Текст книги "Гладиатор (СИ)"
Автор книги: Карина Кисина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3
Новая жизнь
Проведя всю жизнь в маленьком, провинциальном городке, я наслаждался благами большого города. Мишка как умел, развлекал меня, показывая новые места, знакомя с новыми людьми.
Тренировки, выбивавшие меня из колеи поначалу, к концу первого месяца, стали привычными. Я уже не был легкой мишенью для Михаила, да и Дмитрия не мог со мной расправиться парой ударов. Недостаток силы и мастерства я с лихвой восполнял желанием и злостью.
Правильное питание и ежедневные тренировки сделали мое тело сильным и подтянутым. Плечи стали шире, кубики пресса стали мне нравиться все больше, что послужило еще одним поводом для шуточек Мишки. Но я не обижался, в кои то веки у меня появился друг, который мог поддержать и пожурить одновременно.
Спустя два месяца, когда Старков пропустил впервые мой удар, Мишка предложил показать меня Косому, он знал мое нетерпение начать карьеру. Меня смотрели несколько опытных бойцов и, наконец, настал черед предстать перед Андреем Николаевичем, показать навыки.
Со мной по очереди дрались несколько человек, еще не знакомых мне. Затем Косой вынес свой вердикт: "Годен". Не было предела моей радости, потому, что теперь я мог обратиться к нему по поводу займа.
– Это не маленькая сумма, – выговаривал мне шеф, – но я готов рискнуть. Главное, чтобы ты не забыл, кто тебя выручил.
При этих словах, мне стало не по себе. Выражение лица моего спасителя, напоминало маску. Холодок пронесся по моему телу, но разве у меня был выход!
– Я буду помнить, Андрей Николаевич и выплачу долг...
– О! Не сомневаюсь в этом, – он наклонился над столом, отсчитывая пачки, – с лихвой выплатишь.
И вот я держу в руках небольшой пакет. Мое спасение и наказание.
Едва выйдя из помпезного кабинета Косого, я пожалел о своем решении, но моя сестра нуждалась в этих деньгах.
Нет! Я поступаю верно! Это не ради меня, а для сестры!
Только эта мысль не давала мне вернуться назад, в кабинет моего благодетеля.
Стараясь не думать о страшных глазах шефа, я на ходу стал набирать номер телефона Карлова.
– Алексей Михайлович?
– Да.
– Это Воронцов. У меня есть деньги, привезу через час.
– Это просто отлично Максим. Сейчас же готовлю палату, завтра соберем все анализы... Ты просто молодец!
Спустя, казалось, целую вечность, я был в больнице. К этому времени и Анюта была тут, правда очень взволнованная.
– Макс, где ты взял деньги? Неужели у этого ужасного Косого? – Анька смотрела на меня своими грустными глазами, ожидая ответа.
В своих рассказах о работе я не мог игнорировать моего шефа. И хотя я ни разу не сказал плохого слова об Косилине, Аня относилась к нему настороженно с опаской.
– Анют, родная, не о чем не думай. Для тебя главное – поправится, а все остальные вопросы решу я.
Мой голос был тверд, как никогда. Нельзя было показать ей и толику сомнения. С широкой улыбкой на лице, я усадил ее в кресло, что находилось в приемной.
Мы ожидали Алексея Михайловича. Спускался вниз он с очень красивой элегантно одетой женщиной.
– Знакомьтесь, – представил ее Карлов, – моя любимая супруга – Лариса Петровна. Она работает со мной – медицинской сестрой. А это те самые дети, о которых я тебе говорил, дорогая.
– Очень приятно, – послышался приятный голос Ларисы Петровны, – вы, наверное, Максим?
Она пожала мне руку, а мне захотелось обнять ее, выплакаться на ее груди, так она напомнила мне мою мать. Совсем не внешность была главным в ее облике, а теплота в ее красивых зеленых глазах.
– А я Анна, – встряла моя бойкая сестрица.
– Очень приятно, – улыбнулась Карлова, – я тебя именно такой и представляла. Пошли я покажу тебе твою палату.
– Моя жена успокоит Аню, – глядя им вслед, сказал Карлов, – а мы с тобой обсудим детали операции.
