Текст книги "Адам-творец"

Автор книги: Карел Чапек

Соавторы: Йозеф Чапек
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Карел Чапек, Йозеф Чапек

Адам-творец

Комедия в семи картинах

Перевод Игоря Инова и Олега Малевича

Действующие лица

Глас Божий.

Адам.

Альтер Эго.

Сверхчеловек Милес.

Ева.

Лилит.

Жена Альтер Эго.

Ритор, Пиит, Ученый Романтик, Гедонист, Философ – люди Адама.

1й АЭ, 2й АЭ, 3й АЭ, 4й АЭ, 5й АЭ, 6й АЭ – люди Альтер Эго.

Поскребыш.

Пророк.

Пьяница.

Первосвященник.

Послушник.

Архитектор.

Полицейский.

Прочие лица, толпы и хоры за сценой.

I

Городская окраина. В глубине справа и слева – брандмауэры новых, но уже обшарпанных доходных домов, строительные леса. На переднем плане – пустырь, переходящий в пригорок. Спереди – груда глины, на которой стоит какой-то закрытый брезентом предмет. Над ним – большой щит, надпись – черными буквами по красному фону – гласит: «Мир необходимо уничтожить!» Возле загадочного предмета стоит Адам и смотрит на часы.

Адам. До полудня – шесть минут; я по всему городу объявил об этом в плакатах и листовках, а видали – ни души. Ладно; сделается без вас. (Смотрит на часы.) Понятно: столько уже было сумасшедших и шарлатанов, которые хотели спасти мир, что ни одна собака не принимает всерьез того, кто хочет этот мир уничтожить. Но, дамы и господа, это будет уникальное представление; с двенадцатым ударом часов мы покажем вам – в первый и в последний раз – вселенскую феерию под названием «Конец света»; сочинил и поставил непризнанный великий автор и изобретатель по имени Адам. (Кланяется.) Великий человек всегда одинок. А мне все равно. (Смотрит на часы.) Хотел бы я, чтоб стояло здесь сейчас все это маленькое, жалкое человеческое племя, и я швырнул бы в лицо ему страшное свое обвинение и приговор. О, когда-то вы попадали бы на колени, запросили: Адам, спаси нас! А я – я, стоя у этой пушки, сказал бы только: «Кончено. Мир надо уничтожить!» (Смотрит на часы.) Не идут. Тем хуже для них. Мир не заслуживает спасения. Пушка отрицания заряжена до отказа. (Стягивает брезент с Пушки отрицания.) Славное мое оружие – что такое порох и динамит против «нет» в устах человека? Сколько отрицаний собрал я, сколько умствований накопил! Сколько перечитал и переспорил, пока не исполнился Духа ниспровержения! (Смотрит на часы.) Начнем! Но сначала оглашу еще свой Манифест, раз уж он написан. (Вынимает из кармана сложенную бумажку, откашливается). «Именем единственно спасительной Анархии», – а хорошо звучит, кратко и сильно, – «объявляется уничтожение мира. Основания: всякий строй – насилие. Религия – обман. Частная жизнь – предрассудок. Законы – рабские цепи. Любая власть – тирания. Единственный ответ на все это – громовое „нет“! „Мы“» – строго говоря, надо бы сказать «я», ибо я не нашел ни одного способного последователя среди этих обывателей; но «мы» всегда звучит лучше. – «Мы объявляем всякий строй, все обычаи и установления несостоятельными и недействительными, мы заявляем, что любые усилия исправить и изменить существующие в мире режимы – трусливый компромисс; мы провозглашаем, что плохо все; жизнь – дурная привычка; гуманность – признак слабости, терпеливость – преступление; а хуже всего – сочувствие и широта взглядов».

Полицейский(медленно приближается). Эй, сударь!

Адам(взглянув на него). В чем дело?

Полицейский. Не кричите так, не то я вас арестую.

Адам. Простите, – я свободный человек и могу говорить, что хочу. Впрочем, я уже тысячу раз проповедовал это устно и письменно. И все без толку… Нет смысла повторяться! (Засовывает скомканный Манифест в карман.)

Полицейский. Говорить можете, но не орите. Что это у вас?

Адам. Пушка отрицания.

Полицейский. А разрешение есть?

Адам. На что? На отрицание?

Полицейский. Нет, – чтоб поставить ее на этом земельном участке.

Адам. Плевал я на все разрешения!

Полицейский. В таком случае забирайте эту штуковину и – марш отсюда! Не то заплатите штраф. Чтоб через час здесь ничего не было!

Адам. Через час? Скажите, – через минуту! Через минуту все полетит к чертям, господин блюститель всемирного порядка!.. Вы даже не спросите, что я имею в виду?

Полицейский. Ступайте-ка лучше домой, сударь! (Уходит.)

