Текст книги "Выбор"

Автор книги: Карина Мириэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Ко всему прочему, Гвен неожиданно увлекся новой религией, как-то неожиданно возникшей далеко на юге. Вскоре это стало необычайно модно при дворе. Я игнорировала эти веяния. В моём роду испокон веков поклонялись Великому Древу. Древу, соединяющему землю и небеса, Древу, питающемуся водой, но питающему огонь, Древу, вечно умирающему и возрождающемуся вновь... Даже на моём родовом гербе было изображено Древо.

Но мой муж не был любителем старых обычаев, и вскоре во дворце поселились приверженцы новой веры. Особенно мне не нравился один из них, называвший себя отцом Ольфом. Он был настоящим фанатиком, хотя довольно ловко маскировался под вполне светского человека. Я избегала его...

Вскоре мой муж устроил очередное грандиозное празднество. Как всегда, было много шума, уйма развлечений, стол ломился от всяческой снеди. В разгар пиршества королю доложили, что прибыла знаменитая цирковая труппа. Разумеется, Гвен не мог не пригласить их. Середину зала живо очистили от столов, освободив место для выступления.

Не знаю, в самом ли деле труппа была знаменитой, однако клоуны, против моего ожидания, оказались действительно смешны, акробаты ловки, жонглеры умелы, а глотатели огня умудрились не поджечь ни одной портьеры.

Под конец выступал шут. Ему прислуживала дрессированная собачка. Таких аплодисментов, уверена, циркачи ещё никогда не слышали.

–Эй, ты! – окликнул Гвен шута, худого рыжего мужчину в потертом трико, расшитом блестками. – Держи!

Шут ловко поймал брошенный кошелек, но тут же с поклоном протянул его обратно.

–Благодарю, о король, – сказал он почтительно, – но мы, я надеюсь, будем развлекать тебя ещё не один день, а плату вперед мы не берем...

–Вот это мне нравится! – воскликнул Гвен. – Эй там, прикажите накормить циркачей да устройте их поудобнее!

Шут низко поклонился.

–Мы благодарны тебе, о король, – сказал он. – Ты щедр и гостеприимен. Я не взял у тебя золота, но позволь мне попросить о другой награде...

–О какой же? – с недоумением спросил Гвен.

–Прядь волос королевы, – снова склонился шут. Я удивленно приподняла бровь. – Ибо никакое золото не сравнится с сиянием её красоты...

"Вот это он зря, – подумала я. – Впрочем, откуда шуту знать, что Гвен терпеть меня не может... Но зачем ему мой локон?"

Однако король был настолько пьян, что не стал возражать и даже благосклонно улыбнулся мне. Я собственноручно отрезала прядь своих волос, протянула шуту. Тот, то и дело кланяясь, с невероятными ужимками и гримасами принял дар. А я почувствовала, как что-то скользнуло мне в ладонь... Мне достало выдержки не выказать удивления. Когда на меня перестали обращать внимания, я спрятала послание – а это было явно письмо, – за корсаж.

Циркачи давно уже ушли, а пир, перешедший в банальную пьянку, всё продолжался. Какая-то фрейлина уже пыталась танцевать на столе, что не слишком ей удавалось по причине сильного опьянения, в углу дрались, под столом кто-то храпел. Гвен откровенно обнимался со своей очередной фавориткой. Один только отец Ольф был трезв и ничуть не разделял всеобщего веселья.

–Разрешите задать вам вопрос, ваше величество, – обратился он ко мне. Я вздрогнула от неожиданности, но кивком позволила ему продолжать. Ольф неприятно улыбнулся и спросил: – Ваше величество, когда же вы наконец одарите его величество наследником? Ведь положение короля без законного наследника весьма шатко...

Старый мерзавец явно старался унизить меня. Разговоры стихли, все уставились на меня, кроме разве что тех, кто был мертвецки пьян. Но я – я была уже не той глупой девчонкой, которая рыдала по ночам, сетуя на несправедливость жизни.

