Текст книги "Библиотекарь (СИ)"

Автор книги: Jana Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Вот как бывает, оказывается… И она что-то думала про то, что у нее трудная жизнь? Бедная девочка. Последние слова, перед тем, как этот ребенок заснул в ее постели, были словно удар под дых… «Лорин, ты меня не бросишь»?

После всего… Нет, она никогда не сможет.

Лори, вздохнув, опустилась рядом и погладила темную головку.

Чуть больше двух лет прошло после того, как сама она перестала быть дочерью и внучкой, похоронив всех близких после эпидемии инфлюэнцы. В тридцать лет внезапно стать… матерью странной одиннадцатилетней девочки, прошедшей огонь и воду… Справится ли она? Ей стало страшно…

Нет, она никогда не сможет и даже не попытается заменить ей мать. Сестра. Старшая сестра, вот как будет правильно.

Верность своего решения она ощутила буквально всем телом: словно отпустило туго натянутую струну где-то внутри и стало легче дышать. Она легла, не снимая халата, и осторожно обняла спящую девочку. Никто из них теперь не будет одинок.

***

Ирма была счастлива… У нее теперь была семья. Пусть совсем крошечная, но кто мог быть лучше Лорин?! Яркая, остроумная, сильная, смелая… Знающая просто потрясающе много! Женщина стала для нее примером для подражания, заменив и сестру, и мать, и… половину мира. Только сейчас Ирма поняла, как ей не хватало тепла, ласки, доверия. И живого человека рядом. Совсем рядом, чтобы можно было прижаться и ощутить биение жилки на руке.

Она таяла в объятиях Лори, но, когда однажды у нее сорвалось: «мама», та не остановила ее сразу, но насторожилась и потом пришлось объясняться. Мама бывает только одна…

Она просто приняла эту истину, как принимала все, что говорит сестра. Сестра… Наверное, ничем не хуже, чем мама. Живая. Рядом. С ней.

Что еще нужно?

Лорин понимала: девочку срочно надо учить. Вот-вот должно прийти письмо из школы, как будет там чувствовать себя она, совершенно неподготовленная? Как жаль, что девочка даже не помнит, когда у нее день рождения. Она взялась за Ирму со всей немалой энергией… И уже в конце первого же «урока» почувствовала себя едва ли не профессором – так слушал ее этот ребенок.

Заниматься с сестричкой было одним удовольствием: она впитывала все, словно губка, ловила каждое слово, воспринимая новые знания с восторгом. Любые: от простых сведений, вроде того, как правильно выбирать одежду и продукты, бытовых заклинаний и до родословных известных семей и особенностей ритуальной магии. А когда девочка достала свои записи по рунам, ее учительница поняла, что ей достался настоящий клад. Впору было учиться самой. Вскоре и одежду, и дом украсили почти незаметные изображения: вышивки тон-в-тон, рисунки, резьба, нитяные плетения.

Лори поменяла ей палочку, дав свою старую, которую ей пришлось сменить после смерти родных. Она подходила девочке лучше, чем ее собственная, к которой сама учительница относилась с большой опаской после того, как та вдруг заискрила в ее пальцах, одарив болевым импульсом до самого локтя. Да так, что рукой до самого вечера приходилось двигать очень осторожно.

Ирма глотала книгу за книгой, разбираясь, пробуя, радуясь тому, что получалось и упорно добиваясь того, что шло не сразу. Мисс Уайт только дивилась прилежанию и удивительной силе ребенка. А потом призадумалась: ее девочка показывала то, что скорее свойственно чистокровным… Может ли быть?..

«Нет, – говорил ей внутренний голос. – Не стоит в это лезть». Пока она к нему прислушивалась.

***

Том Реддл пинал камушки на берегу Темзы возле моста, рассеянно прислушиваясь к крикам чаек. Над останками то ли какого-то зверька, то ли чьего-то завтрака вились толстые наглые мухи. А его Муха, тощая и черная, так и не прилетела. Вот уже вторую неделю он, как последний дурак, приходил туда, где его никто не ждал и портил себе настроение.

Неужели девчонка не пережила зиму? Отчего-то думать так было горько и обидно, словно сам виноват. Вот почему он не мог представиться своим именем? Она бы тогда могла написать… Или нет?

