Текст книги "Счастливого Рождества с Джуди (ЛП)"

Автор книги: К. Уэбстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА 3
Джуди

Бурбон и корица, должно быть, и правда были пропитаны керосином, поскольку в тот момент, когда губы Кента коснулись моих, мое сердце воспламенилось. Словно огонь обжег грудь, живот, а потом пробрался до самой души. Тепло струилось по каждому нерву, когда я раскрыла губы, чтобы позволить этому мужчине целовать меня лучше, чем кто-либо раньше.

Его язык вырвался вперед и ударил по моему, будто мы участвовали в напряженной борьбе. Никто не стал отступать, я целовала Кента с таким же упоением. Все прошлые поцелуи теперь показались тусклыми и пустыми. Ласки же Кента Кауфмана были пропитаны отчаянной тоской. В отличие от всех остальных мужчин, Кент брал, что хотел, и не спрашивал разрешения. Было так волнительно, когда целовали с таким напором. Я никогда не чувствовала ничего подобного. У меня вырвался короткий хриплый стон. Смущение обожгло мою кожу, но, похоже, это лишь поощрило Кента. Он обернул руку вокруг моей талии и притянул ближе.

– Мистер Кауфман, – прошептала я у самых его губ, пальцами сжав его рубашку на пуговицах. На вкус Кент был как бурбон с корицей и ноткой табака. Такой манящий вкус.

Он застонал, принявшись зубами покусывать мою нижнюю губу. Я почувствовала его эрегированный член между нами и ощутила нараставшее возбуждение. Тетя Джорджина говорила, что для женщины естественно испытывать желание заняться сексом и нельзя позволять выдуманным в обществе правилам диктовать вам условия жизни. Конечно, у меня никогда ни с кем не было секса, но сейчас я была не против. Если бы Кент отнес меня в спальню, я позволила бы ему сделать со мной все, что он пожелает. Мои мысли были порочными и незаконными, все благодаря бурбону, сжигающему изнутри организм. Но внезапно Кент отстранился.

– Мы не можем этого сделать, мисс Холланд, – его голос был печальным, но уверенным.

Меня охватил стыд. Я не какая-то блудница, которая спала с любым встречным мужчиной. Я была в ужасе от того, что Кент мог подумать. Я завозилась, пытаясь выскользнуть из его рук, но объятия Кента стали лишь крепче.

– Вы прекрасны, – пробормотал он, и в его глазах мелькнула боль. – Но я... вы заслуживаете кого-то лучше меня. Я просто грустный старик с разбитым сердцем. Вам нужно найти кого-то вроде мистера Бека, который сможет разделить с вами все сердце, а не его части. Мое тело жаждет вас, но сердце на это не способно. Простите.

Кент показал себя уязвимым, и в это мгновение слабости я смогла вырваться. Из глаз полились горячие слезы. Только Кенту Кауфману было под силу вызвать у меня такие эмоции. Он был жесток со мной в школе, а теперь отверг в своем доме. Это было больно, и мне захотелось оказаться от него подальше. Проклятая буря!

Я проскользнула мимо него в ванную и заперла за собой дверь. Отражение в зеркале показало растрепанную расстроенную женщину. Зеленые глаза были стеклянными от стоящих в них слез, а нос – красным. Я поднесла кончики пальцев к губам и подбородку, об которые терлась его щетина, когда лицо Кента касалось моего. Воспоминание пронзило мое сердце, и я открыла шкаф в поисках мочалки. Потом, закончив и умывшись холодной водой, я почувствовала себя лучше. Может, мне стоило пересидеть метель в ванной. Гораздо лучше, чем выставлять себя дурой перед этим невыносимым человеком.

К горлу подступали рыдание, но я сглотнула, стараясь прогнать их. Минут через пятнадцать я все же вышла из ванной, перед этим глубоко вздохнув. Оказалось, Кент стоял, прислонившись к стене напротив ванной комнаты. На его красивом лице отражалась печаль.

– Мисс Холланд, – начал он хрипло, – прошу простить за мое поведение.

Я шумно вдохнула носом и подняла подбородок.

– А я извиняюсь за свое поведение. Не могли бы вы проводить меня туда, где я смогла бы остановиться на ночь? Я немного устала.

