Текст книги "Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939—1945 гг."

Автор книги: Карл Бартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Его жизнь теперь казалась блестящей, но это было обманчивое впечатление. Удет был несчастным человеком. Справляться со всем этим ему было трудно, и он начал сильно пить, чтобы залить свою внутреннюю неуверенность. Пока не было никакой войны, фасад будет держать ся, и все может идти по-старому, но, если когда-нибудь начнется война, фасад рухнет и покажет позади себя неразбериху, дезорганизацию, противоречивую политику, конкуренцию, пороки и ложь. [63]63
  Это не могло не сказаться на Удете, который неделями не появлялся на службе, предаваясь пьянству и принимая наркотики и опускаясь в моральном и физическом отношении все ниже. С негласного согласия Геринга руководство техническим управлением взял в свои руки Мильх, заменивший всех заместителей и помощников Удета на своих людей. Последний был фактически отстранен и в конце концов 15 ноября 1941 г. в состоянии глубокой депрессии покончил жизнь самоубийством. На похоронах Удета Геринг плакал, однако позднее сказал о нем: «Именно он полностью развалил программу развития люфтваффе».


[Закрыть]

Одного взгляда на карту Европы было достаточно, чтобы любой мог понять, как уязвима Германия с воздуха. На востоке плотная концентрация промышленности имелась в Верхней Силезии, второе компактное скопление – в Центральной Германии, а третье – в Руре и Сааре. И, кроме этого, одна за другой шли плотно заселенные области, легко уязвимые из-за границы. Враги Германии могли по прямой в пределах нескольких часов долететь до всех ее жизненно важных пунктов и сбросить бомбы, – им даже не требовалось прицеливаться; при такой концентрации промышленности каждая бомба нашла бы свою цель, даже если это были бы лишь дома.

В чем Германия, несомненно, нуждалась, так это в сильной авиации ПВО. Первоначально командование авиации действительно думало об обороне, но затем оно было ослеплено перспективой молниеносной войны на один фронт. В этой мечте не было никакого места для оборонительных люфтваффе. Оно хотело стратегических люфтваффе и думало, что это будет козырной туз. Под руководством генерала Вефера должен был быть создан флот бомбардировщиков, достаточно сильный, чтобы разрушить индустриальное сердце любого врага, но в те дни это могло быть достигнуто с легкими и средними бомбардировщиками.

Все – прежде всего Ешоннек, но также Мильх и Удет – были убеждены, что найдено идеальное решение, и никто не думал о потребности Германии в собственной обороне. Они все стали безрассудными игроками. Они были уверены в том, что выиграют и быстро победят, и закрывали уши от всех неприятных вопросов. Например: что случится, если стратегические люфтваффе не смогут парализовать индустриальные центры своего противника? Не могла ли столь оптимистически оцениваемая стратегическая авиация стать смертельным бумерангом? Но руководство Германии отбрасывало все подобные неприятные мысли с поспешной самоуверенностью: «Люфтваффе обладают преимуществом по отношению ко всем возможным врагам и делают все, чтобы это преимущество сохранить».

И все же даже среди окружения Геринга были некоторые, кто не был склонен игнорировать другие страны. Например, они знали производственные возможности Великобритании и Соединенных Штатов и знали, что обе эти страны имели неистощимые запасы сырья, с которыми Германия никогда не сможет конкурировать. И они также знали одаренность и изобретательность англичан и американцев. Но они держали свои рты на замке. При Гитлере неприятные истины были непопулярны и человек не осмеливался высказывать свое мнение, если он хотел сохранить свою работу, а возможно, и голову.

Было правдой, что Великобритания и Франция и, конечно, Соединенные Штаты были далеко позади Германии в гонке вооружений, – но Великобритания и Соединенные Штаты могли себе это позволить. Они всегда могли надеяться получить время, чтобы догнать ее. Но даже превосходство Германии в вооружениях не было достаточным, чтобы соответствовать ее агрессивным целям, и навсегда останется тайной, как это произошло, что страна, чья политика бросила вызов остальному миру, так немного сделала, чтобы усилить свои позиции. Например, Германия вступила в войну с запасом жидкого топлива всего лишь в 200 тысяч тонн. Кажется, что ее руководство так много хвасталось, запугивая других, что в конце концов само утратило понимание, где проходит линия раздела между правдой и вымыслом.

Когда началась война и первые британские бомбардировщики совершили набеги на немецкую территорию, стало очевидно, что Германия имеет неадекватную защиту с воздуха. Тогда еще было время, чтобы создать подвижную оборону. Но этой задачей пренебрегли. Ошибка стоила крови и слез.

