Текст книги "В погоне за Алой"
Автор книги: Изабель Ронин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 3
Калеб
Девушки – моя слабость. Я это знаю, но правила свои не нарушал никогда. До прошлого вечера.
По лицу стекали капли пота. Я схватил мяч, поднял руки и сделал бросок. И выругался, когда промахнулся во второй раз. О чем я только думал?
Я же уже решил, что дам ей денег, чтобы она сняла себе жилье, но в момент, когда увидел ее этим утром, с вызовом в глазах, но, самое главное, с грустью, которую она так отчаянно старалась скрыть, мои планы рассеялись словно дымка.
По дороге к раздевалке я поймал свежее полотенце от Кэмерона и вытер им лицо. Я отвлекся, а тренировка выдалась напряженная.
Передо мной выскочил Джастин и побежал спиной вперед.
– Тебе что, мамка не дала с утра сиську пососать, а, Локхарт? Ты сегодня играл отстойно, чувак.
Я кинул ему в лицо полотенце.
– Ты где вчера был? – спросил Кэмерон, пропустив слезливые жалобы Джастина мимо ушей.
– Во-во, – вставил Джастин. – Я видел, как ты разговаривал в клубе с красоткой с отличной задницей. Ты ей вдул?
Почему у меня такое ощущение, будто мне дали пощечину? Джастин всегда разговаривает так, как будто рот нашел на помойке. Раньше меня это не задевало, но вдруг оказалось, что мне не нравится, когда он так говорит о ней. Да и его прилизанные, уложенные гелем волосы сегодня меня бесили.
Я стянул с себя промокшую футболку, без зазрения совести бросил ее в лицо Джастину. Меня поразило, что его светлые волосы даже не растрепались. Наверно, он их укладывал эпоксидным клеем.
– Какого хрена, чувак!
Кэмерон засмеялся, но тут же замолчал и повернулся ко мне, буравя меня взглядом. Такие жуткие голубые глаза я видел только у него.
– Все нормально? – спросил он.
Открыв шкафчик, я достал сумку и уселся на скамью, чтобы найти свежую рубашку и джинсы.
– Да. Просто надо с кем-нибудь переспать.
Джастин фыркнул.
– Можно подумать, у тебя есть проблемы по этой части.
Если бы он узнал, как резко меня вчера отшили, он бы живот себе надорвал от смеха. Господи, если бы он выяснил, что я даже не смог взять у Алой номер телефона, глумлению бы не было конца и края.
Утром, перед тем как уйти, я остановился у ее спальни и предложил дать мне номер телефона, чтобы написать ей код от двери квартиры. Обычная просьба. Но не – е—е – ет.
– Скажи его так, – ответила она мне.
– А если ты забудешь? – Я помахал перед ней телефоном. – Будет проще, если я скину его сообщением.
– Я и так запомню, – настояла она, заносчиво подняв подбородок.
– У тебя что, телефона нет?
– Есть, – обиделась она. – Но он только на важный случай. Каждое сообщение – лишние траты.
Я потопал в комнату за маркером.
– Тогда давай руку. – Я записал код у нее на ладони. Упрямая девица.
Я запер шкафчик и уже собрался пойти в душ, когда на телефон пришло сообщение. На секунду я обрадовался, подумав, что это Алая. Но она бы мне ни за что не написала. У меня ее номера нет, значит, и у нее не может быть моего.
САНДРА БОДЕЛЛИ: «Привет, красавчик. Не хочешь зайти? Соседки вечером не будет».
Я нахмурился.
– Кто такая Сандра Боделли?
Джастин подкрался ко мне со спины и заглянул в телефон.
– Черт. Везет же тебе, Калеб. Помнишь девчонку с инженерного, которая приходила на тренировки на прошлой неделе?
Я ответил непонимающим взглядом.
Он покачал головой.
– Как ты мог забыть? Она же записала свой номер тебе в телефон. Блондинка, большие глаза, – он показал ладонями себе на грудь, – красивая по… ходка?
Я пожал плечами.
– Сойдет.
Джастин взвыл как ужаленный. Я от него отвернулся и написал Сандре, что встречусь с ней через час. Сегодня вечером я забуду об Алой.
* * *
Немного выпив и вконец измотавшись, я завалился домой в два часа ночи. Было темно, но я решил не включать свет и начал раздеваться прямо в гостиной.
