Текст книги "Миллион запретных наслаждений"

Автор книги: К. Л. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

8
ПУЗЫРЬ ЛОПНУЛ

Лейни

Я стояла у окна, глядя вниз на Ноя. Он был почти голый. Без рубашки, босиком, лишь мокрые джинсы облепили совершенную фигуру. Волосы прилипли ко лбу, длинные ресницы смахивали капли дождя, язык быстро высунулся, чтобы слизать одну из капель, которые повисли на нижней губе, и смотрел он на меня так, будто увидел второе пришествие, хоть я и выглядела страшнее смерти.

– Выходи за меня.

Его слова долетели до меня сквозь беспощадный ветер, который грозил изрешетить его и бросить избитого в грязь.

Сердце мое дернулось, как от смертельного разряда. Ноги сделались ватными, и мне показалось, что пол подо мной куда-то провалился, – мне даже пришлось схватиться за подоконник, чтобы не закачаться.

Не помогло.

Я повалилась вперед и чуть не выпала в открытое окно, но, к счастью, успела ухватиться за одну из веток прямо передо мной.

– Лейни! – в испуге крикнул Ной.

Я должна была попасть к нему, прыгнуть ему на руки, обвиться вокруг него. Спускаться по лестнице слишком долго и, что там говорить, слишком традиционно для нас. «К черту! Раз уж я все равно почти вишу на ветке, нужно лезть дальше», – решила я и полезла. Ледяной дождь колотил обнаженную кожу и впитывался в мою белую рубашку – ту самую рубашку Ноя, которую я взяла с собой.

– Лейни, лезь обратно в окно, пока шею себе не сломала! – приказал Ной. Но с каких это пор я была обязана слушаться его?

Я осторожно спускалась по веткам, и, когда до нижней, с которой можно было бы спрыгнуть на землю, оставалось совсем чуть-чуть, во мне решила проснуться разиня. Да-да, пока я пыталась эффектно появиться перед Ноем, эта психическая дурища решила поднять свою уродливую безобразную голову.

– Мама! – взвизгнула я, когда обе мои ноги вдруг соскользнули с ветки.

Можете себе представить мое удивление, когда я упала не на холодную твердую землю, а на стену плоти. Ной прервал мое низвержение своим телом, но не удержал, и мы оба рухнули на землю. Я приподнялась на руках и посмотрела на него, в который уж раз удивившись, как он здесь оказался. В отдалении прогремел гром, но никто из нас не произносил ни слова. Мы лежали в грязи и просто смотрели друг на друга. Он напряженно ловил мой взгляд, а я всматривалась в его глаза, пытаясь увидеть хотя бы намек на раскаяние в неожиданном предложении.

И не увидела.

Только страстное желание, равное моему, уверенность, развевающую всякие сомнения. Я любила этого человека, и он любил меня.

По челюсти заходили желваки. Он поднял руки и приложил ладони к моим щекам. Потом медленно выдохнул и убрал мокрый локон со лба.

– Я не хочу больше с тобой расставаться. Я просто не смогу, – произнес он надтреснутым голосом.

Я чувствовала то же самое, но слова застряли у меня в горле, сдавленном целым вихрем самых разных чувств. А раз уж язык мне отказал, я попыталась передать свои ощущения другими способами. Я стала целовать его так, как не целовала еще никогда. Я растворилась в Ное Кроуфорде. Весь остальной мир перестал существовать: и непрекращающийся дождь, и лай соседских собак, и стрелки часов, показывающие четыре утра.

Ной перекатился вместе со мной так, что я оказалась под ним, извиваясь и делая все, чтобы приблизиться к нему. Почувствовав мое отчаяние, он закинул мою голую ногу себе на бедро. Его мокрые джинсы прижались к моему центру, и я застонала в его губы. Он всегда знал, что мне нужно, и всегда будет заботиться обо мне, как и обещал.

Мои руки скользили по гладкой и мокрой коже его обнаженной груди, по мускулистым плечам, по мощным бицепсам. Я обхватила его и второй ногой, зажав в тиски и сгорая от желания никогда больше не отпускать.

Ной взял меня одной рукой за бедро и качнул своими, горячо и жадно целуя меня. Когда его губы наконец оторвались от меня, его талантливый рот пустился в путешествие по моей скуле, пока не оказался на чувствительной точке под ухом.

