Текст книги "Тень Перехода (СИ)"

Автор книги: Каллиган Бассандра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Рик взглянул на меня и смущённо улыбнулся.

– Хотя, в самом начале, первые месяцы после Катастрофы, я слышал, были перегибы... Но потом к власти пришёл генерал Ашан и расстрелял всех, э-э-э... Он сказал, что раз люди всё равно вымирают, то он уж проследит, чтобы все вымерли достойно, соблюдая закон и без троглодитских мерзостей. И он сдержал слово! С тех пор, мне было тогда двенадцать, я с ним и Профессором, и работаю в Полиции Перехода с первой же группы. А, интересно, вы из какого Посёлка, леди?

Я не ответила, вспоминая те самые первые месяцы, с «перегибами», когда подобно крысе или одичавшей кошке пряталась в опустевших домах, разыскивая там же еду. Так вот кто прекратил те безобразия! Значит, мои похитители-руководители и есть наше правительство, Профессор Петер и Генерал Ашан? Ну надо же, каких только встреч в жизни не бывает! Но, кажется, я отвлеклась от того, что рассказывал Рик.

– ...хорошенькая, со светлыми волосами. Её старшина Ивлин первый заметил, когда по выходе нашей группы в эту реальность возникла нестабильность и девчонку начало затягивать в Переход. Старшина схватился за неё, а я – за него, думал, успею дёрнуть обоих назад, всего-то на шаг надо было выйти из зоны нестабильности...

Парень махнул рукой и опустил голову.

– Затянуло нас в Переход, всех троих. А выбросило под водой. Я от неожиданности разжал руки, и Ивлина с девчонкой проволокло дальше. Пока я сориентировался, где верх где низ, пока выплыл, их уже не было, одни крысы кругом. И обратно к группе я попасть не мог, хотя чувствую, недалеко они, в этом же здании, но...

Рик взглянул на меня и снова опустил голову.

– Так и... сижу тут. Четвёртый день пошёл. А наши там, тоже, без еды сидят и вернуться без маячков не могут. И детишки ещё с ними, р-романтики...

Рик стукнул кулаком по бетону и отвернулся вовсе, но мне больше всего не понравилось то, что браслет почившего Ивлина так и лежал на полу и парень не спешил с ним ничего делать.

***

Через час-другой Рик Янсен предпринял ещё одну вылазку, вернее, заплыв, на разведку и отсутствовал ещё дольше, чем утром. А когда вернулся и переоделся в сухое, то сидел, уткнувшись в колени, и то ли дремал, то ли молча переживал неудачу. Так хотелось ободрить мальчика, погладить по мокрому ёжику коротких волос, но я не решилась.

Остаток дня Рик болтал, рассказывая всякие забавные случаи о своей группе и периодически подкрепляясь рыбой. Однако, вертикальная складка между его бровей так и не исчезла, запнувшись пару раз посреди рассказа и о чём-то задумавшись, он... продолжал совсем другую историю, разок повторился, не заметив этого и... И даже не смотрел в сторону лежащего на бетоне браслета.

Мы сидели спина к спине на его куртке, такие неуместно живые и органические посреди пустого нечеловеческого пространства и я была благодарна Рику за его усилия наполнить ужасную тишину этого места своим голосом. Слова ничего не значили, но голос... Его голос я почти любила. Не знаю, могла бы я, зная то, что знает о нашем положении и о чём не говорит Рик, выдавить хоть слово?

Я шевельнула онемевшим, будто чужим, языком, и облизнула губы. Впрочем, тут и вопроса нет, я ведь, не сказала ни слова с тех пор, как увидела тела мужа и сына в той заверченной штопором машине...

