Текст книги "От счастья не убежишь"

Автор книги: Каролин Лэмпмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

32

Почти неделю Коул ждал от Орсона Пикетта каких-то действий. Но ничего не случилось, и он решил, что Пикетт уехал в Сент-Луис. Правда, он мог вернуться с подкреплением: но Коул был готов к обороне.

Коул почистил напильником копыто Сумрака и взглянул на Стефани. Она смотрела, как Чарли и Джош возятся с бойкой двухлеткой, и давала веселые советы. Коулу страшно хотелось улизнуть с ней куда-нибудь подальше и провести остаток дня вдвоем.

Он с улыбкой вспомнил, как первое время после свадьбы отец и Кейт то и дело куда-то исчезали. Только став взрослым, он понял, в чем было дело.

Вдруг он вскочил на ноги. Точно! Женившись на Стефани, он будет иметь полное право защищать ее от Орсона Пикетта. Будь она замужем, Пикетт обязательно об этом бы сказал. Решено: сегодня же они едут в Конский Ручей, покупают обручальное кольцо и выясняют, когда бывает в поселке пастор.

– Знаешь, Стеф, не нравятся мне подковы. Свожу-ка я Сумрака и Зорьку к кузнецу. Не хочешь поехать со мной?

– Вот здорово! А эти двое все равно моих советов не слушают.

Коул улыбнулся.

– Может, и послушали бы, если бы ты знала толк в копытах и подковах.

– Да как ты смеешь! – гневно воскликнула она и швырнула в него пучок соломы.

Коул со смехом увернулся.

– А вот за это я не открою тебе очень важный секрет!

Всю дорогу Стефани то требовала, то упрашивала объяснить, в чем дело, но Коул отмалчивался. Хохоча без умолку, они оставили лошадей у кузнеца и пошли по улице к магазину. Вдруг у Коула вырвалось ругательство:

– Черт!

Стефани повернула голову – и от ужаса у нее перехватило дыхание. Она вцепилась в руку Коула и поволокла его в переулок.

– Это человек из моих кошмаров, – прошептала она. – Ой, он идет сюда! Как ты думаешь, он нас заметил?

– Конечно, заметил. Но почему он еще в поселке?!

– Что?

Незнакомец решительно подошел к ним.

– Добрый день, мистер Кентрелл. – Орсон остановился перед Стефани и взял ее за руку. – Пойдем, Стефани, нам надо поговорить.

– Не трогайте меня!

Вырывая руку, Стефани в ужасе отпрянула, пошатнулась и ударилась головой о стену. Боль темной пеленой заволокла зрение. Стефани отчаянно пыталась пробиться к реальности. Наконец перед глазами снова появился переулок, и все стало ослепительно четким.

Коул тряс незнакомца, словно тряпичную куклу.

– Коул, не надо! Это Орсон. Он ничего со мной не сделает. Отпусти его!

Коул выпустил Орсона – тот мешком свалился на землю, – схватил Стефани за плечи и крепко, до боли, сжал.

– Стеф, ты что-то вспомнила?

– Все.

– Ты действительно богатая наследница из Сент-Луиса?

– Я...

Он нетерпеливо встряхнул ее.

– Ты унаследовала от отца состояние?

– Да.

– И через неделю после его смерти переодетой удрала из дому?

Она кивнула.

Глаза Коула горели холодным огнем.

– Ты обручена с этим человеком?

– Я...

– Говори правду, Стефани. Ты обещала выйти за него замуж?

– Да, но...

Коул напрягся.

– Ты уехала, потому что боялась его?

– Боялась Орсона? – удивилась она. – Нет, разумеется, нет. Он же...

– Значит, все, что он рассказал – правда! – Гримаса отвращения перекосила лицо Коула. – Господи Иисусе, какой же я дурак! – Он оттолкнул ее и зашагал прочь.

– Коул!

Он не оглянулся на ее отчаянный крик и вскоре исчез за углом.

Она рванулась следом. Но тут Орсон наконец поднялся и схватил ее за руку.

– Пусть идет, Стефани. Он тебе не пара. Поедем домой, к цивилизованным людям.

Стефани повернулась к нему. Глаза ее сверкали.

