Текст книги "Рассказы о силе (Истории силы)"

Автор книги: Карлос Кастанеда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ОБЪЯСНЕНИЕ МАГОВ

1
ТРИ СВИДЕТЕЛЯ НАГУАЛЯ

По возвращении домой я опять столкнулся с необходимостью привести в порядок свои полевые записки. То, что заставили меня испытать дон Хуан и дон Хенаро, стало еще более острым, когда я пересмотрел прошедшие события. Однако я заметил и нечто новое. Моя обычная реакция, прежде проявляющаяся в месяцах испуга и ошеломления после таких поездок, на этот раз не была такой интенсивной. Несколько раз я нарочно попытался вызвать обычные ранее спекуляции или даже жалость к самому себе, но всему этому чего-то недоставало. Я намеревался также записать ряд вопросов, чтобы задать их дону Хуану, дону Хенаро или даже Паблито. Проект отпал сам собой, прежде чем я за него принялся. Что-то во мне противилось желанию впасть в настроение недоумения и расследования.

Я не стремился вернуться назад к дону Хуану и дону Хенаро, но и не боялся такой возможности. Но вот однажды я просто почувствовал, совершенно непредвиденно для самого себя, что пришло время их повидать.

Прежде каждый раз, когда я собирался поехать в Мексику, у меня всегда было ощущение желания задать дону Хуану тысячу важных и неотложных вопросов. На этот раз в моей голове ничего не было. Обработав свои заметки, я как бы освободил себя от прошлого и стал готов для «здесь и сейчас» мира дона Хуана и дона Хенаро.

Мне пришлось ждать лишь несколько часов, пока дон Хуан «нашел» меня на базаре маленького городка в горах центральной Мексики. Он очень тепло приветствовал меня и, как бы невзначай, сказал, что до поездки к дому дона Хенаро ему хотелось бы навестить учеников дона Хенаро – Паблито и Нестора. Когда я свернул с шоссе, он сказал, чтобы я пристально следил за любым необычным явлением или предметом у дороги или на самой дороге. Я попросил его уточнить, что он имеет виду.

Не могу, – сказал он. – Нагуальне нуждается в точных объяснениях.

Я затормозил, автоматически среагировав на его ответ. Он громко засмеялся и сделал мне знак рукой, чтобы я продолжал ехать. Когда мы приблизились к городу, где жили Паблито и Нестор, дон Хуан сказал, чтобы я остановил машину. Он незаметно указал движением подбородка в сторону средних размеров валунов у края дороги.

– Там нагуаль, —сказал он шепотом.

Я ожидал увидеть дона Хенаро, но вокруг никого не было. Я снова взглянул на валуны, а затем осмотрел весь участок вокруг них. В поле зрения ничего такого не было. Я напрягал глаза, чтобы различить хоть что-нибудь – маленькое животное, насекомое, тень, странное образование камней – хоть что-нибудь необычное. Через минуту я сдался и обернулся к дону Хуану. Он выдержал мой вопросительный взгляд без улыбки, а затем мягко толкнул мою руку тыльной стороной ладони, чтобы я опять взглянул на валуны. Я уставился на них. Потом дон Хуан вышел из машины и сказал, чтобы я шел следом и осмотрел их.

Мы медленно поднялись по пологому склону до подножия скал. На секунду остановившись, он прошептал мне в правое ухо, что нагуальждет меня прямо на этом месте. Я сказал ему, что, несмотря на все мои старания, я могу различить только камни, несколько пучков травы и кактус. Однако он настаивал, что нагуальтут и ждет меня.

Он приказал мне сесть, выключить внутренний диалог и удерживать несфокусированные глаза на вершине валуна. Он сел рядом со мной и, приложив губы к моему правому уху, прошептал, что нагуальвидит меня, что он здесь, хотя я и не могу его визуализировать. Он сказал, что моя проблема лишь в том, что я не могу полностью выключить свой внутренний диалог. Я слышал каждое слово, произносимое им в состоянии полной тишины. Все было понятно, тем не менее, ответить я не мог. Было невозможно сделать усилие, чтобы говорить и думать. Моей реакцией на его замечания были не мысли в прямом смысле слова, но скорее законченные единицы ощущений. Они имели все те косвенные оттенки смысла, который я обычно связывал с мышлением.

