Текст книги "Призрачный маяк"

Автор книги: Камилла Лэкберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Они знают о нашем визите? – спросила Паула.

– Нет. Я решил прийти без предупреждения.

– Что тебе о них известно? – Она кивнула на табличку с названием организации на подъезде.

– Они помогают женщинам, ставшим жертвами насилия, предоставляют им убежище. Вот почему эта организация так называется. [3]3
  В переводе со шведского «фристад» – убежище.


[Закрыть]Или помогают женщине и детям наладить отношения с мужем-агрессором. Аннике удалось узнать о них только это. Они стараются не привлекать к себе внимание.

– Понимаю.

Паула нажала на кнопку звонка.

– Но вряд ли они ведут здесь прием женщин. Хоть это место и сложно найти.

– Наверняка у них есть для этого другое помещение.

– «Фристад», – раздалось в скрипящем домофоне.

Паула вопросительно посмотрела на Патрика. Тот откашлялся и сказал:

– Меня зовут Патрик Хедстрём. Мы с коллегой работаем в полицейском участке в Тануме. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. – Патрик сделал паузу. – Это касается Матса Сверина.

На другом конце замолчали. Потом раздался сигнал, означающий, что дверь открыта. Офис располагался на втором этаже. Патрик с Паулой поднялись по лестнице к двери, которая была прочнее всех остальных в доме: стальная, с дорогим надежным замком. Они снова позвонили.

– Патрик Хедстрём.

Через пару секунд раздался щелчок замка.

– Простите. Мы вынуждены проявлять некоторую осторожность при приеме посетителей, – извинилась женщина, открывшая дверь. Одета она была в старые потертые джинсы и простую белую кофту. Женщина протянула гостям руку: – Лейла Сундгрен, исполнительный директор «Фристада».

– Патрик Хедстрём. А это моя коллега Паула Моралес.

– Пройдемте в мой кабинет. Вы по поводу Матте, да? – В ее голосе прозвучало волнение.

– Давайте сначала присядем, – предложил Патрик.

Кивнув, Лейла провела их в небольшую светлую комнату. Стены украшали детские рисунки. Рабочий стол у нее был чистым и аккуратным – полная противоположность столу Патрика. Полицейские присели.

– Сколько женщин в год обращается к вам? – спросила Паула.

– Около тридцати женщин живут у нас, но в помощи нуждается гораздо больше людей. Иногда мне кажется, что наша деятельность – это капля в море. Нам критически не хватает ресурсов.

– Финансовых? – с искренним интересом спросила Паула. Патрик откинулся на спинку стула, предоставив коллеге вести разговор.

– В том числе. Финансирование поступает к нам из двух источников – государственные дотации и частные пожертвования. Как вы понимаете, денег нам всегда не хватает.

– Сколько у вас сотрудников?

– Трое получают зарплату. И на нас работает много волонтеров. Зарплаты у нас очень скромные. Мы работаем не ради денег. Все наши сотрудники пошли на понижение зарплаты, поступив к нам на работу.

– Матс Сверин получал зарплату? – спросил Патрик.

– Да, он был в штате. Отвечал за финансы. За четыре года он проделал для нас поистине фантастическую работу. И при этом за зарплату, которая составляла, наверное, десятую часть его предыдущего оклада. Но Матс был из тех, кто работает не из-за денег. Он хотел помочь людям. Вот почему он согласился участвовать в моем эксперименте.

– Эксперименте? – поинтересовался Патрик.

Лейла заколебалась, не зная, какие слова подобрать.

– «Фристад» – уникальный проект, – продолжила она после паузы. – Обычно в подобных организациях работают только женщины. Это табу – иметь в штате мужчин. Но мы с самого начала стремились к равноправию. Когда Матте работал с нами, у нас было полное равноправие: по двое мужчин и женщин в штате. Именно к этому идеалу я и стремилась, создавая «Фристад», но это далось мне нелегко.

– В каком смысле? – поинтересовалась Паула. Она никогда раньше не задавалась вопросом, могут ли мужчины работать в организациях, помогающих женщинам – жертвам насилия со стороны мужчин.

