Текст книги "Одни несчастья"

Автор книги: Карина Пьянкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ПЯТАЯ

За окном уже рассвело, но солнце стояло еще невысоко, когда я проснулась. Музыканты, как мне уже говорили, тоже вставали рано, так что дальше разлеживаться смысла не было. Лучше уж занять себя чем-нибудь полезным для общества, например, завтрак приготовить. Мужчины во всем мире независимо от профессии едины в том, что всегда готовы что-то слопать, поэтому первейшая задача женщины – накормить этих проглотов. Надеюсь только, что ребят не посадили на строгую диету…

Убедившись, что мое несчастье спит достаточно крепко, я выпуталась из его рук и, быстро переодевшись в собственные джинсы и футболку, босиком пошлепала на кухню. Встреченные по дороге два зеркала неумолимо демонстрировали, что этот наряд вкупе с отсутствием косметики изуродовал меня. Тщательно скрываемые чересчур широкие бедра и плоская грудь теперь подчеркивались, и еще как. Собирая сумку, я думала в первую очередь об удобстве, никто же не стал предупреждать, что то самое «безопасное место», куда меня собираются отправить, – это апартаменты, занимаемые In the Dark. Странно будет, если, увидев меня без обычного романтического флера, Ватанабэ не сдаст назад и наконец-то не бросит такой проблемный предмет любви. И тогда я совершенно точно буду разочарована в нем, а, стало быть, наше прощание пройдет для меня максимально безболезненно. Я не умею любить разочаровавших меня людей. Сегодня моему теперь уже официальному молодому человеку выпадет сомнительное счастье лицезреть свою «великую любовь» в самом что ни на есть естественном, малоприглядном виде…

Все еще спали, даже менеджер. В апартаментах было тихо и темно из-за закрытых штор, после вчерашней бурной встречи с гоп-компанией из Ямато такое спокойствие казалось настоящим даром небесным. Через час-полтора все проснутся, и снова начнется ставшее уже почти привычным для меня сумасшествие… Но зато я смогу своими глазами увидеть, как ведет себя в обычной жизни мое несносное наказание, чего, признаюсь, очень давно хотела. Одно дело, какой он со мной, – наши встречи нечасты и коротки, с друзьями, которых он видит постоянно, едва ли не круглыми сутками, все иначе, наверное, более «по-настоящему».

В холодильнике нашлись мясо, морковь и лук, в шкафах – неизбежный рис и куча приправ, так что я, не мудрствуя лукаво, решила приготовить тушеное мясо с гарниром на всю эту большую семью разом. Ничего сложного или экзотичного, чем можно поразить звезд, но все достаточно калорийное, как раз для того, чтобы начать день, который завершится концертом. И минимум соли. Зато черного перца – с душой, все они любят поострей. Шоколад, каким-то образом оказавшийся на кухонном столе, я спешно запрятала подальше, Такео непременно слопает, а у него аллергия, да и шоколад, насколько я помню, всей шестерке запрещен под страхом расправы. Кто только его притащил-то? Ну не менеджер же… Наверняка Ватанабэ опять решил втихую режим нарушить.

Я двигалась по кухне между столом и плитой, пританцовывая, и мурлыкала под нос последнюю песню In the Dark, которая, по неофициальной версии, была посвящена мне, любимой и единственной. «И я смотрю вслед зеленоглазой, забыв, как дышать». Очередная баллада о жестокой и неприступной девушке, которая не может понять мук влюбленного сердца и продолжает мотать нервы своему парню. С нашего знакомства у Ватанабэ резко уменьшилось количество тем для творчества. Не скажу, что это мне не льстило.

Я так увлекалась своими мыслями и готовкой, что, заметив стоящую у косяка Айко, едва не перевернула кастрюлю с рисом от неожиданности.

Оставшись наедине с менеджером группы, я начала понемногу паниковать… Неизвестно же, что она могла высказать мне с глазу на глаз, когда Такео точно не встанет на мою защиту.

