Текст книги "Отчаянная невеста"

Автор книги: Карина Исаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Карина Исаева
Отчаянная невеста

Эстер пишет Бернардy:

«я люблю тебя так, что мир бесконечно мал, но найду в себе силы, чтобы ты об этом никогда не узнал.»

В. Полозкова

I

– Будь счастлива, дорогая. Мы все тебя очень сильно любим. Ты такая красивая, такая внимательная, нежная, добрая…– а дальше я уже не слушала. Сфокусировала своё внимание на Кенди баре, который стоял за спинами невесты Элины и моей тёти по папиной линии – Зуре. Собравшиеся женщины хвалили Элину за её многочисленные достоинства, её свадебный образ, состоящий из взятого напрокат пышного платья с кучей страз и длинным хвостом, букетом розовых гортензий, длинной фаты со стразами по ободку и аккуратном пучке светлых волос. Макияж получился скромным, сдержанным. Она даже стрелки не нанесла. Хотя с таким ярким платьем ей больше ничего и не нужно. Но Элина посчитала, что страз на платье недостаточно, и они обязательно должны быть на каблуках туфель телесного оттенка. Не удивлюсь, если у неё ещё и…:

–Камилла, ну, когда мы тебя так будем провожать? – сбила мои мысли Селима. Дочь папиного брата:

–Дорогая, давно уже пора. Тебе уже 24, верно? Элине только 2 месяца назад исполнилось 22, и вот, уже невеста. – встряла дочь другой папиной сестры, Эльмира, кивнув головой в сторону девушки в свадебном платье, которая с натянутой улыбкой фотографировалась с нашими тетями. Та самая Элина, которую я в 16 лет таскала с собой на свиданки. Та самая Элина, которую я прикрывала от дотошных ухажеров, когда она общалась якобы с «тем самым», в итоге оказавшимся конченым уродом с больной психикой. Ой блин, она же за него замуж выходит сегодня…:

–Мне 23, Эльмира, – между делом отвечаю я:

–Это ничего не меняет, – хмыкнула моя «кузина», —Пока ты прохлаждаешься в своей Москве, всех наших сестрёнок разберут, одна останешься:

–Я буду за них просто счастлива. – я сужаю глаза, с презрением смотря в усмехающееся лицо Эльмиры: —А потом буду выслушивать бесконечные жалобы о стерве-свекрови, четырежды разведённой золовке и муже, который задолжал отцу собственной жены несколько миллионов. О, конечно же, ещё и про детей, которых, несмотря на все средства контрацепции, с каждым годом становится все больше.:

–Какая же ты стерва. С таким острым языком старой девой и останешься, – прошипела моя горячо любимая сестра:

–Специально отточила, когда прохлаждалась в своей Москве, – парировала я, с победной улыбкой разглядывая раскрасневшуюся от злости Эльмиру:

–Девочки, не хотите сказать два слова о невесте? – обратился к нам только что подошедший оператор:

–Камилла хочет. Она у нас умеет красивые речи толкать, – резко заявила Эльмира, делая шаг в сторону Элины. Я осталась один на один с оператором. Даже не заметила, как отошла Селима. Видимо, решила спрятаться подальше, пока Эльмира со своими колкостями не напала на неё. Посмотрев на Элину, которая с недовольным лицом что-то бормотала младшей сестре Альбине, я посмотрела прямо в камеру и заговорила:

–Мы с Элиной были близки с самого раннего детства. Она меня поддерживала во всем, подбадривала. Когда мы ссорились, первая приходила мириться. Даже если инициатором конфликта являлась я. Элина – добрейший человек с чистым сердцем и прекрасной душой. Я сомневаюсь, что Муслим об этом догадывается. Но впереди у них, если на то будет воля Аллах1а, целая жизнь, наполненная как радостными, так и печальными моментами.– многозначительно смотрю на Элину: —И хоть я не поддерживаю этот брак, от души желаю, чтобы он принес счастье обоим. Несмотря ни на что, Элин, береги своё доброе сердце. – поворачиваюсь обратно к камере. Мимолетно заметила слабый кивок Элины и наполненные слезами глаза:

–У меня все.:

–Спасибо, отлично. – с этими словами оператор выходит из зала. По ходу, в этой комнате я была последняя, кто должен был перед камерой выступить с речью. А женщин тут не мало. Вернее, большинство уже пофотографировались, толкнули перед оператором речь, пообнимались с Элиной и ушли в другую комнату. Кушать. Остались только молодые. Даже Эльмира ушла, к моему облегчению. Я оглядела девушек. Тут были подруги Элины с университета и со школы, с которыми я так и не познакомилась, двоюродные сестры. Переговаривались между собой, делали совместные селфи на телефон, фотографировали свои руки с букетом. Я стояла чуть в стороне и смотрела прямо на кенди бар, на котором медленно плавился шоколад на эскимо. Хотя температура в комнате была нормальная. Щеки Элины горели настолько, что тут даже румяна были не нужны. Волнуется, бедная. А я смотрю на неё так, будто уже пережила нечто подобное. Чувствую себя старухой. И единственное, чего я хочу прямо сейчас – это остаться одна с кенди баром, заесть свою обиду, переполняющую меня целиком и полностью. Хотя никакой обиды быть не должно. На проводах невесты в главных ролях – только невеста. На мое паршивое настроение всем плевать. И обижаюсь я, конечно, не из-за этого. А из-за того, что Элину, блин, в 22 замуж позвали! Чего добилась я в свои 23?! Ладно, полноценное высшее образование в лучшем вузе страны и работа в крупнейшем авторитетном информагентстве Москвы не в счёт… Я даже не помню, когда я последний раз ходила на свидание! Хотя, а, да, я помню. Но какая к черту разница?! Кому здесь есть до этого дела?! Всех волнует лишь то, что Элина – выпускница местного университета, факультета госуправления, вышла замуж, а я, Камилла (все вышесказанное) до сих пор даже не засватана! И обязательно каждой второй женщине на этом торжестве надо об этом сказать.

Видимо, из-за переполнявших чувств меня уже начало трясти. Ощутила, как на мое плечо легла нежная ладонь:

–Ками, ты в порядке? – обратилась моя невестка Индира – жена родного брата Элины Магомеда:

–Да, просто задумалась. С ней все хорошо? – киваю в сторону Элины:

–Волнуется из-за того, что кортеж задерживается. Вы больше не говорили с ней? Я обслуживала теть и накрывала на столы, когда ты приехала, – её длинные руки обнимают меня за плечи:

–Я помогла ей надеть платье и сделала пару фотографий. А ещё толкнула речь, ты должна была это слышать, – усмехаюсь про себя:

–Я слышала. Ты очень красиво и правильно выразилась. – доверительно сообщает мне Индира: —Хочешь остаться здесь с девочками или присоединишься к трапезе? Мама попросила меня передать здесь всем, что отдельный стол для сестёр и подруг Элины накрыт в гостевой. – я смотрю на неё с благодарностью:

–Индир, спасибо. Думаю, девочки побудут здесь, пока за ней не приедут. Ну а я, пожалуй, поеду домой.:

–Камилла, ты не можешь так быстро уехать. – подала голос виновница торжества:

–Камилл, ты чего? Оставайся. – встрепенулась Селима:

–Потом вместе поедим, не уходи, – подхватила Альбина, с мольбой в глазах смотря на меня. Бедная. По её лицу сразу понятно, что она выплакала все слёзы, пока я тут строила из себя обиженку и пререкалась с Эльмирой. И тут мне уже стало неудобно.

Пока не приехал кортеж, я провела время с девочками. Немного познакомилась с подругами Элины, одна из которых – Даяна, должна сопровождать ее в качестве подружки невесты на свадьбе вместе с тетей невесты по маминой линии Заретой и Альбиной. Я искренне была рада за Элину, но тревожность оставалась со мной. После того, как Муслим разбил телефон Элины, когда она при нем ответила на звонок бывшего одноклассника, мне он разонравился. Я крайне разочаровалась в этом человеке и меньше всего на свете хотела бы видеть свою младшую «кузину» рядом с ним. Но мама Элины Фатима была не против. Ведь на следующий же день Муслим прислал ей новую модель телефона с огромным букетом красных роз. И суши. Он был из обеспеченной семьи. И Элина, и ее мама Фатима на это клюнули. Я даже у Магомеда спрашивала, что он думает о Муслиме, хотя по нашим традициям брат и отец не лезут в личную жизнь девушек из своего рода. Мама Муслима была из нашего села, он часто проводил здесь время с детства, потому Магомед хорошо его знал. Отвечая на мой вопрос, он лишь пожал плечами, добавил, что считает Муслима хорошим человеком. Ну да, конечно же… Как знакомый он может и хороший, но как будущий родственник… Разговаривать с Элиной по этому вопросу было бесполезно. Она была от него без ума. Влюбилась, как последняя…:

– Камилла, все будет хорошо, – сжав мою руку в своей, пробормотала невеста в стразах. Ее глаза цвета молочного шоколада были красными до сих пор, а румянец немного спал, придав коже бледный оттенок. Я прижала ее к себе. Как последний раз:

– Если я узнаю, что Муслим тебя обидел, приду к нему и размажу его смазливую физиономию по стене. Заодно и твои ноги сломаю. – прошипела ей в ухо:

– Ты, как всегда, сама любезность, – усмехнулась Элина:

– Я все сказала, – стоило мне ее отпустить, как в дверях появился деверь с конвертом и двоюродная сестра Муслима. Родных сестер у него не было. У входа столпились женщины, будущая родственница с широкой улыбкой и раскрытыми объятиями поприветствовала Элину. Хорошо, что я успела отойти к стене и накинуть на нее фату. Следующие минут 15 мы слушали речь деверя, наблюдали за тем, как их вместе фотографировали. За это время подоспевшие друзья и братья жениха успели вывести все приданое невесты. А сама невеста покинула отчий дом. Я почувствовала, как мое сердце сжалось в тугой ком, как только дверь за ними закрылась. Все-таки проводы – это ужасно грустно.

Далее мы с грустными лицами поедали приготовленные Индирой, Альбиной, Селимой и другими моими сёстрами блюда, болтали между собой о жизни, об Элине и их отношениях с Муслимом. Фатима рассказывала, как ее дочь страшно нервничала, сколько сил было вложено в эти проводы, как они с матерью Муслима договаривались о подарках и последующими за свадьбой мероприятиях. Я старалась больше не пересекаться с Эльмирой. Сидела рядом с Индирой, потом принялась помогать ей с посудой. Ближе к вечеру приехала моя мама. Лейла. Женщина с удивительно громким, звучным голосом, открытой душой и строгим лицом, на котором так и написано «Я тут вас всех порешаю!». На самом деле, она потрясающая. Я так говорю не потому, что она моя мама. А потому, что, когда кортеж уехал вместе с Элиной, женщины в доме будто впали в уныние. Разговоры протекали вяло, меня смущали образовавшиеся паузы, кто-то из женщин начинал плакать. Но стоило маме переступить порог со словами:

– Как вы хорошо собрались тут! – как атмосфера изменилась. Женщины с широкими улыбками на лицах начали ее приветствовать, обнимать, будто год не видели. Хотя, по сути, мы все живем на одной улице. Не считая папиных сестер:

– У меня был срочный заказ на сегодня, не успела приехать вовремя, – как бы извиняясь, обратилась мама к Фатиме: – Все спокойно прошло? Я прислала Камиллу вместо себя. Надеюсь, она ничего тут не испортила? – бросила на меня подозрительный взгляд:

– Лейла, все прошло спокойно, без лишних недоразумений, недопониманий. Ты с работы проголодалась, наверное. Присядь вот сюда, – усадила маму, села рядом с ней. И их разговор продолжился. Я в это время уносила грязные тарелки. Когда подавала чай, приехала жена моего брата Амина. Тоже припозднилась на работе. Разговоры продолжались, чистая посуда сменялась грязной и наоборот. К 7 часам вечера приехали Зарета с Альбиной, предварительно отвезли подругу Элины до дома. Начали рассказывать, как проходила свадьба. По словам Альбины, Элина чувствовала себя хорошо, более-менее расслабилась в кругу знакомых лиц. А когда ее забрали на фотосессию с мужем, так вообще расцвела. А по мнению Зареты, семья у Муслима хорошая, живут достойно, подарили ей дорогую постель с платком, а Альбине – комплект из белого золота. Подарки, конечно же, они показали. Действительно, очень приятный жест с их стороны:

– Камилл, когда мы будем тебя так провожать? – обратилась ко мне Милана. Дочь папиного брата:

– Камиллу никто никуда провожать не собирается, – ответила за меня мама:

– Лейла, ты так не скажи. Каждой девушке предстоит сделать этот шаг, создать свою семью, построить свое гнездо. – заметила Зура:

– Нечего ей гнезда строить. Пусть работает, – отмахнулась мама:

– А когда ты замуж выходила, Раиса то же самое про тебя говорила? – засмеялась Фатима:

– В то время я была не в состоянии слушать, что мне там Раиса говорила, – усмехнулась мама. Потом подняла на меня глаза, услышав, как я смеюсь:

– А ты чего встала? Иди на кухню и помоги там девочкам. Давай, иди, – ага, пока я не сказала очередную колкость, прогоняет меня:

– Как скажешь, мамуля, – отправив ей воздушный поцелуй, я потопала в сторону кухни:

– Камо, можешь, пожалуйста, к нам домой зайти? Папа только что приехал с работы, ему нужно накрыть на стол. А я поехала бы за детьми. – выхватила меня Амина:

– Да, без проблем. Ты с Асламбеком поедешь?:

– Да, он уже подъезжает.:

– Ок, тогда выйдем вместе. – пока мы шли к машине, я делилась с Аминой своими мыслями по поводу этой свадьбы:

– Главное, чтобы она была счастлива, Камо. А с Муслимом она такой и выглядит. Не переживай за нее. – подбодрила меня моя невестка:

– Я надеюсь. Ладно, хорошего вам пути, – обнявшись напоследок, мы разошлись. Она села в машину, я направилась в сторону нашего дома. Папа уже открывал ворота, чтобы загнать машину во двор:

– Добрый вечер, пап. Загоняй, я подержу. – воскликнула я, хватаясь за ворота. В дом мы зашли с папой уже вместе. Вообще, в нашем дворе было два дома. В одном жила я с родителями и с младшим братом Зауром. В другом – Асламбек с Аминой и двумя детьми – Маликом и Сафией. Дома были абсолютно идентичны. Из темно-коричневых кирпичей со светло-коричневыми окнами и светлыми верандами, которые мы с Аминой мыли каждое утро. По обе стороны от двух домов – клумбы с цветами, за которыми любит ухаживать мама:

– Как прошел твой день? – поинтересовалась я у папы, когда мы уже зашли в столовую. Принялась доставать из холодильника оставшийся вчера салат, нарезала хлеб, сыр. Папа предпочитает легкий перекус вместо полноценного ужина. И пока я накрывала на стол, он рассказывал о своих пациентах. Папа – преподаватель в местном медицинском институте и практикующий детский невролог. Всеми уважаемый, статный, деловой человек со строгими принципами и консервативными взглядами на жизнь:

– Порой, когда я вижу молодых людей, так и думаю, да защитит мою дочь, моих племянниц Аллах1 от таких проходимцев. Ни стыда, ни совести у них нет, Камо. – между делом рассказывает мне папа: – Приходит ко мне на прием молодая женщина с ребенком. У нее, помимо малыша, еще и тяжелая сумка, откинутая через плечо. За ней плетется, видать, папаша. Недовольный весь, под нос что-то бубнит, ворчит на жену, цокает без конца. Так, помоги ей с сумкой, идиота кусок, не видишь, ей тяжело:

– Так и сказал ему? – интересуюсь я. Дожевав овощи, папа кивает:

– Конечно! Он, видите ли, меня стесняется. Стесняется жене своей помогать! Я ему отвечаю, мол, раз так стесняешься, нечего было приезжать с ней. Он говорит, что она его заставила. И как начнет огрызаться… А тут и ребенок плакать начинает. – мотает головой из стороны в сторону:

– Совсем молодые. Пареньку только-только 21 стукнуло, жене 19. Как так можно, а, Камо?:

– В наши времена все возможно, пап. Тебе чай налить? – он кивает. Хлопается входная дверь, забегает мама с пакетами:

– Ты уже поел? А нам тут Фатима столько вкусностей передала. Камо, наливай нам чай. – я слушаюсь. Раскладываю контейнеры, достаю то, что мы можем поесть прямо сейчас, остальное раскладываю в холодильник. И вот, 10 час ночи, мы с родителями сидим за столом, пьем чай и болтаем. Вернее, в основном говорит мама, мы с папой лишь вставляем свои комментарии в ее рассказ. И в такие моменты я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Пережитые за сегодняшний день эмоции остались за бортом моего наполненного покоем и умиротворением судна. Когда родители удаляются, я наполняю посудомойку и удаляюсь в свою комнату. Встаю у шкафа с большим зеркалом и разглядываю свое уставшее лицо с несвежим макияжем. Ради сегодняшних проводов пришлось с утра поехать к Яхе – это моя фея, которая за 2 часа превращает меня из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Из-за жары моя смуглая кожа под несколькими слоями тонального крема, пудры, консилера и прочих прелестей будто покрылась салом. Кожа под выгоревшими темно-русыми волосами болела из-за многочисленных шпилек и заколок, благодаря которым мои непослушные кудри преобразовались в аккуратную причёску. А голубое атласное платье ниже колена с поясом из того же материала сейчас не казалось мне таким красивым, каким оно выглядело днем. Все-таки усталость дает о себе знать… Только я принялась снимать серьги с жемчугом, как услышала хлопок входной двери. Заур вернулся домой, значит. Я долго пыталась выяснить, чем занимается мой любимейший младший братик в свободное от учебы и тренировок по футболу и каратэ время. Но ни черта у меня не вышло. Утешает лишь то, что Асламбек за ним следит. А то родители уж слишком балуют его. Иначе черта с два он возвращался бы домой в такое время. Глубоко вздыхаю. Ладно, все живы и здоровы. И это самое главное.

Принимаю контрастный душ, надеваю шелковую белую пижаму и прыгаю под одеяло, предварительно включив кондиционер. Вот бы сейчас погрузиться в царство Морфея и…

Резко распахиваю глаза из-за вибрирующего мобильника на тумбочке. Вы издеваетесь?! Кто бы это не был, ему явно жить надоело. Стиснув зубы, смотрю на экран, пропускаю очередной сердечный удар и только потом провожу пальцем по сенсорному экрану:

– Надеюсь, у тебя появился веский повод позвонить мне без предупреждения в такой час,:

– И тебе доброй ночи, Камилла, – ненавижу этот официальный тон вперемежку с радостью в голосе:

– Что тебе надо? – я правда слишком устала, чтобы любезничать с кем бы то не было. Даже если этот человек…:

– Я еду в аэропорт. Через несколько часов буду в Грозном. – сообщает мне Саид:

– А зачем мне эта информация?:

– Мне нужно с тобой поговорить, – так, а тут я настораживаюсь:

– Подожди-ка, ты летишь в Грозный только для того, чтобы поговорить со мной?:

– Дело правда серьёзное. – будем считать, что ответ утвердительный:

– Господи, Саид, что ты на этот раз натворил? – зная своего лучшего друга, могло произойти что угодно. Начиная с ограбления швейцарского банка и заканчивая…:

– Не пугайся, ничего криминального. По крайней мере, пока что, – в динамике звучит его заразительный смех:

– Не смешно, я вообще-то спать хочу, – буркнула я в ответ:

– Как все прошло? Элина все-таки вышла за него? – да, Саид тоже в курсе последних событий и моего к ним отношения:

– Да, но могло быть и хуже. Мое предложение сбежать с проводов и поехать в Стамбул она не одобрила.:

– Уверен, тебе еще представится возможность туда заманить кого-нибудь из сестер. Сколько незамужних там еще осталось?:

– Ой, нет, не задавай мне такие вопросы, Саид. Я знаю тебя.:

– А что я такого сказал?:

– Мы с тобой оба знаем, что ты имеешь в виду под этим вопросом. Даже не мечтай,:

– Еще не вечер, Камилла, еще не вечер. Ну а ты-то чего тянешь? Когда я услышу долгожданное «Саид, мы не можем больше общаться, я скоро выхожу замуж»? М?:

– Прямо сейчас я могу тебе сказать нечто подобное. Саид, сегодня мы не можем больше говорить, потому что я ложусь спать.:

– Завтра в 3 я жду тебя в Столичной на проспекте. Сладких снов,:

– Счастливого пути. – нажимаю отбой, кидаю телефон рядом и переворачиваюсь на другую сторону. Все, не хочу больше думать о чем-либо. Засыпаю.

