Текст книги "Император (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Поев и выпив воды, я уложил одну шкуру на землю, а второй накрылся сверху словно пледом. Следовало проанализировать полученную информацию, которая в устах двух моих пленителей немного разнилась. Джон ни слова не сказал о Тиландере, косвенно подтверждая слова Пабло, что американец жив. И ложь Пабло, что труп Бера сброшен в овраг вместе с другими, он подтвердил не колеблясь.

Ясно одно: между этими американцами нет единого мнения насчет моей судьбы, если только все это не тонко сыгранное представление. У меня нет месяца, чтобы ждать помощи из Макселя. Пройдет пара дней, и Джон станет назойливее, может, мне удастся выторговать еще парочку дней, но долго это продлиться не может. В чем Пабло без сомнения прав, так это в определении состояния Джона, считая его психом. Еще с курса психиатрии я надолго и хорошо запомнил такой блеск глаз, резкие отрывистые фразы и мимику, характеризующую шизофренические заболевания. Джон – маниакальный шизофреник, возомнивший себя претендентом на престол, словно он жил в средневековье.

* * *

Волчица была сыта: охота как никогда выдалась удачной, и сейчас она спешила к своим щенках оставленным в просторном логове. Это уже ее третий помет, два других выросли и пополнили ряды волков, которым приходилось уживаться с медведями. С другой стороны леса жили странные двуногие существа с резким неприятным запахом. Их пути практически не пересекались, добычи в лесах было много, и каждый из этих видов млекопитающих вел существование на своем участке. Бывало, что в леса, где охотились волки, забредали медведи. Волчья стая быстро расправлялась с непрошенными гостями. Иногда сами волки преследуя добычу нарушали границу территории, где жили бурые хищники. И тогда, скорость становилась их главным преимуществом. Медведи слишком далеко жили от двуногих, но волкам приходилось попадать на территорию странных существ. Их неприятный запах и отличающееся от волков поведение делали их непонятными врагами, и волки старались не связываться с теми, кого не могли идентифицировать.

Волчица находилась недалеко от логова, когда среди многочисленных запахов уловила специфический запах существ, что ходили на двух ногах. Шерсть на ее загривке вздыбилась, и неторопливый шаг перешел в рысцу: запах двуногого вел в сторону логова. Волк – не собака, он никогда не станет преждевременно обнаруживать себя рычаньем или лаем. Волк до последнего момента будет беззвучно подбираться к жертве, чтобы в последний момент с остервенением ринутся на нее.

Запах вел в логово, где находились ее щенки. Инстинкт животного гнал ее прочь от незнакомого и неприятного запаха, инстинкт матери звал вперед. Беззвучно обнажив клыки, волчица скользнула в логово готовая сразиться насмерть ради жизни своих щенков. Странно, но неприятный запах исчез, в логове витал запах ее самой и щенков, бросившихся навстречу ей в надежде полакомиться теплым материнским молоком. И, тем не менее, волчица чувствовала чужого, хотя от лежащего на полу двуногого несло запахом ее щенят.

Это несоответствие сбило волчицу с толку: инстинкт велел убить непрошенного гостя, но запах сигнализировал: «я свой». Насытившись, волчата начали играться, вскарабкиваясь и устраивая бои на лежащем двуногом. Острый слух волчицы улавливал биение сердца двуногого, ее обоняние чувствовало кровь по капле, вытекающую из непонятного существа, пахнущего родным запахом.

Поколебавшись, животное двинулось и лизнуло рану, это передавалось на протяжении тысячи лет с молоком матери: рану нужно вылизывать. Двуногий застонал, волчица стала интенсивнее вылизывать рану, пока кровь не перестала капать. Ее щенки взбирались на нее и на двуногого пахнущего как она сама. Щенки рычали, скалились иногда скулили. Двуногий зашевелился, из его горла вырвался звук, словно он был голоден. Молока у нее было много, а сегодняшняя охота оказалась удачной. Волчица развернулась и улеглась на бок, подставляя набухшие соски для еще одного голодного щенка.

