Текст книги "По зову крови (ЛП)"

Автор книги: Иви Берне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Рука Хелены потянулась ещё ближе к Алексу и напряглась. Да, укус причинял боль, но это ощущение не было обычным, оно было ноющим, глубинным. Каждый её кровеносный сосуд, каждая вена отозвались на его зов, открылись, и кровь устремилась в его рот. Хелена наблюдала за лицом Алекса. Его глаза были закрыты. Это выглядело так, словно он молился и Бог отвечал на его молитвы.

Хелена покачнулась. Это были невероятно. Удовольствие пронзило её сознание. Её лоно. Всё её тело. Она чуть было не упала со стула.

Алекс оторвал губы от её запястья. В уголке рта виднелось пятнышко крови. Он выглядел так же изумленно, как изумлена была сама Хелена. Но всё ещё крепко прижимал к своему колену другую её руку. Оба они тяжело дышали, пока Алекс ждал, когда же Хелена, наконец, скажет хоть что-нибудь.

И она сказала.

– Ещё.

Он смёл со стола чашки и подсвечники и положил Хелену на белую скатерть. Ему нравилось смотреть на неё, вот так распростертую перед ним. Это читалось в его глазах. Казалось, в комнате не осталось ничего кроме них двоих, их темные глубины пылали огнём. Тихо, словно призрак, и точно, словно хирург, он повернул её, тщательно выбирая местечки на её теле для следующего укуса. Правая лодыжка, внутренняя сторона бедра. Впадинка за правым ухом. Каждый укус доводил её до оргазма. Каждый укус делал её всё более и более усталой. И каждый укус заставлял её жаждать следующего.

Должно быть, вот так опьянял опиум. Именно так ты однажды умрешь от наслаждения.

Алекс развязал тесёмку её платья и распахнул его. Он больше не играл с нею. Он мог укусить Хелену в шею. Мог потерять контроль и убить её, как того лося.

Его лицо напряглось от желания, он разглядывал её обнаженную кожу. Её тело выгнулось навстречу его прикосновениям. Она извивалась под его взглядом, перекатываясь с одного бедра на другое, её страх плавно перешел в бесконтрольное желание. Прикоснись ко мне. Убей меня, если захочешь, только прикоснись.

Он накрыл ладонями её груди, расстегнув бюстгальтер незаметно, словно по волшебству. Бюстгальтер упал, и её нежная, цвета слоновой кости кожа засияла в тусклом мерцании свечей, вершинки её грудей были розовыми и напряженными. Нетронутыми.

Жаждущими его поцелуев.

Его покусываний.

С губ её сорвался стон нетерпения.

– Хелена, – пробормотал он и подался ближе, склонившись так, чтобы поймать губами её груди – сначала одну, затем другую – поглаживая её соски языком, а потом втягивая вершинки в рот. Он посасывал их, пока они не набухли и не стали сверхчувствительными.

И, наконец, словно она жаждала, что он сделает именно это, он укусил её груди, оставляя по четыре отметины вокруг каждого соска, подвигая её дальше и дальше к краю преисподней, которой была грань между наслаждением и болью. Но она так и не сказала «нет». Она не хотела, чтобы это когда-нибудь закончилось.

Вместо этого Хелена лишь ухватилась за края стола, принимая каждый укус, словно накрывающую с головой темную волну. Тонкие струйки крови медленно проложили свой путь вниз, на живот, и стекли по её бокам.

Алекс подвинул девушку ближе к себе на колени, ещё шире открывая ранки так, что они закровоточили обильнее, омывая её тело длинными, непрерывными струями. Его низкий удовлетворенный стон прошел дрожью по её телу.

– Прекрасная. Восхитительная.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он сказал это не вслух.

Но когда она поняла, он запустил руку в её трусики.

Глубоко втянул ртом вершинку её груди, пока скользил двумя пальцами по гладкому входу в её лоно. Это случилось очень быстро. Пальцы на её ногах конвульсивно поджались. Она сделала глубокий вдох. Ещё один. И ещё. Но воздуха не хватало. Всё, что она видела, это золотистый свет.

– Кончи для меня, Хелена.

Золотой свет у неё перед глазами стал ярче, сжался в точку и взорвался, словно солнце. Алекс удерживал шею девушки, пока тело её сотрясал оргазм, и Хелена поняла, что он питался белым обжигающим светом.