– Орсон Пикетт, не лезь в чужие дела!

– Но, Стефани...

– Мне некогда с тобой препираться, Орсон, и мне плевать на твое мнение. Если у тебя есть хоть капля мозгов, убирайся в гостиницу! Исчезни! – С этими словами она подобрала юбки и бросилась вслед за Коулом. Задыхаясь от быстрого бега, она наконец догнала его. Он даже не замедлил шага.

– Коул, пожалуйста...

– Уезжай. Тебе здесь не место.

– Но, Коул, я не...

– Вот именно! Ты не та, за кого мы тебя принимали! – Он фыркнул. – Господи, как же я смешон! Называется: положил к твоим ногам все свое богатство! Ха! Да ты купишь и продашь мое ранчо с потрохами и даже не заметишь.

– Нет, Коул, все не так.

– Все так, и ты это знаешь. – Он отвернулся.

– Черт подери, Коул Кентрелл, выслушай меня! – закричала она и схватила его за рукав. – Я приехала, чтобы найти сестру.

– Сестру?

– Да. Она живет где-то здесь.

– И где же твоя сестра была все это время?

– Н-не знаю. Может, она переехала.

– Как ее зовут?

– Элизабет Скотт – то есть девичья фамилия Скотт. Она могла выйти замуж.

Его лицо окаменело, и во рту у Стефани стало сухо и горько.

– Так ты ко всему еще и врунья! – насмешливо сказал он, вырвал руку и зашагал прочь. Стефани побежала за ним. – Придумала бы что-нибудь получше. На моей памяти здесь не было ни одной Элизабет. К тому же Пикетт сказал, что у тебя нет родственников.

– Но, Коул, это правда!

Он не остановился.

– Коул, я люблю тебя!

Они были уже возле кузницы. Сквозь открытую дверь доносился перестук: кузнец подковывал Зорьку.

– Джо, подержи кобылу эту ночь у себя, – крикнул Коул. – Завтра пришлю за ней Чарли.

Он направился к Сумраку, но Стефани преградила ему путь.

– Я сказала, что люблю тебя. Или это уже неважно?

Мгновение он холодно смотрел на нее, затем молча приподнял, отставил с дороги и , начал отвязывать Сумрака.

– Коул! – закричала Стефани. – Ты сам говорил, что прошлое тебя не волнует, только будущее! Наше будущее!

– У нас нет будущего. Больше нет. Только этого не хватало – привязать себя на всю жизнь к светской пустышке! – Он вынул из кармана пачку мятых бумажек и сунул ей в руку. – Хватит на комнату в гостинице и билет до Сент-Луиса. Твои деньги я отдал Пикетту, но тебя отдавать на его милость не стану.

– Коул, мне не нужны твои деньги.

– Считай, что это плата за услуги. Достаточно даже для такой богачки. – Он вскочил в седло. – Я собирался купить тебе обручальное кольцо. Не хочу смотреть на эти деньги и вспоминать, какую ошибку я чуть было не совершил.

Она ухватилась за его ногу и с мольбой смотрела на него снизу вверх.

– Коул...

Его глаза были холодны как лед.

– Ты еще не поняла? – спросил он. – Я презираю таких, как ты. Я не хочу больше тебя видеть.

Он развернул Сумрака и ускакал прочь. Прочь из ее жизни. Ноги у Стефани подкосились, все тело было словно чужое. Сердце кричало: «Вернись!», но с пересохших губ не слетало ни звука. Она видела, как он вдруг приостановился, обернулся – и снова пришпорил коня.

Она побрела в гостиницу. Увидев ее, Орсон вскочил со стула. Один глаз у него был подбит, и он прикладывал к синяку сырое мясо.

– Стефани!

Она смерила его гневным взглядом.

– Не смей со мной даже заговаривать, Орсон Пикетт. Видит Бог, ничего приятного я тебе не скажу.

Стефани записала свое имя в регистрационной книге и, не обращая внимания на Орсона, ушла к себе в номер и опустилась на кровать. На руке у нее блеснуло золото. Стефани вспомнилось: она снимает кольцо Орсона и сердито швыряет в ларец с драгоценностями. Конечно, обручальное кольцо защитит ее в дороге от приставаний, – но лучше уж Стефани наденет мамино обручальное кольцо; оно убережет ее ничуть не хуже... Вот и уберегло.

