Текст книги "Опасное желание"
Автор книги: Кара Эллиот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Хорошо, – наконец услышала она тихий голос.
Сначала ей показалось, что это был шепот ветра, но Камерон повторил свой ответ, на этот раз громче и отчетливее:
– Хорошо, если ты действительно хочешь участвовать в осуществлении моего плана, я не вправе отказывать тебе. Единственное, о чем я тебя прошу, – подумай хорошенько о возможных последствиях, прежде чем принять окончательное решение. Любая ошибка может стать роковой, и я, возможно, буду уже не в силах что-либо исправить.
Софи кивнула. Комок подступил у нее к горлу, и она боялась, что ее голос дрогнет или сорвется, если она произнесет хоть слово.
– Даже самые тщательно продуманные планы порой срываются. Что-то идет не так, и все летит к черту.
– Понимаю, – выдавила из себя Софи.
– Очень на это надеюсь.
Они помолчали. Софи была полна решимости стоять на своем, и Камерон чувствовал это.
– Ты должна придерживаться правил, которые устанавливаю здесь я, – заявил Камерон. – И мое первое требование состоит в том, что ты будешь подчиняться им беспрекословно.
– Ты говорил, что ненавидишь любые правила, – напомнила Софи.
– Ненавижу, но только не те, от которых зависит сама жизнь. – Камерон провел рукой по взъерошенным ветром волосам. В этот момент он был похож скорее на жертву, чем на охотника. Но тут его взгляд стал более жестким, непроницаемым, он будто вобрал в себя твердость гранитных скал, которые окружали их. – Прежде чем приступить к делу, я всегда взвешиваю шансы на успех, и порой прихожу к выводу, что лучше бросить все, потерпеть убытки и бежать, спасая свою жизнь.
То, что он говорил, все больше интриговало Софи.
– Ты рассуждаешь как профессионал в своем деле. Скажи, ты часто занимаешься подобными вещами?
– Часто ли я взвешиваю все шансы?
Он опять пытался увести разговор в сторону.
– Нет, часто ли проникаешь в чужие жилища, раскрываешь чужие секреты, ну и тому подобное.
– Так часто, что это стало моей второй натурой. И чем лучше охраняется место, которое меня интересует, тем с большим рвением я стараюсь туда попасть. Это для меня своеобразный вызов. Как-то через своих осведомителей в порту я узнал, что один вице-губернатор из Восточно-Индийской компании подделывает судовые декларации на транспортировку алмазов из Голконды. Кроме того, я узнал – не будем говорить, каким образом, – что этот человек снимает небольшое здание в переулке, расположенном неподалеку от собора Святого Павла, под контору. И тогда я пробрался туда. Ночью, когда шел сильный дождь. Я знал, что сторожа, состоявшие из сикхов, непривычны к лондонскому климату и не расслышат посторонних звуков сквозь шум городского ливня. Из найденных в конторе документов я узнал, где находится склад с нелегальными драгоценными камнями и когда торговец из Антверпена должен приехать за ними. – Камерон усмехнулся. – Так вор перехитрил другого вора, и эта мысль грела мне душу.
– Расскажи мне о других своих подвигах, – попросила заинтригованная Софи.
– Тебе не стоит интересоваться деталями моей жизни, Солнечный Лучик. Некоторые из них так темны, что в них не сможет проникнуть даже твой свет.
– Нет, я хочу знать о тебе все, – заявила Софи.
– Только не сейчас. Мне надо подготовиться к визиту в святая святых маркиза Уолкотта.
– А что тебе для этого требуется?
– Разные приспособления, все, что нужно для того, чтобы пробраться в чужое, хорошо охраняемое жилище.
Софи пристально вгляделась в его лицо. Юноша, которого она знала когда-то, не скрывал своих эмоций. А выражение лица повзрослевшего Камерона было непроницаемым. Этот человек научился быть осторожным. Софи не могла понять, что творилось у него в глубине души.
– Ты научился прекрасно играть в разные игры, Кэм, – медленно проговорила она, – но если ты передумаешь брать меня с собой на дело, в твоем теле, кроме прокола в ухе, появится еще немало дырок.
