Текст книги "Незваный гость"

Автор книги: Карен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Трейси внезапно охватило тягостное ощущение вины. Неужели она дала Дугу почувствовать, что он был недостаточно хорош для нее? Она и думать не думала о таком. Трейси всегда считала его нежным, ласковым, но и постоянно готовым защитить ее зверем, прекрасным фоном для нее, мужчиной, готовым терпеть ее капризы. Она даже не подозревала, что он принимал так близко к сердцу ее выходки и страдал от ее критического отношения к нему.

– Дуг, прости меня. Я вовсе не имела в виду ничего подобного. Ты мне очень много давал.

– Много душевных страданий, – поправил он ее. – Тот случай с Вирджинией Сью…

– Черт меня попутал, – признала Трейси. – Теперь-то я понимаю это. Ты знаешь меня. Ты знаешь, как я всегда должна была спустить пар по любому поводу. Дьявол, кто бы попытался заниматься любовью на розовом кусте?!

В его глазах вновь вспыхнула смешинка.

– Тебе понадобилось чертовски много времени, чтобы понять это.

– Я была взбешена. Но не рассвирепела бы так, если бы не любила тебя. В такие моменты я становлюсь похожей на грозовую тучу. Но она проходит. Тебе следовало знать это лучше, чем кому бы то ни было.

– И в следующую минуту ты становишься ярче солнечного света, – мягко произнес Дуг, скользя своим пальцем вниз по ее щеке и оставляя на ней огненный след. – Да, я знаю все это. Но к тому времени, когда я сообразил, что единственный способ устроить наши дела – это решать все вместе, было уже поздно. Я оказался на другом конце страны, а ты даже не желала разговаривать со мной по телефону.

– А все моя гордость. Я каждый раз бросала трубку. Так я чувствовала себя лучше… секунд десять. Потом я обычно плакала часами.

– У меня тоже есть своя гордость. Я решил, что не вернусь домой, пока не стану таким человеком, которого ты заслуживаешь. Но клянусь тебе, Трейси, я не забывал о тебе ни на минуту. Я едва не спятил, получив извещение о разводе, тут же вообразив себе, что мое место занял другой мужчина, но я не мог вернуться, пока мне нечего было предложить тебе.

Дуг умоляюще посмотрел на нее, и сердце Трейси дрогнуло.

– Мы оба наделали уйму ошибок, и мне хотелось бы исправить их.

– Мне тоже.

Он сверкнул на нее своими синими глазами.

– Бывали и неприятные моменты, признаю, но я ведь сделал тебя счастливой однажды, Трейси Мари. Ты же знаешь.

И еще какой счастливой, призналась она себе. Он сделал ее такой счастливой, что она представляла себя живущей в розовых садах круглый год. Он смешил ее, побуждал ее думать о многом, будил ее мечты, хотя она уже давно считала, что их мечты не совпадали так, как в дни их юности, когда они беседовали до глубокой ночи на крыльце дома ее родителей.

Но Дуг причинил ей жуткую боль, когда сбежал, и его заверения о том, что он не желал сделать ей больно, не снимали эту боль. Она до сих пор не была уверена, понимала ли до конца, что случилось тогда, почему дурацкий эпизод с Вирджинией Сью развел их в стороны. Из того, что Дуг говорил сейчас, выходило, что тот эпизод был всего лишь катализатором. Между ними стояли более серьезные проблемы, которые требовали своего решения. Очевидно, каждый из них испытал свою долю колебаний, и они должны быть готовы встретить проблемы лицом к лицу и преодолеть их, если собирались дальше жить вместе.

Все говорило о том, что Дуг готов попробовать. Но это могли быть и просто красивые слова. Дуг всегда умел чертовски ловко говорить, и сейчас мог прибегнуть к очередной уловке, чтобы заманить ее и причинить новую боль.

