Текст книги "Тест на прочность"
Автор книги: Кадрия Хабибуллина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
-Асель, посмотрите, как ведут себя образцы и запишите, пожалуйста, все в журнал наблюдений. Как мы это обычно делаем, – Александр Васильевич надел маску, перчатки и зашел в так называемый саркофаг, где проходили исследования.
Асель аккуратно натянула перчатки на руки, надела пластмассовую прозрачную маску и вытащила образцы из холодильника. С каждым образцом она вела себя очень аккуратно, перекладывая каждую пробирку, как будто в ее руках была целая вселенная. Когда профессор приглаcил ее принять участие в лабораторных исследованиях, она почувствовала свою значимость и на несколько минут ей показалось, что все в ее жизни не зря. И пусть ей уже давно за 30, и пусть у нее неоконченное высшее медицинское образование, которое она вряд ли когда-то решится закончить, и пусть она просто лаборант в Институте иммунологии и аллергологии, но она нужна одному из самых умных и серьезных ученых, а это чего-то стоит.
Когда практическая часть работы была закончена, она бережно сняла защитный костюм, обработала его и положила в специальный шкафчик, который подсвечивался ультрафиолетом. Именно так все костюмы сотрудников института, участвующих в испытаниях, проходили процесс обеззараживания. Асель вышла из лаборатории и направилась в кабинет. Когда она ввела данные в систему, то графики начали скакать, считать, показывать цифры и формулы. Обычный человек ничего бы не понял и даже не подумал бы, что именно в этих графиках и формулах ученые чаще всего находят решения многих человеческих проблем.
Асель посмотрела на экран, ее глаза округлились от удивления, она быстро вывела результат и понеслась снова к лаборатории, где хотела поймать профессора и рассказать о результатах. Она не могла просто сидеть и ждать профессора в кабинете. Ей не терпелось рассказать все здесь и сейчас. Ей казалось, что она постигла тайну, о которой еще никто не знает. И именно ей предстоит расказать об этом открытии профессору. Около лаборатории его не было. Асель простояла так минут 40, с бумажкой в руках. Когда профессор все-таки появился, она с горящими глазами кинулась к нему: «Александр Васильевич, цифры вывели формулу, которая в точности ….» – она не успела это договорить, как уставший и измученный профессор договорил за нее: «На сто процентов совпадает с тем, что мы наблюдали у грызунов».
–Да, – Асель опустила бумажку с результатами. Вся важность как будто бы ее открытия, ее важности, как специалиста, в одно мгновение померкли. Она снова почувствовала себя обычным лаборантом, средним звеном, которое только и способно, что мыть пробирки и расставлять их в правильном порядке. Она грустно улыбнулась. – Вы, как всегда правы. – Она тихо развернулась и пошла в сторону кабинета. Сложила все тетради, журналы, проверила образцы. Дура. Какая ж дура, возомнила из себя великого ученого. Дура. Глупая дура. Неудачница. Асель часто корила себя за то, что могла бы восстановиться в университете, закончить его, добиться успехов. Много чего могла бы … и много но.
Пока она снова занималась самокопанием, в кабинет вошел Александр Васильевич.
–Асель, вам бы стоило закончить медицинский вуз. У вас огромный потенциал. – Профессор прошел к столу, где сидела Асель.
–Да, я знаю. – Асель все еще была расстроена.
–Поймите, то что вы научились читать формулы, которые изучают годами в медвузах, это, конечно, меня сегодня просто поразило. Но, если бы у вас был диплом, то вы бы и не дожидаясь результатов клинических испытаний, поняли бы все еще вчера. – Мужчина улыбнулся. – У вас есть талант, есть терпение, аккуратность, ум, в конце концов. И то, что я допускаю вас до образцов и работы – многого стоит. Я вас ценю. Но, вне этих стен, вы просто лаборант. И получается, что никогда и нигде вас не допустят ни до одной важной работы. Вы же это понимаете.
–Да, профессор. Я это прекрасно знаю и понимаю. Но, никуда из этих стен выбираться я не собираюсь. – Асель посмотрела на Александра Васильевича и скривила улыбку.
–НУ, хорошо. Это не мое дело. – Старый профессор прошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь.