Бер несколько раз терял сознание и приходил в себя: он уже понял, что попал в логово к четвероногим зверям похожим на собак. Макс Са таких называл волками и говорил, что они очень опасны. Несколько раз ему приходилось видеть их с корабля во время путешествия.

Желтые глазки в логове принадлежали щенкам: навстречу Беру выкатились три пушистых комочка, они лезли к нему, хватая части его тела, облизывая его руки. Лучше убираться, прежде чем вернется их мать, иначе ему несдобровать. Но ослабевшее тело отказывалось повиноваться. Последняя попытка отняла у него все силы, Бер снова потерял сознание.

Проснулся он от того, что почувствовал опасность: в темноте пещеры горели желтые глаза. Бер настолько ослаб, что не мог пошевелиться, ожидая, что сейчас зверь кинется на него и растерзает. К его удивлению, что-то влажное и теплое коснулось его живота, откуда текла кровь. Какое-то время человек и зверь молчали, волчица продолжала вылизывать Бера. Он не ел двое суток, ноздри забивал запах молока, подумав о пище, он непроизвольно сглотнул. Волчица встала. Вот и все, – успел подумать Бер, закрыв глаза, чтобы не видеть этих желтых глаз. Он услышал шорох, а потом запах молока стал невероятно близким и дразнящим.

Открыв глаза, даже в полутьме пещеры он увидел бледный сосок прямо перед лицом. Выступившая на соске капля молока упала, распространяя аромат еды. Больше сдерживаться он не мог: немного вытянув шею, Бер припал к соску, животворное молоко полилось в рот, щекоча ноздри необычным запахом. Он остановился, лишь когда почувствовал, что молока больше нет. Волчица негромко зарычала и немного изменила положение тела. Перед ним появился другой набухший сосок, к которому он припал с не меньшей скоростью.

Спустя некоторое время волчица угрожающе зарычала и вскочила на ноги. По ее рычанию игравшие щенки мгновенно замолкли и вскарабкались на Бера, стараясь спрятаться за ним. Бер увидел, как мелькнула тень у входа в логово, и волчица беззвучно выскочила наружу.

Снаружи начался бой: по звукам, доносившимся в логово, невозможно было определить, с кем схватилась волчица, но бой, судя по всему, кипел яростный, хотя и скоротечный: все стихло довольно быстро. Бер кожей чувствовал напряжение, повисшее в логове: он и щенки замерли в ожидании победителя. Если волчица проиграла, они беззащитны. Молоко придало ему сил, но Бер оставался слишком слаб, чтобы просто сесть, высота логова это позволяла.

Круг света на мгновение погас, в логово возвращался победитель. Радостно запищали волчата, и секунду спустя Бер тоже узнал запах, родной запах своей второй матери. Волчица победила, но, вероятно, победа далась нелегко: она тяжело дышала и улеглась, положив голову на передние лапы. Щенки с радостным визгом тыкались ей в брюхо, пока волчица не легла на бок, открыв им соски.

Сделав над собой усилие, Бер протянул руку и коснулся загривка волчицы. Его рука чувствовала дрожь мышц на шее волчицы. Странно, но Бер почувствовал, как под его рукой дрожь прекратилась, и шерсть на загривке волчицы улеглась. Молоко давило на желудок, и парень уснул, обнимая волчицу.

Когда Бер проснулся, снаружи наступила ночь. Теперь он чувствовал себя лучше, ему даже удалось сесть, привалившись спиной к стене логова. Щенки радостно полезли играть с ним, он трепал их за уши и щекотал брюшко. Его глаза адаптировались к темноте, а светящиеся зрачки волчат подсвечивали их местонахождение. Волчица отсутствовала не очень долго, Бер начал беспокоиться, не получила ли она днем рану, которая могла оказаться тяжелой. Лишь когда черное пятно у входа в логово начало сереть, одновременно с щенками он уловил знакомый запах, и волчица бесшумно скользнула внутрь.

В этот раз они пытались поесть все вместе: волчата быстро наелись и отстали, а Бер все мучал свою приёмную мать. Наконец, наевшись, он уже смело обнял волчицу за шею: «мама».

