Текст книги "Шпион с пеленок: детство (СИ)"

Автор книги: Jana Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Я не скрываю, я была там. Разоренный и полуразрушенный дом, в котором вы провели детство, —весьма печальное зрелище, знаете ли.

– Но как? Почему? – опешил мужчина.

Эйлин пожала плечами:

– Это вопрос не ко мне, уважаемый мистер Уэйн. Я там всего лишь прошлась.

Отправив наконец служащего с ответом, Эйлин откинула голову и прикрыла глаза. Так, завтра необходимо быть в Министерстве. Оформление документов, возвращение мэнора. Откуда только они узнали о ней? Хотя времени было немало… Но не могли пригласить заранее, хотя бы за день! Придется отменять занятия. И как теперь быть – бежать и сообщать самой по всем двенадцати адресам? Искорки гнева делали черные глаза Эйлин удивительно яркими, но новая мысль быстро его остудила:

– Эбби! Северус!

И вскоре дети отправились по ученикам, Эбби с Ричи – к тем, кто жил по одну сторону улицы, а Северус – к тем, кто по другую и подальше. Благо, дальше четырех кварталов идти не надо.

Эбби откровенно не хотелось к Эвансам, так что она оставила их дом напоследок. Может, Северус догонит, и они зайдут вместе?

«Увы, видимо, брата заговорил кто-то из взрослых», – подумала она, нажимая звонок.

И заодно вспомнила что-то сверкнувшее под рукой Лили сегодня, когда она «замуж за Севера собралась, мелочь пузатая», – фыркнула девочка про себя. Но не может ли это значить, что Лили – волшебница, как и они?

Передавая старшим Эвансам информацию от матери об отмене занятий и ее извинения, Эбби посматривала на Пэт и Лили, непривычно тихую и скромную. Девочки вышли проводить ее до калитки, и на расспросы Петуньи о том, что же произошло, не выдержала, шепнув ей:

– Мама получила наследство, завтра нужно все оформить. Только не болтай!

Пэт кивнула (Абигайл знала, кому можно доверять секреты!), но уперлась глазами в широко распахнутые зеленые очи Лили.

– Эбби… – прошептала девочка, – клянусь, я никому не скажу, но… Эбби, вы же не уедете? Пожалуйста, Эбби… – глазищи становились все шире и, кажется, на них снова набегала влага.

– Еще никто никуда не собрался! Убери сырость!

Но Лили так вцепилась в ее руки, словно они уже уезжали, а она могла удержать. Девочка попробовала шагнуть и чуть не упала – сестры Эванс едва успели поддержать. Внимательно посмотрев на собственные ноги, Эбби обнаружила, что подошвы туфель практически слились с асфальтом…

– Ой, прости… Это я опять виновата, – прошептала Лили.

И Абигайл, наконец, узнала от обеих сестер, сколько странностей в последнее время возникает вокруг новой маленькой колдуньи.

«Придется все объяснять», – подумала она.

Три девочки и одна собака в пятый раз повернули от дома Принс-Снейпов в сторону дома Эвансов. Лили внимала, широко открыв глаза (и даже иногда – рот). Наконец-то она начала понимать, что с ней происходит, за что была так благодарна этой замечательной девочке. Ведь правда, у Северуса просто отличная сестра. Как же она сразу не поняла!

– Эбби! Девочки! Уже поздно, почему вы не идете домой? – торопливо выскочила на улицу Эйлин.

– Да вот мама, новая колдунья у нас появилась, – обрадовала ее дочка прямо через невысокий заборчик.

– Подождите немного, – миссис Принс быстрым шагом прошла куда-то в глубину дома.

К общей компании присоединилась женщина… Что-то повесила рыженькой девочке на шею, и они продолжили путь.

Сентябрьские сумерки все же разлучили этот спонтанный кружок по интересам: женщина с девочкой, о чем-то тихо переговариваясь, шли домой, их, к общей радости, догнал черноволосый мальчик, и они наконец зашли в палисадник и закрыли калитку. Постороннему взгляду было не заметно, как мальчик провел над ней рукой, а его мать – палочкой, спрятанной в рукаве. Какими бы ни были новости, детям надо соблюдать режим.