Кент направился ко мне, остановившись, лишь когда его грудь находилась в дюйме от моей, теперь ему пришлось опустить голову, чтобы посмотреть на меня. Аромат, исходивший от него, окутывал, и я подалась навстречу, несмотря на то, что он причинил мне боль. Я едва заметно вздрогнула, когда Кент поднял руку и отвел прядь волос от моих глаз за ухо. Прикосновение было ласковым и наполненным нежностью. Ох, мистер Кауфман сильно меня смущал!

– Вы же знаете, какой я ужасный человек, – пробормотал он. – И все равно стоите здесь, сверкая своими прекрасными глазами, буквально притягивающими меня, и пухлыми приоткрытыми губами, умоляющими о поцелуе. Мисс Холланд, зачем вы так поступаете с нами?

Я склонила голову, пользуясь возможностью рассмотреть его вблизи. Кент был старше меня. Я полагала, что ему около сорока, но он был красив в некой грубоватой манере. Все остальные знакомые мне мужчины были утонченными и лощеными. Кент же был настоящим. И его поцелуй был лучшим в моей жизни. Пока он не прервал его, отослав прочь с обидными словами.

– По вашим поцелуям не скажешь, что вы ужасный человек, – произнесла я удрученно. – Может, если бы вы целовались хуже, избегать вас было бы проще.

Уголки его губ приподнялись вверх.

– Вы не похожи на большинство женщин. Рот не смущается говорить все, что приходит вам на ум. Я восхищаюсь этой вашей чертой характера.

– Но не достаточно, чтобы снова меня поцеловать, – отозвалась я расстроено.

Кент вздрогнул, но все же кивнул.

– Я не тот человек, которого вы ищете.

Мне бы хотелось, чтобы сердце услышало слова Кента, но оно лишь глупо замерло, проигнорировав его желание.

*** 

Я проснулась от стука в голове и почувствовала аромат бекона. Я свернулась калачиком на диване, завернувшись в огромное одеяло. В доме Кента было холодно, но я чувствовала тепло, исходившее от камина. Я посмотрела в сторону кухни, где Кент занимался приготовлением завтрака. Он и моя тетя Джорджина разрушали все общепринятые представления о роли мужчины и женщины, которым меня учили. Тетя всегда работала, у нее не было времени ни на готовку, ни на домашние дела, ни тем более на светские посиделки. Кент же, несмотря на всю внешнюю грубость, был довольно гостеприимным и отличным поваром. Казалось, ему нравилось проводить время на этой великолепной зеленой кухне. Мои глаза чуть задержались на его заднице.

Кент выглядел таким расслабленным.

Прошлой ночью, как и каждый день в школе, он был так напряжен, что в любой момент готов сорваться. Однако сегодня утром в его плечах не было заметно привычного напряжения. На нем был темно-бордовый шетландский<sup>[3]3
  Шетландские острова – архипелаг на северо-востоке Шотландии.


[Закрыть]</sup> свитер, очень хорошо на нем сидевший, подчеркивая мышцы, о существовании которых я не догадывалась. Ведь раньше он скрывал их под рубашками, которые надевал в школу. Белые хлопчатобумажные брюки красиво облегали его задницу. Прямо сейчас он выглядел как член «Лиги плюща»<sup>[4]4
  «Лига плюща» – ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Это название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах. Считается, что члены лиги отличаются высоким качеством образования.


[Закрыть]</sup> – более привлекательная и чувственная версия Джона Кеннеди, хотя Кент просто надел свою повседневную одежду.

Сев, я осознала, что все еще была в платье с прошлого вечера, а мои темные волосы спутались. Я никогда в жизни не чувствовала себя так ужасно. Надеясь не попасться Кенту на глаза, я в спешке покинула гостиную, чтобы найти убежище в ванной. Я закрыла за собой дверь и тут же заметила новую не распакованную зубную щетку возле раковины. Но более всего меня тронула стопка аккуратно сложенной одежды и написанная от руки записка.

«Я сожалею о прошлой ночи. Знаю, что вы приехали лишь с одним комплектом одежды. Если хотите, можете одолжить вещи Дороти.

Кент».