Словно прочитав ее мысли, Дуг мягко произнес:

– Я отдаю себе отчет в том, что из-за всей той боли, что я причинил тебе, пройдет немало времени, прежде чем ты начнешь снова доверять мне.

– Доверять? – это слово Трейси произнесла так, словно оно было чуждо ей. Она призналась себе, что все еще любит Дуга, хочет вернуть его обратно, но доверять? Ну, нет. Пока нет. Понадобится больше подтверждений, чем она видела за прошедшую неделю, чтобы доказать ей, что она может доверять ему всем сердцем, как прежде. Их проблемы казались очевидными сейчас, но они лишь приступали к их решению.

Чтобы убедиться, знает ли он, как в действительности обстоят дела, Трейси заметила решительным тоном:

– Я поверю тебе, Дуглас Магир, когда птицы полетят на север на зиму. Это не случится вдруг.

Ее оборонительные рубежи могли и рассыпаться, как песчаные замки, построенные слишком близко к воде, но Дугу не обязательно было знать об этом. Такое знание дало бы ему слишком большое преимущество.

Он наградил ее ослепительной самоуверенной улыбкой.

– Тогда в ноябре смотри из окна широко открытыми глазами, дорогуша, и ты сможешь заметить изменение в расписании полетов.

Еще пытаясь осознать значение сказанного им, Трейси подумала, что Дуг, похоже, совершает еще один поворот на сто восемьдесят градусов. Казалось, он совершенно забыл о той боли, которую, предположительно, причинила ему она.

– Ты вроде бы не был пока готов простить меня за то, что я не сообщила тебе о рождении Дональда, – напомнила она. – Что-то изменилось?

– Не совсем, – признал он. – Это все еще беспокоит меня, но я много думал и, полагаю, могу понять, почему ты так поступила. Не скажу, что ты была права. Просто сейчас я понимаю, что тобой двигало. Скажи ты мне о ребенке, когда я только-только смылся ради утверждения своей независимости, плохо было бы всем нам.

– Если именно поэтому я так поступила, – прошептала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Да вот подумала, что, может, мои намерения не были такими уж чистыми. Может, я хотела поквитаться за твой уход и посчитала это единственным способом, – Трейси уставилась на него глазами, полными сожаления обо всем том времени, когда она лишала его общения с сыном. – Если это двигало мною, я очень сожалею, Дуг. Честно.

– По крайней мере, у нас впереди еще масса времени, чтобы наверстать все. Если только ты позволишь мне остаться здесь, мы сможем все уладить.

– Не знаю. Дуг. Может, нам лучше жить на расстоянии.

– Мы жили на достаточном удалении друг от друга почти три года. Ни черта это не дало, если не считать того, что мы жили врозь. – Дуг смотрел ей прямо в глаза, и Трейси почувствовала, как неистово забилось ее сердце. – Не хочешь задуматься над этим? Подумай, не стоит ли мне остаться тут.

В конце концов она кивнула:

– Я подумаю.

– Кстати, – вдруг сказал Дуг, – куда запропастился, черт побери, Дональд? Что-то слишком тихо в доме. Он наверху?

– Нет, в подвале. Развлекается со своими игрушками.

И тут они услышали всплеск воды, за ним еще один и громкое хихиканье.

– Что это такое? – воскликнули они дуэтом и бросились к двери в подвал. Уже на середине лестницы их глаза расширились от ужаса. Внизу все было заполнено водой, которая продолжала быстро прибывать и уже достигла третьей ступеньки снизу.

– Что за черт?..

– Дональд? – крикнула Трейси и в панике посмотрела на Дуга. – Он же не умеет плавать! Что если…

– Даже не говори такого, – успокаивающе проронил он, сбегая по последним ступенькам. – Ты же слышала его. С ним, должно быть, все в порядке.

Не успела Трейси догнать Дуга, как услышала его смешок, перешедший в хохот, эхом отдававшийся от стен.

– Что там?

– Ты только посмотри! – воскликнул он, обнимая ее за плечи, когда они спустились на нижнюю ступеньку.

