Текст книги "Похищенный жених"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Фиона села, чтобы снять туфли, но Джек покачал головой:

– Переобуешься в карете. Я хочу выехать до того, как другие проснутся.

Фиона встала.

– Хорошо, только я должна предупредить тебя, что умираю от голода.

– Отлично. Для этой поездки мне потребуешься ты и твой хороший аппетит. – Он накинул ей на плечи плащ и застегнул петлю под подбородком.

Этот жест был приятным, простым и совершенно неожиданным. В Джеке чувствовалась какая-то особая нежность этим утром. Может, он начинает понимать, что неумолимо приближается время, когда они расстанутся? Как только она забеременеет…

Под просторным плащом Фиона положила ладонь на живот. Вполне возможно, что она уже понесла. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить день своих последних месячных.

– Готова, моя любовь? – Джек открыл дверь и придержал ее.

Она прошла мимо, удивившись блеску в его глазах. Он выглядел возбужденным, даже игривым.

Возле кареты их поклоном и улыбкой приветствовал Девонсгейт.

– Как вы себя чувствуете этим прекрасным утром, мадам?

– Холодновато! Надеюсь, мы не замерзнем в карете.

– У меня есть теплый плащ. Я считаю, что погода довольно бодрящая, особенно после городской жары.

Хэмиш фыркнул:

– И воздух посвежее.

Фиона согласилась: легкий утренний ветерок доносил запахи свежего сена и роз.

Один из лакеев открыл дверцу кареты, И вскоре они уже были в пути. Это была приятная поездка, через холмы и густой лес. Всю дорогу Джек смешил Фиону рассказами о своих братьях и родителях.

Карета подъехала к поросшей травой полянке на берегу небольшого ручья. Фиона вышла из кареты с помощью одного из лакеев.

– Куда мы приехали?

– В Стратморский лес. Я часто приезжал сюда, когда был ребенком. Вдоль этой тропы располагается небольшая поляна. Я думаю, мы можем приготовить там еду.

Девонсгейт ушел по тропе с тяжелой корзиной; Фиона втянула всей грудью пьянящий воздух. Запахи влажной травы и чистой воды успокаивали. Трава была пышная, темно-зеленая и, кажется, приглашала походить по ней босыми ногами. Слышалось бормотание ручья, вода, омывавшая замшелые камни, была прозрачной и чистой. Над головой нависали раскидистые деревья, сквозь кроны которых просвечивало голубое небо.

Хэмиш спешился и привязал свою лошадь к задку кареты, после чего вынул из-за пояса пистолет и встал неподалеку под деревом, внимательно оглядывая чащу.

Фиона нахмурилась, осознав, что не только Хэмиш, но и лакеи вооружены.

– Джек, ты в самом деле считаешь, что это так необходимо?

– Я сомневаюсь, что человек, подстроивший твое падение, успел сообразить, что мы уехали. Но безопаснее, если мы будем начеку. – Он сжал ей локти, направляя в сторону едва заметной тропинки. – Я привык здесь прятаться, когда был мальчишкой.

– От кого?

– От домашней работы, естественно.

Фиона засмеялась.

Он улыбнулся в ответ, скользнув взглядом по ее руке, которую она приложила к животу. Фиона тут же убрала руку и вспыхнула: она как-то не осознала, что стоит в подобной позе. Джек показал на тропинку:

– После вас, миледи.

Она пошла по извилистой тропке, под ее ногами шелестела трава, пальцам ног сделалось прохладно от соприкосновения с влажной землей. Она чрезвычайно чутко реагировала на свежесть воздуха, на ветерок, который играл ее волосами и омывал щеки, на тепло руки Джека, которая сжимала ее локоть и помогала огибать всевозможные неровности на тропинке.

– Я надеюсь, что ты захватил достаточно еды, – сказала Фиона. – Мой желудок требует к себе внимания.

Они повернули налево, и Фиона остановилась. Огромная скатерть была уставлена тарелками с виноградом, сыром, пирожными, сдобными булочками, а также желе, джемом и мармеладом. Сбоку стоял Девонсгейт с салфеткой, свисающей с руки.

– Девонсгейт! Это просто замечательно!

– Благодарите за это его светлость. Это была его идея.

Фиона обернулась:

– Джек, спасибо тебе!

Легкая улыбка коснулась его губ.