В зеленых глазах Камерона на мгновение вспыхнули яркие искорки, но его взгляд тут же снова стал невозмутимым:
– Ты мне не доверяешь?
Софи приподняла бровь:
– А ты считаешь, что заслуживаешь доверия?
Камерон засмеялся, но выражение его глаз оставалось серьезным. Возможно, Камерон Даггет был искусным манипулятором, но некоторые вещи давались ему с трудом.
– Вовсе нет. И я рад, что ты это усвоила. По крайней мере я не вызову у тебя разочарования. – Камерон переступил с ноги на ногу. – Снова.
Поднялся сильный ветер, и его порывы отдавались эхом в проемах между скалами и валунами.
– Итак, Софи, я надеюсь, мы поняли друг друга, – тихо проговорил Камерон.
«Я всегда понимала тебя, Кэм, понимала лучше, чем ты думал», – промелькнуло в голове Софи.
– Как я уже говорил раньше, Софи, у меня есть свои причины преследовать тех, кто шантажирует тебя. Поэтому, пожалуйста, не объясняй мои поступки порывами благородного альтруизма.
– Не беспокойся на этот счет. Еще в юности ты лишил меня всех романтических иллюзий.
Камерон, запрокинув голову, стал следить за парящим высоко в небе одиноким ястребом. Хищная птица кружила, высматривая жертву. Всегда одна, всегда настороже, всегда бдительна.
– Повторяю, я уже не девочка, – продолжала Софи, – поэтому я принимаю твои условия. – Она подняла с земли свою корзинку с перепачканной землей зеленью. – Где и когда мы встречаемся?
Камерон присел на корточки и стал собирать чеснок, который все еще валялся на земле.
– У северной калитки фруктового сада, – ответил он.
У него были проворные руки с длинными тонкими пальцами, которые с удивительной грацией собирали зелень. Софи, как завороженная, наблюдала за его движениями. Они были плавными, заботливыми, не похожими на его резкие слова.
– Скажем, в полночь, – продолжал Камерон. – В тот час, когда мрак может поглотить, укрыть от постороннего взгляда.
Софи усмехнулась:
– Эти слова понравились бы Джорджи, они похожи на фразу из романа. Она накупила в Лондоне много книг. Одна из них, кстати, называется «Страшная тайна леди Эвери».
– Джорджиана превратилась в интересную юную леди. Такую непросто встретить в светском обществе. – Ветер сдул с его лица прядку длинных волос, и Софи увидела, что его глаза озорно поблескивают. – Она жизнерадостна и полна энергии.
– Ты еще не видел Пенелопу, – заметила Софи.
Камерон засмеялся:
– Ты имеешь в виду свою младшую сестру – этот пухлый розовый колобок?
– Она теперь ростом почти с Джорджи. И такая же своевольная. – Софи тяжело вздохнула. – Не знаю, как я до сих пор не поседела.
Камерон быстро подобрал оставшиеся травы и положил их в корзинку.
– Софи, подумай еще раз: стоит ли тебе ввязываться в опасную игру.
Опять это слово «опасный»!
– Если ты будешь, как и раньше, руководствоваться здравым смыслом, то не придешь завтра вечером к усадьбе Уолкотта, – сказал Камерон, вставая. – Я сдержу слово и подойду к северной калитке в полночь. Но если ты опоздаешь хоть на минуту, я уйду без тебя.
– Я буду ждать тебя в назначенное время. Ты пытаешься запугать меня.
Выражение лица Камерона оставалось непроницаемым.
– О, мне давно следовало бы это сделать.
Глава 9
Следующий день тянулся медленно и был похож на ползущую через лужу патоки черепаху. События вчерашнего дня – неожиданное появление Камерона и новые угрозы Дадли – серьезно взволновали Софи. Чтобы справиться с охватившей ее тревогой, она старалась занять себя каким-нибудь делом. Однако, хлопоча по хозяйству, Софи каждые пятнадцать минут посматривала на часы. Вскоре столовое серебро было натерто, кухонная утварь блестела, а в печи не осталось и щепотки золы.