Солнцем внутри неё.

Когда всё прекратилось, она приоткрыла глаза и увидела перед собой его лицо. По щекам его текли слёзы, глаза светились обожанием.

– Спасибо, solntsе moyo. Моё солнце. Мой единственный свет.

Режущий слух пронзительный визг пронзил наступившее между ними умиротворение.

В дверях стояла Лейси.

Глава 11

Лейси развернулась и побежала прочь.

Теперь уже Хелена широко распахнула глаза и послала настороженный взгляд в сторону Алекса. Рот его был перепачкан в крови и его собственных слезах. И всё тело Хелены тоже было в крови. Точно также как и скатерть. И белая рубашка Алекса.

Лейси вызовет копов.

Хелена соскочила со стола. Её ноги, ослабевшие от потери крови и только что испытанного оргазма, чуть не подвели её. Спотыкаясь, она бросилась к двери, Алекс направился следом.

Выскочив за порог и поспешно застегнув платье, она жестом велела Алексу вернуться обратно. Снег обжег босые ноги. Внедорожник Лейси с ревом разворачивался на подъездной дорожке.

– Лейси! – закричала она, помахав рукой.

Завизжали тормоза, машина остановилась и тут же распахнулась пассажирская дверь.

– Бегом, бегом, бегом! – завопила Лейси, и Хелена запрыгнула в теплый салон автомобиля. Прежде, чем она смогла что-то произнести, Лейси захлопнула дверцу.

Хелена заметила, что Алекс остановился на крыльце, на лице его читалось изумление, когда он наблюдал за отъезжающей машиной.

– С тобой всё в порядке? Как тебе удалось смыться? Я подумала, что ты мертва. И молилась Богу, чтобы это случилось для тебя быстро и безболезненно.

– Нет, со мной всё нормально.

– Милочка, ты ранена. У тебя шок. Я отвезу тебя в больницу.

– Нет, не нужно мне в больницу. Мне нужно вернуться обратно. Ты должна познакомиться с Алексом. Он всё объяснит.

– Уверена, что объяснит. При помощи бензопилы. И ведь чувствовала, что что-то не так. Мне следовало бы поторопиться. И вызвать копов. Ты оставалась наедине с этим типом несколько дней.

– Нет! То есть, да. В некотором роде.

– Когда ты не позвонила мне насчет вечеринки у Миллигана, я позвонила тебе сама, но услышала только длинные гудки. Я знала, что что-то стряслось. Тем более, на сообщения ты не отвечала.

Хелена тихо выругалась. Она оставила сотовый в своём кабинете, а домашний телефон Алекс, скорее всего, отключил, чтобы кто-нибудь не прервал его гурманскую феерию.

– Серьёзно, со мной всё было нормально. То, что ты увидела, выглядело плохо, но на самом деле всё совсем не так.

– Это называется Стокгольским синдромом, [53]53
  Стокгольмский синдром– защитно-подсознательная «травматическая связь», возникающая между жертвой и агрессором в процессе каптивации и применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном итоге отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. После освобождения выжившие заложники могут активно поддерживать идеи захватчиков, ходатайствовать о смягчении приговора, посещать их в местах заключения и т. д.
  Авторство термина приписывают криминалисту Нильсу Бейероту (Nils Bejerot), который ввёл его во время анализа ситуации, возникшей в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Механизм психологической защиты, лежащий в основе стокгольмского синдрома, был впервые описан Анной Фрейд (Anna Freud) в 1936 году, когда и получил название "идентификация с агрессором".
  Стокгольмский синдром формируется после 3–4 дней лишения свободы и усиливается в случае изоляции пленников. В некоторых ситуациях (внутрисемейное насилие, похищение людей с целью обращения в рабство) пострадавшие добровольно отклоняют идею освобождения даже, когда побег становится возможен.


[Закрыть]золотце, – входить в положение своего похитителя.

Лейси выудила из кармана своей джинсовой куртки мобильник и судорожно принялась набирать номер.

– Не надо! – Хелена схватила телефон. Лейси попыталась удержать его, и автомобиль повело.

– Вот дерьмо! – Лейси выпустила из рук сотовый в попытке не столкнуться со встречным грузовиком. На дисплее высветились цифры 911. Хелена нажала на клавишу отмены вызова.