Через несколько часов я уже не понимал ничего. Медицинские термины лились из доктора, как из переполненной чаши. Зондирование, обструкция, аорта, клапан... Это как разговаривать с инопланетным разумом.
Я слушал, не перебивая и ничего не понимая, но все внимание было приковано к Карлову, человеку от которого зависела жизнь моей сестры.
– Ты ничего не понял, из вышесказанного?
– Нет, прости. Но я вам доверяю. Вы наша последняя надежда.
Глаза щипало, в горле стоял ком, а в груди давило так, что слова вылетали с трудом. Карлов подсел ко мне ближе.
– Максим, тебе сейчас нужны крепкое здоровье и стальные нервы.
Оказывается, найти деньги – мало. Нужно везение, чтобы операция прошла успешно и огромный реабилитационный период, упражнения и процедуры, не менее важные, чем операция.
Косой отпустил меня на несколько дней, взяв обещание поддерживать тренировки в эти дни, поэтому я остался с Анькой в больнице. Карлов разрешил мне остаться в его кабинете на ночь, поэтому я, вспомнив обещание, выполнил несколько подходов на пресс, ноги и шею упражнений. На большее у меня не хватило сил, не физических, но душевных. Наскоро приняв душ, я решил узнать как сестра.
Аня спала, покашливая во сне, иногда из ее горла вырывались хрипы. Это и были симптомы ее болезни, от которых мне хотелось избавить ее. Чтобы жить полноценной жизнью, мне нужно вылечить Анюту, тогда ничто не будет угрожать нашему будущему.
Я тихонько присел на кровать, рядом с ней и погладил по ее темным волосам, повторяя про себя, что все будет хорошо, она останется со мной здоровая и счастливая, что Анька выйдет замуж за прекрасного человека, я буду нянчить племянников, вспоминая происходящее лишь в страшном сне.
Вздохнув, я поднялся, еще раз взглянув на Анюту, и отправился ложиться спать, чтобы утром вновь бороться за жизнь сестры.
Мне казалось, что сон это для меня роскошь, но едва моя голова коснулась подушки, я уже спал. Мне снилась зеленая поляна, окруженная лесом, посреди которой возвышался величественный дом, омываемый светом послеполуденного солнца. Что-то бесконечно дорогое для меня, находилось прямо внутри этого дома. Дверь начала открываться, я ждал затаив дыхание увидеть того, кто мне стал так дорог...
– Максим? – голос Алексея Михайловича раздался возле меня, растворив последние мгновения моего приятного сновидения, не дав увидеть человека, скрывающегося за дверью.
– Что-то случилось? – быстро спросил я, выныривая из грез.
– Нет, не переживай. Аню увезли на пробы.
Я вскочил так резко, что закружилась голова. Карлов поспешил успокоить меня.
– Это как анализы, не переживай. Через час ты увидишь сестру, – затем мягко продолжил, – Максим, зря ты тут ночевал, Ане сейчас ничего не угрожает. Ты можешь пойти домой, выспаться, а не прятаться здесь. Анюта умная девочка, она и так поймет, что ты тут ночевал. Лучше повидай ее и иди домой, а утром придешь, перед операцией.
– Не могу, боюсь, что пока меня нет, с ней случиться непоправимое, – почти шепотом признался я.
– Планируется, что операция продлится до восьми часов, тебе нужны силы.
– Я знаю, и все же останусь.
– Как знаешь. И ты можешь пользоваться моим кабинетом, – добавил Карлов.
– Спасибо, – еще раз я поблагодарил доктора и ушел повидать сестру.
Выглядела она неважно, заметил я, когда Аню привезли в палату. Над ее кроватью возвышалась капельница и какой-то пищащий прибор, к ней отовсюду тянулись проводки, впивающиеся в ее руки. Лицо ее было бледным и не только из-за недостатка солнца, а глаза покраснели, как будто она плакала.
Я присел рядом с ней, боясь потревожить.
– Как ты?
– Отлично, – с бравадой произнесла сестра.
– Доктор заверил меня, что все будет хорошо, – успокаивал я скорее себя.
– Макс, тетя Лариса... она такая хорошая. Правда?
– Мне она тоже понравилась, – согласился я.