Асель сидела за столом и смотрела в одну точку, точнее в одну пробирку, которая стояла у нее на столе. Он считает ее неудачницей, а может, просто лентяйкой, а может … причин могло быть сотни. Что именно думал о ней профессор, она не знала. Она хотела рассказать, хотела все ему объяснить….но когда она могла это сделать, язык как будто не слушался ее. Да и чтобы она ему сказала? Стала бы жаловаться на свою нелегкую судьбу? На то, как ей тяжело? Нет. Этого сделать она не могла. Точнее, иногда, когда профессор начинал читать ей лекцию о необходимости вернуться к образованию, она снова пыталась как-то оправдать себя, но не могла даже начать что-то говорить. А последнее время, она стала замечать, что профессор все чаще стал напоминать ей о ее недообразованности. Сегодня он ушел в свой кабинет, и было видно, что он недоволен. Она не могла понять, чем именно. Она сделала все так, как он просил, даже больше. А он мог, но специально не стал ее хвалить и даже не дал озвучить ей такие важные данные. И она поняла, что он сделал это специально. Именно специально. Он хотел указать ей на ее неосведомленность, на ее необразованность. Почему-то именно сегодня стало так обидно и больно за себя, что хотелось позволить себе стать капризной девчонкой –разревется, накричать и уйти.
Асель вышла из кабинета. Есть не хотелось, но нужно было хоть что-то впихнуть в себя. Она понимала, что она не просто худеет, она истощается. Ее пышные волосы, доставшиеся ей от бабушки и большие глаза, при такой худобе, усугубляли ситуацию. Сегодня она заглянула в зеркало, что висит в холле института и увидела истощенного уставшего человека. Круги под глазами стали проступать все больше. Она стала походить на сморщенную высохшую старушку. Джинсы, которые когда-то обтягивали и без того ужасно худые ноги, сегодня просто висели на ней, водолазка – боже, какой ужас, просто доска вместо грудей. Асель была не дурна собой: большие зеленые глаза, темно-русые волосы, аккуратные пухлые губки, только вот издалека она все больше походила на бесформенного мальчишку-подростка.
В столовой она заказала кашу. Но и та кое-как залезла. Постоянные учащенные сердцебиения по утрам, она даже спала со сжатыми челюстями. Когда утром она просыпалась от будильника, то чувствовала, как у нее болят челюсти, которые она начинала разжимать, чтобы расслабить мышцы. Вот в таком напряженном состоянии она засыпала почти каждую ночь. Асель знала, что она не истеричка, и тем более не невротичка. Просто так сложилось в ее жизни, и это нужно было принять.
Когда она училась на третьем курсе медуниверситета, маме поставили рак. Банальная история, которая встречается почти в каждой российской семье. Банальная если обобщить, и трагедия, катастрофа всей жизни для отдельно взятой семьи. Папа был рядом … они прошли химию, облучение, облысение, рвоту, крики, бессилие и ремиссию. Долгожданная ремиссия, которую так долго ждали, и так боялись спугнуть. Побыв в их семье, ремиссия решила подарить пару счастливых месяцев другой семье, и в один прекрасный день просто исчезла из их дома. А вместе с ней у шел и папа. Да, тот самый надежный, самый близкий. Асель до сих пор пытается оправдать его поступок перед самой собой. Ненависть сменяется жалостью, болью, прощением, принятием и снова ненавистью. Маме становилось все хуже, а так как у нее никого не осталось, кроме Асель, на студентку легла одна единственная, такая понятная, и такая невыполнимая задача: спасти маму. Бабушки и дедушки давно умерли, сестер и братьев не было, поэтому у мамы всегда был только папа. Ее Олежка, как она его всегда называла. Он ее жизнь, любовь и смысл. И когда папа ушел, мама долго не разговаривала. Она, как будто, пыталась отойти ото сна, проснуться. Но, дни шли за данями, а он все не появлялся. Асель видела, как мама, когда кто-то звонил в дверь, с такой надеждой смотрела на нее, как будто ждала, что вот сейчас войдет он – ее Олежка, кинется ей в ноги, расцелует, попросит прощения. И они снова будут вместе. Но, он не пришел. Пару раз, когда у мамы случались истерики, Асель в слезах набирала папу. Он не прятался, он ничего не отрицал. Он просто сказал: «Я не могу так. Я больше так не могу».
