Текст книги "Файлы Декса (ЛП)"

Автор книги: Карина Хелле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Надеюсь, шоу тебе понравилось, – сказал я, пытаясь не обращать внимания на эрекцию. Вечно это происходило не вовремя.

– Да, – сказала она. – Я была на всех ваших выступлениях.

– Ты фанатка? – спросил я, хотя знал ответ.

– Группы, – уточнила она.

– Не меня? – пошутил я.

Она покачала головой.

– Ты немного дурак.

Ого. Теперь уже я упал духом.

Я неловко рассмеялся.

– Ай. Теперь я чувствую себя глупо за то, что купил тебе напиток.

– Я могла тебя предупредить, – она хитро улыбнулась. Она флиртовала со мной?

Я посмотрел на напиток. Выглядел вычурно.

– Выглядит дорого.

– Коктейль «Авиатор». С лучшим джином в баре.

– Значит, я могу предположить…

Она вскинула бровь. Она уже не выглядела такой густой. И подходила ее лицу. Она была очень красивой.

– Когда ты предполагаешь…

– Это ты и получаешь. Ты это хотела сказать? – помог я.

– Нет, я хотела сказать, что ты просто предполагаешь.

Я улыбнулся.

– А ты умная.

Она смотрела на пол, в тусклом свете я заметил румянец на ее лице. Успех! Я заставил ее покраснеть.

– Меня и хуже называли.

Я протянул руку.

– Раз ты фанатка группы, хочешь с ними встретиться?

Она радостно кивнула.

– Да. Особенно с Максом.

Я удерживал улыбку на лице, а мысленно хмурился. Это было не просто. Чертов Макс. Не в первый раз девушки спрашивают о нем. Было большое признавать, но он выделялся среди нас. Но впервые интерес к нему проявляла девушка, которую я хотел.

Которую я хотел. Приплыли. И хотел не только переспать с ней, чтобы прогнать призраков и получить выгоду. Это тоже было, но мне даже хотелось провести с этой девушкой время. Поговорить с ней. Понять, какая она. А потом вынести ей мозги.

Но я подавил все это. Я повел Эбби на встречу с Максом, хотя тогда он встречался с девушкой по имени Кейт. Я познакомил ее с Денисом (нашим барабанщиком), Трэвисом (нашим гитаристом) и Питом (нашим клавишником). Она была скромной и осторожной, но они вели себя хорошо, Пит даже купил ей еще один странный коктейль с джином.

Она флиртовала с Максом всю ночь, сидела у него на коленях и смеялась на ухо, становясь все пьянее. Что – то говорило мне, что она пьет, чтобы скрыть чувства. Скромность? Волнение? Хоть она считала себя самостоятельной, я хотел защищать ее.

Мы оказались в отдельной комнате клуба с инструментами, и Эбби с Максом начали целоваться. Он тоже был пьяным, так что я подошел и похлопал его по плечу, а потом четко сказал:

– Где Кейт? Твоя девушка, помнишь?

Он едва меня замечал. И я похлопал Эбби по плечу.

– Тебе пора домой, Эбби. Я вызову для тебя такси.

Она оттолкнула меня, но Макс пришел в себя и закончил на этом. Я не хотел, чтобы он забирал ее куда – то, ведь это добром не кончилось бы, так что я обхватил ее рукой и вывел к дороге.

Она пошатывалась, будучи пьяной. Подъехало такси, но я понял, что не могу отослать ее. Я не знал, где она жила, и она могла не знать. Она уже не соображала.

Я вздохнул и сел в такси с ней, мы поехали ко мне. В этом была красота вокалиста. Я не помогал группе доставлять и загружать инструменты. Я приходил и уходил, когда хотел.

Верьте или нет, секса у нас не было. Я не был животным. Она провела ночь в туалете, выворачивая в него все. Да, я придерживал ее волосы. Она была права. Я был дураком.

Ну и что? Это как – то связало нас, потому что потом мы стали неразделимы. У нас был секс следующим утром, это не прекращалось днями, неделями, месяцами. Я останавливался на еду, туалет, занятия, выступления, запись песни и съемки фильмов. В остальные мгновения мы были в постелях друг друга, цеплялись друг за друга так, словно от каждого толчка и стона зависела жизнь человечества.

Это были хорошие пару месяцев. Лучшие.