– Я не думала, что кто-то может быть еще более ранней пташкой, чем я, – со вполне дружелюбной улыбкой обратилась ко мне Айко. Пока подвоха с ее стороны я не заметила. – Запах вашей стряпни настолько соблазнителен, что я не выдержала и встала.

Говорила она очень правильно, даже излишне правильно, и только это давало понять, что язык для нее неродной, ни малейшего акцента. Вообще, Айдзава казалась до обидного совершенной. Модельная фигура, идеальная кожа и безукоризненные манеры. Она выглядела, как дама из высшего общества, куда там мне или той же Лиллен. И добивала меня ее невероятная простота и легкость в общении.

– Спасибо, – немного смутилась я в присутствии едва знакомого человека, – ничего особенного я не приготовила. Все очень просто.

– Зато с любовью, – махнула рукой менеджер, присаживаясь за стол. Осанка у нее тоже была выше всяких похвал. – А уж как вы меня порадовали… Этим охламонам постоянно готовлю я, так что передышка очень кстати. Ресторанной еды они вообще не признают.

Напряжение меня так и не покидало. Сложно чувствовать себя в своей тарелке в такой ситуации. Пару раз от волнения я даже себе едва палец не отхватила под пристальным взглядом иностранной красавицы, хотя поводов для переживаний вроде бы не было. Айдзава вела себя исключительно мило и всячески выражала свое благоволение к моей персоне.

– Вы ведь работаете в «Фейри стайл»? – неожиданно сменила тему беседы она. До этого мы обсуждали, чем же можно быстро и вкусно накормить шестерых парней, которые тратят за день чересчур много энергии, и при этом не нарушить их строжайшей диеты.

Я застыла, открыв рот от удивления.

– Откуда вы… Вы что, меня помните?

Мы с Айко виделись только второй раз в жизни (не считая вчерашнего). Первый – больше года назад, когда я познакомилась с Такео. Неужели она действительно меня помнит?

– Вспомнила. Сейчас. До этого не могла понять, почему ваше лицо кажется мне настолько знакомым, – пожала плечами она. – Я вообще всегда и всех помню, специфика работы. По-другому никак. Хотя сейчас вас очень сложно узнать. Вы выглядите очень естественно, ничего общего с тем секретарем, которого я видела раньше.

Я отвернулась и тяжело вздохнула. Фея лишилась волшебной пыльцы…

– Да, не самый выгодный вид, – с тоской признала я свое полное несовершенство, нервно заправляя за ухо непослушную прядь. Волосы, которые я обычно подкручивала или как-то по-особому заплетала, теперь скучно висели, обрамляя лицо темной неприглядной рамой. Ничего необычного или привлекательного. Таких девушек по улицам ходят тысячи, на них никто не оборачивается.

– Вы очень мило выглядите, – заверила меня менеджер группы. – Естественно. И вам это идет. Мне кажется, что вы очень подходите нашему Такео. Такая же солнечная, как и он сам.

Должно быть, я смущенно покраснела, потому что во взгляде менеджера появилось подлинное умиление. Мною редко когда умилялись, честное слово. Любили – да, норой даже восхищались, но не умилялись. Или это тень Ватанабэ осенила меня своим крылом? На того тоже смотрели как на любимого ребенка. При том что «ребенок», по меркам своего народа, был довольно крупным и внешне выглядел вполне мужественно.

Кстати, о моем персональном несчастье. Сонный и помятый Такео вполз на кухню и с блаженной улыбкой вдохнул аромат готовящегося мяса. На меня посмотрели настолько влюбленно, что оставалось лишь гадать, виной ли тому нежные чувства к моей скромной персоне или просто сильный голод. Утро тут же приобрело какой-то семейный оттенок, как и все, к чему прикасался в своей жизни лидер группы. Наверное, это и была главная причина, по которой именно его выбрали главным. Рядом с Такео не имелось никаких шансов остаться в рамках холодных деловых отношений.

– Вкусно пахнет, – с возмутительно довольным видом протянул он, усаживаясь рядом с Айко. – Джули, ты решила меня накормить?

