожде. Я решил, что ему где-то около сорока лет. У него были густые русые волосы, сонные голубые глаза и безвольный капризный рот.

– Вы, конечно, Бойд. – Голос звучал достаточно интеллигентно. Такой мог сохраниться в любой бывшей колонии еще лет сто. – Уоринг, – представился он. – Входите.

Я вошел в холл размером с почтовую марку. Хозяин тщательно закрыл за мной дверь и пошел вперед, в гостиную, обитую ситцем. Кресла выглядели как дар, преподнесенный королеве Виктории по случаю ее коронации и отвергнутый ею.

– Садитесь, – небрежным жестом он указал мне на кресло. – Выпьете чаю?

– Нет, спасибо. – Я подавил возникшую помимо моей воли неприязнь.

– Очень рад. – Он сел напротив. – Я сам не выношу чая. – Улыбка открыла его неровные, выступающие зубы. – Я полагаю, что Дафне меня не разыгрывала? Хочу спросить, это правда, что у Сорчи в Мексике в самом деле украдены драгоценности?

– Да, – подтвердил я, – и ограбление, по-видимому, дело рук одного из гостей.

– Как неприятно!

– Вы ведь тоже были одним из приглашенных, – полувопросительно заметил я, – одним из пятерых, и это, очевидно, еще неприятнее!

– Мой дорогой. – Улыбка стала покровительственной. – Заверяю вас, что не имел ни малейшего желания завладеть этими вульгарными драгоценными камнями. Они были невероятно дурного вкуса! И, если вам известно, я не нуждаюсь в деньгах, которые они принесли бы, но, если я смогу вам чем-то помочь, буду, естественно, рад.

– Вы можете мне сказать, где найти сейчас Марвина Рейнера?

– Боюсь, старик, что не смогу. Марвин очень скрытный тип, поэтому никто никогда не знает, где он находится в данный момент.

– Вы могли бы вести себя более корректно, – прорычал я в ответ на «старика».

– Уверяю вас, что нет, это невозможно.

Я стремительно вскочил с кресла, схватил его за ворот рубашки и рывком поднял на ноги. В следующее мгновение я оказался повернутым в обратную сторону, согнутым вдвое, с рукой, болезненно вывернутой за спину. Нечто, напоминающее паровой молот, ударило меня по шее, и я снова оказался в кресле, но на этот раз лицом вниз. Я оставался в таком положении, пока не убедился, что жив и дышу, затем осторожно вернулся в более привычное положение, при котором мой зад, а не лицо оказался на сиденье кресла.

– Простите, – извинился Уоринг. – Физическое насилие немедленно вызывает у меня сопротивление, поэтому я все время продолжаю свои тренировки по дзюдо. – Он сунул руку в карман и вынул пистолет. – Может быть, это упражнение привело вас в более трезвое состояние ума для конфиденциальной беседы?

Я осторожно потер сзади шею.

– Беседы о чем?

– Это настоящий заговор! Заговор против меня, и вы, несомненно, его активный участник.

Сонное выражение его глаз сменилось ледяным блеском.

– Я твердо решил докопаться до сути дела, даже если мне придется в этих целях пустить в ход пистолет.

– Не понимаю, черт побери, о чем вы?

– Видите ли, я вообще в недоумении, почему Сорча Ван Халсден заходит так далеко. Не вижу никаких причин, почему она меня так ненавидит или, проще говоря, почему я ей не нравлюсь, если уж на то пошло. Я считал, что мы с ней друзья.

– Старинные драгоценности, которые были у нее с собой в Мексике, похищены одним из гостей в ее доме, – повторил я устало. – Она наняла меня, чтобы я нашел вора и вернул ей украшения. Вор – один из пяти гостей, которые находились там в это время.

– Вы, полагаю, сможете узнать любую из этих похищенных вещей?

Я кивнул:

– Сорча дала мне набор цветных фотографий.

Он встал и прошел через комнату к инкрустированному столу орехового дерева, потом вынул что-то из верхнего ящика свободной рукой.

– Узнаете, Бойд? – Он бросил мне какой-то предмет, и я автоматически поймал его, обнаружив затем, что держу в руке изумрудное ожерелье с большой бриллиантовой застежкой.

– Конечно! Это одна из вещей, принадлежавших Сорче.