А потом он остановился, резко отстранился и посмотрел на меня. Брови его нахмурились, губы приоткрылись, в глазах появилось смятение. С кончиков его волос свисали капли дождя, одна капелька сорвалась, упала мне на щеку и скатилась по ней вниз. Вот странно, на меня за это время упало несметное количество дождинок, но именно эта капля заставила мое тело задрожать, а кожу покрыться пупырышками.

– Что? – спросила я, не понимая, почему он остановился.

– Ты не ответила.

Я засмеялась и закатила глаза.

– Ной, я вылезла через окно и свалилась с дерева, едва не свернув шею, только чтобы оказаться рядом с тобой. Нужно ли еще что-то говорить?

– Ну, вообще-то, да, нужно. – У него на лице было такое искреннее выражение. – Я прошу твоей руки, прошу выносить моих детей, состариться вместе со мной. Я прошу тебя быть моей женой, Дилейн Мэри Талбот, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас. Как думаешь, ты можешь заниматься всем этим всю оставшуюся жизнь?

Я прикусила губу, чтобы сдержать глупую улыбку, которая начала расползаться по лицу, и беззаботно пожала плечами.

– Возможно.

Он улыбнулся, приоткрыв идеальные белоснежные зубы. Мне захотелось их облизать.

– Всего лишь возможно?

– Я от тебя без ума, Ной Кроуфорд. Я уверена, что это не потому, что ты меня доводишь до сумасшествия, а потому, что я тебя люблю. Так что, да, похоже, я смогу этим заниматься всю оставшуюся жизнь.

– Это означает «да»?

Его настойчивость заставила меня рассмеяться.

– Да, Ной.

Он просиял.

– Ну, хорошо.

Я провела пальцами по его мокрым волосам.

– Очень хорошо.

Мой взгляд прошелся по его лицу. В его ореховых глазах было столько любви и восхищения. Он был счастлив, и счастливым его сделала я.

Проведя пальцами по его твердой угловатой скуле, чувствуя, как она твердеет от моего прикосновения, я прикоснулась к его мягким губам. Ной закрыл глаза и поцеловал кончики пальцев. Шея его выгнулась, когда я продолжила движение вниз по подбородку и дальше, где легонько погладила адамово яблоко. На широкой мускулистой шее под кожей пульсировала артерия, в которой бился протекающий через его идеальное тело жизненный сок. Этот человек был до неприличия красив, но я не жаловалась. Потому что он должен был стать моим навсегда.

– Люби меня.

Ной открыл глаза и с уверенностью произнес:

– В любое время. Но сначала нужно тебя убрать из-под дождя. – Он встал и поднял меня за собой. – Мак мне за это яйца отрежет.

Несмотря на мои протесты, он обнял меня за плечи, прижал к себе и повел к двери в дом. Когда он подергал ручку, меня вдруг осенило.

– А дверь закрыта, – сказала я, констатируя очевидное.

– Ну, обратно на дерево ты точно не полезешь. – Он оглянулся по сторонам. – Черный ход есть?

– Заперт.

Ной посмотрел на свою машину.

– Придется позвонить, чтобы тебя пустили. Схожу принесу теле… – Не договорив, он выругался и схватил себя за волосы. – Черт! Какой же я идиот! Я телефон дома оставил.

– Ты поехал в такую даль без телефона?

– Без телефона, без обуви, без рубашки, – сказал он, яростно сверкнув глазами. – Если бы на мне не было штанов, я бы и без них приехал. Видишь, как я от тебя шалею.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в кончик носа.

– Ну хорошо. Давай разберемся в нашем положении. Мы оба почти голые, сейчас ночь и идет дождь. Внутрь попасть мы не можем, и я хочу тебя… Прямо сейчас.Иди за мной.

Взяв его за руку, я сошла по ступенькам с порога и направилась в сторону небольшой посадки деревьев рядом с моим домом.

– Куда мы идем?

– Увидишь, – сказала я с хитрой улыбкой.

Мы миновали первые деревья, потом преодолели открытое пространство. Там я остановилась и посмотрела вверх, привлекая его внимание к густому навесу из веток, защищавшему нас от непогоды.

– И что теперь? – спросил Ной, когда я подступила к нему.

– А теперь мы, – сказала я, берясь за пуговицу его джинсов, – снимем с тебя мокрые брюки, пока ты не умер от простуды.

