Текст книги "Император (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Двое дикарей, подойдя к нему, начали раскачивать кол и, расшатав, начали тянуть кол вместе с распятым американцем из песка. Но кол сидел глубоко и прочно, еще двое дикарей пришли на помощь соплеменникам и общими усилиями его выдернули из песка. Подняв кол на плечи, его понесли: повиснув на верёвках, Тиландер видел только песок под ногами. Боль от такой переноски усилилась, несколько раз из его уст вырвался глухой стон.

Шли недолго, пройдя буквально сто метров, его поставили вертикально, снова по колено в воде. Один их дикарей поднял валун размером с голову человека и начал вбивать кол в землю. Боль в ногах немного ослабла, когда кол глубоко ушел в песок, и Герман смог опираться ступнями о дно. Дикари загоготали, явно довольные своей работой и его измученным видом. Вся эта перемена места распятия Тиландеру показалась глупой и не имеющей смысла, пока до его ушей не донеслись яростные крики.

Приподняв голову, он увидел всю бухту целиком, а в двухстах метрах, ближе к восточному берегу, беспомощную «Стрелу», застрявшую на мели. Вне досягаемости стрел возле корабля находились три лодки с Урха. Яростные приглушенные крики повторились, и только сейчас Тиландер понял, что идут они с корабля, севшего на мель. Его увидели, распознать американца по цвету кожи можно и на таком расстоянии.

– Тупые садисты, – пробормотал Тиландер, представляя, как морально тяжело смотреть с корабля на него привязанного к колу, – тупые никчемные садисты. – Он уронил голову на грудь и на пару секунд даже отключился. Пришел в себя от воды. Что плеснули ему в лицо, принося мимолетное облегчение. Лизнул губы пересохшим языком: соленая. Но даже этой воде обрадовался, мысленно поблагодарив дикаря, что окатил его водой. Но спустя немного времени Тиландер почувствовал, как соль стягивает кожу лица. К жажде и боли в руках добавилось неприятное ощущение жжения.

Он не знал, сколько раз отключался и сколько времени стоит распятый по колено в воде. Наступил отлив, прилив дойдет ему до груди, если не выше. Мысли американца путались, пару раз промелькнуло сожаление, что не принял предложение ЦРУшников, чтобы, ослабив их внимание, убить обоих. Солнце стояло в зените, и хотя уже ноябрь, оголенные участки кожи жгло довольно сильно. Дикари приволокшие его сюда находились где-то сзади, их непонятная речь доставляло неприятной не меньше, чем само бедственное положение.

В очередной раз Тиландер очнулся от громких криков дикарей: приподняв голову, он увидел, как около десятка дикарей, войдя по пояс в воду, показывают на корабль. Проследив за направлением их рук, американец застонал, дернувшись всем телом: со «Стрелы» спускали импровизированный плот. Только сейчас до него дошло, зачем поменяли местоположение его Голгофы.

Картер верно рассчитал: увидев своего капитана на берегу моря, команда ринется на помощь. Тиландер увидел, как заколыхался на воде самодельный плот, сделанный из деревянных бочек, как одна за другой фигурки людей стали спускаться с корабля в воду.

– Нет, Лар, нет, это самоубийство, – простонал он пересохшими губами, молясь, чтобы Лар передумал. Повернув голову налево, он увидел около двух десятков воинов, спрятавшихся за скалой, что закрывала обзор с моря и полностью прикрывала каменный дом Картера. Еще десяток воинов потрясал копьями в поле зрения Тиландера.

Плот медленно, но, верно, шел к берегу, сопровождаемый вражескими лодками на почтительном расстоянии. Огромную фигуру Лара он узнал сразу, лица остальных размазывались, воспаленные глаза слезились, мешая рассмотреть. Когда до берега оставалось около сорока метров, навстречу плоту полетели копья и стрелы, но воины на плоту прикрылись щитами. Тиландер теперь видел всех, тринадцать человек, бросившихся на смерть ради него. Из-за щитов в сторону берега выстрелил лучник, и рядом с ним в воду плюхнулся раненый дикарь.

Второй залп с берега получился удачнее: Тиландер видел, как в воду с плота упал убитый Рус, а еще двое были ранены. Просто самоубийственный порыв спасти капитана: уже у самого берега, были убиты еще двое Русов: около трех десятков Урха метали копья практически в упор, осмелевшие лодки тоже сократили дистанцию, стреляя со стороны моря.

Когда до берега оставалась несколько метров, огромная фигура Лара, взвилась, делая прыжок. Еще четверо Русов ринулись на берег, поддерживая своего командира. Весь бой проходил в десяти метрах от Тиландера: прыжок и натиск Лара был так стремителен, что дикари попятились. Его меч сверкал, солнечные блики били в глаза американцу, завороженному таким зрелищем. Пятеро воинов отважно вступили в бой с многократно превосходящими силами противника. На минуту у кромки моря слышалось только пыхтенье, крики умирающих и звон металла.

