Текст книги "Пленные желания (ЛП)"

Автор книги: Иви Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Иви Роуз
Название: Пленные желания
Серия: Грязные шотландские авторитеты 1

Перевод: Вивьен.

Редактура: Рэйчел Миллер.

Вычитка: Рэйчел Миллер.

Примечание к содержанию

Эти заметки по контенту доступны, чтобы читатели могли проинформировать себя, если захотят. Они основаны на примечаниях к классификации фильмов. Некоторые читатели могут считать это «спойлерами».

Плохой язык: часто

Секс: полностью описанные сцены секса с грязными разговорами

Насилие: на странице и за ее пределами

Другое: сомнительное согласие, похищение, бондаж, разница в возрасте, первичная игра, грубый секс

Глава 1

Клео

В моем вражеском замке оказалось меньше неприятностей, чем я ожидала. Иэн Абернети действительно должен был заботиться о своих сигнализациях. У главаря достаточно средств, но когда я подхожу, чтобы их отключить, обнаруживаю, что они оставлены на всякий случай выключенными. Как будто он думает, что четырнадцать часов, которые мне потребовалось проехать из Лондона до его убежища в шотландских горах, обеспечат ему безопасность.

Они этого не сделают. Самая жестокая и богатая из шотландских мафий наносит ущерб «бизнесу» моего отца. Меня отправили сюда, чтобы исправить проблему. Навсегда. Лучший наемный убийца в Лондоне, чтобы убить печально известного мафиози.

Согласно профилю, который мне предоставил мой отец, Иэн ростом 5 футов 10 дюймов, с зелеными глазами, большой черной бородой и непомерно богат, а также беспощаден. Греховно богат и богат грехами. Мало имеет смысла, что он связался с мафией Уитлока, хоть она и мала.

Иэн Абернети по сути уже мертв, так что, думаю, не стоит обращать внимание на не надежную охрану и сомнительную мотивацию.

После того как я справилась с панелью наблюдения у входной двери, дверь все еще была заперта. Я могу взломать замки, но засов более сложный. Я крадусь вокруг замка, беззвучно и невидимо в моих черных леггинсах и длинной черной майке, волосы собранные в пучок, который постоянно выпадает, ища другие способы входа.

Черный – это мой стиль. Также как и незаконное проникновение. Где большинство девушек в девятнадцать лет интересуются выпрямителями волос, музыкой, парнями и социальными сетями, я всегда была немного другой.

Хорошо. Абсолютная одиночка. Это были книги.

И, вероятно, ножи тоже. Они, как правило, отталкивают людей от меня.

Поэтому было странно, что когда я раньше смотрела на фотографию своей цели – я старалась не слишком думать об их именах, это вводило меня в неправильное состояние ума – я почувствовала теплые мурашкин нахлынувшее признание, словно я знала его хорошо. Очевидно, что это не так. У меня был всего один друг за последние четыре года, на одну ночь, и хотя он тоже был шотландцем, он был брит и ростом шесть футов три дюйма.

Найти открытое окно всего на один этаж вверх – детская легкость. Всегда была хороша в лазаньи. Так легко, что мой праздный разум начинает думать о том человеке. О том человеке с маскарадного бала для лондонских мафий. Анонимный. Имена не были разрешены. Сверкающее, смертоносное, гламурное, событие с шампанским и икрой. Не совсем мое, с моей склонностью к черным джинсам, без макияжа и простой косой. Хотя и нервничала, я провела вечер, болтая без умолку с мужчиной с плющево-зелеными глазами.

Мне приказали быть незаметной и не разговаривать с кем-либо, пока я ждала сообщение от отца о том, что цель на месте. Строгие указания не говорить, потому что я болтлива. Когда я волнуюсь, я болтаю. Или счастлива. Единственное время, когда я молчу, это когда сосредоточена на работе. Когда опасность полностью захватывает мое внимание. В остальное время я разговариваю. Иногда даже с самой собой. Это проблема, когда ты убила столько людей, как я.

Редко кто-то хочет слушать меня, но мужчина с маскарадного бала делал. Он появился рядом со мной и предложил мне потанцевать. Просто протянул руку. Как будто высокие, темные, красивые мужчины интересуются мной.