Зверь негромко зарычал при звуке человеческого голоса, но Бер почесывая голову, шею, спину, заставил волчицу расслабиться.

– Мама, ты спасла меня от смерти, – сказал он вслух, и волчица, повернув голову, посмотрела ему в глаза, словно поняла смысл сказанного. Ему стало уже значительно лучше, но до полного восстановления еще далеко. Рана на животе и спине стала затягиваться, он чувствовал, как начинает появляться корочка. Высота логова не позволяла встать, но ползком Бер уже мог передвигаться. Выйди он в таком состоянии, станет легкой добычей для любого хищника, Бер понимал, что ему нужно еще как минимум пара дней, прежде чем отправиться в путь. Его любовь к Максу была так велика, что он готов выйти прямо сейчас и ползти в нужном направлении, но отчетливо понимал, что в таком состоянии не сможет помочь и привести подмогу.

Перед глазами Бера вставала картина, как Макс выскакивает с пистолетом в руках, чтобы Бер мог уйти через заднюю стену хижины. Уйти, чтобы привести подмогу.

– Макс Са, я обязательно вернусь и спасу тебя. Ты мне отец, а сейчас у меня появилась мать. «Ты же моя мама?» – спросил Бер у волчицы, вслушивавшейся в человеческий голос, та лизнула в нос наклонившегося двуногого с ее запахом: из этого щенка получится вождь стаи, он много кушает.

Глава 13. Макш

После ухода Макса Са в экспедицию к племени Урха суматоха, вызванная проводами корабля, улеглась, и жизнь вошла в свою колею. Каждый день Михи начинался с утреннего обхода: эту процедуру, когда его отец Великий Дух Макс Са каждый свободный день осматривал свои владения, он помнил отлично. Вначале отец шел в порт, где долго разговаривал с матросами и Тиландером, спрашивал у рыбаков про улов, интересовался, хватает ли им еды и теплых шкур.

Быстро закончив есть лепешки, что поставила ему на стол жена Бера Зезаги, Миха направился в порт, чтобы повторить ежедневный путь отца. О его отце ходили легенды, нет человека сильнее и умнее его. Макс Са знал все, он даже знал язык Санчо, сраженного Злыми Духами, которые звались «бактерия, вирус». Отец говорил, что есть еще много Злых Духов, но эти два – самые главные. Злых Духов нельзя увидеть глазами: они прятались в грязной воде, в трупах людей и животных, в нечистотах. Его мать Нел тоже знала про Злых Духов, она очень злилась, когда кто-то не мыл руки или ходил грязный. Когда Зик начал заниматься с ним, объясняя, почему люди умирают, и как бороться со Злыми Духами, Миха вначале не поверил. Ведь всем известно, что заболевшего лечить невозможно, Злых Духов нужно изгнать заклинаниями. Вспомнив, как он был глуп, веря, что Духов можно изгнать, Миха усмехнулся. Теперь, когда после Зика отец учил его, он мог многое: наложить «шину», чтобы кости срослись правильно, «промыть рану» используя «самогон» и многое другое.

Собираясь в поход, отец оставил его за главного, Мал, его младший брат, чья мать Миа погибла в море, занимался охраной Макселя. Идя в порт, Миха видел, как Мал уже рядом с казармами и сильно кричит на воинов. Мал сильный и смелый, но ему не хватало «такта», так говорил сам Великий Дух Макс Са. Решив не вмешиваться в дела брата, Миха дошел до порта, где ожидали прибытия «Варяга» с грузом угля.

Встречающиеся по пути воины и жители города приветствовали его почтительным наклоном головы. Для всех них это старший сын Макс Са, и ему следовало отдавать почтение. Но сам Миха хотел, чтобы признание людей исходило не из-за отца, а в силу его личных заслуг.

Немного поболтав с матросами в порту, он направился в сторону кузницы располагавшейся на другом краю города. Как-то Миха спросил отца, почему тот выбирает именно такой маршрут, когда приходится ходить наиболее длинные дистанции. Макс Са тогда рассмеялся, ответив, что первыми он навещает своих друзей Геру и Уила, кроме того, «ходьба полезна для здоровья». Эту фразу Миха повторил про себя по дороге к кузнецам.