А потом все начало меняться. Я начал меняться. Эбби пробралась под мою кожу. Я думал только о ней, хотел только ее. Я был зависим от нее физически и ментально. Я был одержим. Я был параноиком. Я ревновал. Я был по уши влюблен. Я не мог выбраться. Я тонул, я нуждался в ней. О, очень сильно.

Это… было отвратительно.

Никто так со мной еще не делал. Я еще не давал девушке такую власть. Я не доверял женщинам. Я не хотел подпускать их близко. Я хотел, чтобы мне было видно, как их веки трепетали, когда они кончали, но я не хотел их в себе. Я был в них, иначе никак. Я не хотел их в моей душе или сердце, но Эбби пробралась туда и устроилась там.

Декс Форей, которого я знал, пропал. Если я до этого считал себя вышедшим из – под контроля. Диким, но с целью. Безумный, но свободный. С Эбби я был заперт, я не мог и дня без ее влажности вокруг меня, без ее глубоких глаз, без мольбы, чтобы она меня приняла.

Я падал. Это ранило.

Это была моя вина. Я отдался любви, а она разжевала меня и выплюнула.

Я стал человеком, каким не хотел быть, и это оттолкнуло ее.

Я обвинял ее в изменах, хотя ничего не было. А, когда она это сделала, я обвинил себя. И она тоже. Наверное. Я не узнал, ведь она умерла.

Еще одна смерть от моих рук.

Я забыл подробности. Не важно, что она была пьяной за рулем, и сколько таких случаев постоянно происходило. Не важно, что я был просто злым парнем, а она изменила. Не важно. Она мертва. Это была моя вина.

Я еще не испытывал такую боль. Это о многом говорило. Потеря Эбби… была для меня потерей части жизни. Моего будущего. Кусок моего сердца и души остался с ней под холодной землей, и я не смогу вернуть его.

И Макс. Где он был? Он был мне самым близким другом, который всегда был рядом, как огненная тень, задавал странные вопросы, выводил меня выпить, когда мы с Эбби ссорились (а это бывало часто). Он от ангела – хранителя, почти брата стал тем, кто презирал меня. Может, не совсем так. Он был разочарован во мне. Он словно сдался и решил, что не хотел больше быть рядом с таким человеком. Я думал, что Макс был послан мне судьбой. Был ответом на что – то.

Я не мог ошибаться еще сильнее.

Хуже было то, что из – за того, что он оттолкнул меня, я нашел успокоение с его девушкой Кейт. Сначала она была плечом, чтобы выплакаться. Она была лучшей подругой Эбби, она тоже страдала.

А потом мы сблизились. Макс думал, что я спал с ней один раз, потому что он поймал нас в компрометирующем положении. Но я спал с Кейт при любой возможности.

Потому что призраки вернулись. И Эбби не отвлекала меня от них.

В этот раз призраком была Эбби.

ШОУ ПРИЗРАКОВ

Пахло в комнате отвратительно. Гадко, водорослями и годами гниения. Жаль, нельзя было увидеть этот запах, потому что запах старого маяка ужасал бы и своим видом.

Кстати, видно было мало. Лестница вниз была пустой. Этот этаж был полон дверей, что не открывались, и я начал сомневаться, что старый капитан жил призраком в этом месте. То, что программы про призраков хотели снять этот маяк, не означало, что тут что – то есть. Я повелся? Нет. Только не я. Это было невозможно.

Я остановился посреди комнаты и вздохнул, камера казалась особенно тяжелой на плече. Боль пульсировала в висках, я зажал переносицу с силой. Не нравилось ощущать поражение. Я не мог вернуться к Джимми с пустыми руками. Вернуться – то мог, ведь он не знал, чем я был занят, но не важно. Он пронюхает все не хуже собаки. Он узнает, что я был здесь и пытался найти для себя что – то лучше.

А еще Джен. Она была хуже. Она сказала, что опечалилась, когда я покинул шоу, но я видел, что у нее за слезы. Я знал, что они означают. Она в тайне радовалась, что я поджал хвост, словно она что – то выиграла. Три года позволяли хорошо понять тактику. Так что было видно кривую улыбку за «Но я буду скучать». Она словно говорила, что без нее я ничего не добьюсь, провалюсь.

Я не хотел, чтобы Джен была права. Но, оглядывая это жуткое темное место с водорослями и шумом волн снаружи, я ощущал, как место смеется надо мной, и думал, что она права. Снова.

