Текст книги "Брак по конкурсу"

Автор книги: Карло Гольдони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Явление двенадцатое

Филиппо, потом Лизетта.

Филиппо (выходя из своей комнаты и глядя вслед уходящему Пандольфо). Собрался в дорогу почтеннейший. Идет. Уходит. Ушел. Слава небесам! Поговорим с Лизеттой. (Направляется к ее двери.)

Лизетта (появляясь на пороге). Отец ушел?

Филиппо. Ушел, и я как раз собирался к вам.

Лизетта. Нет, что вы скажете о его недостойном обхождении со мной? Печатать обо мне объявления!

Филиппо. Мне это больно не меньше, чем вам, и, уверяю вас, я отдал бы все мое состояние, чтобы скупить эти листки. Но зло уже сделано, и тут ничего не поправишь. Сейчас известие уже облетело весь Париж. Разносчики такого рода листков бегают по всему городу. Любопытные ждут их с нетерпением, и если есть интересная новость, то весь день только о ней и говорят. Я знаю парижан. У вас не будет недостатка в посетителях.

Лизетта. Пусть является кто угодно, я никому не покажусь. Порядочную девушку нельзя выставлять на посмеяние.

Филиппо. Вы можете себе представить, как мучительно было бы мне самому видеть вас в таком тягостном положении. Вы знаете мое чувство к вам, знаете, как мне дороги ваше доброе имя и ваше спокойствие.

Лизетта. Умоляю вас, избавьте меня от этого испытания. Сделайте хотя бы попытку, попросите через кого-нибудь моей руки у отца.

Филиппо. Дорогая Лизетта, я именно и шел к вам сказать, что этот шаг я предпринял. Я просил одно почтенное и влиятельное лицо поговорить с синьором Пандольфо. Мне обещали поговорить немедленно и, вероятно, так и сделают. Но и вы, с вашей стороны, поддержите мое обращение своими просьбами.

Лизетта. Я это сделаю от всей души, со всей горячностью. Я буду просить, буду плакать, буду кричать, если потребуется. Я умею и плакать, и кричать, когда нужно.

Явление тринадцатое

Те же и Альберто.

Альберто. Мосье Филиппо, мое почтение.

Филиппо. Покорнейший слуга, синьор Альберто.

Лизетта (тихо к Филиппо). Кто это?

Филиппо (тихо Лизетте). Один итальянец. Можете быть спокойны. (К Альберто.) Вам что-нибудь угодно от меня?

Альберто. Вот что, дорогой друг. Я сейчас прочел в «Маленьких афишах» одно объявление, которое меня позабавило. Там сказано, что в вашей гостинице выдается замуж молодая особа и что она выставляется на конкурс. Меня разобрало любопытство, я как раз был по делам в этих краях, вот я и зашел на нее посмотреть.

Лизетта (в сторону). О я несчастная! Я просто не знаю, как мне совладать с собой.

Филиппо (в сторону). Итальянцы не менее любопытны, чем парижане.

Альберто. Так как же, мосье Филиппо? Можно удостоиться чести увидеть эту молодую особу?

Филиппо. Синьор, я не знаю, кто это, я не знаю, о ком вы говорите. Моя гостиница полна приезжих, и я незнаком с той особой, которую вы ищете.

Альберто. Не может быть, чтоб вы не знали… (Разглядывая Лизетту.) А судя по описанию внешности, по приметам, которые дает листок, мне кажется, что это она и есть. (Подходит к Лизетте.) Синьора, простите мне мою дерзость. Но не вы ли та красивая и грациозная молодая особа, о которой я имел удовольствие прочесть в объявлении?

Филиппо (в сторону). О, будь ты проклят!

Лизетта. Синьор, я не красива и не грациозна; следовательно, я не та, кого вы ищете.

Филиппо. Нет, синьор, это никоим образом не она. (Делая знак Лизетте.) Вам нужна молодая особа, выходящая замуж, а эта уже замужем.

Лизетта. Да, сударь мой, я замужем. (В сторону.) Молодец Филиппо, ловко придумал!