Эйлин пила чай, глядя в окно, и грустила. Уоллис, так и оставшийся без ее ответа (и без близости тоже, в свете последних событий ей было вообще не до мужчин), снова ушел в плавание. А Далтона она оттолкнула сама, боясь не сдержать обещание, данное моряку. Хотя ей самой было очень стыдно перед молодым ученым: сколько он для нее сделал, а она… В конце концов, что это у нее за странная тяга к маглам?

Интересно, появится ли Далтон, когда узнает про ее наследство? И как поведет себя?

Эйлин вспоминала себя в юности: угловатую, некрасивую, с резкими чертами лица и длинным носом. Недалекую и ленивую. Пара приятелей и ни одного поклонника, десяток тех, кто называл себя ее подругами, – и где они все? Хотя… какой она была, вполне можно их понять.

Неужели ей надо было пережить все это, чтобы измениться в лучшую сторону?

Она смотрела на свою жизнь и сравнивала ее сначала с бестолковым барахтаньем в холодной воде, а потом она тонула, но, оттолкнувшись ото дна, вынырнула в теплых и мягких волнах возле прекрасного пляжа. О да, она научилась «держаться на воде», – кажется, так это когда-то называл отец. Отец…

Сейчас в нее вполне серьезно влюблены двое… У нее свой дом, прекрасные дети, подруга, бывший муж, нынче – друг. Удивительно. Магловский мир дал ей больше, чем все, на что она могла рассчитывать в волшебном. А теперь придется возвращаться – ради памяти родителей, а главное – ради детей. Как-то это будет?

В министерстве с Эйлин Принц (фамилия была восстановлена, развод принят, сын записан на фамилию матери) запросили… оплату за охрану собственности! Кто бы мог подумать… Женщина усмехнулась – как бы она попала впросак, если бы ни разу там не побывала. Оплату. Перед глазами встал разоренный дом, а в груди медленно поднималась холодная ярость, и женщина дала себе волю. Она медленно изогнула бровь…

Я? Вам? Должна?

Выбитых окон два десятка не желаете? Или осыпавшихся лестниц? Милости прошу.

Остатки библиотеки, чтобы до свалки донести, не угодно ли? А может, разбитые детские игрушки, чтобы обнять и плакать? Может, вам понравится, откуда я знаю?! Вы, да, господин председатель, вы лично или кто-либо из присутствующих видели мэнор и дом?

Том Марволо Риддл-Гонт (в перспективе Певерелл, а может быть, даже Слизерин) смотрел и наслаждался. Он только что узнал, как скандалят истинные леди, и это было… великолепно.

Хрупкая женщина с аккуратно прибранными черными, как вороново крыло, волосами, чуть отливающими серебром, не кричала, что вы. Не шипела, не истерила, не размахивала руками, не гримасничала… Идеально прямая спина, гордая посадка головы, невозмутимое лицо. Но каждое ее слово, сказанное совершенно спокойным голосом, словно вгоняло ледяные гвозди прямо в лоб чиновникам, которым оставалось только смирно сидеть и изредка вздрагивать.

Куда там Белле Лестрейндж, от внезапно вспыхнувшей страсти которой он, собственно, в путешествие и подался. Замужняя женщина, а наставлять рога Родольфусу, одному из своих основных сподвижников… Том, конечно, был достаточно циничен, но такой расклад был точно не по нему. Ее страсть по сравнению со страстностью этой незнакомой женщины была такой наигранной, даже детской. А эта леди – она же прожила и выстрадала каждое слово, разбитые стекла замка звенели не только в ее голосе, но и в ее душе… И она пережила это и выстояла. Откуда она только взялась? Том понял, что это одна из наследниц, внезапно появившихся после смерти прошлого министра. Но кто же она, кто?!

Когда женщина, наконец, морально «заровняла под плинтус» присутствующих должностных лиц, забрала последний пергамент и – о, черт, этот легкий наклон головы… королевский! – легко поднялась с места и вышла, мельком взглянув на него черными как ночь глазами, в которых еще остывали боевые молнии, в душе у Тома что-то екнуло.

– Леди, позвольте представиться: Томас Риддл, наследник Гонт. Не могу ли я быть вам полезен?