Я рассеянно жевал губу и смотрел наверх. Нужно осмотреть как можно больше. Я не собирался сдаваться. Я ведь попал сюда. И, хотя за вуалью скрывались монстры, я все еще был тем мальчиком, каким был в Нью – Йорке. Они еще ждали меня, хотя я их не видел.

Моя гордость доведет меня до смерти.

БАМ.

Громкий стук раздался этажом ниже. Звучало так, словно что – то упало с большой высоты.

Я застыл, чуть испугавшись. Я обошел комнату и замер у лестницы, чтобы уловить больше.

Послышался скрежет, словно шуршала большая крыса. Я осторожно выключил свет камеры и ждал. Я прислушивался, пытаясь понять, что это такое. Насколько я помнил, призраки так не шумели. Они не двигались так, словно пытались не шуметь, а получалось наоборот. Крысы тоже так не двигались.

Я уловил другой звук. Шаги. И металлическое звяканье.

Это был человек.

Я попал.

Я глубоко вдохнул и игнорировал все варианты того, что может ждать меня внизу. Зачем узнавать, кто там и что будет? Если я выберусь отсюда незаметно, то я зря переживаю.

Я шел по ступенькам вниз, замирая при каждом шаге, пока не добрался до нижнего этажа. Я слышал неровное дыхание и скуление. Я видел лишь тьму, кроме тусклого света из одной из комнат. Окно было там, где раньше его не было.

Нужно было спешить. Но я не успел ничего сделать, я ощутил это… это… Не знаю, что это было, как притяжение, как воздух перед бурей. Энергия окатила меня волной. Я застыл, потрясенный.

Снова скуление, почти как вздох, а потом ноги прошлепали по мокрому полу.

Я не успел понять, что шаги направились ко мне, что – то врезалось в мою грудь. Раздался крик, девичий, а не мой, и меня оттолкнуло что – то маленькое и крепкое. Земля врезалась в мое плечо, потом в голову. Но грохот камеры звучал больнее всего.

Я застонал и перекатился, нащупал камеру.

О, прошу, прошу, прошу, только не это. Я не могу это допустить!

Я услышал другого человека, ударившего меня зверя. Он пошевелился и застонал, а потом снова ударился о землю с жутким стуком. Части меня не было дела до гада, который мог испортить самую важную вещь в моей жизни. Другая часть ощущала себя плохо, ведь стало ясно, что этот гад был девушкой. Она испуганно скулила.

А потом затихла.

Черт. Теперь у меня была сломана камера, а нарушитель потерял сознание или умер.

Я надеялся, что она – не коп.

Моя рука нашла камеру, внешне казалось, что ущерба толком не было. Пальцы инстинктивно нащупали кнопку и включили свет. Я выдохнул с облегчением, когда тьма рассеялась.

Рядом лежала девушка. Ее глаза были закрыты, она не двигалась.

Черт, черт, черт.

Я опустился на колени и прижал ладонь к ее шее, проверяя пульс. Она пошевелилась и застонала, так что была хоть отчасти жива. Не мертва. Я не убил ее. Она не придет за мной.

Я не видел ее толком в смеси тьмы и слепящего света, но она была юной. Она была маленькой, с круглым лицом, что сияло бледностью как у призрака. Камера свисала с ее шеи, лежала на полу. Не думая, я протянул руку и убрал прядь черных волос со лба. Она была теплой, почти горячей. Не мертвой.

От моего прикосновения она пошевелилась и попыталась открыть глаза, заслонила их рукой от света.

– Не двигайся, – сказал я, голос звучал хрипло. Мне не нужно было, чтобы она сильнее навредила себе. То, что она была жива, не означало, что с ней все хорошо.

Она с неохотой опустила руку, я подвинул луч света, опустил камеру на пол рядом с ее головой. От этого появились странные тени на ее лице. Ее нос превратился в клюв. Если мое воображение разыграется, она сможет превратиться во многое. Повезло, что я принял лекарства, хотя собирался пропустить прием.

Я коснулся ее лица, чтобы убедиться, что она еще человек. Так и было. Она все еще была нежной, теплой и живой.

Был ли я жутким?

Ее глаза приоткрылись, я едва успел различить их голубизну, а потом от паники они стали огромными, и она попыталась отдернуться.