Обе домны находились за городом: домна для плавки металла – практически сразу за городом, примыкая к последним домам. Чаще всего Уил находился именно здесь, колдуя над рудой и получая чугун и сталь. Вторая домна, где делали странную пыль, «цемент» находилась за лесопилкой. Здесь постоянно висела пыль, и Макс Са требовал, чтобы во время работы рот и нос были закрыты куском ткани. Лесопилка в данный момент не работала, сейчас уже холодно, и рабочие отложили получение досок до весны, когда немного потеплеет. Куча бревен и готовых досок сушились на открытом воздухе, ожидая своего часа.

Немного постояв у второй домны, где рабочие только производили закладку в печь, Миха повернул назад, чтобы по пути заглянуть в музгар к священнослужителям. «Помни, сынок, священнослужители нужны, их нужно держать близко от себя, кормить так, чтобы они не умирали с голоду, но и не наедались досыта», – говорил отец на его вопрос, зачем им нужно столько священнослужителей. Миха не понимал отношения отца к этим нахлебникам. В его понимании все жители Макселя были заняты делами: ловили рыбу, выращивали ячмень и пшеницу, разводили животных, охотились.

Были бригады, что строили дороги и дома, добывали уголь и руду. Их кормили, они могли получать еду и шкуры в любое время, потому что выполняли такую работой. Это Миха понимал и считал нормальным. Но кормить бездельников священнослужителей, тем более что им дали землю под посевы, и у них есть свои животные? Этого он не мог понять. Тем не менее, Миха терпеливо пообщался с двумя священнослужителями, поинтересовался, нет ли нужды и получив ответ, что все у них есть, поспешил уйти. Он сознательно копировал поведение отца, зная, что рано или поздно ему предстоит управлять Русами. Последний год Макс Са много времени уделял ему, объясняя, как именно управлять людьми.

После музгара, по плану стояли казармы, так его отец называл два длинных больших дома расположенных у ворот справа и слева при входе в крепость. Внутри самой крепости окруженной высокой стеной находился их дворец, где жила в мире вся многочисленная семья его отца. Лар отсутствовал, на время его отсутствия страшим по защите Макселя отец оставил Мала, которому помогал Гор. Гор долгое время был наказан отцом после смерти Мии, но в конце концов отец простил этого воина.

Михе Гор нравился, чего не скажешь о Мале. Младший брат до конца не простил смерть своей матери и очень часто напоминал Гору о его ошибке, когда тот позволил выйти Мие в море. Миха хорошо помнил вторую жену отца, своевольную и капризную. Ее остановить было бы трудно, тем более что вышла она в море, когда Гор этого не видел.

Миха заметил брата издалека: высокий рослый Мал избивал воина под молчаливыми взглядами других. Гор попытался успокоить Мала, но в того словно Злой Дух вселился.

– Что случилось, Мал?

Воины поприветствовали старшего сына Макс Са, Мал остановил занесенную руку для удара:

– Этот недостойный называться воином опоздал на «построение».

Построением называлась утренняя проверка готовности воинов. Все воины должны были построиться к приходу командира в полной боевой готовности. Именно на построении Лар отдавал приказы, определяя, кто и где будет сегодня сторожить. Сторожить требовалось порт и «заставу», дозорный пост далеко за городом на горе, откуда просматривались все подходы к Макселю. Опоздание на построение – серьезный проступок, как бы поступил отец в таком случае? Миха задумался на минуту и внес предложение:

– Мал, может его отправить работать на домну, где делают серую пыль? – Воин, услышав такое, побледнел, самая почетная работа в Макселе – «воин»: тебя кормили, обеспечивали всем необходимым, семье тоже выделяли нужную еду и одежду.

Мал задумался, идея ему понравилась, но не ему она пришла в голову, и это его не устраивало.

– Я подумаю, а пока он будет чистить казармы и убирать нечистоты за воинами, пока не вернется отец и Лар.