Адам. Последнее мгновенье мира, и так все опошлить!.. Тьфу! Добро бы изрек что-нибудь великое!.. Все плохо! Плохо! Плохо! Все отрицаю!

Бьют часы.

Полдень! Бимбам… Вот и конец! Сейчас громыхнет… Раз, два… Теперь нажать… Бим… Еще секунду… Вам… (Спохватывается.) Уже отбили? А я не сумел выстрелить… Плохо!

Бьют другие часы.

Ура! Мир, жалкий мир, пробил твой час! Бимбам… Ну же! (Нажимает кнопку на Пушке.)

Оглушительный грохот, дребезг. Адам падает. Кромешная тьма. Завывание ветра. Рев и гул. Все звуковые средства театра приведены в действие. Адам садится.

О, боже, я мертв!.. Помогите!

Грохот затихает и внезапно прекращается совсем. Пауза. Чуть брезжит мутный свет. В непроглядных сумерках обнаруживается, что все исчезло. Осталась голая земля, пригорок да ужасающе оголенный горизонт. Адам садится.

Как, я не мертв?! Стало быть, это не конец света? (Встает.) Где я? Вот Пушка отрицания… Но ведь раньше тут стояли дома!.. А вот там висело белье… Домов нет… Ничего… Ничего нет… Значит, все-таки конец света?! А я – жив?! Ах да… Я забыл отвергнуть самого себя!.. А в остальном – это конец света, – несомненно. (Падает на колени.) Я спас мир, ибо уничтожил его! (Пауза.) Что за чушь, – на меня вдруг нашло какое-то молитвенное настроение… (Поднимается.) Погляжу-ка лучше, как выглядит мир после светопреставления. (Озирается по сторонам.)

Это все?.. Как же так?.. Но ведь тут и намека нету

на кошмар катастрофы, на трагический дым, на комету!..

Эх, циклон бы, потоп!.. Да и лава не помешала б!..

И, признаться, мне жаль, что не слышно ни воплей, ни жалоб…

Я-то думал – крах грандиозней… Пусть ужасно, зато прекрасно!

Великолепьем крушенья хотел насладиться…

А случилось все так, будто лампочка вдруг погасла…

Где феерия зла, искаженные ужасом лица?!

Стыд! Позор! Так испортить спектакль!

Да неужто всемирный крах не достоин большего блеска?!

Нет, шалишь, я финал бы поставил не так.

Я подбавил бы ужасов, трагики, треска!

И бенгальских огней, и пожаров, багровокровавых…

Думал – будет на что посмотреть… Сумасшествие огненной лавы,

пепелище, скелеты станков, и среди запустенья и свалки –

колоннадой ощеренный храм, обгорелые балки…

А в действительности? Ничего! Ничего, гляди, не гляди!..

Хоть бы что-то осталось… Ан нет. Пустота. Значит, вывод один:

мир не стоил гроша, и Ничто обратилось в Ничто.

Если б стоил чего-то, осталось хотя бы то,

что достойно остаться… Не так ли?.. Кругом заунывно и голо…

Хоть бы горсточка праха, тряпица, осколок!..

Ничего-то людского!.. Мертво. Хоть бы кто-то спросил, укорил:

Что стряслось, старина? Уж не ты ли сие сотворил?

Я признался бы: да, я в ответе за гибель людей,

это я все на свете отверг, истребил страшной Пушкой своей.

Поступить я иначе не мог по причинам глубоким и веским.

Жаль, что некому это сказать, перемолвиться не с кем…

Беспредельно Ничто… И какое оно убогое!

Я-то думал, что после людей уцелеет хотя бы немногое…

Столб, допустим, чтоб прислониться… Словом, нечто мирское, людское,

дабы снова я мог отрицать… Но, как видно, зашел далеко я…

Отрицанье мое оказалось сильней, чем я думал…

До чего же уныло кругом!.. Брр, какой холодиной подуло!..

И во сне не приснится, что славянское «нет» всеохватное

на такое способно… Ау!.. Эге-гей!.. Я один, вероятно…

И ведь смелость какая нужна! Огого!.. Ни души во Вселенной.

Триумфальный финал! Пустота. Никого из людей.

Жаль, не видел никто, как свершилось все это мгновенно,

а такое не каждый случается день!

Эй!.. Да слышит ли кто?.. Никого. Ну, и ладно! Баста!

А другой бы, небось, заносился и хвастал, –

Дескать, я отрицал все и вся и над миром расправу вершил…

Хоть зеваку бы одного!.. Никого. Ни души.

Ограниченный мир, и тупой, и пустой, и ленивый…

Что там сверхчеловеческий труд и великие наши порывы?!

Эгегей!.. Никого… Все мертво. Отрицанье повально.