Стефани выглянула в окно и вздохнула. Если бы не потеря памяти, в Конском Ручье ее ждал бы тяжелый удар. Папа был уверен, что Элизабет здесь. На смертном одре он просил Стефани разыскать единоутробную сестру и отдать ей ее долю наследства. Впервые за десять лет Эштон Скотт заговорил о падчерице. Но поиски оказались бы напрасными. Может, Элизабет и жила когда-то поблизости от поселка, но теперь ее здесь нет.

Жестокое разочарование! А тут еще Коул... Как же обидно, как больно! Полчаса назад он собирался покупать ей обручальное кольцо, а теперь гонит прочь. Почему? Впрочем, это ненадолго. Сейчас он вне себя, но скоро остынет и переменит решение. А если нет? Тогда она его больше не увидит.

А она даже не попрощалась с Кейт и Джошем! Стефани почувствовала, что не может больше сидеть на месте. Она сунула деньги Коула в рукав и пошла к кузнице. Небо озарял яркий закат, – но Стефани не замечала красот природы.

Кузнец ушел домой ужинать; дверь конюшни была открыта. Стефани быстро нашла седло Мегги и положила деньги в седельную сумку. Затем она присела возле Зорьки и не отходила от нее, пока не сгустились сумерки: никак не могла оторваться от последней ниточки, связывающей ее с Коулом.

На обратном пути она зашла в магазин, но Франк Коллинз лишь подтвердил слова Коула: на его памяти ни в поселке, ни в окрестностях не было женщины по имени Элизабет. Стефани уныло доплелась до гостиницы, вошла в номер и села на кровать, не зажигая лампы, – на душе и без света было тошно.

Ее не утешало даже возвращение памяти. Пожалуй, стало только хуже. Да, формально она обручена с Орсоном: таково было заветное желание отца. Но задолго до встречи с Коулом Кентреллом Стефани поняла, что Орсон ей не подходит. Если и были какие-то сомнения, то через неделю после смерти отца она окончательно решилась разорвать помолвку.

Ослепленная горем, Стефани уцепилась за последнюю волю отца как за соломинку. Ею владело одно желание: отыскать любимую сестру. Она попросила Орсона поехать с ней в Вайоминг. Он отказался. Они спорили несколько дней. Орсон призвал на помощь Нэнс, лучшую подругу Стефани, и та тоже начала отговаривать ее от поездки. Они допекали ее вместе и по очереди, ни на миг не оставляя одну.

Наконец Стефани не выдержала. Притворившись больной, она избавилась от непрошеных сторожей и собрала все деньги, какие нашлись в доме. Квартал только начался, и наличности оказалось немало. Теперь надо было одеться попроще, чтобы сбить Орсона со следа и не привлекать внимания в дороге.

Осмотрев свой гардероб, Стефани убедилась, что ни одно из платьев для ее целей не годится. Тогда она позаимствовала платье у экономки. Сидело оно мешком. Стефани заплела косу – как для прогулки верхом или работы в саду – и улыбнулась своему отражению: этакая неприметная простушка! Тогда она и представить не могла, как возненавидит со временем это серое платье.

Еще она взяла с собой старое пальто для верховой езды. Оно было весьма поношенное и достаточно толстое: зашитые в подкладку деньги никто не заметит. Стефани села в поезд, идущий в Вайоминг. Она была уверена, что никто ее не выследит, и ехала себе неспешно, восстанавливая силы после многих недель ухода за отцом.

К несчастью, Орсон, обо всем догадавшись, устремился следом, догнал ее поезд в Шайенне и незамеченным подсел в соседний вагон. Они встретились в нескольких милях от Конского Ручья. Начался спор, не содержавший в себе ничего нового: ни один не смог переубедить другого.

Орсон настаивал, чтобы она вернулась в Сент-Луис. Она отослала его, сказав, что хочет остаться одна и подумать. Поезд остановился набрать воды, и Стефани спрыгнула с подножки – прямо в руки Коула Кентрелла. С этой минуты все остальное потеряло для нее значение и смысл.

