Текст книги "Космос для тебя (СИ)"

Автор книги: Карина Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Космос для тебя
Карина Рейн

#1

Массивный черный внедорожник с тонированными стеклами плавно затормозил в двух кварталах от университета. Вадим – водитель – посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– Мне не нравится эта затея, – произнес он недовольным голосом.

Я уткнулась лицом в ладони. Мне и самой было понятно, как это выглядит со стороны, но так было нужно.

– Ты обещал! – Я умоляюще на него посмотрела.

Его руки с такой силой сдавили руль, что костяшки пальцев побелели.

– Если Николай Романович узнает...

– Не узнает! – тут же перебила я. – А если узнает, скажешь, что я сбежала!

Вадим потер переносицу.

– Аня...

– Пожалуйста!

Он сдался.

– Хорошо. Но обещай мне, что будешь осторожна.

Я благодарно улыбнулась.

– Обещаю. Я освобожусь в два, жди меня здесь же.

Дождавшись его ответного кивка, я повесила на плечо черный рюкзачок и, внимательно осмотревшись по сторонам, вышла из машины. На меня тут же налетел холодный колючий ветер, растрепав волосы, и я плотнее укуталась в шарф.

Начало нового учебного года стало для меня еще и началом новой жизни, если можно так выразиться. Я, теперь уже студентка третьего курса, вынуждена была покинуть привычное для меня место жительства и любимый университет, после того, как мама сбежала вместе с любовником в Италию, бросив меня совсем одну. Не то что бы я нуждалась в ее обществе или внимании. Просто ее поступок как таковой начисто лишил меня уверенности в завтрашнем дне.

Отец тоже не ожидал от нее такой выходки. Нам обоим было известно, насколько авантюрный был у мамы характер, но подобных вещей раньше не происходило; по крайней мере, она предупреждала меня об отъезде.

Для папы это стало последней каплей. Едва я закончила второй год обучения, он забрал меня к себе, поставив перед фактом: с мамой я больше не увижусь. Со стороны это выглядело жестоко, и только я понимала, что это не так. У мамы отсутствовал материнский инстинкт, но, к несчастью, после их с отцом развода суд был на ее стороне, и меня оставили с ней.

Теперь же я смогу расправить крылья.

Мне лишь было жаль моих друзей, которые остались там.

Я вошла внутрь через главный вход Смоленского государственного университета как раз перед тем, как мои мозги окончательно замерзнут. Радуясь теплу, я на ходу стала расстегивать осеннее пальто, позволяя теплу, словно одеялу, укутать меня с головы до ног.

Оглядев просторный холл, я сочувственно посмотрела на первокурсников, которых было легко отличить от «опытных» студентов: растерянно озираясь по сторонам, они пытались определить, в какую сторону им двигаться. Я не смогла сдержать облегченного вздоха: мой папа, который по совместительству был еще и ректором моего нового университета, накануне вечером подробно проинструктировал меня, так что я с легкостью нашла нужный мне юридический факультет.

Однако нынешним вечером состоялся еще один серьезный разговор: я наотрез отказалась поступать в университет как дочь ректора. Более того, он не должен был показывать студентам и преподавателям, что мы являемся кровными родственниками. Это были мои условия, в противном случае я пригрозила вообще не показываться там на глаза. Он удивился моей просьбе, но согласился хранить этот «страшный» секрет, правда с оговоркой, что так будет лишь некоторое время. Я была согласна на все.

А сегодня утром я, втайне от папы, добавила в свой ультиматум еще один маленький пункт: независимо от обстоятельств моя машина не должна приближаться к главному входу больше, чем на квартал.

Поднявшись на третий этаж, я, маневрируя между потоками студентов, подошла к доске объявлений, чтобы переписать свое расписание. Другие учащиеся подходили и, снисходительно скосившись на меня, фотографировали расписание на телефоны. Я мысленно корчила им рожицы, нащупывая в кармане джинс контуры своего смартфона. Он остался в кармане по двум причинам: во-первых, мне нравилось писать от руки; во-вторых, телефон стоил настолько дорого, что в души студентов невольно закрадется подозрение.