– Лишь бы операция прошла успешно, – как заклинание повторял я.
Весь день я провел с сестренкой. Она по большей части спала от приема препаратов, а я тихо сидел рядом с ней. Ближе к обеду в палату заглянула Лариса Петровна, удивив меня вкусным обедом.
– Максим, – говорила она, пока я ел, – не изводи себя, все будет хорошо. Аня переживает потому, что волнуешься ты. Будь сильным. Она говорила о приглашении?
– Да, просила позволить ей пожить у вас.
– Мы с Лешей хотим что-то сделать для вас.
– Лариса Петровна, вы не представляете, как много вы для нас делаете. Вы даете нам главное – надежду.
День промелькнул слишком быстро, приближался страшный и в тоже время счастливый день, если все получится. Несколько раз заходил Карлов, проверял показатели, сверялся с какими-то бумажками и говорил, что все прекрасно.
А к вечеру пришла еще раз Лариса Петровна, на этот раз Аня не спала. Она с удовольствием разговаривала с тетей Ларисой, как она ее называла, как будто была ее лучшей подругой, пока сон вновь не сморил ее. Когда я вернулся в кабинет Карлова, меня там ждал ужин. Я подумал, что нужно еще раз поблагодарить эту прекрасную женщину за заботу о нас.
Этой ночью меня не посещали приятные сны, напротив мне снились кошмары. Я был рад проснуться, лишь только забрезжил рассвет. Сегодня решающий день, мысли не давали покоя. Стараясь не думать о плохом, я тихонько выбрался из кабинета, решив оставшееся до операции время провести рядом с Аней.
Она еще спала, такая миниатюрная в окружение всех этих аппаратов. Я легонько погладил тыльную сторону ее ладони, боясь ее разбудить. Взяв стул, присел вплотную к ее кровати, взял сестру за руку и приготовился к долгому ожиданию.
Мигнув несколько раз, я открыл глаза. Я полулежал на стуле, сжимая ручку Анюты.
– Как спалось? – спросила меня сестра.
– Лучше, гораздо лучше, – улыбнулся я.
– Я тебя просила спать дома, разве не так. Ладно, неважно. Через час операция, – тихо добавила она.
Я испуганно взглянул на часы, поборов желание разрыдаться, и с воодушевлением сказал:
– Да скоро мы поборем твою болезнь и будем жить долго и счастливо...
Я еще долго рассказывал ей о нашей будущей жизни, о наших планах, ни на миг, не допуская мысли о плохом исходе.
– Обещаешь? – тихо, без уверенности, спросила моя сестра.
– Да! – твердо заявил я. – Уверен, все будет хорошо.
Нас прервали. Отворилась дверь, пропуская вперед несколько человек в форменных зеленых костюмах и несколько человек в белых халатах. Люди обступили нас, проверяя показатели, сверяясь, что-то записывая и разговаривая между собой непонятными терминами.
Несколько минут спустя, два медбрата разорвав наше рукопожатие с сестрой, вывезли ее из палаты, увозя в неведомое будущее.
Глава 4
Операция
В жизни каждого из нас существуют страхи. Мы боимся за себя, за родных и близких. Иногда, один из самых сильных страхов в жизни, преследуют нас днями и ночами. Когда просыпаешься в холодном поту, в голове прокручиваешь сцену, стараешься забыть, но становиться только страшнее...
Мой самый главный страх в жизни – потерять сестру, единственного родного человека. Это сниться мне в кошмарах, напоминающих голливудские фильмы ужасов. Она – мой свет в окошке, девочка, напоминающая мне про все хорошее, случившееся в моей жизни.
Смотря ей в глаза – я вспоминаю добрые глаза отца, держа ее за руку – вспоминаю нежные руки матери, ее тепло. В моей сестре заключены все хорошие качества моих родителей: справедливость, достоинство, честь от моего отца; доброта, тепло, нежность, любовь от моей матери.
А во мне собралась вся боль и злость, может поэтому, я стал тем, кто я есть. Мой образ жизни далек от совершенства, как и я сам. Может, сложись все по-другому, я поступил бы в институт, стал бы врачом, как и мечтал. А, сейчас хочу лишь одного – вылечить сестру.