Они же знакомы почти год! Как мог он подумать, что она похожа на презираемых им богачек? Стефани, не раздеваясь, упала на кровать и долго лежала, безнадежно глядя в темноту. Только когда горизонт на востоке окрасился розовым, она забылась беспокойным сном.

Несколько часов спустя ее разбудил стук в дверь.

– Мисс Скотт! Мужчина ждет внизу, хочет вас видеть.

– Скажите мистеру Пикетту, что я не хочу с ним разговаривать.

– Это не мистер Пикетт. Стефани вскочила.

– Сейчас спущусь! – Она пригладила волосы, оправила платье и бросилась вниз.

У окна стоял Чарли и нервно мял в руках шляпу. Стефани тяжело вздохнула, но постаралась ничем не выдать своего разочарования.

– Доброе утро, Чарли. Что привело тебя в поселок в такую рань?

– Меня прислал Коул.

Надежда вспыхнула в ее груди – и тут же погасла: Чарли был явно смущен и избегал смотреть ей в глаза.

– У меня в фургоне все ваши вещи... Куда мне их выгружать?

Стефани показалось, что в ее сердце вонзился нож. Ведь сейчас Коул уже не в ярости: он все обдумал, холодно и трезво, и решил, что она ему не нужна. Что ж... Элизабет здесь нет, и оставаться в Конском Ручье бессмысленно.

– Отвези, пожалуйста, на станцию. Я сегодня уезжаю в Сент-Луис.

Он сочувственно взглянул на нее.

– Может, хотите написать записку Кейт?

– Да, спасибо. – Она попросила у гостиничного клерка перо и бумагу и торопливо черкнула несколько слов и свой адрес в Сент-Луисе.

Чарли грустно покачал головой.

– Я не знаю, что случилось, мисс Стефани, но мне очень жаль.

Она попыталась улыбнуться.

– Мне тоже. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в морщинистую, выдубленную ветром щеку. – Прощай, Чарли. Я никогда тебя не забуду.

Казалось, Чарли хотел ответить, но, видно, не смог. Он кивнул и вышел, комкая в руках шляпу.

Спустя несколько минут Орсон Пикетт услыхал стук в дверь, открыл – и удивленно расширил глаза: на пороге стояла Стефани.

– Орсон, как скоро ты сможешь собраться?

У Орсона отвисла челюсть.

– Что? Мы едем в Сент-Луис? Почему ты передумала?

Она грозно сдвинула брови.

– Орсон, не задавай вопросов. Если ты еще об этом заикнешься, клянусь, я подобью тебе второй глаз!

Чарли вошел на кухню и с первого взгляда понял, что здесь неладно. Коул сидел за столом. Напротив него стоял Джош и гневно смотрел на отца.

– Папа, ты обещал, что не выгонишь Стефани!

– Я тебе уже сказал, сынок. Она вспомнила, кто она такая, и решила вернуться домой.

– Это неправда! Она не могла уехать и не попрощаться!

– Она попросила меня попрощаться за нее.

Глаза Джоша наполнились слезами.

– Папа, Стефани вернется, если ты ее попросишь! Я знаю, вернется!

– Возможно. Но я ее просить не буду.

– Почему?

– Вырастешь – поймешь.

– Я все понимаю! Я понимаю, что ты ее выгнал! Я тебе никогда этого не прощу! Никогда! – Крик превратился в рыдания, и Джош выбежал вон.

Коул в ледяном молчании пил кофе. Чарли откашлялся.

– Ну? – не глядя на него, прорычал Коул.

– Она сегодня уезжает.

– Отлично!

– Сынок, подумай хорошенько. Потом раскаешься, да поздно будет.

– В чем я раскаиваюсь, так это в том, что сразу ее не выгнал.

Чарли безнадежно покачал головой.

– Кейт, она прислала тебе записку.

– Дай сюда! – крикнул Коул и вырвал записку у него из рук.

– Коул Кентрелл, отдай сейчас же, не то я... – Она взглянула в его лицо и осеклась.

– Чтоб духа этой женщины в нашем доме не было! – Коул скомкал клочок бумаги, схватил шляпу и выскочил за дверь.

Кейт заговорила первой:

– Господи помилуй, таким он не был с того дня...