– Это довольно чувствительный вопрос. У равноправия есть как сторонники, так и противники. Последние заявляют, что мужчины должны держаться подальше от женских приютов, что женщинам нужно место, свободное от мужчин, чтобы прийти в себя. Сторонники, к которым отношусь я, считают, что это мужчины обязательно должны работать в женских приютах. Невозможно создать мир без мужчин. Поэтому не стоит создавать в приютах искусственные условия. Важнее показать женщинам, что не все мужчины одинаковые, что существуют другие мужчины, не похожие на тех монстров, кто издевался над ними, что есть добрые и хорошие мужчины. Вот почему я решила пойти против течения. Я была первой, кто принял на работу мужчину в женский приют. – Лейла сделала паузу. – Но, разумеется, мы берем только надежных и проверенных мужчин, которым можно доверять.

– Матсу вы доверяли? – спросил Патрик.

– Он друг моего племянника. Они дружили пару лет, и я часто его встречала. Матс рассказывал, что он недоволен своей работой, что ему кажется бессмысленным то, чем он занимается. Услышав про «Фристад», он загорелся идеей работать у нас. И ему удалось убедить меня в том, что он идеальный кандидат. Матте хотел помогать людям. И мы дали ему такую возможность.

– Почему он уволился? – обратился Патрик к Лейле. Что-то промелькнуло у нее в глазах, но тут же исчезло.

– Он хотел развиваться дальше. А после избиения в нем проснулась тоска по дому. Что неудивительно, учитывая, как сильно он пострадал. Вы же в курсе?

– Да, мы были в больнице, – ответил Патрик.

Набрав в грудь воздуха, Лейла отважилась задать вопрос:

– Почему вы спрашиваете о Матте? Он же больше у нас не работает. Он уволился несколько месяцев назад.

– Когда вы с ним в последний раз общались? – ответил Патрик вопросом на вопрос.

– Мы общались только на работе. Но сейчас я хотела бы услышать ответ на мой вопрос. Зачем вы сюда приехали? Почему спрашиваете о Матте? – В ее голосе появились истерические нотки. Лейла уперлась кулаками в крышку стола.

– Матса позавчера нашли мертвым в своей квартире. Его застрелили.

Лейла ахнула.

– Не может быть.

– Увы, – произнес Патрик.

Лейла побелела. Хедстрём хотел уже было идти за водой для нее, как женщина сглотнула и, собравшись с силами, спросила дрожащим голосом:

– Почему? Кто его убил?

– Убийца неизвестен.

Патрик ненавидел себя за этот полицейский канцеляризм, но ситуация грозила выйти из-под контроля – нужно было снять эмоциональную напряженность. Видно было, что известие ее потрясло.

– Это как-то связано с… – Фразу она не закончила.

– Мы пока не знаем, – ответила Паула. – Вот, пытаемся побольше узнать о жизни Матса и тех, кто мог желать ему зла.

– Вы занимаетесь довольно специфической деятельностью, – произнес Патрик. – Наверняка привыкли получать угрозы…

– Вообще-то нет, – ответила Лейла. – Обычно угрозы получают наши подопечные. Кроме того, Матте занимался только бухгалтерией и вплотную работал лишь с парой женщин. И, как я уже сказала, он ушел от нас три месяца назад… Я не вижу никакой связи…

– Что вы можете сказать о его работе здесь? Может, вам запомнилась какая-нибудь особая ситуация, конфликт? Ему кто-нибудь угрожал?

И снова Патрику показалось, что что-то промелькнуло в ее взгляде.

– Нет, ничего такого не припомню. Матте занимался бухгалтерией. Дебит и кредит.

– Он общался с женщинами-подопечными?

– Крайне мало. В основном он занимался административной работой, – ответила Лейла. Видно было, что она еще не оправилась от шока.

– Тогда у нас пока больше нет вопросов, – сказал Патрик, поднимаясь. Он положил визитку Лейле на стол: – Если вы или ваши коллеги что-то вспомните, позвоните, пожалуйста.

Лейла кивнула:

– Разумеется.

– Что думаешь? – спросил Патрик, когда тяжелая дверь захлопнулась за ними.

– Мне кажется, она что-то скрывает, – ответила Паула.

– Мне тоже.

Патрику было не по себе. Придется им побольше узнать о «Фристаде».

