Текст книги "Мечта о смерти"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

3

Роджер Лоувел, дружок Ирен, фигурировавший в моем списке под номером четвертым, проживал на Пятой авеню, в секторе Двадцать девятой улицы. День еще не закончился, и я решил поехать к нему, надеясь застать его дома.

Дверь мне открыла горничная, одетая в униформу в голливудском стиле, включая и воздушный передничек. Но когда она заговорила, то стала мало похожа на субретку. У нее был чисто американский акцент.

– Мистер Лоувел дома? – спросил я.

– Да, сэр.

Горничная вежливо улыбнулась, показав красивые зубы. Не кинозвезда, но достаточно соблазнительна, чтобы заставить Лоувела регулярно общаться со своей прислугой.

– От кого вы пришли? Как мне передать?

– Меня зовут Бойд, – ответил я, – но он меня не знает.

– Пожалуйста, подождите минуточку, мистер Бойд. – И с той же вежливой улыбкой она закрыла дверь перед моим носом.

Закурив сигарету, я размышлял о том, как лучше поступить: позвонить снова, выбить дверь или дождаться ответа. Но вот дверь отворилась, и проблема была решена.

– Мистер Бойд, мистер Лоувел сейчас вас примет. Входите, пожалуйста.

Она провела меня через квадратный холл, открыла дверь в гостиную и звучно возвестила:

– Мистер Бойд!

Лоувел оказался высоким широкоплечим мужчиной, а его костюм почти не уступал костюму Харлингфорда. Он стоял у окна спиной ко мне.

– Вы частный детектив, который разыскивает Ирен Манделл? – наконец спросил он сухим и резким голосом, по-прежнему глядя в окно.

– Да, – ответил я.

– Вряд ли я могу быть вам полезен. Я не видел ее в течение двух лет и не имею желания видеть. Она принадлежит тому периоду моей жизни, который я давно похоронил.

– У моего клиента ситуация другая, – возразил я. – Я собираюсь найти ее для него, а не для вас.

– Мне казалось, вы должны быть умным человеком, – холодно произнес он. – По-моему, я выразился достаточно ясно.

– Почему бы вам не проверить свою догадку, подарив мне свой взгляд? – спросил я таким же холодным тоном. – Умный вид сразу бросается в глаза, не так ли?

Он тихонько засмеялся, потом медленно повернулся ко мне.

– Вы не представляете, Бойд, как я хотел бы сделать это!

Решительным жестом Лоувел сорвал черные очки, и я увидел у него на месте глаз белые пятна.

– Весьма сожалею, – с чувством сказал я.

– Не стоит. – Он быстро надел очки. – Самое неприятное для слепого человека – это когда другие этого не замечают. Я не буду помогать вам. Вы зря теряете время.

– Кто вам сказал, что я ищу ее?

– Вы уже начали задавать вопросы узкому кругу лиц, знавших Ирен достаточно близко, – торопливо пояснил он. – У них нет тайн друг от друга.

– Где может быть ее сестра?

– Не знаю. Два года назад я собирался жениться на Ирен, но она меня бросила, даже не сказав «прощай». Эта неприятная страница в моей жизни уже закрыта, и у меня нет ни малейшего желания снова ее открывать. Полагаю, вы сами сможете найти выход.

Я негромко пропел, переделав слова известной песни:

 
Вот слепой, при своей слепоте
Он поет блюз Ирен…
 

Его лицо окаменело.

– Я не могу выставить вас, к сожалению, но могу отказаться с вами разговаривать, Бойд. Если вы будете докучать мне, я попрошу горничную вызвать полицию.

– Я не из тех людей, которые чувствительны к атмосфере, – сказал я. – Хорошо, я ухожу. Но мне интересно, почему все так стараются не вспоминать про эту Манделл? Что заставило всех забыть про нее? Дурной запах изо рта или еще что?

– Я буду медленно считать до пяти, – спокойно произнес Лоувел, – и если вы еще будете здесь…

– Только не сбейтесь со счета! – зло бросил я с порога.

Субретка ожидала меня посреди просторного холла. Мне показалось, что ее что-то беспокоит, и я решил, что ничего не потеряю, если проверю некоторое предположение, которое внезапно пришло мне в голову.