Подобно сиротливому птенцу, привязавшемуся к медведю, я посмотрела на его массивные плечи и руки размером с обеденные тарелки, и мне больше никто не понадобился. И я подумала, что он тоже мне нравится. Он оставался рядом со мной. Едва отрывая глаза от меня, кроме как для того, чтобы оглядываться на какой-нибудь шум и уводить меня от него.

Неопытная, неуклюжая наемная убийца, которая не могла перестать болтать, притворяясь принцессой мафии, и крупный шотландский мафиози. С ним я чувствовала себя защищенной и любимой, что, поверьте мне, необычно для наемного убийцы.

У него был самый лирический акцент, когда он говорил. Мне хотелось остаться наедине с ним и заставить его раскрыть все вещи этим волнующим грубым голосом. И лезть на него, как на дерево.

Пока не поступил звонок от моего отца, прошло большую часть ночи, и за это время он убедил меня сначала потанцевать, затем поговорить, а потом снова потанцевать. Он слушал, когда я слишком много говорила. Было так, будто ему нравилось мое общество, и он хотел быть со мной.

Думаю, он был слишком стар для меня. Ближе к сорока, чем к моему возрасту. Но эти несколько серебристых волос, которые я видела, когда мы танцевали, – невидимы с расстояния – и тихая уверенность, с которой он держался, просто заставляла меня желать его еще больше.

Я вылезаю в черноту коридора, вверх по лестнице и вдоль коридора туда, где я знаю из схемы, что находится его спальня. Я ожидаю, что она будет заперта, но ручка двери бесшумно поворачивается под моей ладонью.

В облаках появляется просвет. Лунный свет льется из огромных окон, освещая комнату серебром и темными тенями, и я вспоминаю, как закончился тот маскарад. Мой телефон гудел, указывая на черный уровень-десять, предупреждая о неминуемой опасности смерти для всей нашей команды. Я извинилась, бежа, он пытался поймать меня и потребовал мое имя, когда я растворилась в толпе, мой худощавый силуэт позволял легко проскользнуть между людей, в то время как он застрял в толпе… Он последовал за мной, но, ну….Некоторым вещам просто не суждено быть.

Как и пульс Иэна Абернети, продолжающийся.

Главарь спит с абсолютной уверенностью. На спине, одеяло до талии, лицо скрыто облаками, когда одно из них проплывает мимо. Его грудь подтянута, с сильными, очерченными грудными мышцами и кубиками, которые исчезают под одеялом. Он также пересечен и покрыт шрамами, частично скрытыми темными волосами.

Неожиданная вспышка страсти проходит сквозь меня. Я никогда не чувствовала себя привлеченной к своим целям. Но они обычно не такие великолепные. Шесть месяцев назад человек на маскараде разожг мои спящие желания. Может быть, в этом дело? Как юбилей, который мое тело празднует неподходящими реакциями.

Я отчаянно хочу пробежать пальцами по волосам на груди Иэна. Они были бы мягкими или грубыми? Если бы он проснулся, когда я это делала, он бы издал рычание, как поглаженный лев, или откусил бы мне руку?

Я никогда не узнаю.

Подождите, я не должна думать о нем как об Иэне, как о человеке с именем, как о цели.

О, блять.

Мне следует застрелить его отсюда. Это очевидное решение, но оно слишком бесстрастное и клиническое. Я чувствую, когда убийства будут преследовать меня, и это будет одно из них. Это было обречено с того момента, когда я почувствовала теплые мурашкин. Пуля – слишком простое решение, и я не буду трусом. Поэтому я оставляю свой пистолет в кобуре у себя на груди и вынимаю нож. Если я собираюсь убить Иэна Абернети, это должно быть по старомодному методу, которому меня научил мой отец: перерезать ему горло, пока он спит, его глаза открываются, чтобы обвинительно глянуть в мои в его последние секунды.

Я бесшумно перебираюсь через комнату и стою у его постели, над ним. Кровать огромная, но я не могу рисковать нагрузкой на матрас, опасаясь разбудить его. Потому что если есть что-то, что будет хуже, чем то, как я буду чувствовать себя после выполнения этой работы, так это быть пойманной.