Я прижал ее плечо к полу, чтобы удержать на месте.

– Серьезно, – сказал я ей. – Ты могла пораниться. Прошу, не двигайся.

Она послушалась и легла.

– Я в порядке, – сказала она с пересохшими губами. Ее голос был легким и испуганным. Но она не звучала травмировано. Она смотрела на мое лицо, не видя меня.

Моя ладонь все еще была на ее плече, а другая – на ее лице.

Я пугал ее.

Я убрал руки и отодвинулся, чтобы дать ей место для дыхания, а мне – для побега. Она была не старше 20, так что не была копом, но она была здесь, где не имела права быть. Я смотрел на темную комнату, не зная, будет ли так же сложно выбраться отсюда, как было сложно попасть сюда. Я надеялся, что она не будет звать на помощь. Или угрожать.

Она села и осторожно огляделась, ее взгляд остановился на камере. Я видел, как крутятся шестеренки за потемневшими глазами, она пыталась понять, что происходит.

– Прости, – сказал я. Хотя она врезалась в меня, я хотел смягчить ситуацию сразу. – Я был наверху и услышал отсюда грохот, – объяснял я, голос ускорял темп, как и сердце. Во мне было слишком много адреналина, и лекарство не справлялось. – И я подумал, что это копы. Я не знал, что делать. Я думал, что смогу выбраться отсюда, но увидел тебя, а потом мы одновременно заметили окно, и я… прости, если… но ты вроде в порядке.

Пауза. Она, казалось, не верила в это.

– Кто ты?

Отличный вопрос. И как же мне ответить сегодня?

– Зависит от того, кто ты, – честно сказал я.

В тенях я заметил, как она хмурится.

– Я первой задала вопрос.

Почему я сталкивался с любопытными людьми? Я выдохнул и потянулся в карман. Визитки напечатали на прошлой неделе, и она получит такую визитку первой.

Кем бы она ни была.

Она взяла визитку с опаской, словно я давал ей яд. Столько подозрений. Ну – ну.

Я поднял камеру и направил на визитку. Она засияла от света. И облупившийся лак на ее ногтях.

Она прочитала вслух, перевернула и посмотрела на меня, смутившись еще сильнее. Свет лучше озарил ее лицо.

– Ты с телевидения?

Я издал смешок.

– Нет.

Я начал раскачиваться на ногах, мне нужно было выпустить энергию, гудящую в моих костях. Она была любопытной, но что – то в ней меня тревожило. Вызывало опаску. Словно она могла быть еще более скрытной, чем я. Словно у нее был миллион секретов, и я не услышу ни одного из них.

Кем бы она ни была.

– Что ж, Декс Форей, мне кажется, что то, что вы, парни, здесь делаете, происходит без разрешения моего дяди, хозяина маяка.

Ох, черт. Блин.

Маяк принадлежал ее дяде. Мне стало не по себе, казалось, адреналина станет еще больше, сердце забьется быстрее.

Но… погодите…

– Здесь никого нет, – сказал я. – Только я.

Она рассмеялась, не веря мне.

– Мне все равно, – сказала она с достаточно легкостью в голосе, чтобы я поверил. – Я не буду стучать на вас. Меня тоже здесь не должно быть. Просто собирай своих ребят и уходите, пока не случилось беды.

Я замер. О чем она говорит? Моих ребят?

– Здесь только я, – сказал я ей снова. – Ты видела кого – то еще?

Она нахмурилась, но смотрела мне в глаза.

– Да. Я слышала тебя наверху, и я собиралась вылезти в окно. Но увидела тень. Кто – то проходил снаружи.

Я ощутил дрожь спиной, тошнота подступала к горлу. Я приблизился к ней, штаны шуршали по влажному полу.

– Уверена, что что – то видела?

Если она что – то видела, и это был не я, то беда меня догнала. Может, и ее тоже, но я не мог пока ее понять. Странная энергия исходила от нее вспышками и путала мои мысли.

– Да. Я кого – то видела, – сказала она с тенью сомнения. – Кто – то прошел за окном, клянусь богом.

Я не был уверен, что поверю в такое.

– Откуда ты? С тобой кто – то пришел?

Как твой дядя… или копы… или перекачанный парень.

Она покачала головой. Я приблизил свет к ее лицу, словно допрашивал, чтобы узнать правду. Она скривилась.