– Ее доставили сегодня утром заказной почтой. – Уоринг улыбнулся. – А через час после этого мне позвонила Дафне Талбот-Фрит и рассказала о вас. А сегодня, не прошло и пяти минут после того, как вы явились в мой дом, вы пытались применить насилие, чтобы напугать меня. Вряд ли это простое совпадение?

– Думаю, что нет.

– Я вполне здравомыслящий человек, не склонный к фантазиям, но полагаю, что стал жертвой сговора, цель которого сделать из меня вора. Очевидно, за всем этим стоит Сорча Ван Халсден, и мне хотелось бы услышать от вас, нанятого ею детектива, почему она выбрала в качестве жертвы именно меня.

– Вы все неправильно поняли, – сказал я.

Уоринг нетерпеливо взглянул на свои часы:

– Вы опоздали на пятнадцать минут, Бойд. У меня скоро назначена еще одна важная встреча, поэтому мне некогда попусту тратить время.

Он направился ко мне, обошел кресло, в котором я сидел, и оказался за моей спиной. В следующее мгновение я почувствовал, как в мою шею уперся холодный ствол пистолета.

– Даю вам ровно пять секунд, чтобы рассказать мне всю правду, – резко бросил он.

– Вы что, выжили из своего ничтожного британского ума? – взвизгнул я. – Я сказал все, что знаю! Вдова наняла меня, чтобы… – Молоток снова ударил меня, на этот раз по затылку. Секунда резкой боли – и затем наступила темнота.

В затылке чувствовалась тупая, грызущая боль, и я едва ли сознавал, что и руки у меня тоже нестерпимо ноют. Я осторожно открыл глаза, несколько раз моргнул и увидел, что нахожусь в каком-то подвальном помещении. Грязные матовые стекла маленького окна, расположенного высоко на противоположной стороне, пропускали в комнату тусклый мрачный свет. Я сидел на холодном каменном полу, прислоненный к другой стене, и по какой-то нелепой причине обе мои руки оказались прикованными над моей головой. Когда мне удалось наконец повернуть шею вверх, я увидел, что мои запястья закреплены стальными наручниками и соединены с цепью длиной в фут, прикованной к кольцу, ввинченному в стену.

Внезапно я представил себе, как мой профиль, скрытый железной маской, будет стареть по мере того, как я буду висеть в этом подвале последующие двадцать лет в ожидании, пока меня спасут. Несколько слабых движений, в результате которых мне удалось уложить ноги параллельно стене, позволили мне подняться с пола. Напряжение в руках от этой манипуляции несколько уменьшилось после того, как они оказались на уровне груди. Однако в целом положение не изменилось. Когда Уоринг хотел кого-нибудь заковать в цепи, он, по-видимому, не задумывался над тем, какие средства использовать. Наручники были сделаны профессионально – цепь из прочных звеньев, а ввинченное в стену кольцо – рым – могло, казалось, удержать линейный корабль, если бы подвал оказался затопленным.

Слабый проблеск надежды затеплился в моем затуманенном мозгу, когда, рассмотрев его поближе, я увидел, что кольцо ввинчено не в кирпичи стены, а лишь в штукатурку. Схватившись за него обеими руками и резко откинувшись назад, я встал так, что мои ноги оказались по обе стороны болта. Прочно встав на ноги, я напрягся и сильно рванул. Мускулы напряглись, цепь натянулась, раздался скрежет, и, совершив захватывающий дух полет, я, больно ударившись, приземлился на пол.

Некоторое время я продолжал просто лежать, уверенный, что умираю. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, попытался пошевелить руками и убедился, что они не вырваны из суставов. Перевернувшись на живот, я поднялся на колени и медленно встал на ноги. Мой костюм покрылся слоем тонкой белой пыли, а цепь и кольцо громыхали при каждом шаге, свисая с запястий.

«В Грешингэм-Крессент снова появилось привидение», – кисло подумал я.

После поворота выключателя зажглась небольшая лампочка, свисавшая на длинном шнуре с потолка. И в темноте разлился тусклый красноватый свет, превращая подвал в нечто похожее на жилище пылкого маркиза де Сада.

Огромный шкаф кедрового дерева, оставленный здесь, по-видимому, доктором Калигари, был единственным предметом обстановки, оживлявшим совершенно пустое помещение. Я открыл дверцу шкафа и осмотрел его содержимое. Там хранилась коллекция, собранная со знанием дела: бичи и трости различного веса и длины, цепи и целый набор кожаных костюмов. Все это давало некоторое объяснение, почему болт был ввинчен не в кирпичную стену, а в штукатурку: каждый, кого в прошлом приковывали к нему, определенно был добровольцем. Все эти предметы явно указывали на хобби банкира Уоринга, но, может быть, он, подобно мне, считал, что просто иметь деньги – дело довольно скучное?