Миха не стал спорить, за воинов отвечал Мал, отец сам разберется, когда вернется. Перекинувшись с младшим братом парой слов и пожелав воинам быть самыми сильными и смелыми, Миха направился во дворец. Наступала пора общего семейного завтрака, на котором решались проблемы непосредственно семьи.

Во дворце царило оживление. Проснулись младшие дети, сновали по общей зале Нел, Алолихеп и Сед, накрывая на стол. Лиа, самая младшая жена, после отъезда Макс Са немного была растеряна, больше времени проводя в своей комнате или гуляя позади дворца среди деревьев, дающих еду. Семья Бера была своей, Санчо тоже член семьи, но приходил на завтрак без своих жен и детей. Их у него теперь так много, что Максу Са пришлось пристроить для него отдельный дом. Вчера Санчо впервые встал на ноги, он так сильно похудел, что даже Максхеп и Вик, очень любившие гиганта, даже не узнали его.

Зезаги уже родила одного сына Беру и сейчас ходила с большим животом. Нел, увидев старшего сына, просияла:

– Сделал обход?

– Да, – ответил Миха, смущаясь, что мать привлекла его и поцеловала в щеку. Он уже взрослый, отец доверяет ему управление, а мать относится как к ребенку.

– Тогда мой руки и садись кушать. Урр, ты позвал Санчо?

– Сам придет, он без еды не может, – немного грубовато ответил Урр, второй сын Мии в свои восемь лет вымахавший размером с Нел.

– Иди и позови, – жестко отрезал Миха не терпевший, чтобы Нел кто-то возражал. Мальчик недовольно засопел, но противоречить старшему брату не решился. Он вернулся вместе с Санчо, когда все уже расселись. Оглядев стол, Урр несмотря на недовольный взгляд Алолихеп решительно скинул со стула Максхепа. Максхеп был всего на два года младше, но рядом с Урром смотрелся как карлик. Понимая, что ему не справиться с старшим братом, мальчуган скромно примостился рядом с матерью.

– Все собрались, не хватает только Макса Са, – Нел на правах старшей жены дала команду приступать к еде. Сразу заработали челюсти, послышалось чавканье и недовольные возгласы детей, которым не достались лучшие куски. Протягивая руку за куском мяса, Миха заметил, что Санчо не ест. Великан неандерталец сидел с потухшим взглядом, словно вслушиваясь во что-то.

– Санчо, ешь, – на слова Михи неандерталец мотнул головой, словно прогоняя наваждение.

– Макш, – произнес он грустным голосом не притрагиваясь к еде.

– Что Макс Са? – мгновенно отреагировала Нел.

– Макш нет, – Санчо не всегда можно было понять.

– Как нет? – всполошилась Нел, вскакивая с места.

– Макш нет, – повторил Санчо, уперев указательный палец в висок. Этот жест Нел, знавшая о необъяснимой связи мужа с неандертальцем, поняла.

– Он не может с ним поговорить на расстоянии, наверное, Макс Са далеко, – объяснила она Михе уже вскочившему со стула. Шел седьмой день после отплытия мужа, возможно, он уплыл далеко, и Санчо просто не чувствует его. Но Санчо вдруг вскочил:

– Макш есть, Макш беда! – Не произнеся больше ни слова, неандерталец выскочил из-за стола, побежав к себе в дом.

– Миха, с твоим отцом случилась беда, – Нел опустилась на стул, прижимая руки к груди.

– Может, он просто еще не вылечился? – Миха не понимал природы общения неандертальца с отцом на расстоянии и колебался.

– Макс Са много раз говорил, что они могут говорить на расстоянии. Пойдем к Санчо, попытаемся узнать в чем дело.

Под взглядами жен прекративших завтрак Нел и Миха прошли к Санчо, который метался по комнатам, вооружаясь. На все настойчивые просьбы Нел и Михи неандерталец повторял: «Макш, беда». Поняв, что от него больше ничего не добиться, Миха послал за Малом, следовало готовиться идти на выручку к отцу.

Когда Мал прибежал, Санчо уже облачился в доспехи из-за потери веса висевшие на нем как на огородном пугале.