А ведь глупостью было с моей стороны понимать отрицанье буквально!..

Мир погиб. Я его погубил, так как был он устроен паршиво.

Жаль, финал подкачал, а ведь мог получиться на диво!

Вверху загораетсяОко Божье. Слышен грохот.

Глас Божий. Адам, что ты сделал?

Адам. Что?! Кто это говорит? Есть здесь кто-нибудь?

Глас Божий. Что ты сделал?

Адам(горделиво). Разве не видите?! Я отрицал мир…

Глас Божий. Что ты сделал, Адам?

Адам(глянув вверх). Пресвятая дева, это говорит Бог! (Падает на колени, закрывает лицо руками.)

Глас Божий. Зачем ты это сделал?

Адам. Я… Я думал…

Глас Божий. Адам, зачем ты это сделал?

Адам. Затем, что мир был устроен скверно и несправедливо! Например…

Глас Божий. Сотворишь его заново сам!

Адам. Я!? Как же так?! Почему?!

Глас Божий. Покажи, на что ты способен!

Адам. Зачем это творить?!

Глас Божий. В наказание.

Адам. Творить? Но как?! Из чего?!

Глас Божий. Из глины, что под твоими коленями.

Адам. Мне страшно…

Глас Божий. Творить всегда страшно. Встань!

Адам. Боже, смилуйся надо мной!

Глас Божий. Твори, Адам!

Громыхание. Свет гаснет.

Адам. Что?! (Поднимается, отряхивает колени.) Легко сказать, – сотвори новый мир!.. Но как?! Эгегей, как это делается?! Не отвечает… Его и след простыл… Гм, не больно-то он разговорчив… Вообще-то я представлял его совсем иначе… Думал, его просто нет… Но раз уж он есть, мог бы сказать побольше! Я бы пункт за пунктом ему доказал, насколько плох был старый мир. Алло! Отче наш! Исчез.

Этак всякий сумеет, – прийти да приказать: мол, сделай новый мир! И скрыться на английский манер. Разве это мое дело – творить?! Мое дело, простите, судить мир и отрицать. Это мое право, на то мне и разум дан, не так ли?! А творить – совсем другое дело: разве что спятивши… Слов нет, я создал бы совсем иной, лучший мир! Я растолковал бы господу богу по пунктам, каким должен быть мир! Не хотел выслушать, ладно… Меня вполне устраивает, что нет ничего… (Садится на груду глины.) Чепуха. Просто мне примерещилось… Конечно, это была галлюцинация… Разве сотворишь жизнь из глины?! Видно, у него понятия нет о современной биологии. Из глины не может родиться никакой организм, так же, как блохи не заводятся от пыли; бабьи суеверия! Минутку! Небольшой эксперимент! (Берет две пригоршни глины и делает пассы на манер факира.)

Чарымарыфук! (Дохнув в ладони.) Да будут блохи! (Раскрывает ладони.) И что же? Мамочки, да они прыгают! (Вскакивает.) Блохи!.. Еще заберутся в одежду!.. (Захлопывает ладони и, опасливо отведя их от себя, кричит.) Что за глупые шутки, – сотворить для меня целую пригоршню блох?! Что теперь с ними делать?! Эгегей! Не отзывается… Черт подери, а ведь блох-то сотворил я сам! (Всплескивает руками.) Я умею творить! Я сотворил живых блох! (Почесывается.) Ну, да! Прежде у меня их не было. Я стал творцом! Могу творить по собственной воле, на то моя власть! Кто в силах уничтожать, тот может и творить. (Почесывается.) Какие прыткие! Вообще-то блоха – чудо природы: удивительно скачет!.. Пускай кто-нибудь попробует сделать блох! И ведь учтите, я могу сотворить их сколько угодно! (Склонившись над грудой глины.) Нет, нет, постойте… Если я умею создавать блох, стало быть, могу сотворить и другое – мух, мышей, слонов. Или – динозавра… Сколько ног у динозавра? Все равно! Могу сделать его хоть о тринадцати ногах! А не то сотворю крылатую корову! Или… Прямо голова идет кругом… (Почесывается.) До чего же это здорово – чувствовать себя творцом! (Прилагает отчаянные усилия, чтобы сосредоточиться.)

Думай, Адам… Твое творение должно быть получше прежнего хлама! Покажи, каким бы следовало быть миру! (К небу.) Вразуми, господи, что мне сотворить! Не отвечает… Видно, не решается… Оставил бы хоть побольше глины!.. Этой кучки не хватит на все, что я способен сделать! Знать бы только, что!