Фьельбака, 1871 год

Весь день в доме была странная атмосфера. Юлиан с Карлом занимались маяком и старались держаться от нее подальше. Если же им доводилось столкнуться, старались не смотреть Эмели в глаза. Духи тоже чувствовали эту напряженность в воздухе. Они явно волновались. То появлялись, то исчезали, хлопая дверьми. Наверху раздавались шаги, но стоило ей подняться, как они затихали. Они хотели ей что-то сказать. Но что? Несколько раз она чувствовала дыхание на своей щеке и прикосновение к руке и плечу. Легкое, как перышко. Все исчезало так же быстро, как появлялось. Это могло бы быть плодом воображения, но Эмели знала, что это происходит в реальности. То был знак. Может быть, знак, что ей нужно бежать?.. Эмели с тоской взглянула на лед. Может, все-таки стоило отважиться выйти на него?

Стоило ей об этом подумать, как она почувствовала руку на спине, словно подталкивающую ее к двери. Что они пытаются ей сказать? Что нужно сойти на лед, пока есть такая возможность? Но Эмели не хватало мужества. Она беспокойно крутилась по дому – убиралась, перекладывала вещи с места на место, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. Тот факт, что мужчины не поднимали на нее глаз, пугал не меньше злобных взглядов.

Духи продолжали волноваться. Они явно пытались что-то сказать ей, но как бы Эмели ни напрягала слух, разобрать смысла не могла. Она чувствовала прикосновения, слышала шаги, следовавшие за ней по дому, улавливала шорохи, которые лишь усиливали ее тревогу. Под вечер ее начало трясти. Нужно было успеть приготовить ужин до начала смены Карла на маяке. Эмели автоматически приготовила салаку и сварила картошку. Когда она сливала воду руки ее так дрожали, что она чуть не обварилась.

Наконец все сели за стол – и тут легкие шаги наверху превратились в громкий топот. Карл с Юлианом ничего не слышали, но все равно нервно заерзали на диване.

– Достань самогон, – хрипло велел Карл, кивая в сторону шкафа со спиртным.

Эмели не знала, слушаться его или нет. Они хоть и часто возвращались домой навеселе из деревни, но дома пили редко.

– Самогон, я сказал! – повторил приказ Карл, и Эмели вскочила его исполнять. Из шкафа она достала почти полную бутылку и поставила ее на стол вместе с двумя стаканами.

– Ты тоже будешь, – сказал Юлиан. От его взгляда у нее холодные мурашки побежали по спине.

– Я не думаю… – пробормотала она. Эмели плохо переносила спиртное. К тому же ей не нравился вкус самогона.

Карл встал, раздраженный, достал из шкафа еще один стакан и, поставив его перед Эмели, налил до краев.

– Я не хочу, – дрожащим голосом произнесла та.

К еде никто так и не притронулся. Она медленно поднесла стакан ко рту и пригубила.

– До дна! – велел Карл, наливая полные стаканы себе с Юлианом. – Я сказал – до дна.

Топот наверху усилился. Эмели думала о льде, простиравшемся до самой Фьельбаки, льде, который выдержал бы ее вес, если бы она только отважилась отправиться в деревню. Но в такой темноте бежать было опасно.

Внезапно Эмели ощутила руку на плече. Она была не одна. Женщина опустошила свой стакан – выбора у нее не было. Она понимала, что лучше не возражать. Карл с Юлианом тоже опустошили свои стаканы, потом снова налили самогон до краев. Им даже не нужно было ничего говорить – по глазам понятно было, чего от нее ждут. Под их пристальным взглядом Эмели опустошала стакан за стаканом. Вскоре комната начала вращаться вокруг нее. Мужчины начали раздевать ее. Эмели не сопротивлялась. Отяжелевшие от спиртного члены ее не слушались. Самогон лишил ее силы воли. Топот наверху становился громче и громче, наполняя ее сознание и вытесняя все другие звуки. Она помнила только, как Карл лег на нее сверху, а потом были только боль и темнота. Юлиан крепко держал ее за руки. Глаза его были полны ненависти.