II

Мое утро начинается в 7:30. Мама будит меня для того, чтобы помочь ей с завтраком:

– Хочу сегодня приготовить лепешки с творогом и луком. Сходишь на рынок? Я заказала у Таисы свежий творог, молоко, сметану, сыр. Надо будет забрать часа через два. – между делом сообщает мама:

– Да, конечно, без проблем, – отвечаю я, нарезая авокадо:

– Что ты вчера сказала Эльмире? Тети были ошеломлены твоими непристойными ответами, – в мамином голосе нет ни капли осуждения, только удивление и усмешка. Она прекрасно знает этих женщин, и как они любят совать свой нос в дела других людей. Все, авокадо нарезала, лезу в холодильник за круглыми дольками сыра:

– Ничего особенного. Дала ей понять, что нечего мне задавать бестактные вопросы.:

– Они решили, что я никого к тебе не подпускаю, – мама кладет на стол нарезанный хлеб с тостами:

– Отчасти это правда, – я пожимаю плечами:

– К тебе сватался хоть один достойный мужчина? Камо, я прекрасно знаю твой характер и твои предпочтения. Ни один сын, или племянник, или внук моих подруг, знакомых тебе не соответствует, – твердо заявляет мама:

– А как же Расул? – с усмешкой напоминаю я:

– Какой Расул? – мама хмурится:

– Ну, этот, помнишь? Его тетя… Шукран, кажется, звонила тебе, просила мои фотографии.:

– А, Расул! Так, у него уже была невеста. В какой-то момент они поругались, и он попросил свою тетю с кем-нибудь его свести.:

– Слишком знакомый сюжет, – пробормотала я:

– И не говори. Ты достойна большего, чем просиживать на скамейке запасных. – изрекла мама. На душе стало теплее, я улыбнулась:

– Не зазнавайся, Камо. Что бы Эльмира там не болтала и какие бы вопросы не задавала, не отвечай ей и все. Мне хватает бесконечных разговоров о том, что моя дочь – старая дева, которая после моей смерти никому нужна не будет. – дополнив тарелку с нарезанным авокадо, рукколой, сыром, специями и оливковым маслом, я поставила ее на стол:

– Если буду молчать, они не заткнутся и решат, что я комплексую. Но, мам, мне все равно. Эльмира, Зура, Фатима, Жанета, Люба, Роза пытаются меня задеть. Разве не лучше один раз пресечь такие разговоры, чем слушать их без конца? – наш разговор прервали шаги отца:

– Какое прекрасное утро! – воскликнул он, с улыбкой глядя на нас с мамой:

– Доброе утро, пап. Налить тебе кофе? – родители уселись за стол:

– И мне налей зеленый чай заодно. – попросила мама. Ее внимание переключилось на папу. Больше всего на свете мне нравилось наблюдать за их совместной трапезой. Папа редко садился, если мамы не было рядом. Она занимает его постоянными разговорами о том, как Таиса пыталась продать ей прокисшее молоко, какая ужасная вонь стояла у лавки приезжего таджика, как во время примерки одна из ее постоянных клиенток Камета вылила соевый соус на платье, которое мама должна была дошить. Она могла рассказывать о любой ерунде. И папа всегда слушал ее внимательно. Чаще всего он наблюдал за ее мимикой, жестами, глазами. Между тем забежали София с Маликом и потребовали шоколадные хлопья с молоком. Следом за ними зашла Амина.

Утром на рынке собирается очень много людей. Пока солнце не поднялось слишком высоко, до дневного намаза, они раскупают самые свежие фрукты или овощи. А после начинается шоппинг по так называемым бутикам. Здесь сложно найти однотонную одежду из качественного, не прилегающего к телу материала. Поэтому ни мама, ни Амина не любят ходить на рынок за вещами.