– Вас, – с улыбкой поправила я, накладывая в тарелку первую порцию. – Раз уж злоупотребляю вашим гостеприимством, то решила, что обязана хоть как-то отблагодарить.

– Ты вовсе не обязана была!.. – бурно возмутился он, но за завтрак принялся с порадовавшим меня энтузиазмом.

– Мне это только в радость, – пожала плечами я, оделяя и Айко своей стряпней. Та переводила взгляд с меня на Такео и обратно с мягкой, понимающей и одобрительно полуулыбкой.

Остальные пятеро участников In the Dark приползли на запах пищи в состоянии полусонном, к общению оказались малопригодны, но все равно умудрялись шуметь и занять все пространство довольно просторной кухни. Происходящее, по моим представлениям, напоминало утро в детском саду, разве что не было необходимости уговаривать «детишек» покушать за маму и за папу, они и так готовы были сожрать все, до чего доберутся. Разговор велся одновременно на двух языках – периодически кто-то вспоминал, что рядом я, которая языка Ямато не понимает. Впрочем, уловить суть беседы это не мешало ни капли, парни уже полностью ушли в грядущий концерт, жили им, Кано так и вовсе сделал пару танцевальных движений руками, едва не опрокинув стол, за что огреб три подзатыльника, еще двоим просто было неудобно тянуться через весь стол. Они действительно жили сценой.

Я не встревала в это священнодействие, любуясь со стороны, как мое вечно неуклюжее и смущающееся несчастье превращается в настоящую звезду, которая восхищает миллионы поклонников. И меня тоже восхищает. В такие моменты я чувствовала себя еще более неуместной рядом с ним, слишком обычной, слишком недостойной его.

– Джули, собирайся! – вырвал меня из раздумий о собственной никчемности Ватанабэ, когда все уже было съедено и я собиралась вымыть посуду. – Брось ты эти тарелки, я хочу, чтобы ты посмотрела на нашу репетицию!

– На тысячу и одно падение Такео, – ехидно прокомментировал Кавамура, сцеживая в кулак зевок. Выглядел он чуть получше, чем ночью, но все равно до уровня секс-символа еще не дотягивал. Да и кого ему тут соблазнять? Не меня же. Я числилась девушкой Ватанабэ, а уводить любимую у брата – эти шестеро друг друга действительно считали родными, я собственными глазами убедилась – вещь просто невозможная.

Из всей «второй семьи» моего несчастья не расхохоталась только менеджер, и то она явно держалась из последних сил.

– Шинджу! – возмутился лидер группы, заливаясь краской смущения.

– Слушай правду, – невозмутимо пожал плечами с самой довольной ухмылкой насмешник, которому огромное удовольствие доставляло дразнить друга. Хотя, кажется, от таких поддразниваний из присутствующих не получал удовольствия только Такео, все остальные развлекались от души. – Тем более вряд ли Джулия-сан не знает о твоей слоновьей грации.

– Вот не надо, а? – почти что всерьез обиделся на слова друга Ватанабэ. – Я же на сцене как-то работаю.

– Твоя сильная сторона – голос, а за танец скажи спасибо Мисаки, – не унимался Кавамура Шинджу, искоса поглядывая на меня, ради которой это представление с подколками, должно быть, и затевалось.

При чем тут Кано Мисаки, я вовсе не понимала, но, похоже, ребята собирались раскрыть какой-то важный секрет In the Dark. Как-то даже неловко было чувствовать, что меня удостоили высокого доверия.

– Потом сама все увидишь, Джулия-сан, – с видом невероятно таинственным заверил Хироши. – Не обращай внимания, Кавамура вечно над кем-то подтрунивает, такой вот он невыносимый человек.

– Да брось, Хиро, – не потерпел критики в свой адрес «вампир», – я само совершенство.

Сказав это, Шинджу выпрямился, добавил томности во взгляд, а на его губах расцвела тонкая полуулыбка. Почему-то бледность вместо болезненной тут же стала аристократической, и даже у меня, уже безнадежно влюбленной, на мгновение екнуло сердце. Преображение действительно было просто невероятным… Я беспомощно захлопала глазами. Кавамура еще больше заулыбался. Ну да. Он хорошо умел делать свою работу… Девушки не просто так с ума сходили по заморской звезде.