Глава 5
ЧЕРНЫЙ ЧАС БРИТАНИИ

В июне 1940 года французская армия была разгромлена, казалось, что конец уже очень близок. Едкий запах тлеющих руин Дюнкерка все еще витал над симпатичными графствами [64]64
  Графство – административно-территориальная единица в Англии. На территории Англии находится 45 графств.


[Закрыть]Южной Англии, но, как и прежде, в живых изгородях щедро цвели дикие розы, а сельская местность была мирной и радушной. И все же каждый мужчина и каждая женщина в стране знали, что положение было критическим. Великобритания осталась одна – без ресурсов и почти без оружия. Доминионы, [65]65
  К 1940 г. у Великобритании имелись шесть доминионов: Австралийская федерация, Канада, Новая Зеландия, Ньюфаундленд и Лабрадор (ныне входит в состав Канады), Свободное Ирландское государство и Южно-Африканский Союз (ныне ЮАР и Лесото). Это были бывшие колонии, которые добились практически полного самоуправления. Они имели собственные парламенты, правительства и вооруженные силы, могли вести самостоятельную внешнюю политику и назначать собственных дипломатических представителей, устанавливать таможенные тарифы не только с другими странами, но и с самой метрополией. Британская корона была представлена в доминионах генерал-губернаторами, которые фактически играли роль связующего звена между местной властью и правительством Великобритании. Позднее, учитывая большую степень самостоятельности доминионов, их федерацию с метрополией стали называть Британским содружеством наций.


[Закрыть]конечно, помогали, но это требовало времени. Тем временем британское правительство скупало американские запасы винтовок 1914–1918 годов, но было сомнительно, что даже они прибудут вовремя. Спешно создавалась береговая оборона, но боевой техники было очень мало. Были бригады, имевшие не более пары противотанковых пушек и не больше шести снарядов на пушку. Современной полевой артиллерии практически не существовало.

Над Ла-Маншем, казалось, Германия становилась все более сильной, чем когда-либо. Итальянский диктатор только ожидал своего часа. Советская Россия поставляла нацистской Германии зерно и военное сырье. И еще был Франко. Он был обязан Германии, и лучшее, что мог сделать, чтобы отблагодарить ее, – это позволить ее войскам пройти через свою территорию, чтобы напасть на Гибралтар. Даже позиция Соединенных Штатов была неопределенной – достаточно дружественной, но у нее на заднем плане, несмотря ни на что, всегда была Япония. Разве Америка, опасаясь, что может ослабить собственную оборону, не могла решить сохранить свои вооружения и ресурсы? Возможно, Америка полагала, что Великобритания уже потеряна?

В высших британских кругах витали мрачные опасения. Даже если страна напряжет до предела все свои ресурсы, ей потребуется много месяцев, чтобы восполнить материальные потери, понесенные в Дюнкерке. А если тем временем Германия вторгнется, что можно будет ей противопоставить? Весьма немногое. Конечно, были войска местной самообороны, численностью в миллион, но плохо обученные и плохо вооруженные. Многие из людей не имели ни формы, ни оружия, ни даже винтовок. Отставные офицеры были заняты чисткой и смазкой своих старых испытанных «веблеев». [66]66
  Имеются в виду револьверы, выпускавшиеся фирмой «Webley&Scott» из Бирмингема. Конструктором первых револьверов этой фирмы был Джеймс Веблей, и потому все выпускавшиеся ею различные модели назывались только его фамилией без добавления фамилии совладельца фирмы.


[Закрыть]Готовились даже пики и дробовики. Какого сорта сопротивление можно было оказать отлично обученным и опытным немецким парашютно-десантным и перебрасываемым по воздуху частям, если бы они появились?

Но чем более отчаянной становилась ситуация, тем большей была потребность в действиях, граждане страны сплотились перед лицом опасности. Чтобы исключить любые возможности приземления врага, в землю вбивались столбы. Нагромождались груды камней. Сооружались бетонные блоки. Устанавливалась колючая проволока. Во всех районах страны были убраны столбы с указателями. Даже прекрасные английские поля для гольфа были перекопаны, а сельские дома с помощью мешков с песком превращены в маленькие крепости. Все имевшиеся пушки были выдвинуты на позиции, и точки бетонных бункеров усыпали страну. Матери с детьми были эвакуированы, а рабочие на предприятиях, мужчины и женщины, работали по двенадцать и четырнадцать часов в день, выпуская оружие, в котором срочно нуждалась страна. Франция была разгромлена. Теперь немцы могли появиться в любой день – и они не должны были одержать легкую победу…

В воздухе стали слышаться звуки самолетов, особые и все более зловещие звуки, и периодически начали завывать предупреждающие сирены. Рабочие на фермах, однако, продолжали свою работу на полях, а в городах рабочие на заводах оставались у своих станков.