Он прошептал, что очень трудно самому начать движение по тропе к нагуалюи что мне действительно очень повезло в том, что меня запустила бабочка и ее песня. Он сказал, что если буду удерживать память о зове бабочки, я смогу вернуть ее назад, чтобы она помогла мне.

То ли его слова были сверхсильным внушением, то ли, может быть, я вспомнил тот феномен восприятия, который он называл «зов бабочки», но как только он прошептал это, стал слышен необычный трескучий звук. Богатство оттенков этого звука создавало впечатление, что я нахожусь в, создающей эхо, комнате. По мере приближения или нарастания звука я в похожем на сон состоянии определил, что над вершинами валунов что-то движется. Движение испугало меня так сильно, что я немедленно восстановил свое кристально чистое сознание. Мои глаза сфокусировались на валунах. На одном из них сидел дон Хенаро! Пятками своих ботинок он стучал по камню, производя ритмичный звук, который, казалось, был синхронизирован с «зовом бабочки». Он улыбнулся и помахал мне рукой. Я пытался мыслить разумно. Мне хотелось понять, каким образом он там оказался или каким образом я увидел его там. Но я был совершенно не в состоянии задействовать свой разум. В данных обстоятельствах я мог только смотреть на него. Он сидел, улыбаясь и помахивая рукой.

Через секунду он, казалось, приготовился соскользнуть по валуну. Я увидел, как он напряг ноги, подготовив ступни к приземлению на твердую почву, и выгнул спину, почти коснувшись поверхности камня, чтобы развить скользящую инерцию. Но посреди спуска его тело остановилось. Мне показалось, что оно прилипло. Он пару раз брыкнул обеими ногами, как бы плавая в воде. Казалось, он пытается освободиться от чего-то, что поймало его сзади за штаны. Он отчаянно тер свои ягодицы обеими руками. У меня действительно возникло впечатление, что он схвачен очень болезненно. Я хотел подбежать к нему и помочь, но дон Хуан схватил меня за руку. Я услышал, как он говорит мне, задыхаясь от смеха:

– Следи за ним, следи!

Дон Хенаро брыкался, извивался всем телом и раскачивался из стороны в сторону, как бы пытаясь освободиться от гвоздя. Затем я услышал громкий хлопок, и он скользнул или был брошен туда, где стояли мы с доном Хуаном. Он приземлился на ноги в четырех-пяти футах от меня. Он тер свои ягодицы и танцевал от боли, выкрикивая ругательства.

– Скала не хотела меня отпускать и схватила за жопу, – сказал он ноющим тоном.

Я испытал ощущение ни с чем не сравнимой радости и громко засмеялся. Мое веселье, как я заметил, было равно моей ясности ума. В этот момент я был охвачен всепоглощающим состоянием огромного осознания. Все вокруг для меня было совершенно ясным. До этого я был сонным или рассеянным из-за своего внутреннего молчания, но затем что-то во внезапном появлении дона Хенаро породило состояние огромной ясности.

Дон Хенаро продолжал тереть ягодицы и прыгать еще некоторое время. Затем он бросился к моей машине, открыл дверцу и забрался на заднее сидение. Я автоматически повернулся, чтобы заговорить с доном Хуаном, но его нигде не было видно. Я начал громко звать его. Дон Хенаро вышел из машины, начал бегать вокруг нее кругами и тоже выкрикивать имя дона Хуана высоким отчаянным голосом. Только увидев это, я сообразил, что он подражает мне. Я так испугался, обнаружив, что оказался наедине с доном Хенаро, что совершенно бессознательно три или четыре раза обежал вокруг машины, выкрикивая имя дона Хуана.