Дональд сидел в прямоугольной пластмассовой лохани, в которой она обычно разводила порошок для мытья полов. Он плыл по подвалу, подгребая своими ручонками, его маленькая кругленькая мордашка светилась улыбкой, а глаза расширились от возбуждения.

– Лодка, па! Я сделал лодку!

– Ну, молодец! – воскликнул Дуг, пересек вброд подвал и подтолкнул «лодку» в сторону Трейси, а затем пошел осмотреть протекающую трубу, непрерывно изрыгавшую воду.

– Проклятая штука проржавела насквозь, – сердито проворчал он. – Нет ничего удивительного в этом потопе. Когда в последний раз ты проверяла эти трубы?

– Кто проверяет трубы? – обидчиво отпарировала Трейси. – Я почти не бываю здесь. Только когда стираю. У меня нет времени на инспектирование каждого паршивого закоулка и щели в этом треклятом доме. Когда мы его купили, все было в порядке.

– Сколько лет прошло. Все изнашивается, если не следить постоянно, – Дуг нашел нужный кран и перекрыл воду. – Это нельзя оставлять в таком виде. Придется сходить в скобяную лавку и купить новую трубу. А вы двое отправляйтесь в церковь.

Трейси выхватила Дональда из плавающей лохани и стала подниматься по лестнице.

– Трейси!

Она остановилась и оглянулась на Дуга, стоящего по колено в воде.

– Что?

– Это доказывает правильность моей точки зрения. – От его насмешливой улыбки у нее мурашки побежали по спине.

– Какой еще точки зрения?

– Я тебе нужен здесь.

Трейси решительно покачала головой.

– Ничего подобного, – усмехнулась она. – Это доказывает только, что мне нужен водопроводчик.

9

Не приняв сознательного решения позволить Дугу остаться, Трейси вдруг обнаружила, что и не настаивала на его переезде. В последующие недели он брал на себя все больше обязанностей по дому. Как если бы он спланировал стратегическую кампанию, чтобы доказать Трейси, как сильно он изменился, и как сильно она нуждалась в нем. Стоило ей только упомянуть что-либо, и он тут же все делал как надо. Большая разница по сравнению с тем, как было раньше. Тогда ей приходилось составлять контрольный список неотложных домашних дел и затем уговаривать его заняться ими между бейсбольными матчами и учебой в колледже. Сейчас же он часто даже предвосхищал ее желания.

– Черт, совсем забыла. Дональду же нужно завтра к врачу, – проворчала она как-то вечером, глядя на календарь, который она приклеила к дверце холодильника.

– Знаю, видел твою пометку на календаре.

– Сомневаюсь, удастся ли мне освободиться. Морти завтра уезжает на целый день в Мемфис для переговоров с новым поставщиком. Я не могу уйти из ресторана среди дня, оставив одного Джонни на хозяйстве.

– Какие проблемы? Я отведу Дональда к врачу.

– Но тебе же нужно на работу, – возразила она, поджимая в задумчивости губы и морща лоб. – Позвоню-ка я маме. Она с радостью отведет его к врачу. Вот только она не выносит, когда ему делают уколы. Она плачет даже сильнее, чем он.

– Нет необходимости, – настаивал Дуг. – Я вполне могу уделить ему пару часов, я уже предупредил босса, что меня не будет в это время.

Трейси удивленно взглянула на него:

– Ты предупредил?

– Я же знаю, как вы всегда заняты у Морти. К тому же я хотел переговорить с педиатром.

– Хочешь убедиться в правильности моего выбора? – проворчала она без причины. – Ты бы, наверное, предпочел врача-мужчину?

Он усмехнулся и успокаивающе заверил:

– Нет, я хочу пойти к ней, чтобы она знала, кто отец ребенка.

– О!

Однако Дуг не просто сводил Дональда к педиатру, но и угостил его потом мороженым.