Легкая улыбка коснулась моих губ, когда левая рука нащупала второй телефон. Этот я купила для прикрытия, на случай, если кому-нибудь в голову придет мысль позвонить мне, пока я на учебе. Второй был намного проще первого, кнопочный и без камеры, но цветной – вполне подходящий для представителей среднего класса.

Я переписала расписание и отправилась на поиски аудитории, в которой мне предстоит пережить самые страшные минуты моей жизни – я была уверена, что преподаватель выставит меня перед всеми и велит представиться. Не то чтобы я боялась публики, но всеобщее внимание доставляло мне больше дискомфорта, чем уюта.

Приближаясь к нужному мне кабинету, который находился в самом конце коридора, я увидела на своем пути группу студентов. Видимо, это и есть мои новые однокурсники. Стараясь не привлекать всеобщего внимания, я отошла к стене напротив, и, опершись об нее спиной, уставилась в окно. Группа, весело переговариваясь, не обратила на меня никакого внимания. И, хотя где-то в глубине души шевельнулась обида, именно это и было мне нужно.

Вот мимо группы прошла женщина с ужасным цветом волос кричащего красного оттенка и стала открывать двери аудиторий. Когда очередь дошла до нашей, прозвенел звонок, и группа тут же ввалилась внутрь. Дождавшись, пока все скроются, я перевела дух.

Внезапно мне на плечо легла чья-то рука. От страха я чуть не подпрыгнула.

Я обернулась.

– Здравствуйте, – дружелюбно улыбнулась мне высокая женщина средних лет. Ее черные волосы были модно подстрижены, а темно-синий брючный костюм сидел как влитой, подчеркивая все ее достоинства; пара карих глаз смотрела участливо. – Вы, должно быть, Анна?

Надеюсь, папа сдержал свое обещание...

Я кивнула.

– Не переживайте, поначалу всем трудно. Идёмте.

Она вошла в кабинет, я проследовала за ней.

Группа вытянулась в обычном приветствии.

А затем их взгляды устремились на меня. Избегая смотреть им в глаза, я отвернулась и уставилась в спину преподавателя.

#2

– Доброе утро, группа, – прозвучал ее жизнерадостный голос, а я молилась, чтобы она не заставила меня рассказывать всем о себе. – Меня зовут Наталья Анатольевна, я буду вести у вас криминалистику. А это Анна Соколова, ваша новая одногруппница.

С этими словами она отправила меня жестом усаживаться на любое место. С трудом сдержав радостный выдох, я села на последний ряд, чтобы мои новые знакомые не прожигали мне спину. Это затрудняло еще и то, что аудитория была многоярусной, а я сидела выше всех.

Разложив на столе нужные мне предметы, я принялась разглядывать сидящих передо мной людей. Но, заметив их любопытные взгляды, тут же оставила эту затею.

Первая пара прошла тихо, не считая едва долетавших до меня перешептываний, которые, впрочем, не могли испортить мне настроение. Для каждого из них я всего лишь новенькая, а не дочь ректора. А потому я смогу завести себе настоящих друзей, а не подхалимов, превозносящих меня до небес лишь для того, чтобы иметь авторитет.

От мыслей меня отвлек стук в дверь, в которой через секунду появилась уже знакомая мне копна жутко-красных волос. Она тихо подозвала к себе Наталью Анатольевну и стала что-то быстро ей объяснять. Спокойно выслушав женщину, преподаватель кивнула, и в дверном проеме появился парень в стильных черных кроссовках, светлых полинялых джинсах и темной кофте. Из-под черного капюшона, надетого на голову, выбилась прядь каштановых волос.

– Очевидно, сегодня день новичков, – подавив смех, сказала препод. – Прошу любить и жаловать, Егор Богданов. – Затем она обратилась конкретно к парню. – Можешь идти садиться.

Его напряженное лицо разгладилось: кажется, ему тоже претила перспектива распинаться перед группой. Он, как и я ранее, поднялся на последний ряд, и кинув на меня быстрый взгляд, разместился через проход от меня. За всю пару он ни разу не отвел глаз от доски, старательно записывая лекцию. Я последовала его примеру.