– О боже, ты прыгаешь, как кошка на раскаленной решетке, – сказала Пенелопа, младшая из трех сестер Лоуренс. – Ты уже второй раз за сегодняшний день вытираешь пыль с каминной полки. Вечером у нас будут гости?
– Нет, конечно, – пробормотала Софи. Казалось, что стаффордширские статуэтки закатили свои керамические глазки, увидев, что она снова водит тряпкой по деревянной крашеной полке, а в тиканье небольших часов в серебряном корпусе явственно слышался упрек. – Меня долго здесь не было, поэтому дом нужно привести в порядок.
– Миссис Ходжес вряд ли понравились бы твои слова, – заметила Пенелопа. Разговаривая со старшей сестрой, она штопала старый носок. – Дюжина чертей! – воскликнула она, увидев, что неправильно наложила стежок.
– Юной леди не следует произносить столь грубые слова, – укорила сестру Софи. Она была рада, что болтовня с Пенелопой отвлекает ее от тяжелых мыслей. – Особенно если этой юной леди всего тринадцать лет.
– Вот именно, и еще хочу заметить, что юной леди не пристало читать чужие письма, причем такие, из которых она может почерпнуть грубые выражения, – добавила сидевшая в дальнем углу комнаты Джорджиана. – В особенности если этой юной леди всего тринадцать лет.
– Ты сама оставила распечатанное письмо Энтони на столе, – с обидой в голосе сказала Пенелопа и тяжело вздохнула. – Кстати, Энтони употребляет очень интересные выражения. Там, в конце, когда он заявляет, что…
Джорджиана одернула сестру, использовав словцо, которое, пожалуй, заставило бы покраснеть и гусара.
– Если я услышу, что ты это повторишь, Пен, – поспешно предупредила Софи, – то заставлю тебя целый месяц мыть ночные горшки. – Она помолчала. – Или накажу тебя еще строже: закрою на замок шкаф с любовными романами.
Пенелопа снова склонилась над старым носком. Не желая ссориться с сестрами, Софи выскользнула из комнаты, вышла во двор и направилась к курятнику, намереваясь навести в нем порядок.
Наконец наступило время ужина. Софи кусок не лез в горло. Сделав над собой усилие, она съела немного тушеной свинины и отодвинула тарелку в сторону. К счастью, отец был, как обычно, погружен в свои мысли и не обращал на нее внимания. Сестры с увлечением обсуждали последнюю лондонскую моду.
Софи с трудом высидела до конца ужина и встала из-за стола только тогда, когда пудинг был съеден.
– Софи, мы будем читать вслух очередную главу из романа «Страшная тайна леди Эвери», – сказала Джорджиана старшей сестре, когда мистер Лоуренс отправился в свой кабинет. – Ты пойдешь с нами в гостиную? Чтение обещает быть увлекательным.
– Нет, я как-нибудь обойдусь без приключений леди Эвери, – ответила Софи и подумала: «Мне хватает своих собственных». – Я устала, и у меня страшно разболелась голова. Поэтому я собираюсь лечь сегодня пораньше.
– Очень жаль. Я знаю, что тебя утомляют походы по магазинам, поездка в Лондон была для тебя нелегким испытанием. Хочешь, я сделаю тебе травяной отвар? – с озабоченным видом спросила Джорджиана. – В кладовой есть свежий сбор ромашки.
– Нет, уверяю тебя, мне нужен лишь покой. Продолжительный глубокий сон пойдет мне на пользу и будет лучшим лекарством.
– Тогда я желаю тебе спокойной ночи, – сказала Пенелопа и, поморщившись, добавила: – В последнее время ты стала слишком раздражительной.
– По-видимому, сказывается возраст, – сухо заметила Софи. – Желаю вам приятного чтения!
Подавив вздох, Пенелопа поправила косу.
– Жизнь героини романа полна приключений, а мы живем скучно… – посетовала она.
Софи едва не вздрогнула от этих слов. «Благодари Бога, Пен, что пока это так», – подумала она.