Дон Хенаро сказал, что мы захватим Паблито и Нестора и что дон Хуан будет ждать нас где-нибудь по пути. Оправившись от первоначального испуга, я сказал, что рад его видеть. Дон Хенаро подразнил меня по поводу моей реакции. Он съязвил, что дон Хуан для меня скорее не как отец, а как мать, после чего отпустил несколько забавных шуточек насчет «матерей». Я так смеялся, что даже не заметил, как мы подъехали к дому Паблито. Дон Хенаро велел мне остановиться и выйти из машины. Паблито стоял у двери. Он подбежал и забрался на переднее сидение.

– Поехали к дому Нестора, – сказал он, как если бы мы очень спешили.

Я оглянулся, чтобы взглянуть на дона Хенаро. Его нигде не было. Паблито умоляющим тоном просил меня поторопиться.

Мы подъехали к дому Нестора. Он тоже ждал у дверей. Мы вышли из машины. У меня было ощущение, что они знают, что происходит.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Разве Хенаро не сказал тебе? – спросил Паблито с оттенком недоверия.

Я заверил их, что мне никто ничего не говорил.

– Мы едем к месту силы, – сказал Паблито.

– Что мы собираемся там делать? – спросил я.

Они оба в один голос сказали, что не знают. Нестор добавил, что дон Хенаро велел им проводить меня к тому месту.

– Ты едешь из дома Хенаро? – спросил меня Паблито.

Я заметил, что был с доном Хуаном и доном Хенаро и что дон Хуан оставил меня с доном Хенаро на дороге.

– Куда делся дон Хенаро? – спросил я Паблито.

Но Паблито не знал, о чем я говорю. Он не видел дона Хенаро в моей машине.

– Он ехал со мной к твоему дому, – сказал я.

– Я думаю, у тебя в машине был нагуаль, —сказал Нестор испуганно.

Он не захотел сесть сзади и вместе с Паблито втиснулся на переднее сиденье.

Мы ехали в молчании, за исключением нескольких коротких указаний Нестора относительно направления.

Я хотел подумать о событиях сегодняшнего утра, но каким-то образом знал, что любая попытка объяснить их была бы с моей стороны бесплодным индульгированием. Я постарался вовлечь в разговор Паблито и Нестора. Они сказали, что очень нервничают внутри машины и не могут говорить. Я довольствовался этим чистосердечным ответом и больше не трогал их.

После полуторачасовой езды я остановил машину у дороги. Мы взобрались по крутому склону большой горы. Около часа мы шли в молчании с Нестором во главе, а затем остановились у подножия огромного утеса, который был, вероятно, свыше двухсот футов высотой и почти совершенно отвесным. Нестор сканировал землю полуприкрытыми глазами, отыскивая подходящее место для привала. Я болезненно сознавал, что он неуклюж в выполнении этой техники. Паблито, который находился рядом со мной, несколько раз был на грани того, чтобы выступить вперед и поправить его, но удержался и расслабился.

Затем, после минутного колебания Нестор выбрал место. Паблито с облегчением вздохнул. Я тоже знал, что место, выбранное Нестором, было правильным. Но я не мог понять, откуда я знаю это. Таким образом, я вовлек себя в псевдопроблему, воображая, какое бы место я выбрал сам, если бы вел их. Однако я не успел даже начать спекулировать по поводу этой проблемы, так как Паблито явно осознавал мое занятие.

– Ты не можешь этого сделать, – прошептал он мне.

Я засмеялся с некоторым смущением, как будто меня поймали на чем-то неприличном. Паблито засмеялся тоже и сказал, что дон Хенаро всегда ходил с ними обоими по горам, и время от времени давал кому-нибудь из них возможность вести. Поэтому он знал, что нет никакого способа представить то, каким был бы твой собственный выбор.

– Хенаро сказал, что причина того, что это нельзя сделать, состоит в том, что есть или плохой, или хороший выбор, – сказал он. – Когда ты сделал неправильный выбор, твое тело знает это точно так же, как и тело любого другого. Но если ты сделал правильный выбор, то тело это знает и расслабляется, вообще забывая о том, что здесь был выбор. Видишь ли, ты как бы перезаряжаешь свое тело, как ружье, для следующего выбора. Если ты захочешь использовать его вновь, чтобы оно сделало тот же самый выбор, то оно не сработает.

