Текст книги "Дорога королей (Конан-мятежник)"

Автор книги: Карл Эдвард Вагнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Каллидиос пожал плечами.

– Ты угадал, мне нельзя возвращаться в Стигию. Будь я одним из лордов Черного Кольца, я никогда бы не пал так низко. Но у меня есть основания скрываться в ваших подземельях.

Он плеснул себе вина в кубок и откинулся в кресле, не пролив при этом ни капли.

– Мой отец был одним из жрецов замка Сет. Однажды он возжелал прекрасную рабыню, завезенную из Офира для участия в ритуалах жертвоприношения. Вскоре она уже не могла выполнять своих функций, так как лишилась девственности. Мой отец был достаточно влиятельным человеком, но на этот раз не смог избежать немилости. После моего рождения враги не давали ему покоя, и он считал меня главным виновником своего падения.

Моя мать умерла. Мне пришлось много скитаться, выпрашивая милостыню. Меня терпели, как терпят бродячую собаку, пока она не надоест. Живя в замке Сет, я многому научился. Мне открывались древние, забытые тайны, а также запрещенные знания, которые я собирал по крохам у бесстрастных хранителей. В конце концов, я был вынужден бежать из Стигии, но к этому времени успел узнать для себя много полезного. И то, что я сейчас сижу здесь, перед вами, лишний раз доказывает, что мои слова – не простая бравада...

Из Луксура я бежал в Шем, где попал на отходящее судно, направлявшееся в Кордаву. Уже несколько недель я обитаю в Преисподней, но не потому, что вынужден скрываться от кого-либо. Подземелье – ненадежное убежище от колдунов Стигии; если им понадобиться, они разыщут вас на дне моря. Я пришел сюда в надежде найти способ применить свои познания. Я нашел его. Когда я услышал разговоры об удачной вылазке Мордерми, я поразмыслил и пришел к выводу, что наш союз может быть выгоден нам обоим.

– Я уже говорил, Каллидиос, – засмеялся Мордерми. – Для колдуна-самоучки ты слишком нагл и ведешь себя, как обыкновенный плут. Если бы ты был хотя бы наполовину могущественен, как ты говоришь, ты бы уже давно правил Стигией. Но все же в твоих словах что-то есть, и я готов принять к себе еще одного ловкого мошенника. Может ты еще умеешь пользоваться шпагой, или ты сначала усыпляешь своего противника, а потом быстро убегаешь?

– Об этом мне трудно судить, – спокойно отозвался Каллидиос, – но я могу поднять армию против которой не устоит ни одно войско.

– Армию ? – удивился Мордерми. В тоне стигийца было столько ледяной самоуверенности, что он даже не улыбнулся.

– Да, армию, которую я могу собрать при помощи заклинаний, – ответил ему Каллидиос. – Так же, как ты можешь собрать армию при помощи денег. Давай станем союзниками, Мордерми, ты и я.

В серо-зеленых глазах колдуна плясали насмешливые огоньки, и Мордерми внезапно понял, что еще неизвестно кому в этом спектакле отведена роль дурака.

Глава 8.
УТРЕННЕЕ КУПАНИЕ

Море лениво лизало подгнившие сваи. Вдали звенели колокола. Конан смотрел на Сандокадзи, сидевшую на краю лодки, свесив ноги в воду, и представлял себе, о чем она думает.

– Нам понадобится лодка, – предупредил вчера Каллидиос, – кто-нибудь на веслах и хороший ныряльщик.

Конан сделал сильный гребок, и лодка заскользила по поверхности моря. Каллидиос сидел на носу в своей излюбленной неуклюжей позе и отдавал приказания. Сандокадзи находилась на корме. Конан согласился на эту прогулку, в душе борясь с желанием привязать стигийцу на шею якорь и утопить в самой глубокой части гавани.