Он не проявит ко мне большего сострадания, чем я к нему.

Поэтому я наклоняюсь вперед, используя силу своего корпуса, чтобы удержаться, когда я протягиваю руку. Облака разделяются, и его лицо открывается, и мое сердце сжимается. Потому что при лунном свете, в прекрасном покое, лежит самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Он избавился от бороды на фотографиях в пользу щетины, и его ресницы создают тени на скулах.

Это… Это не может быть. Я никогда не видела его лица. Это просто моя чрезмерная фантазия издевается надо мной тем, чего я больше всего хочу в мире.

Он – мужчина с маскарада.

Нет.

Невозможно. Он был выше. Я бы узнала его на фотографии, не так ли? Но борода…

Я почувствовала запах, который вызывает воспоминания о том, что я была в его объятиях, танцуя. Я приближаюсь, мой нож парит у его горла, и вдыхаю его запах. Восхитительно. Я не знаю составляющих, так как не профессиональный парфюмер, но он пахнет точно так, как должен пахнуть мужчина. Теплый, с намеком на пот, что-то землянистое и внутренне мужское.

Он пахнет точно так, как мужчина с маскарадного бала.

Я закрываю глаза.

Я вдыхаю его запах снова. Он окружает меня, и мне кажется, что я слышу его сердцебиение над стуком моего.

Я колеблюсь. Я никогда не колеблюсь.

Но я не могу это сделать. Я не могу убить мужчину, который был всем для меня в ту ночь. Мне придется уйти…

Боль пронзает мои запястье и шею.

Мои глаза открываются, чтобы найти зеленый взгляд Иэна вглядывающимся в меня. Его руки сжимаются на моей коже.

– Ты здесь, – шипит он, когда его хватка усиливается, и я бесцельно машу.

Я падаю на него, не в состоянии удержаться из-за агонии, и одновременно тянусь за своим пистолетом.

Я ошиблась. Он задушит меня в следующие несколько секунд, если я не отниму его жизнь первой.

Прежде чем я успеваю больше, чем закрыть пальцы на холодном металле пистолета, я уже под ним.

Он отпускает мою шею, и я вдыхаю воздух насколько это возможно, учитывая интенсивное давление его тела на матрас. Я понимаю, когда он собирает мои руки вместе с беспощадной эффективностью, закрепляя их одной из своих, что я умру. Когда он протягивает руку к своему прикроватному шкафчику, я сопротивляюсь, бьюсь и дергаюсь так сильно, что удивляюсь, как не вывихиваю что-нибудь.

Но это бесполезно. В течение нескольких секунд на моих запястьях появляется веревка, и их принуждают подняться над головой. Мои бедра удерживаются его, и это делается мгновенно, прежде чем сначала одна лодыжка, а затем другая оказываются захвачены и связаны, каждая вытянута в стороны, мои ноги разведены.

Черт.

Когда его вес поднимается, из меня вырывается рыдание.

Я смотрю на него.

Его рука метнулась вперед, и я пытаюсь укрыться от удара, беспомощно тянувшись за своими оковами и отвернув лицо, чтобы избежать ослепления.

Я сжимаю глаза.

Я не хочу видеть, что будет дальше.

– Открой глаза, – его голос обманчиво спокоен, но он тяжело дышит.

Я моргаю и моргаю против света от настольной лампы. Иэн Абернети – темная тень надо мной.

Постепенно мои зрачки приспосабливаются, и я вижу его, мой взгляд направляется прямо на его лицо, на линию его подбородка, который я изучала в ту ночь. Затем мой взгляд скользит ниже.

Он великолепно обнажен. Волосы на его груди и руках, которые я видела тысячу лет – пару минут – назад, отражаются редкими волосами на его бедрах и чащей между его ног. И да, я смотрю, потому что честно говоря, я не выживу в этом, и если член Иэна Абернети – последнее, что я увижу, ну, есть и худшие виды. Он большой и пухлый. Не стоит, но и не… не стоит.

У меня пересыхает во рту.