– Как все прошло? – поинтересовалась вечером Трейси.

– Меня укололи, – с гордостью возвестил Дональд. – Но я плакал совсем мало.

– Молодец.

– Папуля купил мне мороженое, – его личико расплылось в такой же нечестивой улыбке, как у его отца. – Завтра меня тоже уколют? – с надеждой спросил он.

– Видишь, что ты наделал? – упрекнула Трейси Дуга. – Незачем было подкупать его. – Она почему-то почувствовала сожаление от того, что не участвовала в их «авантюре».

– Это был не подкуп, а вознаграждение за мужество.

– Какая разница?

– Если ты сдашь экзамены в следующем месяце, тебе я тоже куплю мороженое, – пообещал он и запечатлел мимолетный, но зажигательный поцелуй на ее губах, от которого пламенные токи пробежали по ее телу от головы до пят. К сожалению, поцелуй длился так недолго.

Когда в желудке Трейси перестали порхать бабочки от этого краткого, и все же чувственного прикосновения, она лишь наградила его свирепым взглядом. Ничего не сказала она и тогда, когда он сводил Дональда в зоопарк, а потом и в библиотеку. По ее мнению, она продемонстрировала завидную сдержанность, когда не указала ему, что им обоим придется читать Дональду всю следующую неделю без остановки все те книги, которые он принес. Дуг заметил ее приподнятые брови, но лишь пожал плечами и весело проговорил:

– Он никак не мог остановить ни на чем свой выбор.

– Если ты думаешь, что в библиотеке он проявил нерешительность, дождись, когда он пойдет спать сегодня вечером, – прошептала она, наблюдая за Дональдом, счастливо усевшимся посредине гостиной в окружении ярких книжек.

– Это что? – спрашивал он, показывая пальцем то на одну, то на другую картинку.

– Самолет, – терпеливо объяснял Дуг.

– Са-лет, – повторил Дональд, понимающе кивая и отбрасывая одну книжку в сторону. – Это что?

– Принцесса.

– Что это – пу… инцесса? – поинтересовался Дональд, запутавшись с незнакомым словом.

– Такая особенная леди.

– Вроде мамули?

Дуг поднял глаза и встретился взглядом с Трейси. Воздух, казалось, заискрился между ними.

– Вроде мамули, – тихо отозвался он. Трейси проглотила ком в горле и поспешила на кухню, чтобы приготовить обед.

Спустя неделю она вдруг вспомнила, что во время последнего ливня протекла крыша мансарды. Когда на следующий вечер она вернулась с работы, Дуг возился на крыше с новой кровельной дранкой, а Дональд сидел на нижней перекладине приставной лесенки.

– Папуля чинит крышу.

– Да уж вижу.

– Я помогаю, держу лесенку.

– Замечательно! – крикнула она Дугу, потом добавила:

– Я-то думала, ты боишься высоты. Так, по крайней мере, ты заявил несколько лет назад, когда я попросила тебя забраться на дерево и достать моего воздушного змея.

– Я и боюсь. А змей-то был страшненький.

– Не выдумывай, – возмущенно отозвалась она. – Прекрасная была бабочка.

– Так это была бабочка?

– Не смейся. Я сделала ее сама. Если бы ты действительно любил меня, слазил бы за ней.

– Тот змей зацепился за верхушку дуба всего в дюйме от голого провода. Гораздо благоразумнее было никуда не лазить и дать бедняге умереть естественной смертью.

– Если ты боишься высоты, что ты делаешь наверху сейчас?

– Дональд же объяснил тебе: чиню крышу.

– Почему ты не позвал кровельщика?

– Зачем звать кровельщика, когда я и сам могу все сделать?

– Затем, что тебе не пришлось бы лезть на крышу, – резонно ответила она.

– Трейси, так ли уж необходимо обсуждать это сейчас? У меня начинает кружиться голова, когда я смотрю вниз.