Сегодня важный день – операция. Карлов знал свое дело. Мне не страшно было доверять ему мою сестру. Он потратил несколько часов времени, чтобы объяснить каждую деталь, каждый нюанс операции. Теперь осталось пережить этот день и верить, что операция пройдет успешно.
Сидя в комнате ожидания, я ждал окончания операции.
В моей жизни много сложностей и препятствий. Я думал самое сложное собрать деньги на операцию. Нет! Сложнее пережить этот день.
Я молился за Анечку, что бы она выдержала, что бы я выдержал, что бы ее сердце билось. Есть столько людей, которые молятся за нее. Лариса не отходит от меня, с момента, когда ее муж увез мою сестру. Не понятно кто кого утешает она меня или я ее. И сейчас помню, чуть скрипнет дверь – Карлова испуганно сжимает мою ладонь, а я нежно пожимаю ее в ответ, словно успокаивая. Лариса не плакала, только ее глаза, как и мои, болели от не пролитых слез. Но плакать казалось кощунством – как будто мы прощаемся с Анютой. Нет! Мы молились за нее, повторяя, словно мантру – все будет хорошо.
Что мы могли сделать? Только ждать.
Сидеть и ждать приговора врача. Что он скажет? Будет ли она жить? Буду ли жить я....
Впереди еще пять – шесть часов, а мои нервы уже не выдерживали. Сквозь туман восприятия я слышал звонок от друга, Мишка звонил поддержать меня. Не помню, о чем мы говорили, но после его звонка страх немного улегся. Его жизнерадостность давала мне силы и надежду на будущее.
– Давно вы лишились родителей?
Вопрос донесся до моего сознания не сразу. Я поднял мутный взгляд на Ларису Петровну. Если она пыталась меня отвлечь, то это не та тема.
– Уже два года...
– Что же произошло?
– Автомобильная авария. Они хотели взять с собой Аньку, но моя упрямая сестра взбунтовалась. Теперь я думаю, – я тяжело вздохнул, посмотрев на Ларису, – что если-бы ее взяли с собой, я остался бы один.
– Не думай о себе плохо, это нормально радоваться, что девочка осталась с тобой.
Я вновь удивился, откуда в ней столько проницательности.
– Да ты права, я рад, что она со мной. Она – мой маяк. Я даже боюсь думать о том...
– Не смей, – рассердилась Карлова, перебивая меня, – с ней лучший врач больницы. Через несколько часов мы обнимем девочку.
– Спасибо.
– За что? Я тоже хочу быть здесь.
– Я знаю, за это и благодарю, – улыбнулся я Ларисе Петровне и, потянувшись, обнял ее.
Обнимая эту женщину, я пытался показать свои чувства, благодарность и любовь отдавая ей за эти минуты радости быть рядом с ними, быть их семьей.
Спустя бессчётное количество чашек кофе, наконец, вышел Карлов. Я вскочил, спеша к доктору, а Лариса, успокаивающим жестом, положила свою руку мне на плечо.
Читая выражение его лица, я не мог понять:
– Алексей Михайлович, что не так? Как все прошло? Она жива? Нет? – вопросы сыпались из меня, и я был не в силах остановиться.
За те несколько секунд, которые он молчал, мне привиделись стеклянные глаза мертвой Ани. Я успел увидеть ее холодной и безжизненной на той самой кровати, где держал ее за руку всего лишь утром. Мои глаза заволокло темным туманом, руки тряслись, а ноги не хотели держать меня. Когда я почти готов был потерять сознание, как будто из темноты раздался голос Карлова.
– Успокойся Максим, – строгим тоном произнес доктор. – Все прошло успешно, но во время операции обнаружили еще один недостаток в системе. Может понадобиться еще одна операция. Я оставлю Аню больнице и понаблюдаю за ней некоторое время. Операция – самый страшный прогноз, она может не понадобиться, если все пойдет так, как я предполагаю.
– Я... не очень понимаю, все хорошо или не очень? – недоумевал я.