– Прости, – пробубнил я. – Я… не важно.

– Не важно? – выпалила она. Ее глаза прищурились, но не от света. – Ты ворвался в маяк моего дяди. И ты говоришь мне, что это не важно.

Ого. Я только собирался за это извиниться. Блин. Забудьте. Все пропало. Я ухожу.

Я с кряхтением поднялся на ноги, потянулся в лунном свете, который лился из окна неподалеку. Побег будет простым. Я поднял ногу, но остановился.

Я не мог так уйти.

Она выглядела такой беспомощной у моих ног. У меня все же были манеры.

Я протянул руку. Она обхватила мою ладонь своей крохотной ладошкой, и я поднял ее на ноги. Она пошатнулась, чуть не упала, ее камера раскачивалась, и я мог думать лишь о том, что она, похоже, упала сильнее, чем я думал. Может, ей все – таки требовалась помощь скорой.

Я обхватил ладонями ее руки у плеч и шагнул ближе, пытаясь не дать ей упасть. Она была невысокой, а это о многом говорило, ведь я сам не считал себя высоким.

– Ты в порядке? – спросил я, уже зная, что она была из тех, кто скажет, что она в порядке, даже если ей оторвет конечности. Я увидел в ее глазах какую – то вспышку – надежду? – а потом она развернула нас, и я оказался освещен, а она – в тени. Я не мог разобрать ее черты. Было тревожно не видеть ее круглое бледное лицо и серьезные глаза.

– Немного кружится голова, – сказала она. Было плохо, что она признала это. Я начал думать, где ближайшая больница, и смогу ли я отвезти ее туда на джипе, не сообщив сперва ее дяде. Он точно накажет меня за проникновение, может, потребует штраф, потому что люди были козлами, и никто не поверит, что девушка просто врезалась в меня, ведь она не была размеров пикси.

– Хорошо, – сказал я, пытаясь заглянуть ей в глаза, пытаясь что – нибудь понять. Я улыбнулся, решив, что это поможет. – Обещаешь не подавать иск?

– Обещаю. Но за дядю не ручаюсь.

Черт! Где он был? Почему она ходила по маяку ночью без него?

– Почему ты здесь? – спросил я, девушка казалась мне все любопытнее.

Она опустила взгляд на пол, хотя я не видел ее.

– Мы были на пляже у костра, – сказала она. Ее голос стал выше, моложе, и мне показалось, что она ощущает вину за что – то. – Мне надоело сидеть с подростками, я захотела сходить сюда. Дядя не пускал меня, когда я была младше. Я никому не рассказала, просто ушла. Хотела поснимать немного.

Поснимать? Она стала еще интереснее. Что же она снимала? Она слышала о маяке?

Она охнула и засуетилась. Ее камера. Я поднял свою и посветил на нее, и, пока она щурилась от луча света, я взял ее камеру и осмотрел. Кроме царапин, что могли там быть и раньше, повреждений не было.

– Все в порядке, – сказал я, стараясь звучать убедительно. – Я думал, что ты разбила мою, когда врезалась в меня.

Я похлопал по камере, луч света покачнулся на ее лице. Она не была впечатлена. Никто бы не обвинил ее.

– Ты права, – сказал я раньше, чем она. – Кому есть дело? Я заслужил, чтобы камера разбилась.

Я отступил из – за этого. Но не думал об этом.

Бам.

Я застыл. Звук доносился сверху. Я там уже был. Там ничего не было. Если только…

Я посмотрел на нее, придвигая свет к ее лицу. Пришло время плохого полицейского.

– Уверена, что пришла одна? – прошептал я.

Она ответила:

– А ты?

Я кивнул. Она – нет. И я понял, что не знаю, как ее зовут. Она не называла имя. Я не знал о ней ничего.

Это могла быть ловушка. Они могли знать, что я приду. Не знаю, как, может, заметили машину издалека. Может, нарушители бывали тут часто. Может, они заманивали сюда охотников на призраков и обворовывали их. Или насиловали. Я, может, расправился бы с этой крохой, но я не знал, насколько силен ее дядя.

Она перевела взгляд на окно. Единственный путь быстрого побега.

Но если она думала о побеге, это означало, что она боялась. Что она не знала, кто или что наверху.

А если они не пришли с ней… они уже были здесь.