Едва прозвенел звонок, преподаватель записала на доске задание и вышла, а я стала спешно собирать вещи.

Оглядываясь на меня, мои однокурсники разбивались на минигруппы и, тихо переговариваясь, покидали аудиторию.

Когда я поняла, что никто из них не собирается меня допрашивать, облегченно выдохнула, проведя рукой по лицу. Проходя мимо Егора, я заметила усмешку, которую он пытался спрятать от меня. Он, как никто, понимал, каково мне.

Я от чего-то покраснела и быстро вышла в коридор.

Пробираясь к очередной аудитории, я настороженно озиралась по сторонам, чтобы нигде не наткнуться на папу. Но, на мое счастье, дорога была свободна.

Две оставшиеся пары прошли спокойно, я бы даже сказала, скучно. Из всей группы познакомиться со мной решили лишь три человека: Соня Кудрявцева, она же староста группы и активистка; Полина Шестакова – лучшая подруга Сони, она не являлась активисткой, но была довольно хороша в фигурном катании и конном спорте; и, наконец, Антон Колесников – плейбой и похититель девичьих сердец, он попытался произвести на меня впечатление, но я не поддалась его чарам. Но, не смотря на слегка ветреный характер, его эрудиция и аналитический склад ума сделали его чемпионом по шахматам. Так что, к концу дня у нас сложилась отличная компания, которой мы и решили проводить время.

Я чувствовала себя счастливой от того, что нашла друзей, не прибегая к популярности, но все же становилось немного грустно, когда я смотрела на Егора. Он вполне комфортно чувствовал себя в одиночестве, но меня это почему-то расстраивало.

Две оставшиеся пары пролетели довольно быстро, в основном благодаря хорошей компании. К концу дня я немного обвыклась, но проходя каждый раз мимо кабинета, на двери которого висела табличка «Приемная ректора», у меня останавливалось сердце.

Когда пары остались позади, группа стала разбредаться кто куда. Я же, незаметно ото всех ускользнув, вышла из университета и направилась в сторону парковки, на которой меня должен был ждать Вадим.

Еще издали узнав машину, я припустила бегом, чтобы поскорее скрыться от холода в теплом салоне авто.

Завалившись на заднем сидении, я откинула рюкзак и, стащив с головы шарф, блаженно вздохнула.

– Как успехи? – спросил Вадим.

Я улыбнулась.

– В общем-то неплохо. Даже получилось не попасться на глаза папе.

– Это хорошо, – как-то невесело отозвался он.

Улыбка моментально спала с моего лица.

– В чем дело?

Вадим провел рукой по волосам.

– Твой папа видел, как ты шла в университет пешком. Естественно, у него возник вопрос, который он тут же задал мне по телефону. – Он вздохнул. – Дома и тебя, и меня ждут серьезные неприятности...

Я махнула рукой.

– Это вполовину не так страшно, как если бы кто-то узнал, что я его дочь. Я со всем разберусь.

До дома мы добрались в рекордно короткие сроки, а так как у папы сегодня было запланировано совещание, у меня было достаточно времени для того, что бы как следует подготовиться к разговору с ним. Он наверняка будет недоволен и назовет мои выходки детским садом, но ведь он никогда не был и не будет на моем месте, так что в этой ситуации я ему не уступлю.

Наш дом располагался за городом в малонаселенном, но довольно респектабельном районе. Позволить себе жить здесь могли только достаточно обеспеченные семьи. В сравнении с маминой квартирой, в которой я прожила почти десять лет, папин дом казался королевским замком.

Вадим загнал машину в гараж, и я, выбравшись из машины, вошла в дом через специальную дверь, соединяющую гараж с кухней. После невероятно суетного и шумного учебного дня тишина, царящая в доме, действовала на меня как обезболивающее на ноющие мышцы.