Могла. Пойти на совиную почту и отправить. Деньги у нее были, уж на письмо-то хватило бы точно.

И что? Что мог бы сделать он, попроси она о помощи?

Хотя… у него уже появилось определенное влияние на учеников своего факультета. Возможно, он бы смог добыть ей денег на жилье… Но… Разве такая попросит?

Да что теперь жалеть. Ничего не случилось. И все же… Нет теперь единственного человека, с которым можно было говорить обо всем на свете, так легко и свободно. Он знал одну сторону жизни. Она – немного другую, но эти знания были ему полезны. После прошлого лета его сокурсники казались ему совсем маленькими детьми, просто несмышленышами. Что ж, надо привыкать, что ее больше нет. Больше он не придет сюда. Незачем. И все же интересно, как ее звали?

Он подобрал острый камень и с трудом процарапал на опоре моста: «Муха». Долго думал, почему на кладбищах ставят памятники со всякими финтифлюшками, но ничего дорисовывать не стал. Поднялся до небольшой полянки, сорвал пару каких-то непонятных цветков, положил рядом. Ну, вот. Он сделал все, что мог. Прощай.

Последний камешек булькнул, и легкая рябь вечернего ветерка разгладила пошедшие было от него круги. Мальчик поднялся и быстро пошел прочь от воды. Больше он сюда не придет.

В серо-стальных глазах смешались печаль и, в то же время, облегчение.

Ни с кем не надо больше возиться. Не надо делиться. Не надо ни о ком думать. Волноваться.

Но и некому рассказать, что… Ах, сколько всего хотелось рассказать. Научить. Поделиться.

Ну и ладно. Что он, не проживет? Очень даже запросто.

Сверток со старыми учебниками, аккуратно перевязанный тонкой бечевкой, он оставлять не стал. Принес в приют и спрятал в подвале, куда с недавних пор другие дети соваться остерегались. Он вернет их в школу. Или не вернет. Плевать…

***

А письмо так и не пришло.

Ирма ждала его, ждала, выбегая на каждый шорох едва ли не две недели.

А потом в ней что-то словно погасло.

Для девочки это была катастрофа.

Она не нужна в школе. Она недостойна учиться там…

И все слова утешения обретенной сестры уходили мимо, как песок сквозь пальцы.

Денег больше нет – осталось совсем мало.

Что подумает про нее Лорин, ведь она говорила ей про небольшое наследство, которого хватит на стол и кров. Стыдно. Страшно. Она призналась во многом, но так и не смогла пересилить себя и дойти до конца. Каждый день уходить, чтобы добыть еще немного денег она, конечно, может, но как потом будет смотреть сестре в глаза?

Лорин волновалась: девочка отстранялась от нее все больше и больше. Она пыталась разговорить ее, дать больше заданий, хотя бы по дому, показать, как она ей нужна. Но поднаторевшая в бытовых чарах Ирма быстро справлялась с делами и исчезала. И отвечала на все ее расспросы одинаково: «Я гуляла».

Поначалу мисс Уайт радовалась, что девочка хоть ненадолго отлипает от книг, двигается и дышит воздухом, но потом ее насторожило то, что она никогда не звала ее с собой. А когда она сама напросилась с ней погулять, Ирма пришла в замешательство. Ненадолго, она быстро справилась с собой, но Лори успела уловить ее смятение. Да, они потом отлично прогулялись по парку… Но осадочек остался.

– Что же ты, сестренка… Не веришь… Не доверяешь?.. – не выдержала она однажды вечером, после чего Ирма, в слезах, закрылась у себя.

А мисс Уайт в очередной раз задумалась. Несмотря на предостережения собственного внутреннего голоса, она не оставляла мысли узнать, откуда появилась ее названая сестренка. Уровень магии, сила, пластика движений и совершенно не типичная для средних англичан внешность… А теперь еще, оказывается, и редкостная упертость. В что только она ни делала, ребенок ни за что не соглашался не платить ей первоначально оговоренную сумму «за стол и кров».

Однако, она что-то похожее слышала про одну интересную фамилию… Или даже читала? Южная внешность, похожая на выходцев из Италии или Испании… Лорин ушла в библиотеку и зашелестела страницами. И часа не прошло, как она ахнула.