Открыв холодильник, я схватил коробку с апельсиновым соком и, услышав в голове мамин голос, что пить из коробки нельзя, взял стакан из шкафа и наполнил его. Я залпом выпил три стакана и громко рыгнул.
Уже готовясь отключиться, я побрел к себе в спальню, когда мою спину прошила острая боль.
– А-а-ай! Какого хрена?
Свет включился, ослепив меня, упавшего от боли на пол.
– Божечки! – завопила Алая, прикрывая рукой глаза. – Ты же голый!
– Ты что творишь? – заорал я, бросая на нее убийственный взгляд. В руках она держала мою бейсбольную биту, глаза были дикие и круглые как блюдца.
Так и знал. Она – убийца, киллер, которого нанял меня прикончить какой-то психопат.
– Прости, пожалуйста! Я думала, это вор! – прокричала она в ответ.
Вор. Я, в своем собственном доме?
Ударила она только по спине, но болело все тело. Голова, позвоночник, руки, ноги. Простонав, я лег животом на холодный пол.
– Опусти биту, не то, клянусь, я весь зад тебе раскрашу синяками, – стал я ей угрожать.
По-видимому, она не приняла мою угрозу всерьез, потому что я услышал шаги. Спустя мгновение на мой голый зад опустилось покрывало. Наверняка из этого выйдет хорошая шутка, как только боль отпустит.
Я ощутил, как она присела возле меня на колени, дыхание коснулось моей шеи.
– Прости, Калеб. Я правда думала… Эй, с тобой все хорошо?
Когда она опустила руку мне на плечо, я вздрогнул – не оттого, что прикосновение меня отпугнуло, а оттого, что оно было чертовски приятным. Алая тут же отдернула руку.
– А похоже, что мне хорошо? – Фраза прозвучала резче, чем я хотел. – Может, уже пристрелишь меня, да и дело с концом?
Я чувствовал, как ее взгляд сверлит дырку у меня в голове.
– Если бы ты включил свет, как нормальный человек, я бы тебя не ударила.
Мне хватило сил поднять голову и нахмуриться, но когда я увидел, во что она одета, мою ярость как рукой сняло. На ней была огромная белая футболка с рисунком толстого, оранжевого кота с бокалом «маргариты».
– Где ты откопала этого толстого кота? – Я не сдержал улыбку. Она моргнула.
– Чего?
– По-моему, у меня такой футболки нет. – Я осекся. – Или есть?
– Я бы тебя хоть немного зауважала, если бы она была, но – нет. Я оставила свои вещи в шкафчике в студгородке и съездила туда, пока тебя не было.
Наверно, я какой-то ненормальный, потому что Сандра в белье меня не завела, а бесформенная футболка Алой – еще как. А может, дело в самой Алой. Пришлось как-то нелепо отмазываться, чтобы уйти от Сары. В итоге вместо того, чтобы заночевать с ней, я всю ночь пил с Кэмероном.
– Чего ты лыбишься? – возмутилась она. – У тебя явно что-то с головой.
Я правда улыбался? Даже не заметил. Прижавшись щекой к полу, я прикрыл глаза и вдохнул ее аромат. От нее исходил запах клубничного шампуня.
Я решил, что отныне клубника – моя любимая ягода. Да, я в стельку пьян. И что с того?
Она так и стояла возле меня на коленях, так близко, что можно было коснуться. Мне захотелось перевернуться на спину и усадить ее на себя. Что-то мне подсказывало, что тогда она пнет меня по яйцам, поэтому я остался лежать на месте, довольствуясь ее запахом.
– Прости, Калеб. – пробормотала она немного погодя.
Господи. Эта девчонка меня доконает. То рычит как раненая тигрица, то становится мягкой и пушистой, словно котенок.
– Все нормально, Алая. Есть еще части тела, которые ты не успела отбить. Только на сегодня хватит, ладно?
Для наглядности я пошевелил пальцами рук и ног, но она никак на это не среагировала.
Она прижала ноги к груди и положила подбородок на колени. На лицо упал локон темных волос. Внезапно во мне проснулось непреодолимое желание убрать его за ухо.
– Почему ты зовешь меня Алой? Если ты не заметил, у меня даже волосы темные.