– Пустяки, а теперь садись и ешь. Ты побледнела за эти несколько дней. – Он расположился на одеяле рядом с ней. – У нас было много сногсшибательных событий за это время, не так ли? Вначале – наша женитьба, которая была далеко не обычной. Затем мы должны были приспосабливаться друг к другу. Твои братья отнюдь не сделали нашу жизнь легче. Плюс к этому проблемы, связанные с Лусиндой, и этот несчастный случай с лошадью… И теперь вот мы оказались на свадьбе. – Он взял нож и стал чистить грушу. – Я не люблю свадьбы.

– В самом деле? А почему?

Он разрезал грушу на ломтики и положил их на тарелку.

– Девонсгейт, пожалуйста, подай ее светлости сок.

Девонсгейт налил сок в винный бокал и передал Фионе.

– А вы, милорд? Наверно, вам нужно налить эля или…

– Нет, я тоже буду пить сок.

Девонсгейт и Фиона с изумлением переглянулись, затем Фиона перевела взгляд на Джека:

– Сок?

Он пожал плечами:

– То, что хорошо для моего сына, вполне хорошо и для меня.

Сына? Он полагал, что она… Фиона смутилась. Она все еще продолжала размышлять об этом, хотя где-то в глубине души уже была способна в это поверить.

Фиона стала в уме складывать недели. Вполне возможно. Да, возможно. На глаза у нее навернулись слезы. Она носит ребенка Джека?

– Фиона, выпей соку, – мягко сказал Джек.

Она сделала конвульсивный глоток, ощутив терпкий вкус сока.

– Девонсгейт, – сказал Джек, не сводя глаз с Фионы, – я думаю, у нас теперь есть все, что нам нужно. Ты можешь уйти к карете.

– Спасибо, милорд. Если я вам понадоблюсь, я буду всего в нескольких шагах отсюда. – Сделав поклон и бросив последний критический взгляд на одеяло, он ушел по тропинке.

Джек глотнул сока, сделал гримасу, но, спохватившись, тут же исправился. Поставив стакан на стол, он взял маленькую тарелку и положил на него абрикосовый пирог, а также ломтик сыра.

– Попробуй это.

Фиона взяла пирог и отщипнула от него кусочек. Утром она надела белое муслиновое платье, украшенное розовыми рюшами, которые проглядывали между полами плаща. Торопясь, она воспользовалась недостаточным количеством заколок, и ее волосы сейчас грозили рассыпаться.

Она выглядела свежей и молодой, а россыпь веснушек на носу казалась настолько привлекательной, что у Джека появилось искушение расцеловать их.

Фиона надкусила пирог.

– Джек, почему ты не любишь свадьбы?

– Я нахожу все эти церемонии, цветы и прочее смешными.

– Я понимаю, – медленно проговорила Фиона, – но все-таки. – У нее слегка порозовели щеки. – Ты можешь считать меня глупой, но церемония сама по себе была красивой. Они действительно любят друг друга. Джек, а у тебя не возникает иногда желания, чтобы у нас с тобой дела обстояли иначе? Чтобы наш брак был более нормальным? – Румянец у нее на щеках сделался еще гуще. – Конечно, мы затем не будем вместе, но если бы мы… – Она вздохнула. – Я все усложняю, да? Прошу прощения.

– Нет, продолжай, пожалуйста. А что тебе понравилось в этой свадьбе?

Она удивилась, но, кажется, и обрадовалась.

– Да все было замечательно – церемония, прием. У нас ничего этого не было.

Джек усмехнулся:

– Верно. Жених был пьян до потери сознания.

Она отложила в сторону пирог, щеки у нее заполыхали.

– Мне хочется, чтобы ты не вспоминал об этом.

Джек засмеялся:

– Я сделаю все возможное, чтобы забыть, но это очень трудно.

Она вздохнула, и между ними повисло молчание. Шутливая реплика застыла на губах Джека. Фиона была серьезна. Для нее это значило очень много.

– А какой бы ты хотела видеть нашу свадьбу?

Фиона улыбнулась беглой улыбкой.

– Глупо даже думать об этом, у нас не было выбора. В особенности у тебя.

– Я не сожалею, что мы женаты. – Эти слова удивили его самого, но он знал, что говорил искренне. Теперь в его жизни появились цель, смысл и оправдание всего.