Лейси искоса бросила на неё гневный взгляд.

– Зачем ты его выгораживаешь? Он успеет сделать ноги, пока мы тут препираемся.

– Отвези меня к себе и я всё объясню. В противном случае я просто выпрыгну из машины, – ответила Хелена, сдув упавшую на глаза прядь волос.

– Значит, вампир. – Лейси сложила руки и откинулась на спинку своего стула, очевидно, ни капельки не впечатленная услышанным. Они сидели на кухне за парой чашек чая и бутылкой Джека. [54]54
  Джэк Дэниэлс(США)
  Легендарный американский виски. Сильный, мощный напиток. Крепость: 40 %.
  Обладает уникальным мягким вкусом и сладковатым ароматом карамели и ванили с доминирующими нотами лакрицы и обожженного дерева. Jack Daniel’s – выбор настоящих джентльменов, ценящих безупречное качество и отдающих предпочтение классике, прошедшей испытание временем. Виски для тех, кто умеет неторопливо наслаждаться жизнью.
  Великолепен в чистом виде, с колой и в коктейлях.
  На протяжении многих лет Jack Daniel’s продолжает оставаться в центре внимания ценителей виски по всему миру и получать награды на самых известных международных выставках.
  Виски “Джек Дэниэлс” уже давно превратились в символ настоящей Америки, напитка крутых американских мачо. Бутылка характерной формы (квадратная с пузатым горлышком) и черно-белая этикетка – мгновенно узнаваемый символ. Не случайно в безумно популярной в свое время компьютерной игре “Dangerous Dave” герой, помимо прочих предметов, “собирает” толстенькие бутылочки чайно-коричневого цвета. Пиктограмма “Джека” была настолько узнаваемой, что пояснения там были излишни.
  “Джек” – это единственный в США алкоголь, который именуется “виски”. Все остальное – “Джим Бим”, “Дикая индейка”, “Четыре Розы” и т. д. – это бурбон.
  На отдельный вкус, что-то может быть лучше, что-то хуже, но первая ассоциация со словами “американский виски” – это “Джек”. “Джим Бим” отдыхает. История “Джей-Ди”, как его называют – это одновременно и традиционная история американского успеха и пример того, что и в захолустье можно разработать золотую жилу.
  Итак, жил-был в американской глубинке, в штате Теннеси мальчик Джаспер Ньютон Дэниэл. Джаспер воспитывался в семье друзей своих родителей и, когда ему исполнилось 7 лет, был вынужден пойти зарабатывать себе на хлеб насущный. Джаспер устроился на работу в маленькое семейное предприятие некоего Дэна Колла. Колл был лютеранским священником и одновременно содержал маленькую винокурню. Джаспер Дэниэл, однако, считал, что этот процесс – основной в приготовлении качественного виски. В итоге предприятие Колла проигрывало по объему выпускаемой продукции, но по качеству оставляла местных винокуров далеко позади.
  В 1863 году Колл продал свою часть винокурни молодому партнеру Джасперу Дэниэлу, которого местное общество успело “перекрестить” в Джека. Молодому бизнесмену было тогда 13 лет. Он подал заявку и в 1866 стал обладателем официального патента на производство алкоголя. Таким образом, его винокурня стала первой официально зарегистрированной винокурней в Америке.
  Несмотря на свой маленький (157 см) рост, Джек постепенно превратился в крупного предпринимателя. Его виски пользовалось спросом не только в пределах штата, но и по всему Югу. Но настоящая слава пришла к нему в 1904 году. Неизвестно кто убедил Джека послать свое виски на Всемирную Выставку, проходившую в Сент-Луисе, но, скорее всего, этот человек потом получил право на бесплатную выпивку до конца своей жизни. Из 20 виски, присланных на конкурс со всего мира, золотую медаль получила скромная бутылка квадратной формы с этикеткой “Old No. 7 Tennessee Sipping Whiskey”. После этого можно смело было удаляться на покой, оставив конкурентов в зависти кусать локти.
  Занятый бизнесом Джек Дэниэл так и не успел жениться и заиметь детей. После его смерти винокурня отошла к его племяннику Лему Джессу Мотлоу, который стал именоваться Мастером-Винокуром.
  Что отличает “Джей-Ди” от любого другого виски? Вкус. Особый мягкий вкус и мягкое сладковатое послевкусие. (Любопытный факт: “Джек Дэниэлс” не содержит ни сахара, ни глюкозы, ни жировых составляющих (сивушных масел) – все это убирается в процессе дистилляции). Этот вкус придается виски в ходе особой процедуры, отличающей производство “Джека” от остальных виски. Именно поэтому правительство Соединенных Штатов поместило “Джей-Ди” в особую категорию – Теннессийское Виски, отдельно от Бурбона, Ржаного Виски, Канадского и др.
  Что интересно, “Джек Дэниэлс” бывает разным. Есть так называемый “зеленый” “JD”. Он 40-градусный и его этикетка – золотистый шрифт на зеленом фоне. Его еще называют “ранним Джеком” – он хранится в бочках расположенных на верхних этажах амбара, у самой крыши. Из-за перепада температур зимой и летом, он созревает немного быстрее и поэтому выделяется в особую категорию. Другой “Джек” – это стандартный, 43-градусный с черно-белой этикеткой. Он настаивается в бочках расположенных внизу, где температура постоянная и поэтому его вкус на самую малость отличается от зеленого. В 1988 на винокурне начали выпускать новый сорт – “Gentleman Jack Rare Tennessee Whiskey”. От стандартного он отличается тем, что проходит процесс двойного очищения углем и, соответственно, более мягок. Надо заметить, что вся линейка “Джека” – это 4-х летнее виски. В свое время на винокурне выпускалось виски выдержки 12 и даже 25 лет, но в 1970-х годах срок выдержки был приведен к одному знаменателю – 4 года.
  Помимо собственно виски под маркой “Джек Дэниэлс” производятся различные коктейли и безалкогольные напитки, такие как Линчбургский Лимонад, Ежевичный Джек, Ураганный Пинок, Теннесийский Чай и другие. Но самый главный совет, который дают гиды, во время экскурсии по винокурне – никогда не смешивать “Джек” ни с чем, иначе это убьет неповторимый вкус. Максимум, что можно сделать – это добавить немного льда. Самое лучший способ насладиться “Джеком” – это сесть в кресло-качалку, плеснуть в широкий бокал граммов 50 “Old No.7”, и представить себя на жарком Юге, с его бескрайними хлопковыми полями, слепыми неграми, поющими блюз, с запахом сосен и клена, где в ручьях плещутся зубатки, в жарком небе лениво парит орел, а в роще гулко ухает филин, где жизнь неторопливо и спокойно течет, осеняемая запахом магнолий и прохладным ветром с гор. Только так можно передать все очарование, того напитка, который создал невысокий веселый человек – мистер Джек Дэниэл.