–Пап, как же ты живешь со всем этим? Как ты просыпаешься каждое утро? – Асель душили слезы. – Она умирает. Нам нужна помощь.
–Я не смогу помочь. Я … прости меня… – он положил трубку.
Больше она ему не звонила.
Асель осталась с умирающей мамой на руках. Она дошла до ректора университета, тот связал ее с докторами из Германии. Спасительная Германия обещала помочь: такое они лечат и очень успешно, приезжайте, будет отдельная палата, полное обследование, заботливый медперсонал круглые сутки. И, самое главное, 80% того, что она поправится и рецидива больше не будет. Все было возможно … возможно за 30 миллионов рублей. 30 миллионов рублей. Цифра, самая обычная цифра могла помочь ее маме выжить. Асель металась по разным благотворительным фондам, плача и умоляя, рассказывала историю мамы руководителям этих организаций, она снова плакала, умоляла. Она до сих пор помнит, как, придя в очередную благотворительную организацию, услышав отказ директора, разревелась и сказала, что они бездушные люди, на что получила спокойный ответ, который она не забудет никогда: «Сегодня ко мне приходили 8 человек, вы девятая. У семерых из них, в больнице умирают дети. Им нет и 10 лет. Одному всего 5. Седьмой пришла мама 17-летнего парня. Он должен в этом году идти в университет. И у него острый лейкоз. Так вот, эти 8 историй, и каждая по 50 миллионов. Я смогу помочь только 3, может 4. И как вы думаете, кому я отдам эти деньги? Простите меня за эти слова, я не имею ничего против вашей мамы, я бы очень хотел помочь всем, но вашу маму я не выберу, я спасу жизнь детям».
После этого Асель перестала ходить по благотворительным организациям. Она пошла в банк. Она заложила квартиру, машину, которую отец «благородно» оставил, заложила все ценности, которые только могла, она звонила знакомым отца, знакомым мамы, она открыла сбор денег у себя в университете. Она собрала 10 миллионов. Больше не было. И тогда она, примерная девочка, воспитанная в правильной и интеллигентной семье, решилась на то, о чем она не забудет никогда, наверное, даже на смертном одре. В университете, от девчонок она слышала о том, что можно продать свою девственность. И стоит она очень и очень дорого. Кто-то даже специально восстанавливает ее, чтобы снова заработать. Асель не долго думаю, написала в одну такую фирму. Ее пригласили на собеседование. Она помнит те дни до мельчайших подробностей: миловидную девушку менеджера, которая протянула ей список анализов, которые необходимо сдать в их клинике, договора и прочие бумаги.
–Сколько же все это займет времени? – На глазах Асель навернулись слезы.
–А что вы хотите? Неужели вас не интересует ваша безопасность? И это еще не все, через месяц, когда вы будете готовы, ваше фото покажут заказчикам. И потом уже определят время. – Девушка с тревогой посмотрела на Асель, которая разрыдалась прямо в кафе. – Что у вас случилось? – Девушка не могла понять. Обычно она делила девочек на несколько групп. За несколько лет работы, она с первой встречи научилась различать: охотниц за богатыми мужами, которые решались на такой шаг, чтобы попробовать завлечь этого самого миллионера, такие встречались чаще. Они томно вздыхали при встрече, моргали глазами и смущались. Встречались и те, кому хотелось просто заработать кругленькую сумму, чтобы оплатить непогашенный кредит, взять машину. А вот Асель вызвала у нее подозрение. – Я сразу тебя увидела и поняла, что не сможешь этого сделать. Это дохлый номер. – Менеджер закрыла папку и хотела забрать бумаги у Асель.
–Нет, пожалуйста, я умоляю. У меня мама умирает от рака. Я все сделаю: все анализы сдам за неделю. Прошу, умоляю, я должна ее спасти. Выставите мою фотографию. – Асель вытерла слезы. – Простите меня.
Менеджер смотрела на эту девчушку и не могла поверить: такие глубокие и красивые глаза, пышные волосы, интеллигентная речь ….