Альберто. Прошу вас еще раз простить меня, если я позволил себе судить о вас ошибочно. Ведь в самом деле, ничего нелепее нельзя и придумать. Кажется просто немыслимым, чтобы мог найтись такой глупый отец, который подобным образом выставлял бы свою дочь напоказ.

Филиппо. Так может поступать только последний мужлан, неуч, скотина.

Альберто. Но осуждать надо не только отца. Приходится сказать, что и дочь, которая это допускает, не лучших нравов и не лучшего поведения, чем он.

Лизетта (с возмущением). О, что касается этого, синьор, то вы рассуждаете дурно, а выражаетесь еще того хуже. Отец, может быть, чудак, он мог это сделать без ведома дочери, а она, может быть, хорошая, разумная и честная девушка, и нельзя судить дурно о людях, которых не знаешь.

Альберто. Синьора, по тому, как вы рассердились, я готов думать, что вы ее знаете. Будьте так добры, скажите мне, кто она.

Лизетта. Я ее совершенно не знаю, а то, что я говорю, я говорю в защиту женщин.

Филиппо (в сторону). Как прекрасно она себя держит!

Альберто. Я бесконечно одобряю такую ревностную защиту. Могу я удостоиться чести узнать по крайней мере, кто вы?

Лизетта. Я? Я замужняя женщина, и моя особа не может представлять для вас ни малейшего интереса.

Альберто. Полноте, сударыня, не будьте со мной так суровы! А кто же ваш супруг?

Лизетта. На что вам знать, кто мой супруг?

Филиппо. Оставим это! Синьор Альберто – уважаемый человек и мой добрый друг. Надо исполнить его желание, надо сказать ему правду. Это – моя жена.

Альберто. Ваша жена?

Лизетта. Да, синьор, его жена.

Альберто. Я бесконечно этому рад. И давно вы женаты?

Филиппо. Около года, не так ли, Элеонора?

Лизетта. Да, год с небольшим. Что еще прикажете?

Альберто. Умоляю вас, удовлетворите мое любопытство. Я бы хотел иметь право говорить, что увидел ее первый.

Лизетта. Кого это?

Альберто. Молодую особу из объявления.

Лизетта. Ее? Синьор, скажите мне, пожалуйста: согласились бы вы жениться на девушке, которую бы сватали таким вот способом, вами же осужденным.

Альберто. Боже меня избави! Я – порядочный человек, я – негоциант, которого хорошо знает мосье Филиппо; я сюда зашел просто так, шутки ради, чтобы позабавиться, чтобы посмеяться над глупым отцом и нелепой дочкой.

Лизетта. Я удивляюсь тому, что у вас могут возникать такие желания. Порядочные люди не смеются над честными девушками. Ваш поступок безобразен, ваше намерение постыдно. Будь я та, кого вы ищете, я бы воздала вам по заслугам, и вы бы у меня поняли, если вы этого не знаете, что с женщинами обращаются вежливо, учтиво и почтительно. (Уходит к себе в комнату.)

Явление четырнадцатое

Альберто и Филиппо

Альберто. Ну и дьявол же ваша супруга!

Филиппо. Огня у нее немало.

Альберто. Но по тому, как она говорит, я вижу, что она безусловно знает эту молодую особу, и вы ее также, наверное, знаете, а когда порядочный человек вас просит, то, мне кажется, вам нечего ломаться.

Филиппо. Повторяю вам, я ничего не знаю, и этого вам должно быть достаточно.

Альберто. Нет, мне этого недостаточно.

Филиппо. А если недостаточно, то я ничем не могу помочь. Простите, у меня дела, я должен спешить. (В сторону.) На этот раз сошло благополучно.

(Уходит к себе в комнату.)

Явление пятнадцатое

Альберто, затем Дораличе.

Альберто. Неужели «Афиши» врут? Это было бы странно. Или, может быть, девица находится здесь, а Филиппо и его жена этого не знают. Опять-таки невероятно. Тут что-то кроется, они, по-видимому, связаны каким-то обещанием… Но стоит ли мне утруждать воображение из-за такого пустяка? Чего я лишусь, если ее не увижу? Лишусь простой забавы, сущего вздора. И все-таки я заинтригован. Я дал бы десять луи, чтобы удовлетворить любопытство.