Нет, нет, людей не хочу! Это решено. Я их отверг – и точка! Люди – дело прошлое… Что-нибудь высшее! Новое! Например, пусть будет… Нет! Представим себе нечто непохожее на человека. Дадим волю вдохновению. Зажмурим глаза и силою безграничного творческого воображения вызовем образ существа, которое не было бы жалким человеком. Вот так… (Закрывает глаза и застывает в неподвижности. Пауза.)

Вот идиотизм! Все мне лезет в голову кенгуру… Кенгуру за книгой. Кенгуру на мотоцикле. Тьфу! Прямо будто цирк, гвоздь программы. Творец мира со своими дрессированными кенгуру. Нет, это не годится! Начнем снова. Внимание! (Пауза.) Как назло! Теперь вижу тюленей, балансирующих лампами и мячами… Не надо было думать о цирке… Что-нибудь другое! (Пауза.) Чертовски трудная задача – создать нечто новое! (Поддает глину ногой.) Сделай что-нибудь сама, Глина созидания! Ну? А я погляжу, что из тебя вылупится… Ничего – и не шелохнется!.. Червя, и того произвести не может, дрянь бесплодная!.. (Внезапно осененный.) Эврика! Перешагнем, перескочим обезьянью стадию человека! Создадим высшее существо – Сверхчеловека! Пусть не ведает он ни слабости, ни сострадания! Пусть будет свободен от предрассудков и всяческих уз, от страха и рабских инстинктов! Господи, какой потрясающий момент! Пусть он будет сильным и независимым, с орлиным взором, обращенным к солнцу! Пусть будет он владыкой горных пиков, а не жалким обитателем низин! Быть по сему, аминь!(Опускается на колени перед грудой глины.)

В конце концов, это всего лишь эксперимент, не так ли?! По крайней мере, увидим, что можно сделать.

(Ревностно принимается за работу.)

Исторический миг!.. За работу! Скорее за дело!

О, божественный труд, предвещающий Сверхчеловека!

Да возвысится жизнь над звериным, над рабским уделом!

Выше! Выше! Дерзай! Превзойди все, что было от века!

Человек, пресыщаясь людьми, начинает богов творить.

Как же ноги тебе приладить?.. И не вздумай боготворить бога!

Отвергни бога! И могучей десницей расторгни

заколдованный круг обветшалого бытия!

Властвуй сам над собой!.. Полно! Что за телячьи восторги?!

Для чего мне мужчина?

(Прерывает работу.)

Мужчиной могу быть и я!

Поначалу хотя бы… А там поглядим… Кто знает,

нужен будет второй или нет для расцвета нового древа.

Этот праздник творения сотворением женщины начинаю,

я, новейший Адам, приступаю к созданию Евы.

(Скидывает пиджак и принимается за лепку.)

Глину гнести – сладко!

Творчество – вот блаженство!

Леплю, обуян лихорадкой,

Сверхжизнь и Сверхсовершенство.

Чувствую, чудо природы

уже возникает в глине…

Не марионетка секса,

не женщина – а богиня!

Ты – госпожа положенья.

Чем ты мужчины хуже?!

Ты не в ярме услуженья,

ты почитаема мужем!

Сюда налепить побольше, но так, чтоб ни складок, ни трещины!

Ух, дьявол, какие бедра я сделал для этой женщины!

Рви ненавистные путы,

цепи морали и ханжества!

Идола похоти рабски

не услаждай, не обхаживай!

Хватит рожать ублюдков,

в грязной погрязнув посуде!

Панцирь гнилых предрассудков

пробей беломраморной грудью!

А чтобы груди Сверхженщины выглядели покруглее, –

для персей вышеозначенных я глины не пожалею!..

В творческом изнеможении

в пиршестве буйных телес

я познаю изумленно

высшую волю небес!

Опыт по женской части мне пригодился ныне…

Знаю, по крайней мере, чем наделить богиню!

Волосы цвета львицы, цвета пшеницы дам,

страсть как люблю блондинок – больше всех прочих дам.

Красавица безупречна – смотри хоть справа, хоть слева!

Дело сделано.

(Поднимается.)

Встань же! Ты мне нравишься, Ева!

Ну же, очнись, богиня, женщина нового склада!..

Даже вспотел!.. Вот работка!.. Творчество хуже ада!..

Встань, изваянье, слышишь?! Тщетно… Не дышит грудь…

Дурень, осел, позабыл я жизнь в эту грудь вдохнуть!..

(Надевает пиджак и, опустившись на колени, дышит на изваяние.)

Чудо, краса и сила… Ева, очнись наконец!

Жизнь вдохни поцелуем в мертвую глину, творец!..

Пустынный край озаряется солнцем.

Ева(приподнимается). Ах!..

Адам(в изумлении). Ожила! Значит, я все-таки умею! Ева, ты действительно живая?

Ева(распрямляется). Кто меня зовет?