Было солнечное утро пятницы. Эрика прижалась к Патрику в постели, обняв его за талию. Вчера вечером он вернулся поздно, Эрика уже легла. И все, на что ее хватило, было сонное «привет»! Но теперь, проснувшись, она чувствовала, как сильно скучала по мужу. Как же ей не хватало его тела и их особенной близости, которую они так редко испытывали в последние месяцы, занятые заботой о детях. Эрике хотелось вернуть прошлое. Все развивалось слишком быстро. Родные и знакомые говорили ей, что маленькие дети – это большая работа, что они отнимают у родителей все время и что это негативно сказывается на супружеских отношениях. Но Эрика не хотела в это верить. Конечно, с Майей было нелегко, но отношения Эрики с Патриком от этого не испортились. Не ухудшило их и появление близнецов. Напротив, несчастье, предшествовавшее этому, сблизило супругов еще больше. Ничто никогда не сможет их разлучить. Но все равно ей не хватало близости. Того, на что у них не оставалось времени после всех этих пеленок, кормлений, прогулок и забираний из садика.

Эрика еще крепче прижалась к Патрику. Это, наверное, было первое утро, когда она проснулась сама, а не от детского крика. Патрик лежал к ней спиной. Обняв его одной рукой, Эрика другой рукой провела по его телу вниз, к чреслам. Нежно погладила поверх ткани. Реакция последовала незамедлительно. Муж лежал неподвижно, но дыхание его участилось. Эрика поняла, что он проснулся. По телу разлилось приятное тепло. Патрик повернулся, и их глаза встретились. В животе запорхали бабочки. Патрик начал медленно целовать ее в шею. Легкий стон сорвался с ее губ. Эрика вытянула шею, помогая ему достичь самого чувствительного местечка. Руки ласкали, трогали, искали. Патрик был уже без трусов. Эрика быстро стянула футболку и трусики.

– Я уже и забыл, как это делается, – пробормотал Патрик, покрывая поцелуями ее шею. Эрика извивалась от удовольствия.

– Надо чаще тренироваться, – простонала она, проводя кончиками пальцев вдоль его позвоночника. Патрик перевернул ее на спину и уже собирался лечь сверху, как из соседней комнаты раздался хорошо знакомый звук:

– Уааааааа!

За воплем последовал легкий топот. И через секунду в дверях уже стояла Майя с большим пальцем во рту и любимой куклой под мышкой.

– Малыши кричат, – сообщила она, нахмурив брови. – Мама, папа, вставайте!

– Уже встаем, надоеда!

Со вздохом разочарования Патрик скатился с кровати. Быстро натянув футболку и джинсы и послав Эрике обвиняющий взгляд, он выскочил из спальни. Сегодня на секс можно не рассчитывать, подумала она, надевая домашнюю одежду и спускаясь с Майей в кухню. Приятное ощущение в теле как рукой сняло. Но когда она увидела, как Патрик спускается в кухню с младенцами на руках, на душе у нее снова стало тепло. Эрика по-прежнему была влюблена в своего мужа.

* * *

– Нам не удалось много разузнать, – сообщил Патрик собравшимся. – Напротив, возникло много вопросов, на которые надо ответить.

– Ничего о нападении? – удивился Мартин.

– Никаких свидетелей. Единственное, что им удалось вытянуть из Матса Сверина, – это была банда уличных хулиганов.

– Но? – спросил Мартин.

– Мы обсуждали это по дороге домой, – ответила Паула. – У нас с Патриком возникло чувство, что в этой истории что-то не так. Надо копать дальше.

– А не будет ли это пустой тратой времени? – поинтересовался Мелльберг.

– Стопроцентной гарантии нет, но я считаю, что нужно заняться этим делом вплотную.

– А что с предыдущим местом работы Сверина? – спросил Йоста.

– Тоже никакой информации. Но и там не все так просто. Мы говорили с директором, и она была расстроена смертью Матса, но… как бы это сказать…

– Не удивлена, – вставила Паула.

– Опять ваше субъективное мнение? – вздохнул Мелльберг. – Вы должны помнить, что наши ресурсы ограничены, что мы не можем заниматься всем подряд. Лично я считаю потерей времени копание в прошлой жизни жертвы. Мой многолетний опыт работы подсказывает мне, что ответ всегда ближе, чем нам кажется. К тому же по статистике большинство убийств совершают родные или знакомые жертвы. Может, нам стоит получше присмотреться к родителям?