– Знаю. С того дня, как умерла Мегги. – Чарли грустно покачал головой. – А посмотрела бы ты на мисс Стефани! Я, как ее увидел... Мне словно пулю в сердце всадили.

– Не представляю, что могло случиться! – покачала головой Кейт.

– А я и знать не хочу! – бросил Чарли уже с порога.

33

Дорога в Сент-Луис была долгой и унылой. Стефани разговаривала с Орсоном только при крайней необходимости. Его попытки завязать разговор наталкивались на непробиваемую стену молчания. И Орсон начинал понимать, что это не вспышка гнева или обиды: Стефани просто закрылась от него наглухо.

Нэнс встречала их на вокзале. Не откликнуться на ее радость было невозможно.

– Стефани! – воскликнула она и обняла подругу. – Я так ужасно скучала!

Стефани обняла ее в ответ и слабо улыбнулась.

– Я тоже очень рада тебя видеть, Нэнс. Стефани уверяла, что прекрасно доберется домой сама, но Орсон и Нэнс решили доставить ее до порога. По пути Орсон рассказывал Нэнс о поездке, и оба они старались втянуть в беседу Стефани, но она отделывалась односложными ответами или молчала.

Наконец коляска подкатила к дому. Дверь открыл прямой, как палка, седой дворецкий.

– Добро пожаловать, мисс Стефани.

– Спасибо, Джеймс.

– Приготовить угощение для ваших гостей?

– Нет. Мистер Пикетт вернулся из долгого путешествия. Ему, должно быть, хочется поскорее попасть домой.

Даже не взглянув на остолбеневшую парочку, Джеймс закрыл дверь у них перед носом и последовал за Стефани в библиотеку. Много лет назад через этот особняк прошла длинная череда гувернанток – и ни одна из них не могла справиться с Элизабет и Стефани Скотт. Когда очередная гувернантка уволилась, не проработав и недели, Джеймс принялся за воспитание девочек сам. Он понимал и любил проказливых сестер и где лаской, где строгостью учил их сдерживать неуемное озорство. Для всех он был дворецким Эштона Скотта, по-английски чопорным и вылощенным, но для Элизабет и Стефани он всегда оставался милым Джеймсом.

Стефани швырнула шляпу на стул и крепко обняла старика.

– О, Джеймс, как я рада тебя видеть! Я боялась, что тебя здесь не застану.

Джеймс улыбнулся.

– Я подумал, что вы, вернувшись, захотите увидеть свой дом таким, каким его оставили.

– Но я ведь сказала, что уезжаю ненадолго, а прошло столько времени... Ты не боялся, что я могу совсем не вернуться?

– Я решил, что разумнее будет подождать.

– Как же ты ухитрялся целый год вести хозяйство? Ведь я не оставила ни цента!

– Мистер Пикетт обо всем знал. Я обращался за средствами к нему. Полагаю, он давал мне деньги из наследства вашего отца.

– Ах да, конечно, наш сообразительный Орсон! – Едва слова сорвались с языка, Стефани стало за них стыдно. – Я надеялась, что скоро вернусь, но все равно, мне нельзя было так тебя оставлять.

– Я думаю, вам было не до этого, – мягко ответил он. Затем выпрямился во весь рост и строго, по-учительски, сдвинув брови, посмотрел на нее сверху вниз. – А теперь не соизволите ли сообщить, где вы были последние десять месяцев и почему не потрудились написать?

– Честно говоря, я была в Вайоминге.

– И, несомненно, водили дружбу с ковбоями и индейскими вождями.

Она лукаво улыбнулась.

– Конечно. – Вдруг губы ее задрожали. – Ох, Джеймс, – воскликнула она и зарылась лицом в его фрак, – все так запуталось!

И Стефани рассказала свою историю. Она не пролила ни единой слезинки, но ее горе было видно с первого взгляда. О своих отношениях с Коулом она говорила очень скупо, тщательно подбирая слова. И Джеймс ее прекрасно понял.

Следующие две недели были для Стефани сущей пыткой. Она не выходила из дому и просила Джеймса не пускать к ней незваных визитеров. Все вокруг напоминало ей о Коуле: сапфирово-синие занавески и покрывало в спальне – о глазах такого же глубокого цвета, шахматный столик в библиотеке – о бесчисленных поединках на кухонном столе. А о работе в саду или верховых прогулках лучше было и не думать: ведь сравнивать – опять бередить душу.