Она взглянула ему в лицо:

– Не жалеешь?

– Нисколько. Я даже теперь думаю, что у нас все хорошо.

Она поджала колени и обвила их руками.

– Я тоже думаю, что у нас все хорошо.

Он взял ее руку, обратив внимание на то, как мала была ее ладонь по сравнению с его.

– Фиона, я…

Раздался выстрел.

Джек вскочил, пистолет в его руке оказался раньше, чем замерло эхо.

Но в чаще леса ничего не было видно и слышно – ни малейшего движения, ни звука. Ничего, кроме зловещей тишины.

– Проклятие! – проговорил Джек. – Должно быть, кто-то охотится.

Фиона не отреагировала. Джек обернулся. Он увидел окаменевшее лицо, она открыла рот, словно собиралась что-то сказать, но не могла произнести ни звука.

Он опустился на колени.

– Ты не бойся. Когда я найду…

Кровь, густая, красная кровь расплывалась на белоснежном платье.

– Нет! – закричал Джек.

Губы у Фионы дрогнули, затем она стала медленно валиться ему на руки.

Джек поймал ее, бросив пистолет на одеяло.

– Девонсгейт! Хэмиш! – Им овладел страх. Он должен что-то сделать, чтобы спасти ее. Пятно крови быстро увеличивалось. – Проклятие, Девонсгейт! – отчаянно закричал он. – Фиона! О Господи, нет! – Слезы затуманили ему глаза, когда он принял ее в объятия.

Раздался шорох над его ухом, затем…

Трах!

Что-то взорвалось над его головой. Он упал на бок, привалившись к Фионе.

Он изо всех сил старался не потерять сознания, но холодная безжалостная тишина навалилась на него, и он полностью отключился.

Грегор вгляделся в чащу леса.

– Что-нибудь видишь? – спросил его Дугал.

– Да. Я вижу их обоих. Похоже, что у них пикник. – Он перевел взгляд на Дугала. – Так что попрощайся с мыслью, что Кинкейд привез ее сюда, чтобы убить.

– Ничего подобного я и не думал.

Грегор вскинул бровь.

Дугал покраснел.

– Просто я не доверяю ему, вот и все.

– Иногда я думаю, что он искренне заботится о ней. Вот сейчас он смотрит на нее так, словно она единственная женщина в мире. Интересно, он сам понимает, как он смотрит?

Дугал сердито сказал:

– Ему нужно всыпать как следует, чтобы он очнулся. Она лучшая женщина на земле, а этот дурак не может этого понять.

– Да.

– И мы должны быть здесь и защищать ее. Я не доверяю ему, и ты тоже еще недавно не доверял.

– Тебе не приходило в голову, что у него было много шансов причинить ей вред, если бы он этого захотел? Столкнуть с лестницы, подсыпать толику яда в утренний чай. Это было бы совсем нетрудно, – заметил Грегор.

Дугал почесал подбородок, посмотрел сквозь деревья.

– О Господи! Он собирается ее поцеловать. Я не люблю на это смотреть.

Братья отвернулись, продолжая сидеть на стволе упавшего дерева. Стояла тишина, если не считать бормотания ручья.

Наконец Дугал посмотрел на Грегора:

– Мне тошно в этом признаваться, но, возможно, ты прав. Нам не нужно здесь находиться.

Грегор кивнул, и они направились к своим лошадям.

Дугал повернулся, собираясь пройти под низко опущенными ветвями, но вдруг остановился и снова всмотрелся в чащу.

– Что там? – спросил Грегор.

Дугал некоторое время продолжал всматриваться в чащу, склонив набок белокурую голову, наконец пожал плечами:

– Мне показалось, будто я что-то видел, но оно исчезло. Вероятно, ничего и не было.

Они перешли маленький ручеек, и тут внезапно раздался выстрел. Дугал повернул побледневшее лицо к брату, и они оба почти одновременно крикнули:

– Фиона!

Они бросились бежать, преодолевая поваленные деревья, пни и буераки, тяжело и натужно дыша. Обогнув дубовую рощицу, они выбежали на поляну.

– Фиона! – Грегор бросился к тому месту, где она лежала на одеяле. Кровавое красное пятно расплывалось на ее платье, лицо было смертельно бледным. На одеяле рядом с ней находился пистолет Кинкейда. Грегором овладела такая ярость, что в следующее мгновение небо над головой раскроила огромная молния.