– Тот прием, который вы мне оказали, и церемония препровождения меня к хозяину, – тихим голосом сказал я, когда оказался рядом с ней, – были прекрасно сыграны, слишком хорошо для простой горничной. Держу пари, что у вас в этом большой опыт, правда, Женни?

– Он вам сказал, что я Женни Шау? – прошептала она, указав на закрытую дверь.

– Я сам догадался, – честно признался я. – Все, что нужно для моей работы, – это догадливость!

– Он вам сказал что-нибудь насчет Ирен?

– Ничего. Он отрывает свои слова с кожей. В книге его жизни Ирен Манделл – забытая глава. Когда он ослеп?

Она немного поколебалась, затем решительно тряхнула головой:

– Я вам расскажу про Ирен, мистер Бойд, но не сейчас и не здесь.

– Превосходно! Когда мы сможем увидеться?

– Я сегодня вечером свободна начиная с половины восьмого и могу с вами где-нибудь встретиться.

Я вспомнил, что в восемь часов меня будет ждать Джин Бертон.

– Мне нужно кое-кого повидать сегодня вечером, – ответил я, – но думаю, что это не займет много времени. В десять часов для вас будет удобно?

– Как хотите. Где мы можем встретиться?

– У меня. – Я заметил в ее взгляде внезапное недоверие. – Не надо бояться, но если я немного запоздаю, дождитесь меня.

– В компании с вашей женой? – спросила она, и насмешливая улыбка озарила ее лицо.

– Без компании. У меня замечательный вид на парк. – Я сообщил ей адрес и, вынув из кармана ключ от квартиры, сунул ей в руку. – Устраивает?

– Устраивает, – сказала она. – Теперь вам лучше уйти. У него всегда уши настороже. Уж очень он хитер.

Ее рука внезапно замерла в двадцати сантиметрах от ручки двери. В замке повернулся ключ, дверь отворилась, и в прихожую вошла блондинка, одетая в белый шерстяной костюм. В руке она держала живую норку, которую, видимо, прогуливала вместо пуделя. Но в остальном это была типичная красотка с Пятой авеню. Было бы забавно бросить ее в пруд и посмотреть, какой она из него вылезет.

– Простите, миссис Лоувел, – дрожащим голосом произнесла Женни Шау, – мистер Бойд как раз собирался уходить…

– Да? – Блондинка слегка приподняла брови. По выражению ее холодных голубых глаз я понял, что она сразу определила мой социальный статус. – По-моему, мы с вами не знакомы, мистер Бойд? Меня зовут Лорен Лоувел.

– Дэнни Бойд, – сказал я. – Но знакомиться со мной бесполезно. Ваш муж только что вычеркнул меня из своей памяти.

– Вот как? Мне кажется, это немного слишком даже для моего мужа. – Она улыбнулась. – Вы, наверное, что-нибудь продаете?

– Хуже – покупаю вещи ради небольшого дела. Очень рад, что мне удалось вас увидеть. У меня всегда была слабость к прирученным норкам.

Я направился было к двери, но молодая женщина не тронулась с места. Я остановился в десяти сантиметрах от нее. Если бы мы одновременно глубоко вдохнули, то могли, безусловно, коснуться друг друга.

– Женни! – сказала она, не отводя от меня глаз. – У вас что-то пригорает.

– Да, миссис Лоувел, – пробормотала горничная и убежала в том направлении, где, как я догадывался, находилась кухня.

Лорен Лоувел продолжала молча рассматривать меня. Дыхание у нее немного участилось, что могло быть следствием влияния моего профиля, но ее холодный оценивающий взгляд вернул меня к действительности.

– Мужественный мистер Бойд, – тихо произнесла она. – Держу пари, что вы не такой ручной, как моя норка. Хотите позабавиться?

Я насмешливо посмотрел на нее.

– Предлагаете позабавиться прямо в холле?

Она отошла немного в сторону, и я слегка коснулся ее, открывая дверь.

– Я позвоню вам, – сказала она невозмутимо в тот момент, когда я переступил через порог. – Ваш телефон в справочнике?

– Могу сообщить вам свой обычный тариф, если захотите, – вежливо произнес я.

– Через тридцать минут, мой милый, вы попросите пощады, – безразличным тоном сказала она. Ее точеные пальцы ласково гладили норку. – Вы будете приручены за очень короткий срок, Дэнни Бойд, в мгновение ока!