– Нет, я не рассматриваю Гуннара и Сигне Сверин в качестве подозреваемых в этом деле, – ответил Патрик, с трудом удержавшись от иронии.

– Не стоит так быстро отбрасывать все теории. Кто знает, какие у них в семье скелеты в шкафу?

– Несмотря на статистику, в этом случае я с тобой не соглашусь, – скрестил руки на груди Патрик и, сменив тему, обратился к коллегам: – Мартин, Анника, вы что-нибудь нашли?

Мартин посмотрел на Аннику и, видя, что та не собирается отвечать, сам взял слово:

– Все в порядке. Ничего подозрительного. Никогда не был женат. Детей нет. До переезда в Фьельбаку жил по трем разным адресам в Гётеборге. Последний адрес – улица Эрик Дальбергсгатан. Эта квартира принадлежала ему лично. Матс сдал ее новым жильцам. На нем числились три потребительских кредита и один на образование, и все он исправно выплачивал. Машина – четырехлетняя «Тойота Королла». – Мартин сделал паузу, заглянул в заметки и продолжил: – Не был судим. Вот и все, что нам удалось узнать. Если верить официальным данным, Сверин был совершенно обычным человеком.

Анника кивнула. Это было все, что им удалось раздобыть.

– Тогда понятно. Но у нас еще есть квартира Матса. Кто знает, что мы там найдем…

Йоста кашлянул, привлекая к себе внимание Патрика.

– Что?

– Ну… – начал тот.

Хедстрём нахмурился. У него возникло нехорошее чувство – как всегда, когда Йоста так кашлял.

– Что ты хочешь сказать?

Патрик не был уверен, что хочет это слышать. Раз ему так трудно это произнести, значит, это что-то плохое. А жалобный взгляд Йосты, обращенный к Мелльбергу, только подтверждал плохие предчувствия. Комбинация «Йоста – Бертиль» не сулила ничего хорошего.

– Дело в том, что… Турбьёрн позвонил вчера, когда ты был в Гётеборге… – Он сглотнул.

– И? – спросил Патрик, сдерживаясь, чтобы не вцепиться Йосте в ворот.

– Турбьёрн сказал, что мы можем осмотреть квартиру А мы знаем, как ты не любишь терять время. Так что Бертиль и я, мы решили, что лучше сразу поехать на осмотр квартиры.

– Что вы сделали? – Патрик вцепился руками в стойку, стараясь дышать спокойно. Он помнил, что ему нельзя волноваться, – слишком хорошо помнилась боль в груди.

– Не надо так реагировать! – вставил Мелльберг. – Если ты забыл, то вообще-то я здесь главный. То есть ты мой подчиненный, и я принял решение осмотреть квартиру.

Бертиль был нрав, но ситуацию это не спасало. И даже если формально он был начальником участка, то Патрик проработал в этом участке дольше Мелльберга, которого перевели туда из Гётеборга.

– И что вы нашли? – спросил он, справившись с волнением.

– Немного…

– Его квартира больше похожа на номер отеля, чем на дом, – рассказал Йоста. – Никаких личных вещей. Совсем никаких.

– Странно, – прокомментировал Патрик.

– Пропал компьютер, – добавил Мелльберг, почесывая Эрнеста за ухом.

– Его компьютер?

Хедстрём чувствовал, как его раздражение нарастает. Почему он об этом не подумал? Разумеется, у Матса Сверина был компьютер. Он должен был спросить об этом в первую очередь. Патрик выругался про себя.

– Почему вы так решили? – продолжил он. – Может, он на работе? Или у него вообще не было личного компьютера?

– Был, – возразил Йоста. – Мы нашли шнур от ноутбука. А Эрлинг подтвердил, что у Сверина был ноутбук, который он приносил из дома.

– Так ты говорил с Ларссоном?

Йоста кивнул.

– После квартиры я заехал в коммуну. Эрлинг взволнован исчезновением компьютера.

– Зачем убийце забирать его с собой? – озвучил свои мысли Мартин. – А что с его мобильным телефоном? Он тоже пропал.

Патрик еще раз мысленно выругался. Еще одно опущение с его стороны.