Дораличе (открывая дверь и появляясь на пороге своей комнаты). Эй, кто-нибудь из прислуги! Никого нет?

Альберто (в сторону). О, вот еще молодая особа! Уж не это ли девица из «Афиш»?

Дораличе (в сторону). Просто несчастье! Никого не дозовешься! Я попрошу отца не оставлять меня больше одну.

Альберто (в сторону). Мне кажется, что и эта соответствует описанию.

Дораличе (зовет громче). Эй, кто-нибудь из слуг!

Альберто. Сударыня, вам что-то угодно? Могу я иметь честь быть вам полезным?

Дораличе. Простите, сударь, но мне бы нужен слуга.

Альберто. Я схожу позову его, если прикажете.

Дораличе. Ах, нет, умоляю вас, не беспокойтесь из-за меня.

Альберто. Я сделаю это с величайшим удовольствием. Скажите мне, что вам нужно, и я передам ваши распоряжения, если вы позволите.

Дораличе. Нет, благодарю вас.

Альберто. Я вас усерднейше прошу.

Дораличе. Сказать по правде, мне бы хотелось, чтобы слуга принес мне стакан воды.

Альберто. Ваше желание будет немедленно исполнено. (В сторону.) Если это она, то, мне кажется, у нее множество достоинств. Она мне нравится бесконечно. (Уходит в дверь к Филиппо.)

Явление шестнадцатое

Дораличе, потом Альберто, потом слуга.

Дораличе. Мне очень неприятно беспокоить незнакомого человека, но я была вынуждена воспользоваться его услужливостью.

Альберто (возвращаясь). Сударыня, вам сейчас подадут.

Дораличе. Я вам очень признательна за вашу любезность. (Кланяется и

хочет удалиться.)

Альберто. Умоляю вас, не уходите еще одну минуту.

Дораличе. Вам что-нибудь от меня нужно?

Альберто. Я бы хотел, чтобы вы оказали мне честь принять из моих рук стакан воды, который вам сейчас принесут.

Дораличе. Извините, сударь, но моего отца нет дома, и если он вернется и увидит, что я не у себя в комнате…

Альберто (живо). Вы здесь с вашим отцом?

Дораличе. Да, но сейчас его нет дома.

Альберто (в сторону). Готов побиться об заклад, что это несомненно она.

Дораличе (собираясь удалиться). С вашего разрешения…

Входит слуга, неся на блюдце стакан воды.

Альберто. Одну минуту. Вот стакан воды, окажите мне эту честь.

Дораличе (в сторону). Он так мил, что я не могу ему отказать.

Альберто (в сторону). Надо сказать, что если это она, то хозяйка права. Это разумнейшая дочь величайшего из сумасбродов, какие только есть на свете.

(Берет стакан и подает его Дораличе.)

Дораличе. Мне совестно, сколько беспокойства я вам причиняю. (Пьет воду.)

Альберто. Решительно никакого. Напротив, мне доставляет удовольствие вам услужить.

Дораличе. Возьмите. (Хочет отдать стакан слуге.)

Альберто. Позвольте мне. (Берет стакан и передает его слуге.)

Дораличе (в сторону). Его любезность ни с чем не сравнима!

Альберто (в сторону). Я хочу все-таки дознаться истины. (К Дораличе.) Простите мне мою дерзость. Ваш батюшка – итальянец?

Дораличе. Да, сударь, он итальянец.

Альберто. И по профессии негоциант?

Дораличе. Совершенно верно, он негоциант.

Альберто (в сторону). Эти два обстоятельства вполне совпадают. (К Дораличе.) Простите меня, вы замужем или нет?

Дораличе. Почему вы мне задаете все эти вопросы?

Альберто. Чтобы не ошибиться. Чтобы знать, могу ли я говорить с вами откровенно.

Дораличе. О чем же именно вы хотите со мной говорить?

Альберто. Соблаговолите ответить на вопрос, который я имел честь вам задать, и я вам все объясню чистосердечно.