Мое сердце сжалось от осознания, как тяжело ему было предложить мне одежду жены. Он все еще был ужасно расстроен потерей семьи. Именно в этот момент я решила, что мне необходимо избавиться от своих чувств, чтобы помочь Кенту. Ему нужен друг, а не какая-то потаскушка, бросавшаяся на него после пары рюмок. Какой позор. Вздохнув, я приняла душ, а потом надела темно-синие брюки с высокой талией, которые удивительно хорошо на мне сидели. Натянув кремовую атласную блузку, я заправила ее в штаны. В ящике стола обнаружилась расческа, и я принялась приводить в порядок спутанные волосы, а затем заплела их в косу, перекинув через плечо. Мне нечем было их перевязать, потому оставила так. Кент не выделил мне никаких носков, и ноги стали мерзнуть. Ну что ж, попрошайкам выбирать не приходилось.

Выйдя из ванной, я направилась на кухню, где Кент уже наливал кофе в две кружки. Завтрак пах просто восхитительно, и мой желудок заурчал.

– Мисс Холланд, – поздоровался Кент, даже не взглянув на меня.

– Не нужно быть столь формальными, – мягко произнесла я. – Джуди будет в самый раз.

Он поднял на меня взгляд, и я застыла, заметив его напряжение.

– Вижу, вещи подошли.

– Да, благодарю.

Кент кивнул, жестом пригласив меня сесть. Все мои манеры словно вылетели в трубу, когда я начала наполнять тарелку едой. Бекон, яичница с сыром, блины. Я никогда так хорошо не ела, и мне даже немного стыдно, что я так счастлива из-за завтрака. Когда я снова взглянула на Кента, поняла, что его забавлял мой аппетит.

– Это просто восхитительно, – похвалила его я. – Вы обещали хорошо готовить и не разочаровали.

Он выпрямился в своем кресле, весь его вид говорил об испытываемой гордости.

– Кулинария – одно из моих любимых занятий. Но для других я готовлю не так уж и часто.

Глотнув кофе, я пристально посмотрела на Кента.

– Могу я быть с вами откровенна?

Он нахмурился, но все же кивнул.

– Мне бы этого хотелось.

– Прошлым вечером бурбон заставил меня действовать нерационально. Но правда в том, что вам очень сложно. Я ворвалась в ваш дом без предупреждения, а потом бросилась на шею. Вы так страдаете от потери семьи, что ожидать ответа было неправильно. Пожалуйста, примите мои извинения. Я бы хотела быть вашим другом. По-моему, у вас их немного, но я бы хотела стать одним из них.

Кент долго смотрел на меня.

– Я не принимаю ваших извинений.

Я вздохнула, а мои глаза удивленно расширились.

– Потому что вы не сделали ничего плохого, – продолжил он, на его красивом лице появилась волчья усмешка. – На мгновенье мне показалось правильным держать в своих руках женщину, но как только мозг осознал эту мысль, я почувствовал себя предателем. Я был достаточно удачлив, чтобы один раз в жизни найти свою любовь, поэтому теперь не чувствую себя в праве искать дальше.

Его грустные слова разбивали мне сердце.

– Ох, Кент...

Он отрицательно качнул головой.

– Все в порядке. Я научился это принимать. Вы же заслуживаете кого-то, кто отдаст вам все на свете. И теперь, когда у меня было время поразмыслить, я уверен, что этим человеком не может стать маменькин сыночек – мистер Бек.

Я тихо рассмеялась из-за того, что Кент назвал мистера Бека слабовольным мужчиной.

– Мистер Кауфман, – игриво упрекнула я его, – вам не следует так говорить.

Он усмехнулся, подняв свой кофе.

– Вы заслуживаете лучшего, вот что я хотел сказать. Лучшего, чем любая в этом городе.

«Может, я и заслуживаю большего, Кент Кауфман, но хочу только тебя». Мои щеки залились румянцем от невысказанных слов.

– Спасибо, – произнесла я, улыбнувшись. – Как сегодня погода? Я смогу вернуться домой?

Его лицо стало серьезным.

– К сожалению, нет. Погода стала еще более безумной, и ваша машина почти полностью погребена под снегом. Этим утром по радио сказали, что дороги расчистят только после Рождества.

Я уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Не волнуйтесь, женщина, – уверил он меня. – До тех пор я о вас позабочусь.