– Только синяки под глазами тональным кремом замазать не забудь, а то синева так и отливает, – сладким голосом пропел то ли Иноэ, то ли Като, этих двоих я все еще упорно не различала. Один рост. Одни манеры. Только у Иноэ вроде бы, если приглядеться, несколько прядей оказались выкрашены в темно-синий цвет да глаза были ближе посажены… Или это все-таки Като? Сложно находиться среди людей другой расы… Различать их – задача не из легких…

Красные пятна на бледной коже смотрелись особенно эффектно.

– Я не пользуюсь тональными кремами! – аж подпрыгнул от праведного возмущения Шинджу. – Только на сцене!

– Ага, рассказывай, – последовал донельзя ехидный ответ. Сладкая парочка переглянулась и мерзко захихикала.

Менеджер посмотрела на это, недовольно похмыкала, а потом просто взяла меня под локоть и утащила к себе в комнату, заявив, что негоже официальной девушке лидера In the Dark являться на репетицию одетой настолько просто и что естественность все-таки хороша только в кругу близких. Мои уверения, что я уж точно не хочу показываться на публике рядом с Ватанабэ или как-то еще заявлять о наших отношениях, приняты не были. Айдзава Айко просто сказала мне, что раз уж мне довелось связаться с одним из ее подопечных, то рано или поздно правда выплывет наружу, как ни прячь, и лучше бы, когда это случится, я выглядела надлежащим образом, не опозорив себя и своего любимого человека.

За всей этой круговертью я даже начала забывать, что оказалась в этом месте только из-за угрожавшей моей жизни опасности. И дня не прошло, а стало казаться, будто тут и есть мое настоящее место, будто все эти люди, которых я вижу всего лишь второй раз, только меня и ждали, рады мне и считают неотъемлемой частью своей жизнью. Убийствам и прочему криминалу не нашлось места в мире музыкальной группы, здесь было тепло и уютно, здесь я чувствовала себя… дома.

Единственное, что мне удалось выбить себе для хоть какой-то конспирации, – это очки, закрывающие половину лица, впрочем, даже в них становилось совершенно ясно – я уж точно никаким боком не соотечественница Ватанабэ и его друзей. В остальном же стиль Айко (а также ее размеры, что немаловажно) почти идеально совпадал с моим, и я имела возможность воссоздать свой обычный вид – пышная юбка, легкая шифоновая блуза и изящные шпильки.

Когда явила себя перед молодыми людьми в таком облике, кто-то из шестерки вульгарно присвистнул, а Кавамура нагло заявил лидеру, что совершенно точно попытается меня отбить. Такео нахмурился, а я только весело ухмыльнулась местному соблазнителю. У него не было ни единого шанса. Только в Ватанабэ столько света и доброты, что глаза слепит. И именно это меня в Такео и покоряло. С ним никто не мог сравниться во всем мире. Да и наверняка я сама не казалась Шинджу настолько же привлекательной, как его обожаемая девушка, которой, по словам Такео, тот надышаться не может.

Иноэ и Като уставились на меня и с изумлением переглянулись. Должно быть, увидели мой глупо-счастливый взгляд, который я устремила на свое несчастье, воспользовавшись тем, что тот увлечен очередной перебранкой с «вампиром». Я еще не успела спрятать свое лицо за очками, и теперь все имели возможность убедиться, что я так же безнадежно и сильно влюбилась в Такео, как и он в меня. Но разве с ним могло быть иначе? Это же Ватанабэ Такео…

Я поспешно спрятала свое смущение за темными стеклами. Все же нужно было бросить этого слишком хорошего для меня парня, а для этого необходимо как минимум, чтобы все окружающие не были в курсе моих чувств. А то ведь тогда точно не отстанет… Он, Такео, упорный, как не пойми что – если уж что-то вбил в голову, то из этой самой головы уже не выбить, проще уж сразу ее снести.