Принцы.

Конечно же, Принцы… Синоним упертости. Как она раньше не догадалась?

Семья, от которой, кажется, недавно никого не осталось.

Она зарылась в подшивки «Ежедневного Пророка», похвалив себя, умницу, за то, что никогда не поднималась рука выбросить «печатное слово». Ой, не зря!

Перебор газет продолжался едва не до утра: еще бы, просмотреть все за десять лет! Наконец она нашла колдографию, на которой был снимок лорда Принца и его кузена и вздрогнула: это был некролог.

– Мамочки… – Лорин прижала ладони к щекам, узнав в Децимусе Калебе Принце такие знакомые и почти уже родные черты.

– А я предупреждал, – ответил внутренний голос, но мисс Уайт больше не хотела его слушать.

Она должна спасти свою сестру!

Надо узнать, что происходит в поместье покойного Децимуса Принца.

Светало. Ложиться спать было бессмысленно. И Лорин отправилась в Солсбери… Она выяснит, что сможет, а когда вернется, то наконец назовет Ирме имя ее отца. Пусть кто-то отобрал у девочки право помнить, она его вернет…

***

Утром, не застав сестру на месте, Ирма, собиравшаяся извиниться перед ней, окончательно упала духом.

Кляня себя за вранье и глотая слезы, она собирала вещи. Вещи… как их, оказывается, стало много.

Зачем ей столько? Нет, она возьмет только то, что легко и незаметно можно унести с собой. Из рук выпал тонкой резьбы сандаловый веер. Она наклонилась подобрать и вдруг поняла, что не сможет расстаться с этой вещью. В ней было слишком много от Лорин. Да, она уйдет – сбежит, не столько от сестры, сколько от своей вины, своей лжи и обманов. Но никогда не отпустит и не забудет.

Когда за ней захлопнулась светло-желтая дубовая дверь, все в доме еще спали.

Ноги несли ее сами – ей было совершенно все равно, куда. Только когда впереди блеснула река и начался спуск, Ирму словно ударило: она забыла про Джона! Как она могла?!

Девочка сорвалась на бег, даже не поняв, что автоматически «включила эльфийскую скорость».

Пара секунд, и ее ног едва не касается волна от прошедшего мимо небольшого судна.

У реки никого нет.

Под мостом пусто, как всегда.

Знала бы она, что всего пару дней назад тот, кого она называла Джоном, сидел на том же самом камне… Хотя, если бы и знала – это ей ничем бы не помогло. Поезд в школу ушел вчера.

***

Все вернулось на круги своя… Чердак Ирмы так никто и не занял: мало кто хотел бы пробраться по тонким балкам и еще меньше кто мог бы предположить, что за заколоченным окном может быть вполне подходящее для жизни помещение.

Пять ночей ушло, чтобы проведать схроны, убедиться, что там все хорошо и даже пополнить один… Ее невыносимо тянуло обратно, увидеть сестру хотя бы одним глазком, но она запретила себе это. И все же ее пути все чаще сворачивали в сторону Холма…

Несколько раз она «работала» в том самом парке, на маггловской стороне, но из-за того, что в ее голове стало слишком много лишних мыслей, едва не попалась. Да, теперь ей будет не так просто, если поймают. Никто не увидит в ней ребенка – придется за все отвечать по-взрослому. А значит, надо стать еще более осторожной.

***

Это была очень неудачная неделя. В конце нее Ирме пришлось выбираться ночью, чтобы забрать немного денег из ближайшего схрона. И надо же было такому случиться, что ее путь пересекся с таким же ночным путем другого человека, гораздо более опасного…

Баджер*, самый молодой авторитет Лютного, возвращался с… неважно. Важно то, что просто так он по ночам не ходил, предпочитая проводить их под крышей и в приятной компании. Но… дела. Краем глаза он заметил мелькнувший на остром гребне крыши силуэт и мысленно присвистнул, шагнув в еще более глубокую тень. Вздумалось же тучам так вовремя разойтись…

Гибкие кошачьи движения мало напоминали человеческие, и он напряг зрение, чтобы ничего не выпустить из виду. Тень мягко стекла по углу дома, словно тот был лесенкой, а не трехэтажным каменным отвесом. Теперь не упустить бы этого кадра. Собрав тело, как дикий зверь, он одним броском вылетел из укрытия и оказался за углом в тот момент, когда легкая тень за него заворачивала, еще не спустившись со стены.