Нестор посмотрел на меня. Он явно любопытствовал насчет моих заметок. Он утвердительно кивнул, как бы соглашаясь с Паблито, а затем впервые за все время улыбнулся. Два его верхних зуба были кривыми. Паблито объяснил, что Нестор не был ни злым, ни мрачным. Он просто стыдился своих зубов, и по этой причине никогда не улыбался. Нестор засмеялся, прикрывая свой рот. Я сказал ему, что могу направить его к дантисту, который выправит ему зубы. Он принял мое предложение за шутку, и они засмеялись, как два ребенка.

– Хенаро говорит, что он должен преодолеть чувство стыда сам, – сказал Паблито. – Кроме того, Хенаро говорит, что ему повезло. Ведь тогда как все кусают одинаково, Нестор может расщеплять кости вдоль своими сильными кривыми зубами, и он может прокусить дырку в твоем пальце, как гвоздем.

Нестор раскрыл рот и показал мне свои зубы. Левый резец и клык росли боком. Он заклацал зубами и завыл по-собачьи, сделав два или три смешных выпада в мою сторону. Паблито смеялся.

Я никогда не видел Нестора таким легким. За те несколько раз, что я бывал с ним в прошлом, он произвел на меня впечатление человека среднего возраста. Когда же сейчас он сидел здесь, улыбаясь своими кривыми зубами, я поразился тому, как молодо он выглядит. Он казался юношей, которому только что за двадцать.

Паблито и на этот раз безошибочно прочел мои мысли.

– Он теряет свою самозначительность, – сказал он. – Вот почему он моложе.

Нестор утвердительно кивнул, не говоря ни слова, и вдруг очень громко выпустил газы. От неожиданности я выронил свой карандаш.

Паблито и Нестор чуть не умерли от смеха. Когда они успокоились, Нестор подошел ко мне и показал самодельную игрушку, которая издавала особый звук, когда ее сдавливали рукой. Он объяснил, что Хенаро показал ему, как ее сделать. Она имела небольшие меха, а вибратор изготавливался из любого листика, который помещался в щелку между двумя кусочками дерева, служившими компрессорами [27]27
  Compressor – компрессор, уплотнитель.


[Закрыть]. Нестор сказал, что звук, который он производит, зависит от типа листа, используемого как вибратор. Предложив мне испытать ее, он показал, как сжимать компрессоры, чтобы производить звук определенного типа, и как открывать их, чтобы менять листик для воспроизведения другого звука.

– Для чего ты это используешь? – спросил я.

Они переглянулись.

– Это ловец духов, дурень, – сказал Паблито отрывисто. Его тон был резким, но улыбка – дружеской. Оба они сочетали в себе очень странную нервирующую смесь дона Хенаро с доном Хуаном.

Мной овладела страшная мысль. А что, если дон Хенаро и дон Хуан разыгрывают меня? Я пережил момент неподдельного ужаса. Но что-то щелкнуло у меня в животе, и я мгновенно успокоился. Я знал, что Паблито и Нестор используют дона Хенаро и дона Хуана как модели поведения. Я также обнаружил, что веду себя во все большей и большей степени подобно им.

Паблито сказал, что Нестору повезло, что у него есть ловец духов. У него самого такого нет.

– Что мы будем здесь сейчас делать? – спросил я Паблито. Ответил Нестор, как если бы я обращался к нему.

– Хенаро сказал, что нам нужно ждать здесь, а пока мы будем ждать, мы должны смеяться и развлекать друг друга.

– Как долго, по-твоему, нам придется здесь ждать? – спросил я.

Он не ответил. Покачав головой, он взглянул на Паблито, как бы спрашивая его.

– Понятия не имею, – ответил Паблито.

Затем мы оживленно заговорили о сестрах Паблито. Нестор дразнил его, что у его старшей сестры такой злой взгляд, что она способна убивать им вшей. Он сказал, что Паблито боится ее: она так сильна, что однажды в порыве злости вырвала клок волос у него на голове, как будто это были куриные перья.