Веки тяжело упали, и я чуть не закрыл глаза, когда вдруг обратил внимание на ногти на ее ногах. Она их покрасила в соблазнительно-красный. И еще спрашивает, почему я зову ее Алой.
– Прошлым вечером на тебе было сексуальное алое платье. И губы. Твои губы навели меня на мысль о… Вряд ли тебе хочется услышать, что я о них подумал.
Пропустив мой комментарий мимо ушей, она встала с пола.
– Уже поздно. Тебе помочь добраться до комнаты? – По ее голосу было понятно, что в ответ она хочет услышать нет.
– Ты же в курсе, что я голый, да? – Я поднял на нее глаза. Она смотрела на меня. – Полотенца, которым ты прикрыла мой зад, не хватит на перед.
Зачем я это сказал? Я приготовился услышать, как она уходит, но вместо этого, к своему удивлению, услышал смех. Он был такой громкий, задорный, такой безудержный, что даже я заулыбался. Мне хотелось, чтобы она и дальше смеялась, но я так выдохся, что на ум больше ничего не пришло.
– Я могу раздобыть тебе мешок для трупов, – предложила она. Я услышал в ее интонации улыбку.
– Ты такая странная, просто жуть, – захихикал я.
– Ты не лучше.
Я закрыл глаза, улыбаясь как идиот.
– Ты что, заигрываешь со мной, Алая?
* * *
Если она мне и ответила, я пропустил это мимо ушей: последнее, что я помню, это как проснулся от запаха бекона. Я по-прежнему лежал на полу, но с подложенной под голову подушкой и под одеялом.
Спросонья я сел и заметил, что одежда уже не разбросана по полу. Наверно, Алая ее собрала, пока я спал. Тело до сих пор ныло. Да и сон на полу положение не улучшил. Я встал, обернул одеяло вокруг талии, чтобы ее не смущать, и отправился на кухню. И почти тут же остановился в коридоре, заприметив ее у плиты.
В груди разлилось тепло. Она готовила завтрак. Для меня.
Пришлось себе напомнить, что она просто выполняет свою часть сделки. Но все равно я был счастлив.
Я прислонился к стене, наслаждаясь видом. Было так мило, так уютно наблюдать, как девушка готовит тебе завтрак. Эти запахи, звуки… эта девушка.
Она собрала волосы в небрежный пучок на макушке, и пара мелких прядок выбилась, нежно обвив шею. Грациозность и плавность ее движений напомнили мне о том, что она превосходно танцует.
– Здравствуй, незнакомка, – поприветствовал я ее, когда она обернулась. Алая взвизгнула от неожиданности и чуть не выронила тарелку. – Ты всегда по утрам такая пугливая?
Она одарила меня равнодушной улыбкой. Мне подумалось, что за ней скрывается что-то серьезное, о чем она мне еще не рассказывала. В конце концов, вчера ночью она напала на меня с битой. Но я не стал ее расспрашивать. Пока что.
– Может, оденешься? Тогда и сядешь завтракать, – предложила она.
Я лукаво переспросил:
– Что-что, предлагаешь раздеться и съесть тебя на завтрак?
Иногда я сам задавался вопросом, а не роняла ли меня в детстве мать. Даже мне самому кажется, что мой рот впору мыть с мылом из-за таких вот комментариев, которые из него сыплются. Наверно, Алая уже ко мне привыкла, потому что она только покачала головой.
Я побрел в спальню, почистил зубы и надел джинсы. Когда я вернулся обратно на кухню, в ее руке была тарелка с беконом, а еще одна, с яичницей, балансировала на предплечье. Черт подери, как у нее это выходит?
Я сел, наблюдая, как она ловко расставляет тарелки на стойке.
– Три из четырех полок холодильника забиты коробками с апельсиновым соком, – заметила Алая, и ее брови приподнялись от любопытства.
– Ага. О чем это говорит, что я его терпеть не могу? – Я взял вилку и стал наблюдать, как она подходит к шкафу и достает стакан. – Где ты научилась готовить?
Перед тем как обернуться и ответить, она неторопливо открыла холодильник и налила в стакан сок.
– Мама вкалывала на трех работах, пока я росла, так что я часто оставалась одна. Пришлось учиться готовить, чтобы до конца жизни не есть одно только арахисовое масло с тостами.
Я замолчал, обдумывая ее слова.
– Тебе нравится арахисовое масло?
