Текст книги "Дар речи"

Автор книги: Карел Чапек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Вэнс Джек
Дар речи

Дж. Вэнс

Дар речи

Перевод с английского 3. Бобырь

НАД ОТМЕЛЯМИ начинался вечер; ветер утих, море застыло, блестящее, как шелк. На юге из туч свисала темная бахрома дождя; воздух был пропитан розовой мглой. На Отмелях плавали толстые слои водорослей; один из них поддерживал плот Био-Минералов – металлический прямоугольник длиной футов в 200 и шириной в 100.

В четыре часа пополудни с высоты мачты рупор возвестил о смене. Сэм Флетчер, помощник начальника, вышел из столовой, подойдя к конторе, отодвинул дверь и заглянул внутрь. Кресло, где обычно сидел Карл Райт, заполняя бланки отчета, было пустым. Флетчер обернулся и взглянул на палубу, но Райта нигде не было видно. Странно. Он пересек комнату и проверил дневной тоннаж:

Треххлористый родий .......... 4,01

Сернистый тантал ............. 0,87

Хлористый трипиридил рения ... 0,43

Общая добыча, по подсчету Флетчера, достигала 5,31 тонны – средняя цифра за смену. Он все-таки шел впереди Райта. Завтра кончается месяц; Флетчер наверняка сумеет уйти еще дальше. Предчувствуя протесты и воркотню Райта, Флетчер улыбнулся и засвистел сквозь зубы. Через тридцать дней окончится его шестимесячный контракт, и тогда можно будет вернуться в Стархолм с полугодовым жалованьем в кармане.

Но где же, черт возьми, Райт? Флетчер выглянул в окно. В поле его зрения был вертолет, привязанный к палубе с учетом Сабрианских бурь, мачта, черная выпуклость генератора, водяной бак, а на дальнем конце палубы – измельчители, выщелачиватели, башни Цвета и бункера для готовых продуктов.

Дверь заслонила темная фигура. Флетчер обернулся, но это был Агостино, оператор дневной смены, которого только что сменил Блю Мерфи, оператор Флетчера.

– Где Райт? – спросил Флетчер.

Агостино оглядел комнату.

– Я думал, он здесь.

– А я полагал, что он обходит цехи.

– Нет, я только оттуда.

Флетчер прошел через комнату, заглянул в умывальную – опять не угадал.

Агостино повернулся.

– Пойду в душ. – На пороге он задержался. – У нас кончаются ракушки.

– Я пошлю баржу. – Флетчер последовал за Агостино на палубу, потом свернул к цехам.

Он прошел туда, где были причалены баржи, вошел в измельчительный цех. Мельница No 1 измельчала ракушки для извлечения тантала, мельница No2 перемалывала моллюсков, богатых рением. Шаровая мельница ждала загрузки красно-оранжевыми кораллами с наростами родиевых солей.

Блю Мерфи, краснолицый, с реденькой бахромкой рыжих волос, производил обычную проверку подшипников, валов, цепей, опор, клапанов и измерителей. Флетчер закричал ему в ухо, так как в цехе стоял неумолчный грохот дробилок:

– Был здесь Райт?

Мерфи покачал головой.

Флетчер пошел дальше, в цех выщелачивания, где происходило первое выделение солей из пульпы, потом сквозь лес башен Цвета снова на палубу. Райта нигде нет. Должно быть, он пошел в контору. Но контора была пуста.

Флетчер направился в столовую. Агостино деятельно управлялся с миской чилийского соуса. В дверях кухни стоял Дэйв Джонс, стюард с худым, длинным лицом.

– Был здесь Райт? – спросил Флетчер.

Джонс, никогда не употреблявший больше двух слов, если довольно было и одного, мрачно покачал головой. Агостино оглянулся.

– Вы проверили ракушечную баржу? Он мог поехать на шельфы.

Флетчер удивился.

– А что с Мальбергом?

– Он ставит новые зубья на ковш драглайна.

Флетчер попытался вспомнить расположение барж вдоль борта. Если Мальберг, механик по баржам, занят ремонтом, то Райт вполне мог уехать один. Сэм налил себе чашку кофе.

– Должно быть, он там. – Флетчер сел. – Не похоже на Райта работать сверхсменно.

В столовую вошел Мальберг.

– Где Карл? Мне нужно заказать зубья для ковша.