– Может, в ноутбуке кроется мотив убийства? – предположил Мелльберг. – Значит, нам достаточно найти компьютер, чтобы раскрыть дело.

– Не будем делать поспешных выводов, – заявил Патрик. – Мы понятия не имеем, где компьютер и кто мог его забрать. Прежде всего нужно найти его и мобильный тоже. А потом уже будем делать выводы.

– Если найдем, – сказал Йоста и с улыбкой добавил: – Эрлинг сказал, что Сверин накануне убийства волновался из-за финансов. Он собирался встретиться с Андерсом Беркелином, отвечающим за бухгалтерию в «Бадисе». Может, компьютер остался у него. Они вместе работали над проектом.

– Йоста, вы с Паулой завтра поезжайте и пообщайтесь с этим Беркелином. Мы с Мартином поедем на квартиру. Я хочу сам все посмотреть. Когда будет отчет от Турбьёрна? Сегодня?

– Так точно, – подтвердила Анника.

– Хорошо. Бертиль, ты приглядишь за порядком здесь?

– Конечно, – отозвался Мелльберг. – Но вы не забыли, что у нас завтра?

– Завтра?

Все присутствующие недоуменно уставились на него.

– У нас VIP-приглашение в «Бадис». Мы должны быть там в половине одиннадцатого.

– Разве можно сейчас об этом думать? – спросил Патрик. – Я думал, мы всё отменили, поскольку у нас появились более важные дела.

– Мы должны быть примером для общества. И наша поддержка местных проектов очень важна. Так что жду всех в «Бадисе» завтра в 10.30.

Собравшиеся зашушукались. Все знали, что спорить с Мелльбергом бесполезно. Тем более что пара часов массажа способна сотворить чудеса с телом и духом полицейского.

* * *

– Чертовы лестницы!.. – Йоста остановился, чтобы перевести дыхание.

– Надо было подъехать с другой стороны и припарковаться над «Бадисом», – посетовала Паула, шедшая впереди.

– А раньше нельзя было сказать? – никак не мог отдышаться Йоста.

Пары раундов в гольф явно было маловато, чтобы прийти в форму. А может, годы уже берут свое.

– Патрику не понравилось, что вы сами поехали на квартиру, – не могла больше молчать Паула.

Йоста фыркнул.

– Насколько я помню, главный в участке не Хедстрём.

Паула ничего не сказала. Через пару минут Йоста вздохнул:

– Ну ладно. Возможно, это была не самая лучшая идея – поехать туда, не спросив Патрика. Но нам, ветеранам, сложно принять тот факт, что молодое поколение всем заправляет. У нас тоже есть свои сильные стороны – например, многолетний опыт работы. А это, скажу я тебе, дорогого стоит.

– Мне кажется, ты себя недооцениваешь. Патрик всегда отзывается о тебе очень хорошо. В отличие от Мелльберга…

– Правда? – обрадовался Йоста.

Паула взмолилась про себя, чтобы эта ложь во благо не раскрылась. От Йосты в работе толку мало, и Патрик о нем и слова хорошего не сказал. Но ведь Йоста никому не желал зла. Так что если она его приободрит, вреда не будет.

– Ну… Мелльберг, он такой человек, – Йоста снова остановился передохнуть. – Посмотрим, что тут у них работают за люди. Я так много слышал о проекте. Это должны быть особенные люди, чтобы работать с Эрлингом.

Покачав головой, Йоста повернулся лицом к морю. Стоял погожий летний денек. Море ровно дышало в заливе. То тут, то там зеленела свежая июньская травка, но в пейзаже доминировали серые скалы.

– Что говорить, место здесь потрясающее, – философски заявил он.

– Да, ты прав. Лучшее расположение сложно представить. Удивительно, как они могли позволить такому зданию стоять заброшенным.

– Все из-за денег. Реставрация обошлась им в миллионы крон. Здание же насквозь прогнило. Идея, конечно, хорошая, но вопрос, во сколько она встала налогоплательщикам.

– Теперь я тебя узнаю, Йоста. А то уж начала волноваться, – улыбнулась Паула и направилась ко входу. Ей не терпелось начать.

– Здравствуйте! – крикнула она.