– Все в норме. Не плохо, но и не совсем хорошо. Максим ты же знаешь, как я привязался к вам обоим. Я хочу, что бы ты поберег себя, Ане потребуется твоя поддержка, поэтому не истязай себя. Тебе нужно кушать, спать, поэтому я и моя жена ждем тебя сегодня на ужин, – строго сказал он, – мы не примем отказа.
– Алексей Михайлович, а можно мне увидеть сестру?
– Прости, не сейчас, она в реанимации. Через пятнадцать минут мы уезжаем ко мне ужинать, а утром вернемся вместе и навестим Анюту. Договорились?
– Прости, но вряд ли я смогу что-то съесть...
– Пошли, сынок, не изводи себя, – мягко подтолкнул меня Карлов.
У меня не было сил спорить с ним. Пока я ждал Карлова, тысячи мыслей носились в голове, но отогнав все прочь, я решил поверить доктору.
Втроем мы вышли из больницы. Алексей Михайлович усадил нас в свою машину. Лариса вновь всю дорогу держала меня за руку. Ее нежность и теплота чувствовались в каждом ее жесте.
Ужин прошел, на удивление приятно. Они не пытались задавать вопросы или обсуждать операцию, просто делали все, для того, что бы я расслабился, поел, чувствовал себя как дома. И это им удалось. Я действительно почувствовал себя дома.
Только поздним вечером я вспомнил, что пора идти домой. В пустую, одинокую квартиру. Я хотел было вызвать такси, но Лариса не отпустила меня, приготовив гостевую спальню. Так, заснув в чужой постели, впервые за долгие годы, я почувствовал себя как дома.
Едва открыв глаза, я вскочил с кровати и несколько минут не мог прийти в себя, понять, где я. Проснулся окончательно, лишь умывшись.
Внизу меня ждали хозяева. Они сидели за столом, завтракая блинчиками с медом. Эта картина мне напомнила картинки детства, когда мама готовила блинчики, а отец ругался, что от мучного толстеют, но поедал все с немыслимой скоростью. В этой картине не хватало лишь сестры, когда я вспомнил о ней, картинка исчезла. Вместо этого я видел двух людей, сочувствующих мне и помогающих преодолеть препятствия.
– С добрым утром, – вежливо поздоровался я, думая как-бы учтиво сказать, что мне нужно к Ане. Но Карлов опередил меня.
– Максим, мне нужно посмотреть как Аня, – заявил он, вставая из-за стола.
Я попытался встать из-за стола, но Лариса, послав Карлову рассерженный взгляд, остановила меня, насильно усадив за стол.
– Поэтому, – строго заметила Лариса, – ешь свой завтрак поскорее.
Блинчики с медом... Они могли ничего не говорить о скорости. Я ел очень резво, не забывая, что в больнице меня ждет сестричка. Забросив в рот последний кусочек, я уже бежал к машине.
– Я звонил в больницу, – начал Алесей Михайлович, едва мы уселись в машину, – там все в порядке. Не дрожи Максим, Анечка очень жизнелюбивая девочка, она так просто не сдастся.
– Хочу в это верить, – прошептал я.
Остаток пути не было вымолвлено ни слова. Все мы думали лишь о дорогом человеке.
Едва войдя в здание клиники, Карлов окунулся в работу. Мы с Ларисой Петровной медленно пошли в кабинет Карлова, ожидая разрешения увидеть Аню.
– Расскажи мне о своей работе, Максим, – Лариса напряженно смотрела на меня, я же упрямо отвернулся, не зная что сказать.
Не хотелось обижать Карлову, но и довериться ей, я тоже не мог. Ни к чему ей знать, на что мне пришлось пойти.
– Не обижайтесь Лариса Петровна, я очень рад, что на нашем с сестрой пути, встретились такие люди как вы. Но ...
– Я понимаю, – перебила меня Лариса, – но хочу сказать, что мы хотим вам помочь. Мы с Лешей не судим людей, особенно дорогих нам. За подобную ошибку, мы заплатили слишком большую цену.
Я удивленно ждал, что скажет женщина.
– Ты знаешь, что у нас есть взрослый сын? – вопрос застал меня врасплох.
– Вы никогда о нем не говорили.
– Очень больно говорить о том, что для нас так тяжело, – Лариса вытерла влажные глаза.
– С ним случились несчастье, – испугался я.