– В деревню! – мрачно приказал Дугал, приторочив пистолет к поясу. – Старая Нора разбирается в медицине получше любого доктора.

Грегор кивнул и зашагал к лошадям с Фионой на руках, которая не проявляла признаков жизни. Как позволил он этому случиться? Когда с поразительной быстротой набежали облака, он передал Фиону Дугалу, который уже сидел верхом на своей лошади.

Дугал тут же пустил лошадь галопом. Грегор последовал за ним, молча давая клятву в том, что месть неизбежна. И адресована она будет не только Джеку Киыкейду, но всей семье, которая породила этого сукина сына.

Ад проснулся.

Глава 20

Да, они принесли ее ко мне. Двое мужчин, полных такого отчаяния, которое невозможно себе представить. И, пока я занималась ею, без конца сверкали молнии и ревел ветер, вырывая из земли с корнями деревья, и даже самые смелые из людей пали на колени и стали молиться.

Старая Нора из Лох-Ломонда – трем своим маленьким внучкам однажды холодной ночью

Джек медленно пробуждался, как если бы слои марли медленно спадали с его мозга. Он лежал на дощатом полу, руки его были связаны за спиной, голова отчаянно болела. Над головой грохотал гром, и удары его были столь мощны, что вокруг сотрясалась земля.

Джек попытался вспомнить что-то, что-то важное… воспоминание… Фиона!

Он содрогнулся от ужаса.

– Ну ты! Уже очнулся?

Молния расколола небо, осветив лицо мужчины, который стоял в темноте. Он был широкоплеч, с мощными руками, крупными чертами лица, которое было в грязи, нос картошкой, длинные волосы падали на глаза.

Мощный удар грома заставил мужчину выглянуть в окно.

– Кошмарная гроза, никогда не видел такой.

Джек понимал: гроза означает, что где-то поблизости находились братья Фионы, и их сердца рвались на части так же, как и его сердце. Он старался не думать о кровавом пятне на платье. Фиона не могла умереть. Он это напрочь отвергал. Он рассчитывал, что они будут под надежной защитой Хэмиша, Девонсгейта, а также двух лакеев. Так в чем же ошибка? Кто это совершил и почему?

Он должен сбежать, найти Фиону и спасти ее. Сердце его сжалось при этой мысли, он огляделся вокруг, прикидывая, что ему для этого следует сделать. Он был в каком-то сарае, на стенах были развешаны инструменты, густо пахло сеном и лошадьми.

Мужчина толкнул Джека ботинком, кожаный носок впился ему меж ребер.

– Так ты проснулся?

Мужчина был основательно навеселе.

– Где я?

– Там, где мне сказали, я должен тебя подержать.

– Сколько?

Снова сверкнула молния, осветив лицо мужчины.

– Пока тебе не позволят уйти, само собой.

Это ничего не проясняло.

– Ты не собираешься меня убить?

Мужчина ухмыльнулся:

– Я мог бы. Я делал это раньше. Но сейчас я получил деньги лишь за то, чтобы подержать тебя здесь. Когда констебль станет разговаривать с тобой, ты скажешь, что тебя захватил в плен таинственный человек. А я к тому времени буду далеко. Никто тебе не поверит.

Мужчина наклонился над Джеком, дохнул ему в лицо перегаром.

– Они подумают, что ты хочешь оправдаться за убийство своей женщины.

Отчаяние охватило Джека, лишив его способности думать.

– Пожалуй, я приподниму тебя, чтобы получше рассмотреть. – Мужчина грубо схватил Джека за руку и одним рывком поднял его на ноги.

Острая боль пронзила тело Джека.

– Веревки слишком тугие.

– А мне какое дело до этого?

Джек быстро сообразил.

– Если они оставят следы на теле, то это подтвердит правдивость моей истории.

Мужчина выругался:

– Черт побери, это вполне может быть. Ладно, я ослаблю веревки, но только самую малость. – Он зашел за спину Джека и стал возиться с узлами.

Джек почувствовал, как один ослаб. Мужчина схватился за конец веревки, чтобы снова его завязать, но Джек оказался проворнее. Он локтем нанес ему удар в подбородок. Мужчина отшатнулся, и в этот момент Джек схватил фонарь и со всей силы ударил им мужчину по лицу.