Мордерми и Сантиддио всю ночь заседали вместе с главарями банды и предводителями Белой Розы. К удивлению Конана они согласились со всеми предложениями стигийца, причем Мордерми, во всеуслышание объявил, что Каллидиос высказал те мысли, которые он сам давно вынашивал в голове.

Каллидиоса подробно расспросили о его колдовском искусстве и тех могущественных силах, которые он может вызвать на помощь восставшим. Возможно, все что он говорил было бредом, вызванным наркотическим действием цветов лотоса, но не прислушаться к его словам было нельзя. От стигийца потребовали доказательств. Проверить все это поручили Конану, а Сандокадзи присоединилась к ним, чтобы киммериец не воспользовался случаем отправить Каллидиоса к праотцам.

Утро было холодным. Туман рассеивался, предвещая солнечный день. Конан знал, что люди Корста тщательно охраняют гавань, и снова про себя обругал Каллидиоса за его сумасшедшую прогулку близ порта. Было время отлива, и разноцветные паруса торговых кораблей и рыбацких шхун маячили далеко от берега. Это немного успокоило Конана: можно было проскочить незамеченным.

– Конан, смотри! – позвала Сандокадзи. – На дне люди!

Каллидиос поспешно перегнулся через борт, и вгляделся в воду.

– Статуи, – сказал он с видимым облегчением. – Обыкновенные садовые статуи. Я покажу вам кое-что получше.

Конан поднял весла и посмотрел за борт. Утренние лучи солнца проникали в самую толщу воды, и на дне ясно угадывались руины старой Кордавы. Среди развалин и обломков затонувшей виллы стояли статуи, погребенные в лесу водорослей. Стайки серебристых рыбешек, как птички, мелькали вокруг разъеденных морской водой камней.

– Не понимаю, как случилось, что во время землетрясения старый город оказался под водой, – сказал Конан. – Я думал, море поглотило только прибрежную его часть, а мы уже отъехали от города на добрую милю.

– Мы находимся за стенами старого города, – отозвался Каллидиос. Этот длинный полуостров когда-то находился на месте нынешней гавани Кордавы. В результате землетрясения его полностью залило водой. Когда-то здесь селились богатейшие люди города, теперь мы проплываем над останками их роскошных вилл.

По его указанию Конан направил лодку в открытое море, где сильное течение создавало сильную рябь на поверхности воды.

– Хорошо, мы идем правильным курсом. Правь вон туда, на мель. Гробница расположена дальше в море, но теперь мы ее отыщем без труда.

– Ты ведешь нас к гробнице? – саркастически осведомился Конан. – А я думал, ты покажешь нам свою армию.

– Я покажу тебе все, что ты пожелаешь, киммериец.

Конан направил лодку в море и налег на весла. Он слабо верил словам Каллидиоса. Возможно, думал он, у стигийца действительно есть какая-нибудь банда, которая поджидает их в море на корабле или лодках, а может скрывается на одном из островков в дельте Черной реки.

– Чья это гробница, которую мы ищем? – спросила Сандокадзи, чтобы нарушить тягостную тишину.

– Короля Калениуса.

– Он тебе, наверное, приснился. Я не помню такого имени среди зингаранских королей.

Конан хмыкнул, прикидывая, где бы найти место поглубже, чтобы привести в исполнение свой замысел.

– Калениус был одним из величайших Турианских королей, – надменно проговорил Каллидиос. – Он жил в те времена, когда еще существовали Лемурия и Атлантида. Калениус правил Верулией, Фарсуном и Валузией, а рождения Зингары следовало ожидать только через тысячелетия.

– Но я никогда не слышала ни о таком короле, ни о его гробнице, ни, даже, о его королевстве, – рассерженно сказала Сандокадзи.

– Древняя Турия теперь обратилась в прах. Гордая гиборийская цивилизация, которая поднялась на обломках ее величия, начисто стерла память о ней, – ответил Каллидиос. – Я думаю, придет время, и мы тоже обратимся в прах, и те, кто будет танцевать на наших истлевших костях, будут вспоминать о нас только по легендам.