–Это зависит исключительно от его величества, – дерзко ответила я, поднимаясь из-за стола. Отец Ольф заметно опешил – что ж, значит, он не посвящен в мой секрет. – Прошу извинить меня...

Я величаво покинула зал. И почти бегом бросилась к себе. У меня, однако, хватило сообразительности запереть двери и плотно задернуть портьеры. Только после этого я достала письмо, тайно переданное мне шутом.

Почерк был мне незнаком. Буквы оказались настолько мелкими, словно писали не пером, а булавкой. Разобрать слова мне удалось с трудом. Я не поверила своим глазам. Но снова прочла:

Я не должен был писать Вам, Юлия. Это может погубить Вас. Простите меня. Я ничего не могу поделать с собой. Я смотрю на Ваш перстень, и вспоминаю золото Ваших волос, Ваши изумрудные глаза. Но перстень – неживой. Увы, я не догадался попросить у Вас локон на память, как принято у рыцарей Вашего королевства...

Я должен забыть Вас, Юлия, должен оставить мысли о Вас. Я не могу. Не могу перестать думать о Вас. Не могу забыть Ваше имя. Я закрываю глаза и вижу Ваше лицо. Даже руки мои помнят Вас... Если это не любовь, то я не знаю, что тогда называется любовью...

Подписи не было.

Руки у меня дрожали, сердце колотилось, как сумасшедшее. Сгара... значит, это он прислал циркачей в наш замок? Лишь для того, чтобы передать мне письмо... Шут сказал, что они будут выступать и завтра. Возможно, я смогу передать письмо для Сгары...

Я схватилась за перо... но вдруг поняла, что не знаю, что написать. Я не умела выражать на бумаге свои мысли, куда привычнее для меня были колонки цифр. И тогда я написала просто:

Я люблю Вас, Сгара...

Вечернее застолье плавно перетекло в утреннее. Мне снова пришлось присутствовать. Вино лилось рекой, и никто не помнил уже, по какому, собственно, поводу пирует.

Слуга по приказу Гвена пригласил циркачей. Когда посреди зала выплясывали акробаты и жонглеры, мне удалось встретиться взглядом с рыжим шутом. Я едва заметно кивнула, и мне показалось, что мой намек понят.

Собачка шута выделывала забавные фокусы, так что придворные покатывались со смеху. Потом шут заявил, что для следующего фокуса ему нужен дамский платочек.

–Не будет ли так любезна её величество одолжить бедному циркачу платочек? – обратился он ко мне с поклоном. Я холодно улыбнулась в ответ – стараясь незаметно завернуть письмо в тонкий батист. Собачка подбежала ко мне на задних лапках, осторожно взяла у меня платочек и отнесла хозяину. Тот ловко отобрал у собачки поноску и принялся выделывать фокусы с платком. Я вздохнула с облегчением – похоже, моё письмо попало по назначению...

Больше я не получала никаких вестей от Сгары. Мои корабли под его флагами исправно отправлялись на восток, довольно бойко шла торговля. Король Гвен по-прежнему пировал.

Однако мне казалось, будто при дворе происходит нечто странное. Пропадали некоторые люди, появлялись другие, совершенно незнакомые. Возможно, имей я друзей при дворе, я сумела бы что-то узнать, но, увы, друзей у меня не было. Было всего несколько человек, которым я могла доверять, но они занимались в основном делами, далекими от великосветских сплетен.

Так прошел год. Гвен опять праздновал свой день рождения, я же снова подсчитывала убытки. Народ на площади ликовал уже далеко не так охотно, как в прошлые годы.

Внезапно вдалеке показались всадники. Я всмотрелась в них, но так и не смогла разобрать, кто это.

–Дорогая, – прошипел супруг. – Вам в обязанности вменяется сидеть и любезно улыбаться, а не пялиться по сторонам с таким видом, словно у вас зубы болят! Куда это вы таращитесь? Черт... неужто опять Сгара? И как он не боится оставлять королевство...

