Текст книги "Сияющий мир"
Автор книги: Кара Колтер
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– Я удивлена, что вы решили присоединиться к нам, – сказала Морган, вздергивая подбородок. – Мне показалось, вы ясно высказались насчет вашего отношения к магазинам.
Он пожал плечами, наслаждаясь ее неудовольствием, которое почти скрасило его отвращение к походу за покупками. Почти.
– Я подумала, мы можем поехать в Гринвилль, – предложила Морган, звеня ключами от машины.
Почему ему доставляло такое удовольствие смущение учительницы? И как можно быть довольным и раздраженным в одно и то же время? Поездка в Гринвилль займет целый день!
– А я думал, мы поедем к Финнигану, здесь, в Кентербери.
И почему в этот раз предложение поехать к Счастливчику не подействовало на Эйс?
– К Финнигану? – спросила Морган. – Кхм.
Так можно было бы отреагировать на попытку продавца в рыбном магазине всучить протухшую треску.
– Там не очень большой выбор, – заметила она.
– Но до Гринвилля ехать целых полтора часа! – запротестовал он.
К тому времени, как они туда доберутся, уже будет пора перекусить. А потом еще за покупками... Автомобильное шоу таяло прямо на глазах.
Ланч с учительницей? Его жизнь, такая однообразная после смерти Синди, разлетелась на осколки и стала намного более запутанной.
– Это ближайший нормальный торговый центр, – ответила Морган, и Нейт понял, что она может переупрямить кого угодно – возможно, даже его. Об этом говорили и ее настойчивые послания из школы. – Там мы купим самые лучшие наряды.
– Самые лучшие. – Эйс выдохнула. – А мы можем зайти в «Шоу-Кэйв»? Там Бренде Уэстон купили зимнюю куртку с белым мехом.
Нейт с удивлением посмотрел на дочь. Оказывается, она знала название магазина в Гринвилле и интересовалась куртками с белым мехом.
– Придется подчиниться, – пробормотал он, хотя слово «подчинение» совершенно исчезло из его лексикона за последние два года.
– Простите? – переспросила Морган.
– Говорю, поехали.
Однако, увидев машину, Нейт в очередной раз пожалел о своем решении. Это была маленькая машинка, в которой он при всем своем желании не мог удобно разместиться. А до Гринвилля целых полтора часа.
И даже если он решил подчиниться, он не собирался добавлять к своим мучениям еще одно.
– Машинки на карусели и то больше по размеру, – пробормотал он. – Лучше поедем на моей.
В самой мисс Морган Мак-Гир было что-то напоминавшее о пытках. Это заставляло его думать, что часть его души, мертвая уже два года, способна ожить.
Но кто в здравом уме захочет оживлять то, что причинило ему такую боль?
Глупые мысли для мужчины, которому предстоит всего лишь провести полтора часа в машине с хорошенькой Морган Мак-Гир. Все же он был уверен, что эти полтора часа покажутся самыми долгими в его жизни.
Неожиданно ему вспомнился старый разговор:
«Я бы хотела, чтобы ты узнал, что такое любить, Нейт».
«Но я люблю тебя, Синди».
«Нет. Любовь – это когда голова идет кругом, и все летит к черту, и дыхание перехватывает. Вот что это такое».
Синди была девушкой его лучшего друга. Дэвид пошел служить в армию и погиб. Казалось, горе убьет и ее, но Нейт сделал все, что мог – ведь он пообещал Дэвиду позаботиться о ней.
«Голова кружится? Дыхание перехватывает? По-моему, так это совсем не весело».
Она тогда грустно рассмеялась:
«Хэт, ты понятия не имеешь, о чем говоришь».
Он засомневался, что его сердце сделано из железа, когда оказался в одной машине с Морган и легкая вуаль ее духов окутала его.
Хотя и у железа были свои секреты. Оно было твердым лишь до тех пор, пока его не нагревали. Возле огня железо становилось мягче масла. А в такой женщине, как Морган Мак-Гир, огня было куда больше, чем позволяла увидеть ее безукоризненная внешность.
Но Нейт не собирался проверять это. Он надеялся, что сможет оставаться бесстрастным, несмотря на этот нежный аромат духов.