Как там Рик говорил: «Катастрофу пережили только те, кто был глубоко в Сети и увлечён этим»? В руках мужа был поднесённый к уху мобильник, наверняка решал или обсуждал вопросы своего бизнеса, а возле сынишки валялся телефон с игрой, который он выпустил, прежде чем схватиться за отца и зажмурить глаза. То есть, оба они были в Сети, потому их тела и остались целы и вернулись в наш мир. Но, недостаточно глубоко погрузились? Пожалуй, так. Я-то сама была по уши в виртуале... Но ведь потом, когда я разыскивала в брошенных безлюдных домах запечатанную еду и консервы, я ведь, неоднократно проваливалась в зоны нестабильности, в серую метель Перехода... Как я возвращалась обратно? Ведь никаких телефонов или компьютеров у меня не было? Впрочем, если имел значение только мысленный настрой... Вряд ли можно сказать что я вообще, когда-либо, твёрдо пребывала в реальности: то мечты, то очередная влюблённость, то художественные замыслы и горячка их реализации, то откат и депрессия... Обыкновенная жизнь творческого человека с шизоидным складом личности. И вернуться, для меня, из Перехода было не труднее, чем вынырнуть из изменённого мира депрессии в так называемую «реальность». Или – не легче.

Опять стемнело, вторая наша ночь тут.

Рик сказал: «Ложитесь, леди. Я ещё посижу, подумаю, что нам делать завтра». Я прилегла на его расстеленную куртку, на бок, стараясь занять меньше места, Рик сидел рядом, опираясь локтями о колени, и то ли действительно думал, то ли дремал сидя. Заснула и я.

***

Посреди ночи меня разбудил звук – тихий скрип колёсика газовой зажигалки. Рик держал её надо мной минуты полторы, пока огонёк не угас, и смотрел. Зачем он это сделал? Он больше не экономит ресурсы?

В темноте я услышала его вздох, почувствовала краткое прикосновение к пальцам моей руки, едва слышный шёпот: «Эх, леди...», какой уж после этого сон?

Я лежала в этой вселенской космической тьме и думала о Рике. Почему он так себя ведёт? Почему весь день не прикасался к браслету Ивлина? Почему ничего не говорит о перспективах выбраться отсюда? Почему вдруг перестал экономить газ в зажигалке? Это последняя наша ночь тут? Но парень не похож на человека, уверенного в будущем, вернее... это будущее не вызывает у него оптимизма. Эта его задумчивость, посреди баек о приключениях группы, это внезапное рассматривание меня, на которое пошёл остаток газа, это прикосновение...

Хм, а была ли у него девушка в одном из Посёлков, подумала вдруг я. Нет, понятно, при том соотношении мужчин и женщин, которое озвучил он, вряд ли, но всё-таки? И если на момент Катастрофы, как он говорит, ему было двенадцать, то за прошедшие с тех пор годы был ли у него вообще шанс на личную жизнь? Как я поняла, сейчас дамы в Посёлках имеют огромный выбор, взглянула ли хоть одна из них на болтливого и улыбчивого парня с опасной профессией патрульного Перехода, который рискует каждый раз не вернуться с задания? Ох, вряд ли... Что ж, Рик Янсен, похоже, я понимаю смысл твоего разглядывания меня с зажигалкой, да и прикосновения, тоже, но... всё остальное?

***

Тьма медленно отступила, и в густых сумерках стал виден силуэт сидящего рядом парня. Он так и не спал.

Мы по очереди сходили в дальний угол, умылись, подкрепились остатками рыбы. Рик сидел и крутил в руках пластиковую бутылку, где осталось на три пальца воды. Когда мы случайно соприкасались, через ткань моей синтетической водолазки и кофты я чувствовала, что окаменевшие мышцы его спины иногда пробивает дрожь. И, пожалуй, ни холод, ни романтические побуждения тут были ни при чём.

Стало ещё светлее. Рик встал, сделал несколько упражнений, разминаясь, поднял браслет и подошёл к люку. Похоже, время пришло.

– Леди? Оставаться здесь не имеет смысла. Если мы сегодня не найдём мою группу, они погибнут, просто от обезвоживания. Да и без них мы тоже не выберемся.

Рик старательно смял пластиковую бутылку, удалив воздух и оставив пару глотков воды, и запихнул её в карман штанов.

– Позвольте, я надену на вас браслет Ивлина, вот так...