– Мал, Санчо почувствовал или услышал отца, говорит, что он попал в беду. Нужно выступать к нему на помощь. Собери воинов, оставь немного для защиты города. «Акула» стоит в порту, а «Варяг» должен прийти из Максимена. Ты готовь воинов, отбери лучших, а я подготовлю корабли. Мы должны выйти в море еще до того, как солнце начнет клониться к закату.

– Я пойду с вами, – вклинилась в разговор Нел.

– Нет, – хором ответили оба сына Макс Са, – это мужское дело, мы справимся.

– Я пошел собирать воинов, – Мал двинулся к выходу, но Миха остановил его:

– Мал, пусть воины возьмут очень много стрел и много еды. Я пока займусь водой, едой и подготовкой кораблей. Мы не вернемся назад без отца, даже если придется искать до самой смерти.

– Я понял, – Мал убежал, оставив собравшихся в зале.

– Слушайте меня, – Миха оглядел всех, – пока не вернется Макс Са, вы все будете слушаться Нел. Урр, веди себя хорошо, Гора назначаю командовать воинами, что останутся для защиты города и дворца. Ты готов, Санчо?

Санчо мотнул головой так, что Миха испугался за его шею. Еще раз оглядев собравшуюся семью своего отца, Миха решительно вышел, сопровождаемый неандертальцем: он найдет отца любой ценой!

* * *

Еще двое суток прошли, растянувшись для меня на пару недель: так долго и мучительно шло время в яме. Кое-что в моем положении изменилось: мне дали вторую шкуру, еда стала лучше, и возле ямы постоянно находились трое воинов. Стоило мне показать знаками, что нужно по нужде, они спускали ствол, давая мне выбраться наверх. За эти двое суток меня практически не беспокоили: один раз навестил Пабло, рассказавший о себе и причинах, толкнувших его на внедрение к нам в качестве дикаря. С одной стороны, его можно понять, мы для них были угрозой, но я не мог простить ему смерть Лара и моих воинов, несмотря даже на попытки отговорить Джона Картера от силового решения.

Пабло рассказал, что в данный момент Картер немного увлекся местной травой, дающей галлюциногенный эффект. На мое прямое предложение перейти на мою сторону и помочь мне бежать, он покачал головой:

– Некуда бежать, Макс. Твой корабль мы не смогли снять с мели, а Медвежья Долина непроходима для двоих. Следует тянуть время, пока твои люди не начнут поиски, вот тогда я приму правильную сторону. Если мы сбежим сейчас, то просто погибнем, не достигнув Макселя. А мне еще необходимо думать о жене и троих детях, я же не могу их оставить здесь и взять с собой тоже опасно.

– Пабло, где мой пистолет? Сможешь его достать? И не нужно бояться, я бывал в худших условиях, даже в плену у неандертальцев-людоедов остался без оружия, но, как видишь, жив пока.

– Макс, прошу, не торопись. Картер сейчас пару дней как минимум будет в прострации, ему не до тебя. Я попросил его Иху подержать его на траве. Прошло пять дней, ты когда планировал вернуться в Максель? Когда они хватятся и выйдут на поиски?

– Я планировал обследовать Италийской побережье, так что меня хватятся не так быстро, – вынужден был я огорчить Пабло. – Через пару дней Картер отойдет от дурмана и захочет узнать, как я планирую ему передать Максель. И что мне ответить? Ведь сама идея передачи ему города обречена на провал. Мои никогда не поверят, что я готов на этот шаг: Урха просто исчезнут с лица Земли.

– Макс, но бежать тоже слишком большой риск. И за нами отправят погоню, у Картера есть «бешенные» подчиняющиеся только ему, это лучшие воины.

– Которых как куропаток перещелкали мои воины, – перебил я Пабло. – В честном бою у «бешенных» вообще не было бы и шанса. Подумай, Пабло, что лучше: ждать, пока сюда придут Русы, а они точно придут, или попытаться спастись, помочь мне и заслужить прощение?

– Макс, я помогу, но лучше подождать удобного момента. Тебя он еще может и оставит в живых, но меня точно убьет, как и мою семью, если поймает. Дай мне время.