Дораличе (в сторону). Это становится любопытно.

Альберто. Вы не замужем?

Дораличе. Нет, я еще не замужем.

Альберто. А у вашего отца есть намерение выдать вас замуж в Париже?

Дораличе. Да, я знаю, что это его величайшее желание, и он не скрывает от меня, что привез меня сюда единственно с этой целью.

Альберто (в сторону). Да, несомненно, это она. (К Дораличе.) Ваш отец, сударыня, очень странный человек.

Дораличе. Вы с ним знакомы?

Альберто. Я с ним незнаком, но позвольте мне сказать, как это мне ни тягостно, что его поведение кажется мне крайне удивительным. Вы заслуживаете более пристойного обхождения, и у вас не может быть недостатка в прекрасных партиях, без того, чтобы он их вам приискивал таким необычным путем, приносящим величайший вред вашему доброму имени и вашему положению.

Дораличе. Простите, сударь. Мой отец – человек разумный и осторожный, и он не способен…

Альберто. Вы можете защищать вашего отца сколько вам угодно, но все-таки совершенно недопустимо, чтобы отец публиковал в «Афишах», что он выдает замуж дочь и что претенденты будут допущены к конкурсу.

Дораличе. Как! Мой отец так поступил?

Альберто. Вот именно. Вы этого не знаете или делаете вид, что не знаете?

Дораличе. Я этого не знаю, я этому не верю, и вы, должно быть, ошибаетесь.

Альберто. Все признаки совпадают, и там вы описаны совершенно точно: молодая, красивая, изящная, рост обычный, волосы каштановые, цвет лица прекрасный, глаза черные, рот улыбчивый, дочь итальянского негоцианта, который хочет выдать свою дочь замуж в Париже и стоит в этой гостинице. Нет никакого сомнения, что это вы.

Дораличе. Я не знаю, что сказать. Быть может, мой отец это сделал. А если так, то у него должны иметься веские причины, оправдывающие такой поступок.

Альберто. Я бесконечно хвалю вас за такое почтительное отношение к отцу. Я все больше узнаю в вас ту молодую особу с добрым сердцем, которая описана в листках. Позвольте мне сказать еще раз, что способ, которым вас сватают, неприличен, но что вы заслуживаете всяческого уважения и всяческого внимания со стороны тех, кто имеет честь вас знать.

Дораличе. Ах, сударь, я очень несчастна! Мой отец потерпел много всяких неудач. В Париже ему кое-что должны, он меня любит и готов отдать эти деньги мне, так что я могла бы рассчитывать на довольно хорошую партию. Но если, как вы говорите, он выставил меня на посмеяние, то я стыжусь самой себя, мне не на что больше надеяться, мне остается одно лишь горестное отчаяние. О боже мой! Очевидно, мой отец, удрученный вечными невзгодами, потерял рассудок, помрачился в уме, и вот я теперь несчастное, презренное, обреченное существо.

Альберто. Сударыня, успокойтесь. Поверьте мне, ваша судьба меня трогает, ваше горе мучит, ваши достоинства пленяют. Мною двигало любопытство, случай познакомил нас, и уважение, которым я проникся к вам, побуждает и воодушевляет меня попытаться сделать вас счастливее.

Дораличе. О, я утешена вашим сочувствием.

Альберто. Могу ли я считать себя достойным вашего внимания, вашего знакомства?

Дораличе. Должно быть, вы шутите, вы просто смеетесь надо мной.

Альберто. О нет, не будьте несправедливы к чувствительному сердцу, которое очаровано вашими достоинствами и глубоко тронуто вашими несчастьями.

Дораличе. Небеса да благословят ваше прекрасное сердце.

Альберто. Я поговорю с вашим отцом.

Дораличе. Будьте снисходительны к слабости человека, преследуемого судьбой.

Альберто. Вы могли бы меня полюбить?

Дораличе. Я полагаю, что ваша любовь может быть только добродетельной.

Альберто. Достойной вас, достойной честного человека, каким я себя считаю. Я Альберто дельи Альбичини, парижский негоциант.

Дораличе. Сюда идут. Разрешите мне удалиться.