–Вы плохо знаете историю его страны, дорогой, – ответила я, любезно улыбаясь. Действительно, за всю многовековую историю там случилось лишь два государственных переворота. В один из них наследника, назначенного старым Правителем, сверг старший сын означенного Правителя. Второй переворот, имевший место вечером того же дня, посадил законного наследника, успевшего вовремя скрыться от заговорщиков, обратно на трон. – Но могу вас огорчить, это вовсе не Сгара...

–Уж я-то не огорчусь, – ядовито сказал супруг. Он хотел добавить ещё что-то, но на площадь галопом влетели несколько всадников на взмыленных конях.

–Срочная депеша его величеству! – заорал один из них, поспешно кланяясь и протягивая Гвену измятый конверт.

Бегло прочитав послание, Гвен помрачнел и приказал подать карету. Народу велено было продолжать празднование. Я последовала за мужем, размышляя, что такого неприятного могло содержаться в письме, что Гвен решил прервать торжества...

–Что-то случилось? – осмелилась я спросить уже по пути во дворец.

–Полюбуйтесь! – в страшном раздражении Гвен сунул мне письмо. – Этого только не хватало!

Я быстро пробежала глазами неровные строки. На южной окраине королевства начался мятеж. Что самое плохое, подавить его не удалось. Восстание распространялось всё дальше на север, к столице... Что же делать?

А сделать, как выяснилось, нельзя было ничего. Слишком поздно. Пока Гвен пытался собрать войска для подавления мятежа, пока перепуганные министры метались по дворцу, мятежники не теряли времени даром. Вскоре столица оказалась в осаде. Придворные давно уже разбежались по своим поместьям, а те, кто не успел, явно собирались присоединиться к мятежу. И, что самое интересное, возглавляли бунтовщиков единоверцы отца Ольфа. Сам же Ольф скрылся в неизвестном направлении ещё до того, как была осаждена столица. Пожалуй, предательство этого человека подкосило моего мужа больше, чем сам мятеж.

Я старалась не выходить из своих покоев. Я знала: когда за мной придут, у меня хватит выдержки встретить их, как подобает королеве – с высоко поднятой головой и ледяным презрением на лице. И всё же мне было страшно. Умирать – особенно теперь, – мне не хотелось, тем более от рук каких-то заговорщиков...

В одну тревожную ночь меня разбудили отблески багрового зарева, вставшего над городом. Кто-то открыл осаждающим ворота, и они ворвались в столицу. Это был конец.

Я стояла у окна, когда ко мне в дверь тихонько постучались. Это оказалась Анна, одна из моих фрейлин. Она нравилась мне больше остальных, поскольку, во-первых, была моей соотечественницей, а во-вторых, не питала склонности к распространению грязных сплетен про всех и вся.

–Что тебе? – спросила я.

–Ваше величество, – прошептала она, – если вы хотите выбраться из замка, идите за мной! Только быстрее, прошу вас! У вас ведь есть мужская одежда?

Я успела по пути опустошить свой тайник – там я всегда держала порядочную сумму наличных денег, – и прихватить свои лучшие драгоценности. Анна вывела меня на задворки, к конюшням.

–Что ты задумала? – спросила я.

–Они наступают с восточной оконечности города, – сказала Анна, – если очень повезет, то мы сможем выбраться из города через западные ворота...

–Там же пожар!

–Поэтому там нет никого, кто мог бы нас задержать, – пояснила Анна. – Госпожа, нам нужны лошади...

–Верно, – сказала я. – Выбирай любую и седлай... Только не говори, что не умеешь.

Сама я, конечно, была в состоянии оседлать коня. Я выбрала рыжую кобылу, ту самую, что когда-то, очень давно, подарил мне Сгара. Застоявшаяся лошадь нетерпеливо перебирала ногами, готовая пуститься вскачь в любую минуту. Наконец, Анна управилась с тяжелым седлом, и мы, никем не замеченные, выехали со двора.