У Трейси тоже начала кружиться голова от его вида. Чем дольше он находился поблизости, тем чаще билось ее сердце. Ее дремавшее почти три года половое влечение настойчиво требовало выхода.

Когда по возвращении с работы она застала его красящим ее спальню, удивление переросло в изумление. У нее возникло теплое, довольное ощущение в животе.

– Что это ты надумал? – спросила она, поморщившись при виде всех тех слоев краски, которые покрывали Дональда с головы до пят. У него была своя крошечная кисть, которой он радостно наносил кляксы на еще не тронутую Дугом стену.

– Красиво, мамуль?

– Очень. Не забывай красить только там, где укажет тебе папуля.

– Кей, – проронил он, проводя широкую дугу на стене и брызгая краской во все стороны. К счастью, Дуг догадался прикрыть все тряпками.

– Дуг, я задала тебе вопрос. Зачем ты это делаешь?

– Ты как-то упомянула, что терпеть не можешь цвета этих стен.

– А тебе не приходило в голову, что я могу ненавидеть и кремовые стены?

Он покачал головой, и Трейси сделала вид, что не заметила очаровательных маленьких крапинок краски на кончиках его темно-каштановых ресниц. Казалось, его сапфировые глаза были увенчаны нимбом алмазных искорок.

– Кремовый цвет подходит подо все, – благодушно объявил Дуг, светясь улыбкой наверху стремянки.

Трейси хихикнула:

– Даже под твои ресницы. – Он нахмурился:

– Как смешно! Ты сможешь выбрать новые шторы и все остальное любого цвета, какого пожелаешь.

– Я не могу себе позволить новые шторы.

– Я могу. Вчера я получил свой первый чек.

– Я от тебя ничего не приму, Дуг.

– Уже принимаешь.

– Я имею в виду, никаких вещей. Я бы не позволила тебе делать все это, если бы знала заранее о твоих намерениях. Ты постоянно застаешь меня врасплох. В следующий раз ты, чего доброго, возьмешься превратить подвал в комнату развлечений – теперь, когда ты заменил там все трубы.

Трейси увидела, как у него загорелись глаза.

– Нет. Забудь об этом. Мне не нужна комната развлечений в подвале! – предупредила Трейси.

– Но Дональду не повредит настоящая комната для игр, и мы могли бы поставить там бильярд и кое-что еще.

– Ты же не играешь в бильярд, – возразила Трейси, забыв упомянуть, что он недолго останется здесь. В последние дни она не заговаривала о его неминуемом переезде, но говорила себе, что это всего лишь вопрос времени.

Она должна избавиться от Дуга прежде, чем совсем потеряет голову и нападет на него однажды ночью в его собственной постели. Этот мужлан, похоже, не имел ни малейшего понятия о том, что он с ней делал. Если же он все понимал, почему не пользовался благоприятной возможностью? Дуг походил на рассеянного и потому опасного туриста, оставляющего повсюду после себя непотушенные сигареты и не подозревающего, какой пожар он может вызвать.

– Мы можем научиться. Вот будет забавно. И Дональду может понравиться.

– Дональд не сможет дотянуться и до края бильярдного стола, – вздохнула она. – Если тебе необходимо что-то делать, держись малярного дела.

Он усмехнулся:

– Я-то думал, ты поддержишь меня.

В дополнение ко всем видам ремонта, который он производил в доме, не говоря уже о стрижке газона и подрезке кустов и деревьев в заросшем саду, Дуг следил за тем, чтобы к приходу Трейси домой обед был готов, а пахнущий цветочным мылом и детской присыпкой сынишка встречал ее веселым щебетаньем. Даже когда она приходила домой крайне раздраженная вспышками гнева Морти или очередными придирками одного из ее преподавателей в колледже, Дуга никогда не подводил юмор. Он предлагал ей ванну с пенным шампунем… но ни разу не попытался принять ее вместе с ней. Трейси уже начала думать, что у него внезапно появилось непреодолимое желание стать мастером на все руки и привести в порядок их – ее – дом.