А вот ответ заставил его – ЕГО! – опереться о стеночку.

– А, Том. Привет. Значит, и тебя с прибавлением имущества, – женщина подала руку, а он коснулся губами тонких пальцев и поднял глаза:

– Эйлин? Эйлин Принц?! Невероятно…

Комментарий к 21. За что боролись, на то напоролись Ну вот... больше полусотни человек прочитали, и никто не написал даже словечка.

Ушла плакать...

====== 22. Противостояние ======

– Удачи, Том, – Эйлин хотела поскорей проститься: дома ждали дела.

– Эйлин, подожди меня здесь, я быстро! – Том не собирался отпускать эту женщину просто так.

– Не могу, дела, прости.

– Я провожу тебя!

– Я аппарирую, Том, спасибо.

«Вот еще мне только не хватало свой дом тебе показывать…»

Ушла… И даже не оглянулась. Когда сама захотела, а не когда отпустил. «Непривычное ощущение», – подумал Том и вернулся к министерской комиссии.

Гадкий утенок, девочка, которая, когда он был старостой, даже глаза на него боялась поднять. Глупая, неинтересная, многие считали ее туповатой… И такое преображение! Том хотел узнать ее историю, чуя за ней непростую тайну, собирался ее разгадать. Кроме того, потомственная аристократка вполне может быть ему полезна: он недаром восхитился ее манерой держать себя. Да, он тоже бы так хотел – это было красиво. Интересно, насколько она стала магически сильна?

На следующий день в окно аккуратного коттеджа на две семьи постучала крупная сова. Эйлин, как обычно, дав птице угощение, распечатала письмо и хмыкнула. Лорд Гонт (ну да, и она же теперь леди Принц, как непривычно…) приглашал ее встретиться и пообщаться.

Женщина улыбнулась уголком рта. Воспоминания об этом человеке у нее были совсем не радужные, но, с другой стороны, ничего плохого она от него тоже не видела. Лично она. Потому что Том Риддл ее сам в упор не видел – только знал, что есть такая на его факультете. Но наслышана была о многом, связанном с ним, и не сказать, чтобы это ее радовало.

С чего бы ему теперь обращать на нее внимание? Только потому, что оба стали наследниками мэноров? Эйлин задумалась. Да, у него может быть очень интересный расклад… Северус приносил как-то книгу… Если Том сможет, то доберется до Певереллов, а может быть, даже и до Слизеринов. Но она-то ему зачем? Ей самой совершенно не хотелось наводить мосты с этим холодным, резким и самовлюбленным, а главное, опасным мужчиной. Хватит с нее опасных. Но отказаться – значит обидеть, а этого тоже лучше избежать. Эйлин вздохнула, набросала пару строк с вежливой благодарностью и назначила местом встречи небольшой, но очень приятный и воистину аристократичный магловский ресторанчик в районе Мейфэр, где она успела однажды побывать с Аланом.

– Ну что, юный лорд Принц, до вечера, – Эйлин потрепала сына по голове и аппарировала.

Северус был озадачен. С кем она собирается встречаться? Определенно, он не знает этого человека, и высока вероятность, что это мужчина. Его ментальная магия по-прежнему была нестабильна, и покопаться в материных мозгах, увы, не получилось: перед ним стояла мощная стена. «Да и, скорей всего, на ней защитные амулеты», – подумал он и успокоился. Он проиграл собственные воспоминания и понял, что для матери это деловая встреча, не свидание – она была не то чтобы совершенно спокойна, скорее, не очень-то хотела идти. И… словно чего-то опасалась? Или кого-то? Мда, пока мать не вернется, уснуть он не сможет. Хотя… Северус позвал Аша. «Воронья» оборотка еще оставалась, и он отправил за матерью надежного защитника.

«Магловская часть города?» – удивился Том, но быстро сообразил, что это, скорее всего, «тест на лояльность». Он успел навести кое-какие справки, так что вполне представлял себе скандал в благородном семействе Принцев. Но, несмотря на все свои мысли по поводу «чистой крови», он не мог и не хотел в чем-либо обвинять Эйлин. Ведь она сделала точно то же, что когда-то – его собственная мать. Ему было интересно узнать, как она выжила, а главное, как достигла теперешнего уровня. Как она смогла сохранить достоинство? Увеличить магические способности? А ребенок – он нашел, что у нее есть сын, – если проводить аналогию, может оказаться достаточно перспективным. Как он сам.