Пожар уже утих. Несло гарью, кое-где чадили головешки, но нам удалось проехать беспрепятственно. Когда мы выбрались за пределы города, я спросила:

–Куда теперь? Надеюсь, мы не будем прятаться в лесной сторожке, как это делал один мой достославный предок?

–Конечно нет, госпожа, – мотнула головой Анна. Она была очень хороша собой: светловолосая, синеглазая. И, как мне показалось, отнюдь не глупая. – Мы отправимся в поместье моего отца. Он с радостью укроет вас. Там до вас никто не доберется...

–И где же это поместье? – спросила я.

–На островах, – ответила Анна. – Госпожа, лучше бы добраться до порта до того, как рассветет...

Мы пустили лошадей вскачь. Столица находится совсем недалеко от побережья, и я точно знала, что в порт мятежников пока удалось не допустить – моряки были народом грубоватым, но преданным королевской семье.

Денег, что были у меня с собой, хватило на то, чтобы заплатить капитану небольшого кораблика. Он взялся доставить нас на остров, принадлежащий барону Кордеру, отцу Анны. Что больше всего нас устроило – так это то, что капитан не задавал лишних вопросов. Даже если он и узнал меня, то не подал виду...

Я стояла на корме. Было пасмурно, над волнами с криками носились чайки. А может, и не чайки, я плохо разбираюсь в морских птицах. За кормой оставался пенный след, тут же тонущий в довольно высоких волнах. Море было серо-зеленым, точь-в-точь такого же цвета, как глаза Сгары. Даже сейчас я не могла не думать о нем...

–Госпожа... – Анна осторожно тронула меня за локоть. – Капитан говорит, волнение усиливается, может начаться шторм... Прошу вас, сойдите в каюту...

–Спасибо, не стоит, – ответила я. – Пока мне удобно и на палубе...

Шторм так и не разыгрался, и к вечеру следующего дня вдалеке показался замок барона Кордера. Он производил не самое приятное впечатление: строение явно было очень старым и выглядело несколько зловеще. Внутри, однако, оказалось довольно уютно, хотя убранство комнат и не могло похвастаться роскошью.

Барон Айстр Кордер, хотя дочь и утверждала, что он уже много лет не покидает свой остров, был хорошо осведомлен о происходящем в королевстве. Меня он узнал тотчас и, хотя я просила называть меня по имени, он по-прежнему именовал меня "вашим величеством", да ещё делал это настолько подобострастно, что у меня скулы сводило. Барон попросил меня распоряжаться замком, как своим собственным, а также заверил, что полностью предан мне, в чем и готов поклясться немедля.

В конце концов мне надоела его суета. Я спросила довольно резко:

–Барон, вы уверены, что вам не страшны мятежники?

–Конечно, нет, ваше величество, – поклонился он. – Вам с Анной вовремя удалось добраться до острова: начинается сезон весенних бурь, и в ближайшие несколько недель никто не сможет добраться до острова на корабле...

Действительно, на следующий день разразилась такая буря, что невозможно было отличить небо от моря. За стенами замка яростно завывал ветер, о прибрежные скалы с чудовищным грохотом бились волны. Я извелась от неизвестности и невозможности предпринять что-либо.

На вторую неделю моего пребывания у барона буря немного поутихла, и в замке появился гость. Как выяснилось, это был сын Кордера, баронет Ридгел. Он выглядел от силы лет на двадцать и, если бы не до смешного воинственные усы, был бы копией сестры. Ридгел был отличным моряком, раз сумел прорваться на остров во время шторма. Это мне раз двадцать повторил старик барон. Но меня значительно больше, чем храбрость юного баронета, интересовали привезенные им вести.