С черного хода вся честная компания погрузилась в микроавтобус, причем я молилась о том, чтобы там не засели журналисты, а вот музыканты, да и их менеджер заодно, были готовы при первой возможности сунуть меня с их лидером под прицел камер, связав нас таким образом в глазах общественности намертво. Мне повезло, этим сводникам – нет, добраться до Вайтерс-холла, самой знаменитой концертной площадки столицы, удалось быстро и без каких-либо проблем. Ни пробок, ни фанатов, лезущих под колеса, ни журналистов.

В машине царило безудержное веселье и оживление, перед довольно тяжелой репетицией и следующим за ней концертом все участники группы просто излучали счастье. Они любили музыку, любили сцену, любили своих поклонников, и это выражалось в каждом движении и каждом слове. Должно быть, живое выступление In the Dark окажется чем-то по-настоящему волшебным.

И только одно ставило меня в недоумение: как же Такео, воплощение неуклюжести этого мира, будет танцевать? Как вообще может ритмично двигаться под музыку тот, кто временами в собственных ногах путается? Я шепотом задала этот вопрос на ухо Айдзаве, не желая лишний раз обижать и без того комплексующего Ватанабэ. Та только подмигнула и сказала, что я сама все увижу и пойму, и оставила мучиться от любопытства дальше. Пришлось смириться и развлекать себя наблюдением за очередной перебранкой между моим практически официальным парнем и Кавамурой Шинджу. Почему-то эти двое только и делали, что сцеплялись языками по любому поводу, причем пусть зачинщиком всегда и выступал «вампир», но Ватанабэ с восторгом поддерживал его начинание. Остальные только умиленно улыбались, взирая на эти шуточные переругивания. О том, что Такео и Кавамура сцепились всерьез, ни у кого даже мысли не возникало. Да и невозможно было представить, чтобы кто-то из ребят действительно поссорился.

Потом безо всякого перехода Такео запел, остальные тут же подхватили, причем песня была не из их репертуара, но работали все шестеро чисто и аккуратно, разложив композицию на шесть партий так, будто репетировали не одну неделю. Баритон Ватанабэ звучал как никогда глубоко и сильно, время от времени он вопросительно смотрел на меня, будто выпрашивая одобрение. Я только показывала большой палец, не желая прерывать это волшебство лишним движением или звуком. В карих глазах моего несчастья сияла улыбка, та самая, мальчишеская, которая меня заворожила еще в первую встречу.

– Джулия-сан, а как тебе мой голос? – с доброй насмешкой спросил Кано после того, как они сделали перерыв в распевке.

Я хотела уже выдать дежурный комплимент вокальным способностям младшего в группе и удовлетворить его самолюбие. И плевать, что я толком и не поняла, как именно он пел…

– Вряд ли Джулия-сан хоть кого-то слышала, – подхватил, кажется, все же Иноэ, заговорщицки подмигивая мне. Иноэ вроде бы был более энергичным и разговорчивым, чем Като, что позволяло мне хоть как-то различать этих двоих.

– Или видела. Кроме нашего лидера, – тут же поддержал его «близнец». – Ребята, я вам так завидую!

Ватанабэ буквально раздулся от удовольствия, а я только устало закатила глаза, понимая, что меня раскрыли с первого взгляда… Бесполезно было прятаться, когда и так все отлично понимают: между мной и лидером In the Dark все сугубо взаимно…

Мне по делам работы часто приходилось бывать на самых разных концертах, как в зале, так и за кулисами, но этот опыт оказался внове. Сегодня я в кои-то веки была гостьей, а не работником, выполняющим задание. Можно даже сказать, почетной гостьей. Со мной носились, как с драгоценностью короны, пытаясь выполнить любые возможные капризы, которых у меня, как назло, не было. Такео любили все, с кем ему приходилось работать, он был солнцем, чьим отраженным светом я сияла. Работники сцены, гримеры, осветители, танцоры, все они с первого взгляда отнесли меня к «своим», как до этого другие участники группы и менеджер. Меня были готовы носить на руках только из-за того, что меня любил Ватанабэ.