– А-ах!

Джек бросился к двери и выскочил во двор гостиницы, которая показалась ему пусть смутно, но знакомой. Где, черт возьми, он оказался?

Из сарая донесся шум, и Джек спрятался за бочку. Согнувшись, он стал растирать ладонями запястья, лихорадочно соображая, что делать дальше. Видит Бог, он найдет того, кто все это сотворил, и тот за это заплатит сполна.

Сверкнула молния, и в тот же момент на глазах ошеломленного Джека сарай взорвался и деревянные части полетели вверх. Раздались мощные раскаты грома, от которых содрогнулась земля. То, что осталось от сарая, заполыхало ярким пламенем, дым повалил из окон. Из сарая выскочил во двор обидчик Джека и с криком упал на землю.

Раздались крики, люди стали выскакивать из гостиницы. Джек заметил, как в одном из номеров к окну подошел мужчина, посмотрел во двор и исчез.

Джек затрясся от желания схватить негодяя за глотку. Однако он был слишком слаб, голова его кружилась, грудь отчаянно ныла.

Он выскочил из своей засады и помчался через гостиничный двор вместе кучерами и рабочими конюшни. Затем остановился в конце двора в том месте, откуда смог снова посмотреть на то окно.

Его враг был там, но Джек не мог сделать это в одиночку, ему требовалась помощь. И было только одно место, куда он мог обратиться за помощью.

Оставалось надеяться лишь на то, что они позволят ему пожить столько, чтобы он успел им все объяснить.

– Боже милосердный! Молния попала в сарай! – Кемпбелл отвернулся от окна гостиницы, лицо его побледнело. – Это действует проклятие Маклейнов.

– Не говори глупостей! Пожары случаются очень часто во время молний. – Его компаньонка лениво вытянулась перед камином их роскошного отдельного номера. – Обычная летняя гроза.

Словно в ответ на эти слова окно затрещало от мощного порыва ветра.

– Ты не понимаешь, Лусинда. Маклейны обладают могучей силой. Большей, чем ты думаешь.

Она протянула ноги в туфлях к камину.

– Суеверие – удел низших классов.

Взглянув на нее, Кемпбелл достал из кармана носовой платок, чтобы вытереть бровь.

– Я не могу согласиться с тобой. Как можешь ты сидеть так спокойно… – Резко повернувшись, он зашагал по комнате. – Ты никогда не говорила, что убьешь ее! Ты говорила, что твои мужчины – отменные стрелки. Что они только поцарапают ей руку с такого короткого расстояния. Этого было бы вполне достаточно для нас, чтобы настроить Маклейнов против Кинкейдов!

Лусинда пожала плечами:

– Мои люди могли бы оцарапать ей руку или что-нибудь еще, если бы я попросила об этом. – Лицо у Лусинды посуровело. – Я хотела ее смерти. Она украла у меня Кинкейда и унизила меня перед всеми. Никто не смеет меня ставить в такое положение.

Кемпбелл резко повернулся к ней на каблуках.

– О Господи! Я не могу в это поверить, Лусинда! Маклейны все разузнают и придут за нами. – Он остановился перед окном, глядя на горящий сарай. На его бледном лице был написан ужас.

– Вздор! Они думают, что это Кинкейд застрелил их сестру. Ты получишь то, чего желал: их семьи перережут друг друга.

Кемпбелл опустился в кресло.

– Так много смертей… Я никогда не думал, что все придет к такому исходу, в особенности что касается этой женщины… – Закрыв глаза, он содрогнулся.

– Смертей? – спросила она, прищурив глаза. – Так их было больше, чем одна?

Он медленно открыл глаза.

– Да. Ее брат Каллум.

Лусинда выпрямилась.

– Ты возродил вражду.

– Да, это было так просто. Каллум поссорился с одним из братьев Джека – они так часто пикировались, что никто не придал этому значения. Каллума нашли на полу в гостинице без сознания. Была поздняя ночь, людей в гостинице было очень мало. Я вошел в номер, когда какой-то мужчина, плохо одетый и весьма непрезентабельного вида, закончил обшаривать Карманы Маклейна. Он ударил Маклейна головой о камин, чтобы тот не очнулся. – Кемпбелл передернул плечами. – Это было ужасно. Я увидел человека на полу, кровь и… Я убежал.