Как оказалось, ворвавшись во дворец, мятежники, предводителем которых таинственным образом оказался отец Ольф, первым делом повесили короля Гвена. После чего провозгласили республику, управлять коей должны были коллеги вышеупомянутого Ольфа. Означенная республика продержалась ровно три дня, по истечении которых в моё королевство неожиданно ворвался Правитель Сгара во главе трёхтысячной тяжелой конницы. Этого отряда вполне хватило, чтобы одним ударом выбить мятежников из столицы. После чего Сгара лично повесил всех пойманных зачинщиков на главной площади и весьма недвусмысленно намекнул, что намерен присмотреть за королевством, пока не объявится законный монарх. То есть я. В связи с этим королеву Юлию, таинственно исчезнувшую из дворца, усердно ищут все, кому не лень.

–Мне необходимо вернуться в столицу! – заявила я.

–Госпожа! – Барон Кордер с ужасом уставился на меня. – Это невозможно!

–Что вы сказали? – прищурилась я.

–Но... – бедный старик не знал, куда деться. – Посмотрите за окно: в такой шторм ни один корабль не доберется до материка. Ридгелу просто повезло, но вам нельзя так рисковать! И потом, ваше величество, кто может поручиться, что во дворце вас не ожидают наемные убийцы?..

–Вздор! – сказала я. – Как только буря немного утихнет, я отплыву в столицу. Будьте любезны отдать соответствующие распоряжения.

–Как вам будет угодно, – снова поклонился старый барон, и мне очень не понравился его взгляд.

Весь вечер я размышляла о причинах, заставляющих Кордера удерживать меня в замке. Так ничего и не придумала.

Следующие дни юный баронет ходил за мной хвостом, не сводя с меня обожающих глаз. В конце концов мне надоело столь пристальное внимание к моей особе, о чем я и намекнула Ридгелу. Бедный парень смутился чуть не до слез, но всё же смог сказать:

–Простите, ваше величество! Я не посмел бы надоедать вам, но...

–Что – но? – резко спросила я.

–Простите мне мою дерзость, госпожа, – решился наконец Ридгел, – но вы – само совершенство... С тех пор, как я увидел вас, моё сердце всецело принадлежит вам... Вы в огромной опасности, госпожа, мятежники воспользуются любым удобным случаем, чтобы избавиться от вас, тем более, что у вас нет наследника...

–Говорите прямо, баронет, – велела я. – Прекратите ходить вокруг да около. Что вам нужно?

–Это вам, госпожа, нужен защитник! – пылко воскликнул парень и бухнулся на колени. – Прошу вас, станьте моей супругой, и я смогу защитить вас от любой опасности!

–Встаньте, баронет, – сказала я. – Вы смешны.

Ридгел стал белее мела, но стерпел оскорбление.

–Госпожа... – прошептал он.

–Я не желаю больше выслушивать ваши бредни, – холодно сказала я. – Потрудитесь удалиться.

Я развернулась и пошла прочь. Нет, я могла поверить, что баронет влюбился в меня. Но чтобы он набрался наглости попросить моей руки... Здесь явно что-то крылось...

В обширной библиотеке замка имелось множество книг, повествующих о славной истории рода Кордеров. Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы найти искомое – Кордеры приходились мне дальней родней. Очень дальней, но всё же они имели право претендовать на престол в случае моей смерти. Да... вот только у меня имелось немало и более близких родственников, среди которых были князья, герцоги и графы. Тягаться с ними род Кордера не смог бы ни при каких обстоятельствах. Кроме одного... Если бы старику барону удалось женить на мне своего сына, юный Ридгел автоматически стал бы королем. А уж сыночком, я была уверена, старый Айстр Кордер вертел, как хотел...

В глубокой задумчивости я вышла из библиотеки. Меня поджидал старый барон.

–Ваше величество, – начал он холодно. – Мне кажется, вы делаете большую ошибку, отвергая предложение моего сына...

–Вот как? – холодно сказала я.

–Именно, госпожа.

–Что же вы можете сделать, Кордер? – спросила я. – Силком выдадите меня за Ридгела?