Постепенно система обороны начала приобретать форму. Вдоль южного и юго-восточного побережья возникли оборонительные сооружения, тянувшиеся в глубь страны до полутораста километров. Затем была создана противотанковая оборона, а позади располагались основные британские резервы – все еще мало отвечающие требованиям, – которые можно было перебросить в любую угрожающую точку. Месяцы тяжелой работы превратили английскую сельскую местность в сносное подобие ежа.

В те ужасные недели июля британский Кабинет [67]67
  Кабинет– руководящая группа министров, назначаемая премьер-министром и определявшая основные направления политики всего правительства. В 1940–1945 гг. британский Кабинет во главе с Черчиллем носил название Военного кабинета.


[Закрыть]и Имперский генеральный штаб поняли, что теперь только военно-воздушные силы могли вести боевые действия. Эйр-маршал Доудинг, [68]68
  Эйр-маршал – воинское звание в Королевских ВВС, примерно соответствует званию генерала авиации в люфтваффе и званию генерал-лейтенанта в советских ВВС. Сэр Хью Доудинг возглавлял истребительное командование Королевских ВВС с момента его создания. Затем в ходе Битвы за Англию он подвергся острой критике со стороны членов Военного кабинета и после ее окончания был снят с должности.


[Закрыть]глава истребительного командования, [69]69
  Королевские ВВС включали три большие части: командование метрополии, командование заморских территорий и воздушные силы военно-морского флота. 14 июля 1936 г. в рамках реформы организационной структуры в командовании метрополии были созданы три авиационных командования: истребительное командование, бомбардировочное командование и командование береговой авиации. Они стали самыми крупными объединениями Королевских ВВС и просуществовали более тридцати лет: истребительное и бомбардировочное командования были расформированы 30 апреля 1968 г., а командование береговой авиации – 28 ноября 1969 г.


[Закрыть]произвел расчеты, которые вызывали беспокойство. Только за один-единственный день в мае Королевские ВВС потеряли 67 самолетов. Это было во время отчаянной попытки остановить немецкий прорыв около Седана. [70]70
  Вечером 13 мая 1940 г. части немецкой 12-й армии прорвали французскую оборону и форсировали реку Маас в районе Седана. К утру 14 мая немецкие саперы навели там несколько понтонных мостов, по которым на западный берег начали переправляться бронетанковые дивизии. Союзники сразу же осознали опасность этих переправ и попытались разрушить их с воздуха. В течение 14 мая 1940 г. над Седаном шли ожесточенные воздушные бои, но союзники, понеся большие потери, достичь своей цели так и не смогли. Только непосредственно над переправами через Маас немецкими истребителями и зенитной артиллерией были сбиты около 70 французских и английских самолетов. Всего же в тот день союзники потеряли около 200 самолетов.


[Закрыть]Всего же из 474 машины уже было потеряно 268. Если бы так продолжалось и далее, английская истребительная авиация была бы значительно ослаблена. Подобная мысль была подобна глыбе льда в животе. И тем не менее французы требовали все больше английских истребителей и бомбардировщиков. Это было понятно, но… Доудинга спросили, сколько ему нужно истребительных эскадрилий, чтобы защитить Великобританию от люфтваффе. «По крайней мере двадцать пять, – ответил он. – С меньшим количеством мы потерпим поражение».

Тогда британский Военный кабинет решил, что независимо от того, что произойдет, и независимо от того, как отчаянно будут просить французы, эти двадцать пять эскадрилий должны держаться в резерве для собственной обороны Англии. Это было решение, которое казалось французам эгоистичным, близоруким и почти предательским, малопонятное им решение, которое всегда осуждалось во Франции. Но последующий ход войны показал, что оно было дальновидным и правильным.

Затем на материке были тягостные встречи с французами. Фоном всех переговоров стал невысказанный упрек: «Вы имеете самолеты и могли бы помочь нам. Но вы не будете. Вы покидаете нас в беде в критический момент».

16 мая во Францию были посланы десять эскадрилий, каждая из двенадцати самолетов, но едва прошел месяц, как французы потребовали еще больше. 11 июня в замке Бриар около Орлеана состоялась наводившая тоску конференция. От Англии были сам Черчилль, Иден, [71]71
  Энтони Иден тогда занимал пост министра иностранных дел Великобритании.


[Закрыть]генерал Дилл, начальник Имперского генерального штаба, и генерал Исмей, Францию же представляли Рейно, [72]72
  Тогдашний премьер-министр Франции.


[Закрыть]маршал Петен, [73]73
  84-летний маршал Филипп Петен с 17 мая 1940 г. занимал пост заместителя премьер-министра, а затем 16 июня 1940 г. возглавил новое правительство Франции.