Стефани понимала, что нельзя всю жизнь горевать и жалеть себя, но не могла отделаться от гложущей сердце боли. Наконец она решила распаковать чемодан, который Чарли оставил для нее на станции, и избавиться таким образом от призраков прошлого.

Стефани открыла чемодан, и душа ее наполнилась разом и сладкими, и горькими воспоминаниями. Да, там она была по-настоящему счастлива. Вот ремешки для волос – подарок Смелого Орла и его племени; вот одежда, сшитая руками Кейт; вот ненавистное серое платье. Блеснули перламутровые гребни, и сердце ее отчаянно забилось. Она погладила блестящий перламутр и вдруг вспомнила о зеленой ленте, которую подарил ей Коул накануне бала. Стефани перерыла весь чемодан в поисках единственного напоминания о незабываемой ночи любви. Ленты нигде не было.

Разыскивая ленту, Стефани развернула и встряхнула зеленое платье. На пол со стуком упал деревянный свисток. Стефани нагнулась. А что, если свистнуть? «Сэм найдет тебя и приведет домой»... Никогда в жизни Стефани не чувствовала себя такой одинокой.

Слезы подступили к глазам, Стефани упала на колени среди своих сокровищ, уронила голову на чемодан и зарыдала.

Немало времени прошло, прежде чем она успокоилась. Дышать стало легче, будто в груди рассосался болезненный узел. Слезы очистили ее душу. Коул ее больше не любит: что толку предаваться воспоминаниям и бесплодным мечтам? Пора забыть о горе и начать жить заново.

Пока Стефани убирала вещи, у нее созрел план. Она села за стол и написала записку, где приглашала Нэнс завтра вместе походить по магазинам. Записку она отдала Джеймсу и еще попросила его немедленно подготовить экипаж. Двадцать минут спустя она, улыбаясь, отправилась на таинственную встречу.

Наутро Нэнс приехала на час раньше назначенного. Стефани еще завтракала. Джеймс ввел сияющую девушку в столовую.

Стефани подняла брови.

– Господи, Нэнс, неужели тебе так не терпится в магазин?

Нэнс замотала головой.

– Мне не терпелось тебя увидеть.

– Спасибо, это очень лестно. Хочешь чаю с тостами?

– Нет, я уже... Ой, Стефани, какое прелестное ожерелье!

Стефани дотронулась до золотой снежинки на шее.

– Это подарок. Может, когда-нибудь я тебе расскажу.

Нэнс показалось, что в глазах подруги мелькнула боль.

Стефани вытерла губы салфеткой.

– Ой, какая я глупая! Совсем забыла поздравить тебя с днем рождения! Я приготовила для тебя подарок, – продолжала она, вставая из-за стола. – Получишь его попозже, за обедом.

– Твоя вчерашняя записка – лучший подарок. Я так рада, что ты бросила... э...

– Хандрить? Верно. Что толку губить себя из-за того, чего нельзя изменить? Поэтому мы и идем в магазин. Я начинаю жить сызнова, и начну с новых платьев.

Все утро девушки ходили по своим любимым магазинам. К одиннадцати часам экипаж был нагружен покупками.

Нэнс удовлетворенно вздохнула.

– Какое чудесное утро! Ты не представляешь, как я по тебе скучала. И по магазинам ходила одна, все – одна... А где мы будем обедать?

Стефани улыбнулась.

– Обед входит в число подарков. Но сейчас обедать рано, а у меня есть дело к Орсону. Не возражаешь, если мы сначала заедем к нему?

– Конечно, нет! – Нэнс слегка покраснела и опустила глаза. – Может быть, он с нами пообедает.

Стефани загадочно улыбнулась и ничего не ответила. Экипаж остановился у здания «Промышленной компании Скотта». Девушки вышли.

– Джон, мы освободимся минут через сорок пять. Пожалуйста, отвезите покупки домой и возвращайтесь сюда.

– Хорошо, мэм. – Молодой кучер дотронулся до шляпы, подмигнул и уехал.