Отсутствие обручального кольца он тоже заметил. И решил заодно поухаживать – влюбленная женщина сама сделает для него все, что ему нужно.

«Встреча в верхах» прошла в дружественной, но слегка прохладной обстановке…

Том в очередной раз чуть не сломал себе голову: все его способности к легилименции оказались бессильны перед защитой этой… этой… Он даже не смог понять, держит она эти барьеры сама по себе или ей помогают амулеты. И эта ее удивленно-вежливая улыбка в ответ на все его ухаживания. Единственное, что он отметил: женщина почувствовала облегчение и слегка расслабилась, когда он сказал, чем она может быть ему полезной. Наконец, мужчина не выдержал:

– Что же ты так меня боишься, Эйлин…

И был награжден молчаливым прищуром.

Леди поднесла к губам бокал и сделала крошечный глоток. Том старательно изображал ожидание.

– И что, по-твоему, я могла бы тебе ответить? – Эйлин держала образ Леди, несмотря на пробежавший по спине холодок.

«Она и это сделала красиво», – подумал Том, а вслух посетовал:

– Даже мои ухаживания не принимаешь. Я что, совсем потерял навык? Или недостаточно хорош для тебя?

Эйлин на долю секунды прикрыла глаза. Вызывает на откровенность, дергает за ниточки, прекрасно зная, что он – опасен. Скорее всего, он знает о ее бегстве к маглу – все же в прессу в свое время просочился скандал с ее исчезновением. А потому последняя фраза была прямым вызовом и даже угрозой, и медлить было нельзя, а перевести в шутку уже невозможно. Хотя она сделала все, что могла:

– Ухаживать за мной? Не слишком ли это лестно для меня? О, если бы я была той же соплячкой, как во время учебы в Хогвартсе, то, возможно, поверила бы, чтоб тут же на месте умереть от счастья. Или от зазнайства. Но сейчас? Том, уволь… Во мне нет ничего такого, что бы могло спровоцировать ваш интерес, милорд. По крайней мере, интерес такого рода.

– А если меня интересует твое наследство?

Эйлин рассмеялась, а потом горько вздохнула:

– Все, о чем я говорила в Министерстве, вы же слышали тогда, правда? Это истинное положение вещей. Зачем милорду полуразрушенный и разоренный замок у черта на куличиках?

Она посмотрела прямо в его глаза и неожиданно приоткрылась, так что он увидел: обшарпанные стены, побитые и растрескавшиеся лестницы, дико выгнутое какими-то вандалами кружево перил, разбитый рояль, ледяной ветер, сквозящий через разбитые окна, и остатки книг, разваленные по полу. Книги его чуть не добили – про библиотеку Принцев в свое время только ленивый не слышал… И ее боль. Нет, Боль. И сейчас на бесстрастном, только слегка побледневшем лице жили лишь черные глаза, а в них словно хрустело битое стекло ее прошлой жизни.

В непонятном для самого себя порыве Том накрыл ее руку своей ладонью:

– Я ведь действительно могу помочь, Эйлин. У меня достаточно силы.

Она не убрала руку, но оторвала взгляд, и он почувствовал, как она напряглась, а щиты встали на место. Еще одна загадка…

– И что я за это буду должна?

Она спросила так жестко, что он понял: его тоже видят насквозь. Почти насквозь. А вот он ее – нет, недостаточно. Он, черт возьми, строит предположения, но поведение женщины в очередной раз показывает ему, что все его измышления гроша ломаного не стоят. Это раздражало, но и странным образом притягивало. И не отвертеться: она слишком хорошо представляет, какой может быть цена. И он пошел ва-банк, просто используя свою силу. Не-по джентльменски и даже не по-мужски, но он никогда не утруждал себя тем, что называется «совесть» и «такт». По крайней мере, когда это ему не было выгодно.

– Твои тайны. Ты будешь мне должна твои тайны.