Веревка, крюки, набор отмычек, небольшие деревянные клинья, которые используются для того, чтобы держать открытыми двери или выдвижные ящики… Камерон проверил все это снаряжение, прежде чем положить его в кожаный рюкзак. Затем он погасил свечу и распахнул дощатую дверь сторожки.
В кронах деревьев шумел дувший с моря сырой ветер. Воздух был пропитан солоноватой влагой. Камерон замер, прислушиваясь к звукам ночи и принюхиваясь к ее запахам. В лондонских трущобах не услышишь соловьиных трелей и не насладишься запахом цветущего вереска. На лоне природы опасность ощущалась менее остро, чем в городе.
По небу бежали облака, и звезды, то проступая на темном фоне, то скрываясь за тучи, как будто играли в прятки. Камерон зашагал по тропе, на которую пологие холмы и скалы отбрасывали густую тень. Но несмотря на царивший вокруг мрак, Камерон двигался быстро, уверенно лавируя между встречавшимися на пути валунами.
– Я – создание Тьмы, – бормотал он, чувствуя, как ночные нимфы прикасаются холодными пальцами к его щекам и ерошат волосы. Он считал себя человеком с сердцем, вырезанным из угля. Да, у него было черное сердце, очень холодное на ощупь. – Коннор и Грифф – лорды, владыки Земли, а я – дух Полуночи.
Он ощущал себя призраком, обитателем царства Луны. Луны, а не Солнца.
Камерон знал, что поступил неправильно, позволив Софи вступить в этот мрачный потусторонний мир. Это был эгоистический поступок. «Но я ведь никогда не скрывал от нее, что не принадлежу к сонму святых», – оправдывался он перед собой.
Однако чувство вины не покидало его.
Заметив впереди какое-то движение, он насторожился. За деревьями маячила закутанная в плащ женская фигура. Софи всегда приходила на свидания раньше назначенного часа. Подойдя к ней со спины, Камерон похлопал ее по плечу. Хорошо, что она по крайней мере догадалась надеть темный плащ.
– Ой!
Камерон быстро зажал ей рот рукой, и восклицание вышло приглушенным.
– Тихо, это я.
– Ты испугал меня до полусмерти, – прошептала Софи, как только он убрал руку.
От нее исходил дразнящий запах вербены. Этот аромат еще больше испортил ему настроение.
– Я хотел проучить тебя, – проворчал Камерон. – Тебе нужно быть более осторожной и бдительной. Следующий раз к тебе может незаметно подкрасться враг и, застав тебя врасплох, перерезать горло.
– Спасибо за науку. Я приму твои слова к сведению.
– Надеюсь, ты окажешься способной ученицей. От этого будет зависеть твоя жизнь, – сказал Камерон суровым тоном. Он считал, что совершил непростительную ошибку, позволив Софи прийти сюда. Искусство выживания в этом жестоком мире требовало непреклонности и силы, а он проявил слабость. – Софи, я подумал и пришел к выводу…
Софи не дала ему договорить.
– Не трать попусту время, Кэм. Я не пойду домой. Смирись с этим или поставь крест на своих планах. Я могу завыть громче Руфуса и, клянусь, разбужу всю округу, если ты попытаешься отделаться от меня.
– Когда ты успела стать такой вредной?
– На себя посмотри. Кто бы говорил!
Ее плащ зашуршал, и Софи достала из-под него какой-то сверток. От промасленной бумаги исходил странный запах.
– Что это? – морщась, спросил Камерон.
– Сырой цыпленок и анчоусы. Для Руфуса это настоящее лакомство.
Пес, обожавший курятину и рыбу, упрямая девушка, которая не идет ни на какие уговоры, – ситуация все больше походила на фарс. «Ну, ничего, где наша не пропадала!» – подумал Камерон.
Природа, похоже, ополчилась на него, и, тяжело вздохнув, Камерон приготовился к неизбежному.
– И где обычно находится этот зубастый эпикуреец?
– Руфус? У ограды, которая окружает розарий, рядом с аркой. А сам розарий расположен слева от фонтана с лебедями, за живой изгородью.
– Я знаю место, о котором ты говоришь. – Камерон взял Софи за руку. – Пойдем, пока я не передумал.