Адам. Я, творец… Коленопреклоненный, приветствую тебя, божественное создание!

Ева. Вот так, на коленях, и стойте!..

Адам. Стою в изумлении… Как ты прекрасна!

Ева. Кто вы? Вы весь в земной грязи…

Адам. Это – Глина созидания! Я – Адам, отец жизни. О, незабываемое мгновенье! Ева, дай мне руку!..

Ева. Сперва умойся!.. Отойди!

Адам(поднимается в растерянности). Как? Тебе нечего сказать мне?

Ева(указывая рукой). Солнце!..

Адам. Ну и что?

Ева. Оно высоко…

Адам. Это я давно знаю!..

Ева. Ты не достоин поднять на нас глаза!

Адам. На кого это – вас, простите?!

Ева. На меня и на солнце, жалкий уродец!

Адам. Жалкий уро… Ева! Знаешь ли ты, кто я?

Ева. Какое-то нечистое существо… У тебя кривые ноги и грязные руки. Верно, ты из рабов…

Адам. А что такое, скажи, пожалуйста, ты?

Ева. Я – чудо жизни!

Адам. Кто это тебе внушил?

Ева. Внутренний голос. Я – богиня.

Адам. А ведь ее внутренний голос тоже – от меня!

Ева. У тебя голос противный. Во мне же поет высший голос.

Адам. Что же он поет?

Ева. Этого тебе не понять, низкий раб! Он поет, что я белокура, как львица, как спелые хлеба…

Адам. Да ну?

Ева. Что я без оков и без слабостей, без изъянов и недостатков.

Адам. Скажи пожалуйста!..

Ева. Что я не буду рожать ублюдков, не погрязну в грязной посуде, что панцирь гнилых предрассудков пробью беломраморной грудью…

Адам. Да, такой я желал тебя! Ева, будь моей!

Ева. Поди прочь! Я не про тебя…

Адам. То есть как?

Ева. Я буду хозяйкой положенья. Не в ярме услуженья, а почитаемая мужем!..

Адам. Послушай, кто тебе все это напел?

Ева. Внутренний голос…

Адам. Так-то оно так, но не следует понимать это буквально… Я создал Еву для себя… Ты будешь моей женой, Ева!

Ева. Я не стану обхаживать идола похоти…

Адам. Да какой там идол, глупая! Вот увидишь, – я буду носить тебя на руках!

Ева. Я – не марионетка секса и моды!..

Адам. Нет, нет, конечно, я знаю!.. Ева, мы с тобой одни в целом мире… А одиночество страшно… Будь же со мной добрей! Ну! Что тебе стоит?!

Ева. Я не ведаю ни слабости, ни сострадания…

Адам. Я тоже. (Приосанивается.) Знаешь, кто уничтожил мир? Я! Знаешь, кто создал тебя? Я! Знаешь, кто теперь властелин мира? Я! Стоит мне приказать, – и ты будешь моей. Нет, нет, это я только так говорю. Я знаю, ты – свободна. Но надо ведь считаться… Я дал тебе жизнь, и это тебя обязывает… Женщине так легко отблагодарить мужчину!..

Ева. Я – женщина нового склада!

Адам. Да хватит тебе об этом! Скажи, чего ты хочешь? Что мне для тебя сделать?

Ева. Можешь поклоняться мне, раб!

Адам. Ладно, ладно. А ты что будешь делать?

Ева. Стань на колени, я удаляюсь в горы!

Адам. В горы? Зачем? Что тебе нужно в горах?

Ева. Вольность и выси, обитатель низин!

Адам. Нет, останься, прошу тебя! Мне сейчас нельзя в горы; я должен, видишь, творить из этой глины! Сядь рядышком и смотри; я могу создать все, что угодно, – блох, и богов, и героев, – что угодно. А ты будешь меня вдохновлять – в этом величайшее назначение женщины! Что же тебе создать! Приказывай!

Ева. Мне вовсе не интересно смотреть, как ты возишься в грязи!

Адам. Вожусь в грязи? Да есть ли что-нибудь более возвышенное, чем творчество?!

Ева. Свобода. (Уходит.)

Адам. Эй, постой! Куда же ты?!

Ева. На вершины… (Скрывается.)

Адам. К черту вершины! Останься со мной, слышишь?! Не бросай меня тут! Погоди, я ведь должен сотворить мир! Ева!.. Черт!.. Уходит – бросила меня валандаться с этой проклятой глиной!.. До чего человек одинок, когда он творит… Да подожди же меня, Ева! Я с тобой!..

Ева(голос за сценой). Ввысь! Ввысь!

Адам. Куда захочешь… Подожди меня! Ева! Бегу! (Спешит за ней.)

Занавес

II

Та же сцена перед заходом солнца.