Все просто. В конце концов, Нейту удавалось сохранять равнодушие в присутствии любой другой женщины, которая считала, что они с Эйс нуждаются в ласке, любви и спасении. А он ни в чем не нуждался. И гордился этим.
Иногда казалось, что у него есть только эта гордость – и Эйс конечно же.
Когда они все разместились в его просторном автомобиле, Нейт понял, что не сможет оставаться бесстрастным – он постоянно ощущал присутствие Морган на заднем сиденье, рядом с Эйс.
И он также осознал, что поездка в Гринвилль оказалась очень, очень короткой. Все потому, что Морган согласилась изменить машину, но не свои планы. А она планировала превратить этот день в праздник для Эйс, и ее искренняя забота о дочери смягчила его сердце. И ему это совершенно не нравилось.
Нейт изо всех сил сопротивлялся попыткам Морган вовлечь его в разговор, но чувствовал легкий стыд из-за того, что обычно во время долгих поездок с Эйс просто включал какой-нибудь фильм.
Он искоса взглянул на Морган. Ее глаза сияли искренним счастьем.
Нейт понимал, что после смерти Синди он жил будто во тьме, в постоянном сожалении, в отчаянии от своей беспомощности. Свет Морган пронзал его насквозь, и он не собирался позволять это.
– Мы едем, едем, едем, в далекие края. – Морган Мак-Гир пела с энтузиазмом, который отчасти извинял полное отсутствие слуха.
Она была молода и совершенно наивна и никогда не переживала таких тяжких времен, какие выпали на его долю.
– Мы едем, едем, едем...
Нейт потряс головой, не желая втягиваться в сияющий мир Морган Мак-Гир. Из этого ничего хорошего не выйдет. Когда что-то твердое встречается с мягким, мягкое всегда страдает.
Самое лучшее, что он мог сделать для этой учительницы, которая так заботилась о его дочери, – это не отплатить болью за ее заботу.
И влечение к ней, которое пробуждал ее аромат, ее голос и энтузиазм, могло привести только к страданию.
И он был достаточно циничен, чтобы признать это. А вот она – вряд ли.
Морган бросила быстрый взгляд на Нейта Хетоуэя. За все то время, что они провели вместе в дороге, он не сделал ничего, чтобы изменить ее первое впечатление о нем как о мужчине, который способен укротить железо своей волей.
Он был воином. Покрытый шрамами, полагающимся только на себя, прячущим эмоции за такими высокими стенами, которые невозможно преодолеть. Именно поэтому Морган так и тянуло попытать силы.
Она всю дорогу пыталась вызвать у него улыбку, напевая ужасным голосом, пыталась втянуть его в разговор. Конечно, она объяснила себе, что делала все это для того, чтобы Эйс увидела отца с другой стороны, но это было не всей правдой.
Во время их первой встречи в кузнице Морган заметила тень улыбки на его губах и пыталась вернуть ее. Но у нее ничего не вышло. Чем больше она старалась, тем более отчужденным казался Нейт. Однако она не могла не восхититься тем, как он посматривал на Эйс на заднем сиденье, как терпел все выходки Морган ради дочери.
Да уж, такого мужчину, как Нейт Хетоуэй, едва ли можно было встретить в шумном ресторанчике «Сырный Чарли», где между столиков сновали одетые цыплятами официанты.
Без лишних слов Нейт съел отвратительную еду и сунул официанту-цыпленку чаевые.
– Ну, было весело? – спросила Морган, когда они вышли.
– Да! – воскликнула Эйс. Однако даже она заметила, что ее отец едва ли выглядит довольным.
– Папочка, разве это было не здорово?
– Так же здорово, как если бы меня били молотком по голове, – пробормотал он.
– Звучит не очень весело, – отметила Эйс.
– Вот именно, – угрюмо ответил Нейт.
Эйс побежала к машине, и Морган украдкой вздохнула.
– Как вы только позволили себя уговорить?
Нейт поколебался, потом кивком указал на Сесилию:
– Мы всегда проводим субботу вместе. Это традиция. С тех пор, как ее мать умерла. Сегодня я готов был пропустить один день, но она – нет.
– Да под этим суровым обликом скрывается настоящее золотое сердце, а, Нейт Хетоуэй?