Его слова были невинны, но они повисли между нами в воздухе, и с каждой секундой казались все менее приличными. Кент откашлялся, а я уставилась в свою тарелку, чтобы избежать неловкости.

– Я имел в виду, – произнес он медленно, – что у меня хватит еды, чтобы вас накормить. Сможете одолжить вещи моей покойной жены. Будете желанным гостем, пока не придет время уезжать.

Я посмотрела на Кента, и наши взгляды встретились.

– А что потом, Кент? Вернемся к тому, с чего начинали? Станете снова меня игнорировать, когда я попытаюсь заговорить с вами в школе?

Он нахмурился и стиснул челюсти.

– Я никогда вас не игнорировал. Никто бы не смог. Когда последний раз вы смотрели в зеркало?

– Прошу прощения?

Его черты едва заметно смягчились.

– Вы красивы, Джуди. Все на вас смотрят. Все к вам тянутся. А смех ваш подобен звону колокольчиков.

– Тогда почему вы со мной не разговаривали, раз я такая замечательная? – потребовала я ответа, мои слова вышли даже чересчур гневными.

– Потому что это слишком больно, – пробормотал он. – Разговаривать с вами значило бы двигаться дальше. А я к этому не готов.

Вся моя злость испарилась. Я протянула ладонь над столом и похлопала его по руке.

– Я скажу это снова, Кент Кауфман, вам нужен друг. Никто не просит вас сбегать и жениться, но вы не можете ото всех запираться. Я ведь права?

Он кивнул, перевернув мою руку, чтобы переплести наши пальцы.

– Иметь друга было бы прекрасно, – тихо отозвался Кент. – Пока вы будете осознавать, что я не могу дать вам большего.

Наши пальцы были переплетены отнюдь не по-дружески, но я не собиралась говорить ему об этом. Вместо этого я решила подарить ему то, чего он жаждал. Дружбу.

– Значит, друзья. А теперь скажите мне, что у вас есть какие-нибудь сапоги и носки, которые я смогла бы одолжить. Снег этим утром слишком прекрасен, чтобы его игнорировать. Думаю, стоит устроить снежные бои, чтобы начать день, верно? – предложила я, вопросительно выгнув бровь.

Он открыл было рот, явно собираясь отказаться, но потом на его лице появилась хитрая улыбка.

– Снежные бои? Со мной? Вы ведь помните, что я самый подлый человек в городе. И вы – не леди, в которую я влюблен, а друг. Друзья не получают поблажек.

Я приняла его вызов.

– Я жила по соседству с Бобби и Бо Хокинсонами. Эти двое грубиянов знали, как бросать снежки. Скажем так, я училась у лучших. Вы сможете съесть свои слова, Кент, потому что тоже не дождетесь поблажек.

Его глаза сверкнули неподдельной радостью, и я испытала гордость за то, что все это из-за меня.

– Постарайтесь не заплакать потом, – ответил он со злой усмешкой.

– Вы не заставите меня плакать, – надменно отозвалась я. – Но не уверена, что вы сможете сказать мне то же самое. Лучше положите в карман салфетку, на случай если я вас совсем закидаю.

Глаза Кента снова сверкнули.

– Все будет прекрасно, милая.

ГЛАВА 4
Кент

Джуди едва могла ходить в моих огромных ботинках, но это не мешало ей держаться как достойному противнику. Из своего укрытия рядом с моим «мустангом» она закидывала меня меткими и плотно сформированными снежками. Три уже угодили мне в лоб, но моя машина была слишком драгоценна, чтобы бросать в нее что-либо твердое. Как только Джуди забралась за машину, я понял, что ее стратегия будет выигрышной.

– Выходи из укрытия, – насмешливо воскликнул я, перекидывая снежок из руки в руку, которые согревались сейчас лишь перчатками. – Прекрати прятаться, девчонка.

Бам!

На этот раз Джуди бросила мне снаряд в грудь. Ее смех был сладок и прекрасен, несмотря на опасность сильной снежной бури, бушевавшей вокруг нас.

– А ты прекрати стоять столбом и позволять мне избивать тебя. По крайней мере, попытайся усложнить мне задачу, – бросила она мне вызов.