–Мне очень жаль, что с твоей мамой такое случилось. Правда. – Менеджер снова открыла папку. – Давай так, я выставляю твое фото. А ты меня не подводишь – сдашь завтра же анализы основные – ну и самое главное, подтверждение. Потому что тут есть нюансы, были такие девочки, у которых не было никаких выделений, это теперь я знаю, что такое бывает –индивидуальная физиология. И тогда клиент просто начинал орать и говорить, что мы его обманули. Мы, конечно же, наезжали на девочку. Везли ее в свою клинику и там уже ей подтверждали, что разрывы были сделаны день назад. Так вот – нужна справка от гинеколога и клиника крови, что никаких заболеваний нет. Я думаю на тебя клюнут уже завтра. Так что все будет зависеть от тебя. – Менеджер снова отдала Асель бумаги.
–Спасибо вам большое. А почему вы так уверены? Что на меня быстро клюнут?
–Ты красивая, интеллигентная и простая. Может, если повезет, найдешь себе и мужа.
–Нет. Мне маму спасти надо, – Асель собрала бумаги и, попрощавшись, вышла из кафе. Менеджер продолжала сидеть за столиком. Она повидала многих девушек, знает сотни историй, но сегодня ей впервые стало жалко человека. Она давно не испытывала жалости, никогда не была участливой к чужой судьбе. А этот зеленоглазый скелетик вызвал в ней бурю эмоций.
Асель вышла из кафе. Ее чуть не стошнило. Она поехала в больницу, где лежала ее мама. Лечащий врач вызвал ее к себе.
–Я хотел с вами поговорить. Вы знаете, что у нас нет лечения, которое бы помогло вашей маме. И я не вижу смысла лежать ей тут, одной в этой палате. – Он листал медкнижку мамы Асель.
–Да, доктор, я знаю. Я уже собираю деньги.
–Хорошо. Только имейте ввиду, что деньги нужны были еще вчера. – Он посмотрел на Асель.
–Да. Деньги будут в конце этой недели.
Утром Асель сдала кровь и сходила к гинекологу. Уже на следующий день она отправила все свои результаты на почту менеджеру.
Та сразу же перезвонила.
–Ну что, клиент есть. Анализы готовы. Давай определимся. Ему удобно после завтра.
–После завтра… – Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она была и рада, и опустошена одновременно. – Хорошо. Что мне делать.
–Я очень постаралась. Не переживай. Клиент молодой и солидный. Психически нормальный. Хотя, конечно, ты, наверное, сомневаешься, что можно быть нормальным и заказывать себе девственницу. Он при деньгах. Сумма будет больше.
–Спасибо вам. – Из глаз Асель потекли слезы.
–Только есть одно условие: ты должна это понять. Чтобы все получилось, мало быть девственницей. Понимаешь? Если он увидит твои испуганные глаза, которые увидела я в кафе – это будет конец. Понимаешь? У него должно возникнуть желание. – Менеджер замолчала. – Кстати, меня Лера зовут.
–Очень приятно, Лера. – Асель переваривала, все что сказала ей Лера.
–Пойми, Асель. От тебя тоже будет многое зависеть. Но, я думаю, ты нацелена на результат. Спасти маму. И ты сделаешь все как надо. За тобой приедет машина, после завтра, в 20.00.
–Хорошо. Спасибо, тебе Лера.
Когда Лера выключила трубку, она подняла в небо глаза: «Господи, может быть, если мы спасем ее маму, ты простишь меня за все то, что я творю».
Эти дни Асель не жила. Она проводила все время с мамой. В Германию уже были переведены 10 миллионов. Они ждали еще 10 миллионов, которые Асель обещала перевести на днях.
Остальные 10 будут нужны, если лечение подействует. Об этом девушка решила подумать потом. Если лечение поможет, она выкопает эти деньги, хоть у самого ядра Земли.
Этот день, наконец-то, наступил. Асель не ела, не пила, ее трясло. Она открыла бутылку вина, которая стояла с какого-то праздника и залила в себя 3 бокала. В глазах помутнело, голова закружилась, ноги стали ватными, откуда-то появилась смелость и уверенность в себе. Она надела платье, туфли, распустила волосы. Ровно в 20.00 за ней подъехала машина. Она вышла из подъезда. Как же хорошо, что она выпила. Иначе бы она просто сбежала.
Водитель молча отвез ее в ресторан. Дорогой ресторан. Она робко зашла в него. Ее сразу проводили к столику. Асель увидела молодого мужчину. Он был красив, элегантен и мило улыбался.
–Добрый вечер, – она присела за стол.
–Добрый, вечер, Асель, – он внимательно на нее посмотрел.