[Закрыть]французский главнокомандующий Вейган, генерал Вильмен и молодой генерал по фамилии де Голль. [74]74
  Тогда армейский генерал Шарль де Голль занимал пост заместителя военного министра. После того как 17 июня 1940 г. маршал Петен обратился к властям Третьего рейха с просьбой о перемирии, он перебрался в Англию. На следующий день генерал де Голль выступил в эфире британской радиостанции Би-би-си. В своем воззвании к французским военнослужащим он заявил, что «война еще не проиграна», и призвал их не прекращать борьбы. Затем именно 18 июня 1940 г. стало считаться началом деятельности созданного де Голлем движения «Свободная Франция».


[Закрыть]Немцы уже были у ворот Парижа. То, что говорил Черчилль, звучало ужасно для ушей французов. В сущности, это было то, что он позже должен был сказать своим соотечественникам. Париж необходимо оборонять, район за районом, улицу за улицей, дом за домом. Он процитировал Клемансо: [75]75
  Клемансо Жорж – французский политический деятель, который в 1917–1920 гг. занимал посты премьер-министра и военного министра.


[Закрыть]«Я буду сражаться перед Парижем, в Париже и позади Парижа».

– Да, – грустно согласился Петен, – он говорил это.

Но он заметил, что в те дни Франция имела в резерве шестьдесят дивизий. Сегодня же она не имела ни одной. И тогда на линии фронта были еще шестьдесят британских дивизий. Сегодня же, даже если бы Париж превратился в руины, это не имело бы никакого значения для результата всей кампании.

А затем генерал Вейган решительно затронул болезненную проблему: Франция нуждалась в самолетах, английских истребителях, и нуждалась в них немедленно. Это был главный вопрос, и теперь наступил решающий момент. Было бы ошибкой оставить в бездействии в Англии даже одну эскадрилью, когда она могла сражаться во Франции.

Все глаза обратились к Черчиллю, но тот никак не отреагировал. Для него этот момент не был решающим. Он наступит, когда Гитлер решит бросить люфтваффе против Англии. Если то сражение будет выиграно, тогда все, что теперь казалось потерянным, могло быть отыграно. Но оно не могло быть выиграно без тех минимальных 25 эскадрилий, затребованных Доудингом. Англия должна держать их наготове, несмотря ни на что.

Между тем он предложил, чтобы Франция продолжала сражаться. За исключением де Голля, все остальные неопределенно пожали плечами. Вейган был особенно настроен против бесполезного кровопролития, и его голос дрожал, когда он рассказывал о тяжелом положении французов на дорогах в зоне боев.

На следующий день конференция продолжилась. Рейно вернулся к наступательной тактике и потребовал по крайней мере еще пять английских эскадрилий. Вейган потребовал бомбардировщики. На все это Черчилль с готовностью пообещал, что Военный кабинет рассмотрит этот вопрос. Затем британская делегация улетела назад в Лондон. На следующий день она снова встретилась с Рейно, на сей раз в Туре. За двадцать четыре часа ситуация приняла еще худший оборот; было бесполезно отрицать факт: французские вооруженные силы полностью развалились. Пять английских эскадрилий, затребованных Рейно, так никогда и не прибыли во Францию.

Когда в начале июня все английские самолеты вернулись назад на свои базы, Доудинг сообщил, что на аэродромах в Англии находятся 54 эскадрильи с 656 самолетами, готовые встретить немецкое нападение, когда оно начнется. Само существование Великобритании теперь висело на тонкой нити. Она должна была доказать свою прочность.

Пока Гитлер впустую тратил время, принимая приветствия на бессмысленных победных парадах, Англия получила драгоценную передышку, которую она использовала с толком. Только 2 июля Гитлер отдал распоряжения о том, что необходимо собрать «информацию» относительно возможного вторжения в Англию.

На этот раз немецкие военачальники были застигнуты врасплох. Быстрая победа над Францией и Англией в Западной Европе чрезмерно поразила их, и они пока еще даже серьезно не рассматривали возможность вторжения в Англию. 11 июля Гитлер провел важную беседу с адмиралом Редером, главнокомандующим военно-морским флотом Германии. Редер был моряком и ясно видел огромное превосходство британского военно-морского флота над его силами. Как следствие, он расценивал перспективы вторжения без энтузиазма и упорно утверждал, что если и предпринять такую попытку, то сначала люфтваффе должны завоевать господство в воздухе над английским побережьем. Только в этом случае высадка могла иметь какой-то шанс на успех. Гитлер согласился.

16 июля Гитлер выпустил оперативную директиву номер 16, в которой объявил: «Поскольку Англия, несмотря на ее безнадежное военное положение, не показывает никаких признаков готовности к переговорам о заключении мира, я решил, что десантная операция должна быть подготовлена и, если будет необходимо, осуществлена. Цель этой операции будет состоять в том, чтобы предотвратить использование английской территории в качестве базы, с которой может быть продолжена война против Германии. Если будет необходимо, мы оккупируем всю страну».