Надежда найти какой-нибудь острый предмет, который помог бы мне освободиться от наручников, мелькнула и тотчас же погасла в кроваво-красной мгле. Спустя пару секунд я толкнул дверь погреба и обнаружил, что она не заперта. Это позволило мне сделать выбор между тем, чтобы ждать за дверью, когда Уоринг вернется и я смогу ударить его кольцом, или чтобы подняться наверх, если мне повезет и я не попаду сразу под дуло пистолета. И все же я решил выбрать последнее, но не потому, что был храбрецом, а просто из-за нетерпения.

Крутая лестница вела в кухню. Чутко прислушиваясь, я остановился на несколько мгновений. В доме стояла тишина. Затем я сделал еще несколько шагов, держа кольцо обеими руками, чтобы цепь не бренчала, и дошел до гостиной, дверь в которую была широко распахнута. Тишина была такой гулкой, что у меня начали болеть уши. Я проглотил слюну, мысленно скрестил пальцы и сделал один большой шаг, войдя в комнату.

Приглушать лязг рым-болта не было нужды. Я мог бы, подходя, пропеть хоть оперную арию, и это, черт возьми, не имело бы никакого значения. Уоринг сидел, откинувшись в кресле перед столом орехового дерева, и из его горла торчала рукоятка ножа. Тонкая струйка крови тянулась спереди по его костюму, а когда я подошел ближе, то смог рассмотреть застывший ужас в его широко раскрытых голубых глазах. Он был определенно мертв, и невозможно было ничего поделать с тем, что мозг мой сжался в страхе и я вскрикнул, осознав, что если мне не удастся выбраться из этого дома, то я наверняка окажусь подозреваемым в убийстве. Я осторожно сунул пальцы в карман пиджака Уоринга. Со второй попытки мне повезло: ключ, который я извлек, похоже, подходил к стальным наручникам. Теперь единственная проблема заключалась в том, чтобы суметь перевернуть запястье так, чтобы вставить ключ в замок.

Я продолжал стоять, сжимая в пальцах ключ и раздумывая над тем, как, черт побери, расстегнуть проклятые наручники, когда раздался громкий стук в дверь. Что это?.. Сердце мое сжалось. Может быть, то была маленькая согбенная старушка – его мать с корзинкой домашних пирожков? Или кто-то из его приятелей-мазохистов, жаждущих получить удовольствие от порки? Выяснить это можно было лишь одним способом, и, когда стук в дверь повторился снова, мысль эта была не слишком приятной.

Я открыл дверь. На пороге стояла высокая блондинка с необыкновенно высокой прической, прибавляющей к ее росту еще несколько дюймов. На ней был мини-костюм из материала сплошь в ярких цветах и завитушках. Лет около тридцати, подумал я, и, похоже, опыта ее хватило бы и на пять жизней. Серые глаза смотрели на меня откровенно цинично, а рот был чувственно изогнут с некоторым намеком на жестокость.

– Пока я вижу только один маленький блестящий глаз, – сказала она с изысканным акцентом восточной части Лондона семидесятых годов, – но этого вполне достаточно, чтобы убедиться, что вы не Эдуард Уоринг.

– Дэнни Бойд, – представился я, шире распахивая входную дверь.

– Боже мой! – Она оглядела мой костюм, обильно обсыпанный белой известковой пылью, которая покрывала меня с головы до ног. – Вы уверены, что еще живы, мистер Бойд?

– Хороший вопрос, – пробормотал я. – Входите.

Она прошла мимо меня в холл, и я закрыл за ней дверь. Когда затем я повернулся к ней, она слабо мяукнула, увидев наручники, цепь и болтающийся на ней рым-болт.

– Не знаю, поверите ли вы мне, но я мог бы вам объяснить…

– Не скрою, удивлена. Вы не похожи на типа, который получал бы удовольствие от того, чем развлекается Эдуард, но тогда… – Она в недоумении пожала плечами. – Впрочем, когда-то я знавала одного укротителя львов, которому нравилось получать удары…

– Не важно! – сердито пробурчал я. – Просто подождите минутку здесь. Сейчас вернусь.