Наиболее вероятный сценарий здесь – это то, что он застрелит меня в упор. Возможно, сначала вытащит меня за волосы наружу, чтобы не испачкать свою кровать. Но, очевидно, у него есть и другие варианты, что можно сделать с девушкой, связанной на его кровати, и страх пробегает по моим конечностям.

– Ты должна была оставить туфельку, Золушка.

Он поднимает мой нож с кровати, где я уронила его, и безразлично осматривает его.

Он знает, кто я. Он узнал меня. Мое глупое сердце трепещет, даже когда он сосредотачивается на кожаном ремне вокруг моей груди, прямо под моей верхней одеждой. Это кобура для моего оружия. Есть еще два ножа, мой пистолет и боеприпасы.

Нет никакой колебливости, когда он схватывает ремень между моими грудями и проводит мой нож под ним. Его сила и острота ножа означают, что он режет, как масло, но все, что я чувствую, это касание его костяшек к боку моей груди. Затем плечевые ремни идут тем же путем, и моя майка разрезается вдоль посередине, и он снимает разорванные куски с моего тела.

Несколько шагов, которые он делает к окну, должны были меня ужаснуть. Эти ножи были подарком от моего отца, если можно так назвать рабочие инструменты подарком. Но вместо этого я восхищаюсь гладкими плоскостями мышц на спине Иэна.

Он с силой открывает окно, выбрасывает все это наружу и снова закрывает его щелчком.

Почему он избавился от моего оружия, если собирается убить меня, как это подразумевает его репутация?

Затем его внимание возвращается ко мне. Он втягивает взгляд по моему телу, и я ощущаю это, как ласку. Дрожь стыдного желания пронзает меня. И чёрт возьми, но он видит это, его глаза вспыхивают.

– Что же мне с тобой сделать.

Это не вопрос; это выражение гнева.

Внезапно я очень осознаю свое положение. Лежу на спине, маленькая грудь обнажена. Мои ноги раздвинуты, и мои леггинсы эластичны и недостаточно прочны, чтобы обеспечить быстрое и эффективное вход и выход, что является частью моей эффективности как убийцы. Технически я не обнажена, но чувствую себя так.

И мое предательское тело нравится этому ощущению.

Сильный и молчаливый Иэн Абернети продолжает улавливать каждую деталь. Наблюдать за ним разжигает меня повсюду. Особенно в области разведенных бедер.

– Отпусти меня? Это хорошая идея. Мне нравится эта идея.

Я не уверена, нравится ли мне это на самом деле. Но, может быть, мне это больше нравится, чем быть мертвой?

Он пропускает руки через волосы в отчаянном жесте, который заставляет меня вернуть взгляд на его сильные руки.

Мы оба, кажется, застряли в стазисе. Он не хочет причинять мне вреда больше, чем я ему.

Я немного дергаюсь. Мое возбуждение растет с каждой долгой секундой, когда этот большой мужчина смотрит на меня, прикованную к его кровати. Должно быть, это адреналин, но я возбуждена больше, чем когда-либо помню.

Повреждена? Ну да. Я полагаю, что так.

Я полностью под его контролем. Страх уходит на второй план, и мне кажется, что я не воображаю тепло в его глазах. Я осмеливаюсь опустить взгляд ниже, и мое рот открывается в стоне. Он в стояке.

Наблюдение за мной в этом положении усилило его член до болезненной твердости.

– Хватит! – он резко поднимает глаза на мои.

Я трясу головой в замешательстве. Мое сердце все еще колотится, но уже не от паники. Его ритм увеличен, как от американских горок, плавая в волнах северной Атлантики, ужасного фильма. Или в ожидании охоты. Тот хороший вид страха, который безопасен и волнующ.

Потому что вот когда я понимаю. Я могу быть связанной здесь, но я далеко не беспомощна. Я так же сильна, как и он.

Иэн Абернети хочет меня.

И я… Я хотела его с того момента, как увидела его впервые. Очаровательный незнакомец, который танцевал со мной.

Я не знаю, как это закончится, но прямо сейчас я воспользуюсь каждым приемом в своем распоряжении, сколько бы это ни заставило мои щеки покраснеть.

Его брови сжимаются, и он, кажется, принимает решение, когда приближается ко мне.

– Ты не представляешь, в какой беде ты находишься, Клео.