Ее улыбка пробудила во мне какое-то смутное воспоминание, но оно пропало до того, как я успел за него ухватиться.
– Я его обожаю, – ответила она.
– Ладно, тогда куплю его домой.
– Это не обязательно, – быстро вставила она.
– Знаю. – И, понимая, что она будет со мной спорить, даже если я скажу, что трава зеленая, я сменил тему: – О, я придумал, как сделать завтрак веселее.
Она бросила на меня холодный взгляд, поставила стакан апельсинового сока у тарелки и зашла за стойку с завтраком. Подальше от меня.
– Знаешь, как выглядит сексуальный наряд французской горничной? – продолжил я, накладывая на тарелку яичницу, бекон и тост. – Короткая черная юбочка, белый фартук, кружевная повязка для волос? Ну и, конечно, тебе придется надеть белые чулки с каблуками. «Oui, месье Локхарт, конечно, я принесу. Oui, месье Локхарт, вы сегодня выглядите fantastique. Fantastique!»
– У меня к тебе вопрос, – начала она, встав передо мной, упершись руками в бедра. – Кем ты хочешь стать, если вырастешь?
С этими словами она развернулась и ушла.
А теперь-то я в чем провинился? Я расстроенно положил вилку обратно, а потом откинулся на спинку стула и потер лицо.
Я хотел, чтобы она позавтракала со мной. Мне нужна была ее компания.
Что вообще со мной происходит? Веду себя как собака, которая жаждет внимания.
Я – Калеб Локхарт. Я никогда не выпрашиваю внимания у девушек. Они сами вьются вокруг меня, ожидая, когда я их замечу.
Я осознал, что меня избаловали, а эта девушка совсем, совсем другая. Похоже, мое желание все-таки сбылось.
* * *
Вероника
Сердце колотилось, когда я заперла за собой дверь спальни. Не отпуская ручку, я прислонилась лбом к дереву и закрыла глаза.
Неужели Калебу непременно нужно все время разгуливать полуголым?
Он словно с обложки журнала сошел. Трудно было притворяться, что на меня он впечатления не производит. Рано или поздно он увидит, что скрывается за моей личиной безразличия.
Калеб двигался с расслабленной уверенностью, отлично зная, как это воздействует на женское население, и его это ничуть не смущало. От парней именно такого типа я держалась подальше.
Какая ирония, что теперь мне приходится жить с таким под одной крышей.
Оттолкнувшись от двери, я взглянула на часы. Университетская библиотека уже должна работать. Мне нужен их компьютер: поискать работу онлайн и распечатать копии резюме, чтобы захватить их с собой в центр города. Я так делала уже несколько раз – безрезультатно, но надо пробовать дальше.
Эстер-Фоллз – один из крупнейших городов в Манитобе, с населением шестьсот тысяч человек. Но после кризиса экономика не восстановилась полностью. Сейчас найти работу трудно как никогда, тем более такую, которая не будет мешать учебе. Я даже не знаю, смогу ли оплатить обучение полностью.
Быть может, пора переехать в другую провинцию, где работы больше, но я любила жить в окружении озер Манитобы. Я ценила дружелюбие здешних жителей, разнообразие культур и местные обычаи. Кроме того, новый переезд я не могла себе позволить по деньгам.
Интересно, где бы я сейчас была, если бы Калеб не предложил мне свободную спальню? Я перед ним в долгу, и я придумаю, как ему этот долг возвратить.
Собирая книжки, я открыла выдвижной ящик прикроватного столика и чуть не вскрикнула. Он был до краев набит презервативами!
Господи. Локхарт что, в этой комнате спал с одногруппницами? Надеюсь, он хотя бы сменил постельное белье. А что, если нет? Сняв простыни, я решила, что потом их постираю. И продезинфицирую заодно всю комнату.
Я приняла душ и собралась. Проверила сумку второй раз, вышла из комнаты и врезалась в упругое, мокрое тело.
– Ой! – Я вскрикнула, потирая лоб.
– Привет, Алая.
Я задрала голову и безмолвно застыла.
Калеб опять был без рубашки, его потрясающая грудь блестела от пота. Руками он держал края белого полотенца, накинутого на шею. На пальцах были узкие повязки, на ладонях виднелись мозоли.
– Куда идешь? – спросил он.