– Он пошел ловить рыбу, – сказал Агостино.

Мальберг засмеялся шутке:

– Может быть, поймает славного проволочного угря или декабраха.

Дэйв Джонс хмыкнул:

– Он сам его и сварит.

– Кажется, декабрахи вкусные, – заметил Мальберг, – хоть и похожи на тюленей.

– Кто любит тюленей, – проворчал Джонс.

– Я бы сказал, – заметил Агостино, – они больше похожи на русалок, с десятилапой морской звездой вместо головы.

Флетчер поставил свою чашку.

– Интересно, давно ли уехал Райт?

Мальберг пожал плечами, Агостино взглянул с недоумением.

– До шельфов час пути. Он должен был бы вернуться.

– Может быть, у него поломка, – сказал Мальберг. – Хотя большие барки работают надежно.

Флетчер встал.

– Я вызову его. – И вышел из столовой.

Он вернулся в кабинет, набрал Т-3 на внутреннем телефоне – это был сигнал для ракушечной баржи. Экран оставался пустым. Флетчер подождал. Неоновая лампочка пульсировала, обозначая тревожный сигнал на барже. Ответа нет.

Флетчер ощутил смутное беспокойство. Выйдя из кабинета, он подошел к мачте и поднялся в лифте на купол. Оттуда ему были видны полуакровая площадь плота, пятиакровое пространство морской травы и обширная дуга океана.

Далеко на северо-востоке, у самого края Отмелей, маячило темное пятнышко плота Морской Рекуперации, почти совсем затушеванное дымкой. На юге, где струилось по проливу среди Отмелей Экваториальное течение, тянулась длинная, прерывистая линия ракушечных шельфов. На севере, там, где риф Макферсона, поднимаясь из Глубин, подходил на 30 футов к поверхности, стояли на алюминиевых сваях ловушки для моллюсков. Там и сям виднелись массы водорослей, то прикрепленные ко дну, то удерживаемые на месте силой течения.

Флетчер направил бинокль на линию ракушечных шельфов и тотчас же нашел баржу. Он укрепил руку, усилил увеличение и навел на кабину управления. Но не увидел никого, хотя не мог удержать бинокль достаточно неподвижно, чтобы увериться в этом.

Флетчер осмотрел остальную часть баржи. Где Карл Райт? Вероятно, в кабине управления, невидимый. Флетчер спустился на палубу, подошел к цеху, заглянул.

– Эй, Блю!

Мерфи появился, вытирая тряпкой большие красные руки.

– Я поеду в шлюпке на шельфы, – сказал Флетчер. – Баржа там, но Райт почему-то не отвечает.

Мерфи озадаченно покачал большой лысой головой. Он проводил Флетчера на палубу, туда, где у причала стояла шлюпка. Флетчер спрыгнул на ее корму.

Мерфи окликнул его сверху:

– Хотите, я с вами? Я велю Гансу присмотреть за работой. – Ганс Гейнц был механиком и машинистом. Флетчер поколебался.

– Не думаю. Если у Райта что-нибудь случилось... я справлюсь и сам. Только поглядывайте на экран, я могу позвонить. – Он уселся, закрыл колпак над головой и включил насосы.

* *

*

Шлюпка закачалась, запрыгала, набрала скорость, зарылась тупым носом в воду до самого колпака.

Флетчер форсировал работу насосов; вода устремлялась в носовой конец, превращалась в пар, вырываясь за кормой.

Плот Био-Минералов превратился в серое пятнышко в розовой дымке, а контуры баржи и шельфов стали отчетливыми и постепенно росли. Он уменьшил мощность шлюпка всплыла, причалила к темному корпусу, схватилась за него магнитными шарами, позволявшими барже и шлюпке покачиваться на медленных волнах независимо друг от друга.

Сэм отодвинул колпак и выпрыгнул на палубу.

– Райт! Эй, Карл!

Ответа не было.

Флетчер оглядел всю палубу. Райт был крупный человек, сильный и подвижный, но могло случиться и несчастье. Флетчер прошел по палубе к кабине управления. Он миновал трюм No 1, полный черно-зеленых ракушек. У трюма No 2 стрела крана была вынесена вбок, ее ковш застрял в шельфе, готовый подняться из воды.