Он застегнул чёрную керамлитовую змейку браслета и поднял на меня напряжённый взгляд. На секунду показалось, что он что-то добавит, но парень снова отступил к люку.

– Думаю, ботинки можно оставить, без них мы проплывём дольше... И куртку – тоже...

Бетонный пол был холодный и мокрый. Меня начало трясти от холода и поступающего в кровь адреналина. Расшнуровывающий рядом ботинки Рик тоже глубоко дышал, я видела чётко выступающие рёбра на его спине при каждом вдохе.

– Я вчера проверил то место, с крысами, где вы появились, там ничего нет, тупик. Но есть ещё одно направление...

Рик подёргал, закрепляя петлёй на запястье, изодранную в клочья тряпку, что ещё вчера была его майкой – и меня слегка отпустило – значит, он надеется снова разгонять крыс, не конец? Да и воду взял...

– Пойдёмте, леди?

Мы взялись за руки и ступили в холодную, как смерть, воду.

***

На этот раз кошмар подводного плавания запомнился мне лучше. То ли потому, что я знала чего ожидать, то ли от подозрений, спровоцированных непонятным поведением Рика, я не теряла бдительности и постоянно оглядывалась на него.

Первую минуту, полторы, две, мы энергично плыли, но потом парень стал отставать. Я тут же вернулась и в ледяных, почти чёрных сумерках заметила странное выражение на бледном пятне его лица. И поняла...

Рик ещё вчера точно знал, что выхода из нашей подводной ловушки нет. Ни в какую сторону. Потому, перед лицом неминуемой смерти – не важно, длительной и мучительной от жажды и голода, или быстрой и лёгкой от утопления – он подарил нам последний день и ночь жизни. Почти нормальной жизни, с лёгкой болтовнёй, общей трапезой, сном, надеждой на будущее, для меня по крайней мере, и тем прикосновением-мечтой для него самого... Это всё, что Рик мог сделать, и даже, больше того. Он подарил нам – вместе – немного времени, это раз, он не мог не попробовать мизернейший, неуловимый шанс отыскать свою группу, это два, и он избавил меня от кошмара выбора, и сам выбрал способ нашей смерти, быстрый, это три. И сейчас изо рта у него вырывались струи воздуха, а глаза стекленели... Что он видел? О чём мечтал в последний момент?

Сжигая последний кислород в крови, я рванулась к медленно опускающейся фигуре Рика и обхватила его за талию. Перед глазами мелькнули два-три знакомых серых пикселя, и я с радостью рванулась им на встречу. Не физически, а...

Додумать не получилось. Вокруг бушевал яростный водоворот Перехода...

***

Реальность встретила меня ворвавшимся в лёгкие воздухом и... обидной, незаслуженной болью ударившегося о камни тела. Нас выбросило на крошево бетонных обломков. Я приподнялась на ободранных ладонях и отбитых коленях и услышала позади себя стон. Рик?!

Он лежал на спине. Зажмуренные глаза, мокрая белая кожа ещё не покрылась пылью, стоящей в воздухе от нашего падения на эту осыпь кирпичей и бетонного крошева, мокрые штаны облепили ноги, обе ладони прижаты к боку и зажимают рану от торчащего рядом обломка арматуры и сквозь пальцы сочится кровь. Всё-таки, жив!

Я проглотила ставшую вдруг горькой слюну и взглянула ещё раз. Признаков утопления нет, он не кашляет, судорожные вдохи можно списать на болевой шок. Я вспомнила как пропадали у меня синяки и царапины после попадания в зону нестабильности и возвращения в нашу реальность. А эту рану в боку Рик получил уже здесь, при приземлении... Я проползла на четвереньках по осыпающейся куче камней ближе к парню и сделала то, что так давно хотелось: провела пальцами по заросшей щетиной щеке и по коротким всклокоченным волосам.

– Леди? – он открыл глаза. – Вы... в порядке?