До крайности расстроенная его очевидной холодностью, как и возвращением ее собственной взрывной страсти, Трейси решила наконец прибегнуть к крайним мерам. Она не собиралась жить с мужчиной, который довольствовался тем, что заделывал протечки и красил стены их жилища. Если он намеревался остаться здесь, – а это его намерение было очевидным, – тогда они должны поработать вместе над личной стороной их отношений. Важно было обговорить все. То, что он делал, было свидетельством его зрелости и сострадания. Но Трейси хотела большего. Она жаждала, чтобы его улыбки стали интимнее тех, что он дарил половине других женщин, живущих в городе. Она жаждала, чтобы Дуг прикасался к ней так, как раньше, каждым дюймом своего горячего и требовательного тела.

Ей не нужен был друг!

В субботу, когда Дуг отправился с Дональдом в парк, она пошла в магазин модной дамской одежды и купила самое сексапильное вечернее платье, какое смогла найти. Хотя оно состояло всего лишь из пары шелковых шарфиков, платьице стоило больше ее недельного заработка. Но Трейси посчитала, что, если добьется своего, платье оправдает каждый вложенный в него цент. Она намеревалась провести по крайней мере одну восхитительную и захватывающую ночь в объятиях своего мужа – черт! – своего бывшего мужа, чего бы это ей ни стоило. Может, тогда они смогут наладить свою жизнь, будь то по отдельности или вместе. Трейси убедила себя в том, будто бы только это странное пребывание в сексуальном забвении удерживало их вместе как некая невидимая нить. Она не была еще готова признать, что изменения, произошедшие в поведении Дуга, добавляли крепости этой нити.

Трейси рано накормила Дональда обедом, искупала его и уложила в постель уже к семи часам, затем приготовила любимые блюда Дуга: запеченную ветчину, сладкий картофель с алтеем, свежие зеленые бобы и яблочный пирог. Накрывая на стол, она расставила их лучший фарфоровый сервиз, разложила подаренные им на свадьбу серебряные приборы и поставила свечи. Пока запекалась ветчина, она сбегала наверх, напялила на себя новое вечернее платье, щедро обрызгала себя духами, которые любил Дуг, чуть подкрасилась и, испытывая нервное подрагивание желудка, медленно спустилась в гостиную.

Дуг с интересом взглянул на нее, и желание засветилось в его голубых глазах. Ему стоило немалого усилия опустить взгляд на газету.

Во время обеда он реагировал на ее соблазнительный наряд не больше, чем если бы она была в плотном тренировочном костюме. Накладывая пищу в его тарелку, она прижалась к его плечу, и ей показалось, что он издал еле слышный грудной стон, но никакой другой реакции не последовало. Мужик, которому уколы розовых шипов не помешали лапать Вирджинию Сью, сейчас явно не желал обращать на нее внимания.

Как только обед закончился, Трейси стремительно бросилась наверх, надела свою любимую безразмерную майку с коротенькими рукавами и улеглась с интересной книжкой. Слова плыли перед ее глазами – она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. К счастью, в книге речь шла не об убийстве, иначе она могла бы побудить ее вернуться вниз и попытаться задушить Дуга. Ей казалось, что она слышит, как он расхаживает посреди ночи, но, измочалив в отчаянии подушку, Трейси убедила себя в том, что выдавала желаемое за действительное. Он явно и наполовину не переживал так, как она, иначе придумал бы что-нибудь.

Следующая неделя мало чем отличалась от предыдущей. Дуг продолжал развлекать Дональда своей работой по дому и готовить обед в те дни, когда она возвращалась поздно. Иногда Трейси удивлялась, как он ухитряется находить время для работы в своей «Приозерной строительной компании», однако и там, как она слышала, у него все шло прекрасно.