Паблито заключил, что его старшая сестра была зверем, но что «нагуаль» остановил ее и привел в норму. После, того, как он рассказал мне, как ее заставили себя хорошо вести, я сообразил, что Паблито и Нестор ни разу не упомянули имя дона Хуана, упоминая о нем как о «нагуале». Очевидно, дон Хуан вмешался в жизнь Паблито и привел всех его сестер к более гармоничной жизни. Паблито сказал, что после того, как «нагуаль» поработал с ними, они стали как святые.

Нестор пожелал узнать, что я делаю со своими заметками. Я объяснил ему суть своей работы. У меня возникло странное ощущение, что они искренне заинтересовались этим. В конце концов, я стал говорить об антропологии и философии. Я чувствовал себя смешным и хотел остановиться, но обнаружил, что втянулся в свои просветительские речи и не могу оборвать их. У меня было, выбивающее из колеи, ощущение, что оба они вместе каким-то образом заставляли меня давать им все эти длинные объяснения. Их глаза были сфокусированы на мне. Казалось, это их не утомляло и не надоедало им.

Посреди фразы я вдруг услышал слабый звук «зова бабочки». Мое тело напряглось, и я так и не закончил своей фразы.

–  Нагуальздесь, – сказал я автоматически.

Паблито и Нестор обменялись взглядами, которые, как мне показалось, были чистым ужасом. Они прыгнули ко мне, прижавшись с обеих сторон. Их рты были открыты, они казались испуганными детьми.

Затем я испытал невообразимое ощущение. Мое левое ухо начало двигаться. У меня было такое чувство, что оно крутится само по себе. Оно практически повернуло мою голову на пол-оборота до тех пор, пока я не оказался, как мне показалось, лицом к востоку. Голова наклонилась слегка вправо. В этой позе я был способен замечать все богатство трескучего звука «зова бабочки». Он звучал, как если бы был где-то далеко, доносясь с северо-востока. Как только я уловил это направление, мое ухо различило невероятное количество звуков, однако я не знал, было ли это лишь воспоминанием о звуках, которые я слышал ранее, или же действительно существующими звуками.

Место, где мы находились, было пересеченным западным склоном горного хребта. К северо-востоку находились рощи деревьев и пятна горного кустарника. Мое ухо, казалось, улавливало звук чего-то тяжелого, движущегося по камням и приближающегося с того направления. Нестор и Паблито то ли реагировали на мои действия, то ли сами слышали эти звуки. Мне хотелось спросить их об этом, но я не смел, или, может быть, был не в состоянии нарушить концентрацию.

Нестор и Паблито прижимались ко мне по бокам. Звук становился все громче и громче. На Нестора он, казалось, влиял больше всего. Его тело непроизвольно дрожало. В какой-то момент моя левая рука начала дрожать. Она поднималась помимо моей воли до тех пор, пока не оказалась на уровне лица, а затем указала в сторону кустов. Я услышал вибрирующий звук или рев. Он был мне знаком, этот звук. Я слышал его много лет назад под воздействием психотропного растения. В кустах я различил гигантскую черную форму. Казалось, что сами кусты постепенно становились все темнее, пока не превратились в зловещую черноту. Эта чернота не имела определенных очертаний, но она двигалась. Она, казалось, дышала. Я услышал потрясающий вопль, который смешался с криками ужаса Паблито и Нестора, и кусты – или черная форма, в которую они превратились, – полетели прямо на нас.

Я не смог удержать равновесия. Каким-то образом что-то во мне сдало. Темная фигура накрыла нас, а затем поглотила. Свет вокруг потускнел, как если бы солнце закатилось. Я чувствовал головы Паблито и Нестора у себя подмышками. Я опустил руки на их головы бессознательным защитным жестом и, переворачиваясь, полетел на землю.

Однако я не достиг каменистой земли, потому что через мгновение каким-то образом оказался вновь стоящим с Паблито и Нестором по бокам. Оба они, казалось, сжались, несмотря на то, что были выше меня, согнув ноги и спины так, что их головы были у меня подмышками.

Перед нами стояли Дон Хуан и дон Хенаро. Глаза дона Хенаро сверкали, как глаза кошки ночью. Глаза дона Хуана светились точно так же. Я никогда не видел, чтобы дон Хуан выглядел подобным образом. Он был действительно устрашающим. Еще более пугающим, чем дон Хенаро. Он казался моложе и сильнее, чем обычно. Глядя на них, я испытывал безумное чувство, что они не были людьми, как я.