Зеленые глаза блеснули, будто он задумал какую-то шалость.
Я прочистила горло и кивнула, отказываясь смотреть ниже его шеи.
– На работу.
– А-а. Понятно. – Он выдержал паузу. – Ты всегда такая серьезная.
Жар его тела начинал меня волновать. Сильно волновать. И изучающие зеленые глаза ничуть не облегчали положения. Я отступила на шаг назад.
Его глаза лукаво блеснули, и он спросил:
– Хочешь, кое-что покажу?
Я с подозрением прищурилась.
– Не особо.
Его улыбка стала шире, и он бесстыдно напряг внушительные бицепсы. Линии и изгибы рук были четкими, а смуглая кожа так и лучилась здоровьем.
– Гляди. – С хищной ухмылкой он повернулся ко мне боком, чтобы я видела его ягодицы. Они были поразительно круглые и упругие, и… Ситуация явно выходила из-под контроля.
– Смотри, как прыгает. – Он подмигнул. – Это я ей шевелю, причем только для тебя.
Все это время он глазами следил за мной.
– Я тебе еще не показал лучшую часть.
Он развернулся и стал поигрывать мускулами на груди. Казалось, будто у него под кожей шевелятся жуки. Какая жуть. Я рассмеялась так громко, что схватилась руками за живот. Нет, он и впрямь ненормальный.
– Что скажете, девушка? Хорошо получается, да? Отлично ведь.
Я покачала головой.
– Пока что у тебя отлично получается не попасть в зоопарк. Тебя там ждет клетка. Будешь там себя показывать во всей красе вместе с такими же приматами.
Он захлопал ресницами.
– Ты бы пошла на меня посмотреть. Признайся. Скажи-ка, Алая, – его лицо внезапно стало серьезным, и он спросил низким, глубоким голосом, – хочешь стриптиз?
Мы оба подпрыгнули от звонка домофона. Потирая лицо рукой, он пробормотал:
– Черт. Забыл, что сегодня обещал пойти с мамой на благотворительную акцию. Можешь спрятаться на несколько минут в спальне? Только сиди очень, очень тихо.
– Боишься мамочку?
– Еще как. Будет трудно объяснить, почему ты живешь со мной. Всего на несколько минут. Максимум полчаса, потом пойдешь.
Если его маме не понравится, что я здесь живу, тогда лучше поскорее начать искать новое жилье. Сегодня непременно надо найти работу.
Я расстроено вздохнула.
– Мне уже пора, Калеб. Еще столько всего сегодня нужно успеть. Я могу сказать, что прибираю.
– Нет! У тебя ведь даже швабры нет. Доверься мне. Я быстренько от нее отвяжусь, и ты пойдешь по своим делам. Хорошо?
– Ладно. – Я вернулась к себе в комнату.
Встав у двери, я прислушивалась к звукам снаружи. Послышался мягкий голос пожилой женщины, за которым последовали глубокие интонации Калеба. Через двадцать минут в дверь легонько постучали.
Из осторожности я осталась на том же месте и принялась ждать. Дверь медленно приоткрылась.
– Алая?
Я затаилась сразу за дверью, чтобы не было видно.
– Я тут, – прошептала я.
– Мне пора. Ну… Вечером увидимся?
Мы стояли, прислонившись с двух сторон к двери, перешептываясь, словно дети, которые делятся секретами.
– Конечно, – откликнулась я.
– Будешь по мне скучать? – спросил он и умолк.
– Конечно, Калеб.
Он откашлялся.
– До скорого, Алая, – проговорил он мягко и прикрыл дверь.
– До скорого, Калеб, – прошептала я пустоте.
Глава 4
Вероника
Остаток утра я провела в школьной библиотеке, ища через компьютер работу, печатая резюме и составляя список компаний, где есть вакансии. Вооружившись стопкой резюме, я отправилась по каждому адресу в списке. Не найдя ничего стоящего, я настолько отчаялась, что отправила резюме и всем остальным.
Четыре часа вылились в пешие переходы, заполнение бланков и постоянное «простите, мы никого не нанимаем» и «мы вам перезвоним». Я выдохлась, приуныла и дико проголодалась.
Блинчики, съеденные на завтрак, давным-давно переварились. Я знала, что надо поесть, но не хотела тратить остаток денег на еду. Можно потерпеть до квартиры Калеба, а там уже подкрепиться.