Морган наконец-то получила долгожданную улыбку, но не ту, на которую надеялась. Холодную. Циничную.
– Не обманывайте себя.
Вместо того чтобы пробраться через стены вокруг его сердца, Морган заставила его поставить дополнительную стражу. Это ее просто взбесило. Что ж, если она не могла его развеселить, то, по крайней мере, у нее появился шанс помучить его.
– Что ж, если вам понравился «Сырный Чарли», то от «Шоу-Кэйв» вы будете в полном восторге, – пообещала она.
Нейт бросил на нее мрачный взгляд, от которого по телу Морган пробежала дрожь.
В магазине эксклюзивной одежды для девочек Нейт почувствовал себя в десятки раз хуже. Мрачный, высокий, он казался неуклюжим среди этих нарядов с кружевами и оборками всех оттенков розового.
Игнорируя его недовольство и в то же время наслаждаясь им, Морган и Сесилия с энтузиазмом принялись выбирать, и вскоре их руки были заняты целой грудой блузок, футболок, платьев и юбок.
– Отлично, – сказал Нейт, когда понял, что они больше унести не в состоянии. – Закончили? Можем уходить?
– Она должна все это примерить.
– Что? – Он выглядел как волк, попавший в капкан. – Зачем? Просто купим это все и поедем домой.
Нисколько не смущаясь тем, что она так наслаждается его отчаянием, Морган наклонилась и прошептала:
– Этот магазин очень дорогой. Пусть Сесилия выберет пару вещей здесь, а остальное купим в другом месте.
– В другом месте? – Нейт закрыл глаза и застонал. – Давайте просто купим эту чертову одежду. Не важно, сколько она стоит. Я не хочу идти еще куда-нибудь.
– Так нельзя, – твердо произнесла Морган. – Мы находимся в магазине всего лишь десять минут. Не будьте ребенком.
От удивления у Нейта отпала челюсть. Он поспешно закрыл рот и – Морган была в этом уверена – заскрипел зубами, прежде чем выдавить:
– Ребенок? Я?
– И еще, не могли бы вы перестать ругаться? Сесилия употребляет эти слова в школе.
– Что, «чертовы» – это ругательство? – Нейт был изумлен этим не меньше, чем нахальством Морган, осмелившейся назвать его ребенком.
– Именно, – храбро ответила она.
Нейт посмотрел на нее так, будто она только что свалилась с другой планеты. Он нахмурился, засунул руки в карманы и тоскливо воззрился в сторону двери. И в этот момент к ним, пританцовывая, подбежала Эйс, показывая еще одну находку:
– Смотри! Эти джинсы с блестками просто супер!
Нейт тяжело вздохнул, бросил мрачный взгляд на Морган, на который она ответила беззаботной улыбкой, и позволил Эйс потащить его в сторону примерочной.
Примерочные, как и все в «Шоу-Кэйв», были сделаны к вящему удовольствию девочек. Помещения, украшенные к Рождеству, напоминали сказочный дворец.
И именно там, на розовом, обтянутом сатином креслице, сидел Нейт Хетоуэй. Но, глядя на дочь в новых нарядах, он хмурился все меньше, хоть и не улыбался.
Домой они ехали уже в сумерках. Эйс сразу же уснула на заднем сиденье, утонув в пакетах с одеждой и коробках с обувью. Их можно было бы положить в багажник, но девочка запретила.
Эйс уже надела новую курточку с белоснежным мехом, которая была обречена стать предметом зависти всех школьниц, и блестящие красные кожаные туфельки.
– Она совершенно вымоталась, – заметил Нейт, бросив на нее взгляд. – И неудивительно. Неужели все женщины рождаются со страстью к магазинам?
– Думаю, да.
– Как тогда получилось, что вы ничего не купили себе?
– Мы поехали сюда не ради меня.
Нейт взглянул на Морган, и в его глазах светилась теплота, пробившаяся сквозь все преграды, – но он быстро отвернулся.
Внимательно глядя на дорогу, Нейт включил радио, настроенное на станцию с рок-музыкой. Но, вновь посмотрев на спящую дочь, а потом на Морган, он принялся менять частоту до тех пор, пока не заиграла спокойная баллада.