Капюшон, надвинутый на ее лицо, отбрасывал густую тень. Но Камерону казалось, что он видит вспышки молний, которые метали глаза Софи. Что будет, если ее внутренний огонь вырвется наружу?
– Чего мы медлим? – спросила Софи и зашагала по тропинке.
– Не надо так спешить, – остановил ее Камерон и пошел впереди. – Следуй за мной и старайся ступать мягко, неслышно. А главное, больше ни слова. Ты должна быть нема как могила.
– Ты можешь употребить менее мрачную метафору?
– Я привык называть вещи своими именами. – Заржавленный засов на калитке громко лязгнул. – Будем надеяться, что все обойдется, и мы не закончим свою жизнь в глубокой яме.
Они замолчали, войдя на территорию усадьбы, и пересекли лужайку, держась в тени окаймлявших ее подстриженных декоративных кустов. Впереди в сизой мгле маячило импозантное здание усадебного дома. Его причудливый силуэт с островерхой крышей, зубцами и башенками был устремлен в ночное небо. Дом, казалось, таил в себе угрозу и был похож на спящего монстра, готового сожрать любого, кто вторгнется в его владения.
У Камерона защемило сердце. Он вдруг снова ощутил себя мальчишкой, которого терзали чувства страха и ненависти.
– Рр-р! – словно из-под земли, донеслось до их слуха глухое рычание.
Камерон схватил Софи за руку и спрятался вместе с ней за огромную мраморную декоративную вазу.
– Похоже, это твой друг, – прошептал он, глядя на очертания большого косматого зверя, приближавшегося к ним на мягких лапах.
Камерон надеялся, что это был пес, а не медведь или волосатый древний викинг, восставший из кургана, которых было много в округе.
– Да, – тихо ответила Софи и стала ласково подзывать собаку. – Руфус, иди сюда, мой хороший, дай я почешу тебя за ушком, как ты любишь.
До этого момента Камерон не подозревал, что способен ревновать Софи к четвероногому существу.
– Если я встану на четвереньки и лизну тебе руку, ты тоже приласкаешь меня? – спросил он.
Софи бросила на него сердитый взгляд и снова обратилась к собаке, почесывая ее за ухом:
– Не обращай на него внимания, Руфус, я принесла тебе гостинец.
Теперь рычание Руфуса скорее походило на мурлыканье.
– Вот возьми, мой дорогой.
Пес открыл огромную пасть, обнажив острые драконьи клыки, схватил угощение и вскоре его рычание перешло в довольное урчание.
– А теперь ложись и не вставай, – приказала Софи псу, а потом обратилась к Камерону: – Можно идти к дому. Через какой вход ты собираешься проникнуть внутрь?
Камерон взглянул на фасад. Ни в одном окне не было света. Хороший знак. Камерон решил придерживаться первоначального плана.
– Там есть одна боковая дверь, которая ведет в прихожую, смежную с оружейной комнатой. Вход расположен в восточном крыле здания и от постороннего взгляда его закрывает портик. Так что никто не увидит, как я войду в здание.
Софи внезапно преградила ему путь и вцепилась в его куртку.
– Ты уверен, что справишься, Кэм? Местный кузнец – ты наверняка помнишь Недди Уордсуорта – поставил в доме новые замки. По его словам, они очень надежные, у них очень хитрый механизм.
– В отличие от меня Недди мало что видел в своей жизни. – Камерон улыбнулся, глядя в ее обеспокоенное лицо. – Говорю тебе, не волнуйся. Теперь, когда я проскользнул мимо этого чудовища, – он скосил глаза в сторону Руфуса, который теперь похрапывал, – мне все нипочем.
Его слова не успокоили Софи, ее лицо было все таким же бледным и напряженным.
– Уолкотт ненавидит тебя, Кэм. Он раздавит тебя, как комара, если поймает.
– Я не комар, – с сарказмом в голосе произнес Камерон. – Возможно, я всего лишь пригоршня вонючего озерного ила, низшая форма жизни, слизь, нашедшая способ выживания в этом мире. Но меня не так-то просто убить.