Затем он надо мной, и сквозь бурю восприятия в моей груди я задаюсь вопросом, как он знает мое имя. Но я не могу сосредоточиться на этом, потому что – досадно – он не касается меня нигде. Он держится в стороне.

Я наблюдаю за его глазами, когда он озирает мое шею, плечи, лицо. Моя кожа нагревается везде, куда он смотрит. Он застревает на моих губах, и из него вырывается рык, когда я вылизываю их.

– Ты помнишь ту ночь? – шепчет он.

– Да. У меня хорошая память. Но я также способна забывать вещи. Мы могли бы вернуться к той ночи и забыть, что-либо из этого когда-либо произошло. То есть, попытка меня убить, – я уточняю, когда он не отвечает.

Я глотаю под его пристальным взглядом. Молодец, Клео. Я не думаю, что он забыл, что ты пыталась убить его, даже если говорит о времени, когда ты убежала от него.

– Я думаю об этом все время.

Его голос грубый, мрачный, мучительный, и кажется, что он не услышал мое бормотание. Вот почему я не попадаюсь. Потому что я ужасна в молчании.

– Мне жаль, что я не заставил тебя сказать мне свое имя. Мне жаль, что я не сорвал твою маску. Мне жаль, что я не утащил тебя с собой сразу, как только увидел тебя, прежде чем ты смогла убежать.

– Я…

Впервые в жизни я безмолвна. Он приближает свой рот, и на секунду мне кажется, что он собирается поцеловать меня. Но он останавливается на мгновение, и его дыхание горячее на моих губах.

Это безумие. Сумасшествие. Минуту назад я была… А теперь…

– Ты такая чертовски красивая. Я хочу взять тебя так. Привязанную к моей кровати. Я мог бы получить то, что я хотел. После того, как ты попыталась меня убить, ведь это только справедливо? Я мог бы погрузиться в тебя.

Из меня вырывается небольшой стон.

Я бы хотела сказать, что это гнев, страх или какая-то другая разумная эмоция. Но это не так. Это чистая нужда.

Он так неподвижен, что на секунду кажется, будто он хрупок. Что он сломается и сделает именно то, что только что сказал, во всей его великолепной детализации. Но он этого не делает. Он отступает.

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил.

– Да, – лгу я.

– Умоляй мой член.

Глава 2

Клео

Мой рот раскрылся.

Что?

– Умоляй меня удовлетворить этот извращенный каприз. Твоя грудь покраснела. Я подумал…

Он прикоснулся одним пальчиком к моим тонким леггинсам и улыбнулся.

– Промокшие. Ты мокрая и нуждаешься, и я могу удовлетворить тебя, если ты будешь умолять. Потом я отпущу тебя.

Я должна согласиться. Это было бы разумно. Мы оба желаем того, что он предлагает.

Это выгодно для нас обоих.

Но я не могу вернуться домой, не выполнив свою миссию. Я видела, что происходит с другими прислужниками моего отца, когда они терпят неудачу. Если я приму его предложение, покинув здание, я буду более одинока, чем когда-либо, имея в прошлом Иэна Абернети внутри меня.

Я покачала головой.

– Я никогда не буду умолять тебя.

Слова звучат с идеальным сочетанием гордости, непослушания и стойкости. Я почти верю, что не хочу умолять его, чтобы он наполнил меня снова и снова, а потом удерживал меня. Я не была бы еще более возбуждена, если бы это была наша странная частная игра, а не смертельная миссия.

Он молчит на мгновение.

– Так что мне теперь делать с тобой? Ты пыталась убить меня.

– Убить, – говорю я. – Это совершенно другое и не личное. Я не пыталась убить тебя именно, просто избавиться от тебя окончательно, потому что это моя работа. Это больше похоже на случайное наезд на машине в городе. Меньше похоже на убийство, потому что я обнаружила, что ты спал с другими женщинами, кроме меня.

Откуда у моего мозга взялось это сравнение?

Он наклоняет голову.

– Ты много говоришь.

Я краснею. Проклятье. Я нервничаю.

– Тем не менее, заслуживает наказания, – добавляет он сухо.

– Неудача – своя награда.