– Почему вы зовете Сесилию Эйс? – спросила Морган.
Он заколебался, словно не хотел выдавать ей тайны своей семьи, но потом ответил:
– Ее мама звала ее Сиси. Это совсем неподходящее имя для семьи Хетоуэй... Сейчас я жалею, что так серьезно воспринял это.
Его голос был полон раскаяния. Морган знала про аварию. Она представила себе, что вот он, мужчина, который когда-то имел жену, целую жизнь впереди, а потом в одно мгновение все закончилось.
Нейт снова замкнулся в себе, он и так сказал больше, чем следует. Он был из тех сильных духом людей, которые не любят рассказывать другим о своей боли.
Их окутало молчание. Было что-то особенно приятное в том, чтобы ехать вот так, сквозь темноту, слушая тихую музыку, глядя на кружащийся снаружи снег, чувствуя его присутствие рядом.
Обычно, если Морган самой приходилось вести машину во время снегопада, она нервничала, но в этот раз она чувствовала себя защищенной, потому что рядом был мужчина, готовый оберегать тех, за кого нес ответственность.
И то, что он не смог защитить свою жену, окутывало его туманом боли и отчаяния.
Морган знала, что Нейта не было рядом с женой в момент аварии, но все равно он считал себя виноватым. Думал ли он, что ему следовало самому сесть за руль в тот вечер? Или не позволить ей ехать в бурю?
Нет, ей не следует спрашивать его об этом. Пока. Возможно, в другой раз... И почему Морган надеялась на последующие встречи? Только потому, что с ним она чувствовала себя такой защищенной?
Амелия бы этого не одобрила, но было так приятно полагаться на уверенность другого. Даже если это – слабость, Морган наслаждалась ощущением того, что о ней кто-то заботится.
Она посмотрела на решительные черты его лица, подсвеченного лампочками на панели управления. Он был спокоен, несмотря на то что снегопад усилился и дворники с трудом справлялись, очищая лобовое стекло от снега.
Возможно, Нейт Хетоуэй и нечасто улыбался, но Морган вдруг поняла, что, если неприятности вдруг прижмут к стене, именно за его спиной ей хотелось бы укрыться.
Эта мысль казалась необычной для независимой женщины, наслаждавшейся своим одиночеством, и Морган объяснила ее усталостью. И в тот же самый момент, словно стремясь подтвердить это, тепло в машине, радио, снегопад – все это вызвало в ней непреодолимую сонливость. Моргнув, она уже не смогла открыть глаза.
Когда она проснулась, вокруг все было тихо. Радио выключено, машина пуста.
Морган ощутила тяжесть на плече и поняла, что это была рука Нейта. Даже сквозь куртку она ощущала тепло и силу его ладони. Ей снова захотелось спать.
– Морган, мы приехали.
Морган встряхнулась. Нейт стоял рядом, открыв дверцу автомобиля. Обернувшись, она увидела, что на заднем сиденье нет ни Эйс, ни покупок.
– Отнес в кровать, – сказал он, прежде чем Морган успела задать вопрос. – Подумал, что вы сами проснетесь, пока я буду перетаскивать вещи, но вы крепко уснули.
Морган почувствовала, что краснеет. Она очень надеялась, что не бормотала его имя во сне. Что же ей снилось – может, его долгожданная улыбка?
И вдруг, когда меньше всего ожидала, она увидела ее. Да, Нейт улыбался. Слабо, но так ясно, словно солнце, показавшееся из-за туч в ненастный день. Он протянул руку и коснулся ее щеки:
– У вас тут отпечаток от кресла. – Потом он резко убрал руку и отвернулся: – Мисс Мак-Гир?
– Морган.
Он снова посмотрел прямо на нее, но на лице уже не было и тени улыбки.
– Вы превратили этот день в праздник для моей дочки. Давно я не видел ее такой счастливой. Спасибо вам.
А потом он наклонился и коснулся губами щеки, где только что были его пальцы. Поцелуй был таким нежным, что разом отвергал все, что она видела в его глазах.
Нейт отвернулся, вошел в дом и захлопнул за собой дверь, ни разу не оглянувшись.