– Ты убежал? – Лусинда выпятила губы. – Ты истинный герой!

Он сурово посмотрел на нее:

– Разумеется, я вернулся. Однако к тому времени все уже свершилось: Каллум был убит. Я был потрясен. Но затем стал думать о том, какую выгоду извлечь, если вражда между Маклейиами и Кинкейдами возобновится.

– Они начнут воевать.

– Разумеется. Затем это пойдет по нарастающей, они станут набирать людей, чтобы пополнить свое войско. В конечном итоге они начнут распродавать свое состояние, драгоценности и все, чем владеют.

– И ты будешь тут как тут, готовый помочь им в этом.

– Да. – Кемпбелл провел рукой по лицу. – Я не могу поверить, что произошло такое. Я разговаривал с Фионой, танцевал с ней. Мне кажется, я потерял нечто очень дорогое.

– Не будь глупцом, – резко сказала Лусинда. – Она не стоит твоих сожалений.

Над головой снова раздались оглушительные раскаты грома. Кемпбелл посмотрел в окно.

– Конечно, не для тебя, но для других она очень дорога.

Лусинда сделала гримасу, наблюдая за ним из-под ресниц.

– Почему ты хотел разрушить этот брак?

Он скрестил руки на груди.

– Когда-то, давным-давно, моя семья владела землями всей этой долины. Мы были сильными, нас боялись. Но моя семья не смогла удержаться на высоте. Со временем хозяйство пришло в упадок. Мы потеряли все. Эти земли скупили Маклейны.

– А почему бы не предложить им снова их выкупить?

– Я предлагал, много раз. Но они не хотят с ними расставаться. Я полагал, что, если они затеют свои распри, им понадобятся деньги и они пересмотрят свои решения.

– Как все сложно! Мои желания гораздо проще. Теперь Кинкейд свободен и может жениться снова.

– А как же твой муж?

Лусинда скрестила свой взгляд со взглядом Кемпбелла.

Кемпбелл покраснел, но сказал твердым голосом:

– Кинкейд никогда не женится снова. Он любил ее.

– Он не любил! – Глаза Лусинды сверкнули. – Он не женился бы на ней, если бы его не связали и не подвели в таком виде к алтарю. После периода траура он придет ко мне.

– Ты с ума сошла. А ты не думаешь, что…

Дверь внезапно распахнулась. В проеме стоял высокий дюжий мужчина с израненным и черным от копоти лицом. Он сделал шаг вперед.

– Леди Федерингтон! Он убежал. Он… – Мужчина повалился к ногам Лусинды. По окну застучал со страшной силой град.

Кемпбелл опустился в кресло, не сводя взгляда с окна.

– Град. Пробудился Грегор Маклейн.

Шум все нарастал, крупные градины летели с неба, заглушая раскаты грома и затемняя молнии.

Лусинда брезгливо повела носом, глядя на упавшего мужчину, и, перекрывая шум, сказала:

– Позови кого-нибудь, пусть его уберут.

– Но он сказал, что Кинкейд сбежал!

– Мы сообщим констеблю, что видели его. Он не может убежать слишком далеко. Когда он окажется в тюрьме, я устрою так, чтобы его оправдали, но чтобы это не настроило слишком миролюбиво Маклейнов.

Окно трещало под напором стихии. Кемпбелл увидел, что внизу в стекле появилась трещина.

– О Господи! – еле слышно пробормотал он. – Что мы наделали!

Джек медленно открыл глаза и обнаружил, что его окружают ботинки. Четыре пары хорошо сделанных огромных ботинок.

Он застонал. По крайней мере он оказался в цитадели Маклейнов.

Последний час прошел как в тумане. Он нашел в поле лошадь и доехал до дома Маклейнов. Если гроза была суровой в гостинице, то здесь буквально все грохотало и взрывалось с особой яростью, ветер ревел и сметал все на пути, молнии сверкали беспрерывно.

Когда он въехал на лошади во двор, начался сильнейший град. Джек поднял руки над головой, чтобы защититься от ледяных обломков, подвел лошадь к портику. Ища спасения, лошадь повиновалась.

Буквально через секунду распахнулась входная дверь, и Грегор – или Александр? – сдернул его с лошади и швырнул головой вперед на каменную лестницу. Это было последнее, что он помнил.