Ной вздохнул и взялся за верхнюю пуговицу моей рубашки.

– Этого мы не можем допустить.

Я покачала головой, потом наклонилась вперед, припала губами к пульсирующей жилке у него на шее, и мы начали снимать друг с друга остатки одежды. Когда преград не осталось, Ной поднял меня, чтобы я могла обхватить его ногами, и наши губы снова встретились. Он вместе со мной медленно опустился на землю и прислонился спиной к стволу дерева, я удобно расположилась у него на коленях.

Пока мой язык вызывал на встречу его язык, я скользнула рукой вниз по его груди и животу и нашла дружка, зажатого между нашими телами. Когда я наконец прикоснулась к нему, он зашипел и запрокинул голову, открывая мне полный доступ к шее и плечам. Не теряя ни секунды, я набросилась на его изумительную кожу языком, губами, зубами. Твердый и гладкий, как титановый прут, член я прижала к себе, покрыв его своей влагой.

Потом его руки взяли меня за ягодицы, он поднял меня, и я направила его в свой вход. Ной наполнил меня полностью, как было всегда и как будет всегда. Мы оба застонали, когда наши тела соединились, точно идеально подогнанные кусочки головоломки. Впервые за пару недель я смогла заняться сексом с настоящим Ноем, а не каким-нибудь искусственным заменителем, которому все равно никогда не сравниться с оригиналом.

Он снял резинку с моего хвостика, потом нырнул головой вниз и поймал ртом мой сосок. Зубы царапнули затвердевшую плоть, губы начали сосать, а язык теребить его с сумасшедшей скоростью. Я выгнула спину и приняла его в себя всего, продолжая делать движения бедрами. Неторопливо, нежно, мы занимались любовью, шепча друг друга слова о вечности.

Долго ждать оргазма ни ему, ни мне не пришлось. Долгая разлука туго завела наши внутренние пружины. К тому же поворот в наших отношениях (перспектива провести предстоящие годы рядом с любимым человеком, родной душой) возвел его и меня на ту вершину, где у нас осталось лишь одно желание – отдаваться друг другу без остатка. А это имеет свои преимущества.

Очень быстро я оказалась внутри его объятий, нас согревал жар наших тел, мы оба обессилели, но достигли полного, нет, полнейшего удовлетворения.

– Мне нужно идти, – неохотно прошептал Ной. – Я не хочу, но Стоун что-то задумал, и я не могу пропустить еще один рабочий день перед собранием членов правления в понедельник.

Я подняла голову и нежно поцеловала его.

– Ничего. Я понимаю.

Его руки убрали мокрые волосы с моих плеч, а потом он взялся ладонями за мои щеки и крепко-крепко поцеловал. Я даже чуть не вскрикнула, когда он оторвался от меня.

– Как же нам тебя обратно в дом провести?

Я пожала плечами.

– Ты уезжай, а я постучу в дверь.

– И что, хотелось бы знать, ты скажешь Маку, когда он спросит, как ты выбралась из запертого дома и почему ты в одной моей рубашке. В которой ты, кстати, охренительно хорошо выглядишь.

– Насчет папы не волнуйся, я придумаю что-нибудь, – сказала я, не имея представления, что я буду ему говорить. – Эй, я же будущая миссис Дилейн Кроуфорд, какая-то часть твоей находчивости уже передалась мне.

Ной прикусил губу, взгляд его сосредоточился на моих губах.

– Ах, ты моя хорошая! – Он обнял меня крепче и чуть не задушил жадным поцелуем.

Спустя пару минут, затолкав наконец его в машину и попрощавшись, я снова оказалась на пороге родительского дома и изо всех сил застучала кулаком в дверь. Как я и ожидала, дверь открыл заспанный Мак. Увидев меня, он широко открыл глаза.

– Лейни? Какого черта ты делаешь ночью на улице под дождем?

Я прошла мимо него, он закрыл дверь и повернулся ко мне в ожидании ответа.

В конце коридора показалась мать, она тоже явно только что проснулась.

– Что происходит? – спросила она, протирая глаза. Опираясь о дверной косяк, она выглядела совершенно здоровой женщиной.

– Я как раз сам пытался получить ответ на этот вопрос, – сказал ей Мак, не отводя от меня взгляда. – Лейни?

И я рассказала им правду.

– Приезжал Ной. Он сделал мне предложение.