Адам

(возвращается совсем запыхавшийся, садится)

С этой каши не сваришь!.. Ох, и штучка! Гляди – ускакала!..

Кочевряжься, таскайся одна по скалам!

И чего она, собственно, пыжится, эта гордячка?

Ведь лепил ее все-таки я, я ладони мозолил и пачкал!

В ней – мои идеалы, мечты… Это я ее предрекал.

И за это она на меня же глядит свысока.

Как же, будет мужчине житье, если в жены возьмет такую!..

Даже блохи, и те от нее врассыпную!

Не по носу ей, видишь ли… Дура богиня!

Может, глина с изъяном была?.. Или дело не в глине?

А во мне?.. В том, что, глину меся,

я весь мир отвергал, отрицал все и вся…

Вот она и заладила «нет»… Ух, строптива, – повеситься впору!

Нет уж, дудки, за ней не полезу опять на гору!

На чем я прервался?.. Ах да, нужно дальше творить!

Бабы – только помеха. Впустую пробегал весь день я…

(Встает.)

Но чтоб лучше творить и ошибки не повторить,

я сменю отрицанье на утвержденье!

(Сбрасывает пиджак.)

Ух, чертовка!.. Но все! С женским полом покончено. Ныне

свой позитивный принцип я воплощу в мужчине.

Пусть оплотом грядущего мира, высшего строя

будут молодость, воля, сила! Сотворю положительного героя!

Пусть он знает лишь силу и не будет… не… Вот наказанье!

Опять на язык навернулось проклятое отрицанье!

Проповедуй, что хочешь, – во всем негативность!.. Едва

ограничишь себя утвержденьем, – и она в этой узости тоже.

Пока человек говорит, – «нет» не выскочить просто не может.

Мало мир отрицать, – нужно отвергнуть слова!

Не болтай же, творец, твори! В хламе мертвых понятий навряд ли

ты откроешь секрет бытия… Слово – ложь в благозвучном наряде.

Погрузиться в себя, сбросить словесные цепи!

Впасть в немоту вдохновенья, не доверять словарю!

Лишь в заветных глубинах кроются высшие цели…

Я изваяю мужчину, свой идеал сотворю.

(Молча трудится.)

Да, но каков он?.. Помню, бредил я великаном,

грезил мальчишкой о рыцарях, – все это в Лету кануло…

Детские бредни!..

(Продолжает молча работать.)

Нынче я предпочел бы не это,

а молодого, нагого, – будто с Олимпа! – атлета.

Лавры на шевелюре, мускулатура борца…

Вспомнить античность приятно и – в интересах творца.

Ну же, за дело!..

(Молча трудится.)

Однако было бы также неплохо

Вспомнить отважных варягов!.. Доблестная эпоха!..

Грудь подставляет брызгам викинг голубоглазый…

Недостает культуры. Ан – чистота расы!

(Молча трудится.)

Глины пойдет немало… Ну, да жалеть не резон,

ежели воплощаешь свой сокровенный сон!

Сделано дело! Осталось в руку оружье вложить…

(Дохнув на изваяние.)

Пошевелился… Вставай же! Время воспрянуть и жить!

Сотворенный человек(вскакивает с копьем в руках). Кто здесь?!

Адам. Гром меня разрази, вот это удача! Ну-ка поворотись, голубчик! Вылитый античный воин! По-гречески – милес… Даю тебе это имя!

Милес(замахивается копьем). Кто ты?

Адам. Не бойся меня, мальчик. Я тебя сделал.

Милес. Хочешь сразиться со мной?

Адам. Я?! С какой стати?!

Милес. Чтоб выяснить, кто из нас сильнее. Или побежим наперегонки!

Адам. Да что за блажь такая?!

Милес. Презренный трус!..

Адам(возмущенно). Что ты сказал?..

Милес. Старый косматый варвар!

Адам. Полегче, парень! Я – отец твоей жизни. Я – творец!

Милес. Да ты – жалкий трус. Не бойся, я не причиню тебе зла. Ты будешь мне служить!

Адам. Я – тебе?! С какой стати?!

Милес. Потому что я так хочу! Когда я стою, вскинув голову, то чувствую себя повелителем!..

Адам. Чем же ты повелеваешь?

Милес. Всем. Вот я стою, и ветер разбивается о мою грудь!..

Адам. И это все, на что ты способен?

Милес. Это мое назначение. Я силен и молод.

Адам. Думаешь, этого достаточно?

Милес. Мне незачем думать, варвар!

Адам. Почему?

Милес. Потому что я – стою. Где я стою – там вершина!

ПоявляетсяЕва.

Ева. Я была на горных вершинах, но не нашла никого равного себе. Кто этот белокурый муж?

Милес. Кто эта белокурая львица?

Ева. Откуда ты взялся, светлый герой?

