Текст книги "Тайна Замка грифов"

Автор книги: Каролина Фарр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Что... что вы хотите узнать?

Она злобно вывернула мне руку, и я чуть не упала.

– Как ты узнала об израильтянах?

– Я встретила их на дороге в то утро, когда ездила в Везон. Они интересовались дорогой к замку и...

Ее пальцы сильнее впились в мое плечо.

– Продолжай! Говори так, чтобы слышал Альбер. Ты встретила их на дороге? Ты, конечно, врешь, потому что то, что я с тобой сейчас делаю, – это ничто по сравнению с тем, что тебя ожидает. Но продолжай...

– Это правда. Они показали мне фотографию и спросили, не видела ли я изображенного на ней мужчину.

– И что ты сказала?

– Я его не узнала.

– Но ты знаешь, кто он, да?

– Да. Франц Жобер.

– Как узнала?

Я молчала, и она снова со злостью вывернула мою руку так, что я споткнулась и упала.

– Подними ее! – злобно приказал Альбер. – Ты тратишь время.

Габриель дернула меня вверх, скрутила рукой ворот моего свитера и свирепо посмотрела на меня. Я отплатила ей той же монетой, ударив тяжелой туфлей по ее голени.

– Если... она будет душить... меня, Альбер... – я уже задыхалась, – как я смогу... идти?

– Прекрати! – резко сказал он Габриель. – У тебя будет шанс позже, женщина. Веди ее и не задавай больше вопросов. Ты нас задерживаешь.

Габриель толкнула меня вперед. Сама она теперь шла, прихрамывая.

– Ты за это заплатишь! – прошипела она. – Я у тебя в большом долгу, девочка. А я не из тех, кто забывает долг, как ты скоро узнаешь!

Я не могла придумать лучшего бранного выражения, чем дедовское пренебрежительное "бош", но она только рассмеялась:

– Я это и прежде слыхала. Конечно, я немка. И Альбер немец. И тот, кого ты считаешь своим дядей, маленькая идиотка. Он совсем не тот, от кого тебе следует ждать добра.

– Что вы сделали... с месье Жераром, моим дядей?

– Жобер приказал его казнить, конечно. Его расстреляли. Жобер отправился под именем Мориса Жерара в другую тюрьму. В сопроводительном документе было указано, что все лицо Жерара в рубцах. Этого оказалось достаточно, чтобы никто не усомнился в его личности, так как Жобер тоже был обожжен в бункере. Но настоящему Жерару, пока он был еще жив, пришлось ампутировать руку, якобы из-за гангрены, поскольку Жобер потерял свою на фронте. В те дни у него был острый, изощренный ум. Житье в этой глуши изменило его. Да и всех нас... Альбер взял имя другого человека, которого тоже расстреляли, а я – имя казненной женщины. Затруднений с опознанием нас Морисом Жераром как людей из его отряда, естественно, не возникло. Никто не мог этого опровергнуть: те, кто знали, были давно мертвы. После проверки оккупационные войска нас отпустили. Как Жобер потом смеялся, когда вернулся в Везон со всеми этими орденами!

– Вам следовало его лучше контролировать, – проворчала я, с ужасом вспоминая, что мне говорили. – Ведь это он убил ту женщину на мельнице. И двух девушек. Вы идиоты! Это теперь его погубит. И вас вместе с ним. Что, как вы думаете, заставило израильтян и французскую полицию подозревать вас? Они...

Габриель толкнула меня так, что я не устояла и упала, ударившись головой. Но и Габриель свалилась за мной, так как крепко держала меня за руку. Альбер споткнулся об нас, уронил ружье и выругался. Потом пинками поднял нас обеих на ноги.

Меня снова толкнули вперед. Но теперь злость пересилила страх, и я решила сказать им все сейчас, даже если они убьют меня за это на месте.

– Жандармы найдут останки израильтян! – крикнула я. – Они узнают так же, как узнала я. Ваши друзья грифы выдали вас. И вам не сбежать, потому что все знают, кто вы есть, и знают, что вы здесь. Если не французы, так израильтяне. Они найдут и вытащат вас и из Испании, и из любого другого места, куда бы вы ни отправились. А потом предадут суду и казнят...

Ворот моего свитера вновь скрутили, лишая меня не только голоса, но и дыхания. На этот раз это сделал Альбер. Одной рукой он потащил меня за собой, и я почувствовала, как свет меркнет у меня перед глазами. Вскоре мы остановились. Прямо надо мной в темноте неясно маячил замок. Габриель открыла дверь кухни и отступила в сторону. Альбер втащил меня внутрь.