Я погладила его по щеке и, смахнув собственные слёзы, оглянулась. Разрушенное многоэтажное здание, такое же, как мы видели под водой, только теперь на воздухе. Бетонные лестницы без перил уходят вверх и вниз, пролом посредине, сверху проникает рассеянный дневной свет и мы, на куче камней, в средоточии этого мира. Одни. Помощи ждать неоткуда.

– Леди? – Рик схватился измазанной кровью рукой за мою ладонь и сильнее прижал её к своей щеке.

– Как же я рад вас видеть... Знаете, у нас, Серых Дайверов, говорят, что смерти не существует. Просто однажды ты уходишь в Тень Перехода глубже обычного и, кто знает, что ждёт тебя там, на другом конце?..

«Нет» – беззвучно шевельнулись мои губы. Нет. Нет, нет! Я не хочу, чтобы он уходил, нет! Холодная вода с моих волос и горячие слёзы капали ему на лицо, а губы всё шептали: нет...

И в этот момент послышался тихий топот и приглушённый преградой человеческий голос:

– Рик? Ивлин?

– Да! – от усилия, вложенного в громкий отклик, у Рика сильнее заструилась кровь между пальцев. – Где вы?!

В ответ едва ли не нам на голову начали скатываться камни с верхушки того завала, на котором мы находились. Похоже, с той стороны была группа Рика. Значит там, под водой, в последние секунды жизни Рик думал не обо мне, а о своей группе и та слабая... хм, тень Перехода, которую я подкрепила, была протянута именно сюда, к его товарищам.

Я вскочила, сбивая пальцы босых ног о камни, и стала ободранными руками разбирать верхушку завала с нашей стороны.

***

Худой, как скелет, мужик в камуфляже, заросший, с жутко потрескавшимися губами, втащил Рика в разобранный лаз. Я заползла следом. Мужчины уже сидели внизу, по другую сторону завала и мерили друг друга горящими взглядами.

– Остальные? – спросил Рик.

– Пока живы, но надо побыстрей убираться. А Ивлин?

– Дома... наверное. Но его маячок здесь. Погоди-ка...

Рик достал из кармана скомканную пластиковую бутылку с водой и подал другу. Тот сделал глоток и тщательно закрутил крышку.

– Остальные в таком же состоянии? – снова спросил Рик.

– Хуже. Уходить надо, срочно. Рамку Переноса мы подготовили, но маячков не хватало... Ты идти сможешь?

– Должен, – пробормотал Рик.

Общими усилиями мы подняли Рика на ноги, я перекинула через плечо его руку со стороны здорового бока, и мы, потихоньку, пошли.

Шли мы через большие пустые комнаты в промышленном здании, в котором не сохранились ни мебель, ни оборудование. Возможно, тут были офисы. В следующей комнате вся стена из панорамных окон была вынесена взрывом наружу, и мы с Риком застыли, завороженные открывшимся видом. Под низкими серыми тучами до самого горизонта простиралась свинцовая гладь воды, из которой торчали верхние этажи домов. А сквозь тучи, направленными прожекторами света пробивались яркие солнечные лучи и плавили серые воды ослепительным ртутно-живым серебром.

– Солнце, – выдохнул Рик, – оно существует... Я почти забыл... Харви, ты это видишь?

– Да, – сказал наш проводник. – Мы думаем – вот это всё – оно в нашем мире, только далеко, может, на другом полушарии, куда наша связь не дотягивается. И вертолёты не долетят... У них не было нашего Генерала. И Профессора. Пошли, Рик...

***

С каждым шагом вес парня всё больше ложился мне на плечи. Скосив глаза, я увидела, что поток крови, сочащийся сквозь его прижатые к боку пальцы, залил его мокрую штанину, босую ступню, и оставляет странные одноногие отпечатки, отмечая красным пунктиром наш путь.

В какой-то момент мы остановились и измученный, скелетоподобный Харви помог усадить Рика на пол, возле стены. Я слышала треск сминаемого пластика бутылки, бульканье, тихие голоса, наверное, наш проводник делился водой с товарищами. Может, я и хотела бы посмотреть на них, но мне жалко было отвлекаться от Рика и терять время, потому что время у него явно, заканчивалось...