Трюм No 3 был незагружен. Кабина управления пуста. Карла Райта нигде не было.

Он мог уехать на вертолете или на шлюпке или же мог свалиться за борт. Флетчер медленно просмотрел темную воду по всем направлениям. Вдруг он перегнулся через борт, силясь всмотреться сквозь отражения на поверхности. Но смутное пятно в воде было только декабрахом; длиной с человека, гладкий, как шелк, он тихонько плыл по своим делам.

Флетчер взглянул на северо-восток, где за покровом розовой дымки плавал плот Морской Рекуперации. Это было новое предприятие, работавшее всего три месяца; его владельцем и оператором был Тед Кристел, бывший биохимик на Био-Минералах. Сабрианский океан был неисчерпаем, рынок металлов – ненасытным; оба плота совсем не были конкурентами. Никаким усилием воображения Флетчер не мог представить себе, чтобы Кристел или его люди могли напасть на Карла Райта.

Должно быть, он упал за борт.

Флетчер вернулся в кабину управления, поднялся по лесенке на мостик над палубой. В последний раз он проверил воду вокруг баржи, хотя и знал, что это бесполезно: течение, мчавшееся по проливу со скоростью двух узлов, должно было унести тело Карла в Глубины. Флетчер окинул взглядом горизонт. Линия шельфов ушла далеко в розовую мглу. На небе к северо-западу вырисовывалась мачта Био-Минералов. Плота Морской Рекуперации не было видно. Вокруг ни одного живого существа.

Из кабины послышался сигнал экрана. Флетчер вошел туда.

С плота его вызывал Блю Мерфи.

– Что нового?

– Ничего, – ответил Флетчер.

– Что вы хотите сказать?

– Райта здесь нет.

Большое красное лицо сморщилось.

– Тогда кто же там?

– Никого. Похоже, что Райт упал за борт.

Мерфи присвистнул. Говорить было не о чем. Наконец он спросил:

– Можете сказать, как это случилось?

Флетчер покачал головой.

– Не могу вообразить.

Мерфи облизнул губы.

– Может быть, нам закрыться?

– Зачем? – удивился Флетчер.

– Ну... из уважения к мертвому, так сказать.

Флетчер криво улыбнулся.

– Можно и продолжать работу.

– Как хотите. Но у нас мало ракушек.

– Карл наполнил полтора трюма... – Флетчер поколебался, глубоко передохнул. – Я могу тоже натрясти еще немного.

Мерфи вздрогнул.

– Это тонкое дело, Сэм. У вас словно вовсе нет нервов.

– Карлу теперь все равно, – возразил Флетчер. – А нам время от времени нужно соскребать ракушки. От безделья мало пользы.

– Думаю, что вы правы, – с сомнением произнес Мерфи.

– Я вернусь часа через два.

– Не упадите за борт, как Райт.

Экран погас. Флетчер задумался над тем, что до прибытия новой команды, через месяц, он будет начальником плота. Ответственность лежит на нем, хотя ему не очень хотелось этого.

Он медленно вернулся на палубу, поднялся к управлению краном. В течение часа он вытаскивал из воды звенья полок, подвешивал их над трюмом, пока лапы скрепера счищали с них черно-зеленые гроздья ракушек, потом опускал снова в океан. Вот так работал и Райт, как раз перед своим исчезновением. Как он мог упасть отсюда за борт?

Беспокойство настойчиво пробиралось по нервам Флетчера в мозг. Он выключил кран, спустился с мостика и тут же остановился, уставясь на веревку, протянувшуюся у борта палубы.

Это была странная веревка: блестящая, полупрозрачная, толщиной в дюйм. Она лежала на палубе свободной петлей, и ее конец уходил куда-то в сторону. Флетчер шагнул вперед, но заколебался. Веревка? Наверняка она не из оснастки баржи. "Осторожнее", – подумал Флетчер.

На кронштейне висел ручной скребок, маленький инструмент вроде тесла, для ручной очистки полок, если автоматический скребок почему-либо отказывал. До него было два шага... через веревку. Флетчер сделал шаг – веревка дрогнула, петля затянулась, охватив Флетчера за лодыжку.