– Какая чушь! – рассмеялась Сандокадзи. – Короли смертны, но как могут исчезнуть государства, народы?

– Посмотри на дно, и ты найдешь там ответ.

Конан не вмешивался в спор. Если Сандокадзи хочет браниться с сумасшедшим, пусть. Веревка якоря, накинутая на шею Каллидиоса, и несколько сотен футов воды успокоят его непоседливый язык.

– Спустя несколько веков как Кулл захватил трон Валузии, турианские королевства были ввергнуты в серию жестоких междоусобных войн. И только Калениус сумел восстановить мир и согласие к северу и западу от Грондара, а также в Потерянных Землях. Он создал империю, о которой честолюбивый турнианский князь Ишедигерд и мечтать не смел. Все народы и правители Континента склоняли свои головы перед волей и желаниями Калениуса. Он объявил, что его империя будет существовать тысячелетия, и память о ней никогда не исчезнет.

Но Калениус состарился и умер, и едва его положили в гробницу, как империю начали сотрясать междоусобные войны. Они не затихали до тех пор, пока Великое Землетрясение не стерло с лица земли королевство Турию, и теперь Калениуса помнят лишь те немногие, кто ищет забытое знание древних лет.

Каллидиос прервал свой монолог, внимательно всматриваясь в воду. Неожиданно он скомандовал:

– Суши весла, Конан. Мы на месте.

В следующее мгновение стигиец бросил якорь. Глаза Конана заметили кривую ухмылку, мелькнувшую на лице колдуна, и киммериец про себя выругался.

Они стояли на якоре примерно в лиге от берега. Под ними на небольшой глубине лежал затопленный полуостров. Судов поблизости не было, очевидно, капитаны предпочитали обходить мели стороной.

– Под нами, – провозгласил Каллидиос, – гробница Калениуса.

Сандокадзи и Конан внимательно посмотрели вниз. Море было спокойным, но мелкая рябь мешала как следует разглядеть дно. Море казалось таким синим, что на горизонте сливалось с небом; над головой с пронзительными криками носились чайки. Конану показалось, что в этом месте дно поднимается, образуя подводный холм довольно больших размеров.

– Где же гробница? – спросил Конан, бросив выразительный взгляд на Сандокадзи.

– Она покрыта водой и засыпана песком, – ответил Каллидиос. – Тысячу лет назад вы смогли бы различить развалины огромного мавзолея, на сооружение которого Калениус потратил тридцать лет. Все, что пощадило землетрясение, растащили основатели Кордавы для постройки своих жилищ. Остался только могильный холм, да и тот впоследствии поглотило море. Мы бросили якорь как раз над его останками.

– Очень интересно. – сказала Сандокадзи.

– Тридцать лет строилась гробница. На ее постройку согнали сотни тысяч искусных рабочих, десятки тысяч ремесленников. Сюда свозили богатства со всей империи. Такова была воля Калениуса, который хотел, чтобы его гробница стала чудом света, пережила века.

– Это урок всем нам, – сказала Сандокадзи. Становилось жарко, пора было заканчивать морскую прогулку.

– Здесь же ничего нет, – возразил Конан, чувствуя себя обманутым эффектным монологом стигийца.

Каллидиос сбросил обувь.

– Гробница здесь, и ее можно найти, если знать, где искать Мраморные дворцы и золотые фонтаны не вечны, подобно букету цветов, брошенных на могилу. Главные чудеса гробницы Калениуса спрятаны под землей.

Каллидиос положил обувь рядом со шпагой, снял штаны и начал выкручиваться из камзола.

– Конечно, – сказал он Конану, – если хочешь увидеть все своими глазами, поплыли со мной.

Конан пожал плечами и скинул башмаки. Он был обнажен по пояс, поэтому он быстро выскользнул из кожаных штанов, закрепил у пояса кинжал и был готов.