– Том, зачем тебе нужна история домохозяйки? – взметнулась тонкая бровь.

Мужчина усмехнулся:

– Я хочу знать, как ты стала той, кто ты сейчас. Ты на порядок сильнее, чем была, а я всегда охотился за силой. И я хороший охотник, Эйлин.

Она почувствовала себя загнанной дичью, но…

Стук по стеклу окна. Ворон с глазами цвета расплавленного серебра. Аш. Эйлин даже физически ощутила поддержку и… собственный гнев. Что он себе позволяет, этот лорд Волан де Морт самозваный, лорд Гонт свежеиспеченный?! Считает, что она ему уже что-то должна – по праву силы? Она чуть вздернула подбородок и ответила, холодно и неторопливо:

– Милорд считает, что я выверну перед ним всю свою душу, расстелю всю боль и грязь, через которые мне пришлось пройти, вытрясу на его обозрение все ужасы, кошмары и безвыходность, – ее голос резал, словно стекло, по живому, – за то, что он просто починит мне дом? Я не продаюсь, милорд, как и мое прошлое, и моя память. Ни за мэнор, ни за трон Британский, ни даже за жизнь.

– То есть, проще тебя убить, чем разговорить?

– Да.

Это короткое слово Том внезапно ощутил, словно удар под дых.

Он мог убить ее. Мог сломать. Пытать. Он мог все, но при этом оставался – ни с чем. Бледное лицо, прекрасное в гневе… И она. Его. Не. Боялась.

Он никогда не сталкивался с подобной силой.

Он даже не подозревал о существовании таких женщин.

Он не может позволить, чтобы это было последнее ее слово, адресованное ему, потому что это ее «да» – это конец. Финал для всего, что он хотел получить от нее, его проигрыш.

А она уже поднималась из-за стола, еще пара секунд, и – уйдет. Волшебник вскочил, успев отодвинуть даме стул. Если он ее не отпустит, то… «Ничего хорошего», – шепнул внутренний голос. Но если отпустит, могут быть варианты. По крайней мере, время подумать.

Эйлин сухо кивнула, прощаясь.

Не очень-то верилось в то, что Том смирился с ее отказом, но надеяться хотелось. Она трижды аппарировала и только потом добиралась до дома обычным транспортом, путая следы, как только можно, дополнительными пересадками. Вот только одного она не учла…

Заканчивался октябрь, пора было готовить мэнор к ритуалам Самайна, и Эйлин с Северусом снова, не без предосторожностей, конечно, отправились в старый дом. Из-за того, что хозяева продолжали отсутствовать, восстановление шло очень медленно. И женщина решила выбрать, какую часть замка окончательно «довести до ума» так, чтобы там можно было некоторое время жить.

Едва они пересекли магическую границу своих владений, раздался характерный хлопок аппарации.

– Алан, – с облегчением вздохнула было Эйлин, но снова вздрогнула, когда из-за ворот вслед за тем появился гость, о котором она даже думать не хотела.

Краем глаза она заметила промелькнувший на лице сына испуг, быстро сменившийся обреченностью, но тут Далтон заслонил их обоих от неожиданного и нежелательного посетителя.

– С кем имею честь? – осведомился он.

Эйлин, всеми фибрами души желая отодвинуть или хотя бы немного смягчить надвигающуюся грозу, представила мужчин друг другу…

Том был немало удивлен, когда так и не смог выйти на место, где живет Эйлин Принц. Следы ее аппараций уводили куда попало, а оставить после себя хоть что-то, даже салфетку, которой пользовалась в ресторане… Она этого не сделала. Молодой Темный Лорд был немало озадачен: такое поведение подобало скорее тайному шпиону или опытному агенту, свято блюдущему секретность, а не благородной леди, которой та являлась теперь. Через что же ей пришлось пройти, чтобы наработать вот такой образ действий? За эти недели Том перерыл массу информации, но так и не нашел ее врагов. Кроме… себя?

Он был опасен для кого угодно. Он был опасен и для нее. И, видимо, женщина это прекрасно понимала. Впервые в жизни осознание этого ничуть не радовало Тома. А как он гордился еще недавно, чувствуя, с какой опаской с ним общаются окружающие, причем чем выше было их положение, тем больше его это… опьяняло?