Флетчер упал, но все же схватился за скребок. Веревка сильно дернулась Флетчер растянулся ничком, и скребок вырвался у него из рук. Он лягался, боролся, но веревка без труда тащила его к планширу. Флетчер судорожно рванулся к скребку, едва успел схватить его. Веревка поднимала его за ногу, чтобы перетащить через борт. Флетчер потянулся вперед, ударил, еще и еще раз... Веревка ослабела, разорвалась, уползла за борт.

Флетчер поднялся на ноги и прислонился к поручням. Веревка скользила под водой, исчезая в маслянистых отражениях неба. Потом на полсекунды поперек линии зрения Флетчера поднялась волна. В трех футах под поверхностью плыл декабрах. Флетчер увидел красно-золотой пучок щупалец, расходящихся от центра, как лучи морской звезды, и черное пятно в центре, которое могло быть глазом.

Флетчер отодвинулся от борта, озадаченный, испуганный, подавленный близостью смерти. Он проклинал свою глупость, свою неразумную беззаботность; как он мог быть настолько неосторожным, чтобы остаться здесь и нагружать баржу? С самого начала было ясно, что Райт погиб не случайно. Что-то убило его, и Флетчер чуть не дал тоже убить себя. Он поплелся в кабину управления, включил насосы. Вода всасывалась в отверстие на форштевне и выходила через выпускные щели. Баржа сдвинулась с места; Флетчер взял курс на северо-запад, к Био-Минералам, и вышел на палубу.

День почти кончался; небо темнело, становилось каштановым; дымка над кровавой водой густела. Гейдион, тускло-красный гигант, более крупное из двух солнц Сабрии, заходил. На несколько минут в облаках заиграл свет голубовато-зеленого Атрея. Дымка изменилась, стала бледно-зеленой – этот цвет благодаря какой-то оптической иллюзии показался ярче прежнего – розового. Атрей зашел, и небо потемнело.

Впереди светился фонарь на мачте Био-Минералов, поднимаясь в небо по мере приближения барки. Флетчер увидел на светлом фоне темные фигуры людей. Вся команда ждала его: оба оператора, Агостино и Мерфи, ремонтник Мальберг, биохимик Дамон, стюард Дэйв Джонс, техник Меннерс, механик Ганс Гейнц.

Флетчер причалил баржу, поднялся по мягкой лестнице, вырубленной в плотно сбитых водорослях, остановился перед молчащими людьми. Он переводил взгляд с одного на другого. Ожидая его на плоту, они еще ярче, чем он, ощущали необычность смерти Райта – это было видно по выражению их лиц.

Отвечая на невысказанный вопрос, Флетчер произнес:

– Это не был несчастный случай. Я знаю, что произошло.

– Что же? – спросил один из стоявших.

– Там было что-то вроде белой веревки, – сказал Флетчер. – Она выползает из воды. Если человек подойдет близко, она хватает его за ногу и утаскивает за борт.

Мерфи спросил приглушенно:

– Вы уверены?

– Она чуть не утащила меня.

– Живая веревка?

– Возможно, что и живая.

– Чем еще она может быть?

Флетчер поколебался.

– Я заглянул через борт. Я видел декабрахов. Одного, наверное; может быть, еще двух или трех.

Наступило молчание. Люди смотрели на воду. Мерфи спросил удивленно:

– Значит, это декабрахи?

– Не знаю, – ответил Флетчер, принужденно и резко. – Меня чуть не поймала белая веревка или щупальце. Я разрубил ее. Когда я взглянул за борт, то увидел декабрахов.

Послышались приглушенные восклицания, выражавшие удивление и ужас.

Флетчер направился к столовой. Люди остались на палубе, разглядывая океан и разговаривая полушепотом. Позади них в темноте светились огни плота. Кругом было пустынно и мрачно.

* *

*

Позже, вечером, Флетчер поднялся по лестнице в кабинет, где нашел Дамона, занятого у микровизора.

У Дамона было худое лицо с длинным подбородком, длинные, гладкие, светлые волосы, фанатические глаза. Он был трудолюбив и усерден, но работал в тени Теда Кристела, покинувшего плот Био-Минералов, чтобы завести свой собственный. Кристел был очень способный человек: он перенес земного моллюска, концентрирующего ванадий, в Сабрианский океан; он превратил танталовую ракушку из редкостного и слабого вида в мощный и высокопродуктивный, каким она стала теперь. Дамон работал каждый день вдвое больше Кристела; но, хорошо выполняя свои привычные обязанности, он был лишен чутья и фантазии, которые позволяли Кристелу перескакивать от проблемы к ее решению без всяких видимых промежуточных стадий.