Я ахнула и чуть не упала – подошва на обуви начала отклеиваться.
Я потрясенно уставилась на брешь между верхней и нижней частью подошвы кроссовки. Горло сдавило, хотелось кричать от того, насколько жалкой была моя жизнь.
Звучит нелепо, вот только старые, поношенные кроссовки стали последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения.
Когда мама была жива, наших зарплат еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. А потом ее состояние ухудшилось, и она уволилась, а мне пришлось взять кредит помимо займа на оплату учебы, чтобы у нас осталась крыша над головой.
В конце концов ей пришлось остаться в больнице, и чтобы сэкономить деньги, я сняла себе койко-место в доме с пятью другими людьми. Слова «безопасность» в том доме не знали. Я стала носить с собой карманный нож, а ценные вещи запирать в школьном шкафчике. Когда мама умерла, я взяла с собой все, что смогла, и уехала из городка, в котором мы вместе прожили больше десяти лет. Я каждый день ездила на обе свои работы в Эстер-Фоллз, так что переезд туда был вполне логичен. Я сняла квартирку недалеко от университета, где заканчивала двухгодичную программу кулинарного мастерства.
Квартира-студия была не больше почтовой марки, со старой, потертой мебелью, да еще с нахальными соседями. Но зато она была моей.
Я усердно работала, чтобы за нее платить. Было личное пространство. Я ни с кем не делила ванную, мне не надо было ни за кем убирать и каждую ночь волноваться, что кто-нибудь украдет вещи или… сделает что похуже.
А теперь всего этого не стало.
Банкротство вынудило закрыться танцевальную студию, в которой я работала со времен старшей школы, причем без предупреждения, и я осталась совсем без денег. А еще у меня была работа на неполный день, официанткой в ресторанчике, но те часы никак не покрывали мои расходы, и в итоге я задолжала с оплатой. Когда домовладелец меня выгнал за два месяца неуплаты аренды, что-то во мне сломалось.
Тогда-то я и встретила Калеба и оказалась здесь.
Когда становилось невмоготу, мама всегда что-нибудь говорила, чтобы подбодрить нас обеих. Помню, как ее слабые руки сжимали мои, когда она чахла на больничной койке.
– Все, что случается в жизни, делает нас сильнее, Вероника, – говорила она. – Металл проходит сквозь огонь, чтобы расплавиться и стать мечом. Мужайся, ведь это всё – лишь проверка на прочность. Ты расплавишься, примешь форму и станешь сильной. Жар спадет, и ты обретешь спокойствие. Не сдавайся, милая.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Жизнь никого не ждет – этот урок я усвоила прочно. Нужно двигаться дальше. Когда я открыла глаза, то была готова выстоять до самого конца этого дня, и черт с ней, с расклеившейся подошвой.
* * *
Было уже поздно, когда я добралась до квартиры Калеба. Я устала, но на губах всё равно играла улыбка. Хоть работу не предложили, но мое резюме было почти у всех работодателей. День выдался очень продуктивный.
Открыв холодильник, я подумала, что бы приготовить Калебу на скорую руку, чтобы потом проскользнуть к себе в комнату до того, как он вернется домой – но в холодильнике было пусто, как на моем банковском счету.
Открылась входная дверь, и я уязвленно вздохнула. Но заслышав тяжелые шаги в гостиной, тут же потянулась за карманным ножиком на случай, если это был не Калеб. Один промах за мной уже числится, но все равно – лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
– Алая?
Голос принадлежал Калебу – я облегченно вздохнула. Он растянулся на диване, в руке у него был пульт – он включил телевизор. Пол украсили черные кожаные туфли и смокинг. По-видимому, раскидывать вещи было у него в привычке.
Я встала за его спиной, восхищаясь бронзой волос, сиявших в лучах света.
– Что на обед? – спросил он, закидывая ноги на кофейный столик.
– Я только пришла. Сейчас что-нибудь приготовлю, если хочешь.
Он обернулся на меня через плечо. Если сердце у меня и екнуло, – впрочем, с какой стати?! – это была нормальная реакция на великолепное лицо. Это ничего не значило.
– Ты что, уже собралась увильнуть от нашей договоренности? – спросил он, повернувшись обратно к телику.
Я возмущенно уперлась руками в бедра и поглядела на него.