Паблито и Нестор тихо скулили. Тогда дон Хенаро сказал, что мы представляем собой картину святой троицы. Я был Отец, Паблито – Сын, а Нестор – Дух Святой. Дон Хуан и дон Хенаро рассмеялись гулкими голосами. Паблито и Нестор жалко улыбнулись.

Дон Хенаро сказал, что мы должны разорвать свои объятия, потому что объятия позволительны только между мужчиной и женщиной или между мужчиной и его осликом.

Тут я сообразил, что стою на том же месте, где и раньше, и что я, очевидно, вовсе не падал назад, как мне показалось. Нестор и Паблито тоже были там же, где и раньше.

Дон Хенаро сделал знак Паблито и Нестору движением головы, и дон Хуан велел мне следовать за ними. Нестор пошел вперед и указал место, где сидеть мне, и другое – для Паблито. Мы сели на одной линии, примерно в пятидесяти ярдах от подножья утеса, где стояли дон Хуан и дон Хенаро. Пока я продолжал на них смотреть, мои глаза невольно вышли из фокуса. Я определенно знал, что свел их, потому что увидел их как четверых. Затем картина дона Хуана в левом глазу наложилась на картину дона Хенаро в правом. Результатом такого смешения было то, что я увидел радужное светящееся существо, стоящее между доном Хуаном и доном Хенаро. Это не был человек, какими я обычно видел людей. Скорее, это был шар белого огня. Что-то вроде волокон света покрывало его. Я встряхнул головой. Двойное изображение рассеялось, и все же вид дона Хуана и дона Хенаро как светящихся существ остался. Я видел два странных удлиненных светящихся предмета. Они походили на два радужных мяча для регби с нитями, которые обладали собственным свечением.

Два светящихся существа встряхнулись. Я действительно видел, как встряхнулись их нити, а затем они исчезли из виду. Они были втянуты наверх длинной нитью паутины, которая, казалось, выстрелила с вершины утеса. У меня было такое ощущение, что длинный луч света или сверкающая линия упала со скалы и подняла их. Я воспринял событие своими глазами и всем своим телом.

Я смог также наметить огромные несоответствия в своем способе восприятия. Но я не был способен рассуждать об этом, как сделал бы в обычной ситуации. Так, я осознавал, что смотрю прямо на основание утеса, и в то же время видел дона Хуана и дона Хенаро на вершине, как если бы задрал голову на 45°.

Я хотел было испугаться, закрыть лицо руками и заплакать или сделать еще что-нибудь из круга моих обычных реакций, но, казалось, был заперт. Мои желания не были мыслями в обычном понимании этого слова. Поэтому они не могли пробудить эмоциональный отклик, который я привык вызывать в себе.

Дон Хуан и дон Хенаро прыгнули на землю. Я знал, что они это сделали, судя по тому всепоглощающему чувству падения, которое ощутил в своем животе.

Дон Хенаро остался на месте их приземления, а дон Хуан подошел к нам и сел позади и справа от меня. Нестор сидел скорчившись. Его ноги были подтянуты к животу, подбородок он положил на сцепленные ладони. Его предплечья служили поддержкой, опираясь на бедра. Паблито сидел, слегка наклонившись вперед всем телом, прижав руки к животу. Тут я заметил, что тоже прижал руки к животу и держу себя за кожу на боках. Я схватил себя так сильно, что бока болели.

Дон Хуан заговорил сухим шепотом, обращаясь ко всем.

– Вы должны фиксировать свой взгляд на нагуале, —сказал он. – Все мысли и слова должны быть смыты прочь.

Он повторил это пять или шесть раз. Его голос был странным, чужим. Он вызывал у меня реальное ощущение чешуек на коже ящерицы. Это сходство было чувством, а не сознательной мыслью. Каждое его слово отделялось, как чешуйка. В том, как он произносил слова, был какой-то сверхъестественный ритм. Они были приглушенными, сухими, как тихое покашливание. Ритмичный шепот, превращенный в приказ.