Закрывая дверь, я услышал, как она засмеялась.

Около пяти часов я вернулся в контору. Фрэн Джордан собиралась уходить, уже нацелив счетчик Гейгера на дружка из Канзаса.

– Мне не удалось найти Женни Шау, – сказала она, – но могу порекомендовать добрую югославку, если вам нужно. Она не говорит ни слова по-английски, но за три сотни долларов в месяц это просто находка, как мне сказали в агентстве.

– Я уже нашел ее, – сказал я небрежно. – Вот что значит гениальность.

– В какой тюрьме? – с любопытством спросила Фрэн. – Вооруженный грабеж?

– Ничего существенного не случилось за время моего отсутствия? – спросил я, особенно не надеясь на это. – Вашингтон случайно не натравил на меня ФБР?

– Звонила мисс Сунь. – Фрэн достала из сумочки губную помаду и стала наводить красоту. – Просила вас связаться с ней как можно скорее. Но если судить по ее голосу, ничего серьезного.

– Она как раз личная секретарша того типа, который я надеялся найти в вас, – сказал я. – Когда вы решитесь прийти в контору в достаточно длинном платье?

– Когда вы придете в камзоле, мой милый Дэнни, – твердо ответила она. – Насколько мне помнится, мы с вами договорились, что между нами будут только служебные отношения!

– Совершенно согласен, – с чувством ответил я. – Если вы начнете приходить на работу в платье без застежек, я буду в восторге…

– Всего доброго, мистер Бойд, – прервала меня Фрэн. – Если вас убьют до завтрашнего утра, мне надо присылать цветы?

– Проследите только, чтобы могила была достаточно широкой, – ответил я, – и чтобы нашлось место для всех девочек, которые придут проливать слезы на самый красивый профиль Манхэттена.

Но я говорил впустую: Фрэн уже ушла.

Я прошел в кабинет, устроился в кресле и набрал номер телефона издательства Харлингфорда. Через пятнадцать секунд прозвучал ясный и мелодичный голос Марии Сунь.

– Спасибо, что позвонили, мистер Бойд, – сказала она. – Мистер Харлингфорд хочет узнать о результатах вашей работы за сегодняшний день.

Я подробно отчитался.

– Вы не потеряли день впустую, мистер Бойд, – приветливо заметила она. – Уверена, мистер Харлингфорд будет в восторге.

– По вашему мнению, у меня есть шанс получить номер журнала бесплатно? – с тревогой спросил я.

– Какое прекрасное чувство юмора, мистер Бойд! – воскликнула она. – Если узнаете еще что-либо важное сегодня, звоните в любое время, не стесняйтесь.

– Вы тоже звоните, – сказал я, – даже если в этом не будет необходимости. Для вас я всегда свободен, моя прелесть. Мой номер телефона…

– Очень мило с вашей стороны, мистер Бойд, – оборвала она меня строгим голосом. – Поверьте, я вам весьма благодарна.

Она повесила трубку. Я сделал то же самое и тут услышал тихий кашель. Подняв глаза, я увидел на пороге комнаты какого-то типа.

Ничем не примечательная кислая физиономия. Высокий, худой, с покатыми плечами и морщинами на лице. Густая шевелюра, преждевременно поседевшая и зачесанная назад, придавала ему доброжелательный вид, который не соответствовал тусклым и мрачным глазам.

– Резиновые подошвы? – спросил я. – Или вы вошли на руках?

– Это вы – Бойд?

Его голос был таким же безжизненным, как и глаза.

– Если умеете читать, выйдите и прочтите, что написано на двери.

Он сделал несколько шагов – у него была небрежная походка – и осмотрелся.

– У вас приятная обстановка, – сказал он. – Дела, вероятно, идут неплохо, а?

– Кто вы такой? Налоговый инспектор?

– Меня зовут Карч, – медленно произнес он. – Это вам что-нибудь говорит?

– Совсем ничего. – Я пренебрежительно оглядел его. – Если судить по внешнему виду, вы должны были умереть задолго до моего рождения.

– Очень смешно. – Он с неприязнью пожал плечами. – Может быть, слышали о Лу Кестлере?

– Кестлера знаю. Он контролирует половину рэкета в этой местности, если не две трети.