Сандокадзи улыбнулась, глядя на него, и тоже начала раздеваться. Перешагнув через упавшую юбку, она стянула через голову блузку и осталась в тонкой хлопковой сорочке.

– Ты тоже собираешься с нами? – недовольным тоном спросил Конан.

– Почему бы и нет? Погода для купания сегодня превосходная, и потом Каллидиос обещал показать нам "удивительные чудеса".

– Это займет немного времени, – сказал Каллидиос, который возился с якорной веревкой, стараясь поставить лодку над краем могильного холма. Без одежды стигиец казался каким-то невероятным скоплением угловатых костей и шишкообразных соединений. Рядом с великолепно сложенным, бронзовым от загара, киммерийцем он выглядел, как ободранный уличный кот, вывалявшийся в луже.

– Что мы должны увидеть? – спросил Конан.

– Следуйте за мной, – крикнул Каллидиос и прыгнул в море.

Весело рассмеявшись, Сандокадзи последовала его примеру. Не переставая хмуриться, Конан прыгнул следом.

Три головы показались над водой. Позади них утренний бриз играл с пустой лодкой, то натягивая, то ослабляя якорную цепь. Каллидиос, чьи жиденькие волосы цвета пакли облепили куполообразный череп, поплыл к тому месту, где дно круто уходило в глубину. Там он подождал своих спутников.

– Тысячеколонный мавзолей с потолком из ярко-голубого ляписа, по которому днем двигалось золотое солнце, а ночью платиновая луна, полом, устланным плитами, по которым текли вечно сияющие золотые реки, должен был служить ярким зрелищем для многих поколений подданных, погруженных в глубокий траур. Тело короля Калениуса, предохраненное от тления специальными составами, изготовленными его придворными колдунами и магами, помещалось в тайном каземате под землей. Его великолепие отличалось от красот наземного мавзолея, как сам мавзолей отличался от хижины бедняка. Калениус приказал воздвигнуть здесь, на равнине, большую гору. Двести тысяч рабов трудились, перетаскивая землю, в течение тридцати лет, и над гробницей вырос внушительный холм.

По своим размерам он достоин венчать могилу усопшего бога. Его диаметр составлял тысячу футов, а высота двести. На склонах высились замки и монументы, поражавшие воображение путешественников. Внутри холма находился дворец, который по своему размаху и великолепию превосходил прижизненную резиденцию монарха. Останки короля были помещены на золотой трон, с которого он намеревался править вечно.

Во время второго землетрясения, поглотившего часть старой Кордавы, продолжал Каллидиос, – никто уже не помнил имени Калениуса, а его грандиозный курган превратился в маленький холмик. Затем море поглотило то, что некогда было величайшим творением той эпохи, и гора, воздвигнутая королем Калениусом, превратилась в безымянную мель. Если вы хотите убедиться в правдивости моих слов, следуйте за мной.

Конан, несмотря на свой скептицизм, почувствовал, как в нем пробуждается интерес. Перспектива ограбления королевской могилы придала его мыслям другое направление. Память о короле Калениусе могла стереться, но его золото должно было пережить века.

– Эта гробница... – начал Конан.

Но Каллидиос уже исчез под водой.

Конан выругался сквозь зубы и последовал за стигийцем в глубь моря.

Соленая вода с непривычки щипала глаза, но Конан быстро привык. Неподалеку он увидел Сандокадзи – ее тонкая белая сорочка плотно облегала тело, подчеркивая соблазнительные очертания ее фигуры. Впереди них Каллидиос погружался все глубже и глубже. Конан чувствовал, как увеличивается давление воды, но, стиснув зубы, продолжал плыть дальше.

У края мели дно круто обрывалось вниз. Край обрыва терялся в густых зарослях водорослей. Конан неясно различал большие каменные глыбы, в беспорядке торчащие из морского дна. Присмотревшись, он понял, что это остатки гигантских цилиндрических колонн.