Я стал пробираться через снег, едва не достававший мне до бедер, решив поохотиться на маленькую лисицу. Джуди наблюдала за мной из-за машины. Ее щеки и нос были ярко-красными, зубы стучали, но зеленые глаза светились счастьем. Меня шокировал тот факт, что именно я вызвал прекрасную улыбку на ее лице. Похоже, за последние пять лет я смешил не так уж многих, и осознание, что я заставил Джуди улыбаться, породило и мою собственную улыбку. Я почти забыл каково это, получать удовольствие.

Присев на корточки, я спрятался от нее и стал обходить машину. Джуди знала, что я шел к ней, так что, определенно, меня забросают снежками, но, я полагал, она успеет кинуть один или два, прежде чем я на нее брошусь. Когда я, наконец, обогнул машину, первый снежок просвистел мимо моего уха, второй попал в шею, а потом я прыгнул на Джуди.

Ее визг эхом разнесся по воздуху, когда я бросил Джуди в снег. Мы погрузились в толщу. Джуди поняла, что я поймал ее, и громко радостно рассмеялась. Поймал на том, как она прекрасна. Меня ошеломила жгучая потребность поцеловать Джуди. Что со мной происходило? Ведь я сказал ей, что мы сможем быть друзьями. Впрочем, мое тело проигнорировало обещание, поскольку мой рот нашел ее губы. В тот момент, когда я прижался к ней, Джуди издала удивленный стон, а потом чуть приоткрыла губы, приглашая меня войти.

– Мы здесь простудимся, – пробормотал я ей в губы, дразня короткими поцелуями.

– Может, и нет, – выдохнула она.

Наши губы снова слились воедино, а языки отчаянно танцевали. Джуди была сладкой на вкус, и мне хотелось целовать ее, пока мы бы не задохнулись. Внутри вспыхнуло желание, понуждающее сделать больше, чем просто поцеловать. Джуди была подо мной, такая миниатюрная, идеально подходящая к моему телу, и я просто не смог прогнать мысль о том, как бы мы могли лежать в моей постели. Обнаженные и переплетенные воедино. Мои губы и язык касались бы ее повсюду.

– Кент, – простонала она у моих губ, – друзья так не целуются.

Но я снова ее поцеловал.

Сильный порыв ветра швырнул снег прямо в лицо Джуди. Она заворчала, и я сел, вытаскивая ее из снежной ямы. Рассмеявшись, я стряхнул снег с ее милого личика. Мы просто олицетворяли клубок из рук и ног, но я прижал Джуди к себе еще крепче, не желая отпускать.

Она посмотрела вдаль на свою заснеженную машину, и ее улыбка потускнела.

– Сегодня вечером должна была состояться рождественская постановка. Дети так много репетировали. Мне жаль, что мы не сможем сыграть.

– Это тебе не подвластно, потому бессмысленно волноваться.

Джуди кивнула, вновь переведя на меня взгляд.

– Нам лучше вернуться внутрь. Я замерзла.

Я встал и помог ей подняться. Обратный путь к дому оказался трудным, но в конце концов у нас получилось войти в дом. После того, как мы сняли верхнюю одежду, сверху донизу извалянную в снегу, я схватил Джуди за руку, решив отвести в свою комнату, чтобы она смогла подобрать что-нибудь сухое на смену. Едва мы зашли в комнату, я почти услышал, как в ее голове стали рождаться вопросы.

«Почему вещи твоей жены все еще здесь?»

«Почему ящики все еще полны ее носками и нижним бельем?»

«Отчего шкаф по-прежнему наполовину занят вещами Дороти?»

Однако Джуди молчала, пока я вел ее к шкафу. Он был длинным и угловым, а в самом низу в нем стояли коробки с обувью.

– Можешь надеть что-нибудь из этого, – хрипло произнес я.

Она выгнула бровь, проведя кончиками пальцев по одежде Дороти.

– Пять лет, верно?

Я кивнул, почувствовав, как сдавило грудь.

– Будет на это Рождество.

Джуди мягко мне улыбнулась.

– Раз я твой друг, то могла бы помочь упаковать некоторые вещи. Ты не можешь хранить их вечно, Кент. Ты ведь знаешь, верно?

Меня захлестнуло чувство вины. Если бы Дороти была здесь, то игриво бы хлопнула меня по плечу и сказала, что я сентиментален и совсем непрактичен. Но я просто не мог избавиться от сентиментальности.