– Эй, где маячок Ивлина? – слышу я голос Харви и, не глядя, протягиваю в его сторону руку, чтобы он снял браслет.

Чужие пальцы ловко что-то нажимают и керамлитовая змейка, как настоящая змея, соскальзывает с моего запястья.

– У вас тоже всё железо при Переходе исчезло? – с усилием интересуется Рик.

– Ага, остались только пластик и керамлит. Да ещё, у Дэна, деревянный значок Всевышнего...

– Скажи об этом Генералу, Харви. Да? Нам бы, хоть, ножи из керамлита... Или шокеры... Против крыс...

– Вы тоже встретили крыс? Ребят покусали, твари...

– И ещё, Харви, скажи Профессору – рыба... Бесплатная рыба... Она облегчает Переход... Чуждый белок... Я управлял Переходом...

– Бредит?

Харви присел возле нас и с тревогой взглянул Рику в лицо, а потом на бок. Я вдруг поняла, что он тоже молодой парень, вряд ли старше, чем Рик и что двигается он давно через силу, на одних нервах.

– Давайте загружаться, остальных я перетащил. Скорее!

Рамка Перехода представляла собой... хм... странную конструкцию. Очевидно, здесь раньше была ванная комната. И когда потолок обвалился, бетонное перекрытие с погнутыми узлами арматуры просело одним концом, почти достав до широкого края разбитой ванны-джакузи. Внутрь были уложены слабо шевелящиеся тела в грязном камуфляже, четыре? Шесть? А сверху, на них и до нависшего перекрытия, положены более худые и лёгкие тела подростков, два мальчика и девочка. Их гражданские джинсы, майки и куртки так грязны, что почти не отличаются от военной одежды. И ещё я увидела примотанные шнурками к выступам арматуры чёрные керамлитовые браслеты, на которых ритмично помигивают зелёные огоньки.

– Скорее, скорее, батареи на исходе! Никто не думал, что мы застрянем тут на пять дней... Зону переноса Рамки я прикидывал на глаз, Дэн без сознания, обычно он это всё высчитывал, но чем меньше площадь, тем надёжнее, я обозначил её вот этими кирпичами. Постарайтесь, чтобы руки-ноги не выходили за эти границы, ага? А то, при Переходе... ну, будем надеяться, мощности хватит...

Харви снял браслет Рика и примотал его к укреплённой четырьмя кирпичами железке, возле этой кучи-малы из человеческих тел, кое-как удерживаемой разбитым остовом ванны и подпираемой самим Харви. Как же нам с Риком вписаться в заданные границы?

– Скорее! – рявкнул Харви. – Обратный отсчёт! Десять, девять, восемь, семь...

Я уронила Рика Харви под ноги и повалилась сверху, боясь только придавить рану на его боку. Вписываемся ли мы в отведённые границы?

– ...шесть, пять, четыре, три, два, один...

Не важно. Я крепко обхватила парня поперёк туловища и прижалась щекой к мокрой ледяной груди. Последняя мысль – а бьётся ли у него сердце? Зажмурилась.

Серая круговерть Перехода...

***

Мне показалось... Показалось, что этот Переход был длинным.

Длинным-длинным. Что-то мелькало посреди кружения серых пикселей, как обрывки снов или разбитой на пазлы картины.

Нас волокло из одной реальности в другую, швыряло, крутило, обдавало воздухом и вспышками света. Сознание стремилось вслед этой цветной круговерти, но...

Я помнила голос Рика, который стремился заполнить тишину. Я помнила его глаза в слипшихся от воды ресницах. Я помнила его смех и скрежет колёсика зажигалки. Я помнила, как он сказал, что смерти не существует, и что просто однажды ты уходишь в Тень Перехода глубже обычного и, кто знает, что ждёт тебя там, на другом конце?..

О, я точно знала, что я хочу увидеть на другом конце Перехода! И ещё я помнила, о красной крови, сочащейся сквозь белые пальцы и металась как крыса по лабиринту, которая едва выскочив, поворачивается и несётся обратно, чтобы найти другой выход...