Через пару минут показался высокий мужчина заурядной внешности. Светлые, коротко подстриженные волосы, модные очки, вялое рукопожатие. Паула подумала, что не узнала бы его, встреть она его на улице снова.

– Это мы звонили. – Она представила себя и Йосту.

Мужчина предложил им присесть за стол в столовой, заваленной бумагами. Там же стоял ноутбук.

– Необычный офис, – заметила Паула, оглядываясь по сторонам.

– У меня есть и другой, – Андерс Беркелин махнул рукой. – Но мне больше нравится работать в столовой. Здесь больше воздуха. Как только спа-центр откроется, я вернусь обратно в свою нору. – Их собеседник улыбнулся, и улыбка тоже вышла какая-то заурядная. – Вы хотели что-то спросить о Матсе, правильно? – Закрыв документ, он повернулся к полицейским. – То, что случилось, просто ужасно.

– Да, его все любили, – согласилась Паула, открывая блокнот. – Вы работали вместе над проектом «Бадис» с самого начала?

– Нет, он устроился в коммуну всего пару месяцев назад. До этого всю работу нам приходилось делать самим. Так что Матс был просто подарком небес.

– Ему, должно быть, потребовалось время, чтобы войти в курс дел? Ваш проект наверняка не из легких…

– Нет, конечно, но и очень сложным его не назовешь. У нашего проекта два источника финансирования: мы и коммуна. Мы – это я и моя сестра. Мы делим расходы и планируем поделить прибыль.

– И когда вы планируете начать получать прибыль? – спросила Паула.

– Мы стараемся быть как можно более точными в наших прогнозах. Все знают, что мы здесь не воздушные замки строим, а занимаемся реальным бизнесом. Так что, по нашим подсчетам, проект должен выйти на ноль через четыре года.

– Выйти на ноль? – спросил Йоста.

– Окупить затраты, – пояснила Паула.

– Вот как.

Йосте стало стыдно за свою экономическую безграмотность. Он, конечно, много знал о гольфе, потому что смотрел соревнования по спортивным каналам, но в реальной жизни толку от этого было мало.

– Как вам работалось с Матсом? – спросила Паула.

– Нормально. Мы с сестрой занимаемся здесь всеми практическими делами. Координируем реставрационные работы, нанимаем персонал, другими словами – управляем заведением. Коммуне мы выставляем счета. Матс должен был контролировать оплату этих счетов. Мы также обсуждали траты и расходы по проекту. У коммуны была своя точка зрения. – Андерс поправил очки на переносице. Глаза у него были водянисто-голубые.

– У вас были разногласия? – спросила Паула, делая записи в блокноте. Свой почерк разобрать могла только она сама.

– Я не стал бы называть это разногласиями, – Андерс сцепил руки. – У нас были разные мнения по многим вопросам, но нам всегда удавалось поддерживать конструктивный диалог и находить компромисс.

– У других сотрудников тоже не было конфликтов с Матсом Сверином? – спросил Йоста.

– Других сотрудников? – У Андерса был такой вид, словно вопрос его шокировал. – Нет, конечно, нет. Да и у нас с ним было полное взаимопонимание, за исключением мелких деталей. – Он покачал головой.

– Эрлинг Ларссон говорит, что Матс собирался заехать к вам в пятницу, чтобы обсудить тревожащие его вопросы. Он приезжал? – спросила Паула.

– Да, он ненадолго заехал. Где-то на полчаса. Но я бы не назвал это тревогой. Некоторые цифры не сходились, и нужно было уточнить кое-какие прогнозы, но ничего серьезного. Мы с этим разобрались за пару минут.

– Кто-то может это подтвердить?

– Нет. На работе был только я. Он заехал довольно поздно, в районе пяти. Все уже ушли.

– У него был с собой ноутбук?

– У Матса всегда был с собой компьютер. Насколько я помню, у него был портфель. Думаю, и компьютер тоже.

– Он его у вас не забывал?

– Нет, я бы заметил. А что? Его ноутбук пропал? – Андерс явно встревожился.

– Мы пока не знаем, – ответила Паула. – Но если он найдется, пожалуйста, сразу сообщите нам.

– Разумеется. Но мне кажется, здесь он его не забывал. Но будет ужасно, если его ноутбук пропал. Там вся информация по проекту «Бадис»… – Он снова поправил очки.