– Вот это разговор, – оживился Карч. – А я его правая рука, рука правосудия… Вот так!

Он выхватил из кармана револьвер с коротким, в восемь сантиметров, стволом. Застыв неподвижно в кресле, я подумал, что если он нажмет на спуск, то пуля с такого расстояния проделает в моем черепе настоящий тоннель.

– Итак, – продолжал Карч, – я – правая рука Лу Кестлера, и когда Лу нуждается в том, чтобы убрать мишень, этим занимаюсь я.

– Ты ошибся мишенью, дружок, – хрипло запротестовал я, – у меня не было случая познакомиться с Кестлером.

– Лу всегда помнит своих друзей. Его попросил об этом приятель, который оказал ему как-то одну услугу. А Лу аккуратно платит долги. Он просто спросил: «Кто?» – и приятель ответил: «Бойд!» Теперь дошло?

– Кто же этот друг, который хочет ликвидировать меня на сорок лет раньше положенного времени? – с грустью спросил я.

– Я сказал это конфиденциально, – ответил Карч недовольно. – Ты же ведь лишен морали?

Его рука внезапно нырнула в карман, и револьвер исчез.

– Не нервничай! – Его голос стал почти материнским. – Приятель Лу не такой уж жестокий. Пообещай, что выполнишь его просьбу – отказаться от работы, и все будет в порядке.

– Работы?

– Ты ищешь Ирен Манделл? – спросил он. – Брось, Бойд! Хочешь неприятностей? Зачем тебе тратиться на похороны? Ты забудешь про Манделл – приятель Лу забудет про тебя.

– Как и мой клиент, – сказал я. – Правда, он не забудет о задатке в две тысячи долларов.

Карч сунул руку в нагрудный карман, вытащил конверт и швырнул на стол.

– Это крайне печалит меня, – жалобно сказал он. – Я, Манни Карч, с девятью судимостями, играю роль рождественского деда с длинной белой бородой.

Я осторожно вскрыл конверт. Внутри лежали две тысячедолларовые банкноты.

– Ты слышишь, как звонят рождественские колокола? – Он загоготал. – Приятель Лу – парень с характером. Считай, что ты закончил работу и получил за нее деньги. Согласен?

– Согласен, – кивнул я.

– Я так и знал, что ты окажешься умником. – Карч смотрел на меня почти с умилением. – Если тебе когда-нибудь понадобятся мои услуги, не стесняйся. Сделаю в лучшем виде!

– Бесплатно? – озабоченно спросил я.

– Все будет отлично! – Он ухмыльнулся. – Я дорого стою, но всегда делаю работу хорошо, можешь спросить у Лу.

Развязной походкой Карч направился к двери, но на выходе задержался и повернулся ко мне.

– Теперь мы друзья, не так ли? – У него снова был мрачный вид. – Все сделано полюбовно. Прости, что говорю это, я знаю, ты не подводишь друзей, но на всякий случай… Вторая такая встреча уже не будет приятным разговором с двумя тысячами в придачу.

Он ушел, а я еще долго сидел в кресле, стараясь привести свои мысли и чувства в порядок. Нечто подобное я ожидал, но не так быстро. Итак, неизвестный благожелатель передал мне через человека Кестлера в точности столько же, сколько я получил от Харлингфорда. Именно это больше всего меня смущало.

4

Джин Бертон, видимо давно ожидавшая меня, открыла дверь после первого же звонка. Вблизи она оказалась еще более привлекательна. На ней была кофточка из черного легкого шелка и вышитые шелковые брюки. Потрясающие груди так откровенно выделялись, что бросали в жар даже такого закаленного мужчину, как я.

Рыжие волосы обрамляли лицо и загибались под него с обеих сторон. Ореховые глаза – быстрые и живые, а губы – подвижные и красивые. Настоящий динамитный заряд высотой в метр шестьдесят пять, но так хорошо сложенный, что не производит впечатления мощности.

– Вы – Дэнни Бойд? – спросила она теплым голосом.

– Это так, – ответил я, принимая умный вид. – А вы Джин Бертон?

– Брат рассказал мне о вас, – продолжала она. – Вы гораздо лучше выглядите, чем я представляла по описанию Яна. О, вижу, мне следовало закрыть зеркало к вашему приходу, тогда бы вы время от времени удостаивали взглядом меня, – иронически добавила она.