Я склонился к ней и ощутил волну свежего воздуха у ее шеи. Я не сразу смог сказать:

– Ты точно уверена, что с тобой никто не пришел?

Я хотел отодвинуться, ожидая ее ответ, но эта энергия, этот запах держали меня рядом с ее шеей еще пару секунд.

ЕЩЕ ГЛУБЖЕ

– О, да сними ты уже чертового зомби! – кричал на меня Мэтт или Тони. Я не различал их. Они выглядели одинаково и были одинаково оглушительными.

Я играл в видеоигры с кузенами Перри уже час, пока она проверяла почту, мы ждали наступления ночи. Мои «навыки» охоты на зомби были бесполезными, я не понимал звуки и карты. Черт. После того, как у машины я снова столкнулся с той ненормальной дамой, я удивлялся, как голова еще работает. С меня довольно.

– Все, – сказал я, бросив джойстик на диван и встав. – Я умер в последний раз.

Близнецы хором завопили. Звучало как фальшивое разочарование. Это было зловеще.

А потом они продолжили играть, словно меня там и не было. Тоже жутко.

И странно.

Я прошел на кухню и начал вытаскивать блокнот из своей сумки. Все еще пахло яблочным пирогом, который Перри смогла испечь до этого. Не знаю, почему она решила это сделать. Но это был еще один пункт в моем мысленном блокноте с заголовком ПЕРРИ, с помощью которого я пытался разобраться в ней.

Пирог был хорош. Не лучший в моей жизни, но хорошим, если учесть, что она готовила его в гостях у дяди. Я не помнил, когда я в последний раз ел домашний яблочный пирог. Никогда? Я мог вспомнить только ужасную еду на Рождество с Джен и ее белоручками, и я понимал, что они могли просто заказать те пироги.

Но дело даже было не во вкусе, а в запахе. Этот пирог пах как дом. Но в моем детстве не было яблочного пирога, а, если и был, то его делала не мама. Может, няня его пекла, не помню, я такое и не старался запомнить. Я забыл то время для своего блага.

Но запах все еще ворошил воспоминания, которых не было. Ощущалось… тепло. Хорошо. Честно. Как это могло присутствовать в моей жизни?

Я посмотрел на Перри. Она прошла на кухню и села за стол напротив меня. Ее лицо было тревожным, словно в ее голове шло сражение. Что – то в ней пробуждало те же чувства. Может, дело было не в пироге. Может, в том, что она испекла его, а потом дала мне первый кусочек и посмотрела мне в глаза. Она сделала пирог для меня.

Никто для меня ничего не делал.

Я не собирался говорить ей об этом. Было глупо думать, что эта забавная девчушка считала меня кем – то большим, чем безумцем с усами на кухне ее дяди. Она меня только встретила. Она не знала меня. А, если думала, что узнала, что она приняла меня за кого – то другого. Того, кто не прятал лекарства в книге.

Я не открывал рот и принялся писать обзор дня. Я поглядывал на нее, она размышляла, рассказывать мне что – то или нет. Что – то блестело в ее голубых глазах. Было почти… горячо. Она думала о шалостях? Я заерзал на стуле.

– Итак, – сказала она высоким уверенным голосом. – Клуб охотников на призраков из Салема надеялся, что я приду в их команду и покажу им маяк.

Чего? Я перестал писать, пытаясь понять, о чем она. Состязание? Уже? Я знал, что стоило заставить ее подписать контракт. Было глупо верить, что она просто будет рядом со мной, а не уйдет к тем, кто знал, что делает. Все, о чем мы говорили в машине, что рассказывал я… это ничего не значило? Как я глуп.

Я кашлянул и попытался звучать спокойно.

– И?

Она пожала плечами.

– Я еще не связалась с ними.

Я хотел сказать, что это умно с ее стороны, но промолчал. Не время так играть. Я знал, что до этого не думал толком, особенно сегодня. Я знал, что стоило упомянуть, что я не это имел в виду, что я даже не думал. Я не мог все испортить, ведь мы даже не были так близки.

– Ты можешь делать, что хочешь, – соврал я сквозь зубы. – Ты свободна. Мы ничего не подписывали.

Потому что я придурок.

Зазвонил мой телефон, мешая мне ляпнуть кто – то еще глупее. Это была Джен, но я был рад отвлечению.