Стараюсь не думать о том, что сделает мой отец, когда узнает, что я допустила ошибку из-за своей слабости к запаху Иэна Абернети.

– Ммм.

Иэн стоит между моими раскрытыми бедрами, и его выражение становится размышляющим.

– Пока что ты моя пленница. Что касается остальных последствий, они будут позже. Я имел в виду, какое должно быть твое наказание немедленно?

– Ты не собираешься убить меня? Я думала, ты убьешь меня. Это обычный этикет, не так ли?

– Скучно.

Он пожимает плечами.

– Мне нет нужды увеличивать эту статистику.

– Ну, это хорошая новость. Продолжение существования – мой предпочтительный вариант. Из двух очевидных выборов. Я имею в виду, я не хочу умереть сегодня ночью.

Угол его рта дергается в полуулыбке развлечения.

Я сжимаю губы. Я слишком много говорю. Снова.

– Ты можешь выбрать свое наказание, – шепчет он.

О?

О. Мне предоставляется выбор. Сочетание беспомощного связывания и контроля над тем, что произойдет дальше, вызывает головокружение.

Я думаю о очевидных вещах. Разгон. Боль. Отказ. Я почти чувствую жгучее ощущение его руки на моих ягодицах. Но это так обычно, что не подходит для него.

Я глубоко вздыхаю.

– Ты сказал, что я слишком много говорю.

Он поднимает одну бровь.

– Ты можешь заткнуть меня.

– И как ты предлагаешь это сделать? – спрашивает он с брутальным спокойствием.

– Я…

Моя киска сжимается и пульсирует от этой мысли.

– Ты можешь…

Мой взгляд скользит к тому месту, где его член твердый, и слюна собирается под языком. Я глотаю и снова смотрю ему в лицо.

– Трахни мой рот.

Он поворачивает голову, как бы размышляя.

– Так это наказание, которое ты выбираешь?

– Если мне нужно быть наказанной, я думаю, что это подходит.

Вроде бы. Это так? Я потеряла рассудок. Ничто из того, что я ожидала, не происходит.

Ничто не было обычным с той ночи, когда я встретила того мужчину на балу в маскараде. Иэн. У меня теперь есть имя, которое я могу наблюдать за ним.

– Я не знаю, что ты думаешь?

– Он не…

– Держи руку здесь, иначе все остановится, – он кладет мою левую ладонь на свою попу.

Я собираюсь спросить, что произойдет, если все остановится, но шелковистая головка его члена касается моих губ, и инстинктивно я их открываю.

Я никогда раньше этого не делала. Я представляла, читала грязные книги, но я никогда… И о, боже, чувство его члена удивительно. Он наполняет мои губы и давит на заднюю часть моего горла.

Шелковистый и горячий. Намного горячее буквально и фигурально, чем я думала. Когда он отступает и снова входит в мой рот, я понимаю, что он приостановился, дав мне момент привыкнуть. Или, может быть, чтобы я изменила свое решение?

Мои соски стали твердыми и чувствительными, и когда его бедро касается моей груди, удовольствие спускается вниз между моих ног, где я настолько полна и влажна, что мне больно. Я не представляла, каково это будет. Но когда он начинает насаживать, сначала нежно, а затем с большей уверенностью, что я могу это вынести, я люблю это. Да, явно, он слишком большой, физика этого невозможна, но быть забитой полностью…

Его руки сжаты за моей головой, а его сильные ноги по обе стороны от моего торса. Он окружил меня со всех сторон. Я не могу убежать, и я не хочу.

Я проникаю пальцами глубже в ягодицы Иэна, по крайней мере, я пытаюсь. Все это твердая мышца, напряженная. Единственное, что я не делаю, это не отпускаю. Я никогда не отпущу этого мужчину.

Его темп уверенный и постоянный, и совершенно неподконтрольный мне. Как я предположила, он трахает мой рот. Я его игрушка. Его дыхание становится немного хриплым, он дрожит, и это лучший звук в мире, стойкий Иэн Абернети начинает распадаться из-за того, что он делает со мной.

– Открой глаза, Клео.