Софи вздрогнула, услышав эти слова. Может быть, Камерон хотел предстать перед ней таким, каким он был на самом деле – без прикрас, без розового флера, который накладывает на наши воспоминания прошлое.
– В таком случае я постараюсь не провоцировать слуг лорда Уолкотта, чтобы им не пришлось стрелять в тебя.
– Если ты перестанешь болтать, у меня появится шанс избежать града пуль.
Софи бросила на него сердитый взгляд, но все же снова заговорила, понизив голос:
– Предлагаю удалиться сейчас отсюда и, прежде чем действовать дальше, обсудить наши планы.
– Ты же сама говорила, что время является решающим фактором. Нам нельзя терять ни минуты.
На этот раз Софи не стала возражать.
– Оставайся здесь и следи за Руфусом, – распорядился Камерон. – Я скоро вернусь.
– Проклятие, – прошептала Софи, поглаживая Руфуса, который мирно спал. Присев на пятки, она следила за тем, что происходит вокруг. В усадьбе было все спокойно. Обитатели дома не подавали признаков жизни.
Софи окутывал мрак. Мрак царил и в ее душе.
«Зачем Камерон подвергает себя такому страшному риску?» – думала она. И сама понимала, что это глупый вопрос. Она знала, какая боль гложет его изнутри. Все эти дни он подкалывал ее, демонстрировал свой цинизм, пытался доказать, что он – демоническая натура. Камерон тщательно контролировал выражение лица и свой голос. Но исходивший от его тела жар выдавал его с головой, он свидетельствовал о том, что в душе Камерона полыхает неугасимый огонь, скрытый от посторонних глаз.
Софи с детства знала, что маркиз был заклятым врагом Камерона. Уолкотт, владелец поместья, жестокосердный аристократ, отказывался признавать свои родственные связи с незаконнорожденным Камероном.
В юности такое отношение к нему бесило Камерона и толкало на нелепые поступки. Но теперь нападки на Уолкотта стали более осмысленными, а средства борьбы с ним более изощренными.
Но это не умаляло той опасности, которой подвергался Камерон, а, напротив, усиливало ее.
– Если твой хозяин поймает Кэма, он убьет его, – прошептала Софи, гладя собаку.
Руфус тихо фыркнул в ответ, выражая ей свою собачью любовь.
Софи и подумать не могла, что желание Камерона помочь ей обернется для него таким риском. Камерон подвергал свою жизнь смертельной угрозе.
– Уф, – тяжело выдохнул пес.
– Да, знаю, я слишком слабовольна, Камерону нельзя было возвращаться сюда.
Руфус поднял голову.
– Тихо! Лежать! – приказала ему Софи и встала.
Двигаясь бесшумно по усыпанной гравием дорожке, она направилась к дому и прошла вдоль террасы, примыкающей к комнате для музицирования, до арки, ведущей в маленький двор. Высокие стены фасада дома были здесь увиты плющом, затягивавшим каменную кладку из известняка. Листья плюща терлись о старый камень и шелестели под порывами ветра.
Завернув за угол, Софи оказалась у восточного крыла здания. Она остановилась и замерла, прислушиваясь. Все было тихо. Камерон действовал очень четко и спокойно, без малейшего шума. Ничто не выдавало его присутствия.
Подобрав юбки и полы длинного плаща, она двинулась дальше, стараясь ступать бесшумно по мягкой траве.
– Я же приказал тебе оставаться рядом с собакой, – донесся шепот Камерона из темной ниши.
Софи смогла разглядеть его силуэт только тогда, когда вошла под арку портика. Камерон стоял к ней спиной и не повернулся при ее приближении.
– В отличие от Руфуса я не приучена выполнять команды, – заметила она.
– В таком случае мне, наверное, следует кормить тебя сырым куриным мясом и вонючей рыбой.
– Не смешно.
– Прости, мне отказывает чувство юмора в те моменты, когда я пытаюсь сосредоточиться. – Он зашевелился. – Будь добра, отодвинься в сторону, а еще лучше отправляйся домой. Ты застишь мне лунный свет.