Внезапно зажегся свет, и я увидела стоявшего напротив двери человека, которого я считала дядей Морисом. На столе рядом с ним лежала тяжелая винтовка.

– Мы нашли ее наверху. Она выходила из пещеры, – сказал Альбер.

Жобер – я предпочла употребить его настоящее имя – окинул меня насмешливым взглядом и хмыкнул:

– Значит, ты ходила в лес на прогулку, Дениза? Наверное, ты решила основательно изучить нашу местную историю?

– Она все знает, – вмешалась Габриель. – Я говорила тебе, что опасно привозить ее сюда. Теперь об этом поздно сожалеть.

– Он хотел воспользоваться мной, чтобы сбежать в Америку! – крикнула я, вырываясь из рук Альбера. – Он намеревался избавиться от вас так же, как и вы только что планировали кинуть его!

Рука Жобера дернулась к винтовке.

– Девочка лжет, конечно, – поспешно сказал он – слишком поспешно, чтобы это звучало убедительно. – Но боюсь, она должна умереть.

Габриель ругнулась и схватилась за ружье. Альбер поднял свой автомат. Все их внимание было сосредоточено на Жобере, поэтому они не успели заметить тень, внезапно появившуюся на пороге двери.

– Брось оружие, Жобер! – раздался повелительный голос полковника Гийе. – Никому не двигаться! Замок окружен, и вам не удастся сбежать.

Альбер быстро повернулся, и автоматная очередь расколола тишину. Пули просвистели так близко над моей головой, что меня обдало жаром. Жобер пронесся в другой угол кухни и пронзительно заверещал. Кто-то бросился на меня и толкнул вниз, прикрывая собой и выбивая из меня последний дух своим весом. Кажется, я тоже пронзительно завопила, но сомневаюсь, что меня кто-нибудь услышал, так как в этот самый момент Альбер выпрыгнул во двор, послышались звуки яростной борьбы, крики и стрельба. Двое появившихся, словно из ниоткуда, людей схватили Габриель, которая пыталась под шумок наставить свое ружье на меня.

Я неподвижно лежала на полу. Человеком, придавившим меня и крепко державшим, оказался Этьен, и я могла чувствовала глухие удары его сердца как раз напротив моего, которое билось еще быстрее.

Ко мне протянулась чья-то рука, чтобы помочь сесть. Это была рука не Этьена – он, казалось, решил до последнего удерживать меня там, где я была, на полу. Я услышала, как полковник Гийе озабоченно спросил:

– Она не ранена?

– У нее связаны руки, – проворчал Этьен. – Но не думаю, что она ранена. – Он потряс меня и затем вновь сжал в объятиях. – Ради всего святого, что ты делала там, наверху, в лесу, ты, маленькая глупышка?

– Искала тебя, – прошептала я. – Я вдруг поняла, что мой дядя совсем не мой дядя, и вспомнила, как Габриель что-то говорила о водопаде. А мадам Клоэт сказала, что ты пошел туда искать израильтян.

Он обнял меня так крепко, что я не могла больше ничего произнести, но в этот момент довольно бессердечно вмешался полковник Гийе:

– Ладно, по крайней мере, Жобер остался жив, чтобы его можно было предать суду и казнить, хотя Герхардт и ухитрился всадить в него три пули.

Кто-то вошел со двора и сказал таким же суровым и ровным голосом:

– Сожалею, полковник, но нам пришлось пристрелить Герхардта в виноградниках. В противном случае он бы скрылся в лесу.

Полковник чертыхнулся.

– Ладно. Достаточно и этих двоих.

Двое мужчин, державших Габриель, заломили ей руки за спину, и только тогда третий смог надеть ей наручники. Она показала все, на что была способна, – отбивалась ногами, пускала в ход зубы и отвратительно ругалась на немецком.

Полковник Гийе подошел ко мне и покачал головой.

– Развяжите ей руки, капитан. Мадемуазель, – обратился он ко мне, – у вас больше отваги, чем здравого смысла, и вы на самом деле значительно затруднили нам их арест. Что вы делали в горах? Полагаю, они засекли вас у пещеры, где капитан Метье до этого обнаружил тела двух израильских агентов?

– Да. Я искала капитана Метье, – пробормотала я. – Я подумала, что они схватили его там. Увидела грифов и... – Дальше продолжать я не смогла, и полковник кивнул:

– Жаль, что вы подверглись излишнему риску.