Дон Хенаро стоял неподвижно. Когда я смотрел на него прямо, я не мог удерживать изменение картины, и мои глаза невольно свелись. В этом состоянии я опять заметил странное свечение в теле дона Хенаро. Мои глаза начали закрываться или слезиться. Дон Хуан пришел ко мне на помощь. Я услышал, как он приказывает мне не сводить глаза. Я почувствовал мягкий удар по голове. Очевидно, он бросил в меня камнем. Я увидел, как камешек подскочил пару раз на камнях около меня. Точно так же, должно быть, он стукнул Паблито и Нестора. Я слышал звук двух других камешков, отскочивших от камней. Дон Хенаро принял странную танцевальную позу. Его колени были подогнуты, руки расставлены по бокам, пальцы растопырены. Казалось, он собирается вертеться. И действительно, он крутнулся на пол-оборота, а затем поднялся вверх. У меня было отчетливое восприятие, что он был прикреплен к нити какой-то гигантской гусеницы, и эта нить подняла его тело на самую вершину утеса.

Мое восприятие движения вверх было странной смесью зрительных и телесных ощущений. Я наполовину видел, наполовину чувствовал его полет на скалу. Было что-то, что выглядело или ощущалось подобно почти незаметной нити света, которая тянула его вверх. Я не видел его полета вверх в том смысле, в каком бы я мог наблюдать глазами за полетом птицы. В его движениях не было линейной последовательности. Мне не нужно было поднимать голову, чтобы удерживать его в поле зрения. Я увидел, как нить поднимает его. Затем я ощутил движение в своем теле или своим телом, и в следующее мгновение он уже был на вершине утеса в сотнях футов над землей.

Через несколько минут он спикировал вниз. Я чувствовал его падение и невольно застонал.

Дон Хенаро повторил свое действие три или четыре раза. С каждым разом мое восприятие настраивалось. Во время его последнего прыжка вверх я мог реально различить серию линий, выходящих из средней части его тела. Когда он собирался прыгнуть вверх, линии изгибались вверх. Обратное происходило, когда он собирался спрыгнуть вниз.

После своего четвертого прыжка дон Хенаро подошел к нам и уселся позади Паблито и Нестора. Затем дон Хуан вышел вперед и остановился там, где раньше был дон Хенаро. Некоторое время он стоял неподвижно. Дон Хенаро дал несколько коротких указаний Паблито и Нестору. Я не понял, что он им сказал. Взглянув на них, я увидел, что он заставил каждого взять камень и приложить к телу в районе пупка. Я не знал, нужно ли мне делать то же, но он сказал, что предупреждение ко мне не относится, но следует приготовить камень и мне на случай, если я почувствую себя плохо. Дон Хенаро выставил подбородок вперед, показывая, что я должен смотреть на дона Хуана. Затем он сказал что-то неразборчивое. Он опять повторил это, и хотя я и не понял его слов, я понял, что это более или менее та же самая формула, которую произносил дон Хуан. Слова действительно не имели значения. Значения имели ритм, сухость тона, покашливающий характер фразы. У меня была убежденность, что какой бы там язык Хенаро ни использовал, но он был более подходящим, чем испанский, из-за его отрывистого ритма.

Дон Хуан сделал все так же, как вначале делал дон Хенаро, но затем, вместо того, чтобы прыгнуть вверх, он стал вращаться, как гимнаст. Полусознательно я ожидал, что он приземлится на ноги, но он этого не сделал. Его тело продолжало вращаться в нескольких футах над землей. Вначале круги были быстрыми, но затем они замедлились. С того места, где я находился, я мог видеть, что тело дона Хуана висит подобно телу дона Хенаро, на нитевидном волокне света. Он медленно вращался, как бы давая всем нам хорошенько рассмотреть его. Затем он начал подъем. Он набирал высоту до тех пор, пока не достиг вершины утеса. Дон Хуан действительно парил, как если бы не имел веса. Его повороты были медленными и напоминали движения космонавта, вращающегося в космосе в состоянии невесомости.