– Я рассматриваю свой профиль один раз в день, – возразил я, – чтобы увидеть, нет ли у меня морщин. И если я хоть на секунду перестану смотреть на вас, вызовите врача, чтобы он сделал мне укол гормона.

– Кажется, вы мне очень понравитесь, когда я узнаю вас получше, Дэнни, – задумчиво произнесла она. – После второго стакана, например…

Я прошел за ней в гостиную, мебель которой… Впрочем, она могла входить в квартирную плату.

– Сначала угощу вас стаканчиком, – сказала она. – Я обычно пью сухой бурбон со льдом. А вы?

– Подойдет, – ответил я, осматриваясь. – На этом диване можно сидеть?

– На нем можно делать все, что угодно, – непринужденно ответила она. – Один режиссер продал мне его по дешевке. Он считал, что его вид слишком часто напоминал ему о собственной физиономии.

Я опустился на диван под возмущенный треск пружин. Джин принесла напитки и устроилась рядом, прижав ко мне закрытое шелком бедро.

– Яна нет? – спросил я.

– Вы шутите? – Она еще крепче прижала бедро. – Разве я нуждаюсь в помощи братца, принимая у себя частного детектива во плоти?

– Я боялся, что мне придется терроризировать его, как это делает Вильямс, и счастлив, что мы придерживаемся одного мнения, Джин. Это облегчает предстоящую работу.

– Не обольщайтесь, мой милый, – с легкой иронией сказала она, – и оставьте в покое этого подонка, Джерома Вильямса.

– Что он имеет против Яна?

– В том-то и дело, что ничего, – с горечью ответила она. – Такая уж у него манера – унижать подчиненных. Ладно, оставим это. Значит, вы пытаетесь разыскать Ирен?

– Безуспешно. Все молчат про нее, как сговорились. Можно подумать, что она была носительница бацилл какой-то опасной болезни.

– В каком-то смысле так оно и было, – неожиданно заявила Джин. – Я была ее близкой подругой, но никогда не понимала ее. Она была очень странная, даже немного извращенная, но не в обычном смысле этого слова.

– Может быть, она была слишком впечатлительной, и та роль, которую ей приходилось исполнять на сцене…

– «Сон без пробуждения», – прошептала Джин. – Мне всегда казалось, что такое название просто создано для Ирен. Я понимаю, что это звучит глупо, но в самом деле мне было очень трудно понять ее. Личные проблемы у нее становились все более сложными, а она каждый вечер должна была изображать на сцене сумасшествие. Ирен была замечательная актриса, но эта роль изматывала ее. По-моему, все так смешалось в ее мозгу, что в один прекрасный день она не смогла уже отличить свою роль от действительности. Она достигла такого совершенства в игре, что мечта о смерти стала ее собственной мечтой.

– Хорошо, допустим, она стала психопаткой, – нетерпеливо сказал я. – Что же произошло потом?

– Не знаю, Дэнни. – Джин беспомощно пожала плечами. – Поверьте, я очень хотела бы это знать. Она нуждалась в отдыхе и отправилась в такое место, где ее никто не знал. Она даже мне не сказала, куда собиралась поехать. Просто уехала, и я ее больше не видела.

– Припомните, пожалуйста, какие-нибудь подробности из ее личной жизни.

– Я знаю, что она общалась с Роджером Лоувелом и Джеромом Вильямсом. У обоих такой сволочной характер, что они способны довести до исступления кого угодно. Были еще двое. Ирен никогда не называла их имен и говорила о них всегда с таинственным видом. Правда, один раз она сказала мне, что если бы я узнала, кто они такие, то упала бы в обморок. Тогда я не обращала внимания на ее слова – знаете, многие девушки любят придумывать всякие небылицы. Но вот когда она исчезла, я подумала, что эти люди существовали на самом деле.

– Почему?

– Все как-то странно восприняли ее уход. Вильямс не хотел даже говорить о ней и вел себя так, будто ее никогда не существовало. А мне на мои расспросы посоветовал поскорее забыть о ней, если я не хочу иметь больших неприятностей. Барни Миккерс сказал мне примерно то же самое. Оба вели себя так, будто чего-то боялись. Не знаю, чего.

– А Лоувел?