Морган сидела в машине, ошеломленная, не понимая, было ли это продолжением сна. Наконец она смогла стряхнуть с себя оцепенение и пойти к своей машине.
Ночь была холодной и звездной. Морган дрожала – от холода или от того, что ушло тепло, которое она ощутила от прикосновения его губ?
Только подъезжая к дому, она поняла, что опять забыла о «Рождественском ангеле».
И да, она прекрасно знала, насколько все было глупым и безрассудным, да и вообще шло наперекор всем ее решениям и обещаниям, данным по приезде в Кентербери, оспаривало каждую страницу «Радости одиночества»... Но она все-таки собиралась использовать этот предлог, чтобы снова увидеть Нейта.
Глава 3
Никогда он больше не увидит ее. Ни за что.
Морган Мак-Гир затронула ту часть души Нейта Хетоуэя, которую не следовало пробуждать.
Желание поцеловать ее, которому он последовал, должно было быть пресечено в самом начале.
Он словно целовал лепестки розы, такие свежие, такие притягательные. Прикасаясь губами к ее нежной коже, Нейт остро осознал пустоту его жизни. Это было слишком!
Он твердо решил никогда больше не встречаться с Морган Мак-Гир. Находясь в одиночестве в мастерской, он произнес эту клятву вслух:
– Я никогда больше не увижу ее. Не буду никогда иметь с ней никаких дел.
Ну вот. Их с Эйс жизнь была и так достаточно непростой, чтобы усложнять ее еще больше, впутываясь в отношения с учительницей.
Отношения? Именно поэтому он и не хотел пересекаться с ней. Всего лишь один день, проведенный с нахальной школьной учительницей, заставил его думать об отношениях?
Нет. Он твердо воспротивился, и на этом делу конец.
В городе все знали о легендарной дисциплине Нейта Хетоуэя: если он что-то говорил, то не отступал от своих слов ни на шаг.
Именно эта черта характера позволила ему снова запустить старую кузницу, которая на протяжении двух поколений приносила только убытки, и переделать ее по своему вкусу – в то, чем она стала ныне. Даже отец Нейта был настроен скептически, но скептицизм был в крови у семьи Хетоуэй. Таков был результат сурового воспитания и упорного труда с малых лет.
Синди и Дэвид выросли в таких же семьях – семьях рабочих, бедных, честных и гордых. Они втроем были «мушкетерами», их дружба защищала детей от насмешек более обеспеченных одноклассников.
Нейта от бедности спасла кузница, Дэвида – армия. Он считал, что служба станет билетом в будущее, возможностью получить образование и обеспечить Синди всем после их свадьбы.
Но брат вернулся домой в гробу.
«Позаботься о ней, если со мной что-нибудь случится».
И Нейт позаботился.
Синди не стала прежней, ее жизнерадостный смех затих, но рождение ребенка помогло ей. Супруги хорошо относились друг к другу, у них была крепкая, дружная семья.
Потеряв Синди, Нейт погрузился в бездну отчаяния, которой смог избежать после смерти Дэвида. Теперь он знал, что порой никакая сила не поможет защитить его близких. Возможность контролировать окружающий мир оказалась иллюзией. Предотвратить трагедию было так же невозможно, как остановить бьющиеся о берег волны.
Нейт страдал из-за потери Синди. И в то же время он что-то утратил в себе самом.
Вспоминая жену сейчас, он чувствовал себя виноватым из-за того, что аромат ее духов, наполнивший когда-то салон автомобиля, никогда не был для него таким притягательным.
Но Морган Мак-Гир не могла стать частью его мира, которому недоставало изящества и тонкости, навсегда ушедших со смертью Синди.
«А что же насчет Эйс, как она выживет в этом суровом мире?»
Нейт постарался убедить себя, что дочь жила все-таки в хороших условиях по сравнению с его детством. Она, по крайней мере, не знала голода. И это уже служило поводом для гордости.
Буквально через два года работы кузница, в которую Нейт вложил душу, стала окупаться. Успех был больше, чем он мог себе представить. У него появились постоянные заказы, даже на год вперед. Он распродавал изделия так быстро, что едва успевал делать новые.
Успех позволил Нейту выплатить закладные, обеспечить родителям проживание во Флориде – причем такое, которое они два года назад назвали бы роскошным. Он мог позволить себе любой автомобиль. Он даже откладывал деньги на колледж для Эйс.