– Стефани, он тебе подмигнул!

– Разве? Я не заметила.

Нэнс была поражена беспечностью подруги.

– Но, Стефани, ты не думаешь, что для слуги это слишком дерзко?

– Конечно, но вряд ли он имел в виду что-то дурное. – Стефани уже двинулась к дверям. – Пойдем, не будем заставлять Орсона ждать. У него каждая минута на счету.

Нэнс оглянулась на удаляющуюся карету, пожала плечами и вошла следом.

Стефани деловито, по-хозяйски оглядела приемную Орсона.

– Доброе утро, мистер Джонс. Мистер Пикетт может нас принять?

– Да, мисс Скотт. Он ждет вас. – Пожилой клерк привстал.

– Не беспокойтесь, мистер Джонс. Мы знаем дорогу. – И Стефани с Нэнс прошествовали в кабинет.

Орсон поднялся из-за стола навстречу девушкам и поцеловал обеим руки.

– Доброе утро, милые дамы. Вы прекрасно выглядите.

Стефани кивнула.

– Спасибо, Орсон. Да, утро чудесное, и мы замечательно погуляли. А теперь, когда мы обменялись любезностями, давай поговорим о делах.

Она села и мило улыбнулась обоим своим друзьям. Орсон поднял брови.

– Итак? – сказала она.

– Ты сегодня в весьма необычном настроении, – заметил Орсон, пододвигая стул для Нэнс.

– Вовсе нет. Спроси Нэнс, она подтвердит, что сегодня я веду себя совершенно, как в прежние времена.

– Кажется, придется смириться, – вздохнул он. – Чем могу быть полезен?

Стефани взглянула ему прямо в глаза.

– Тебе это не понравится, но, пожалуйста, окажи любезность и выслушай. Ты – глава «Промышленной компании Скотта», но контрольный пакет дает мне право вмешиваться в дела управления. Отец вложил в компанию все силы и всю жизнь, и я не хочу, чтобы она разорилась из-за наших постоянных распрей. Есть только один выход: один из нас должен продать свою долю другому.

– Это касается только вас двоих. – Нэнс вскочила. – Я подожду в приемной.

– Нет, Нэнс, – с улыбкой ответила Стефани. – Я не кончила и хочу, чтобы ты выслушала до конца.

Нэнс робко опустилась на стул, и Стефани вновь обратилась к Орсону:

– Ты был моему отцу как сын. Ты помог ему сделать компанию такой, какова она сейчас. Он хотел, чтобы ею управлял ты. И я хочу того же.

Стефани достала две увесистые папки.

– Я разговаривала с адвокатом и подготовила два комплекта документов. Этот передает мою долю тебе. Цена – более чем приемлемая, сам увидишь. Конечно, ты не сможешь заплатить прямо сейчас, но у меня и нет срочной нужды в деньгах. Погасишь свой долг в три года, я составила график взносов. Тебя это никак не обременит.

Орсон откинулся на спинку стула и сцепил пальцы.

– Компанию объединит прежде всего наша свадьба. Или ты забыла, как радовался твой отец, когда мы объявили о помолвке?

– Я не хочу быть твоим партнером, Орсон, ни в бизнесе, ни в жизни. А отец хотел, чтобы мы оба были счастливы. Поэтому я перехожу к следующему вопросу. – Она положила на стол прекрасное бриллиантовое кольцо. – Будь отец жив, он понял бы, почему я разрываю помолвку. И потом, – добавила она, мягко улыбнувшись своим воспоминаниям, – мне сказали, что из меня выйдет не жена, а сущий черт. И это, я подозреваю, правда.

– А если я не соглашусь? – Орсон самодовольно откинулся на спинку стула, словно не замечая кольца. – Ты, дорогая, что-то раскомандовалась, но ты очень слабо разбираешься в том, как делаются дела. Мое слово имеет здесь немалый вес. Я могу расстроить все твои планы.

– Я все это знаю, Орсон, поэтому и принесла вторую папку. Джон Уитмейр сделал мне очень привлекательное предложение. Он давно хочет объединить нашу компанию со своей. Эти документы передают мои акции ему. Он опытный делец и известен как человек безжалостный. Могу добавить: он предложил мне в два раза больше, чем я намерена получить с тебя. Я вложу деньги куда-нибудь еще и сохраню отцовское наследство. Конечно, грустно смотреть, как гибнет дело жизни отца, но меня утешит прибыль.