Темные очки у меня, кстати, тут же отобрали, мотивируя подобное безобразие тем, что все равно сюда папарацци не проникнут. Я-то прекрасно знала, что эти работники фотоаппарата и графических редакторов просочатся куда угодно, но когда тебя наперебой уговаривают шесть обаятельных паршивцев, то волей-неволей, а все-таки сдашься. Тем более стоило только моим очкам покинуть положенное место на носу, как они тут же вообще исчезли будто по волшебству, затерявшись в необъятных карманах чьих-то джинсов. Вряд ли мне когда-нибудь удастся увидеть этот аксессуар снова… По крайней мере в целости. Ну и ладно. Никогда такие не любила.

In the Dark же при первой возможности забрались на свою обожаемую сцену, и началось подлинное волшебство, совершенно не походившее на репетиции, которые я прежде видела. На них еще не было ни концертных костюмов, ни грима, просто шестеро худощавых парней, симпатичных, однако не поражающих взгляд совершенством черт. Но брызжущая через край энергия не давала взгляда от них оторвать. Пожалуй, лучше всего смотрелся Мисаки, самый младший, но при этом самый артистичный из друзей. Он двигался настолько легко и свободно, что я не могла думать ни о чем, кроме магии. Магии, которая, не найдя в нем иного выхода, выплескивалась в танце. Мисаки перетекал из одного движения в другое, как вода, и просто завораживал… А потом я и увидела тончайшие золотистые нити энергии, которые заставляли и всех других вокруг Кано двигаться слаженно и гармонично. Разумеется, больше всего волшебства приходилось расходовать на Ватанабэ. Чтобы заставить это страшное существо с двумя левыми ногами нормально танцевать на сцене, требовалось немало усилий. Такео будто бы был оплетен золотым сиянием чужой магии, но оно того несомненно стоило. Все участники группы двигались как единый организм. Ни одной, пусть даже малейшей ошибки, ни одной неточности. Взгляда не оторвать.

– Правда же, прекрасное зрелище? – тихо шепнула на ухо подкравшаяся бесшумно как кошка Айдзава. Шлейф теплого пряного аромата, пришедший вместе с ней, окутывал мягко и ненавязчиво. Духи идеально подходили этой девушке.

– Завораживающее, – откликнулась я, не сумев даже на мгновение оторвать взгляда от сцены. – А Кано Мисаки никогда не подумывал заняться магией профессионально?

Почему его магическая сила не нашла себе лучшего применения? Я бы сказала, что потенциал Кано был впечатляющим.

– Никогда, – прозвучал ответ ни капли не удивленной моим намеком Айдзава. – Тогда бы пришлось попрощаться с карьерой певца, а сцена для Мисаки значит больше, чем что-либо другое. Для всех них. Ну разве что для Такео на первом месте ты.

В груди что-то екнуло. Ватанабэ не уставал говорить мне, что любит, но… Но многие мужчины говорили мне об этом, не испытывая в действительности таких чувств… А у Айдзавы не было причин лгать мне о чувствах одного из своих подопечных.

Наверное, она хотела сказать мне что-то еще, но тут эти великовозрастные мальчишки решили развлечься совершенно новым способом. За мой счет. Меня в двенадцать рук вытащили на сцену, причем вырваться не было шанса ни единого. Я отбивалась и объясняла, как могла, что танцами занималась только в школе, то есть давно и неправда, и мне совсем не хочется позориться, вылезая зачем-то на сцену со звездами мировой величины, но эти самые «звезды мировой величины» твердили, что все будет просто замечательно и весело. Да, для них чертовски весело. Музыканты группы, тоже с восторгом подключившиеся к развлечению ребят (заодно и порепетировать можно), заиграли что-то такое ритмичное про плохого парня, который совершенно недостоин своей возлюбленной. Ребята перетягивали меня, вертели, а мое тело будто бы само подчинялось музыке, двигаясь с несвойственной мне грацией и пластикой.

Из Кано мог бы выйти поистине великий волшебник.