Далее в документе говорилось, что обязательным предварительным условием для такой высадки является ослабление английских военно-воздушных сил до такой степени, что они будут не способны оказать любое эффективное сопротивление вторжению. Подготовка к этой операции должна была быть закончена к середине августа.

Гитлер надеялся, что Англия сама сделает предложение о мире, и пытался дать понять, что готов к переговорам и даже к компромиссу, несмотря на то что его министр иностранных дел Риббентроп, позволивший себе быть несогласным с этим решением, уверял, что нет никакой потребности в мирных переговорах и еще в меньшей степени в компромиссе, потому что одной дивизии бывалых немецких солдат будет достаточно, чтобы сломить сопротивление англичан. Поскольку Англия не предпринимала никаких шагов, Гитлер взял инициативу на себя и 19 июля выступил с призывом начать мирные переговоры. Но Великобритания, хотя и находилась в изоляции и была практически беззащитна, отказалась вести переговоры. Это решение не удивило тех немногих немцев, которые, в отличие от Риббентропа, кое-что знали об английском народе и о его гордости и решимости. Прежде всего, после этого бескомпромиссного отказа от предложения Гитлера немногим хорошо информированным стало окончательно ясно, что великолепная победа во Франции не была окончательным триумфом и что выигранное сражение переросло в конфликт, который, вероятно, будет долгим и кровавым.

Через несколько дней после отказа англичан от его мирного предложения Гитлер встретился со своими командующими. Он предупредил их, что вторжение в Англию будет «опасной и рискованной операцией», – наиболее здравомыслящие из них это уже знали, – и в качестве уступки командованию военно-морского флота и армии подчеркнул, что господство в воздухе над Англией обязательное предварительное условие для операции.

Командование флота и армии все еще не испытывало излишнего энтузиазма, но Геринг был в восторге и хвастливо объявил, что его люфтваффе не только уничтожат Королевские ВВС, но также выведут из строя и британский военно-морской флот. Флотские и армейские командующие слушали его с некоторым облегчением. Не то чтобы они верили его словам, полностью доверяли обещаниям, но они были не способны прийти к согласию между собой и были рады, что Геринг так охотно взял на свои толстые плечи главное бремя ответственности.

В ходе обсуждений с его собственными командующими Геринг продолжал демонстрировать огромный оптимизм. Но в целом он не был заразительным – многие из его командующих ожидали приближавшиеся воздушные сражения с тревогой. У них осталось достаточно хорошее впечатление от стойкости Королевских ВВС во Франции, и в особенности над Дюнкерком, и они были потрясены высоким процентом потерь, понесенных люфтваффе. Геринг мог говорить что хотел; они же знали, что предстоящая работа не будет пикником.

1 августа вышел приказ о «ведении боевых действий против Англии в воздухе и на море». Задача люфтваффе была определена как вытеснение Королевских ВВС с неба настолько быстро, насколько возможно, и уничтожение их наземной инфраструктуры и запасов, но атакам также должны были подвергнуться порты, гавани и полевые склады продовольствия в глубине страны. Однако порты и гавани на южном побережье не должны были быть разрушены, так как требовались для использования в качестве точек вторжения.

Конференция высшего командования люфтваффе прошла в Гааге. На ней были Геринг со своим штабом и командующие двумя воздушными флотами, которые предполагалось использовать в операции, Кессельринг и Шперрле, [76]76
  Генерал-фельдмаршал Хуго Шперрле командовал 3-м воздушным флотом люфтваффе.


[Закрыть]также присутствовали различные другие высшие офицеры и должностные лица. Геринг был великолепен в новой белой форме [77]77
  В июле 1940 г. после успешного завершения кампании в Западной Европе Герингу было присвоено почетное персональное звание рейхсмаршала.


[Закрыть]со всеми своими наградами и белым маршальским жезлом. Он расставил все точки: фюрер поручил ему уничтожить Королевские ВВС, и эту задачу он намеревался выполнить быстро и полностью.

– Враг уже побежден морально, и теперь я быстро заставлю его встать на колени, чтобы наши наземные части могли вторгнуться на его территорию без угрозы со стороны его военно-воздушных сил. Наша первая цель будет состоять в уничтожении его истребительной авиации, частично в воздухе и частично на земле, вместе с разрушением его аэродромов. Эта цель будет достигнута в пределах двух или трех дней, и она будет решающей.