– Что? – Глаза Фей загорелись от радостного возбуждения, губы растянулись в широкой улыбке.

– Что? – повторил за ней отец, только голос у него был далеко не такой довольный, как у матери.

Я решительно развернулась к нему.

– Он сделал мне предложение, и я сказала «да».

– Это же чудесно! – вскрикнула мать и бросилась ко мне обниматься.

Мак раздраженно провел руками по лицу.

– И как ты оказалась на улице, если дверь была заперта?

– Я спустилась к нему по дереву.

– Ах, это так романтично, – мечтательным тоном промолвила мама.

– Как глупо! – отрубил Мак. – Ты могла себе шею свернуть. Где он?

– Брось, Мак. – Мама пришла мне на помощь. – Это же отличная новость, и я не позволю тебе все изгадить.

Я знала, что в жизни моей мамы не было, если так можно выразиться, романтического признания. Если верить ее рассказам, Мак однажды заехал за ней на машине и, когда она села к нему, повернулся к ней и спросил: «Замуж хочешь?» Она ответила: «Хочу», а он кивнул и стал заводить машину. Мама не жаловалась. Просто они были такими. Предложение Ноя и мое согласие произошли иначе, потому что мыбыли другими.

– Давайте-ка кофе выпьем, – предложила мама и потащила меня на кухню. – Ты должна мне все рассказать.

Отец вздохнул, смиряясь с неизбежным, и закатил глаза.

– Я ложусь спать.

Мы с Фей все сидели на кухне, пока дождь наконец начал стихать и над горизонтом показалось первое солнышко. Я рассказала ей обо всем, даже о том, что мы занимались любовью под живым навесом из веток. Она ловила каждое мое слово, как ребенок, слушающий Санта-Клауса.

– Покажи кольцо, – сказала она, поднимая мою руку, и увидела, что никакого кольца на мне нет.

Я пожала плечами.

– Это получилось как-то без подготовки. Да и зачем оно мне?

– Лейни, он Ной Кроуфорд. Я уверена, что он подарит тебе кольцо.

– Есть кольцо, нет кольца – не важно. Мне достаточно знать, что он любит меня. – И это были не просто красивые слова. Я никогда не любила обвешивать себя драгоценностями, но мама была права. Ной позаботится о том, чтобы у меня появилось кольцо. Я только надеялась, что это будет что-нибудь не слишком большое или дорогое. Да что там, он мог подарить мне какое-нибудь пластмассовое колечко, и меня бы это вполне устроило. Полли с Лекси, наверное, сойдут с ума, когда узнают, но мне было все равно.

– Милая, – с чувством сказала мама, взяв мою руку, – ты должна ехать к нему. Ты не можешь здесь оставаться.

– Мама, он все понимает, – отрубила я. – Когда тебе станет лучше, тогда и поеду.

– Теперь послушай меня, Дилейн Талбот, – произнесла она уже строгим материнским голосом. – Я себя прекрасно чувствую. Пришло время тебе перестать жить со мной и отцом и начать свою жизнь. Он без ума от тебя, а ты без ума от него. Езжай к нему. Я настаиваю.

– Ты меня выгоняешь? – возмутилась я, в шутку, конечно.

– Да, выгоняю, – подхватила она. – Собирай манатки и выметайся из моего дома.

Мы рассмеялись и обнялись. Внутри у меня все пело от осознания того, что мы с Ноем будем вместе и можем ничего не бояться. Суперкиску эта мысль тоже привела в неописуемый восторг, ведь она должна была воссоединиться с Чудочленом, и единственным, что могло помешать их счастью, была ее одержимость остальным телом.

Позвонил Ной, сказал, что добрался нормально и уже едет на работу. Я решила пока не говорить ему, что возвращаюсь и что я рассказала родителям о нашем предстоящем браке. Мне хотелось видеть, как вытянется его лицо, когда я явлюсь к нему и выложу всю историю.

Я позвонила Дез и подняла ее с постели радостным известием. Послушав минуты три ругани и криков о том, что я ее разбудила, я наконец выпалила новость.

Первым, что она сказала мне, было:

– И ты, наверное, хочешь, чтобы я на свадьбе была твоей подружкой?

Я рассмеялась.

– Я была бы рада. Если у тебя найдется свободная минута, конечно.

Дез вздохнула.