Девчонки-танцовщицы только ошалело смотрели на мои выкрутасы, а потом я поняла, что стала частью феерии, созданной магией Мисаки. Я чувствовала его энергию и позволяла ей творить с моим телом все. Меня кружило, вертело, я делала замысловатые па, ведомая музыкой и колдовством, кто-то подхватывал меня на руки или отталкивал, но все это складывалось в одну сложную композицию, которая сама по себе была чистым волшебством. Музыка смолкла – и я поняла, что стою спиной к спине с Такео и задыхаюсь от усталости и восторга. И безумно хочу продолжения. Кажется, я поняла, почему он настолько болен сценой.

Ватанабэ сиял своей обычной улыбкой восторженной белки во все тридцать два зуба и был совершенно счастлив. Вообще, за то очень недолгое время, проведенное в обществе его невозможных и талантливых друзей, я поняла, что любая моя сопричастность его жизни вызывает у Такео подлинную эйфорию.

– Может, будешь у нас работать, а, Джулия-сан? – радушно предложил мне Хироши, дружески подмигнув. – Танцуешь ты не в пример лучше Такео, у тебя хоть есть и правая, и левая нога.

Все присутствующие покатились со смеху, Ватанабэ пошел красными пятнами, смутившись до смерти. Готова была поспорить, что друзья не раз и не два шутили на тему фееричной неуклюжести Такео.

– Спасибо, – счастливо рассмеялась я, утирая пот, выступивший на лбу. Надеюсь, макияж совсем уж с меня не стечет. – Но танцы – это не мое, если бы не ваш младший друг, думаю, я бы проявила себя еще более позорно, чем Такео.

– Ну хватит уже поминать при каждом удобном случае мою неуклюжесть, – взмолилась несчастная жертва насмешек, спрятав лицо у меня на плече.

Я наклонилась к нему поближе и шепнула:

– Зато ты поешь лучше всех.

Я слабо представляла, каким образом можно после такой утомительной репетиции еще и концерт отработать, но меня заверили, что все в порядке, они справятся. И ведь точно, за несколько минут до выхода, в гриме и сценических костюмах ребята казались свежими и отдохнувшими. Мисаки торопливо отрабатывал танцевальные связки, Кавамура и Такео повторяли вполголоса вокальные партии, напрочь забыв об обычных перебранках, Хироши… Хироши радостно читал рэп, мешая всем, начиная собственными друзьями и заканчивая рабочими сцены, но ему было все равно. Като и Иноэ смотрели, как другие работают, и счастливо улыбались, не оставляя никому надежды, что до выхода на сцену они будут делать хоть что-то полезное для общества. Они точно должны были родиться близнецами.

Хотелось в тот момент оказаться в зале, смотреть, как зритель, на все это волшебство, но стоило заикнуться о том, чтобы отойти подальше от группы, как моего новоявленного молодого человека едва удар не хватил. Мне тут же начали раздраженно напоминать о грозящей опасности, твердить, что, только если я рядом, Такео мог меня защитить… Ха. Три раза. Такео. Защитить. Разумеется. Если только не расшибется где по дороге. Последнюю свою мысль я не стала высказывать Ватанабэ, уж больно серьезным и гордым выглядел музыкант в тот момент. Он мужчина все-таки, так что нужно давать ему возможность или хотя бы видимость возможности выполнять свою прямую мужскую обязанность – защищать. Поэтому, скрепя сердце, я осталась за кулисами, с робкой надеждой, что и отсюда зрелище будет впечатляющим. По крайней мере я видела всю эту веселую панику, что творилась за кулисами, скрытую от посторонних глаз.

Такео трижды сшиб декорации. И один раз танцовщицу. Но меня заверили, что это куда меньше обычного и все просто замечательно. Моя нестабильная личная жизнь отчаянно краснела и извинялась, в то время как все вокруг волновались только о том, как бы Такео не повредил себе что-нибудь перед выступлением. Но удивительное дело – несмотря на все свои падения и столкновения, он не заработал даже синяка. Я бы даже назвала его везунчиком. Если бы он не был таким неудачником. Парадокс.