Высшие офицеры люфтваффе сидели и молча слушали разглагольствования Геринга. Некоторые из них, возможно, были впечатлены, в то время как другие старались не показать свое изумление. Удет, получивший к этому времени звание генерал-оберста, казалось, пытался скрыть ухмылку. Пока Геринг распалялся все больше, лица тех, кто понимал, вытягивались, и в частности лицо оберста Остеркампа. Командир 51-й истребительной эскадры [78]78
  Теодор Остеркамп участвовал еще в Первой мировой войне и одержал 32 воздушные победы. Он командовал 51-й истребительной эскадрой (JG51) с 1 сентября 1939 г. и в ходе боевых вылетов одержал еще 6 побед. 20 июля 1940 г. Остеркамп возглавил 1-е истребительное командование. Однако 28 июля вновь назначенный командир JG51 майор Вернер Мёльдерс был ранен в бою со «Спитфайрами» севернее Дувра, и, пока он находился в госпитале, Остеркампу пришлось до 7 августа исполнять обязанности командира эскадры.


[Закрыть]на мысе Гри-Не кое-что знал о том, что их ждет по другую сторону Ла-Манша. Он имел много поводов оценить смелость и мастерство английских летчиков и высокие качества их машин. Он знал все о прочном «Харрикейне» и быстром «Спитфайре», чье вооружение было даже более мощным, чем у «Мессершмитта-109». Он также имел очень близкое к истине подозрение, что у англичан большее число истребителей, чем предполагалось, и знал, что в настоящий момент английские летчики-истребители придерживались инструкции по возможности не ввязываться в «собачьи схватки». [79]79
  «Собачьи схватки» – жаргонное выражение военных летчиков, обозначавшее маневренный воздушный бой между истребителями.


[Закрыть]

Улучив возможность, Удет что-то прошептал на ухо Герингу. Тот поднял глаза и посмотрел прямо на Остеркампа.

– Возможно, вы имеете что-то сказать по этому поводу, Остеркамп? – спросил он довольно раздраженно.

берcт Остеркамп имел. Его истребительная эскадра пока была единственной, имевшей опыт полетов над Англией, и он сказал все, что знал и о чем подозревал. На основании расшифрованных радиограмм можно было предположить, что только вокруг Лондона англичане имеют от 500 до 700 истребителей и что все новые эскадрильи вооружаются «Спитфайрами».

Глаза Геринга сердито засверкали, и он прервал Остеркампа:

– Это вздор, Остеркамп. Я лучше информирован, чем вы. В любом случае «Мессершмитт» лучшая машина, чем «Спитфайр». Вы же сами сказали, что англичане не имеют достаточно храбрости, чтобы бросить вызов нашим парням.

– Я не говорил этого, – невозмутимо ответил Остеркамп. – Я сказал, что в настоящее время английские летчики-истребители имеют распоряжение избегать ненужных воздушных боев.

– Но будь их машины столь хороши, как вы говорите, я предал бы своего начальника технического управления военному суду и расстрелял, – свирепо фыркнул Геринг.

Теперь Удет усмехался уже широко – начальником технического управления был он. Но оберcт Остеркамп не спасовал и спросил, сколько истребителей люфтваффе должны участвовать в атаке.

– Естественно, все, что мы имеем, – ответил Геринг.

Отказ назвать число был красноречивым. Остеркамп насчитывал между 1200 и 1500 самолетами. Вскоре он обнаружил, что даже эта оценка слишком оптимистична.

Участие в обсуждении приняли и Кессельринг со Шперрле. На их взгляд, первыми было необходимо атаковать аэродромы в Южной Англии. Только после этого непрерывным атакам днем и ночью должны были подвергнуться аэродромы вокруг Лондона, к этому времени численность истребителей Королевских ВВС должна была существенно сократиться.

Геринг не согласился и еще раз упомянул о большой воздушной мощи Германии – но опять не назвав цифры.

Остеркамп проделал в уме небольшие арифметические вычисления. Ранее Геринг упомянул приблизительно о 4500 бомбардировщиках, но, как профессионал, он, естественно, разделил эту цифру пополам, чтобы учесть преувеличение. Но в целом более чем 2 тысячи бомбардировщиков не были так уж плохи. Однако в этот момент оба командующих воздушными флотами вклинились с ошеломительной информацией о том, что их полная штатная численность только 700 машин.

С осени 1937 года вокруг устья Темзы и вдоль южного побережья начали строиться странные вышки из стальных балок. Например, на меловых скалах Дувра было много конусообразных сооружений высотой значительно больше 90 метров. Немецкий абвер в течение некоторого времени задавался вопросом, для чего они нужны. В конце концов было решено, что это были какие-то радиостанции, вероятно, для связи с кораблями. Незадолго до начала войны немецкий дирижабль, оборудованный подслушивающей аппаратурой, способной настраиваться на радиоволны различной длины, попытался разгадать эту тайну, но вышки упорно молчали, и дирижабль повернул домой, так ничего и не узнав.

Немногие сведущие люди начали смутно подозревать, что вышки были как-то связаны с радарами, но, поскольку оставались полностью безмолвными, общее впечатление было такое, что англичане еще не обладали этим секретом, немцы же уже обладали и очень ревниво охраняли его.