Устало скинув в пороге обувь и избавившись от пальто, которое вдруг стало весить целую тонну, я поплелась на второй этаж, наслаждаясь прохладой широкой мраморной лестницы. Сумка, висящая на плече, неприятно давила на мышцы, из-за чего хотелось сбросить ее прямо тут, но воспитание не позволяло мне разбрасывать вещи там, где мне заблагорассудится.

#3

Поднявшись, наконец, на второй этаж, который представлял собой небольшую площадку с двумя ответвлениями, каждое из которых заканчивалось большим окном во всю стену, я завернула в первый коридор и прошла в самый конец до белоснежной двери слева. Комната, которая с прошлого месяца официально стала моей, была слишком велика для меня одной, а огромное зеркало в серебряной раме от пола до потолка только усугубляло ситуацию. Основное пространство заполняла широкая двуспальная кровать из красного дерева с бардовым бархатным балдахином и полупрозрачной москитной сеткой. Возле стены напротив входа рядом с зеркалом располагался высокий темно-шоколадный шкаф для одежды, к счастью, с обычными, не зеркальными дверцами. Светлый деревянный пол покрывал большой темно-вишневый круглый ковер с длинным ворсом; я любила валяться на нем, накидав сверху декоративных подушек с кровати, уткнувшись в какую-нибудь интересную книгу. К слову сказать, они и сейчас беспорядочно валялись на нем.

На стене напротив кровати располагалось большое окно и стеклянная дверь, ведущая на просторный балкон. Я сама просила папу не застеклять его, когда он делал здесь ремонт, – мне нравилось дышать свежим воздухом.

В левом углу возле окна стоял туалетный столик с зеркалом и кучей полочек и ящичков для всякой мелочевки вроде косметики или украшений. Так как я не увлекалась особо ни тем, ни другим, мои ящички были забиты письменными принадлежностями, цветными карандашами и красками, а на полочках в небольших горшочках росли миниатюрные растения, чьи нежно-зеленые листочки были усыпаны мелкими цветочками разных цветов и оттенков. Исключением были разве что несколько флаконов духов с любимыми запахами.

Моей гордостью был, конечно же, книжный шкаф из того же материала, что и кровать. Он все еще был наполовину пуст, но меня не мог не радовать тот факт, что все имеющиеся в нем книги были выбраны и куплены мной лично. Возле него удачно пристроилось белоснежное кресло-качалка.

Единственное, что, по мнению папы, портило здесь атмосферу тишины и уюта, был музыкальный центр, стоявший на низком кофейном столике возле окна. Полагаю, папа одобрил бы здесь только какой-нибудь средневековый патефон или что-то вроде того.

Я, как могла, пыталась навести здесь уют, распихав по всем свободным углам растения всевозможных видов и размеров: тут была и пальма почти с меня ростом, и диффенбахия, и комнатные каллы на длинных ножках. Что сказать, я была просто помешана на цветах.

Возле кровати напротив окна находилась дверь в личную ванную комнату. Там была душевая кабина, отдельная ванная, овальное зеркало с кучей полок, заваленных всевозможными баночками с кремом, сыворотками и масками для волос, масками и скрабами для лица и многим другим.

Бросив сумку возле дверей, я буквально растеклась на ковре лужицей. К моему удивлению, спать мне не хотелось, хотя каждая клеточка тела молила об отдыхе. Поэтому я решила просто поваляться до прихода папы.

Его совещание очень затягивалось. Был уже вечер, в желудке неприятно урчало, поэтому я нехотя поднялась и направилась на кухню, чтобы чем-нибудь подкрепиться.

В холле первого этажа я столкнулась с папой, который как раз заходил в дом через парадную дверь.

– Привет, пап, – как ни в чем не бывало, сказала я, широко улыбаясь.

– Привет, ребенок, – устало ответил он, скидывая обувь.

Я хотела было улизнуть на кухню, чтобы избежать нравоучений, но удача сегодня явно была не на моей стороне.

– Погоди-ка минутку, – тут же последовала просьба, и я покорно замерла на месте, развернувшись к «проблеме» лицом. – Почему ты сегодня в университет пришла пешком?