– Нет, он здоров... живет в Питере, я даже не знаю где именно. Он с нами не общается много лет.
– Почему же? – Мне захотелось найти парня и сказать ему, что он не прав, что семья – самое важное в жизни.
– Поступив в университет, наш сын познакомился с девушкой. Лично мне она показалась пустой, ненадежной карьеристкой. Алексей был согласен со мной. Увидев ее однажды, мы честно высказались, на сей счет, не думая о чувствах сына.
Каждая мать считает, что она лучше знает, что нужно ее ребенку. Я сразу поняла, что эта девушка загубит жизнь моего сына. Что мне было делать? Смотреть на это? Я высказалась довольно грубо. Егор собрал вещи и ушел, полностью исключив нас из своей жизни.
Спустя несколько месяцев, мы поехали к ним извиниться, но эта девушка, не пустила нас на порог. Алексей попросил меня, оставить их в покое, но я на этом не остановилась. Я ездила к ним еще и еще, но все напрасно.
Вот так, попытавшись повлиять на сына, я его лишилась. Еще не известно, когда он нас простит, да и простит ли.
Я это рассказала для того, чтобы ты понял, что бы ты ни рассказал, я пойму и приму и не буду тебя бранить. Когда захочешь поговорить – я рядом.
– Спасибо, – только и мог прошептать я.
Лариса потянулась ко мне и обняла, показывая свою любовь, нежность и желание быть полезной.
Карлов застал нас врасплох, войдя в свой кабинет. Лариса, рассказав свою историю, вытирала платочком мокрые глаза, а я обнимал ее, утешая.
– Откуда море слез? Аня в отличной форме и уже спрашивала про своего любимого брата.
– Почему любимого? Я у нее единственный брат, – попытался пошутить я.
Разрядить обстановку не удалось. Лариса все еще переживала разлуку с сыном. Вспомнив, она ушла в себя. Карлов, обняв ее за плечи, что-то шептал, пока мы шли к Анюте. Я старался им не мешать. Хотелось бы мне найти такую женщину, как Лариса, с которой я мог бы разделить все радости и горести в жизни.
Анечка выглядела маленькой и бледной. До нее страшно было дотронуться, она вся была окружена какими-то пищащими аппаратами. На лице была кислородная маска.
Карлов, подойдя к ней, снял маску и нежно спросил:
– Как себя чувствует моя любимая пациентка?
– Счастливой, – хриплым голосом прошептала сестра.
Мои глаза наполнились слезами.
– Можно мне взять ее за руку? – спросил я у доктора.
– Конечно, Максим.
Я подошел ближе, взял ее за руку и прошептал, глядя на нее:
– Ты снова со мной.
– Я знала, что моему доктору можно доверять.
– Я тоже это чувствовала, когда выходила за него замуж, – засмеялась Лариса, присоединяясь к нашей радости.
– Прости Максим, но долго беспокоить Аню, нельзя. Я дам вам несколько минут, чтобы побыть вдвоем.
Они вышли, оставив меня с сестрой. Стена была стеклянной, они могли нас видеть, как и мы их, это давало ощущение, что они не оставили нас.
Мы ничего не говорили, просто смотрели друг на друга, благодаря Бога, что мы вместе.
Когда пришло время уходить, я поцеловал сестру в щечку, потом неуверенно подошел к Ларисе Петровне и поцеловал ее тоже, в ответ она обняла меня, подбодрив добрыми словами.
День за днем Аня набиралась сил. Ее щечки приобрели румянец, а еда Карловой помогла набрать достаточный вес. Она готовила для нее, а иногда и для меня. Больше всего мне запомнилось ее жаркое. Такого я не ел даже в дорогом ресторане Косого. Нежные кусочки говядины таяли во рту, а мягкий картофель со специями придавал пикантный вкус.
Аня смеялась все больше, хрипы не беспокоили ее, Карлов все больше склонялся к мысли, что вторая операция не потребуется. Я доверял его мнению, не подвергая сомнению его точку зрения. Однако сам доктор боялся ошибки и, который раз, просил коллег созвать консилиум. Каждый раз врачи подтверждали поставленный им диагноз.
Наконец я мог расслабиться и заняться своей работой.