И все же для такой женщины, как Морган Мак-Гир, в его мире не было места.
У него была работа, которая приносила удовлетворение, не затрагивая сердца. А Морган не только прикоснулась к его сердцу, она могла бы заполнить пустоту в его душе, о которой он раньше и не подозревал.
Нейт вдруг осознал, что Морган находится в кузнице, словно сила мысли могла призвать ее. Как он догадался, что это была именно она?
Аромат, ощущение, звук тихо открывшейся двери?
Нет. Просто она была единственной, кто не обратил внимания на предупреждающую табличку на двери.
Теперь, считая, что их совместная поездка – и, возможно, поцелуй – давали ей какие-то дополнительные права, она стояла прямо у горна и внимательно наблюдала за его работой.
Аромат ее духов заполнил пространство вокруг, внушая ему уже знакомую тоску по недостижимому. Тоску по чему? По нежности?
Нейт нарочно продолжил заниматься своим делом: раздувал мехами огонь посильнее – и только потом взглянул на Морган.
Нейт собирался приказать ей уйти, но – удивительно – его легендарная дисциплина на этот раз подвела. Он не смог этого сделать.
Великолепные медные волосы Морган были убраны в хвост. Она была без макияжа, но ее глаза сияли ярче любого изумруда. Хотя нет, губы она все-таки подкрасила – они слегка блестели, едва заметно, но очень соблазнительно. Она просто смотрела на его работу, не мешая, и почему-то ее присутствие не раздражало Нейта.
– Привет, – услышал он собственный голос. Не то чтобы совсем дружелюбный, но и не тот, которым выгоняют прочь.
– Привет. Что вы делаете?
– Это часть ворот для исторического здания в Саванне, в Джорджии.
– Просто фантастика. – Учительница перешла к столу, где лежали остальные части ворот, словно детали пазла, который еще нужно было собрать.
Нейт снова украдкой взглянул на Морган, подумав, что она, наверное, шла пешком. На ней была теплая розовая куртка и варежки. Щеки разрумянились от холода.
Нейт видел, что она действительно в восторге от его работы. Да, его изделия заслуживали похвалу и художников, и кузнецов по всему миру, но почему-то именно ее слова затронули его. Неудивительно, что все первоклассники так любили Морган.
– Я заглянула, просто чтобы сказать, что эта неделя была очень хорошей для Сесилии.
– Из-за нарядов? – с презрением спросил Нейт. – Мы живем в мире, где даже шестилетки судят друг друга по тряпкам, мисс Морган.
Он понимал, что специально пытается задеть ее, подсознательно пытаясь заставить уйти – раз уж не получилось прямо попросить об этом.
Несмотря на свою хваленую выдержку, рядом с Морган Нейт не мог быть спокоен – его постоянно тянуло к ней, и это его раздражало.
Но Морган не оскорбил его цинизм.
– Дело не только в одежде, дело в том, что Сесилия чувствует себя по-другому. Она чувствует себя на своем месте. Это придает ей уверенности.
– Мне уверенности не занимать. Хотя в детстве у меня никогда не было красивой одежды.
Ну и зачем он это сказал? Нейт посмотрел на Морган – она мягко улыбалась, ожидая, что он продолжит. Но он не собирался этого делать!
– В общем, спасибо, что заглянули. Могли бы записку послать.
Но она по-прежнему выглядела спокойной. Нейт многое бы отдал за то, чтобы она нахмурилась. Ему хотелось рассказать ей обо всем – и о том, о чем он старался даже не вспоминать.
– Мы оба знаем, что вы не читаете мои сообщения.
Интересно, она уйдет, если он пообещает впредь всегда читать их? Вряд ли.
– В любом случае мне нужно было увидеть вас. Вы должны подписать разрешение для Сесилии на участие в «Рождественском ангеле». Репетиции начнутся на следующей неделе.
– Мне осточертел этот «Рождественский ангел», – проворчал Нейт. – Весь город словно помешался. Я не люблю Рождество. Я не люблю Уэсли Уэлхэвена. И мне совершенно не нравится «Рождественский ангел».