Ко времени начала войны по всему южному и восточному побережью имелась непрерывная линия этих вышек, установленных на некотором расстоянии друг от друга. Только на юге их насчитывалось двадцать. Но тем не менее не было никаких признаков их назначения, и, только когда Германия одержала победу над Францией и начала посылать бомбардировщики и истребители на Англию, они, наконец, ожили. Немецкие посты радиоперехвата обнаружили, что эфир заполнился коротковолновыми сигналами. Эксперты теперь не сомневались в том, что эти вышки были радиолокаторами.

Это был неприятный сюрприз. Прежде руководство Германии было уверено, что их страна имела монополию на радары. Очевидно, что это было не так. Специалисты сразу же поняли огромную важность этих вышек для противовоздушной обороны Англии, и вскоре их наихудшие опасения нашли подтверждение. Эти вышки были глазами всей оборонительной системы в ходе Битвы за Англию. Они могли обнаруживать приближающиеся вражеские самолеты, когда те еще были в ста и более километрах. Мало того что они могли засечь их присутствие, но они также могли определить направление и скорость их полета, их приблизительное количество и высоту, на которой они летели. Это открытие стало одной из наиболее неприятных неожиданностей, которые Германия должна была испытать в течение войны.

Втайне от немцев английские ученые работали над радаром [80]80
  Термин «радар» возник как сокращение от английского выражения «radio direction and ranging», означавшего «определение по радио направления и расстояния».


[Закрыть]уже несколько лет. Первые эксперименты в 1935 году завершились успешным обнаружением присутствия аэроплана на расстоянии более чем 10 километров. Это был великий день, открывший большие возможности. Британское правительство оказалось достаточно умным, чтобы понять огромные потенциальные возможности нового раздела науки, был основан так называемый «комитет Тизарда» [81]81
  Сэр Генри Тизард был одним из самых лучших английских ученых, занимавшихся приложением науки к военному делу. В 1934 г. при министерстве авиации Великобритании был создан комитет по изучению средств противовоздушной обороны, председателем которого был назначен Тизард. Его задача была сформулирована следующим образом: «Решить, какие новейшие достижения науки и техники могут быть использованы для повышения эффективности существующих методов защиты против действий вражеской авиации». Почти сразу же после первого заседания комитета, состоявшегося 28 января 1935 г., его стали называть «комитетом Тизарда». Во многом благодаря Тизарду, комитет сделал ставку на радар, когда этот прибор практически еще не был создан. Тот же Тизард сумел убедить военных в ценности и необходимости использования радаров.


[Закрыть]и сделано все возможное, чтобы поощрять и помогать ученым в их работе. Были построены специальные лаборатории и цеха, деньги расходовались без ограничений, и вскоре были задействованы тысячи людей.

Дальнейшие результаты не заставили себя долго ждать: самолет уже мог быть обнаружен на расстоянии не менее чем 56 километров, а в следующем году дальность обнаружения была увеличена до 120 километров. Это начинало выглядеть серьезно, и британское правительство и Королевские ВВС (с которыми ученые тесно сотрудничали) полностью осознавали значение достигнутого. Вражеские самолеты больше не могли неожиданно появляться в небе. Двадцать или тридцать минут, которые могла предоставить радиолокационная станция обнаружения, полностью меняли ситуацию. Теперь Королевские ВВС имели достаточно времени, чтобы поднять свои истребители в воздух и оказать непрошеным гостям соответствующий прием.

Прежде всего, радар позволял уберечь эскадрильи истребителей от непрерывного, рутинного патрулирования, что было утомительной, бесполезной и расходующей впустую бензин тратой времени и изматывающей летной работой. Далее, время предупреждения было достаточно большим, чтобы Королевские ВВС могли оценить, какие силы необходимы для отражения атаки, и быстро собрать их вместе. Если сконцентрированные силы истребителей могли внезапно атаковать нападавших, то вероятность уничтожения большого процента агрессоров сильно возрастала. Также была бы вовремя предупреждена противовоздушная оборона в угрожаемых районах.

Конечно, работа продвигалась не без задержек и разочарований, и многие многообещающие эксперименты завершились лишь отрицательными результатами. Однако английские ученые знали, что они были на правильном пути, и в конце концов – и вовремя! – преуспели в создании высокоэффективной радарной системы предупреждения. Еще до начала войны они успешно использовали волны длиной 1,5 метра. До этого лучи радиолокатора, передаваемые с вышек, распространялись вокруг на высоте приблизительно 18 метров над землей, и это подразумевало, что враг на бреющей высоте мог уклониться от луча, но на новой короткой волне луч почти огибал землю, и опасное мертвое пространство было ликвидировано. Позднее английские ученые даже преуспели в использовании сантиметровых волн.