– Может, когда-нибудь, – пробормотал я.

– Когда этот день настанет, я буду рядом, – пообещала Джуди, прежде чем ко мне обернуться. – Есть здесь что-нибудь теплое? – ее пальцы коснулись свитера с воротником. – Можно надеть это?

Внутри поднялось чувство гордости, когда Джуди выбрала именно мой свитер.

– Конечно.

Она сняла его с вешалки, но не отошла от шкафа. Ее зеленые глаза сверкнули влечением ко мне, которое я не смог проигнорировать. Нет, оно манило меня, словно огонек в темноте. Прежде чем смог напомнить себе, что мы решили быть друзьями, я приблизился к Джуди. Она пискнула, когда я прижал ее к дальней стенке шкафа.

– Тебе помочь снять мокрые вещи? – спросил я хриплым от желания голосом. Мне стало стыдно от того, как сильно я хотел ее. Разум помнил, что я все еще носил траур, но тело, похоже, было не в состоянии держаться от Джуди подальше.

– Да, – выдохнула она, и ее ресницы затрепетали.

Я нащупал пуговицы на ее блузке и стал постепенно вытаскивать их из петель. Джуди резко вздохнула, когда я сдернул материал с ее плеч. Мои глаза жадно поедали ее, я просто не мог отвести взгляда от кремовой плоти. Ее бюстгальтер аккуратно поддерживал полные груди, которые мне тут же захотелось попробовать на вкус. Джуди позволила блузке скользнуть на пол, а потом протянула мне свитер. Вместо того, чтобы последовать желанию сорвать с нее бюстгальтер, я все же решил надеть на нее свитер. Он повис на ней, и мне понравилось, какой маленькой она в нем казалась. Как будто Джуди нуждалась в защите, а я был мужчиной, который мог обнять ее и сберечь от всего.

– Это тоже? – спросил я, просунув в ее штаны палец и потянув их вниз.

– Тоже, – она словно шептала прямо моему члену.

Расстегнув пуговицу, я потянул вниз собачку на молнии. Когда я опустился на колени, чтобы было удобнее стягивать ткань по ее бедрам, Джуди положила свои руки мне на плечи. Ее сладкий аромат достиг моего носа, напомнив мне, как сильно я желал Джуди. В поле зрения показались бледно-желтые трусики, и я издал низкое рычание. Каким-то образом мне удалось стащить с нее штаны, не уткнувшись лицом между ног, что было настоящим подвигом.

– Тебе холодно? – мои ладони скользнули вверх по ее ногам, остановившись на середине бедра, где заканчивался свитер.

– Да, – Джуди задрожала.

Я задержался на коленях еще несколько мгновений, вдыхая ее аромат, прежде чем поднялся на ноги.

– Одалживай все, что пожелаешь. Пойду приготовлю кофе, – я убежал из комнаты прежде, чем сделал бы нечто непристойное. Как, например, заняться с Джуди любовью на полу шкафа рядом с ботинками моей покойной жены.

«Возьми себя в руки, Кент Кауфман, иначе ты разобьешь бедняжке сердце, и тогда оно будет совсем как твое».

*** 

После быстрого обеда из бутербродов и супа, я включил радио, избегая любых рождественских программ. Найдя станцию, где мужчина рассказывал о состоянии экономики, я закурил трубку. Джуди прошлась по моим книжным шкафам, остановившись на одном из романов, и присела рядом на диван. Прикрывшись одеялом, она положила мне на плечо голову.

Ее фамильярный жест должен был меня обеспокоить, но почему-то лишь согрел изнутри.

– Я каждый год преподаю Чарльза Диккенса, – пробормотала она, раскрывая книгу. – Впрочем, не «Рождественскую историю», это довольно забавно, учитывая, что именно она – моя любимая.

– История и у меня одна из любимых, – признался я. – И что же вы преподаете, мисс Холланд?

Джуди повернула ко мне голову и улыбнулась.

– Чаще всего «Повесть о двух городах». Ученики находят ее скучной, но мне она всегда нравилась.

– Тебе нравится преподавать литературу?

– Да, – ответила она, в ее голосе слышалась гордость. – Преподавание – полезная работа, как ты знаешь.

– Я бы не хотел заниматься ничем иным, – согласился я.