– У Роджера была старая симпатия к Ирен, – с легкой улыбкой сказала Джин. – Он был на самом деле очаровательным, пока не стал слепым. Мне кажется, что его ни в чем нельзя винить, особенно после того, что с ним произошло. Роджер устроил дьявольский шум после исчезновения Ирен. Я разговаривала с ним месяц спустя. Он был уверен, что Миккерс и Вильямс знают что-то, если судить по той манере, с какой они отмалчиваются. Он пригрозил, что если они будут и дальше молчать, то он обратится в полицию, наймет частных детективов и поднимет такой шум в газетах, что все займутся ее розысками. В то время Роджер был парнем, способным выполнить свои угрозы.

– Почему же он отказался от этого?

Джин с явным недоумением уставилась на меня.

– Разве вы ничего не знаете?

– Ах, правда, – сказал я. – Он болен.

– Но вы знаете, как это случилось? Все газеты писали об этом.

– Вероятно, я был в отъезде. Я работал в агентстве Крюгера и много разъезжал.

– Это произошло спустя три дня после нашего с ним разговора, – сказала Джин с легкой дрожью. – Он вернулся к себе около трех часов ночи, вышел из машины и направился к входной двери. Было темно, и в этот момент кто-то брызнул кислотой ему в лицо.

Мои волосы встали дыбом.

– Сегодня днем я не заметил на его лице никаких шрамов.

– Он провел шесть месяцев в больнице, – почти беззвучным голосом произнесла она. – С помощью пересадки кожи удалось восстановить его лицо, но он остался слепым.

– Полиция нашла того, кто это сделал?

– Нет. – Она покачала головой. – Они ничего не смогли вытянуть из Роджера. Он утверждал, что нападающий принял его за другого, и ни словом не упомянул Ирен, лишив полицию отправной точки, от которой она смогла бы начать поиски преступника, не так ли?

– Вы полагаете, что вся эта история связана с исчезновением Ирен?

– Я уверена в этом, Дэнни, – твердо ответила она.

– И у вас есть какие-нибудь доказательства?

– Два дня спустя после этого случая, вернувшись из театра, я застала в квартире какого-то человека, который ждал меня. Я так и не поняла, как он проник сюда. Жуткий тип! – Она вздохнула. – Я в своей жизни никогда так не пугалась. У него был вид мумии.

– Высокий и сутулый? – спросил я. – Белые волосы, а лицо кислое-кислое?

– Откуда вы знаете? – Она круглыми глазами посмотрела на меня. – Это именно он.

– Чего же он хотел?

– О, сущие пустяки: забыть об Ирен Манделл, в противном случае со мной случится то же, что и с Лоувелом. Я была парализована от страха и стояла не шевелясь, слушая его ужасный голос! А его улыбка была еще ужаснее. – Дрожь сотрясла Джин. – Так могла улыбаться только смерть!

– Вам необходимо немного выпить, моя радость, – сказал я.

Подойдя к столу, где стояла бутылка с бурбоном, я налил новую порцию и вернулся к дивану.

– Спасибо, – сказала Джин со слабой улыбкой, принимая стакан. – Дэнни, вы его знаете?

– Как-то видел однажды, – уклончиво ответил я. – Профессиональный убийца!

– А что, если он снова придет, если узнает о нашем разговоре? – испуганно спросила Джин. – Хотя прошло уже столько времени… Что вы молчите, Дэнни, скажите, может такое случиться?

– Разумеется, нет. – Я успокаивающе похлопал ее по бедру. – У нее была горничная, Женни Шау. Вы не знаете, куда она делась после отъезда хозяйки?

– Не знаю. Вероятно, нашла другое место.

– Вы когда-нибудь встречались с ее сестрой Евой?

– Нет, – решительно ответила она. – Ирен часто говорила о ней, но я ее никогда не видела. Она однажды приходила в театр на спектакль, потом они обе ушли в какой-то клуб. В тот вечер я как раз болела, и мне не довелось ее увидеть. Но мужчины после говорили, что она была прелестна. Одна из тех обольстительных брюнеток с горящими глазами и пятнами веснушек на каждой щеке. Совсем не похожа на Ирен.

– Ирен была натуральной блондинкой?

– Да, конечно.

Я опорожнил свой стакан и мрачно посмотрел на него.