– Джон Уитмейр хочет похоронить компанию! Он погубит все, что сделали мы с твоим отцом! – Улыбка сползла с лица Орсона.

– Я знаю. Мне не хочется идти на такой шаг, но ты достаточно похозяйничал в моей жизни. Я хочу вырваться из-под твоей опеки, и пойду ради этого на все. Поэтому я попросила Нэнс остаться. Вам обоим пора понять, что я больше не потерплю вмешательства в свои дела.

– Вмешательства! – взорвался Орсон. – Я о тебе заботился!

– Это ты так думаешь, Орсон. Вы оба искренне полагали, что заботитесь обо мне. Но, когда я говорила, как важно найти Элизабет, вы пропускали это мимо ушей. А это не каприз, это последнее желание папы. Его душа не успокоится, пока я не отыщу сестру.

Нэнс сидела красная, как рак. На миг Стефани почувствовала себя виноватой. Но какой смысл подслащивать горькую пилюлю?

– Когда я решила ехать одна, вы сделали меня настоящей узницей в собственном доме, и мне пришлось бежать потихоньку. Ты, Орсон, отправился за мной и вынудил меня спрыгнуть с поезда посреди дикой прерии. И в довершение – вроде глазури на пироге – ты назначил награду за мою поимку!

Орсон был явно смущен, и Стефани насмешливо улыбнулась.

– Да, – продолжала она, – я и это знаю. Джеймс спросил, как меня нашли: по объявлению или как-то иначе. Так в чем вы меня обвинили? В воровстве? В убийстве?

– Я ни в чем тебя не обвинял, – начал оправдываться Орсон. – Там было сказано, что ты разыскиваешься для дознания.

– Это может значить только одно: я что-то натворила. Боже мой, Орсон, неужели ты не понимаешь, что какой-нибудь охотник за наградами мог меня просто пристрелить? Вам с Нэнс не приходило в голову, что вы подвергаете меня опасности? Или вам на это наплевать?

Орсон стукнул кулаком по столу.

– Подожди минуту. Нэнс просто старалась отговорить тебя от безумного шага. Она с самого начала была против объявления. Но подумай: если бы не объявление, ты бы, возможно, никогда не вспомнила, кто ты на самом деле. Ты так и осталась бы в глуши, с этим грубым варваром!

– Вот было бы счастье, – спокойно ответила Стефани.

Воцарилась тишина, только громко тикали часы. Стефани встала и положила руку на руку Орсона.

– Ты хороший человек, Орсон, и у тебя куча достоинств. Просто ты не тот, кто мне нужен. И любишь ты не меня, а компанию. Скоро ты получишь ее и поймешь, что я права. И потом, для тебя найдется жена гораздо лучше, чем я. Она здесь. Нэнс уже несколько лет втайне тебя любит.

Сзади послышался сдавленный вскрик, но Стефани предпочла его не заметить.

– Я никогда не смогу ценить и любить тебя так, как Нэнс. И если ты спросишь свое сердце, оно – я уверена – отзовется на ее любовь. Точнее, уже отозвалось.

Стефани взглянула на часы.

– Боюсь, мне пора: у меня назначена встреча. Орсон, пожалуйста, пообедай с Нэнс. Экипаж подъедет через полчаса. Джон думает, что мы приготовили Нэнс сюрприз, так что я советую вам его не разочаровывать. Вы же знаете, какие сплетники слуги.

Они молчали, и она продолжила:

– Можете поговорить о том, как сильно я изменилась. Бумаги оставляю тебе и жду ответа не позднее завтрашнего полудня. В два пополудни у меня встреча с Уитмейром.

У двери Стефани обернулась.

– Вы оба хорошие друзья, и я люблю вас. Будет очень грустно, если наша дружба прервется. Но не мешайте мне быть самой собой!

Даже не взглянув на их ошеломленные лица, Стефани аккуратно прикрыла дверь и направилась на улицу, улыбаясь самой себе.

– Тебе шах, Орсон, дружочек! Шах – и мат!