Я пошел в гостиную, взял ключ там, где его оставил, и снова вернулся в холл. И протянул ей:

– Расстегнете, а?

Ее рот расплылся в насмешливой улыбке.

– С этими скованными руками вы выглядите, словно вечный мученик. Не уверена, что вам это не идет, мистер.

– Да расстегните же наконец эти проклятые наручники!

– Не знаю, стоит ли это делать? – Она неторопливо провела языком по нижней губе. – А может быть, следует заставить тебя встать на колени и попросить меня об этом?

Я почувствовал, как мускулы на моем лице напряглись и на нем застыло нечто, мало похожее на улыбку.

– А что ты скажешь, если я стукну сейчас этим рым-болтом по твоему черепу? – прошипел я.

Она слегка побледнела и быстро расстегнула наручники. Осчастливленный, я позволил тяжелой металлической цепи опуститься на пол, с облегчением потер запястья.

– Я Аманда Пикок, – произнесла посетительница. – Дафне Талбот-Фрит рассказала мне о вас, Дэнни Бойд.

– Она всем обо мне рассказывает, – подтвердил я. – А что вы делаете здесь?

– Эдуард позвонил мне рано утром и сказал, что ему необходимо меня увидеть. Я ответила, что приду в четыре, но меня задержали, вот почему я так опоздала. Кстати, где сам Эдуард?

– Ваше недоумение похоже на мое. Мне тоже кажется, что он в какой-то мере чудак. Я не пробыл в этом доме и пяти минут, как он наставил на меня пушку и пригрозил ею, говоря, будто бы я пытаюсь повесить на него кражу драгоценностей вдовы. Потом стукнул меня по голове и…

– И это сделал Эдуард? – недоверчиво воскликнула она.

– Да. А когда я очнулся, то оказался внизу, в подвале, с наручниками на запястьях, прикованный к рым-болту, ввинченному в стену.

– Эдуард приковал вас?..

– А кто же еще, дьявол побери! – уставился я на нее. – Но мне удалось вырвать болт из стены и через некоторое время вернуться сюда. Уоринг, по-видимому, вышел куда-то, оставив меня в подвале, потому что дом пуст. Я обнаружил ключ в его столе и попытался придумать, как ими воспользоваться, но тут постучали в дверь вы.

– Не понимаю. – В голосе ее звучало сомнение. – Почему Эдуард ушел после того, как сказал, что должен срочно со мной увидеться?

– Может быть, он беспокоился, что вас долго нет, и пошел вас искать? – на ходу сымпровизировал я.

– Вероятно. – Она кивнула. – Я сейчас позвоню в гостиницу и справлюсь, нет ли его там.

– Забудьте об этом, – сказал я. – Хватит мне рисковать! Чтобы он снова вернулся сюда с пистолетом в руке?! До тех пор пока я не почищу свой костюм и не уйду из этого дома, не желаю его видеть!

– Но я о вас не упомяну ни словом, когда буду с ним разговаривать, – пообещала она.

– Я был бы рад вам поверить, но, повторяю, не хочу больше рисковать. – Я открыл входную дверь, взял ее за локоть и вежливо выпроводил на улицу. – Увидимся, Аманда!

– У Дафне на вечеринке в ближайший уик-энд. – Она посмотрела на меня своими холодными серыми глазами. – Вы мне явно не понравились, Дэнни Бойд!

– Ну, значит, вы не в своем уме. – Я с сожалением посмотрел на Аманду и захлопнул дверь перед самым ее носом.

Отнеся железки в подвал, я убрал наручники с цепью в шкаф кедрового дерева, туда, где был свален весь остальной таинственный хлам, и бросил болт на пол под двумя продырявленными отверстиями. Затем поднялся на два пролета по лестнице и вошел в спальню Уоринга. Там, на туалетном столике, обнаружил щетку. Взял ее с собой в ванную комнату, влез в душевую кабину, чтобы счистить белую пыль с костюма. Снял с себя все, принял душ, смыл остатки пыли и снова оделся. Мимолетный взгляд в зеркало успокоил меня: к Дэнни Бойду вернулась его первозданная красота с прекрасным, как всегда, профилем.

Тело Уоринга, когда я вошел в ситцевую гостиную, все еще оставалось на кресле в прежнем скрюченном состоянии, и это, очевидно, было неплохо, потому что главное, чего мне не было нужно сейчас, – это исчезновения трупа.