– Думаю, у меня получится, но тебе лучше запомнить сразу: без стриптиза не обойдется.

– Ты о мальчишнике?

– Да, и об этом тоже.

Я рассмеялась.

– А тебя не пропустят туда за полцены, потому что ты и так там со всеми переспала?

– Спасибо, мать твою, большое за комплимент. – Она тоже засмеялась, а потом посерьезнела. – Я правда очень рада за тебя, Лейни. Но я все равно готова поджарить его яйца, если он облажается.

– О, ты такая милая! А теперь тащи свою задницу сюда, отвезешь меня в Чикаго.

– Тебе повезло, мне до вечера не надо на работу. Две минуты, и я у тебя.

Закончив собирать вещи и поставив сумки у двери, я пошла на кухню и увидела завтракающего отца. Он поднял на меня полные печали глаза и снова уткнулся в тарелку.

Я знала, что он расстроен, но молчит из-за матери.

– Пап? – сказала я, садясь рядом с ним.

Он прокашлялся и откинулся на спинку стула, пытаясь казаться беззаботным.

– Что у тебя на уме, девочка?

– Ты же знаешь, что у меня все хорошо, да?

– Я скажу тебе, что я знаю, – сказал он и сложил на груди руки, как будто отгораживаясь от меня. – Ни-че-го, вот все, что я знаю. Ты уезжаешь в университет, у нас на счету ниоткуда появляются деньги, мать получает лучшего кардиохирурга в штате – да что там в штате, в стране, – ты приезжаешь с этим типом, у которого денег столько, что и представить себе невозможно, а потом вдруг ни с того ни с сего моя девочка убегает из дому, чтобы выйти за него замуж. Проклятье, он даже не просил у меня твоей руки. А теперь ты, Лейни, скажи, о чем мне нужно беспокоиться.

– Тебе придется поверить мне. Я уже не маленькая девочка и знаю, что делаю.

Он повернул голову, посмотрел в окно и снова вздохнул.

– Ты любишь его?

Я положила руку ему на плечо, и он опять повернулся ко мне.

– Я никогда не думала, что смогу кого-то так любить. И он меня любит точно так же.

Какое-то время мы молчали, потом он наконец сказал:

– Знаешь, когда я в первый раз взял на руки твое маленькое тельце, я поклялся, что буду защищать тебя от всего, что в этом мире есть плохого. Но еще я дал себе слово, что не переусердствую с опекой, чтобы не помешать тебе стать счастливой.

– Ной сделал меня счастливой, папа, – сказала я, стараясь взглядом убедить его в искренности своих слов. – Мне без него очень плохо. Я хочу прожить всю свою жизнь, любя его и чувствуя его любовь. Но я не смогу быть по-настоящему счастливой без твоего благословения.

Мак опустил взгляд на тарелку, взял кусочек жареной картошки и пожал плечами.

– Я понимаю. Но если он хотя бы раз тебя обидит, я из его задницы батут сделаю, – пообещал он и положил картошку в рот.

Я бросилась ему на шею и крепко обняла.

– Спасибо, папочка! Ты самый лучший папа на свете.

* * *

– Святые макароны! – ахнула Дез, когда мы вошли в здание «Алого лотоса».

– Ничего себе! Это… впечатляет, – промолвила я, глядя на изысканную обстановку вестибюля. – Мой жених, похоже, и вправду неплохо живет.

– Знаешь, сейчас я тебя по-настоящему ненавижу, – сказала Дез. Глаза ее так и засверкали от ревности. – Только не забывай, что твое, то мое.

– Это моим не будет, Дез. – Я заметила Полли, и она помахала, чтобы мы подошли к ней. – Мне от Ноя ничего не нужно, кроме любви. И, возможно, – нет, определенно! – его тела.

– Поздравляю! – воскликнула Полли, когда мы подошли к ней, и заключила меня в медвежьи объятия. И откуда только в таком мелком создании столько силы? Наверное, правду говорят, что муравей может нести груз в пятьдесят раз больше собственного веса.

Когда Полли проделала то же самое с Дез, я подумала, что та сейчас достанет нож и пырнет ее. К счастью, Полли быстро ее отпустила.

– Пойдем. Я проведу тебя к жениху, – не скрывая восторга, выпалила Полли.