Поболтав с Таисой, купив все необходимое, я направилась к ближайшему такси:

– Камилла? Это ты? – за плечо меня хватает Киса, я оборачиваюсь:

– Ой, добрый день! Я вас даже не заметила, – натягиваю улыбку. И как эта женщина меня узнала? Я специально надела большие солнцезащитные очки, серый шифоновый шарф, вышла в домашнем широком синем халате, чтобы тут никто меня не узнал. Но нет! Обязательно меня должна была узнать эта…:

– Конечно, не заметила. Зато я везде узнаю твою точеную фигурку, – рассмеявшись, она хлопает меня по бедру. Я сжимаю губы:

– Как поживаете? Как идет торговля? – у Кисы здесь цветочный магазин. Вернее, один из. Они у них разбросаны по всему городу. Семейный бизнес, которым руководит старший сын Кисы – Якуб:

– Замечательно. Давно ты вернулась?:

– Позавчера. Вчера провожали Элину. Вы уже в курсе, наверное.:

– Да, я заглядывала к Фатиме на днях. Такая девушка видная, а такую ошибку совершила… Тяжело ей будет, Камилла, в этой семье. Еще и Муслим этот…– Киса плюнула с отвращением на лице:

– Ты не выходи за такого психопата. А то прославишься на все село, как Элина, – хохотнула женщина:

– Главное, чтобы Элина была счастлива, – с едва натянутой улыбкой заметила я:

– Ну ну. Наш Саидик приезжает сегодня, – от этой новости у Кисы аж глаза засияли. Ага, любимый племянник ведь:

– Какая хорошая новость, – усмехнулась я:

– Может хоть с этим приездом найдет себе жену. Я стольких девушек ему предлагаю, Камилла, от всех отказывается. У одной губы сделаны, у другой нос, видите ли, отрезан. Эта слишком маленькая ростом, другая слишком высокая… Все ему не то. – жаловалась она, затем с ухмылкой взглянула на меня:

– Вы ведь в хороших отношениях, да?:

– О да, даже чересчур, – я рассмеялась:

– Я замолвлю за тебя словечко, Камилла. – подмигнула она: – Столько лет знакомы. Грех такую девушку упускать. – молчу:

– Ой, ладно, а то, я смотрю, совсем с тобой заболталась. А магазин-то пустой стоит. Ладно, иди уже. Передавай от меня Лейле большой привет.:

– Очень рада была встрече, Киса. Заходите как-нибудь, у нас лепешки с творогом намечаются сегодня, – обнимаю женщину напоследок:

– Обязательно зайду. Хорошего пути, давай, – помахав ей, сажусь в такси. И тут я могу вздохнуть с облегчением. Киса, наверное, самая приятная женщина среди всех ближайших родственниц Саида. Она любит поболтать, сводить молодых людей, заниматься своим огородом. В детстве мы, все дети с нашей улицы, клянчили огурцы, помидоры с ее участка и питались исключительно ими в течение дня. Нам некогда было возвращаться домой и обедать, ведь старшие могли нас занять другими делами. Поэтому, собрав свой урожай, мы бежали на большой пустой участок, рядом с которым находилась речка, и весь день играли там. Сейчас на этом участке отец Саида построил большой особняк.

Их семью в нашем селе знают все. Именно под руководством Али был проложен асфальт по улицам, на место разрушенных во время войны домов построены новые, квартирные, очищены участки от мусора. Все это благодаря тому, что в 90-х, получив хорошее образование и проработав какое-то время в Сибири, Али открыл строительную компанию. Позже начал привлекать иностранных инвесторов, поездил по Европе, открыл в нескольких странах свои филиалы. За это время женился на девушке из богатой семьи, обзавелся 4 детьми и поселился в Москве. Во время учебы я часто у них гостила. И то только тогда, когда Малики – жены Али и матери Саида – не бывало дома. Их дочери – Лариса и Медни – уже замужем. Одна живет во Франции, другая – в Германии. Следующий – Саид – единственный сын, наследник компании и «гордость» всего рода. И Хадижа. Моя близкая подруга, с которой мы сдружились, когда она приезжала летом погостить. Из-за своего острого языка и нестандартного чувства юмора я Малике никогда не нравилась. По ее мнению, я слишком плохо влияю на других людей. Но это не помешало мне в свое время подружиться с Хадижей и Саидом. Хоть она и младше меня на 2 года, а он – старше на целых 4.