Этот разговор произошел вчера вечером, сегодня наступило утро пятого дня моего плена. Скорчившись на дне ямы я молил Бога, чтобы Бер остался жив и смог продолжать путь. Несмотря на убедительные доказательства приведенные Пабло, сердце отказывалось верить, что Бер мертв. Бер прошел огонь и воду, его выносливость и ловкость была просто потрясающей. Такой человек не может просто так сдаться. И Бер мой сын, как и Санчо, которого пришлось оставить в Макселе из-за болезни.

Вспомнив про Санчо, в сердцах ударил себя по лбу: я потерял практически пять дней, даже не попытавшись с ним связаться. Никогда раньше я не пробовал мысленно поговорить с неандертальцем на таком расстоянии. Но все делается в первый раз: сосредоточившись, мысленно позвал Санчо, ожидая ментального удара.

Все мои попытки оказались тщетны: Санчо не откликнулся. Наверху послышались шаги, мне принесли поесть. На веревке из отрезков шкуры спустили пару лепешек и кусок мяса: однообразное питание начинало надоедать. Уже доедая поздний завтрак, почувствовал, словно кто-то смотрит на меня. Никого наверху не было, точнее дикари где-то рядом, я слышал их голоса, но в яму никто не заглядывал.

«Галлюцинации», – решил я, усаживаясь поудобнее, и в этот момент в голову ворвался крик Санчо:

– Макш!!!!

Выгнувшись от боли в голове, переждал этот крик, постаравшись поставить блок. Связь с Санчо появилась, и пора этим воспользоваться. Сконцентрировавшись, послал Санчо мыслеобраз, сидящего себя в яме и трупы убитых воинов. Ждать пришлось недолго, ответ пришёл через пятнадцать минут:

– Макш, ха! (Мы идем к тебе).

Глава 14. Волк

На третий день нахождения Бера в волчьем логове волчица принесла убитую косулю: пришло время приучать щенков к мясу. Бер давно не ел такого вкусного мяса: он не рискнул разводить огонь из-за боязни выдать хищникам и людям местонахождение логова приютившей его волчьей семьи. Ему приходилось есть сырое мясо и раньше: в их племени, когда он еще был мальчишкой, жаренное мясо являлось роскошью. Дети зачастую ели плохо прожаренное, а то и вовсе сырое, когда удавалось его стянуть из-под носа у взрослых.

Он еще вчера выбрался наружу, но рана еще сильно болела, не давая нормально ходить. В двадцати метрах от логова Бер наткнулся на труп большой кошки с кисточками на ушах. Кошка не уступала в размерах волчице, выбравшейся вслед за ним из логова. Таких кошек Бер раньше не видел, ему встречались звери куда крупнее, с волосами на голове, живущие большими группами. В его племени их называли «лам». Встречались и другие кошки, но с кисточками на ушах и такой красивой шкурой он не встречал.

От мертвой кошки плохо пахло: один ее бок был начисто съеден мелкими зверьками. Под внимательным взглядом волчицы Бер за ноги отволок кошку метров на сорок, чтобы ее запах не перебивал запах других хищников, что могли угрожать волчьей семье. Это небольшое усилие далось ему с трудом: он еще слишком слаб. Не проходило и минуты, чтобы Бер мыслями не вернулся к своему отцу, оставшемуся среди врагов. Он рвался идти за помощью, но реально оценивал свои силы: в таком состоянии ему не пройти до заката солнца.

Сегодня он чувствовал себя уже лучше, во время отсутствия волчицы, выбрался из логова и даже немного походил вокруг. Свой лук и стрелы Бер потерял, когда брел едва, не теряя сознания. Его меч, Макс Са называл его красивым именем «катана», остался при нем, ремень и ножны его держали крепко.

Сырое мясо вдохнуло в него жизнь, словно Бер родился заново. Если бы не наступление сумерек, он пустился бы в путь, настолько ему стало лучше после мяса. Бер умел считать, сегодня уже четвертый день, как ночью отец отправил его за помощью. А может и пятый, он не уверен, сколько пролежал без сознания в логове, прежде чем пришел в себя. Перед сном Бер еще поел мяса, рассчитывая, что это ему придаст дополнительных сил. Щенки только учились есть грубую пищу, предпочитая молоко.