– Эй, детка, – сказал я.

– Декс? – голос Джен был тоньше из – за плохой связи. – Прости, что мешаю твоим приключениям, но Синтия и Рис хотят устроить девичник, и…

Она рассказывала, но я не слушал и следил за Перри. Ее носик сморщился (это было мило), шея и щеки чуть порозовели. Она выпрямилась на стуле, поймав мой взгляд, но это не помешало ей выглядеть так, словно она была бы лучше в миллионе других мест, чем здесь передо мной. Я надеялся, что она не серьезно говорила о том клубе охотников. Кто вообще придумал его сформировать?

– … и я знаю, что тебя долго не будет дома, но я могу прийти еще позже. Ничего?

– Да, все хорошо.

– Уверен? – спросила Джен, но по ее тону я понимал, что отказ ее не остановил бы. Она все равно пошла бы, как и всегда. Я не знал, зачем она спрашивала. Может, проверяла меня.

– Серьезно, я не против. Поступай, как и всегда.

Я сказал ей, что приеду к утру, и закончил разговор.

– Так, на чем мы остановились? – сказал я вслух. Что еще мне нужно знать?

– Она не против, что ты останешься на ночь? – спросила Перри.

Я вскинул бровь. Странный вопрос. Ей какое дело?

– Нет, – сказал я, не желая говорить о том, какие жалкие у нас отношения. Я перевел взгляд на окно, ветер тряс деревья. Я дышал запахом дома, который успокаивал биение сердца.

– У тебя еще остался пирог?

– Пара кусочков в холодильнике… – неуверенно сказала она.

– Можно мне кусочек? – спросил я. Хотелось узнать ее ответ. Даст ли она мне его с тем же взглядом. Мне нужен был сейчас этот взгляд. Я ощущал перемены внутри, мне нужно было прийти в себя. Я был растерян.

Она старалась выглядеть недовольно, но у нее не получилось. Потому что она встала со стула и пошла к холодильнику. Она открыла дверь и склонилась, чтобы достать бутылку молока. Ох, у нее была отличная задница. Не такая, чтобы в ней затеряться, но достаточно большая, чтобы можно было ухватиться, сжать и шлепать.

Я довольно пристально смотрел на нее. Я пытался ведь впечатлить ее, а не отпугнуть?

– Ты смотрел на мою попу? – сказала она. Голос был удивленным, но смотрела она недовольно, и я не знал, о чем она думала. Ей это нравилось? Она уговорит своего опасного дядю зацементировать мне ноги, чтобы я не сбежал?

– Да, – сказал я. Зачем врать? Я буду в цементе, если нужно. Ради женщин бывало и хуже.

Она возмущенно вздохнула и тряхнула головой. Но она достала кусочек пирога. Она была теперь красной, избегала моего взгляда. Может, мое внимание ей понравилось.

– А еще мне нужна салфетка, – сказал я. Нужно нажать больше кнопок.

– Очевидно, да, – пробормотала она и бросила мне одну. Я с грацией денди поймал ее и сложил в карман рубашки. Я был джентльменом. Хоть и любящим посмотреть на попы. Это лучшая разновидность мужчин. Стоит открыть такой клуб.

Я сунул в рот пирог (я был джентльменом, любящим пироги) и заметил, что она ничего не ест. Она не ела и до этого. Потому я и подумал, что она испекла пирог для меня… она явно делала десерт не для себя.

О, только не говорите, что она из тех девушек, которые стесняются себя, ведь тут не было повода стесняться. Я посмотрел на ее пышную грудь и не понимал, зачем ей диета.

– Ты ничего не будешь? – спросил я, указывая на нее вилкой с обвинением, надеясь, что она опровергнет это.

– Я не люблю пирог, – глупо ответила она.

Я рассмеялся, кусочек вывалился изо рта.

– Не любишь пирог? Какой человек не любит пирог?

Я потыкал ее вилкой, чтобы проверить, настоящая ли она.

– Тебе нельзя доверять.

Она отмахнулась от вилки.

– Это ты с вилкой.

Я, не думая, развернул ее теплую и мягкую ладонь. Я вложил в нее вилку и осторожно сомкнул ее пальцы.