Она молчала. Как пришибленная. Даже глаз поднять не могла.
–Асель, можно вопрос?
Она подняла на него глаза: «Конечно, сегодня, кажется, вам можно все». – Она сказала, это с таким сарказмом, что тут же об этом пожалела. Ведь ее сюда никто не гнал.
Он ухмыльнулся: «Я так и думал, что ничего из этого не получится. Но, интерес взял вверх». – Он налил ей вина. – Когда я увидел ваше фото, то хотел сказать менеджеру, что она, наверное, ошиблась. И вашего фото случайно попало к ней с какого-нибудь сайта любителей литературы». – Мужчина засмеялся. Белые ровные зубы, кожа чуть тронутая загаром, безупречный вид. Да, Лера постаралась. Спасибо и за это.
–Нет, не ошиблась. Я Асель. И я пошла на это сознательно. – Девушка произнесла слова, как робот. Заученные фразы, которые она, как будто прямо сейчас пыталась донести эту информацию до своего сознания.
Он перестал улыбаться: «Это, я так понимаю сейчас была фраза из разряда самовнушений? И что же заставило тебя прийти сюда?»
Она выпила вина, поставила бокал на стол: «Послушайте, давайте перейдем к делу».
Он опустил глаза: «Что-то серьезное?»
–Да. Серьезное. – Новый бокал вина, снова ударил в голову. – У меня в больнице умирает мама. Я собрала 10 миллионов и ее уже ждут в Германии. – Асель сглотнула слезу.
–И сколько тебе надо?
–Всего должно быть 30 миллионов. Десять я уже собрала. Но, банк не дает кредита, так как 5 из 10 оттуда. Я заложила все, что можно. Я бы и душу продала, но никому она не нужна. Зато нужна моя пленка. – Асель посмотрела на мужчину. Он сидел и смотрел на нее, и ужас отражался в его глазах.
–Десять уже есть, пять ты получишь от меня. А остальное?
–Десять будут нужны если все получится. Об этом я подумаю потом.
–А еще пять? – Он налил себе виски и выпил их.
–Я не знаю. Я просто не знаю. Я обманула врачей, что у меня есть еще 10 миллионов, чтобы они приняли ее. – Асель понимала, что еще слово и она сорвется.
–Но, они выгонят вас из клиники. Там потрясающие врачи, но в плане денег они очень педантичны. – Мужчина взял в руки телефон.
–Когда тебе нужны деньги?
–Как сказал врач, еще вчера. – Асель смахнула слезу.
Мужчина набрал чей-то номер: «Алло, это Олег. Завтра к 8 подготовьте, 10 миллионов. Данные я пришлю».
Снова Олег. Как папа. Ей поможет Олег. Только не папа, а чужой Олег.
Он положил трубку: «Сейчас ты приедешь домой. Вышлешь мне свои данные. Завтра приедешь в банк. Подпишешь договор. И деньги будут переведены в клинику, В Германию». – Мужчина был так серьезен, что Асель почему-то сразу ему поверила. Она сидела и не могла сказать ни слова. Она готова была продать ему свою душу, отдать всю себя. Он мог спасти ее маму. Он – совершенно чужой человек.
– Вы шутите?
– Это не одолжение, и не подарок судьбы. Это просто кредит, который я даю тебе. Обычному физлицу его бы не дали. Но, ты потрясающе сильный человек. – Мужчина, которого звали Олег, посмотрел на Асель и тихо добавил: «И даже я не представляю, как ты решилась на это».
– Может, тогда .. – она не успела договорить.
–Я же сказал, что это кредит. Обычный кредит. Все условия ты узнаешь завтра. Завтра же деньги будут переведены в клинику. И ты можешь отправлять маму в Германию.
–А если я не смогу выплачивать кредит? – Асель снова посмотрела на него.
–В этом я сомневаюсь меньше всего. –Он улыбнулся. – Ну, а если все-таки у тебя будут проблемы, тогда ты сможешь заработать, – он ухмыльнулся и подмигнул ей. Она поняла, о чем он.
Олег выпил виски и вздохнул: «А какой должен был быть вечер».