Милли с удовольствием проводила свой перерыв на ланч в «Морти», безостановочно болтая о Дуге, пока у Трейси не возникало непреодолимого желания завопить или, по крайней мере, сжечь тосты для сандвича Милли.

– Милли, почему бы тебе не пригласить его на свидание? – в конце концов с издевкой предложила Трейси. Глаза Милли полезли на лоб и хищно заблестели.

– Но я думала, что вы пытаетесь наладить совместную жизнь, и не хотела мешать.

– Ничего у нас не налаживается, – натянуто ответила Трейси. – Так что пользуйся.

– Ты не против?

– Разве имело бы значение, если бы я была против?

– Разумеется. Я же не разрушитель домашнего очага, – возмутилась блондинка. – Не сравнивай меня с Вирджинией Сью, милая. У меня есть понятия о приличиях.

Поскольку Милли проявляла повышенный интерес к Дугу, у Трейси появилось желание высказать предположение, что эти ее понятия могли и не совпадать с Десятью заповедями, но удержалась от соблазна и вместо этого сказала:

– Мы с Дугом ведь не женаты – так что ты не разрушишь никакой семьи.

Вообще-то она не считала свое предложение Милли неким испытанием, но оно вполне могло стать таковым. Если так случится, все станет ясно, когда она вернется вечером домой.

Дуг был утомлен, с лицом темнее, чем ночь в штате Теннеси перед торнадо.

– Что, черт возьми, ты наговорила сегодня Милли? Она налетела на меня, как нападающий, отбирающий мяч у защитника.

– В самом деле? – переспросила Трейси с невинным видом, хотя струя чего-то, что она предпочла бы не называть ревностью, заполнила ее сердце и заставила его сжаться. – А что случилось?

– Я же тебе сказал. Закинула удочку, предложив пообедать как-нибудь у нее дома. – Он бросил на нее свирепый, осуждающий взгляд. – Созналась, что эту идею подкинула ей ты.

– В общем, да, – призналась Трейси. – Определенным образом. Я подсказала ей, что она могла бы пригласить тебя на свидание, раз уж сходит с ума по тебе, – Трейси ослепительно улыбнулась. – Может, мы могли бы устроить двойное свидание: ты с Милли, а я с Чарльзом?

– Ты совсем спятила? Если уж я и назначу кому-нибудь свидание в Сильвер-Фолсе, это будет моя жена.

– Бывшая.

– Это ненадолго, – зловеще бросил Дуг и утопал в свой закуток, оставив Трейси с вытаращенными глазами и бившимся в утроенном ритме сердцем. Ее беседа с Милли оказалась более действенным средством, чем что-либо, использованное ею раньше.

Вопреки всем его заявлениям о намерении добиться ее снова, Дуг избрал для этого весьма странный путь. Трейси еще не слыхала о том, чтобы мужчина ухаживал за женщиной с помощью малярной кисти и дегтя.

Еще более необычным было то, что он продолжал приглашать Чарльза на их вылазки. Они втроем ходили в ресторан по меньшей мере раз в неделю. Возвращаясь после поздних занятий домой, Трейси часто заставала их двоих смотрящими по телевизору бейсбольный матч. Чарльз уже не звонил ей. Общался он только с Дугом.

Однажды вечером, когда Дуг оставил их одних на несколько минут, поднявшись в комнату Дональда, Трейси затащила Чарльза на кухню и захлопнула за собой дверь.

– Нам с тобой надо поговорить.

– О чем?

– О наших странных свиданиях.

– Но мы уже не назначаем друг другу свиданий.

– А почему?

– Я думал, ты сама этого хотела. К тому же, я не намерен наступать на любимую мозоль другого мужчины.

– Я вовсе не любимая мозоль Дуга, – возмущенно огрызнулась Трейси. – С чего ты только взял такую глупость?

Чарльз ухмыльнулся, и ее легкое возмущение моментально переросло в ярость.