[Закрыть]

Хелена плеснула в свой чай изрядную порцию виски. Ночь обещала быть долгой.

– Именно так.

– Имеешь в виду, он парень с заскоками на почве крови.

– Э… – Без сомнения, такие заскоки у него были. А теперь она в очередной раз в этом убедилась. – Вообще-то нет. Он не подражатель. Он истинный, верующий в Бога вампир.

– То есть он превращается в летучую мышь или прочую подобную мерзость?

– Нет, сомневаюсь, что он это умеет. – Хелена нахмурилась. Хотя, всё может быть… Она не так уж много о нём знала. Но вмиг просияла. – Зато он может голыми руками завалить лося.

– Чуууудненько. – Лейси положила в рот печенье. – Но если он пил твою кровь, когда я пришла. Разве у тебя не должно было остаться следов от укусов на шее?

Хелена коснулась того места под подбородком, где смыкались зубы Алекса.

– Ты не видишь отметин?

– Только красное пятно.

Хелена исследовала пальцами запястье и лодыжку. Кожа была целой и невредимой. У неё даже слегка голова закружилась от осознания того, что такой сильный эксперимент не оставил никаких следов. Ведь Алекс укусил её. Ей это не почудилось.

– Где ты ранена, милочка? Откуда эта кровь? – чуть тише и ещё более озабоченно спросила Лейси.