– Теперь вилка у тебя, – тихо сказал я и сел на стул. Она смотрела на вилку, размышляя. Я смотрел на бумагу. И думал. Порой попадались женщины, при которых было все: внешность, личность, ум, и они понятия не имели, чего стоили. Как они были прекрасны, как они манили своим очарованием и загадками. А еще были женщины, который знали, что у них есть все, что нужно, и использовали это. Постоянно. Чтобы получить то, что им нужно. Вот такая неуравновешенная вселенная.

Я видел, что Перри была из первой группы. Она стеснялась себя, была неуверенна в себе. Она все время одергивала футболку и поправляла джинсы, держала подбородок подальше от шеи. Она прикрывала грудь тяжелыми куртками и просторными футболками, словно это нужно было скрывать. Зря она так себя вела. Я ощущал себя беспомощным.

– Я просто хочу, чтобы ты наслаждалась всеми пирогами в жизни, Перри, – сказал я, глядя на нее, пытаясь привлечь ее скромный взгляд к себе. – И все.

Позволит ли она мне?

ГЛУПЫЙ СЕКС

Почти в пять утра я оставил машину в гараже. Я чуть не сбил пару деревьев и дорожных знаков по пути из Портлэнда, и я начал громко слушать гадкую попсу, открыв окна, чтобы холод и отвращение не давали мне уснуть.

Сработало. Я не разбил машину, но, шатаясь, пошел к лифту с сумкой за собой. Но, может, стоило разбить машину. Столкновение с Ребеккой Блэк было хуже смерти.

Я хотел войти в квартиру как можно тише. Если повезет, я смогу пробраться, не разбудив Джен, а потом увидеться с ней после десяти чашек кофе и нескольких сигарет.

Но удача была не на моей стороне. Как только мои ключи звякнули в замке, дверь распахнулась, и там была она. Как я и думал, она была готова убить меня.

Да, хотя я говорил ей, когда был в доме дяди Перри, что прибуду утром, и она сказала, что ей все равно, что она все равно пойдет на свою тусовку, я знал, что она будет злиться. Просто знал. И я был прав. Я всегда был прав.

– Эй, детка, – тихо сказал я, пытаясь улыбнуться ей так, как раньше ее очаровывало.

Они прищурилась и не впускала меня.

– Середина ночи, – прошипела она.

– Я это вижу, – сказал я и посмотрел на ее волосы. Они были спутаны, на лице не было ни капли макияжа. Она была красивой, но выглядела опасно. Глаза источали жар. – Ты меня впустишь, или мне спать на лестничной площадке? Там есть уютный уголок, который я нашел в прошлый раз, когда ты…

– Что я? – осторожно спросила она. Она вскинула голову и свысока смотрела на меня.

Когда ты ревновала, потому что я был с другой девушкой. Даже хотя это была Ребекка. Хоть она и была лесбиянкой.

– Когда мы поссорились, – сказал я. Я прижал ладонь к двери и продвинул ее на пару дюймов. – Прошу, детка. У меня был тяжелый день.

– Где ты вообще был? – спросила она, но пропустила меня.

Я прошел и бросил сумку на диван.

– Я тебе уже говорил. Ты же мне звонила, помнишь?

Она скрестила руки на груди и попыталась подавить зевок.

– Я думала, ты дождешься утра. Может, проявишь уважение к моей красоте, которой нужен сон. Это же «Крохи с вином», а не «Старушки с вином».

Ну, да.

– Перри нужно было домой, она работает утром, – объяснил я, лишь немного запнувшись. Я следил за ее реакцией и пытался понять, что меня ждет.

Ее глаза вспыхнули, как молния, это быстро пропало. А потом маска безразличия закрыла ее черты, она посмотрела на меня без эмоций.

– Что за Перри?

Она никого не обманула бы, но я решил подыграть ей.

– Девушка с маяка, – словно не из – за Перри Джен мне звонила.

– Девушка?

Я пожал плечами.

– Да. Ей около двадцати.

Ее взгляд обжигал. Я забыл, что, чем младше была женщина, тем хуже было.

Для меня.

Я вздохнул и отвернулся от кипящей девушки, собираясь спать, выключить мозг. У меня были проблемы серьезнее, чем Джен. Маяк взорвался, блин. Взорвался! Я чуть не умер ночью. Мы оба чуть не умерли, и случившееся с Перри было бы на моей совести. Я всю дорогу домой старался не думать об этом, старался не думать об увиденном. И о том, чего не мог видеть.