Ирме заткнули рот и куда-то поволокли. Сила, с которой ее держали, не давала ни малейшей надежды освободиться. Но мягкость, с которой с ней обращался этот… мужчина, конечно, кто еще может быть настолько силен? – давала некоторый шанс хотя бы выжить.

Ее осторожно поставили на ноги в ближайшем тупике, и мужчина зашептал ей почти в самое ухо:

– Пойдешь со мной. Если будешь хорошо себя вести, я гарантирую твою безопасность, клянусь своей магией! Люмос. Нокс. Ты будешь вести себя тихо?

Ирма кивнула. Он убрал руку от ее лица, и, крепко удерживая за плечо, повернул к себе.

Она едва увидела его профиль, как вдруг вспомнила.

– Люмос! – тихо воскликнула она, пальчиком осветив лицо мужчины, несмотря на опасения навлечь на себя его недовольство.

В его руке мгновенно оказалась палочка, и он открыл было рот, но…

– Шайстер?! – выдохнула она.

– Муха?! Живая! – широко улыбнулся мужчина. Да какой мужчина… юноша еще совсем.

_____________________________________

*Баджер – барсук.

========== 5. Воровка ==========

В уютной кухне, теплой и аккуратной, грея руки о кружку смородинового чая, Ирма наконец почувствовала новое, еще едва зарождающееся в груди тепло. Шайстер вел себя, наверное, как старший брат: дружески, покровительственно. Чем-то похоже на Лорин. Глядя на него, она верила: этот – защитит. На сколько он ее старше? Наверное, лет на семь-восемь. То есть, ему сейчас около двадцати? И он уже – главарь?

Но спросила у парня почему-то совсем другое:

– Какой же из тебя Барсук? Ты скорей похож на… – Ирма задумалась.

– На кого?

– На птицу какую-нибудь. Ястреба или сокола… Тонкий, быстрый. Шайстер, колись, за что тебя Барсуком прозвали?

– За хватку, Муха, за хватку…

– А-а… О.

– Что, вспомнила?

Ирма хихикнула и кивнула.

– Сильно испугалась?

– Ну, а то. Подожди, я тебе еще припомню.

Парень вздохнул:

– Не советую, милая. Я привык на неожиданности реагировать… серьезно. А я, знаешь, чертовски рад, что ты жива и предпочел бы, чтобы это продолжалось.

– Спасибо, что предупредил… Бадж. Так сокращать можно?

Парень кивнул:

– Ну что, пойдем знакомиться с моими? Хотя погоди-ка. – Он окинул цепким взглядом ее фигуру. – Как ты насчет побыть мальчиком?

Ирма задумалась и кивнула.

***

Так она стала самым младшим членом шайки Теней, сначала кем-то вроде воспитанника, но вскоре… Отмычка, Skeleton Key, а потом просто Кей, как ее стали ласково называть, незаменимая, драгоценная… Умеющая распутать практически любые охранные и запирающие заклинания. Ее (его) берегли, стараясь ни в коем случае «не светить». У нее появилась собственная комната, своя метла, своя сова, точнее, маленький и шустрый воробьиный сычик. Баджер говорил, что птица похожа на нее. А первый подарок от Теней был ее мечтой: собственный книжный шкаф. И кое-какие книги, конечно.

Девочка наслаждалась подарком, постепенно заполняя полки. Теперь для нее стало чем-то вроде ритуала – забрать книгу из дома, который она открывала для своих подельников. Больше она не брала ничего. А еще у нее появилась странность: всем на удивление, даже себе самой, она вдруг начала рифмовать, иногда просто в обычной речи, и первый же стишок привел компанию в восторг…

«Нас десять теней, только десять,

И нет главарю двадцати.

Нам всем можно сроки повесить,

Но надо сначала найти!»

Один только Бадж задал вопрос, что же она будет делать, когда ему будет за двадцать, на что она ответила, что дождется, когда ему стукнет двадцать пять, с которыми отлично рифмуется слово «поймать», и будет все то же самое.