Мгновение Морган хранила молчание. Здравомыслящий человек поторопился бы поскорее убраться подальше от разгневанного Нейта Хетоуэя. Но не она.
– Пожалуй, вам нужно повесить еще одну табличку на двери: «Здесь живет Гринч».
– Моя жена попала в аварию в сочельник. Она умерла в Рождество, два года тому назад. Знаете, после такого Санта-Клаус с его оленями уже не так радует.
Он сказал это почти бесстрастно, но, несмотря на его решение относиться к Морган безразлично, ему это не удавалось.
Нет, он не хотел ее жалости. Он ненавидел жалость.
Ему нужно было кое-что другое – он изумился, когда понял, что именно. Он больше не хотел нести эту ношу в одиночестве.
Он хотел рассказать кому-нибудь об ужасной боли, от которой не смог избавить жену. Об облегчении, которое почувствовал, когда она умерла, потому что ей больше не было больно.
Рассказать, что, несмотря на муки, Синди выглядела довольной, что скоро соединится с тем единственным, кого на самом деле любила. Что все это время она смотрела прямо на Нейта и наконец, перед самой смертью, спокойно и уверенно сказала: «Ты был моим ангелом, Нейт. Теперь я буду твоим».
И Нейт ненавидел себя за то, что хочет рассказать все это Морган Мак-Гир, которой не было до этого абсолютно никакого дела. И за то, что хотел потребовать у нее ответа: почему Синди пообещала быть его ангелом, но не сдержала обещание – как будто молоденькая учительница могла ему это объяснить. Это желание исповедаться считалось ужасной слабостью в его мире, выстроенном исключительно на силе.
Морган снова подошла к нему, встала совсем близко, изучая его серьезными зелеными глазами, словно и в самом деле могла объяснить необъяснимое.
– Мне очень жаль вашу жену.
Если бы она добавила «но» – как в «...но пора уже оставить это в прошлом» или «...но ради Эйс», то у Нейта была бы очень, очень основательная причина невзлюбить ее. И он ждал этого, надеялся на это.
Но Морган молчала.
Вместо этого, не отводя взгляда, она положила ладонь на его запястье, и это прикосновение, такое нежное, заставило его смягчиться, стать податливым, как раскаленное на огне железо.
Морган осознала, что прикасается к нему, в тот самый момент, когда Нейт резко отдернул руку. Он грубо произнес:
– Нас здесь не будет на Рождество. Эйс нет смысла ввязываться в это. Мы поедем в Диснейленд.
Это звучало так, словно было давно запланировано, хотя на самом деле Нейт выдумал эту поездку только что, чтобы хоть как-нибудь противостоять Морган.
– Вы знаете, – мягко сказала она, немного подумав, – этот город страдает от экономического упадка. В прошлом году шоу «Рождественское чудо» в Маунтейн-Ридж, в штате Вермонт, принесло городу огромные деньги. И рекламу. Теперь, чтобы увидеть великолепные зимние пейзажи, туда съезжаются толпы людей.
– И какое отношение это имеет ко мне? К Эйс?
– То же самое может произойти в Кентербери.
– И что? – спросил он.
– Мне кажется, – мягко продолжила она, смущенная, но не напуганная демонстрацией дурного настроения, – что люди нуждаются в мечте. И в Рождество – особенно. Им нужно верить, что все будет хорошо.
– Да неужели?
Неужели она действительно в это верит? Откуда ей знать, что нужно людям? И ему самому.
Огонь разгорелся. Но Нейт все же взял мехи и раздул пламя сильнее, стараясь, однако, не заглушать голос Морган.
– Эйс нуждается в вере, – тихо продолжала она. – Ей тоже нужно знать, что все будет хорошо. И почему-то я не думаю, что этому способствует поездка в Диснейленд, какой бы веселой она ни получилась.
Нейт отложил мехи. Все зашло слишком далеко. Он повернулся, сложив руки на груди:
– Это звучит так же занудно, как и ваши записки. Да откуда вам знать, что нужно людям? Вы, такая умная, да у вас еще молоко на губах не обсохло!
Морган вспыхнула от гнева. Наконец-то он своего добился. Сейчас она уйдет, хлопнет дверью и, если повезет – никогда не вернется. Впрочем, вряд ли это будет совсем так приятно, как ему представлялось.