Дугал пнул ногой его в плечо с такой силой, что голова Джека стукнулась о каменный пол.

– Это тебе за сестру, паршивая собака!

– Пусть поднимется! – прорычал Александр, упираясь кулаками в бока. – Чтобы мы могли убить его так, как он того заслуживает.

Джек с трудом поднялся на ноги.

– Вы можете убить меня, если вам так хочется, но только после того, как мы поймаем человека, который убил Фиону.

Александр обменялся взглядами со своими братьями.

– Но это ты убил нашу сестру!

– Я никогда не причинил бы ей зла. Никогда!

К его ногам полетел пистолет.

– Тогда откуда эта штука?

– Это мой пистолет, но из него не стреляли. – Джек толкнул его ногой. – Вы не почувствуете запаха пороха.

Грегор поднял пистолет и понюхал его.

– Ну и что? – спросил Александр.

– Он прав, – ответил Грегор. – Пистолет не пахнет порохом.

– Это ничего не значит, – возразил Дугал. – Прошло много часов.

– Он все еще заряжен, – устало проговорил Джек. – Посмотрите и убедитесь в этом. Эти негодяи, застрелившие Фиону, оставили его, чтобы скомпрометировать меня. Они связали меня и отвезли в конюшню стратморской гостиницы, но я оттуда сбежал.

– И приехал сюда? – недоверчиво спросил Грегор.

– Мне требуется помощь, я не в состоянии сделать это в одиночку. Но будь я проклят, если позволю этим убийцам избежать возмездия.

Александр продолжал в упор смотреть на Джека. Наконец он кивнул.

– Нельзя верить этому негодяю! – запротестовал Хью. – Он пытался убить нашу сестру!

Джек поднял голову, надежда затеплилась в его груди.

– Пытался?

– Джек?

Тихий голос послышался из-за его спины. Джек не мог пошевелиться. Не мог думать. Он мог лишь наблюдать за тем, как женщина, которую он любил больше жизни, снова вернулась в этот мир.

Грегор шагнул вперед.

– Фиона! Нора сказала, что ты не должна даже разговаривать, а не только вставать с постели.

Фиона протянула руки к Джеку, и он раскрыл ей объятия. Она спрятала лицо в его волосах, глаза Джека наполнились слезами.

– Фиона! О Боже, Фиона! – Он обнял ее крепче.

– Ой!

Он ослабил объятия.

– Прости… Рана тяжелая?

– Нет, хотя сильное кровотечение.

– А наш малыш?

– Я думаю, с ним все в порядке.

Несказанная радость овладела Джеком. Фиона приложила ладонь к его щеке, глаза ее наполнились слезами.

– Я думала, что больше никогда не увижу тебя. Я не могла…

Джек схватил ее руку и поцеловал в ладонь: его сотрясала целая буря эмоций. Он нежно обнял ее, она прижала лицо к его груди, щекой ощущая его волосы. О Господи! Он думал, что навсегда потерял ее. Думал, что никогда больше не сможет прикоснуться к ней, ощутить ее вкус или запах. Он с трудом верил, что она здесь, перед ним.

Фиона подняла лицо и прижалась ртом к его губам. Его чувства преобразовались в страсть, и он всецело отдался поцелую.

Рука легла на его плечо и оторвала от Фионы.

– Отойди! – рявкнул Хью.

– Она моя жена! – огрызнулся Джек. – Я имею право обнимать ее. – Он оттолкнул Хью и перевел взгляд на Фиону. – Я люблю тебя, Фиона, всем сердцем. И не хочу, чтобы наш брак оканчивался. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

У Фионы слезы набежали на глаза.

Джек опустился перед ней на одно колено и прижал ее пальцы к своим губам.

– Если бы я мог прожить свою жизнь заново, я бы снова женился на тебе. Я люблю тебя, Фиона.

– Ах, Джек! – прошептала она, приложив ладони к его лицу. – Я тоже тебя люблю.

– Мне очень не хотелось бы прерывать эту сцену, – сказал Грегор, – но если ты хочешь нашей помощи, мы должны знать, что для этого требуется.

Джек запечатлел последний поцелуй в ладонь Фионы, после чего поднялся и повернулся к братьям:

– Джентльмены, настала пора дать волю всем способностям Маклейнов. От начала до конца.