Я состроила самую невинную мордашку.

– С чего ты взял, что я пришла пешком? Меня привез Вадим. Просто он остановился немного не у входа...

– Аня, ну что за детский сад! Почему нельзя было приехать по-человечески?!

– Это не детский сад. Если бы я приехала на машине с водителем, то на меня бы стали подозрительно коситься. А так я пришла, как и большинство; к тому же, без привилегий у меня появились друзья, которым я понравилась просто так, а не потому, что я дочь ректора.

– И сколько еще ты будешь вести себя как ребенок?

– Столько, сколько нужно. Но я уверена, что это ненадолго. Как только я пойму, что получила все, чего хотела, я перестану притворяться.

– Большинство девочек мечтает оказаться на ее месте, а она отказывается от отца... – пробурчал папа себе под нос.

Я подошла к нему и чмокнула в щеку.

– Ну папочка, ну дай мне немного времени. Как только я со всем разберусь, ты сможешь снова называть меня дочерью при всех. И не ругай, пожалуйста, Вадима, он этого не заслужил.

Он посмотрел на меня и на мгновение в его глазах блеснул озорной огонек.

– Будь по-твоему.

Чмокнув меня в макушку, он взял свой портфель и утопал наверх.

Наскоро перекусив первым, что попало под руку, я вернулась в комнату, приняла душ, переоделась и принялась делать домашку, пока не забыла все то, что объясняли на парах.

Когда я с горем пополам сделала все, что задали, было уже глубоко за полночь. Оставив все учебники и тетради прямо на полу, я свернулась клубочком на кровати и моментально провалилась в сон.

#4

Идти на следующий день в универ отчего-то было немного страшно. Я знала, что папа сдержит свое обещание и не выдаст меня, но я почему-то каждую секунду ждала подвоха. Я одела на себя первое, что попалось в шкафу. Это оказался черный джинсовый комбинезон с драными коленками. Под него я одела темно-синюю футболку и черный кардиган. С волосами возиться не хотелось, и я просто заплела их в косу, которая свободно болталась по спине.

Собрала с пола все свои учебники с домашней работой и закинула все это добро в синюю кожаную сумку через плечо. Подумав пару минут, я взяла с собой еще и альбом с арт-терапией и цветные карандаши.

Скатившись по ступенькам на первый этаж, я задумчиво побрела на кухню за утренней порцией кофе с молоком. Потягивая у окна горячий напиток, я смотрела на двор и размышляла о том, как пройдет сегодняшний день. Ждут ли меня какие-то приключения или все будет так же серо и обыденно, как и всегда?

В прозрачной воде небольшого фонтанчика в центре дворика блеснули лучи восходящего солнца. Солнечный зайчик, отскочив от водяной глади, светил мне прямо в глаза. На душе сразу потеплело от мысли о том, что сегодня, возможно, будет хороший солнечный день. Вдохнув поглубже для храбрости, я убрала грязную кружку в раковину и направилась в гараж, даже не надеясь столкнуться с папой: он от природы был ранней пташкой, так что уже давно был на работе.

Вадим уже успел прогреть машину и ждал меня, нетерпеливо постукивая пальцами по оплетке руля. Скользнув на переднее сидение, поближе к теплу, я по привычке протянула руки к печке.

– Ну что, сегодня тормозить там же, где и вчера, или ты наконец взялась за ум? – спросил он, вопросительно выгнув бровь.

Я победно улыбнулась в ответ.

– Ничего подобного, сумасшествие – это надолго. К тому же, сегодня прекрасная погода, я с огромным удовольствием пройдусь пешком.

– Так, может, пройдешься пешком прямо отсюда? – захохотал он.

Я шмякнула его сумкой по плечу. Вадим притворно поморщился, и, перестав дурачится, вывел машину из гаража и повез меня в универ.

До универа мы добрались в рекордно короткие сроки, не нарвавшись ни на один светофор. Притормозив на стоянке в квартале от главного входа, Вадим пожелал мне хорошего дня и клятвенно заверил меня, что вернется к двум. Я вышла на улицу, запахнув получше кремовое пальто, и похвалила себя за то, что мне хватило ума надеть белые осенние сапоги по колено на сплошной подошве.