Она провела нас к лифту и, когда мы вошли, нажала кнопку этажа, на котором находился кабинет Ноя. Пока ехали, Полли засыпала меня вопросами о предстоящей свадьбе: кто будет все планировать, кто будет заниматься закупками, на какой день назначена церемония, кто приглашен, и так далее. После каждого моего ответа «я не знаю», выражение ее становилось все более и более недовольным.

– Полли, он сделал мне предложение несколько часов назад, когда я могла успеть распланировать свадьбу?

– Пф! – фыркнула она и махнула рукой. – Я знала, какая у меня будет свадьба, года в три, наверное.

Почему-то я в этом нимало не сомневалась.

Лифт звякнул и остановился, дверь разъехались в стороны, и мы вышли. Следуя за Полли по длинному коридору, я заметила, что все вокруг останавливаются и смотрят на нас, будто нас привели сюда на смотрины. Некоторые лица были мне знакомы по балу, но все равно я чувствовала себя чертовски неуютно.

– Жена, ты что здесь делаешь? – удивленно спросил Мейсон, когда мы вошли в его кабинет, а потом, когда я выступила из-за спины Полли, у него глаза чуть не вылезли из орбит. – Господи, а что тыздесь делаешь?

– Тс-с! – шикнула Полли, приложив палец к губам. – Он у себя?

Мейсон молча кивнул, видимо, у него отнялся язык.

– Ну? Чего ждешь? Иди к нему, – Полли кивнула в сторону кабинета Ноя.

Я решительным шагом подошла к двери и распахнула ее. Он сидел за письменным столом спиной к входу и смотрел в окно, так, словно мысленно находился в каком-то другом месте за тысячу миль отсюда. Взъерошенные волосы и легкая небритость ясно говорила: импровизированная поездка в Хиллсборо не оставила ему времени на приведение себя в порядок.

Я закрыла за собой дверь.

– Уже жалеешь, что сделал предложение?

Ной крутнулся на кресле, изумленно распахнув глаза.

– Сюрприз! – сказала я, подходя к нему.

– Лейни? Что ты здесь делаешь?

– Я решила, что тоже имею право сваливаться как снег на голову. – Я опустилась ему на колени. – Только я не уеду. Я остаюсь здесь. Мама клянется, что ей стало лучше, а папа… Он нас благословляет.

Я почувствовала, как все его тело расслабилось, как будто мои слова разом сняли напряжение, вызванное вынужденной разлукой. Когда я потерлась носом о его ухо, его руки сомкнулись на мне крепче.

– Похоже, теперь тебе от меня не отвертеться, – шепнула я.

Ной взял ладонями мое лицо и, скользнув своими губами по моим, произнес:

– С возвращением, киса. – А потом начал целовать меня.

Я растаяла, сплавилась с ним, его слова проникли сквозь мою кожу и стали частью меня. Я вернулась домой, к мужчине, которому мое сердце было отдано навеки. Мама выздоравливала, отец снова вышел на работу, мир вокруг постепенно вставал на свои места. Никакие тревоги не могли проникнуть внутрь моего маленького мыльного пузыря счастья.

– Эй, Кроуфорд! – Дверь кабинета распахнулась, и знакомый неприятный голос безвозвратно погубил безмятежный миг душевный близости. – Ой-ой-ой, вы тут собирались чем-то заняться? Это противоречит правилам компании. Если что, в понедельник на собрании можно будет и это обсудить…

Я посмотрела на него так, что он невольно отступил на шаг.

– Зашел поискать что-нибудь на обед, прилипала?

– Дилейн! – широко улыбнулся он. – В своем репертуаре. Когда уже ты бросишь Кроуфорда и покатаешься на члене большого папочки?

Ной сделал движение, чтобы встать, но мне удалось удержать его на месте. Я бы, конечно, с удовольствием посмотрела, как Ной размазывает его по полу, вот только Дэвид Стоун не стоил того, чтобы ради него терять «Алый лотос».

– Не надо, милый. Он того не стоит. У него просто яйца меньше, вот он и завидует.

– Ах, мое сердце разбито. – Дэвид схватился за грудь и выпятил нижнюю губу.

Не обращая на него внимания, я встала и повернулась к Ною.

– Я еду разбирать вещи. Увидимся дома. – Чтобы Дэвид понял, с какой стороны хлеб намазан маслом, я поцеловала Ноя так горячо, что у меня у самой мурашки пошли по коже. – Люблю тебя, – шепнула я и пошла к выходу.