Хелена отодвинула ворот своего платья. От засохшей крови платье приклеилось к восьми крошечным ранкам. Явное доказательство. Что бы он там ни сделал для того, чтоб исчезли следы от других укусов, до того, как вошла Лейси, он не успел сделать то же самое с этими. Если бы кто-то увидел её груди, то непременно подумал бы, что Алекс садист. Они не знали бы, как при каждом укусе изгибалась её спина от чистейшего и острейшего наслаждения. Она до сих пор могла почувствовать его язык на своих сосках, давление его зубов, горячую требовательность его губ. Её тело могло бы вывернуться наизнанку, откликаясь на ласки Алекса.

– Эй?

Хелена заморгала.

– Всё хорошо.

– Нет, не всё. Но раз уж не похоже, что ты вот-вот смертельно истечешь кровью, вернемся к тому, что он с тобой сотворил. Слушай, ты же самый рассудительный человек из всех, кого я знаю, а сейчас говоришь мне, что вампиры существуют. Давай не будем брать в расчет, верю я тебе или нет. Та Хелена, которую я знаю, привела бы массу доводов и доказательств того, что всё это вполне объяснимо.

– Я над этим работаю. Это хорошее оправдание. Просто я ещё не знаю всех обстоятельств. Но мне вроде как нравится, что меня то и дело удивляют.

– Ты же ненавидишь сюрпризы.

– Ненавижу. Это так, – рассмеялась Хелена.

– И тебе, дорогая моя, конечно же, известно, что я люблю тебя, но у тебя просто нездоровое помешательство на чистоте в доме. Так как же мне поверить в то, что ты решилась воспользоваться старинным обеденным столом своих предков ради какого-то странного слегка кровавого действа, не боясь непременно испачкать… что это было? Если я правильно рассмотрела, пока писалась в штаны, стоя там в дверном проёме, – лучшая скатерть твоей бабушки?

Хелена расхохоталась и не смогла остановиться. Даже чуть со стула не съехала.

– Так и есть. Я именно так и сделала. Ох, бедная скатерть!

– Ты под кайфом?

– Да. Мне совершенно плевать! – Она сболтнула это ещё до того, как успела понять, что говорит, и только потом подумала над смыслом сказанного. – Лейси, мне больше не нужно ничего контролировать. Время от времени вещи пачкаются. Иногда бьются. Некоторые вещи мы никогда не поймём. Это нормально.

– Конечно.

– А иногда тебе необходимо делать то, что тебя пугает. Именно из-за того, что это тебя пугает. Если ты не рискнёшь, то никогда не узнаешь, чего потеряла.

Лейси постукивала своими длинными ноготками по столешнице.

– Разве я не твердила тебе это годами, подружка? Но ты не слушала меня. О, нет. Зато послушала вампира.

– Он ничего не говорил, он показал. И я поверила ему. Он мог сделать со мною всё, что угодно с самого начала, но ведь не сделал! Он заставил меня чувствовать себя безопасно даже тогда, когда просит слишком многого. И прямо перед тем, как ты вошла, произошла самая удивительная вещь…

– Что произошло, solntse moyo?

Прямо позади стула Лейси появился Алекс, весь запачканный кровью и возбужденный настолько, что, казалось, порвал бы любого.

Хелена услышала его. В своём сознании. Она подняла голову, а как только увидела его, зрачки её расширились. И она улыбнулась. А он впервые перевёл дыхание с того момента, как она босиком выбежала на снег, как они поссорились у супермаркета в машине, как впервые вкусил её, впервые увидел её, впервые услышал её имя.

– Мне кажется, я видела любовь в его глазах, Лейс. Я каким-то образом поняла, что он действительно любит меня, даже тогда, когда была совершенно разбита.

Лейси проследила за взглядом Хелены и разинула рот от удивления.

Алекс обошел кресло Лейси и опустился перед Хеленой на колени. Он склонил голову и поцеловал её колени, потом ладони. Теперь в нём жила вся история её жизни. Её раненное сердце теперь было бесконечно и неизменно дорого для него.

– И дело в том, что мне кажется, я его тоже люблю.

Произнеся это, она быстро прикрыла рот ладонью. Её глаза широко распахнулись, будто эта мысль удивила и её саму, но спустя всего пару ударов сердца глаза её наполнились слезами. Она глубоко вдохнула и опустила руку. Потом снова улыбнулась ему. Эту улыбку он будет помнить до конца своих дней.

– Я действительно думаю, что люблю его.