Софи подошла к двери, у которой стоял Камерон, и опустилась на колени. Под аркой стояла непроглядная тьма. До слуха Софи доносился тихий скрежещущий звук, похожий на царапанье когтей дьявола по металлу. Он был едва различим.
Софи вздохнула. Она не удивилась бы, если бы почуяла запах серы. Когда ее глаза привыкли к темноте, Софи увидела, что Камерон орудует отмычками.
– Что… – начала было она.
– Тсс, я слушаю, как отмычки проворачиваются в замке.
Софи замолчала. Время тянулось удивительно медленно. Софи ощущала напряжение во всем теле, казалось, она превратилась в пружину, которая в любую минуту могла распрямиться и начать действовать. Но в душе Софи царило холодное спокойствие. За долгие годы она научилась сдерживать свой пыл.
Наконец раздался звук, свидетельствовавший о том, что механизм замка поддался, а затем послышался щелчок и дверь отворилась. Мастерство Камерона произвело на Софи сильное впечатление. Кузнец Недди как-то объяснил ей, почему новые замки, которые поставил маркиз, считаются сверхнадежными.
– Как ты это сделал? – прошептала она.
– Многолетняя практика, и ничего более.
Софи поняла, что ее Пират избороздил множество океанов и пережил множество приключений с тех пор, как покинул Террингтон. Ее охватило любопытство.
– И где ты ее приобрел?
– В передрягах, которых и не перечесть, Солнечный Лучик.
– Тебе трудно далась эта наука?
Прежде чем ответить, Камерон с осторожностью распахнул дверь пошире.
– Как ни странно, с легкостью. Должно быть, я был рожден для подобного рода грешных занятий.
«Занимаясь воровским промыслом, он наверняка похитил ненароком немало женских сердец», – невольно подумала Софи, следя за его движениями.
Впрочем, она тут же отогнала от себя подобные мысли. Софи запретила себе думать об этом. Камерон честно предупреждал ее, что в нем нет ничего от джентльмена, что он не придерживается общепринятых правил морали. Софи следовало поверить ему на слово. Но его отношение к жизни не изменило ее представлений о добре и зле. Внезапно сердце Софи пронзило чувство вины.
Выпрямившись, она скрестила руки на груди. Взгляд Софи, устремленный на Камерона, не оставлял никаких иллюзий.
– Я не сомневаюсь в твоей отваге, – твердо сказала она, – и все же дальше я тебя не пущу.
Камерон повернулся к ней, его губы кривились в усмешке.
– Интересно, и каким же образом ты собираешься остановить меня?
– Я закричу.
– Нет, Солнечный Лучик, ты слишком верный друг и не станешь предавать меня.
«Черт побери, этот Пират слишком хорошо знает меня», – промелькнуло в голове Софи.
Ее решимость остановить его рассыпалась в прах.
– Черт бы тебя побрал, Камерон Фэннинг-Даггет. Ты сбиваешь меня с толку. – У Софи было такое чувство, будто она идет по острию ножа. – Даже не знаю, что вызывает у меня твоя бравада: смех или ужас.
– Когда мои друзья пытаются пожалеть или утешить меня, они, в конце концов, не испытывают ничего, кроме раздражения, – сказал Камерон, засовывая отмычки за голенище сапога. – Я слишком ершистый и неуживчивый человек. Но мне на это наплевать.
Софи внезапно вспомнились слова из «Гамлета», которые ее дядюшка очень любил цитировать: «По-моему, леди слишком много возражает».
– Именно поэтому я предпочитаю жить один, – продолжал Камерон. – Я привык отвечать только за самого себя.
– То, к чему ты привык, меня не касается, – заявила Софи. – А вот сегодня вечером ты будешь действовать не один. – Она высоко подобрала юбки, чтобы они не мешали при ходьбе. – Если ты серьезно намерен незаконно вторгнуться в дом Уолкотта, я пойду с тобой.
Камерон увидел в полутьме, как она вскинула подбородок, – Софи не собиралась уступать ему.
– Софи, ты не менее упряма, чем пятнистая свинья старого мистера Лори. Помнишь ее? Каждую осень она пять-шесть раз ломала загородку загона: так ей хотелось вырваться из него и полакомиться упавшими с дерева яблоками.