Иногда она пробиралась на Холм и издалека смотрела за своей сестрой. Ей было важно, чтобы у Лорин все было хорошо. Что она сможет сделать, если что-то случится, Ирма не знала, но раз в неделю обязательно приходила. Конечно, ее засекли. Хорошо, что это оказался Барсук… Все же с ним у нее сложились, наверное, самые доверительные отношения. Даже Лорин она не доверяла так… Но с парнем было проще – его она не стыдилась, не надо было скрывать то, о чем он и так прекрасно знал.

А вот того, что он не на шутку увлечется мисс Уайт, она даже представить не могла.

Да, она теперь знала если не обо всем, то о многом, но все же возраст еще никак особенно не влиял на ее сознание, да и тело едва начинало перестраиваться, так что большинство тех, с кем она общалась, считали Ирму мальчиком. Кей, да и все.

Она наблюдала, как Барсук обихаживал Лорин и думала, думала… Главарь был надежным. Он был горой – за своих. Наверное, Лорин будет с ним хорошо… Но ведь его жизнь полна опасностей, и однажды он может просто не вернуться. Ей ужасно хотелось поговорить с названой сестрой, предостеречь, объяснить, но она была слишком перед ней виновата. Нет, Лорин достойна лучшего. Ей стоит поговорить с Баджем.

– Ты решил позаботиться о моей личной жизни, Кей? – прищурился вожак.

– Бадж… Она же для меня…

– А для меня она – любимая девушка, ясно тебе? И больше я не собираюсь с тобой это обсуждать, – отрезал парень. – Тебе вообще еще рано. А вот мне в самый раз.

– Ты хочешь на ней жениться?

– Ке-ей… Я все сказал.

Баджер внимательно посмотрел на девочку. Наверное, ей тоже осталось недолго… Еще годик, и ее фигура изменится и выдать себя за парня ей уже не удастся. А при их работе… Риск с каждым месяцем все больше. Надо заканчивать. Или хотя бы переезжать. И к этому необходимо хорошо подготовиться. Завести новые связи. Постепенно изменять личину. Но лучше всего накопить на оставшуюся жизнь и заканчивать с ночным промыслом. Тогда он может позволить себе и жениться, и детей завести. Главное, пора переходить к более богатым, а значит, и более опасным домам и более дорогим заказам. Пара лет, и он сможет выйти из игры. Брать ли с собой Кей?

Он знал, какую боль Лорин доставила сбежавшая сестра, и не мог ей это простить. Но все же он давно и хорошо знал эту девчонку. И в чем-то понимал ее поступок. К тому же, она не подводила его. Никогда. Может быть, им еще удастся помириться с Лори…

***

– Будешь моей девушкой? – прошептал на ухо Кей Ветер, правая рука Баджа.

Янтарные глаза светились в полумраке лестницы, а нос парня жадно втягивал воздух.

– Сдурел? Какая я тебе девушка? – испугалась Ирма. – Я…

– А то я не знаю, чем от тебя пахнет.

Жаркий шепот и страх одновременно заставили пробежать по коже табун мурашек.

«Ну надо же, унюхал. У меня нынче первая кровь… И что теперь? – Мысли скакали, пока Ветер окончательно перекрывал ей пути отхода. Хотя не было смысла отходить. Надо как-то договориться. – Так. Больше внимания никто не обратил, хотя уже… третий день. Нюх оборотня? Проверим…»

Ирма сделала большие глаза и умоляюще сложила руки на груди:

– Ветер, я пока не очень представляю… Как это вообще? Может, когда подрасту?

В желтых глазах парня медленно гасли искры.

«Мордред, она же, правда, мелкая еще совсем. И подержаться-то не за что. Но этот запах… С ума схожу…» – подумал парень.

– Ты только никому… – продолжила Кей.

– Баджер?

– Знает. Это он предложил…

– Работать под мальчика? Умно. Но я у него спрошу, и если ты…

– А если я его спрошу, знает ли он, что… Кстати, ты в кого обращаешься?

– Про меня он тоже знает. Откуда ты?.. А-а, из-за чутья. Сам спалился, значит, – махнул рукой Ветер. – В лесного кота.

– Ого. Покажешь?