Тот же шофер отвез ее обратно домой. Вся ее жизнь, с того самого момента, как заболела мама, кажется ей чем-то сюрреалистичным. Все это время она жила, как в тумане. Она практически не спала, не ела. Она просто не могла дать маме умереть. И то, что произошло сегодня – этот совершенно посторонний человек, просто так дал ей денег. Пусть кредит. Но дал. И это событие смогло вписаться в ту цепь событий, которые в последнее время и стали полотном ее жизни. Родной Олег ушел, зато появился чужой Олег, который, кажется, стал светом в окошке.
Утром ей дали кредит. Она видела, как на нее смотрели сотрудники банка, когда она заключала кредитный договор.
–Подпишите, здесь и здесь. – Молодой парень удивленно смотрел на Асель, и зачитывал условия кредита. – 3 процента – ваша кредитная ставка. Индивидуальные условия позволяют вам выплачивать кредит не ежемесячно, а с задержкой до 2 месяцев. – Банковский сотрудник поднял глаза на юриста. Тот кивнул. – Залога нет, поэтому …. – он даже не знал, что еще добавить.
–Да, все верно. Залога не будет. Кредитная ставка 3%, отсрочка до 2 месяцев тоже без пени и процентов. Если все верно, прошу вас, подписывайте.
Асель получила кредит. После обеда деньги были переведены в Германию. На завтра была назначена транспортировка мамы в госпиталь в Дрездене.
Девушка позвонила Лере.
–Лера, добрый день… – она не успела договорить.
–Да, я знаю, что ничего не вышло. Я так и знала, что ничего не получится.
–Ты как-то пострадаешь? – Асель было все-таки неудобно.
–Нет, все хорошо. Клиент, оказался адекватным. Сказал, что все было обоюдно. И вы просто вдвоем решили, что не готовы к такому шагу. – Лера говорила немного удивленно. – И как ты не переспала с ним? Я бы сделала это за просто так.
Асель молчала.
–И что ты теперь будешь делать? Я не смогла тебе помочь.
–Лера, ты мне помогла. ТЫ, кажется, дала моей маме шанс.
–В смысле?
–Можно, я объясню тебе все потом. Спасибо тебе еще раз. Ты мой ангел-хранитель, – Асель повесила трубку.
Она зашла на кафедру и написала заявление на административный. Она понимала, что не сможет оставить маму одну. Она даже не представляла, как она будет общаться с врачами, где она будет жить, как вообще она сможет что-то понимать, если немецкий она изучала только в школе, а английский знала и того меньше. Заявление было написано, она вернулась домой. И на следующее утро они уже летели с мамой в Дрезден.
Клиника была небольшой. Их встретили в аэропорту. Мама практически всегда спала. И чтобы она перенесла хорошо полет, ее накачали снотворным.
А потом все было как во сне. Клиника, палата, грубая немецкая речь, которую она не понимала. Потом кто-то включил ей онлайн переводчик, и она стала переводить каждую фразу врача. В палате мамы она спала на диване. Здесь не было 2 местных палат, потому что тяжелые пациенты не могли находится с другими больными в одном помещении из-за сниженного иммунитета. Поэтому Асель осталась с мамой и спала на диване. Первые 3 дня ее возили на обследования, брали кровь, целый консилиум врачей о чем-то долго совещался. На 5 день, к ним пришел врач. Он говорил на ломаном, но русском языке.
–Асель, добрый день. Я доктор Янг. Я ваш лечащий врач. – Он держал в руках мамину карту.
–Я так рада, что вы говорите по-русски. – Асель улыбнулась. Она вообще стала чаще улыбаться, после того, как незнакомый мужчина просто так дал ей кредит, после того, как меркантильная менеджер Лера вдруг стала ей так близка, как настоящая подруга. Она ощутила, что она не одна, и что это Бог подает ей знаки. Она верила, что все будет хорошо.
–Да. На этом хорошие новости заканчиваются. –Доктор Янг посмотрел на дверь. – Пойдемте, прогуляемся. Вы слишком бледная. А вам нельзя болеть.
Они вышли во двор клиники.
–Около клиники есть небольшой парк, пойдемте, прогуляемся.
–Да, конечно, – Асель была рада, что, наконец-то, она видит деревья, птиц, желтое солнце, чувствует жизнь, обычную жизнь, которую раньше принимала, как должное, а теперь, когда палата, белые стены и запах больницы стал практически ее домом, она была так рада вырваться отсюда, и снова попробовать жизнь на вкус.