– С дороги, – бросила я Дэвиду.

Ему хватило ума отойти в сторону.

– Я тебя тоже люблю, золотко, – бросил он с кривой ухмылочкой.

Когда я выходила, Дез, Полли и Мейсон с чашками кофе в руках вошли в кабинет Мейсона.

Мейсон вздохнул, увидев спину Дэвида, когда тот закрывал дверь.

– О черт.

– Погоди-ка. О-ля-ля, кто этот высокий брюнет?

– Мы предпочитаем его называть «жалкое ничтожество», – ответила Полли.

– Нет, серьезно, кто это? – снова спросила Дез. – Кажется, я его уже встречала.

– Надеюсь, что ты ошибаешься, – сказала я. – Это Дэвид Стоун. Ему принадлежит вторая половина «Алого лотоса».

– Ты уверена? Уж слишком лицо-то знакомое…

Мейсон сел на угол своего письменного стола и подтащил к себе Полли, так что та оказалась у него между ног.

– Без обид, Дез, но я правда не думаю, что ты могла его где-то встретить.

– Ну и ладно, – пожала плечами Дез и повернулась ко мне. – Ну что, едем? У меня маловато времени, не хочу на работу опаздывать.

– Да, я готова, – ответила я и попрощалась с Полли и Мейсоном.

Кто бы сомневался – Полли пообещала завтра с самого утра заехать ко мне, чтобы начать готовиться к свадьбе. От этой мысли меня передернуло.

Мы с Дез вернулись домой, с помощью Сэмюеля выгрузили вещи и сложили их в спальне Ноя. Потом я проводила Дез, которая уже здорово торопилась в «Прелюдию». Когда я вошла в кухню налить себе воды со льдом, в дверь позвонили. По дороге в переднюю я заметила шейный платок Дез, который она сняла с шеи, пока мы таскали мои сумки.

Уверенная, что она вернулась за ним, я взяла платок и открыла дверь.

– Забыла пл… – Голос мой оборвался, когда я поняла, что на пороге стоит не Дез.

– Милая, я дома. – С липкой улыбкой на меня смотрел Дэвид Стоун.

– Ной еще не вернулся с работы. – Я попыталась захлопнуть дверь у него перед носом, но он придержал ее рукой.

– Я пришел не к нему. Я пришел к тебе. – Он шагнул вперед, заставив меня попятиться.

– Значит, намеков ты не понимаешь, да? – спросила я, в ярости от подобного хамства. – Я с дерьмом дел не имею.

Дэвид продолжал надвигаться на меня, пока не зажал в угол – я уперлась спиной в стену. Чудовищно большой ладонью он убрал сбившийся локон с моего лица и улыбнулся.

– Чего ты хочешь, Дэвид?

– Тебя.

– А я тебя не хочу, поэтому можешь уходить.

– Я думаю, Лейни, тебе стоит выслушать мое предложение, прежде чем отказывать.

От такой фамильярности я ощетинилась, как кошка.

– Как ты меня назвал?

Он усмехнулся, но явно растерялся.

– Лейни. А что?

Я отвела плечи назад, подняла голову и шагнула прямо на него, потом сделала еще один решительный шаг.

– Так я разрешаю называть себя только друзьям. А вы, сэр, – я ткнула пальцем ему в грудную клетку, и он попятился, – мне не друг.

Его рот растянулся в широкую улыбку, скорее жуткую, чем приветливую.

– Крошка, – низким голосом прогудел он, поднимая руки, как сдающийся солдат, – почему мы все время воюем, если можем заниматься любовью?

Я покачала головой.

– Ты, я вижу, совсем тупой.

– Послушай меня, нам вовсе не обязательно быть врагами. Я знаю, что вам, женщинам, на самом деле нужно, и уверен, что мы можем договориться к обоюдному удовольствию.

Я сложила руки на груди и вопросительно повела бровью.

– Ну ладно, – пожал плечами он, – если ты хочешь получить удовольствие первая, я не против.

– Ты отвратителен.

– Я могу закончить?

– Мне не интересно, что ты можешь сказать.

Я направилась к двери, чтобы выставить его. Но открыть не успела – Дэвид привалился к ней плечом. Я посмотрела на него, как на полоумного: он явно рехнулся, но он опять оскалил зубы в улыбке.