Милес. Я пришел завоевывать. Здесь я стою, – и земля у моих ног.

Ева. Кто этот юный триумфатор и освободитель?

Адам. Да это просто такая глиняная кукла, Ева! К тому же не очень удачная…

Ева. Не обращай на него внимания, юный герой; это всего лишь старый грязный раб…

Милес. Да, он трусливый оборванец.

Ева. Ты прав. Он копается в глине!..

Милес. И даже не вооружен…

Адам. Молчать! Я – ваш создатель!

Ева. Голос у него грубый и противный…

Милес. Хочешь – сразимся, волосатый калека?

Ева. Не разговаривай с ним, он нам не ровня…

Милес. Ты права, он нам не ровня.

Ева. Как много у нас общего!

Адам. Черт бы вас побрал!.. Я…

Милес(поднимает копье). Заткнись, чужак! Тебе не место среди нас!

Ева. Ты прав, богатырь! Ты нагой и сильный…

Милес. Да, в этом мое назначение.

Ева. Понимаю… Сколь многое нас роднит!..

Милес. Нас с тобой!..

Ева. Как мы его презираем!..

Адам. По какому праву?!

Ева. Потому, что ты безобразен!

Милес. Потому, что ты другой расы!

Ева. Потому, что ты стар.

Милес. Потому, что ты не герой.

Адам. Хватит! Я отниму жизнь, которую вдохнул в тебя! Пади и умри, глиняный истукан!

Милес. Хочешь со мной сразиться?

Адам. Я отменяю акт творения! Ну же! – Как? Ничего. Неужели нельзя аннулировать то, что сам же создал?! Отойди от него, Ева! Тебе не стыдно?! Я запрещаю тебе с ним разговаривать!

Ева. Кто смеет мне приказывать?!

Адам. Я, творец!

Милес. Давай подеремся за нее, трусливый творец!

Ева. Дерись! Я буду смотреть.

Адам. Что я – рехнулся?! Не стоишь ты того, если хочешь знать!

Ева(протягивает Милесу руку). Ты победил, юный герой!

Милес. Это мой первый подвиг!..

Ева. Твой первый подвиг – это я! Идем!

Милес. Иду с тобой…

Ева. К вершинам!..

Милес. И еще выше!.. Идем! Эгой!

Ева. Эйаэй!

Поднимаются по склону.

Адам. Куда они полезли? Ева, не ходи с ним!

Ева(оглянувшись). Как ты уродлив!..

Милес. Насколько он ниже нас… Эйаэй!

Ева. Эгей! Гогогого!..

Скрываются из вида.

Адам. Ева, останься!.. А ну их к черту! И болван же этот Милес! Если б не Ева – бабахнул бы в него из Пушки отрицания. Ева, как ты могла уйти с этим истуканом?! Что ты в нем нашла?! Лезут все выше и выше… Дураки! Лодыри! Аристократы! Тебе бы швабру в руки да пару зареванных ребятишек, спесивая богиня! Я для них, видите ли, недостаточно красив и молод!.. А разве я виноват? Себя-то ведь не я сотворил! Все может создать человек – только себя ему не переделать. Меня никто никогда не любил, разве что мамочка… Как же после этого не отрицать мир!.. Один – опять один. Был бы хоть кто-нибудь, кто немножко любил бы меня. Как бы я тогда творил! Человеку так необходим хоть кусочек счастья. И спокойствия, разумеется… Чтоб было для кого творить. И чтоб кто-то был рядом… Ева! Ева, вернись!.. Уже не слышит… Ну и не стану упрашивать. И вовсе не надо никакой богини, а простенькую, преданную подружку… (Вскакивает.) Идея! Ведь я могу создать такую!.. Могу сделать сколько угодно женщин! Но я хочу только одну; и когда Ева вернется, скажу ей: отправляйся к своему герою, здесь живет теплое, человеческое счастье… То-то она взбеленится!.. (Опускается на колени перед грудой глины, засучивает рукава.) Только теперь я понял, что нужно миру! Ха-ха, – знаешь, боже, что? Счастья!.. Вот оно, великое открытие; только теперь я начну создавать лучший и более светлый мир, мир любви и радости; за работу! (Мнет глину.) Как бы опять Милес не перехватил ее… А, да что – сделаю ее миленькой; пусть сидит дома, милая и ласковая; пусть лепечет, как ручеек, и цветет тысячами соцветий. Живей, живей! Одиночество угнетает. Пусть она… будет похожа на… на первую мою любовь; та, правда, любила другого, но ты будешь любить меня. Имя твое – Лилит. (Дохнув на фигурку.) Лилиточка, встань. Ку-ку, крошка!

Лилит(шевельнувшись). Ку-ку!..