– Похоже, меня окончательно убедят в том, что я гоняюсь за призраком, а Ирен Манделл моя собственная выдумка. Как, впрочем, и ее сестрица.

– Ирен существовала на самом деле, – напряженным голосом произнесла Джин, – как и кислота, которая сделала Лоувела слепым.

И тут она зарыдала, уронив стакан на ковер. Я быстро поставил свой стакан на пол и ласково притянул Джин к себе.

– Спокойнее, – сказал я. – Вы не можете изменить того, что случилось, моя милая.

Она не стала сопротивляться, и я почувствовал, как ее крепкая грудь прижалась к моей груди. Когда она подняла лицо, мокрое от слез, наши губы встретились. Существует особая техника Бойда для подобных операций: «Космический взрыв». Это операция в трех действиях, с неожиданным результатом. Когда достигается третья стадия, девочка выведена на орбиту точно около вас. Результат гарантирован. Но на этот раз техника не сработала. Дойдя до третьей степени, я был уже совсем готов тоже поместиться на орбиту, но Джин оставалась пассивной и даже не смотрела в мою сторону. Я с сожалением разжал объятья. Она выпрямилась и вытерла глаза кружевным платочком.

– Простите, Дэнни, – сказала она тихо. – Весь этот разговор об Ирен… Я больше не могу…

– Не надо волноваться, – сказал я с фальшивой бодростью в голосе. – Надеюсь, ничего страшного с ней не случилось.

– Хотите еще выпить? – спросила она, заметно успокаиваясь.

– С удовольствием, но меня ждут, – ответил я, вставая с дивана. – Спасибо, Джин, вы мне очень помогли.

– Вы верите, что найдете ее?

– Я ни в чем не уверен, – устало произнес я. – Боюсь, что обнаружу только ее могильный камень.

Я направился к двери. У меня был идиотский вид парня, которого отшили в ответ на его заигрывания. Даже левый профиль не помог. Веко у меня стало подергиваться в тике.

– Дэнни! – тихо позвала меня Джин, когда я взялся за ручку двери. – Я очень огорчена, но обещаю вам, что это не войдет у меня в привычку. Вы позвоните мне?

– Обязательно, и очень скоро, – заверил я, показав ей свой профиль, подсвеченный широкой улыбкой.

– Я была настроена провести очаровательный вечер, – с сожалением сказала она. – А теперь буду плакать, пока не засну!

– Мы исправим это в следующий раз, мой ангел, – сказал я с уверенностью, которой у меня не было.

Было десять часов пятнадцать минут, когда я поднялся к себе. Если Женни Шау пришла вовремя, она должна была ждать долго, и может быть…

В квартире было темно. Значит, она не пришла и вряд ли теперь придет. Я повернул выключатель и вошел в гостиную.

Она лежала на ковре, и ее глаза, наполненные ужасом, были устремлены в потолок. Широкие пятна крови проложили дорожку на ковре от дивана до того места, где лежало тело.

Я встал около нее на колени. Платье превратилось в сито. Я сразу увидел четыре пулевых отверстия, но их могло быть и больше, скрытых складками платья. Я дотронулся до ее руки. Температура была почти нормальной. Должно быть, умерла совсем недавно, не больше четверти часа тому назад.

Выпрямившись, я увидел сумочку, лежавшую на полу около дивана. Вокруг было разбросано ее содержимое. Обычная коллекция: губная помада, пудреница, гребень, бумажник, страховая карточка, немного денег, носовой платок и ключ от моей квартиры.

Медленно закурив сигарету, я напомнил себе еще раз, что в деле, которое поручил мне Харлингфорд, насилие неизбежно. Недаром он заплатил мне такую сумму. Визит Карча окончательно убедил меня в этом. Может быть, с насилия все и началось два года назад, когда исчезла Ирен Манделл. Теперь я сунул нос в эту историю, и насилие вновь появилось со страшной жестокостью.

Я не сентиментален. Мне одинаково нравятся и радостный рождественский перезвон колоколов, и приятный звон монет в любой день недели, в том числе и 25 декабря. Но вид изувеченного тела Женни Шау привел меня в состояние бешенства.

Кроме того, я чувствовал некоторую вину. Может быть, ее бы все равно убрали, но мое приглашение ускорило ее гибель.