Ребята в сценических костюмах смахивали то ли на секс-символы, то ли на пришельцев. Но симпатичных. Гримеры над ними тоже поиздевались. Особенно досталось Кавамуре, чья еще более белая, чем обычно, физиономия чуть ли не фосфоресцировала. Но ему нравилось. Наверняка фанатки в зале тоже будут в обмороке от восторга. Такео… Такео даже в джинсах с заниженной талией и рваной безрукавке, призванной подчеркнуть довольно-таки накачанный торс, напоминал восторженную белку, увидевшую орех своей мечты. Хироши, правда, шепнул мне на ухо, что на сцене все изменится и я увижу настоящую звезду, от которой невозможно оторвать взгляд. И я верила. Что бы ни случилось, в Ватанабэ Такео я всегда верила. Он действительно был особенным, самой яркой звездой, какая только может существовать.

Айдзава всегда была рядом с подопечными, незаметная тень, готовая помочь, подсказать, решить все возможные проблемы. Идеальная девушка, воплощение добродетелей своей страны, разве что временами чересчур энергичная и деятельная. Почему Ватанабэ не мог выбрать себе кого-то вроде нее?

В зале погасили свет, и фанаты отчаянно и счастливо завизжали, предчувствуя начало. У них всегда отменное чутье на такие вещи. Парни переглянулись, хором выкрикнули какую-то свою фразу, должно быть, что-то на удачу, и метнулись в сторону сцены. Пять девочек-танцовщиц куда более степенно двинулись вслед за участниками группы, пересмеиваясь.

Шоу началось…

Спустя полчаса наблюдений из-за кулис я могла сказать только три вещи: Такео действительно мог быть секс-символом, Мисаки имел огромный магический потенциал, и в Ямато умели ставить концерты на пару порядков лучше, чем в Айнваре. На сцене безо всякой магии (вмешательство Кано не в счет) творилось волшебство. Светотехники превращали сцену то в дно морское, то в некое подобие ада, то… да перечислять бесполезно. Слишком много образов, слишком много света, слишком много музыки. Участники группы между номерами залетали за кулисы взмыленные, счастливые, распираемые энергией, давали указания, позволяли поправить потекший грим, меняли костюмы и со всех ног бросались назад…

Не сразу среди всей этой круговерти, смеха, криков и музыки я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Я всей кожей ощущала тяжелый взгляд, который, кажется, к полу меня пригвоздил.

Опасность.

Я была в опасности… Но рядом находилась охрана, так чего же мне бояться? Мне же не смогут причинить вред здесь, на глазах стольких людей? Или смогут?

Ничего необычного в пределах видимости вроде бы и не было, так же суетливо, как муравьи, сновали вокруг рабочие сцены, гримеры, костюмеры, песни сменяли одна другую, вот только предчувствие чего-то дурного никак не оставляло меня в покое. Я то и дело нервно озиралась, стараясь найти источник опасности, но все выглядело обычно и безопасно, и кроме меня, никто не испытывал даже тени волнения.

– Что с вами? – в конце концов заметила, что что-то не так, Айдзава, обеспокоенно глядя мне в глаза.

– А… Нет, ничего, все в порядке, – поспешно заверила я Айко, не желая отвлекать менеджера своей разыгравшейся паранойей от прямых обязанностей.

Никто не знает, где я и с кем я, это совершенно точно. Мне нечего бояться, здесь полным-полно людей, меня защитят, если что… Охрана, состоящая наполовину из оборотней, чего-то да стоит… Да и не от кого меня защищать, просто я накрутила себя, вот и все…

Самовнушение помогало из рук вон плохо. Я мечтала, чтобы концерт поскорее закончился и Ватанабэ снова оказался рядом со мной, нелепый, неуклюжий и уютный… Но моим мечтам суждено сбыться только через час с небольшим… За который я потрачу последние нервы… Но не отвлекать же Такео сейчас? Нелепость какая. Я отошла чуть дальше от кулис, чтобы не помешать кому ненароком, и вот тут-то и поняла, что никакая у меня не паранойя.