Я не знаю, когда они закрылись, но я смотрю ему в лицо. То, что я вижу, трясет меня. Да, в его выражении есть похоть. Да, удовлетворение от удовольствия от теплой влаги вокруг его члена. Но он не использует меня случайно или безлично. Жестоко счастливый, это единственное описание, которое я могу придумать.

– Молодец. Ты сводишь меня с ума своим ощущением.

Его похвала зажигает меня. Мне нравится идея радовать его, как бы это ни было сумасшествием. Он, должно быть, это понимает, потому что продолжает говорить мне этим грубым голосом, его шотландский акцент как горячее поджаренный хлеб, что я прекрасна, идеальна, и он хотел, чтобы мой рот был на нем. Он говорит мне, что это все, что он представлял, и даже больше. Он говорит мне, что я его маленькая красавица, и это словно пить теплый мед. Сладко, так сладко.

Он говорит, что он никогда не был настолько возбужденным, и я верю ему.

Переместив одну руку, чтобы обвить мои волосы вокруг своего кулака, другая крепко держит мою голову. Он нажимает сильнее, его установленный ритм немного меняется на скачки, по мере того как он еще больше раздувается под моими губами.

Я держу его взгляд, когда он дрожит и хватается за дыхание, его хватка усиливается и тянется за моими волосами. Лишь намек на боль, и это так хорошо.

Нет предупреждения, когда он вытаскивает и обливает мои груди. Потоки горячего семени падают на мою кожу. Я уже была расплавленной между ног, но его сперма кажется мне как горячий клей, который связывает каждую часть зажигая меня в огне.

Его зеленые глаза не покидают мои. Мы заперты. Я думаю, он хотел, чтобы я открыла глаза, чтобы я увидела, что это он отмечает меня, и я не могла этого отрицать.

Как будто я могла. Я не могу отказать ему.

Иэн Абернети. Я буду помнить его в своем рту и на своей коже до конца своей жизни, даже если эта жизнь действительно сократится из-за того, что я провалилась в своей задаче здесь.

Я подавляю непроизвольный крик несогласия, когда он двигается. Без его тела на моем я ощущаю укус ночного воздуха и горячий стыд от того, что наслаждалась каждой частью этого.

Иэн исчезает в том, что я предполагаю, ванной комнате. Слышу включение воды. Надеюсь, он не собирается… мой разум отказывается додумывать, что он мог бы сделать сейчас. Когда он возвращается, его выражение нейтрально. Нет признаков той эмоции, которую я видела раньше. Он садится рядом со мной, и мне требуется секунда, чтобы осознать, что мягкая влажная тряпочка протирает мою грудь, что он моет меня.

И я позволяю ему.

– Моя грязная девочка, – шепчет он, когда его семя размазывается по моему соску.

Я думаю, что мне следует возразить, но я беспомощно киваю.

Когда я чиста и суха, и ты бы никогда не догадалась, что он кончил на меня, он заговорил.

– Клео.

– Да.

– Я не сказал, что ты слишком много говоришь. Я сказал, что ты говоришь много.

Ох. Что это значит? Я предполагала, что это критика, потому что всегда так, когда мой отец говорит, что я болтливая.

– Ты уже получила свое наказание. Теперь ты получишь мое.

И вот тогда страх снова начинает бегать по моей коже. Я не знаю, чего ожидать, но это не его растяжение своего длинного тела надо мной. Наши носы касаются.

– У тебя есть одна свободная рука.

Подождите, что?

Я забыла. Моя неосновная левая рука лежит на кровати с тех пор, как Иэн вырвал ее из моего захвата, как будто она была связана так же, как и мои другие конечности.

Итак, я делаю логичную вещь с моим средством побега. Я засовываю свои ногти в его глаза – нет.

Нет.

Я не делаю этого. Это было бы слишком разумно, и я оставила разум в Лондоне вместе с умеренностью, сдержанностью и долгосрочными перспективами выживания.

Я охватываю затылок его шеи и тяну его рот к поцелую.

Он стонет, когда наши губы встречаются.

Затем он поглощает мой рот, и я его.