–Ну что вы, госпожа. Уверен, по здравом рассуждении вы поймете, что брак с Ридгелом – наилучший выход в сложившейся ситуации... Подумайте хотя бы о том, что выбраться с острова невозможно...

–Мне ясна ваша позиция, – сказала я. – Или я выхожу замуж за вашего сына и тем самым отдаю под его начало всё королевство, или же сижу здесь до скончания дней своих. Всё верно?

–Вы очень умны, госпожа, – сдержанно поклонился Кордер.

–Однако мой траур по мужу ещё не закончен, – напомнила я. Честно говоря, Гвена мне было жаль значительно меньше, чем рыжую кобылу, которую я была вынуждена оставить в порту. Но следовало использовать все карты...

–В исключительных ситуациях это не имеет значения, – сухо ответил барон. – Вполне естественно, что молодая женщина ищет защиты.

Я поняла, что крыть мне нечем. Разные вероисповедания? Насколько я понимала, островитяне всегда молились Морскому Коню... Но в нашем королевстве это не имело абсолютно никакого значения... И тут меня осенило. Я вспомнила тот день, когда мой отец женился во второй раз. Мне было всего лет шесть, но я хорошо запомнила, что отец ездил за невестой в её поместье, там и женился на ней. А когда они вернулись в столицу, церемония была повторена прилюдно, с тем, чтобы не оставалось никаких сомнений в законности брака... Это был мой шанс. Крохотный, но всё же...

–Хорошо, – сказала я. – Я согласна, но при одном условии.

–Каком же? – Живо спросил барон, и глаза его вспыхнули от нескрываемой радости.

–Ваш сын не буде лезть ко мне в постель до тех пор, пока мы не вернемся в столицу, – заявила я. – В конце концов, я должна уважать память о муже. Думаю, к тому времени, как кончатся бури, можно будет снять траур...

Кажется, барон мне поверил. Во всяком случае, мне хотелось на это надеяться.

Тем же вечером баронет Ридгел Кордер стал моим супругом. После церемонии мы разошлись по разным комнатам. Сопровождавшая меня Анна сказала с улыбкой:

–Странно, госпожа, что вы отвергаете моего брата. Он значительно привлекательнее короля Гвена... Или у вас во дворце остался любовник, к которому вы так рветесь?..

Я не долго раздумывала – моя ладонь звонко отпечаталась на щеке Анны.

–Осторожнее, ваше величество, – сказала она с плохо сдерживаемой злостью. – Помните, в стране теперь есть король...

Действительно, я думала об этом. Теперь, когда Ридгел стал королем, он вполне мог обойтись без меня. Но вряд ли старый барон осмелился бы избавиться от меня теперь – ведь тогда некому было бы подтвердить, что я и впрямь вышла замуж за Ридгела...

Через два дня, как по заказу, шторм утих. Утром корабль, принадлежащий Ридгелу, повез нас обратно на материк.

В порту нас уже поджидала карета с гербами Кордеров на дверцах, из чего я заключила, что даже в шторм вполне возможно пересекать пролив, чтобы передать приказ. На окнах кареты висели плотные занавески, но всё же мне удалось разглядеть улицы, выглядевшие точно так же, как и раньше. Вот только на главой площади, где много веков происходили казни, прибавилось виселиц, и ни одна не пустовала. Скорее, там было тесно...

Во дворец беспрепятственно пускали всех. Кордер предпочел подъехать не к парадным воротам, а с задворок.

–Прошу вас, подождите здесь, госпожа, – сказал он холодно. – Мне нужно узнать, как обстоят дела во дворце... Знаете ли, никто не может поручиться, что этот Сгара не прикончит вас втихомолку. Наше королевство – лакомый кусочек, это уж вам должно быть ясно, а от этого типа можно ожидать чего угодно...

Он удалился, а я вышла из кареты. Новоявленный супруг пытался меня остановить, но с него хватило и одного взгляда, исполненного ледяного презрения.