– Не сейчас. Ты ему слишком нравишься, может, м-м… подрать…

– Поклянись, что никому про меня не скажешь!

– Сама поклянись, что будешь со мной…

– Торгуешься? Если ты расскажешь остальным, у тебя могут быть конкуренты. А так – нет.

– Обещаешь?

– Ну да, конечно. Сам подумай, куда я от тебя денусь?

«Умная? Хмм. Нужна ли ему умная женщина? – Он снова втянул носом ее аромат. – Ничего, пока мелкая, воспитаю. Надо только с Баджем договориться. А вдруг… Он же ее привел! А если он сам имеет на нее виды?»

Настроение резко испортилось, но Ветер сквозь зубы произнес клятву, чтобы Кей наконец успокоилась.

***

Дни шли один за другим, прошел почти год, как Ирма вернулась в Лютный, ставший теперь для нее, «мальчишки Кея», самым обычным местом. Ее и трогать никто не думал – Тени не то чтобы держали всех в страхе, нет, они себя вели спокойно. Глупо поступать иначе и гадить там, где живешь. Своих соседей Тени никогда не трогали. Не трогали и их. Несмотря на молодость главаря, да и всей группы, связываться с ними было опасно. Молодость была скорее их плюсом: быстрота, ловкость, мгновенная реакция, да и по силе никого из них мать-магия не обделила.

Команда богатела. Баджер, открывший пару сейфов в Гринготтсе (ай, что за красота – гоблины не лезут в дела волшебников!), постепенно готовился к завершению своей «блестящей карьеры». И ни один человек не предполагал, что он почти готов сбросить надоевшую личину. Даже Ирма. Даже Ветер. Хотя эти двое вели себя немного странно: он заметил, как девчонка несколько нарочито по-мальчишески старается держаться, а вот оборотень… Неужели он голубой? Странно, второй год с ним бок о бок, но не замечал ни разу. Вот обломается парень, если это действительно так! Вот уж… совет да любовь.

Ничего, у Ветра сейчас будет много работы. Найти, разнюхать, узнать о следующей добыче, следующем доме. Большинство охранных чар не реагируют на оборотней в их животной ипостаси, потому многие их так и не любят. На примете было шесть особняков, но если улов будет хотя бы средний, достаточно будет двух. Остальное, если захотят, без него. А он заберет Лорин и уедет на материк, та ничего и не узнает.

***

В день рождения мисс Уайт Ирма не выдержала.

Скромный подарок – вышитая рунами тон в тон атласная лента легла на туалетный столик…

«Пусть хотя бы знает, что у меня все в порядке», – думала Ирма, надеясь, что сестра все же обрадуется подарку.

Она и обрадовалась. До слез.

– Почему, почему она не пришла?.. Хорошо, что жива. Но где она? Как?

Бадж осторожно вытирал слезы своей девушки…

– Если я найду твою пропажу, ты выйдешь за меня?

– Да…

***

Освальд Крессвел, никогда не видевший отца и едва помнящий мать, погибшую, когда ему было всего три года, бывший Шайстер, глава шайки малышей из Лютного, бывший подручный главаря, сменивший его после того, как вся старшая часть банды Серого дружно засыпалась во время грабежа и отбывала свой длинный-длинный срок в Азкабане (потому как не только засыпалась, но и сопротивление оказала, лишив жизни троих авроров), был в глубоких раздумьях.

Только один человек мог называть его по настоящему имени и видеть его таким, каким он был на самом деле, и этот человек был для него самым ценным. Ему не хотелось делить любимую с кем-то еще, пусть это и его старинная подруга или ее названая сестра. Но Лорин просила найти ее, а значит… Он приведет Муху на Холм. Но потом… Все-таки, придется разрабатывать третье «дело», да так, чтоб никому в голову не пришло, что главарь их сдал. Тащить с собой на континент еще и девчонку ему не хотелось совершенно.

***

После двух ограблений, прошедших без сучка, без задоринки, ребята расслабились.

Лорин наконец высказала сестре все, что хотела, после чего обе долго рыдали и Бадж, не переносивший такое количество слез и соплей, был готов собственноручно удавить Ирму… Собственно, так и укрепилось его решение.