«Эйлин, ты мой абстинентный синдром», – поймал он в своих мыслях странную фразу и поразился ей. Он мысленно разговаривает с этой женщиной, с ее образом?! Одуреть…

Она… была нужна ему. Любовь? Он никогда не знал этого и никогда не узнает – таков приговор родовой магии. Он не считает, что много потерял. Он не хотел эту женщину, ему нужен был ее ум. Ее мозг. Ее опыт. Хотелось говорить с ней – он почему-то чувствовал, что ему никогда не надоест просто говорить с ней – открытой.

Он хотел – ее душу. Получить это он мог бы только одним путем, а для этого надо было встретиться.

И он поставил несколько следилок на границе Принц-мэнора, заодно поняв, что это сделал не он один.

И теперь смотрел в глаза другому мужчине, несомненно, более слабому, но закрывшему Эйлин и ее ребенка от него – собой. Ребенок же… Том успел с недоумением прочитать в его глазах ненависть и обреченность до того, как лязгнули щиты, изгоняя, отрезая его от сознания мальчика.

«Ему-то я когда и где успел напакостить? – мелькнуло в голове, но недоумение тут же сменилось восхищением силой ребенка. – Сколько ему, лет восемь? А по силе магии он похож на… меня. Как и по происхождению. Интересно».

Том холодно усмехнулся: присутствие еще одного взрослого волшебника, хоть и оказалось неожиданным, было ему на руку.

– Мистер Далтон, – поклонился он настороженному мужчине, – я хочу, чтобы вы засвидетельствовали Непреложный обет. Мой. Леди Принц, – обратился он к Эйлин, протягивая руку.

Она медленно и немного нерешительно подняла свою. И когда запястья соединились…

– Я, урожденный Томас Марволо Риддл, лорд Гонт, наследник Певерелл, клянусь никогда не угрожать Эйлин Принц, не вредить ее жизни и жизни ее родных и близких – ни сам, ни через кого-либо или что-либо, – подсказала Эйлин.

– Клянусь не вредить сознательно ее жизни и жизни ее родных и близких… – эхом ответил Том, перечисляя семь имен, что подсказывала женщина, и ловя изумленный взгляд ее ребенка.

Ребенка?

Эти глаза были какими угодно, но не детскими.

– Пока они сознательно не вредят мне, – благоразумно закончил молодой лорд.

Комментарий к 22. Противостояние Благодарю всех моих читателей, особенно оставивших отзывы – это очень помогает, когда приходится писать, особенно “трудную” главу.

Зато вот, видите, как стимулирует... на скорейшее продолжение. ;)

СПАСИБО ВАМ!

====== 23. Один дома ======

Северус собирал вещи в большую спортивную сумку.

Зачастивший к ним гости Темный Лорд (чтоб над ним росла трава и красивый куст самшита) так и норовил пообщаться с ним поближе. Он же ни малейшего желания к тому не имел. На Северуса только появление бывшего «хозяина» в зоне видимости действовало так, что он чувствовал, будто поднимается шерсть на загривке его «внутреннего зверя» – живущей в нем анимагической формы.

Непреложный обет Непреложным обетом, но ожидал от Тома Риддла он любой пакости. А первое время еще и волновался за мать, сестру и остальных домочадцев, понимая, что это несколько иррационально, но тем не менее. Хотя понемногу все же успокаивался, явно видя: этот человек пока еще не тот Волдеморт, с которым ему приходилось иметь дело в прошлой жизни перед Второй магической войной, и даже не тот, который когда-то купил его, юного, с потрохами за возможность работать в его лаборатории и библиотеке. Он вспоминал и вспоминал, пытаясь определить, когда же Темный лорд начал впадать в неадекват и что тому предшествовало. Лорду, еще не разделившему душу окончательно, как теперь догадывался Северус, он был обязан многим, в том числе – частично – своим ранним Мастерством. Да и боевика в той компании из него сделали неплохого, что уж. Вряд ли бы он сам этим занялся. Но повторить этот путь снова… Увольте.