– Короче, вот что я предлагаю. Ты становишься моим партнером, но пока остаешься здесь, с Кроуфордом, как будто ничего не изменилось. Пусть этот сопливый ублюдок влюбится в тебя, а, как только ты накинешь на пальчик волшебное лассо, мы с тобой заберем все. Ты поможешь мне заполучить «Алый лотос», а я всю оставшуюся жизнь буду тебя обеспечивать. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, и, как бонус, лучший во всех пятидесяти штатах член будет всегда в твоем распоряжении.

Я не удержалась и рассмеялась. Во весь голос. Не думаю, что Дэвид проникся комизмом этой ситуации в той же мере, что и я, потому что лицо его исказилось.

– Что тебя так рассмешило? – рявкнул он.

– Ты, – ответила я, показав на него пальцем и продолжая смеяться. – Ты сказал это с таким невозмутимым видом, будто действительно решил, что я могу променять Ноя на такого, как ты. Нет, не верю, что ты мог до такого додуматься.

Его выражение снова переменилось, сердитая складка между бровей разгладилась, губы тронула усмешка.

– А, я понял. Ты хочешь получить деньги вперед. Ведь мой партнер тебе вперед заплатил, верно?

Мой смех резко оборвался. Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, меня парализовало страхом.

– Сколько нужно денег? Тысяча? Десять тысяч? Сто штук? Ах, нет. Цена два миллиона долларов, верно? Черт, твоя киска, наверное, вся золотом выложена.

О боже! Он все узнал!

– Не знаю, о чем ты, – сказала я, но голос мой прозвучал неубедительно даже для моих ушей.

– Не знаешь? – Он сверлил меня ядовитым взглядом: наверняка по моему лицу было видно, что я понимаю каждый его намек. – Попробую освежить твою память. Ной как-то съездил в один клуб под названием «Прелюдия». Вошел он туда незаметно, через запасной выход, потому что собирался поучаствовать в тайном аукционе, на котором он и купил тебя за два миллиона. Чтобы сделать тебя своей секс-рабыней. Не припоминаешь?

Меня всю затрясло.

– Как ты узнал?

Дэвид рассмеялся.

– Возможно, я видел один контракт…

Он нашел контракт? Но как?

– Чего ты хочешь? – спросила я, приготовившись выслушать требования.

Он обвил рукой мою талию и прижал меня к себе. Потом наклонился и прошептал мне на ухо:

– Я уже сказал. Я хочу «Алый лотос». И еще я хочу сам попробовать золотую девушку.

– Нет! – воскликнула я, отпихивая его, но он был слишком сильным, и я даже не смогла заставить его покачнуться.

– Ну, зачем же так резко? Тебе ведь именно за это и платят, разве не так? Разница только в том, что я предлагаю тебе намного больше, чем заплатил мой партнер. Ты можешь получить все, включая меня. По крайней мере, хоть узнаешь, что такое настоящий мужчина, – сказал он, а потом провел языком по моей шее, от ключицы до уха. – И выбор у тебя невелик: либо ты соглашаешься, либо корабль Ноя идет на дно. Я расскажу в правлении и сообщу в прессу о вашей небольшой сделке, и он потеряет все: компанию, честь, положение в обществе. Еще твои родители узнают, что их дочь – шлюха. Так что скажешь, Дилейн?

Он положил ладонь на мою грудь и начал с силой сжимать ее, как резиновый тренажер. Я почувствовала себя совершенно беззащитной и испугалась. Его горячее дыхание опаляло мою кожу, и он начал покрывать слюнявыми поцелуями мою шею.

Сердце у меня в груди забилось как сумасшедшее, но я заставила себя думать о том, как спастись. Ной. Мне нужен был Ной. Он скоро придет домой, и тогда…

И тут меня озарило. Именно на это Дэвид и рассчитывал. Он хотел, чтобы Ной, придя домой, застал нас в недвусмысленном положении, как это было с Джули. Дэвид хотел уничтожить его полностью. Таким образом я была поставлена перед выбором: либо согласиться на его условия и разбить сердце Ноя, либо отказать и беспомощно наблюдать, как Ной сам отдаст компанию в руки Дэвида Стоуна. Отдаст компанию, которую основали его родители. Ной пропадет, а мои родители узнают, что я сделала. Но если бы он сейчас вошел и увидел нас вместе, последствия могли быть куда хуже. Смог бы Ной любить меня после такого?