Он взглянул на Флетчера, когда тот вошел, потом снова вернулся к микроэкрану.

Флетчер с минуту наблюдал за ним.

– Чего вы ищите? – спросил он наконец.

Дамон ответил в своей тяжеловесной, слегка педантичной манере, иногда забавлявшей, иногда раздражавшей Флетчера:

– Я ищу индекс для идентификации длинной белой "веревки", нападавшей на вас.

Флетчер пробормотал что-то, перевел взгляд на прибор для поисков в микрокартотеке. Дамон кодировал понятия – "длинный", "тонкий"; размеры – "Е, F, G". По этим указаниям селектор, перебрав всю коллекцию Сабрианских живых существ, выбросил карточки семи организмов.

– Нашли что-нибудь? – спросил Флетчер.

– Пока нет. – Дамон сунул в аппарат еще одну карточку. "Сабрианский кольчатый червь RRS – 4924", – гласило название, а на экране появилось схематическое изображение длинного сегментированного червя. Шкала показывала, что его длина достигает 2,5 метров.

Флетчер покачал головой.

– То, что меня поймало, было вчетверо или впятеро длиннее. И я не думаю, чтобы оно было сегментированное.

– Пока что это наиболее вероятный образец, – сказал Дамон, поднимая на Флетчера озадаченный взгляд. – Я думаю, вы вполне уверены относительно этой... длинной белой морской "веревки"?

Флетчер не обратил на него внимания, просмотрел все семь карточек, положил их обратно в картотеку, заглянул в кодовую книгу, настроил селектор заново. Дамон знал код на память и мог читать прямо по шкалам. "Придатки – длинные, размеры – D, E, F, G". Селектор выбросил три карточки. На первой было бледное блюдечко, плававшее как скат, волоча за собой четыре длинных усика.

– Не то, – сказал Флетчер.

На второй был черный, похожий на пулю водяной жук с "бичом" сзади.

– Не то.

На третьей был род моллюска с протоплазмой, основанной на селене, углероде, кремнии и фторе. Раковиной было полушарие из карбида кремния с выступом, из которого высовывалось длинное, цепкое щупальце. Это существо называлось "Монитором Стрискаля", по имени Эстебана Стрискаля, знаменитого пионера исследования Сабрианской фауны.

– Вот этот, может быть, виноват, – произнес Флетчер.

– Он неподвижен, – заметил Дамон. – Стрискаль нашел его прикрепленным к пегматитовым рифам на Северных Отмелях в сочетании с колониями декабрахов.

Флетчер читал описание: "Щупальце эластично без определенного предела и, по-видимому, является органом для захвата пищи, для рассеивания спор и для исследования среды. Для монитора типично находиться близ колоний декабрахов. Возможен симбиоз между обеими формами жизни". Дамон вопросительно взглянул на него.

– Ну?

– Я видел декабрахов у шельфов.

– Едва ли на вас нападал монитор, – с сомнением произнес Дамон. – В конце концов они не плавают.

– Не плавают, – сказал Флетчер, – по словам Стрискаля.

Дамон хотел что-то сказать, но, заметив выражение лица Флетчера, тихо признес:

– Конечно, возможны ошибки. Даже Стрискалю удалось сделать не больше, чем беглый обзор жизни на планете.

Они рассмотрели элементы и первичные соединения, входившие в состав монитора.

– Ничего коммерчески интересного, – сказал Флетчер.

Дамон был погружен в свои размышления.

– Кристел действительно спускался, чтобы поймать монитора?

– Да, в подводном жуке. Он проводил под водой много времени.

– У каждого свои способы, – коротко заметил Дамон. Флетчер вернул карточки в картотеку.

– Нравится он вам или нет, он чертовски хороший разведчик. Воздайте должное и дьяволу.

– Мне кажется, фаза разведок уже кончилась, – пробормотал Дамон. – Теперь началось производство; опыты с повышением продуктивности занимают все время. Правда, я могу и ошибаться.

Флетчер засмеялся, похлопал Дамона по костлявому плечу.

– Я не ищу у вас ошибок, Джини. Факт тот, что для одного человека слишком много возможностей исследования. Мы могли бы занять этим и четверых!