Конану сдавливало грудь, а череп раскалывался от боли, но в этот момент Каллидиос задержался над каким-то темным пятном, выделявшимся на склоне холма. Стигиец энергичными жестами подозвал к себе Конана, и затем быстро устремился к поверхности. Из последних сил Конан подплыл к указанному месту.

На склоне зияла черной пастью большая расселина, обрамленная пучками водорослей. От нее в разные стороны тянулись обломки колонн и каменных плит. Подплыв поближе, Конан понял, что это вход в курган. Конец длинного коридора терялся во тьме. В полутьме виднелись несколько рядов каменных фигур, служивших, очевидно, для украшения входа.

Воздух был на исходе, и Конан устремился к поверхности. Вынырнув, киммериец с удовольствием сделал большой вдох.

– Ну что, видел? – спросил Каллидиос.

– Я видел каменные развалины и пещеру на краю холма, – ответил Конан, протирая глаза. Лодка качалась на волнах недалеко от них.

– Я же говорил, – воскликнул стигиец. – Море и землетрясения разрушили курган и открыли вход в гробницу короля Калениуса. Я провел здесь немало дней, прежде чем обнаружил его. Я должен был убедиться, что мавзолей действительно принадлежал Калениусу. И я нашел их! Разве нет?

– Ты говорил, что знаешь способ собрать могучую армию, которая поможет нам скинуть Риманендо, – ответил Конан. – Мы пришли сюда, чтобы убедиться, что ты не лжешь. Вместо этого ты подсовываешь нам какой-то курган и какие-то развалины. Мне сдается, что все твои обещания помочь нам – пустая болтовня, и единственное, чего ты хочешь от нас – чтобы мы приняли участие в поисках сомнительных сокровищ этой подводной гробницы!

– Неужели ты думаешь, что я стал бы делиться своей тайной и своими знаниями, если бы мне была не нужна помощь твоих друзей? – огрызнулся Каллидиос. – В гробнице сокрыты такие богатства, которые тебе и не снились, киммериец. Иначе бы я не убежал из Стигии, чтобы их отыскать. Но я обещал показать тебе воинов, которых могу собрать. Вспомни, что ты еще видел внизу?

– Ничего, кроме черной дыры в холме и сломанных колонн, – ответил Конан. – И еще какие-то статуи, вроде тех, что мы видели раньше.

– Статуи, – рассмеялся Каллидиос. – Значит, ты их видел? Присмотрись к ним получше, киммериец!

Не дожидаясь ответа, Каллидиос сделал глубоки вздох и снова нырнул в глубину. Удивленный странным поведением стигийца и его словами, Конан последовал за ним.

Снова голову сдавило будто обручем. Конан подумал, что не всякий пловец смог бы добраться до расселины, и в его душе шевельнулось нечто, похожее на уважение к стигийцу, проявившему столько старания, чтобы отыскать вход в захоронение. И все же цель, которую преследовал колдун, оставалось для него загадкой.

Каллидиос медленно плыл над темным отверстием. Хотя дно было покрыто зарослями водорослей, Конан решил, что на этот раз стигиец говорил правду: это действительно было древнее захоронение, разрушенное водой и земными катаклизмами.

Подплыв поближе к входу, Конан внимательно посмотрел на ряд статуй, наполовину погребенных под обломками и покрытых водорослями. Это были фигуры воинов, изваянные из какого-то черного камня. Ростом они были с обычного человека, и в руках они сжимали какое-то древнее, неизвестное Конану оружие. Доспехи были тоже непривычной формы. Конана поразило мастерство неизвестного скульптора, который с величайшей скрупулезностью вырисовал мельчайшие детали костюма, лиц и оружия воинов, а также прочность самого материала, который, в отличие от древних колонн, казалось, совсем не подвергся разрушительному воздействию морской воды. С полдюжины этих воинов выстроились у входа в туннель, а в самой глубине коридора виднелись другие. Это было настоящее произведение искусства, и, если их поднять на поверхность, за них можно было бы выручить неплохие деньги. Итак, армия Каллидиоса – блеф. Но гробница с фантастическими богатствами существует на самом деле, и она недосягаема для любого вора или грабителя, который не имеет жабер. Неудивительно, что Каллидиосу понадобилась помощь, чтобы завладеть ее богатствами.