Я огляделась по сторонам, поглубже надвинув капюшон плаща. Здесь, на заднем дворе замка, когда-то был великолепный парк. Теперь деревья, лишенные должного ухода, окончательно одичали и представляли собой обыкновенную рощу.

В одной из аллей послышались голоса. Показались несколько неброско одетых человек. Один из них что-то резко выговаривал остальным. Голос его показался мне знакомым, а когда мужчина повернулся в мою сторону, я уже не сомневалась...

–Сгара... – сказала я тихо, сбрасывая капюшон. Очень тихо, но он услышал.

Я успела сделать лишь один шаг навстречу ему, а потом меня словно подхватил ураган. Сгара ничего не сказал. И я промолчала. К чему слова, если всё понятно и без них?..

Я наконец смогла взглянуть на Сгару. Его вряд ли бы кто назвал красивым. Самое обыкновенное лицо, немного грубоватое, суровое. Только глаза были хороши, и в них я читала то, что никогда не было сказано вслух...

Я не знаю, сколько мы простояли вот так, тесно обнявшись, когда за моей спиной вдруг раздался резкий голос старого барона.

–Госпожа! – ядовито окликнул он. – Я понимаю, вы очень соскучились по своему фавориту, но неужели необходимо обниматься с ним на глазах у вашего супруга?

Я бросила быстрый взгляд на Сгару. Лицо его стало каменным, а глаза...

–Это... ваш муж? – глухо спросил он, кивнув на Ридгела.

–Я... – начала я, в отчаянии ломая пальцы. – Я не могла... поймите, Сгара, я...

–Это... – Старый барон буквально остолбенел. – Это – Правитель Сгара?!

–Не нужно ничего объяснять, Юлия, – тихо сказал Сгара, пристально глядя мне в глаза. – Только скажите... то, что вы написали мне тогда... Это правда?

Любые слова были бы сейчас лишними – я знала, что он прочтет ответ в моих глазах. Я не ошиблась...

Его губы совсем невесомо коснулись моих... А я – я не знала, что мне делать...

–Юлия... – Он был удивлен. – Вы словно никогда не...

–Вы правы... – выдохнула я.

–Но как...

–Прошу вас, Сгара... – прошептала я. – Не задавайте глупых вопросов...

Конечно, мой нелепый брак с баронетом Ридгелом был расторгнут, стоило лишь мне заявить, что я действовала по принуждению. По-моему, семейка Кордеров была рада, что так легко отделалась.

Спустя неделю я вышла замуж в третий раз. Думаю, не составит большого труда догадаться, за кого именно. Я не могла до конца поверить в это...

Сгара поднимался по ступеням дворца, я, как полагалось, следовала на шаг позади него. Не знаю как, но я споткнулась. Сгара обернулся, чтобы помочь мне, и... рухнул на ступени с тяжелой стрелой в груди. Я услышала страшный крик... и не сразу поняла, что это кричу я. А когда поняла, упала рядом с мужем...

Я пришла в себя в своих покоях. Вокруг суетились фрейлины, медики и прочая прислуга.

–Что со Сгарой? – спросила я во весь голос, но из моего горла вырвался лишь едва слышный шепот. Похоже, я сорвала голос... Поскольку никто не ответил мне, я решительно поднялась на ноги и, отстранив кинувшихся на помощь женщин, вышла из спальни. Пожилой медик, похоже, поняв, чего я хочу, с поклоном указал мне дорогу...

Сгара был без сознания. Я вновь спросила:

–Что с ним?

–Госпожа, боюсь... – Медик опустил седую голову. – Он умирает...

–Не пори горячку, старик... – донеслось с кровати. Я повернулась и встретилась взглядом со Сгарой. – Я бывал и в худших переделках...

Я ничего не сказала, просто опустилась на колени рядом со Сгарой, взяла его руку, покрытую белыми отметинами волчьих зубов, в свои. Снова посмотрела на Сгару. Серо-зеленые глаза смотрели ясно, и, хотя губы его кривились от боли, он попытался улыбнуться мне...