Я заметила своих новых знакомых еще от машины, но они, слава Богу, смотрели в другую сторону и не видели, на чем я приехала. В голове созрел план напугать их, и я шла, не привлекая к себе внимания. Но план мой нарушил Антон, который так не вовремя обернулся и, увидев меня, тут же оповестил об этом остальных. От досады я даже застыла на месте. Вот же подстава.

– Какие люди в Голливуде... никогда не снимутся! – воскликнул он громко, лишая меня последней надежды, и захохотал.

Теперь-то меня точно заметили.

Соня с Полиной как по команде обернулись в мою сторону. Я не торопясь подошла к ним.

– Привет! Эй, ты чего такая кислая?

Я недовольно покосилась на Антона, который ответил мне не менее подозрительным взглядом.

– Уже ничего. Может, внутрь зайдем? На улице жуткий холод.

Пока мы пробирались к нужной аудитории сквозь неиссякаемые потоки студентов, я успела немного оттаять и от души хохотала над глупыми анекдотами Антона, который, как мог, пытался поднять всем настроение. В этот раз все кабинеты оказались открытыми, и наша группа почти вся собралась внутри. Даже Егор уже сидел за одним из дальних столов. Я тоже двинулась было в конец, но меня остановила чья-то настойчивая рука.

– Почему ты все время сидишь в кулуарах, как отшельник? – удивленно спросила Полина. – Садись с нами!

Я машинально скосилась в сторону Егора.

– Вы только не обижайтесь, но мне там удобней. Ну, знаете, никто не прожигает спину завидующим или ненавидящим взглядом...

Ребята непонимающе переглянулись, но давить не стали. Спасибо и на том.

Я поднялась по ступенькам к соседнему от Егора столу и сняла пальто вместе с кардиганом – настолько мне стало жарко. Меня словно жгло изнутри. На мне остался лишь джинсовый комбинезон, футболка и белые сапоги. Я опустилась на скамейку и вытащила из сумки арт-терапию. Надо было хоть как-то успокоить нервы перед приходом препода.

Зацепившись за слово «препод», я вдруг поняла, почему меня так резко бросило в жар: первую пару у меня будет вести мой папа.

Я сжала в руке цветной карандаш. А вдруг он не сдержит свое обещание, и вся группа узнает, что я его дочь? Хотя, собственно, почему это должно меня волновать...

Плюнув на все, я принялась разрисовывать замысловатые узоры, старательно следя за тем, чтобы одинаковые цвета не попадались рядом друг с другом.

Но когда раздался звонок, внутри все похолодело. Я прямо-таки почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Эй, ты в порядке? – услышала я тихий незнакомый голос и обернулась.

На меня с легким беспокойством смотрел Егор. Не думала, что у парней может быть такой красивый голос. Мое тело расслабилось, словно я приняла дозу успокоительного.

– Да, всё нормально.

Егор окинул меня взглядом, удивившись тому, что я так быстро пришла в норму.

Мое внимание привлекла открывшаяся дверь аудитории, через которую вошел папа. Он автоматически стал выискивать среди студентов меня, а когда нашел, я покраснела под его пристальным взглядом, зацепившемся на мне чуть дольше, чем положено.

– Доброе утро, студенты, – раздался его бодрый голос, и я выдохнула. Егор заерзал на скамейке, и, посмотрев на него, я столкнулась с подозрительным взглядом. – Меня зовут Николай Романович, я веду у вас уголовное право и по совместительству являюсь ректором вашего университета.

Дальше следовали объяснения условий, при которых будет проходить сдача экзамена по предмету, а так же рассказ о других предметах, которые мы будем изучать под его руководством. Ну а после он начал вести пару, и я постаралась абстрагироваться от факта, что эту пару читает мой папа.

Периодически я ловила на себе косые взгляды Егора, которые меня несколько напрягали, хотя я и не могла понять, почему он вообще на меня смотрит.