Мимо Конана проплыла Сандокадзи, желающая получше рассмотреть открытие стигийца. Двигая загорелыми ногами, она подплыла к отверстию, ведущему в пещеру, и остановилась вблизи каменных воинов.

Рука статуи резко поднялась, и черная кисть схватила край сорочки девушки.

Сандокадзи рванулась к поверхности. Взглянув вниз, чтобы посмотреть, что держит ее сорочку, она издала крик ужаса, и туча пузырьков вырвалась у нее изо рта.

Крепко держа Сандокадзи, статуя подняла другую руку с зажатой в ней палицей и начала притягивать девушку к себе. Преодолевая сопротивление воды, палица медленно стала опускаться на голову отчаянно барахтающейся Сандокадзи.

Еще не сознавая до конца смысла происходящего, Конан выхватил кинжал и бросился на помощь Сандокадзи. Схватив за плечо, он рванул ее в сторону, и удар палицы пришелся мимо.

Краем глаза Конан заметил, что другая черная фигура также повернулась в их сторону. Морской ил сыпался с нее, когда она двинулась по проходу на помощь первому воину. Меч из оникса поднялся для удара.

Пузырьки больше не вырывались изо рта Сандокадзи, а тело беспомощно болталось в воде. Кинжал Конана ударил черную руку, державшую сорочку девушки. Стальное лезвие соскользнуло с каменной поверхности, не причинив вреда. Увернувшись от очередного удара палицей, Конан изо всех сил оттолкнулся ногами от каменного плеча подводного чудовища.

Ткань не выдержала и порвалась, оставив кусок сорочки в каменной руке. Инерция толчка отбросила Конана прочь от каменного идола. В руках у него безжизненно висело тело девушки.

Изо всех сил работая ногами, Конан быстро поплыл к поверхности. Бросив осторожный взгляд вниз, он увидел, как каменный воин стоит, задрав голову и держа поднятую палицу. Кусок белой сорочки Сандокадзи развевался в его руке, доказывая, что все происшедшее не было бредом.

Конан вынырнул из воды. Сандокадзи начала приходить в себя, судорожно глотая воздух и выплевывая морскую воду.

– Каллидиос, ты ублюдок! – в ярости зарычал Конан. – Ты ведь знал, что они живые! Почему ты не предупредил нас?

– Я знал, что они начнут двигаться, если вы подплывете слишком близко, – оправдывался стигиец. – Но они слишком тяжелы, чтобы угнаться за вами, а я не думал, что вы будете настолько беззаботны, что приблизитесь к ним на расстояние вытянутой руки.

Затем Каллидиос злобно усмехнулся.

– Ну, что же вы больше не насмехаетесь надо мной? А? Значит я просто нюхатель лотоса? Не так ли? Боже, почему я должен тратить свою силу и мудрость, чтобы пытаться что-то доказать неотесанному варвару и надменной шлюхе? Я же говорил, что с помощью заклинаний могу вызвать армию. Вы потребовали доказательств – я вам их предоставил. Что же касается опасностей, с которыми это было сопряжено, то я делил их вместе с вами, как равный.

– Оставь его, Конан, – с трудом проговорила Сандокадзи, заходясь от кашля. – Он прав. Мы не верили ему и не поверили бы, пока не убедились собственными глазами. Меня заинтересовал камень, из которого сделаны эти истуканы, иначе бы я не приблизилась к ним.