Да и избавляться, в свете последних пожеланий будущей супруги, имеет смысл не только от нее. Нет, он не сделает ничего особенного, ну, посидят ребята годик, пока Лорин продаст дом, это дело не быстрое, если хочешь получить свою цену, а потом, как раз когда их выпустят, их уже не будет в Англии. Он прекрасно знает, что много за грабежи не дают. Недаром он готовил этот план не один месяц.

Так Бадж успокоил наконец свою обычно такую скромную и ненавязчивую, но вылезшую вдруг без спроса совесть. И на третье дело пошел вместе со всеми, но когда Кей, фырчащая, как кошка (девчонка страшно не любила работать в холода) вскрыла проход на чердак, вышел на лестницу и, завернув за угол, аппарировал. Он точно знал, что на этот раз хозяева были дома. И не только они, но и их гости. Естественно, непростые: племянник супруги хозяина дома – молодой аврор, а его молодая жена – ни много, ни мало – сотрудник Отдела Тайн. Ничего… посидят ребята в тепле годик… Он же один раз отсидел – ничего страшного.

На хлопок аппарации подельники насторожились, но сделать ничего не успели: хозяева, которых они никак не ожидали увидеть, выскочили почти мгновенно. И не одни. Ирма еле успела выставить щит, хотя они у нее недавно только начали получаться.

Первым сорвался Ветер, увидев, как женщина в ночной рубашке, выскочившая из-за двери, целится палочкой в Кей.

– Экспульсо!

Женский крик стал стартом настоящей бойни. Ирма, чей инстинкт самосохранения всегда был на высоте, попятилась, но женщина бросила на нее что-то непонятное, такое, что она едва могла дышать. И никакой щит не помог, словно и не было его вовсе. Воздух, скорее на воздух! Она наконец смогла повернуться и побежала.

За спиной оставались крики, взрывы, товарищи… Товарищи? Любой из них знал, что в такие моменты каждый сам за себя. Объединить их для защиты мог только Бадж, если бы начал командовать. Но его не было… Не было?

Ирма стучала зубами на крыше, не в состоянии двигаться и даже шевельнуться. Какая же странная дрянь в нее попала? Даже дрожать не получалось – тело почти окаменело. И это при том, что сверху щедро сыпал мокрый снег. Она не просидит так долго: просто замерзнет насмерть. Палочка давно выпала из непослушных, переставших сгибаться пальцев, а невербально она тоже уже ничего наколдовать не могла, постепенно ощущая, как становятся чужими губы, щеки, язык…

Эльфийская магия, делающая ее невидимкой, оказалась тоже опасной.

Заледеневшее, почти каменное тело обнаружили авроры, осматривая дом на применение непростительных заклятий.

– Вот это да…

– Чем это она закрылась? Похоже не артефакт.

– Обыщи.

– Может, сначала в дом? Холодно.

– Ты кого жалеешь, ее или себя? – равнодушный голос доносился словно издалека.

– Нас.

– Ну, давай. Левикорпус.

Комментарий к 5. Воровка

Нет логики в поступках Ирмы, не ищите особо. По крайней мере с теми, кто ей слишком дорог, ее просто выносит…

Ошибки и опечатки, пожалуйста, в ПБ.

И спасибо всем за отзывы. Осталась одна трудная часть, последняя, а потом все будет к лучшему… Хотя, если вы заметили, у Ирмы случается, что и худшее становится лучшим. Впрочем, и наоборот тоже. Жизнь… И спасибо вам за отзывы – это такая важная поддержка для меня, особенно когда у героини неприятности. Привязалась я к ней…

========== 6. Осужденная ==========

– Как отчитываться будем? Кроме этой соплюшки у нас никого не осталось.

– Ну, и что ты предлагаешь?

– Все равно кому-то придется отвечать за всю банду.

– Неужели мы все-таки действительно ликвидировали Теней?

– Майсон хорошо покопался в мозгах у девчонки. Он уверен, что это они.

– Тогда сидеть ей до старости.

– Это вряд ли. Больше пяти-шести не дадут, на ней самой крови нет.

– Совсем молодая. Надо будет по приговору оставить ей верхний ярус. Ну, условия нормальные обговорить, чтоб вышла живая.

– С каких пор ты такой сердобольный?