Альберто. Вы мне позволите проводить вас в вашу комнату? Дождаться вместе с вами возвращения вашего отца?

Дораличе. Нет, если вы меня хоть сколько-нибудь уважаете, оставьте меня сейчас одну и подождите его или зайдите попозже, как вам удобнее. Мне мое доброе имя дороже самой жизни. Синьор Альберто, до новой чести увидеть вас.

(Кланяется и хочет удалиться к себе в комнату.)

Альберто (следуя за ней). Поверьте, я проникся к вам такой нежностью, что хотел бы иметь возможность доказать…

Дораличе (нежно). Сейчас не утруждайте себя ничем. Вашу доброту я чувствую в полной мере. (Уходит.)

Явление семнадцатое

Альберто, потом Пандольфо.

Альберто. О небеса! Что это за волшебство такое? Я пришел сюда шутки ради, а попался не на шутку. Она красива, держит себя прелестно. Мне кажется, она прямо создана, чтобы сделать человека счастливым мужем.

Пандольфо (в сторону). Кто это такой? Уж не явился ли участник конкурса?

Альберто (в сторону). Если я решусь на ней жениться, что скажет обо мне свет? Да нет, достоинства этой девушки оправдали бы мое поведение.

Пандольфо. Синьор, мое почтение.

Альберто. Покорнейший слуга.

Пандольфо. Вам кого-нибудь надобно?

Альберто. Да, сударь, я здесь жду одного человека. Надеюсь, я не мешаю…

Пандольфо. Простите, пожалуйста. Может быть, ваша милость явилась посмотреть молодую особу, о которой говорится в «Маленьких афишах»?

Альберто. Вы тоже знаете, что эта молодая особа находится здесь?

Пандольфо. Знаю наверное, да и должен знать лучше всех.

Альберто. Не стану таиться. Я здесь единственно по этой причине и дожидаюсь отца этой девушки.

Пандольфо. Синьор, если вы хотите познакомиться с отцом этой девушки, то вот он к вашим услугам.

Альберто. Вы?

Пандольфо. Я.

Альберто (в сторону). Глядя на его физиономию, я перестаю удивляться его выходкам.

Пандольфо. Вы сомневаетесь? Вам стоит только спросить у Филиппо, у трактирщика.

Альберто. Я вам верю, раз вы мне это говорите.

Пандольфо. Видели вы мою дочь?

Альберто. Сказать по правде, видел.

Пандольфо. Ну, и что вы скажете? Удостоверились?

Альберто. Синьор, уверяю вас, что она понравилась мне бесконечно и что кроме личной прелести я нахожу в вашей дочери такие сокровища добродетели и сердечности, что ее нельзя не любить.

Пандольфо. Ага, вот видите! Не врут афишки?

Альберто. Относительно правдивости изложения ничего нельзя возразить, но, дорогой синьор… простите, как ваше имя?

Пандольфо. Пандольфо, к вашим услугам.

Альберто. Дорогой синьор Пандольфо, выставлять таким способом молодую девушку на всенародное посмеяние – это значит ее унизить, обесчестить, погубить.

Пандольфо. Ну, уж извините! Вы сами не понимаете, что говорите. Я так поступил, и поступил правильно во всех отношениях. Во-первых, в Англии так принято. Во-вторых, этот обычай следовало бы ввести повсюду: если где-нибудь имеется на выданье хорошая девушка, то на свете их так мало, что публике следует о них знать. И в-третьих, если бы все браки заключались по конкурсу, то не было бы такого множества жен и мужей, которые раскаиваются на третий день и впадают в отчаяние на всю жизнь.

Альберто. Ваши доводы меня не убеждают. Если так иногда поступали в Лондоне, то, вероятно, потому, что в Англии почти все люди – философы, а среди тысячи разумных философов всегда найдется какой-нибудь чудак. Кроме того, надо иметь в виду…

Пандольфо. Синьор, все это – бесполезные рассуждения. Нравится вам моя дочь или не нравится?

Альберто. Говоря искренне, нравится бесконечно.

Пандольфо. Надо будет посмотреть, посчастливилось ли вам понравиться ей.