Это чувствуется как-то более запретно, чем то, что он только что сделал со мной. И рискованно тоже. Этот поцелуй отчаянный, его язык выдвигается, претендуя на меня, и я пытаюсь сделать то же самое. Я не знаю, как долго мы целуемся так. Грязно и мокро, но также удивительно невинно, учитывая, что я пыталась убить его, а затем сказала, чтобы он вставил свой член мне в горло. Может пройти эоны, пока я не потеряю терпение от наших губ, скользящих друг по другу. Он держится, так что его вес не сокрушает меня, и это кажется ужасно несправедливым.

Я хочу чувствовать каждую его часть. Эта жестокая сила, да, и размер этого великолепного мужчины. Несмотря на то, что я привязана, я извиваюсь и пытаюсь набить себя на него.

– Моя нуждающаяся девочка… – шепчет он, отводясь назад и удерживая моё бедро в своей большой ладони, прижимая меня к кровати. – Я собираюсь сделать еще одну вещь, о которой мечтал с тех пор, как мы встретились: вылизать твою киску до тех пор, пока ты не закричишь и не кончишь мне в рот. Я не собираюсь останавливаться после этого. Я продолжу, пока ты не будешь пульсировать под моим языком хотя бы дважды. Я засуну пальцы в этот сладкий узкий проход и буду ласкать тебя до беспамятного удовольствия.

Стон желания борется, чтобы вырваться из моей груди. Мои бедра двигаются сами по себе, пытаясь крутиться, несмотря на его хватку, в тщетной попытке получить трение на клиторе. Потому что если я думала, что слова Иэна, когда он вонзал свой член в мой горло, были возбуждающими, то это ничто по сравнению с тем, что он обещает сейчас.

– И у тебя, Клео, есть выбор. Ты можешь попытаться меня оттолкнуть, хотя ты не сможешь это сделать только одной рукой. Ты можешь принять удовольствие, которое я тебе даю, как хорошая девочка.

Этот стон, который я сдерживала, вырывается.

– Или ты можешь развязать себя и сбежать. Я не буду тебя останавливать. Но вопрос в том, сможешь ли ты сбежать, прежде чем я заставлю тебя кончить? Потому что как только ты кончишь для меня, ты моя пленница.

Я моргаю и ошарашено и смущенно, но он не колеблется. Полсекунды после этого заявления его рука гладит мои трусики и леггинсы. Он извиняется, хлопок стягивается, и раздается треск.

Этот звук заставляет меня действовать.

Я не могу быть пленницей. Я хватаюсь за узел, держащий мое правое запястье.

Целует место, где ткань покрывает мой разум. Когда его пальцы касаются моего ядра, я теряю ловкость, как будто он украл её, чтобы использовать против меня. Удовольствие зажигает.

Я стараюсь сосредоточиться на том, чтобы разорвать узел, глядя на него. Но когда я нажимаю на веревку, Иэн вводит палец в мой проход, и мой подбородок дергается вниз, чтобы увидеть, что он делает. Все, что я вижу, это его соленые и перцовые волосы, массивные плечи, и как будто он чувствует, как я смотрю на него, его глаза открываются и смотрят на меня с чем-то, что я могу только считать самодовольным и знающим, прежде чем он вынимает свой палец и вводит его обратно. Жёстко.

Я, дура.

О, боже, это так приятно. Он совсем не похож на все, что я когда-либо испытывала. Ни с моими собственными пальцами, ни с игрушкой. Я думаю, это его тепло, но, возможно, также его настойчивость в низком рычании, которое я чувствую столько же, сколько и слышу.

Сосредоточься, Клео.

Узел. Мне нужно сконцентрироваться на побеге, даже если это может оставить меня на грани взрыва. Мои пальцы не имеют упругости. Они бесполезно толкаются против веревки, в то время как Иэн – полная сила, настолько эффективен, что я борюсь, чтобы вспомнить, что я делаю, помимо того, что принимаю от него.

Теперь я его преследую. Без моего согласия я двигаюсь в такт его лизаниям и движениям пальцев, моя киска пульсирует. Я так близка. Я чувствую, как оргазм поднимается.

И тут он соскальзывает. Напряжение веревки на руке расслабляется, и кольца спадают. Я вырываю свое запястье. Я свободна. Почти. Мне понадобится всего несколько секунд, чтобы освободить свои две лодыжки обеими руками.