Пока я следил за ним, у меня закружилась голова. Это мое чувство, казалось, подхлестнуло его, и он начал кружить на большой скорости. Он отлетел от утеса, и когда он набрал скорость, я почувствовал себя совершенно ужасно. Я схватил камень, прижал его к животу и вжимал его в тело так сильно, как только мог. Его прикосновение несколько улучшило мое состояние. Действие прижимания камня к животу дало мне секундную паузу, и хотя я не отводил глаз от дона Хуана, оно, тем не менее, нарушило свою концентрацию. Перед тем как я дотянуться до камня, я почувствовал, что скорость, которую набрало его парящее тело, размыла его очертания. Он был похож на вращающийся диск, а затем на кружащийся свет. После того, как я прижал камень к животу, его скорость уменьшилась. Он походил на шляпу, парящую в воздухе, на воздушного змея, ныряющего вверх и вниз.

Движения воздушного змея были особенно беспокоящими. Мне стало неконтролируемо плохо. Я услышал, как птица захлопала крыльями, и после секундной неуверенности понял, что событие закончилось.

Мне было настолько плохо и я так устал, что лег землю и уснул. Должно быть, на минуту я задремал и очнулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Это был Паблито. Он отчаянным голосом умолял меня не спать, потому что если я засну, то все мы погибнем, и настаивал, чтобы мы немедленно покинули это место, даже если нам придется тащиться на четвереньках. Вид у него тоже был крайне измученный. Перспектива идти в темноте к машине казалась мне ужасающей, и я попытался убедить Паблито, что будет лучше, если мы проведем ночь здесь. От этого он пришел в еще большее отчаяние. Нестору было так плохо, что он был ко всему безразличен.

Паблито опустился на землю в состоянии полнейшего отчаяния. Я попытался собраться с мыслями. К этому времени стало совсем темно, хотя света было еще достаточно, чтобы различать камни вокруг нас. Полная тишина вокруг нас была прелестной и успокаивающей. Я полностью наслаждался моментом, но вдруг мое тело непроизвольно подскочило: послышался отдаленный звук сломанной ветки. Я машинально повернулся к Паблито – казалось, он знал, что произошло. Мы подхватили Нестора подмышки, практически взвалили его на себя и побежали. Нестор, похоже, был единственным, кто знал дорогу. Время от времени он слабым голосом давал нам короткие команды.

Мое внимание, однако, было сосредоточено не на том, что мы делаем, а на моем левом ухе, которое казалось независимой единицей. Какое-то внутреннее чувство заставляло меня время от времени останавливаться и сканировать окружающее этим своим ухом. Я знал, что нас преследует что-то массивное: приближаясь, оно дробило мелкие камни.

Нестор до некоторой степени пришел в себя и шагал самостоятельно, лишь иногда держась за руку Паблито. Мы добрались до группы деревьев. К этому времени стало совершенно темно. Я услышал громкий, исключительно резкий треск: словно щелкнул гигантский бич, обрушившийся на вершины деревьев. Я почувствовал нечто вроде упругой волны, разрывающей воздух над головой.

Паблито и Нестор взвизгнули и помчались прочь, что есть мочи. Я хотел остановить их, так как не был уверен, что сам смогу бежать в темноте. Но тут вдруг я услышал серию тяжелых вздохов справа от себя. Мой испуг был неописуемым. Мы все втроем побежали и прибежали к машине. Нестор вел нас каким-то неизвестным путем.

Я думал, что сначала развезу их по домам, а затем вернусь в город, в гостиницу, так как ни за что на свете я не поехал бы сейчас к дому дона Хенаро. Но Нестор не хотел вылезать из машины, не хотел и Паблито, да и я тоже, и поэтому все кончилось тем, что мы остановились у дома Паблито. Он послал Нестора купить пива и колы, пока его мать и сестры готовили нам еду. Нестор пошутил, не сможет ли его сопровождать старшая сестра Паблито на случай нападения на него собак или пьяниц. Паблито засмеялся и сказал мне, что Нестор был ему вверен [28]28
  To entrust – вверять, поручать (кому-л.), возлагать на (кого-л.).


[Закрыть].