– Если не хочешь есть суп из апельсинового сока с засохшим печеньем, придется сходить в магазин. У нас закончились продукты.
Он откинул голову на спинку дивана и перевесился через ее край, глядя на меня снизу вверх.
– У меня от тебя шея болит. Обойди диван, поговорим как нормальные люди.
Я прищурилась.
Калеб вздохнул. Плавным движением он выпрямился, развернулся и сел на спинку дивана. Он игриво за мной наблюдал.
– Мне скучно, – заявил он.
Я подняла брови. Он что, ждет, что я начну его развлекать?
– И что?
– Ты мне задолжала обед.
– Я же сказала…
На его лице расплылась улыбка, и он ослабил свой красный галстук.
– Можешь расплатиться со мной по-другому.
У меня челюсть отвисла. Калеб рассмеялся.
– Почему у тебя постоянно такие пошлые мысли?
Я моргнула. Потом еще раз. Это у меня-то пошлые мысли?
Он оттолкнулся от дивана, снова надел туфли, схватил ключи и шлем с кофейного столика и прошел мимо меня. Я уже подумала, что он собрался уходить, как почувствовала, что его рука взяла меня за запястье, потащив с собой за дверь.
– Ради всего святого, куда ты меня тащишь?
Какой же он все-таки высокий. За каждым его шагом мне приходилось делать два. Он нажал на кнопку лифта.
– Проехаться.
Проехаться?
Он рассмеялся, затолкнул меня в лифт, нажал кнопку «Вниз» и стал наблюдать, как закрываются двери.
– Мне еще не попадались девушки, которые коверкали бы мои слова так, как ты. Грязные у тебя мысли, Алая. Грязные.
– Что еще за…грязные мысли! – фыркнула я.
Когда двери лифта открылись, он потащил меня на подземную парковку.
– Прокатимся, – он цокнул языком, – на моем байке.
Я освободила руку и потерла ее о джинсы. Его кожа была горячей, она будила странные чувства.
Калеб остановился и обернулся ко мне.
– Что случилось?
– Сейчас вечер воскресенья. Тебе разве не надо делать на завтра домашку?
– И что? – Он пожал плечами. – Я в универе, а не в старшей школе. Могу пропускать занятия, если захочу.
– Конечно, можешь. Ты же богач. Тебе не надо работать и зарабатывать.
Он помрачнел, сунул руки в карманы и одарил меня долгим взглядом.
– Тебе нравится, когда тебя осуждают за то, что ты бедная? Думаешь, деньги спасают меня от боли?
Я пристыжено замолкла, а когда открыла рот, чтобы извиниться, он резко меня одернул.
– Ты идешь или нет?
Я виновато кивнула и поплелась следом.
Когда мы остановились у блестящей черной махины, я уставилась на Калеба, не веря своим глазам. Байк выглядел так, будто ел на завтрак детишек.
– Ты уже ездила на мотоцикле? – спросил Калеб, перебрасывая шлем из руки в руку, словно баскетбольный мяч.
Я шагнула назад.
– Я на этом монстре не поеду.
Зазвучал смех – низкий и сексуальный. Он снова схватил меня за запястье и притянул ближе – ближе, чем было нужно.
– Не знаю, – прошептал он, неторопливо вырисовывая большим пальцем круги на моей ладони. – Мне кажется, тебе должно понравиться.
Я задержала дыхание, и он усмехнулся, когда я отдернула руку.
– Н-нет. Не хочу лишиться конечностей, благодарю покорно.
Его взгляд игриво скользил по мне.
– Да? Неужто не хочется попробовать? Правило номер один, – сказал он, аккуратно надевая шлем мне на голову, – безопасность прежде всего.
Он туго затянул ремешок под моим подбородком.
– Правило номер два, – продолжил он, опуская забрало. Я почувствовала легкую клаустрофобию и подняла его снова. – Когда я поворачиваю, наклоняйся всем телом в сторону поворота. Не отклоняйся в другую сторону. Поняла?
– Конечно.
Он мне улыбнулся и застыл, глядя на меня. Мне захотелось запечатлеть в памяти этот яркий цвет зеленых глаз. Осознав, что я пялюсь, я стряхнула с себя эту мысль и отрезала:
– Чего?
Он пожал плечами и перемахнул длинной ногой через мотоцикл.
– Запрыгивай.