– Четверых? – переспросил Дамон. – Скорее дюжину. На Сабрии четыре различные фазы протоплазмы сравнительно с одной углеродной на Земле! Даже Стрискаль только царапнул по поверхности!

Он поглядел на Флетчера, потом спросил с любопытством:

– Что вы сейчас ищете?

Флетчер снова просматривал индекс.

– То, зачем пришел сюда. Декабраха.

Дамон откинулся на спинку кресла.

– Декабраха? Зачем?

– На Сабрии есть много такого, чего мы не знаем, – мягко произнес Флетчер. – Вы спускались когда-нибудь, чтобы взглянуть на колонию декабрахов?

Дамон поджал губы.

– Нет, конечно.

Флетчер настроился на карточку декабраха, и она появилась на экране. Он увидел оригинальный фоторисунок Стрискаля, дававший во многих отношениях больше сведений, чем цветной стереоснимок. Образец был описан, как имевший в длину свыше шести футов, с бледным, похожим на тюленя телом, заканчивающимся тремя движущимися клапанами. От головы расходилось 10 рук, от которых животное получило свое имя, – 10 гибких щупалец длиной по 18 дюймов, окружавших черный диск, о котором Стрискаль предположил, что это глаз.

Флетчер пробежал довольно скудное описание внешности животного, его пищи, способов размножения и классификации протоплазмы Он недовольно нахмурился.

– Не очень-то много сведений здесь, если вспомнить, что это один из важнейших видов. Посмотрим анатомию.

Скелет декабраха состоял из переднего костяного купола и трех гибких хрящеватых позвонков, каждый из которых заканчивался двигательным клапаном.

Карточка окончилась.

– Кажется, вы говорили, что декабрахов наблюдал Кристел? – проворчал Дамон.

– Да.

– Если он такой уж хороший разведчик, то где его данные?

Флетчер улыбнулся.

– Не сердитесь, я как раз добываю их. – Он снова поместил карточку в аппарат.

В графе общих соображений Стрискаль отметил: "Декабрахи относятся, по-видимому, к группе А Сабрианского класса, силико-карбонитридная фаза, хотя бывает много отклонений". Далее шло несколько строк соображений относительно связи декабрахов с другими Сабрианскими видами.

Кристел добавил только: "Проверено для коммерческого использования; особых рекомендаций нет".

Флетчер не сказал ничего по этому поводу.

– Как он их проверил? – спросил Дамон.

– По своему живописному способу. Спустился в подводном жуке, загарпунил одного, притащил в лабораторию. Анатомировал его три дня.

– Мало же он записал здесь, – проворчал Дамон. – Провозись я три дня с таким новым видом, как декабрах, я написал бы целую книгу.

Они смотрели, как записи повторяются. Дамон ткнул своим длинным тощим пальцем.

– Смотрите! Вот здесь что-то вычеркнуто. Видите на полях эти черные треугольники? Это знак вычеркивания!

Флетчер потер себе подбородок.

– Все страннее и страннее...

– Это настоящее свинство! – возмущенно вскричал Дамон. – Вычеркивать материал, не указывая причины, ничего не исправляя...

Флетчер медленно кивнул.

– Кажется, кому-нибудь придется посоветоваться с Кристелом. – Он подумал. – Ну да, почему бы не сейчас же? – Он спустился в кабинет и вызвал плот Морской Рекуперации.

* *

*

На экране появился Кристел. Это был крупный, белокурый человек с цветущим румянцем и с выражением любезности и простодушия, маскировавшим прямоту его мысли, как его полнота маскировала мощную мускулатуру. Он приветствовал Флетчера с какой-то осторожной сердечностью.

– Как дела на Био-Минералах? Иногда мне хочется вернуться к вашим ребятам; эта работа на свой страх оказалась совсем не такой, как думалось раньше.

– У нас был несчастный случай, – произнес Флетчер. – Я думал, что лучше будет предостеречь вас.

– Несчастный случай? – Кристел словно встревожился. – Что такое?

– Карл Райт вышел на барже и не вернулся больше.

Кристел был поражен.

– Это ужасно! Как... почему...

– По-видимому, что-то утащило его. Я думаю – монитор. Монитор Стрискаля.

На румяном лице Кристела отразилось удивление.