Я думала об этой семье, пока машина катилась в сторону нашего дома. У веранды заметила незнакомую мужскую обувь. Значит, кто-то из папиных друзей или коллег в гости пришел. Аккуратно ее поправив, зашла. В столовой сидел незнакомый мне человек лет 70–72, в голубой рубашке, серых штанах, с раскрасневшееся кожей, коротко отстриженными седыми волосами, аккуратными усами и маленькими, как у хомяка, карими глазами:

– Добро пожаловать, добрый день, – поздоровавшись, встала я у двери в столовую:

– Сулейман, это моя дочь Камилла, – представил меня папа, поднимаясь со стула:

– Камилла? Какое чудесное имя. Она же училась в Москве, Руслан, разве нет?:

– Да, уже закончила. Приехала вот, на днях, – пояснил папа:

– Вот молодец, я тебя поздравляю. Сразу видно, сообразительная девушка,:

– Благодарю. А вы как поживаете? Как ваше здоровье? – вежливо обратилась я к Сулейману:

– Хвала Аллах1у, все хорошо. Вспоминали с Русланом студенчество, – улыбнулся он:

– Камилла, проходи, не стой у порога. – произнес папа, прерывая нашу беседу:

– Ладно, не буду отвлекать. Вам, может, чай налить или фрукты принести?:

– Нет, ничего не нужно, Амина все разложила. Очень вкусно, спасибо, – вежливо отказался Сулейман. Кивнув, я отошла, положила на полку в холодильник купленные продукты и удалилась в свою комнату.

Время близилось к 3. После приезда домой я поспешно приняла душ, проверила все соцсети, ответила на последние сообщения, начала собираться на встречу с Саидом. Для меня в этом не было ничего особенного. Саид и я знаем друг друга лет так 18. Каждое лето он с сестрами приезжал в родовое село отца и большую часть времени проводил с сыновьями Кисы. Якуб и Дауд были с Саидом практически одного возраста. Дауд когда-то давно был в меня влюблен, хотя сейчас он отказывается признаваться в этом. И его чувства становились предметом насмешек для братьев. За такие шутки я их лупила. Причем всех.

Я была хорошим ребенком, но соседским детям, моим двоюродным братьям и сестрам изрядно доставалось. Я ненавидела, и сейчас ненавижу, когда кто-то обижает, оскорбляет, унижает слабого или проявляет высокомерие по отношению к ближнему. Во мне слишком сильно развито чувство справедливости и полностью отсутствует навык держать рот и кулаки на замке. Второе я применяла достаточно часто, вплоть до выпускного класса, а затем, углубившись в литературу и нахватавшись умных слов, начала пользоваться и первым. В школе все меня боялись. Сначала за то, что могла как следует разукрасить физиономию, а потом – за то, что могла несколькими словами поставить на место любого. Конечно, дома мне попадало. И от мамы, и от Асламбека. Мама мечтала из меня вырастить милую, нежную принцессу, а Асламбек мечтал о хрупкой, беззащитной, маленькой сестрёнке, о которой надо позаботиться, которую надо оберегать. Ну, уж извините, вырос дракон. Гроза всего села.

Только папе нравился мой боевой характер. Он даже гордится. Поэтому ему не составило труда убедить маму в том, что качественное образование мне необходимо, а в Москве я сумею о себе позаботиться должным образом. Он и Асламбек, будут часто меня навещать. Ну, и Али – папин хороший товарищ – там живет. Маму уговаривали как раз когда я сдавала экзамены. Вполне себе успешно. Я хорошо сдала вступительные испытания, поступила на факультет журналистики в престижный вуз, там же закончила магистратуру и на следующий же день после получения диплома отправилась на собеседование в информагенство, о котором грезила со 2 курса бакалавриата. О том, что меня туда приняли, никто в семье не знает. Я не говорила, почему тяну с переездом. Из-за свадьбы Элины эта тема на какое-то время закрылась.

И мне остаётся лишь надеется, что мама с папой спокойно отреагирует на эту новость. От Асламбека я в принципе не жду поддержки. Он и так не одобрял мое проживание в другом городе, вдали от семьи. А Заур…ему вообще все равно. Лишь бы его в покое оставили. Амина поддержит, я не сомневаюсь.