Я смаргивала непрошеные слезы, повторяла про себя, как заклинание "Всё будет хорошо, я верю, о Великое Древо, прошу, пусть он останется со мной...", а слёзы уже лились ручьем, и я ничего не видела из-за них, но всё никак не могла оторвать взгляда от лица Сгары...

Он умер на рассвете. Умер с моим именем на устах. Я умерла вместе с ним, хотя вряд ли кто-то смог понять это.

У меня ничего не осталось от Сгары. Только его письмо и перстень, который я подарила ему. Впрочем, это не совсем так. У меня родился сын. Он очень похож на Сгару: то же лицо, те же прямые темные волосы, те же серо-зеленые глаза... когда я смотрю на сына, я не могу не вспомнить о муже. Я постаралась воспитать сына достойным его отца. Когда он достиг совершеннолетия, я передала ему всю власть. Первым же своим указом мой сын отменил старинное правило, по которому женщины не могли наследовать корону – он знал, каково мне пришлось, как я хитрила и изворачивалась, чтобы обмануть закон и удержаться на троне ради него, моего сына. Я не ошиблась в нем. Но всё же подождала еще немного, чтобы убедиться – власть не сможет развратить и испортить его.

Теперь, когда он выбрал себе в жены прекрасную девушку – родом из страны, которой некогда правил Сгара, – я могу уйти. Меня удерживал на земле только мой долг, но теперь – теперь я свободна.

Иногда я думаю: не покинь я дворец в ту ночь, когда в город ворвались мятежники, возможно, меня не было бы в живых. Но тогда Сгара уж точно не погиб бы от стрелы, предназначавшейся, как выяснилось чуть позже, именно мне – не споткнись я на ступеньках, всё было бы совсем иначе... А потом я понимаю, что погибни я в ту ночь, у нас не было бы той недели... Я ведь была счастлива. Всего лишь неделю... Нет, не так. Ведь неделя – это очень много. Я была счастлива. Целую неделю...

А теперь... теперь я ухожу. Надеюсь, мой сын поймет меня и простит. Я не могу больше ждать. Я ухожу. Там, где шумит листвой Великое Древо, меня встретит Сгара... И что с того, что прошло уже больше четверти века? Там, под сенью Древа, нет времени, а значит, и возраста. Там, наконец, я снова смогу стать счастливой...

Сидящая за письменным столом женщина, всё ещё очень красивая гордой, величественной красотой, несмотря на возраст, отложила перо. Перечла написанное. Нетерпеливым жестом отбросила назад роскошные волосы, когда-то огненно-рыжие, а теперь почти совсем седые. Достала из тайника сложенное в несколько раз письмо, потершееся на сгибах и обтрепанное по углам. Медленно, словно стараясь запомнить навсегда, прочла его. Потом поднесла пожелтевшую от времени бумагу к пламени свечи...

Затем она придвинула к себе бокал с красным вином. Открыла крохотный флакончик, вылила в бокал десять капель. Усмехнулась каким-то своим мыслям и выплеснула в бокал остатки жидкости из флакончика. Медленно поднесла бокал к губам. Выпила. Откинулась на спинку кресла и закрыла глаза...

Когда утром люди вошли в покои королевы-матери, она сидела, откинувшись в кресле. Лицо её в луче солнечного света, проникшего сквозь портьеры, казалось совсем юным, а волосы отливали золотом, как в её далекой молодости... Им показалось, что на губах её играет счастливая улыбка, а на комнату словно бросает тень крона громадного дерева. Им послышался шелест листвы...

Там, где под нездешним ветром тихо шумит листвой Великое Древо, редко раздаются голоса. Но всё же...

–Сгара... Вот и я, наконец...

–Я ждал тебя, Юлия...

И снова ни звука. Только шелестит листва под нездешним ветром, и лучи нездешнего солнца, пробиваясь сквозь крону Великого Древа, золотят траву...