– Я понимаю, – сказала Паула, поднимаясь. Йоста последовал ее примеру. – Позвоните нам, если вспомните что-нибудь еще. – Она протянула свою карточку, и Андерс вложил ее в свою визитницу.

– Конечно, – пообещал он, провожая их взглядом светло-голубых глаз.

* * *

Что, если их найдут? Поразительно, что эта мысль не посетила Энни раньше. Грошер всегда казался ей безопасным местом. И только сейчас она поняла, что им не составит никакого труда отыскать ее здесь. Выстрелы все еще звучали у нее в ушах. Они нарушили ночную тишину. Но стоило им замолчать, как снова стало тихо. А Энни сбежала. Взяла Сэма и покинула весь этот хаос. Покинула Фредрика. Но людям, с которыми он имел дело, будет нетрудно ее найти. У нее не было другого выбора, кроме как затаиться здесь, на острове, и ждать, пока ее либо найдут, либо оставят в покое. У нее не было сил бороться. Энни осознавала, насколько слабой является. В глазах этих людей она была игрушкой Фредрика, дорогой и бесполезной игрушкой, в задачи которой входило подносить бокалы и пополнять хьюмидор. [4]4
  Хьюмидор – специальный ящик для хранения сигар.


[Закрыть]Для них она никогда не была человеком, заслуживающим внимания. Может, теперь это сыграет ей на руку? Вряд ли она кому-нибудь нужна.

Энни вышла на солнце, пытаясь убедить себя в том, что она в безопасности. Но это было нелегко. Завернув за угол дома, женщина с тревогой устремила взгляд вдаль, в сторону материка. Однажды на горизонте покажется лодка. Они с Сэмом взаперти на этом маленьком острове, как крысы в клетке.

Энни тяжело опустилась на скамейку. Та скрипнула. Ветер и соль глодали древесину, и старая скамейка устало оперлась на стену дома. Она нуждалась в починке. Как и многое другое на острове. Поразительно, как удалось выжить цветам в клумбах. Когда Энни была маленькой, мама бережно заботилась о цветах. Шток-розы обвивали всю безветренную сторону дома. Теперь же осталось только несколько стеблей. Розы пока не распустились, и непонятно, какого они будут цвета. Но Энни хотелось верить, что это будут ее любимые розы – нежного светло-розового оттенка. Мамины пряные травы погибли первыми. Только несколько стрелок лука напоминали о том, что когда-то на этом месте были посадки. Энни еще помнила, как чудесно они пахли.

Поднявшись, Энни подошла к окну. Сэм лежал на боку, затылком к ней. Он много спал, особенно по утрам, и Энни не спешила его будить в надежде, что сон залечит его раны. Энни снова присела на лавку и прислушалась к ритмичному бою волн о скалы. Здесь, на Грошере, их никто не найдет. Здесь они в безопасности.

* * *

– Мама сегодня не может? – разочарованно уточнил Патрик. Говоря по телефону, он резко свернул у Мёрхульта, не снижая скорости. – Завтра после обеда? Ну что поделаешь… Давай тогда завтра. Целую! Пока!

Патрик закончил разговор и повернулся к Мартину, на лице которого было написано любопытство:

– Я хотел поехать с Эрикой к бывшей подружке Сверина Энни Вестер. Родители Матса говорили, что он собирался ее навестить, но они не в курсе, осуществил ли он задуманное.

– А позвонить не можешь?

– Могу, конечно. Но мне кажется, будет больше толку от встречи с глазу на глаз. Я хочу найти человека, с которым Матс был близок, даже если это было очень давно. Он остается для меня загадкой. Может, встреча с бывшей девушкой поможет ее разгадать.

– А Эрика тебе зачем?

Мартин вышел из машины, радуясь тому, что они добрались до места целыми и невредимыми.

– Она училась в одном классе с Энни. И Матсом.

– Да, я слышал… Может, в этом и есть смысл. В ее присутствии Энни будет спокойнее.

Поднявшись по лестнице, они остановились перед дверью в квартиру Матса Сверина.

– Надеюсь, Йоста с Мелльбергом не перевернули там все вверх дном, – вздохнул Мартин.

– Надежда умирает последней.