–Мы провели все необходимые исследования.
–Да, спасибо вам. Я вижу, что маме как будто стало легче. Она уже не кричит.
–Ей не стало легко. – Доктор Янг говорил на ломаном русском, но и так она прекрасно его понимала. – Мы просто вводим ей хорошие обезболивающие. Но, как только мы перестанем это делать, все вернется обратно. Опухоль головы снова вернулась. Она не операбельная. Мы просчитались. И показатели крови, которые есть сейчас – они очень нехорошие. Они плохие. – Доктор Янг не смотрел на Асель, он наблюдал за природой.
–И что же делать? – Асель остановилась. – Вы же говорили…
–Да, мы полагались на ту историю болезни и снимки, которые выслали нам врачи из России. Мы думали, что все так, как нам показали. Но, наши исследования дали другой результат. Мы можем только провести повторный курс химии и радиотерапии. Но, они могут убить вашу маму. Говорю честно.
–А если ее не проводить. Она ведь все равно умрет. – Асель как будто окунули в какой-то колодец. Она понимала, что готова из него вырваться и вытащить маму. Она уже должна была это сделать. Но, кто-то просто закрыл крышку. Просто закрыл крышку. Ей не хватало воздуха. У девушки потемнело в глазах. Она облокотилась о скамейку.
–Присядьте. –Доктор Янг помог ей присесть. – Асель, я вам хочу сказать. Самое лучшее, не добивать вашу маму. Дайте ей месяц пожить хорошо. Как это, конечно, возможно, в таком положении. Мы выпишем вам это обезболивающее, на целый месяц. Все остальные деньги, которые вы перевели, не считая оплаты за исследования и проживание, мы переведем в тот же банк. – Доктор Янг посмотрел на Асель. Он был уже не молод, но и не стар. Асель видела, как он устал, как он измотан и просто опустошен, повторять эти ужасные слова каждый день родственникам своих пациентов. Она видела, что ему осточертело хоронить пациентов.
–Асель, простите меня. Я, как это у вас говорят, сухарь, – Он снял врачебную шапочку и засунул ее в карман халата. – Простите меня, я просто устал терять людей. – Мужчина похлопал ее по плечу. – Я пойду, меня ждут много пациентов. Вы подумайте. Скажете ответ вечером.
–Доктор Янг. Я хочу, чтобы вы попытались ее спасти. – Асель встала со скамейки.
–Хорошо, тогда готовим ее к радиоизлучению. Назначу на четверг. – Он пошел тихим шагом обратно в сторону клинику. Он не стал ее переубеждать, не стал давить на то, что маме надо дать последний шанс почувствовать, что же такое жизнь, обычная, мирная, тихая жизнь, без боли и тошноты, потому что другого не дано. Но, он не мог. Не имел права так себя вести по одной простой причине: ты никогда, даже если очень захочешь и будешь стараться, не сможешь понять родственника, чей пациент умирает у тебя в клинике. Никогда не поймешь, пока сам не окажешься в его шкуре. Поэтому, давать совет – оставить маму в покое и не продолжать бороться дальше – это крик в пустоту.
В четверг сделали радиооблучение по новой немецкой технологии … после нее стало как будто легче. Мама начала узнавать Асель, разговаривать с ней, а через 3 месяца лечения, они даже смогли прогуляться. Мама была в инвалидном кресле, а Асель отвезла ее в тот самый парк, который показал ей доктор Янг. Мама даже немного расстроилась: дочь приехала в такой потрясающий город и даже его не видела. На что Асель сказала ей, что лучше бы она сюда вообще не приезжала никогда. А через месяц маме снова стало плохо. Опухоль, которую облучили, стала резко увеличиваться. Ослабленный организм уже не мог справиться.
Мама прожила еще 3 дня. У нее не выдержало сердце. А потом: самолет, транспортировка тела, кладбище, папа … он приехал. Он был тут, мамины коллеги с работы, какие-то знакомые, дальние тети и дяди. Мамы не стало. Осталась только могила и надгробный камень. Когда они похоронили маму и вернулись домой … пустота просто ударила в лицо. Асель зашла в пустую квартиру. В комнате стояла кровать, на которой маму привезли из Германии.
–Дочка, – отец зашел следом. – Может быть, поживешь у меня какое-то время?