– Монитор? Баржа была на Отмелях? Но там недостаточно мелко. Я не понимаю...

– Я тоже.

Кристел вертел в пальцах кубик из белого металла.

– Конечно, это странно. Райт, должно быть, умер?

Флетчер мрачно кивнул.

– Да, так нужно полагать. Я предупредил всех, чтобы никто не выходил в одиночку, думал, что лучше будет предупредить и вас.

– Это благородно с вашей стороны, Сэм. – Кристел нахмурился, поглядел на металлический кубик, положил его. – На Сабрии до сих пор не было неприятностей.

– Я видел под баржей декабрахов. Они могут иметь к этому какое-нибудь касательство.

Кристел взглянул с недоумением.

– Декабрахи? Но они безобидные.

Флетчер сдержанно кивнул.

– Кстати, я попытался проверить насчет декабрахов в библиотеке. Сведений там немного. Довольно много материала вычеркнуто.

Кристел поднял свои бледные брови.

– Почему вы обращаетесь с этим ко мне?

– Потому, что вычеркнуть могли вы.

Кристел казался раздосадованным.

– А почему бы мне делать это? Я здорово поработал для Био-Минералов, Сэм. Вы знаете это не хуже меня. Теперь я пробую зарабатывать деньги для себя. Это вам не шелковый ковер, уверяю вас. – Он дотронулся до металлического кубика, потом, заметив, что Флетчер смотрит на кубик, оттолкнул его в сторону, к книге Кози "Универсальный справочник по константам и физическим величинам".

Помолчав, Флетчер спросил:

– Ну что же, вычеркнули вы часть материалов по декабрахам или нет?

Кристел сосредоточенно нахмурился.

– Может быть, я и вычеркнул одну или две позиции, которые оказались неверными, – ничего важного. Я смутно вспоминаю, что вытащил их из ящика.

– Что же это за позиции? – насмешливо спросил Флетчер.

– Не помню сейчас. Что-то насчет способа питания. Я подозревал, что декабрахи питаются планктоном, но это, кажется, не так.

– Не так?

– Они кормятся подводными грибами, растущими на коралловых склонах. Это моя догадка.

– И это все, что вы вычеркнули?

– Я больше ничего не могу вспомнить.

Взгляд Флетчера вернулся к металлическому кубику. Он заметил, что кубик закрывает заглавие книги от основания буквы "В" в слове "Универсальный" до центра буквы "О" в слове "по".

– Что это у вас на столе, Кристел? Вы заинтересовались металлургией?

– Нет, нет, – возразил Кристел. Он взял кубик, критически поглядел на него. – Это просто кусочек сплава. Я исследую его устойчивость к реактивам. Ну, спасибо, что позвонили, Сэм.

– У вас нет личного мнения о том, что случилось с Карлом?

Кристел удивился.

– Но почему вы спрашиваете у меня?

– Вы знаете о декабрахах больше, чем кто бы то ни было на Сабрии.

– Боюсь, что ничем не могу вам помочь, Сэм.

Флетчер кивнул

– Доброй ночи.

– Доброй ночи, Сэм.

Флетчер сидел, глядя на пустой экран. Мониторы – декабрахи – вычеркивания на микрофильмах. Здесь было какое-то течение, направления которого он не мог определить. Участвовали, по-видимому, декабрахи, а по ассоциации с ними и Кристел. Флетчер не верил заявлениям Кристела; он подозревал, что Кристел лжет систематически, почти по любому поводу. Мысль Флетчера вернулась к металлическому кубику. Кристел был как-то слишком небрежен, слишком поторопился уйти от этой темы. Флетчер достал свой "Справочник", измерил расстояние между буквами "В" и "О": 4,9 сантиметра. Ну, а если масса кубика равна килограмму, как это обычно бывает у образцов? Флетчер подсчитал: объем куба с ребром 4,9 сантиметра равен 119 кубическим сантиметрам, а если масса равна килограмму, то плотность получается равной 8,6 грамма на кубический сантиметр.

Флетчер взглянул на цифры. Они были не особенно красноречивыми. Это может быть любой из сотни сплавов. Не было нужды идти слишком далеко по цепочке гипотез, но все же он заглянул в "Справочник": никель – 8,8, кобальт – 8,7, ниобий – 8,6 грамма на кубический сантиметр.