***

Боль... Я опять долбанулась коленями об пол. Правда, между полом и коленями – коврик. Мой коврик из старой и облысевшей резины, у входной двери.

«Где всё начиналось, – подумала я, – там и... И...»

Перед глазами всё ещё мелькали серые пиксели и кружились тёмные мушки, как бывает от резко упавшего давления. Я помотала головой и огляделась. Ага, я у своей входной двери. На четвереньках.

Воспоминания о том, сколько раз меня сюда выкидывало после Перехода, замелькали, как полые деревянные игрушки, вложенные одна в другую в бесконечной последовательности или как отражения в направленных друг в друга зеркалах. Если все эти воспоминания правдивы... Чёрт, давно надо было бросить перед дверью матрас!

В голове просветлело, зрение стало чётче, но взамен кожу обожгло ледяным холодом. Что за... Откуда, в навсегда застрявшей в нашем мире осени, такой холод?! Я что-то забыла? И тут во дворе, посреди наших многоэтажек что-то... бахнуло. И я сразу вспомнила...

Это было похоже на то, будто я – это крюк, закинутый на стену, стрела, с привязным на шнуре грузом. Сначала в реальность попала я, а чуть позже, и немного в стороне, упал груз... Рик! Остальные!

Я вскочила и, хватаясь на поворотах за перила, помчалась, перепрыгивая ступеньки и сбивая босые ноги, со своего девятого этажа во двор. Одежда стояла колом, хрустела на сгибах и, поначалу, мешала, пряди волос звенели, сталкиваясь, и били по лицу, пока намёрзший на них лёд не раскололся и не осыпался по дороге. Загремела о стену старым железом дверь, распахнутая изнутри, как от выстрела пушки...

Во дворе... лежало что-то. Прямо в том месте, где раньше, до Катастрофы была песочница, где играли дети и делали свои делишки коты. Я, утратив всю прыть и храбрость, медленно подходила.

Эта штука, которая появилась посреди двора, она была, в целом... примерно... прямоугольная. И состояла из человеческих тел. Смёрзшихся, как замороженная рыба, человеческих тел. В камуфляже... Я тронула рукой эту инсталляцию и она стала разваливаться на составные, медленно шевелиться и хрустеть одеждой. Уф, они живы! А Рик? Где он? Потерялся?! Нет, вот он, лежит и не двигается.

Я медленно опустилась возле него на колени и посмотрела. Короткие волосы смёрзлись в сосульки, белая кожа в разводах инея, рана на боку... исчезла, только розовый шрам на этом месте. Но он не двигается! Неужели, всё было напрасно? Нет, нет, нет...

Спасаясь от невыносимой боли я подняла голову. По периметру двора клубились серые вихри, из которых выскакивали люди и бежали к нам, кто с одеялами, кто с носилками, была среди них и знакомая фигура генерала Ашана. В проёме между домов, из серых туч к нам быстро приближалась чёрная стрекоза вертолёта. Вокруг уже вовсю толкались, гудели, что-то спрашивали напряжёнными голосами, только мы двое, неподвижным айсбергом зависли посреди этого радостного людского волнения, будто отделённые от всех силовым полем. Я моргнула – и слёзы покатились, срываясь с подбородка...

– Леди? Вы опять... меня мочите? Жестоко было... тащить нас... в мокрой одежде... в тот снежный мир... А?

Я опустила взгляд, ещё не веря себе. Рик валялся на усыпанном снегом, истоптанном песке, иней на его коже понемногу превращался в капли, густые ресницы вокруг тёмных глаз опять слиплись, как тогда, когда он вынырнул и отгонял от меня крыс, и бесподобная улыбка стала появляться на его бледных губах.

– Леди? Вы теперь совсем как девчонка... с этим льдом в волосах... Ещё красивее.

Я схватила его за руку и крепко сжала пальцы. А потом наклонилась и прошептала в самое ухо:

– Меня зовут Тэсса. Тэсса Рэммингтон.