Осенью 1937 года на Балтике, около Свинемюнде, [82]82
  Ныне Свиноустьице на территории Польши.


[Закрыть]проходили немецкие армейские маневры. Все было как обычно: один цвет против другого, [83]83
  Имеется в виду, что противоборствующие стороны на маневрах обычно обозначались цветами, например «красные» и «синие» и т. п.


[Закрыть]посредники, наблюдающие за их ходом, и результаты, более или менее известные заранее. Танки перемалывали вереск, и механизированные части двигались по пескам. На Свинемюнде началось большое наступление с участием всех родов войск.

Однако было одно новшество. Около Одер-Гаффа [84]84
  Одер-Гафф – немецкое название Щецинского залива.


[Закрыть]располагался холм Гольм-Берг, высотой около 60 метров. Вполне обычный холм, но теперь на его вершине было установлено необычно выглядевшее хитроумное приспособление, которое обслуживали флотские связисты. [85]85
  Первоначально работы по созданию радара велись исследовательским отделом средств связи немецкого военно-морского флота. В 1934 г. отдел основал собственную фирму GEMA, которая и занималась далее разработкой радаров, как для флота, так и для противовоздушной обороны.


[Закрыть]Никто не обратил на это приспособление внимания, и лишь очень немногие знали, что это такое. Но оно произвело небольшую сенсацию, когда люди с Гольма сообщили о приближении самолета, который в тот момент находился от них более чем в 100 километрах. Тот аппарат в Гольме построила немецкая фирма GEMA. Это был первый немецкий радар.

В 1939 году его конструкция достигла такой степени совершенства, что он стал уже передвижным. Германия создала систему, известную как станция «Фрейя». [86]86
  Фрейя – богиня любви и плодородия в немецкой мифологии. Наземная РЛС FuMG-80 «Freya» использовала волны длиной 2,4 м и могла обнаруживать самолеты, в зависимости от их высоты, на дальности до 150 км.


[Закрыть]С 1937 года она также располагала аппаратурой, которая работала на длине волны 50 сантиметров и имела дальность действия приблизительно 25 километров. [87]87
  Речь идет о РЛС FuMG-39L и FuMG-40L, разработанных фирмой «Lorenz», которые имели длину волны 53 см и позволяли обнаруживать цели в диапазоне от 10 до 51 км.


[Закрыть]Немецкое руководство пестовало драгоценный секрет у себя на груди, абсолютно не подозревая, что англичане узнали его на несколько лет раньше.

Первый действительно эффективный немецкий радар, который не только мог засечь самолет, но и определить его скорость, направление полета и высоту, был готов к боевому использованию в 1940 году. Он был использован для обеспечения стрельбы зенитных батарей в Эссене. Для его обслуживания требовались только три человека, но, когда английские бомбардировщики появились впервые после его установки, благодаря ему был достигнут необычайно высокий процент сбитых самолетов. После этого лучшее, что могли сделать бомбардировщики, – это постараться обойти противовоздушную оборону Эссена. Эта новая модель стала известна как РЛС «Вюрцбург». [88]88
  FuG-65 «Вюрцбург», разработанная фирмой «Telefunken», использовала длину волны 53,6 см и имела дальность действия 80 км. Работы над ней были завершены в апреле 1940 г., а в сентябре при помощи этой РЛС зенитная батарея в районе Эссена сбила первый английский бомбардировщик.


[Закрыть]

В течение пяти лет немецкие эксперты не имели никакой точной информации о том, что англичане обладают секретом радара. Естественно, они понимали, что подобное устройство вполне возможно, и старались выяснить, существует ли оно. Так, немецких моряков особенно подробно опрашивали, не видели ли они на борту английских судов любые непонятно выглядящие аппараты, но это ничего не прояснило. Немецкие агенты в Великобритании также старались найти информацию, но без успеха. Как оказалось, немцы были не единственными, кто мог сохранять тайны.

Первый неприятный сюрприз обнаружили немецкие саперы, расчищая пляжи в Дюнкерке после эвакуации англичан. Они нашли часть странного аппарата, которую беспечно бросили, предварительно не уничтожив. Когда ее передали на экспертизу специалистам, тем не потребовалось много времени, чтобы понять: это устройство радиолокационного обнаружения, предупреждавшее наземные части о приближении самолетов. Мало того что Англия имела радар, но и, судя по свидетельствам, прошла в этом направлении, по крайней мере, не меньше, чем немцы. Фактически же было несомненно, что она впереди. Вскоре специалисты начали работать на побережье напротив Южной Англии, чтобы по возможности выяснить, насколько далеко продвинулся противник. Они обнаружили, что эфир заполнен странными звуками: свистом, щелканьем, воем и жужжанием. Больше не оставалось сомнений: те таинственные вышки на английском побережье были радиолокаторами.