– Да посмотри, она совсем ребенок еще! А если ее заставляли? Не хочу я грех на душу брать.

– А если нет? Выйдет через пять лет и обчистит твой дом.

– Разучится. Чтобы делать то, что она, надо все время тренироваться.

– На запорах камеры?

– А это ты хорошо заметил… Так, пишем…

«Азкабан, верхний ярус, дементоров не допускать, условия содержания А-плюс… А плюс два, пусть хоть поест, кожа да кости… Запоры камеры – магическая ковка».

Так и была решена участь последней оставшейся в живых Тени.

Только через год она узнает, что в том особняке Ветер убил гостя, молодого аврора. А его юная жена, точнее, вдова, сорвалась так, что снесло половину здания, и ни один человек не ушел. Погибли все: и гости, званые и незваные, и хозяева. И кто-то должен был за это ответить. И было решено, что она все это спровоцировала. Спас ее один из допрашивающих, тот, который просто молчал и смотрел. Легилимент. Ей дали семь. Вместо пятидесяти…

***

Ирма не помнила, как и куда ее транспортировали. Холод, вливаемые в нее зелья, глаза напротив, которые хотелось поскорей забыть, адская головная боль, снова холод, и так по кругу, пока сознание оставалось с ней. Очнулась она в небольшой комнате с каменными стенами, немного сыроватой, но… в жизни бывало и хуже. Почему-то это она помнила, хотя далеко не сразу осознала, кто она. Память и сознание возвращались трудно, рывками.

Мятое одеяло, под которым она лежала, было довольно тонким, но согревало хорошо. В углу, закрытом ширмой, она обнаружила что-то вроде туалета с умывальней: ведро с водой и каменное корыто с отверстием посередине. Быстро сделав все дела и умывшись, она продолжила рассматривать свое жилище.

Высокие стены, а наверху небольшое окно, узкое, едва с ладонь, и длинное. Недолго думая, девочка взлетела по отвесной каменной кладке и выглянула в него.

– Ах! – В темных глазах зажегся восторг.

Она буквально прилипла к щели, рассматривая огромное небо с плывущими по нему облаками, отражающимися внизу, на морской глади разорванными белыми силуэтами. Море и небо. Солнце и облака. Невероятно красиво!

Устав любоваться, Ирма спустилась вниз и подошла к двери-решетке. Та, казалось, сливалась со стеной…

“Это же тюрьма”, – поняла девочка и закричала.

Но никто не отозвался.

Камера. Пустой коридор. И никого.

А как же спросить?

Вода и вполне приемлемая пища сами появлялись на столе. Сменная одежда – на спинке кровати, раз в неделю. Пища, если не съесть, исчезала через некоторое время, не оставляя в тарелках следа. Если тарелки убрать под стол, перенести на кровать, поставить у двери – еда все равно появлялась в них. Через десяток дней, которые Ирма наконец догадалась отмечать черточками на стене, она поняла, что это – навсегда. Страшно не было. Только очень холодно внутри.

Скоро стали чудиться люди, сидящие возле кровати, проходящие мимо решетки двери, возникающие в углах, и она поняла, что с ней происходит что-то не то. Ей, всегда любившей одиночество, теперь страшно не хватало людей. Хотя бы кого-нибудь. Каким-то внутренним чутьем девочка поняла, что добром это не кончится. И начала вспоминать. Петь песенки. Рисовать узоры черенком ложки на стене. Скоро они покрылись несколькими рунными «алфавитами».

Пробовала колдовать, естественно, ничего не получалось. Лазала по стенкам. Смотрела на море и небо. А потом начала сочинять, и чаще всего получалось что-то рифмованное. Строчки убегали, как сквозь пальцы песок. И она начала дарить их чайкам, разговаривать с самой собой, с кроватью, столом, табуретом. И с теми, кто был в ее воспоминаниях.

Они все больше приходили во сне, так что девочка стала спать все дольше и дольше, потому, что там у нее была хотя бы иллюзия жизни. А еще ей начали сниться книги. Сначала мамины тетрадки – так, как будто их можно было взять в руки, вот только рук у нее во сне не было. Но оказалось, это не страшно: стоило хорошо попросить, и страница переворачивалась.