Утром, едва проснувшись, Бер вместе с волчицей набросился на оставшуюся часть косули, чувствуя дикий голод. Когда он, набив желудок, отполз от косули, волчица лизнула его в нос, счищая следы трапезы. Бер потрепал ее по загривку и немного поиграл с волчатами, которые, напившись молока, начали играться. Час спустя он принял решение: даже если он еще слаб, ему пора идти, чтобы привести помощь. Но волчица, словно чувствуя его настроение, зарычала, не давая выйти из логова. Удивленный ее поведением Бер попытался обмануть ее, пощекотав за ушами, но волчица не купилась, грозно обнажая клыки.

Снаружи послышался шум, волчица резко выскочила наружу. Рычание и звуки борьбы не могли оставить Бера в стороне. Пригибаясь, он ползком вылез из норы и на мгновение застыл, пытаясь понять, что происходит. Огромный волк с остервенением трепал его мать, пытаясь добраться до ее шеи. Волчица сражалась не менее яростно: нескольких секунд Беру хватило, чтобы вмешаться в бой. Выхватив катану, он улучил момент, когда чужой волк оказался над волчицей и нанес рубящий удар. В последний момент волк умудрился отскочить в сторону: лезвие скользнуло по ребрам, нанеся незначительную рану. Зверь оценил опасность, исходящую от нового противника. Развернувшись, волк кинулся на Бера с оскаленной пастью.

Молниеносная реакция не подвела парня: выбросив руки навстречу, Бер поймал шею волка, сжимая ее изо всех сил. Волчица, воспользовавшись передышкой, вцепилась в ляжку волка, оттаскивая его назад. Не удержав равновесия на двух задних лапах, волк завалился набок, увлекая за собой Бера не отпустившего шею врага. В момент падения Бер очутился сверху и, перехватив шею волка, начал его душить, словно в борцовском поединке. В отчаянии волк скреб лапами по земле, из его раскрытой пасти текла кровавая слюна. Волчица перехватила ляжку, подбираясь ближе к незащищенному брюху врага, но волк уже умирал. В отчаянной попытке он рванулся, надеясь сбросить человека, оседлавшего его, а через мгновение его тело обмякло. Бер еще какое-то время фиксировал шею в удушающем захвате, хотя зверь не подавал признаков жизни.

Волчица быстрее почувствовала смерть врага: отпустив бок поверженного зверя, она подняла морду вверх и завыла. В этом вое Бер отчетливо различил торжество над поверженным врагом. Отпустив шею волка, Бер поднялся и неожиданно для себя завыл по-волчьи, умело имитируя вой волчицы, а та согнув спину и опустив хвост между задних ног, пригибаясь поползла к Беру. На уровне инстинкта, доставшегося ему от далёких предков Бер осознал, что волчица признала в нем вожака. Его удивило, что битва с могучим зверем далась ему так легко, в этот момент он чувствовал себя сильнее, чем раньше. И именно в этот момент Бер отчетливо понял: он не успеет спасти отца, отправившись в Максель, слишком много времени прошло с ночной битвы.

– Я волк, – пробормотал он себе под нос и, перейдя на крик, заорал во всю силу: – Я волк! И я иду Макс Са!

Опустившись на колено, Бер ласково обнял за шею волчицу, спасшую ему жизнь не один раз. Выйди он на пять минут раньше, волк напал бы на него, а не на волчицу. И когда большая кошка с кисточками на ушах подобралась к логову, волчица защитила его и свое потомство. Уже трижды, если считать, что она его выкормила раненого, он обязан ей жизнью. Несколько минут Бер просидел, обнимая волчицу, шепча ей ласковые слова. Когда он поднялся, их глаза встретились, и волчица отвела взгляд, наклонив голову. Бер воспринял это как хороший знак, что зверь понимает, какая нужда гонит его из этого логова.