– Перечислить все? – ядовито поинтересовался он. – Во-первых, он все еще живет здесь. Во-вторых, стоит тебе взглянуть на него, как твои глаза вспыхивают, как дорожные знаки под светом фар. Он же никогда не спускает с тебя глаз. Между вами чувствуется такое сильное напряжение, что рядом становится опасно, как на дороге, укрытой утренним туманом.

– Все потому, что он приводит меня в бешенство.

– Нет, потому, что вы двое все еще влюблены друг в друга, – поправил Чарльз. – И если один из вас не признает этого в ближайшее время, я вызову одного из тех профсоюзных третейских судей, которые умеют улаживать подобные конфликты.

– А, иди ты к черту!

– Если ты настаиваешь, – самодовольно ухмыльнулся он. – Но это ничего не изменит.

Трейси вздохнула и откинулась на спинку кресла.

– Чарльз, что мне делать?

– Ты действительно ждешь от меня совета, или просто хочешь поиздеваться надо мной?

– Я жду твоего совета.

– Расскажи мужу о своих чувствах.

– Ты спятил? – огрызнулась Трейси. – На днях я чуть не изнасиловала его, а он сделал вид, будто не одобряет меня за то, что я слишком легко одета.

– Я имел в виду открытый, честный разговор о твоих чувствах, а не сцену соблазнения.

– Но я сама не знаю, что я чувствую.

– Знаешь, – заверил Чарльз, чуть приподняв ее подбородок и заглядывая ей прямо в глаза. – Просто ты боишься признаться в этом, так как опасаешься, что тебе снова сделают больно. Рискни, Трейси. Дуг и твой брак стоят того, – он тепло улыбнулся ей. – К тому же, я мечтаю быть шафером на вашей свадьбе.

Трейси непрерывно размышляла над советом Чарльза, но не могла заставить себя последовать ему, тем более что Дуг ничего не делал для того, чтобы поощрить ее к этому. В те дни «послания» Дуга были более путаными, чем морзянка неопытного радиста.

Когда он пригласил ее на пикник, в ней пробудилась надежда. Но когда он взял с собой Дональда, надежда рухнула. Когда он провел субботний вечер в попытках научить сына печь шоколадное печенье, и кухня стала похожа на поле битвы, Трейси потеплела к нему. Но потом он ушел из дома с приятелями, оставив ее дома одну. Когда он изобретал тихие игры, чтобы занять Дональда, пока она занималась, Трейси хотела обнять его и поблагодарить, но он всегда засыпал до того, как она наконец складывала свои учебники.

Иной раз Дуг встречал ее после занятий и приглашал выпить пивка или отведать пиццы, а иногда затаскивал в кегельбан, где она наблюдала, как он играет с друзьями. Но за исключением редкого легкого поцелуя, когда он желал ей спокойной ночи, Дуг ни черта не делал для того, чтобы заполучить ее в свои объятия. Его тактика сводила ее с ума. Когда Трейси пыталась разобраться, почему это происходит, ей становилось понятно: потому что она все еще влюблена в него, как правильно догадался Чарльз. И ее любовь росла в прямой пропорции к тем изменениям, которые она замечала в нем.

Вернувшийся в ее жизнь Дуг все еще был неотразимым, теплым, полным сюрпризов, но одновременно показывал свою зрелость и ответственность, которые пробуждали ее интерес и надежду на то, что он действительно готов остепениться. И он утверждал, что готов. Его поступки, казалось, свидетельствовали о том же. И все же он держал ее на расстоянии.

Когда Трейси ночи напролет маялась без сна, сгорая от вожделения к единственному мужчине, который возбуждал ее, то пыталась сообразить, как долго она сможет еще терпеть такую неестественную холодность между ними. Она жаждала вернуть его в свою постель, если не навсегда, то хотя бы на одну незабываемую и знойную ночь.

А хватит ли, спрашивала она себя, одной ночи или она станет лишь мучительным напоминанием о том, что у них было когда-то?