– Не думаю, что он был излишним, – раздраженно возразила я. – Так уж случилось, что я люблю капитана Метье.

Руки Этьена еще крепче сжали меня, и взгляд полковника Гийе стал более человечным.

– Тогда извините меня. Значит, здесь все дело в любви, да? Ну и ну! Понятно. Придется мне предоставить капитану Метье возможность самому доставить вас в мой кабинет в Париже, чтобы прояснить несколько вопросов, не возражаете?

– Прекрасная идея, полковник, – быстро согласился Этьен.

– Что еще за вопросы, которые необходимо прояснить? – подозрительно спросила я.

– Дело в посылке, которую вы передали курьеру в Токсене, и в телефонном звонке некоему месье Рузье. В свертке находились ворованные драгоценности, которые нацисты забирали у своих жертв во время войны.

– Это были поручения, которые она выполняла для человека, считавшегося ее дядей. Она ничего не знала о содержимом посылки, полковник, – поспешно сказал Этьен.

Полковник Гийе бросил на него сердитый взгляд, но кивнул, соглашаясь:

– Ну конечно, капитан. – Он посмотрел на меня: – Не думаю, что Жобер... я имею в виду человека, которого вы считали своим дядей... успел подарить вам что-то из драгоценностей... Или подарил?

Я мысленно представила, как прощаюсь со своими рубинами.

– Да, – с оттенком горечи призналась я. – Подарил. Ожерелье. – Я прикоснулась пальцами к горлу, вспоминая, и взглянула на человека, лежавшего на полу с закрытыми глазами. Ему уже перевязали раны, и он казался спящим. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из его рта, а покрытое шрамами лицо без маски выглядело отвратительным. Я отвела взгляд. – Я принесу вам ожерелье, полковник.

– Нет необходимости, мадемуазель, – ответил он. – Оно уже у меня. – Он вытащил из своего кармана футляр и открыл его. – То самое ожерелье?

Рубины замерцали в электрическом свете. Я молча кивнула.

– Вы обратили внимание, полковник, – вмешался Этьен, – что мадемуазель признала получение подарка? И что она добровольно предложила принести его вам?

– Я это заметил, – угрюмо ответил полковник и хмуро взглянул на Этьена.

Тот улыбнулся и весело продолжил:

– Мадемуазель была все время абсолютно честна с нами.

– О, вполне, – согласился полковник Гийе.

– И есть вероятность, что рубины были куплены Жобером, а вовсе не украдены. К тому же подарок был сделан вполне законно. Этот вопрос нуждается в более тщательном расследовании, я думаю.

– Что вы, капитан, конечно, сами предпочтете сделать?

– Ну, естественно, полковник, – ответил Этьен, незаметно пожав мне руку. – Кроме того, наверняка возникнут трудности в определении, что из собственности принадлежало месье Жерару, а значит, и мадемуазель, а что – Жоберу.

– Ха! – фыркнул полковник. – Ну, посмотрим. А пока, Метье, заберите девушку из этого морга и отвезите в деревню. А еще лучше – в Орийяк, поскольку там живут ваши люди. Да, и спросите Дюваля о негативах. Фотографии помогут официально установить личность преступника.

– Кстати, мадемуазель нам и в этом помогла, настояв на поездке к фотографу, – напомнил Этьен, продолжая гнуть свою линию. – А еще помогла мне заманить Жобера к грузовику, чтобы Пьер Бурже имел возможность посмотреть на него. К сожалению, тот не смог узнать Жобера, поскольку его лицо покрыто рубцами.

– Но есть еще кое-что, полковник, – вспомнила я вдруг. – Я передала месье Рузье сообщение, что мой... что Жобер скоро отправит ему еще одну партию товара, самую большую. Рузье спросил меня, не будет ли кто-нибудь продолжать посылать, грузы.

Полковник кивнул и поблагодарил меня. Этьен помог мне подняться наверх, в мою комнату, и упаковать вещи. Было уже совсем темно, когда мы с ним ехали на "мерседесе" в Орийяк.

По пути мы несколько раз останавливались, потому что Этьен хотел меня поцеловать. И мы всю дорогу спорили, будем ли воспитывать своих детей во Франции или в Америке. В конце концов победил Новый Орлеан, потому что это ни то пи другое. Втайне же я знала, что Этьен полюбит Новый Орлеан, как полюбил его мой дед.

Мы говорили о важных вещах. Но не забыли подумать и о том, как истребить грифов, если по прихоти судьбы французская Фемида подарит нам замок.