Альберто. Мне кажется, судя по ее любезному обхождению со мной, что моя особа не показалась ей неприятной.

Пандольфо. Тем лучше. Дело может устроиться. Вы мне кажетесь человеком порядочным и благопристойным, если оставить в стороне вашу чрезмерную щепетильность в некоторых вопросах. Не могу сказать, чтобы я был вами недоволен. Могу вам подать добрую надежду.

Альберто. Хотите, пройдемте вместе к вашей дочери и поговорим с ней?

Пандольфо. Ведь вы ее видели? Говорили с ней? Ну, и хватит пока. Ваше имя, фамилия, звание, имущественное положение?

Альберто. Меня зовут Альберто Альбичини. Я – итальянец, парижский негоциант, и располагаю состоянием, я бы сказал, более чем достаточным.

Пандольфо. Отлично. Условия приемлемые. Не откажите зайти сюда еще раз ближе к вечеру.

Альберто. Но разве мы не могли бы теперь же…

Пандольфо. Нет, синьор. Я порядочный человек, я не хочу нарушать слова. Я объявил конкурс и не хочу обманывать конкурентов.

Альберто. Вы по-прежнему настаиваете…

Пандольфо. Хватит! Или принимайте мои условия, или я вас исключу из конкурса.

Альберто. Хорошо, понимаю. (В сторону.) Какая скотина! До чего несуразен! До чего глуп! Такой отец должен бы отбить у меня всякую мысль о дочери. Но нет, достоинства злополучной бедняжки все настоятельнее обязывают меня попытаться освободить ее из рук жестокого родителя.

(Уходит.)

Явление восемнадцатое

Пандольфо, потом Лизетта.

Пандольфо. Ха, ха, сударик влюбился с первого же взгляда. Ну что ж, если не окажется никого лучшего, отдам Лизетту ему.

Лизетта. Так как же, отец, когда вы намерены освободить меня от этой муки, от этого терзания?

Пандольфо. О какой муке, о каком терзании вы говорите?

Лизетта. Видеть себя выставленной напоказ в газетном объявлении.

Пандольфо. Ничего, ничего. Если это вас огорчает, можете утешиться, потому что скоро все устроится.

Лизетта. Что вы хотите этим сказать?

Пандольфо. Хочу сказать, что вы скоро выйдете замуж.

Лизетта. А за кого, синьор?

Пандольфо. Вероятно, за одного вашего знакомого, который, как мне доподлинно известно, вам не противен.

Лизетта (в сторону). О небеса! Это может быть только Филиппо. По его просьбе с отцом поговорили и убедили его согласиться.

Пандольфо. Но сперва посмотрим, не подвернется ли кто-нибудь другой.

Лизетта. Ах нет, отец, умоляю вас, заклинаю вас, если Эта партия вам подходит, не откладывайте, соглашайтесь, не терзайте меня дольше!

Пандольфо. Вы в него действительно влюблены?

Лизетта. Да, сознаюсь, влюблена безмерно.

Пандольфо. Как это быстро случилось!

Лизетта. Вот уже месяц, как я люблю его нежно, но у меня не хватало мужества вам открыться.

Пандольфо. Ха, ха, а я-то ничего не подозревал. Так, значит, никакого объявления и не требовалось?

Лизетта. Разумеется, не требовалось.

Пандольфо. И теперь он явился мне сказать… ясно, ясно, понимаю.

Лизетта. Если вы меня любите, если вы меня жалеете, поторопитесь, прекратите мои мучения.

Пандольфо. Ну, ладно. Чтобы доказать вам, что я вас люблю, нарушу слово, откажусь от надежд на что-либо лучшее и выдам вас за него.

Лизетта. О, как я счастлива! О, как я рада! Дорогой отец, как я вам благодарна, как я вам обязана!

Пандольфо. Подождите меня тут. Наш сударик едва ли успел уйти далеко. Я, может быть, его нагоню.

Лизетта. Да он здесь.

Пандольфо. Здесь? Сделал вид, что уходит, и остался?

Лизетта. Он здесь, он ждет. Я сию минуту его приведу.

(Уходит.)