– История кажется скучной, – произнесла она, решив меня подразнить.

– Не для меня. Мне нравится переживать прошлое.

– По тебе и не скажешь, – сухо подметила она.

Я вдруг рассмеялся.

– Ты всегда такая дерзкая?

– Всегда.

Я обнял ее одной рукой.

– Хорошо. Никогда не меняйся.

Мы оба расслабились: Джуди стала читать роман, а я смотрел телевизор. В конце концов, мы так и заснули, прижавшись друг к другу.

*** 

Я проснулся от того, что промерз до костей. Вокруг было темно, если не считать едва тлеющих поленьев в камине, что могло означать лишь одно: мы остались без электричества. Я застонал, выбираясь из-под Джуди, чтобы встать и добавить в огонь дров. Совсем скоро пламя стало больше, начав разогревать комнату.

– Электричество пропало, – пробормотала Джуди сонным голосом.

– Пока мы здесь, все в порядке. Не думаю, что они заставят нас долго ждать. Оставайся под одеялом, а я приготовлю ужин.

Я оставил ее и пошел на кухню, чтобы зажечь свечи, иначе приготовить еду было бы сложно. Газ все еще работал, потому я решил приготовить консервированный суп с лапшой. Я уже налил суп в две миски, когда почувствовал, как руки Джуди обвились вокруг моей талии. Объятия были теплыми и уютными, потому безмерно меня шокировали.

– Думаю, – произнесла она, а ее горячее дыхание согрело спину, – нам следует украсить дом к Рождеству. Уверена, на чердаке найдутся украшения. Завтра Сочельник и...

Кровь в жилах заледенела, но это не имело ничего общего с падением температуры в воздухе.

– Нет, – прошипел я.

Она отступила назад.

– Я просто подумала, что, может...

Повернувшись к ней лицом, я пытался сдержать гнев.

– Даже не думай, Джуди. Не надо.

Она несколько раз шокировано моргнула, и лишь потом заговорила.

– Ты мог бы сказать и не так жестко.

Я стиснул зубы.

– А тебе следовало бы прекратить тыкать в кровоточащую рану.

Джуди сделала шаг назад, словно мои слова причини ей физическую боль.

– Я просто пыталась подбодрить тебя.

– Ну, значит, не надо, – отрезал я, отворачиваясь, чтобы взять наши миски с супом.

И снова наш ужин прошел в неловком молчании. Из-за меня. Я ненавидел себя, что до сих пор не мог преодолеть боль и дать девушке в моем доме шанс. Но едва мне казалось, что шел в правильном направлении, я оборачивался и отступал на десять шагов.

Джуди снова предложила помыть посуду, и на этот раз я ей позволил. Взяв бутылку виски, я вернулся в свою холодную комнату и сел на край кровати, испытывая тоску. Джуди напевала рождественскую мелодию Бинга Кросби, сводившую меня с ума. Рождество для меня было ужасным напоминанием, но она настаивала на том, чтобы принести его в мой дом любой ценой. Виски быстро меня согрело, и вскоре в моих венах пылал огонь. Это должно было быть мое Рождество. Где я спокойно мог купаться в виски и тонуть в своем горе. А не нянчиться с бойкой девчонкой, мечтающей об идеальном мужчине и прекрасном празднике. Джуди попала не в тот дом.

– Здесь слишком холодно, чтобы ты надолго здесь оставался, – произнесла Джуди с порога. Из-за огня в камине я мог видеть лишь ее темный силуэт.

– Я хочу побыть один, – проворчал я.

Она медленно вошла в комнату и забрала у меня бутылку. Раздался тихий удар, когда Джуди поставила ее на комод.

– Ты сможешь побыть в одиночестве позже, когда в доме не будет так холодно, – Джуди протянула мне руку, чтобы помочь подняться.

Однако в следующий миг я схватил ее за запястье и дернул на себя. Джуди потеряла равновесие и упала в мои объятия. Я откинулся спиной на матрас, потянув ее за собой и наслаждаясь теплом женского тела.

– Мистер Кауфман, – пробормотала она, – мы ведь друзья, помните?

Я перекатился так, чтобы Джуди оказалась на спине, и прижался носом к ее волосам.

– Вероятно, я все-таки не хочу быть вашим другом, мисс Холланд.