Флетчер откинулся на спинку кресла, задумался. Ниобий? Элемент, дорогой и трудно добываемый, с ограниченными естественными источниками и ненасыщенным рынком. Мысль была возбуждающей. Неужели Кристел открыл биологический источник ниобия? Если да, то состояние ему обеспечено.

Флетчер шевельнулся в кресле. Он чувствовал, что изнемогает – умственно и физически. Его мысли вернулись к Карлу Райту. Он представил себе труп, бесцельно и пассивно блуждающий во тьме, погружающийся в воду на целые мили, туда, куда никогда не проникает свет.

Почему убит Карл Райт?

Флетчеру стало больно от гнева и разочарования, от ненужности смерти Райта. Карл Райт был слишком хорошим человеком, чтобы быть затащенным и утопленным в темном Сабрианском океане. Флетчер вскочил, вышел из кабинета и поднялся в лабораторию.

Дамон еще возился со своей обычной работой. Он разрабатывал три темы: две относились к усвоению платины одним видом Сабрианской водоросли, третья – к повышенному усвоению рения плоской губкой Альфард-Альфа. В каждом из случаев основная техника была одна и та же: последовательные поколения воспитывались во все возрастающей концентрации металлической соли, в условиях, способствующих мутации. Некоторые организмы в конце концов начинают использовать металл; их можно выделить и перенести в Сабрианскую воду. Часть из них перенесет такую пересадку; некоторые приспособятся к новым условиям и начнут поглощать ставший для них необходимым элемент. Путем отбора и приспособления нужные свойства в этих организмах будут усилены; их можно будет культивировать в больших масштабах, и неисчерпаемые Сабрианские воды будут давать еще один продукт.

Войдя в лабораторию, Флетчер увидел Дамона, расставлявшего чашки с водорослями в геометрически правильные ряды. Он взглянул на Флетчера через плечо довольно кисло.

– Я говорил с Кристелом, – произнес Флетчер.

Дамон заинтересовался.

– И что он сказал?

– Сказал, что вычеркнул несколько неверных догадок.

– Смешно, – отрезал Дамон.

Флетчер подошел к столу, задумчиво поглядел вдоль рядов чашек с водорослями.

– Вам на Сабрии попадался ниобий, Джини?

– Ниобий? Нет. По крайней мере не в заметных количествах. Кажется, у одного коралла есть линии ниобия. – Он склонил голову к плечу, как любопытная птица. – А что?

– У меня есть только мысль, и то смутная.

– Не думаю, чтобы Кристел ответил вам удовлетворительно?

– Совсем неудовлетворительно.

– Тогда какой следующий ход?

Флетчер уселся на стол.

– Я не уверен. Едва ли я смогу сделать многое. Разве только... – он нерешительно умолк.

– Если только что?

– Если сам пойду в подводную разведку.

Дамон поразился.

– Что вы надеетесь выиграть этим?

Флетчер улыбнулся.

– Если бы я знал, мне не нужно было бы идти. Вспомните, Кристел спускался, потом вернулся и уничтожил что-то в микрофильмах.

– Понимаю, – сказал Дамон. – Все-таки, я думаю, что довольно... ну, безрассудно после того, что случилось.

– Может быть, а может быть, и нет. – Флетчер соскользнул со стола. – Как бы то ни было, я поеду завтра.

Он оставил Дамона за ежедневным отчетом и спустился на главную палубу.

У подножия лестницы ждал Блю Мерфи. Флетчер окликнул его:

– Эй, Мерфи!

Круглое красное лицо выражало озадаченность.

– Агостино у вас?

Флетчер резко остановился.

– Нет.

– Он должен был сменить меня с полчаса назад. В спальне его нет, в столовой нет...

– Господи! – произнес Флетчер. – Еще один!

Мерфи взглянул через плечо на океан.

– С час назад его видели в столовой.

– Идемте, – сказал Флетчер. – Обыщем плот.

Они искали везде: в цехах, в куполе на мачте, во всех углах и закоулках, куда человек может сунуть голову, чтобы посмотреть. Баржи были на причале в доке, шлюпка и катамаран – у своих причалов, вертолет дремал на палубе, свесив лопасти ротора.

Агостино нигде на плоту не было. Никто не знал, куда он пошел, никто не знал в точности, когда он ушел.