–Зачем? – Она повернулась к нему. – Я не хочу жить с тем …. – она не договорила. – Просто уходи и больше никогда не появляйся в моей жизни. ТЫ однажды вычеркнул нас из нее, так что дай теперь и мне сделать это. – Асель душили слезы, но она держалась. Отец ушел. И когда он, завязав шнурки на своих ботинках, встал в двери, она думала, что он хоть что-то скажет, хоть что-то ей объяснит, попросит прощения. Но, он молчал. Ее папа, он просто молчал. В ее жилах текла его кровь, но сейчас они были самыми далекими людьми на свете.
–Асель, если что звони. – Он вышел и тихо закрыл за собой дверь. Он просто ушел.
Неделю она просто лежала на кровати и не выходила из дома. Она смотрела в потолок. Ей не хотелось ничего. И только когда на телефоне она увидела имя Лера, которая позвонила ей 10 раз, она решила взять трубку
–Эй, Асель. Я уже думала ехать к тебе домой. Дверь взламывать. – Этот когда-то чужой голос, теперь казался самым близким. И ведь правда, кроме Леры, и этого мужчины Олега, никто не знал, что происходит в ее жизни. – Это Лера. Помнишь?
–Привет, Лера. Конечно, помню. Как бы ты приехала? Ты не знаешь моего адреса.
–Знаю, ты высылала копии своих документов. И много чего еще интересного, – Лера засмеялась на том конце провода.
Асель улыбнулась в трубку, впервые за это долгое время.
–Прими мои соболезнования. – Лера стала говорить тише.
–Откуда ты знаешь?
–Ну, знаешь, я много чего знаю. – Лера выдержала паузу. – Мне звонил этот клиент, то есть Олег. Он сказал, что им в банк вернулась большая часть денег, которые ты взяла у них в кредит. – Лера замолкла.
–Да, именно это я и хотела тебе рассказать.
–Он дал тебе кредит? Просто так? 20 миллионов?
–Да. Просто так. – Асель продолжала лежать в кровати. – И зачем он тебе звонил?
–Хотел узнать, как ты. А я ведь ничего не знаю. Странно, что он сам не узнал у тебя. Ну вот, и я сразу позвонила тебе.
–Да, мамы не стало. они не смогли ей помочь. Она бы протянула еще месяц, но я настояла на радиации, и лишила ее этого месяца, – Асель замолкла , по глазам текли слезы.
–Ты что, нельзя себя винить. Ты сделала для нее невозможное. Знаешь, после встречи с тобой, я не знаю, что со мной произошло …. я работать больше не могу в этой сфере. Хочу уходить. – Лера замолчала. – А ты, ты самая преданная дочь!
–Спасибо, но это не так. Я сделала так, как сделала бы любая другая дочь.
–Асель, можно я к тебе приеду сейчас?
–Конечно, приезжай.
С тех самых пор Лера стала лучшей подругой Асель. Как будто она знала то, что не знали, да и не могли знать ее институтские подруги, да и все остальные. Она знала на что готова была пойти Асель, чтобы спасти маму. С тех пор они дружили. Лера, хотя и пыталась сменить сферу деятельности, но найти работу с такой же оплатой, она не смогла. Зато, стала ежемесячно перечислять в фонд борьбы с раком. Так, она считала, можно хоть как-то оправдать свою грешную душу. Асель, вернув в банк деньги, все равно осталась должна приличную сумму, которую она потратила в Германии и при транспортировке, да за все остальное. Речи о том, чтобы восстановиться в университете уже не было: ей нужно было платить кредит, чтобы не остаться без квартиры. Она приходила пару раз на кафедру, но конкурс на бюджет был слишком высок, и совмещать работу с учебой у нее не получилось бы. Поэтому этот вопрос она решила оставить до лучших времен. Еще будучи студенткой, летом она подрабатывала у Александра Васильевича лаборантом в Институт иммунологии и вирусологии, поэтому, когда она пришла к нему с просьбой помочь устроиться ей куда-нибудь поближе к медицинской тематике, он взял ее с удовольствием, но заставил пообещать, что она вернется на кафедру и закончит учебу. Мужчину по имени Олег, который помог тогда ей, просто так, она больше не видела. Но, до сих пор. Считает его и Леру, своими ангелами-хранителями.