Когда я не послушалась, он повернул голову, поднял брови, и его глаза с вызовом блеснули. В то мгновение он походил на роскошного дьявола, который был готов забрать мою душу в ад – ни секунды о том не жалея.
– Боишься?
Кожу кольнуло от досады. Меня не запугать какому-то красавчику на огромном мотоцикле. Я докажу, что он во мне ошибается. Я фыркнула и забралась на байк, схватившись за заднюю часть сиденья.
– А где твой шлем? – строго спросила я.
– У меня он всего один, – ответил Калеб. Он был так близко – я даже ощущала его парфюм. – На этом байке никто не ездит, кроме меня. Ты на нем первый пассажир.
Он завел мотор и несколько раз нажал на газ. Мотоцикл сердито задрожал.
– Забыл сообщить тебе последнее правило, – непринужденно проговорил он, глядя через плечо. В голосе слышались шальные нотки.
– Ну же, не томи.
Он ухмыльнулся.
– Держаться надо за меня. Очень, очень крепко.
– Нет уж, спасибо.
– Дело твое.
Я вскрикнула, а когда мотоцикл ринулся вперед, руки сами обхватили Калеба. Я чувствовала, как его плечи и мускулистый живот подрагивают от смеха.
Он сделал это нарочно! Ладно, один-ноль!
Когда мы с ревом выскочили из гаража, я поклялась, что следующий раунд точно будет за мной.
Мне не нравился байк. Он был шумный и опасный. Но когда мы выехали на дорогу, ветер обдал кожу влажной прохладой, и я ощутила…
Свободу.
На мгновение – всего лишь на миг – я прикрыла глаза и позволила себе насладиться прохладой.
Сердце уходило в пятки, когда он зигзагами несся по кривым закоулкам и огибал углы улиц. Я вспомнила, что он говорил наклоняться за ним вправо или влево, и я еще сильнее обвила его руками.
– Куда мы едем? – прокричала я.
– Летим.
– Что?
– Увидишь, – простодушно ответил он мне.
После этого мы не говорили. Я потеряла счет времени и понемногу забыла тревоги и жизненные напасти, нависшие над головой. Солнце медленно скатилось по лазурному небосводу, сверху в воздухе на ветру парили птицы.
Когда мы доехали до старого, ржавого железнодорожного моста, Калеб остановил мотоцикл на пустой стоянке. На знаке, прикрученном к балкам, крупным полужирным шрифтом было написано «ДОРОГА ПЕРЕКРЫТА / ROUTE BARRÉE». Лоза обвилась вокруг бревен так туго, что сквозь нее едва проглядывала сталь.
Повсюду были люди разной степени обнаженности: девушки в белье или бикини, кто-то повязал на себя одеяло или шарф, парни же по большей части были в шортах или плавках. Сегодня заметно потеплело, но, тем не менее, было еще прохладно, и вода, скорее всего, прогреться не успела, но всем было весело. Люди подбадривали друг друга и заливисто смеялись. Я учуяла сладковатый, едкий запах дыма и жареного мяса и заметила толпу, собравшуюся вокруг барбекю и большой костер на неровном склоне под мостом. Тут и там виднелись импровизированные столы.
Внезапно я поняла, что прижалась к спине Калеба, оказавшись своей щекой на его плече. Я резко отодвинулась. Он напрягся, будто понял, почему я это сделала.
И тут я увидела двух парней, стоявших на мосту, они что-то выясняли. Когда крупный толкнул того, что был поменьше, мелкий замахал руками, как вертолет лопастями, и крупный столкнул его за перила. Парнишка потерял равновесие и упал.
Господи!
– Нет! – закричала я от ужаса.
Послышался всплеск, и от сердца отлегло. Я спрыгнула с байка, подбежала к перилам, собралась с духом и посмотрела вниз. Из темной воды показалась голова, следом послышался победный клич.
Я моргнула, осознав, что сталкивать людей с моста здесь считается нормальным и что сам мост над озером был не такой высокий, как мне показалось. Паренек уже выбирался из воды на склон и шел обратно на мост, откуда, по-видимому, собрался прыгать снова. К щекам прилил жар – вокруг меня все смеялись. Я еще никогда не видела, чтобы люди такое вытворяли. Во что я ввязалась? Мне стало стыдно, и я медленно обернулась.