– Почему-то, – начала Морган, которая, вместо того чтобы исчезнуть, тоже упрямо скрестила руки на груди, – хоть вы и пережили трагедию, Нейт, я не думаю, что вы стали абсолютно глухи к нуждам тех, кто вас окружает. И к их надеждам.
Нейт открыл рот.
А потом закрыл.
И как разговор о проклятом разрешении превратился в это? В прием у психоаналитика?
Как он вызвал в нем желание стать лучше? И не только ради дочери.
Нет, если бы только ради Эйс, все было бы намного проще.
– Я подумаю об этом, – ответил Нейт.
Эта фраза использовалась всеми как вежливая форма отказа. На самом деле она означала: «Нет, и я даже не собираюсь думать об этом».
Однако в этот раз он так просто не отделается.
– Для Эйс это шоу очень много значит, – заметила Морган. – Я уже объявила классу, что мы либо все будем участвовать в празднике, либо никто.
– Совсем не похоже на шантаж, – отметил он, отворачиваясь и беря в руки щипцы и раскаленный докрасна железный прут. – Вы хотите сказать, что рождественское счастье детей зависит от меня?
Он бросил взгляд на Морган, и она серьезно кивнула, игнорируя его скептический тон.
– Да уж, большая ответственность, – ответил он, намеренно стараясь говорить как можно циничнее. – Я не тот человек, которому следует доверять в таких делах, мисс Мак-Гир.
Морган долго смотрела на Нейта, а он уже начал работать с железным прутом. Когда он снова взглянул на нее, вопросительно приподняв брови, она коротко кивнула, словно знала о нем то, о чем он сам и не подозревал.
– Я так не думаю, – просто сказала она. – Думаю, вы просто хотите казаться таким.
Мисс Всезнайка вытащила разрешение из кармана розовой куртки, положила на рабочий стол, бережно разгладила его и ушла, оставив Нейта размышлять обо всем произошедшем.
Некоторое время спустя в доме, готовя ужин – хот-доги и салат, – он обратился к Эйс так, словно ему пришла в голову отличная идея:
– Эйс, как смотришь на поездку в Диснейленд на Рождество?
По правде говоря, он ожидал такого же взрыва счастья, как тот, который сопровождал поездку в торговый центр с Морган Мак-Гир. Однако вместо этого в кухне повисла тишина.
Потыкав вилкой в замороженный хот-дог, словно от этого он станет съедобнее, Нейт повернулся к дочери.
Эйс заправляла свой, уже разогретый хот-дог кетчупом и горчицей и вовсе не выглядела радостной. Сегодня на ней была новая красная юбка с белыми помпонами. Она выглядела прекрасно. Нейт надеялся, что мальчишки не начнут бегать за ней. Нет, пожалуй, еще рано об этом волноваться.
– Диснейленд? – повторил он, надеясь, что дочка его просто не расслышала.
– Ох, папа. – Эйс тяжело вздохнула с таким видом, словно пыталась объяснить что-то маленькому несмышленышу. – Мы не можем поехать в Диснейленд на Рождество. Я должна петь в хоре в «Рождественском ангеле». В сочельник это покажут по телевизору! Надо позвонить бабушке и дедушке и рассказать им. – И на тот случай, если он попытается возразить, она добавила: – А на Новый год у Бренды будет вечеринка на катке. Надеюсь, Санта принесет мне новые коньки... Когда я увижу Санту?
Нейт был абсолютно уверен, что неделю назад Эйс и Бренда были заклятыми врагами. Итак, Морган оказалась права. Несмотря на неправильность мира, в котором людей судят по одежде, у его дочери выдалась отличная неделя.
Да, это кое-чего стоило. Так же как и засиявшие глаза девочки, когда она говорила о показе по телевизору.
Нейт пообещал ей, что, как только Санта заглянет в торговый центр в Кентербери, они сразу же пойдут к нему, а сам сделал мысленную заметку о коньках. Потом, когда Эйс уже легла, он подписал разрешение на участие в «Рождественском ангеле» и положил его в портфель Эйс, убеждая себя, что дело было только в дочери – а Морган Мак-Гир совсем ни при чем.