Адам(всплескивает руками). До чего же миленькая!..

Лилит(поднимается). Я не растрепанная? Поцелуй меня!.. Как тебя зовут?

Адам. Адам. Приветствую тебя, жена моя!

Лилит. Aдам… Чудное имя. Адам. Вот еще, лучше бы тебя звали как-нибудь иначе! Погоди, я тебя причешу!.. У тебя есть гребешок? Ой, что-то меня кольнуло…

Адам. Это всего-навсего блоха, Лилиточка!..

Лилит. Гляди, как она прыгает! А ты так умеешь?

Адам. Моя дорогая, творцу не подобает прыгать…

Лилит. Ну тебя!.. Ты меня не любишь… (Хнычет.) Я только спросила, а ты уже напустился!..

Адам. Да вовсе я не напустился, дорогая!..

Лилит(плачет). Напустился! Кричишь на меня…

Адам. Неправда, я не кричу…

Лилит. Кричишь…

Адам. Не кричу!..

Лилит. Вот видишь, – кричишь!..

Адам. Прости, родная! Верно, я немного переутомился…

Лилит. А что же ты такого сделал, что переутомился?

Адам. Я создал нечто прекрасное, совершенное, бесценное!..

Лилит. Что же это?

Адам. Это – Лилиточка!..

Лилит. Пусти!.. Мне не нравится такое платье!.. А что ты еще создал?

Адам. Да ничего… Еву какую-то…

Лилит. А какая она? Красивее меня? Какое у нее платье? Я знаю, это – та, у которой обесцвеченные волосы… Ну, как солома!

Адам. Это неверно, Лилиточка… Ведь ты ее даже не видела…

Лилит. Все равно! Нечего ее защищать!.. И тощая она, как жердь!..

Адам. Нет, дорогая, она не тощая…

Лилит. Тощая! И все у нее фальшивое! А ты еще говоришь, что она красивее меня! Ну, и шел бы к ней!..

Адам. Но я же не говорил, что она красивее!

Лилит. Говорил! Ты сказал, что она не тощая…

Адам. Хорошо, хорошо, дорогая, пускай тощая; тощая, как драная кошка!

Лилит. И волосы обесцвеченные.

Адам. Да, и зубы искусственные, все как ты хочешь.

Лилит. Ты любишь Лилиточку? Покажи, как ты меня любишь.

Адам. Покажу, покажу… Сотворю для тебя что-нибудь красивое – хочешь?..

Лилит. Пожалуй… А я буду глядеть – можно?

Адам. Конечно, творить – это так интересно, Лилиточка! И никто этого не умеет, кроме меня, понимаешь?! Куда там Милесу!

Лилит. Милес? Это кто?

Адам. Да никто… Теперь, лапочка, повесь на ротик замочек. Когда творят – разговаривать нельзя! Итак, я начинаю. Внимание! (Лепит из глины.)

Пауза.

Лилит. Пусик!..

Адам. Что?..

Лилит. Ничего… Я только хотела сказать, что молчу…

Адам. Ты у меня паинька…

Пауза.

Лилит. А что это будет?

Адам. Сюрприз…

Лилит. Ага… (Пауза.) Ой, а у тебя уже есть седые волосы!..

Адам. Лилиточка, если ты хочешь, чтоб я что-нибудь сделал, посиди минутку тихонько!

Лилит. Я же ничего не говорю…

Пауза.

Лилит. Адам! Ты даже не взглянешь на меня?..

Адам. Но ты же видишь, я для тебя творю!..

Лилит. А Лилиточки даже не замечаешь… Ты меня больше не любишь!..

Адам. Тьфу ты, чер… гм. Люблю, люблю!..

Лилит. Тогда сядь со мной рядышком! И ты все время будешь творить?

Адам. Все время! Видишь ли, золотко, я должен создать новый мир. Хочешь, я тебе кое-что расскажу? Вообрази: когда-то существовал огромный старый мир…

Лилит. Погляди, какие у меня ноги!.. У тебя тоже на ногах пальцы?

Адам. Конечно. Но этот мир, Лилиточка, был плох, и я его отверг…

Лилит. Да ну?! А почему ты его отверг?

Адам. Я же говорю: потому что он был плох, понимаешь?

Лилит. Нет.

Адам. Ну, потому что там не было Лилиточки.

Лилит. А!.. Рассказывай дальше!

Адам. Словом, я этот старый мир отверг, и – трах! – его не стало, он исчез. Вот какая во мне сила. А теперь я сделаю новый, лучший мир; в нем будут новые, совершенные, умные люди.

Лилит. И Лилиточка там будет?

Адам. Разумеется, дорогая! Лилиточка уже у меня есть.

Лилит. Зачем же тебе другие люди, раз у тебя есть Лилиточка?