Том никак не мог добиться толку, да что там, добраться не мог до этого странного мальчика со взрослым взглядом, мощнейшими ментальными щитами и еще бог весть чем: ребенок от него сматывался, едва завидев.

«Просто тайна на тайне в этом маленьком семействе», – думал маг, подзабросивший даже политику, которая стала казаться не такой интересной, как собственное капризное наследство. Ну, по крайней мере, не первоочередной. Так, текущие задачи решал, поддерживал свой уровень и тонус сподвижников, и ладно.

В свой замок он наведывался ежедневно, но не все шло гладко: оставаться там долго у наследника не получалось – слишком быстро уходили силы. А в «святая святых» – ритуальный зал – его, увы, не пускали. Собственно, почти никуда не пускали – его явно испытывали: на силу, на мастерство, на прочность… Правда, кое-что Том приобрел (и весьма, весьма!), но до овладения наследством Певереллов было, по его ощущениям, еще прилично. Что ж, тем интересней.

Поэтому отдыхал он в гостях: было весьма занятно расспрашивать Эйлин о восстановлении ее контакта с собственным замком, то есть домом, ну и ситуацию с мальчиком прояснить все же следовало. Заодно еще потому, что тот как полукровка должен иметь те же сложности при «общении с наследством», что и Том. Последнему казалось, что им с мальчиком было бы о чем поговорить, несмотря на его возраст, но ребенок его, мягко говоря, недолюбливал. Или просто не переносил. Это озадачивало и отчего-то было неприятно. То ли потому, что его знаменитое обаяние впервые дало осечку, то ли… Хотя почему впервые – Эйлин была первой, ну да, и пока единственной, кто не торопился подползать к нему на полусогнутых и дышать через раз от восхищения. Больше Том, кстати, на нее и не пытался воздействовать, и не потому, что принес обет, а потому, что общаться, соблюдая паритет, вдруг оказалось не в пример интереснее, чем с подданными. Может, Ближний Круг и должен быть именно таким? Он мысленно представил… нет, все же он был прав. Лучше вгонять в дрожь, без разницы, от страха или от восхищения (а лучше разом), – меньше шансов получить нечто неприятное в спину. Или в кубок. Ближний Круг у него те еще зме… лорды. Кстати…

Северус с удивлением наблюдал (с безопасного расстояния, конечно), как Темный Лорд сосредоточенно навешивает свою защиту на их дом…

«Ничего так накрутил, интересно будет разобраться», – думал он.

Эйлин с удивлением смотрела на сына, который ни в какую не желал контактировать с новым для него человеком, несмотря ни на какие уговоры, посулы и поощрения. А на ее прямой вопрос, почему он боится Тома Риддла, спокойно, но настороженно ответил:

– Скорее, опасаюсь и не хочу иметь с ним ничего общего. Кстати, мама, в отчимы он, надеюсь, не набивается?

Эйлин улыбнулась:

– Нет, сын. Это не тот человек. Он не создан для семьи.

– И он слишком опасен, – добавил сын неожиданно. – Правда, пока не для нас.

– Пока? Думаешь, он Непреложный обет обойти сможет?

– Этот? Этот что угодно обойдет, если захочет.

– Почему ты так считаешь?

– Просто чувствую, – пожал плечами сын. – И еще чувствую, что ты ему дорога, пока интересна, пока ты рискуешь не соглашаться с ним. Пока ведешь себя так, как ведешь.

– Северус…

– Да, мама?

– Я подумала, если хочешь, ты можешь пожить пару недель в маноре. Думаю, за это время он все же удалится по своим… делам.

– Отлично! А Аш будет в качестве связного – ворона не засекут.

В манор – одному? Да куда угодно, но от Темного Лорда подальше. Уж слишком явно тот в последние дни норовит пообщаться. А уж добраться наконец до той скрытой магией рода части библиотеки – просто великолепно!

Библиотека Чертогов, хоть и была прекрасной, все последнее время, увы, предоставляла информацию «исключительно по запросу». Осязаемо было лишь то, что прочитано, остальное было ровными корешками, и далеко не все поддавались, а когда удавалось достать книгу – это было только тем, что нужно. Да, это было невероятно удобно, экономило массу драгоценного времени, но… Северусу не хватало возможности просто провести рукой по корешкам незнакомых книг, прочитать неизвестные названия, выбирая то, на что отзовется внутри него самого тонкая струна предвкушения.