– Ее звали Изабель, чтобы добиться своей цели, она все сметала на своем пути. – Софи помолчала. – Это твое сравнение комплиментом не назовешь. Но учитывая то, что некоторые мужчины относятся ко мне так, словно я падалица, которой они не прочь полакомиться, со свиньей надо сравнивать не меня, а их.
– Кто к тебе относится, как к падалице? – с мягким упреком в голосе спросил Камерон.
И Софи подумала: если он и дальше продолжит свою игру, то ему придется подбирать выбитые зубы.
– Давай прекратим этот разговор, иначе мы будем препираться здесь до утра.
Камерон услышал, как зашелестела ее одежда. О боже, женщины закутываются в такое количество ткани, что ее, пожалуй, хватило бы на паруса для сорокапушечного фрегата.
Камерон позволил себе так долго разговаривать с Софи только потому, что это крыло здания было необитаемым. Обычно, идя на дело, он не терял зря ни минуты. Задерживаться на пороге открытой двери было опасно.
– Софи… – начал Камерон, не зная, как пробудить в ней голос рассудка. – Взгляни на вещи с практической стороны. Ты невольно поднимаешь шум этими твоими пышными шелестящими юбками. Будешь задевать ими за столы, сбивать фарфор… И главное, ты не сможешь быстро передвигаться в такой одежде.
– В следующий раз я надену мужские брюки и рубашку, – пообещала Софи, приглаживая юбки на бедрах.
При мысли о том, что она может надеть облегающую мужскую одежду, Камерон почувствовал тяжесть в паху. Если бы он увидел Софи в таком костюме, ему ничего не стоило бы представить ее голой.
«Не отвлекайся на посторонние мысли, – приказал он себе. – Мужчина, который думает гениталиями, закончит свою жизнь на виселице».
– Следующего раза для тебя не будет, Солнечный Лучик. Я поступил очень глупо, позволив тебе участвовать в этом деле. Такого больше не случится.
– Ха! – Звук был похож на удар кожаного ремня.
Или перчатки по лицу того, когда вызывают на дуэль. Однако Камерону больше не хотелось ломать словесные копья.
– Подай мне рюкзак и ступай домой, – приказал он. – Я настаиваю на этом. Софи, я не шучу. То, во что мы ввязались, – это не игра. Из-за тебя я могу попасть в беду.
Это был удар в самое больное место. И его слова произвели на Софи нужный эффект.
– Я… я понимаю, – проговорила она сдавленным голосом и, помолчав, добавила: – Хорошо, я уйду. Но не домой, а в сад. Там я буду ждать тебя, находясь в полной безопасности.
– Не обманывай себя, Софи. Опасность подстерегает повсюду, особенно ночью, когда черный бархатный покров тьмы скрывает грехи и пороки.
Достав из кармана маску, он надел ее.
– И ты полагаешь, что этот клочок шелка сделает тебя неуязвимым?
– Мне некогда спорить с тобой, – отрезал Камерон. – Повторяю: я прошу тебя вернуться домой. Если ты настаиваешь на новой встрече, то я назначу свидание. Я буду ждать тебя у сторожки в час дня.
– Ты обещаешь?
– Обещаю, – с легкой запинкой сказал он, надеясь, что Софи этого не заметит. Ложь всегда легко слетала с его губ.
Софи отошла в дальний конец портика, а затем осторожно вышла из глубокого мрака на лунный свет. С каким наслаждением Камерон посадил бы ее сейчас в блестящую повозку, запряженную золотистыми шмелями, и они унесли бы Софи высоко в медовое небо, пронизанное солнечными лучами! Туда, где всегда тепло, светло и безопасно.
Проклятие! Подобные мысли расхолаживали его. Ему не следовало допускать их. В его жизни не было места слащавым фантазиям.
Вскоре фигура Софи растаяла во мраке, и Камерон снова сосредоточился на своей задаче.
– Уолкотт, Дадли, Мортон… – прошептал он. – Пришло время узнать, какое участие принимает мой высокопоставленный могущественный единокровный брат в этой загадочной истории.