Конан продолжал ругаться, но Каллидиос благоразумно держался на расстоянии, а Сандокадзи была слишком слаба, чтобы плыть самостоятельно. Поэтому, пообещав сквитаться в другой раз, киммериец с девушкой на спине поплыл к лодке.

Все три пловца быстро добрались до своего суденышка и, не мешкая, залезли в него.

– И все же, ты должен был нас предупредить, – сердито повторил Конан, выбирая якорь. Его глаза сверкали гневом.

Сандокадзи с беспокойством оглядывалась по сторонам, ее все еще рвало. Возможно, каменные воины и не умеют плавать, но было бы все же лучше, если бы Конан перестал ругаться с Каллидиосом, и они поскорее бы добрались до берега. Несмотря на жаркое солнце, девушку бил озноб.

– Кто же они? – спросила Сандокадзи.

– Их называют Последняя Гвардия, – ответил Каллидиос. – Тысяча лучших воинов империи – фанатики, чью преданность не смогли поколебать даже смерть и время.

– Но они же не люди, – запротестовал Конан. – Рука, которую я ударил кинжалом, была тверда, как камень.

– Когда-то это была живая плоть, – продолжил свой рассказ Каллидиос. – Но Калениус понимал, что ни один смертный не сможет охранять его гробницу в течение столетий. Тайные ходы откроются терпеливым, коварные ловушки раскроют себя, сработав один раз, а могучие заклинания будут сняты более сильными колдунами. Всего этого было недостаточно, чтобы оградить гробницу от воров и разбойников.

Тогда придворные маги создали Последнюю Гвардию. Тысяча лучших воинов была превращена в бессмертные существа из живого камня, чтобы вечно охранять покой короля Калениуса. Многие века несут они свою службу. Континенты содрогаются и тонут, давно уже истерлись в людской памяти и сам Калениус и его империя, а они по-прежнему на посту.

– Как мог человек выбрать себе такую судьбу? – вздрогнула от ужаса Сандокадзи, кутаясь в высохшую на солнце одежду.

– Об этом история умалчивает, – пожал плечами Каллидиос. – В те времена было принято погребать монархов вместе с их домашними, приближенными, независимо от того, живы они или нет. Последняя Гвардия это элита, состоящая из фанатиков, которые, очевидно, почитали за честь, вечно оставаться рядом со своим королем. И потом, другие правители позволяли своим солдатам умирать за свое королевское величие, Калениус же обеспечил Последнюю Гвардию бессмертием.

– Ты считаешь, что живая смерть – это честь? – спросил Конан, изо всех сил налегая на весла.

– Но ты должен признать, что они несут свою службу, отменно, ответил Каллидиос. – Рука Времени превратила дворец Калениуса в руины, но его гробница никогда не будет ограблена людьми. Кто способен сразиться с ее хранителями? Они неуязвимы для стали, их не интересует золото. Они подчиняются только приказам Калениуса. Он велел им охранять могилу, и они будут выполнять его приказ, пока не кончится само Время.

Конан перестал грести.

– Так значит, ты привел нас сюда для того, чтобы показать армию Сатаны, которой не может управлять ни один человек, и гробницу, которую не в силах ограбить ни один смертный? Мордерми будет тебе очень благодарен.

– Мордерми действительно поблагодарит меня, когда узнает что и то и другое возможно, – доверительным тоном сообщил Каллидиос.

– Конан! – прервала их разговор Сандокадзи. – На побережье пожар.

Конан повернулся к берегу. Черные клубы дыма заволакивали безоблачное небо. То и дело над крышами домов, тянувшихся вдоль всего побережья, вспыхивали огромные языки пламени. Конан заслонил рукой глаза и пригляделся. На фоне пламени виднелись темные фигурки людей, мечущихся по улицам.

– Это Корст! – угрюмо проговорил Конан. – Он напал на Преисподнюю.