Старый дом отозвался теплом, несмотря на позднюю осень. Закрытая ритуалом на крови предков комната потайной библиотеки оказалась целой анфиладой – прекрасно сохранившейся, с удобной мебелью, а главное – со стенами, целиком заполоненными книгами. Там он и устроился, даже не заходя в свежеотреставрированные после ритуалов Самайна покои. Одиночество в роскошной библиотеке – сколько раз он об этом мечтал… Да всю свою прошлую жизнь.

Под внимательным присмотром Аша Северус наслаждался… один день и часть ночи, пока не начали закрываться глаза.

Наутро, перекусив взятым из дома, он устроился на месте, что облюбовал вчера, и продолжил чтение, опираясь на высокую боковину дивана и вытянув на нем ноги. Хорошо!

Едва стрелки старинных (о, еще механических, магловских!) ходиков миновали отметку в три часа пополудни, Северус ощутил в воздухе странную рябь, словно прошел поток тепла.

А потом зашуршало… Кто-то завозился в углу… и в том, что справа… и за дверью… Страшно не было, скорее, интересно. Тихое шлепанье нескольких пар маленьких босых подошв прозвучало совсем близко, и из ряби воздуха буквально соткались большеглазые ушастые создания, шепотом выдохнули «Хозяин!» и дружно склонили перед ним круглые лысоватые головенки.

Северус, насмотревшийся на домовиков Хогвартса и Малфой-манора, оторопел: по сравнению с ними эти были похожи на только что освобожденных узников концлагеря. Причем освобожденных путем умерщвления в газовой камере, судя по цвету кожи, шатанию на подгибающихся ножках, трясущимся ручкам и общей полупрозрачности.

– Что хозяин может сделать, чтобы привести вас в порядок? – спросил он, не успев даже толком подумать.

Еле слышный шепот ответил:

– Хозяин так добр… но это опасно для хозяина… прикоснуться к его магии…

Дрожащая полупрозрачная ручонка с тонкими пальчиками все же протянулась к нему, Северус коснулся и внезапно ощутил такую слабость, что едва не осел на пол – благо, кресло было рядом, и кто-то удачно скорректировал его падение.

Темнота… Тишина. Невозможно не то что пошевелиться – невозможно почувствовать собственное тело. Мягкое движение прохладного воздуха подарило судорожный вдох. Выдох. Вдох. Выдох…

Поток усиливается, и вот это уже прохладный ветерок, несущий то ли светлые блики, то ли светящиеся лепестки… Прохладный воздух обрисовывает контуры его тела, и отчего-то начинают ныть рука и бок. Он выпрямился и потянулся, разминая мышцы, и едва не скатился с кресла. В темном воздухе вокруг него бледно светилось семь пар глаз. Едва не шарахнув по ним своей фирменной убойной Сектусемпрой, Северус успел понять, кто это, и остановить движение, переведя его в обычный светящийся шар. Однако вышел не шар, а целая люстра.

Он огляделся и чуть не расхохотался. Семеро домовиков могли составить конкуренцию любому комику: щурясь от ярчайшего света, они пытались одновременно таращиться на своего хозяина, при этом корча такие мордочки, на которых смешивались удивление и восторг с испугом и недовольством от яркого освещения – Бурвиль, Аткинсон и Де Фюнес отдыхают…

Эйлин уронила голову на руки. Визиты Тома ее изматывали: трудно было держать в узде собственные страхи, усиливающиеся, когда она думала о сыне. К счастью, Эбби всегда удавалось вовремя упрятывать к отцу и няне (собственно, там она теперь и жила): Темный Лорд, однажды поинтересовавшись соседями и узнав, что они входят в круг близких Эйлин, больше вопросов о них не задавал. Да, он вел себя практически образцово, но опасения Северуса по его поводу не позволяли матери расслабиться. Помогал Алан, появлявшийся через некоторое время после отбытия Лорда – с восстанавливающим и с амулетами защиты сознания, которые после визитов приходилось частенько менять. Так было и в этот раз.