Тиландеру пришлось выворачивать голову вправо до отказа: пятерке отважных Русов удалось потеснить толпу дикарей. Первым упал Гур: копье Урха пробило его насквозь, найдя слабое место в сочленение доспехов. Со стороны каменного дома вступили в бой сидевшие в засаде, окружив Русов. Каждый удар Лара достигал цели: незащищенные доспехами Урха валились на песок, окрашивая его в красный цвет. Еще двое Русов упали, покрытые многочисленными ранами. Оставшийся воин, чьего имени Тиландер не помнил, и Лар встали спина к спине.

На мгновение бой прекратился, слышалось измученное хриплое дыхание. Урха окружили Лара и его напарника: стрелы они не использовали, даже копья кидать перестали. Хотят взять живыми, – мелькнуло в голове Тиландера, на мгновение он встретился со взглядом Лара. «Беги», – прошептал американец, понимая, что Лар обречен. Не выдержав многочисленных ранений, воин, защищавший спину гиганта, упал под восторженные крики Урха. Лар крутился на месте: в одной руке щит, вторая с мечом.

По его ногам вытекая из-под кирасы сбегали струйки крови, с каждой секундой командир армии Русов слабел. Понимали это и Урха не спешившие нападать. Понимал это и Лар, его рука, державшая щит, понемногу клонилась к земле.

– Я иду, Макс Са, – взревел гигант, ринувшись вперед в последний бой. Он успел сделать несколько ударов, даже убил одного, когда на него навалились сзади, сбивая с ног. Тиландер плакал, смелый и отчаянный Лар попал в руки врагов обессилев от потери крови. Но Лар не собирался сдаваться, воины Урха разлетелись в сторону, словно кегли. Пошатываясь, Лар стоял, еле удерживая равновесие. Окровавленной рукой он расстегнул пряжку, и кираса повила на лямке. Наклонившись в сторону, помогая второй рукой, Лар сбросил ненужный доспех. Его поддоспешник был весь в крови, по ногам текли уже несколько потоков.

Урха были впечатлены, они отступали на шаг, как только Лар делал шаг в их сторону. Теперь даже гигант понимал, что его хотят взять живым. Шатаясь, он доковылял до Тиландера, по чьим щекам стекали слезы. Не говоря ни слова Лар нагнулся и ухватил кол за самое основание. Его рывок сотряс кол, заставив Тиландера простонать. Урха, впечатленные этой картиной, подошли еще ближе, ощетинившись копьями.

С диким утробным криком Лар сделал второй рывок, и Тиландер почувствовал, как кол поднимается. Его ноги вышли из воды, и в этот момент перевесив он вместе с колом упал в воду. На мгновение он потерял ориентацию, в легкие успело попасть немного воды. Дикари подхватили его, и вернув в вертикальное положение снова вставили острие кола в ямку.

Тиландер откашлялся, изгоняя воду из легких, и открыл глаза: первое, что поразило его: абсолютная тишина. Максимально прижав подбородок к груди, он увидел Лара, лежавшего ничком наполовину в воде. Легкие волны покачивали тело гиганта, кровь расплывалась по воде. Одного взгляда хватило, чтобы понять: Лар мертв.

Глава 11. Лицом к лицу

Картер пришел в бешенство: выманить оставшихся людей Макса с корабля была его идея, но он не соглашался платить за нее такую дорогую цену: имея десятикратное превосходство над высадившимися на берег Русами, он потерял двенадцать воинов. Да, Русы потеряли на одного больше, но при таком соотношении у него вообще не должно было быть потерь. Он наблюдал за исходом боя с вершины скалы, что прикрывала его дом. Увидев огромную фигуру одного из воинов Русов, послал человека к своим воинам, чтобы гиганта брали живым. Картер не сомневался, что сможет найти подход к сердцу и самолюбию этого воина, который одним своим видов может повергнуть врага в уныние и страх.

Он восхищенно наблюдал, как работает вражеский воин мечом, расчищая пространство вокруг себя, но даже этого гиганта ранили во время обстрела плота стрелами и копьями. В бинокль он отчетливо видел, как по обнаженным ногам воина сбегают струйки крови. Когда истекающий кровью гигант выронил меч из обессилевшей руки и пошатываясь пошел к столбу с распятым американцем, Картер подумал, что это просто сцена прощания. Но его удивлению не было предела, когда этот раненый великан рывком вырвал столб из песка вместе с американцем.

– Ничего себе, – пробормотал он, на секунду убирая бинокль. Когда бинокль вновь сфокусировал картинку, тело вражеского воина лежало ничком в воде, а столб вместе с распятым предателем-американцем устанавливали на прежнее место. Возвращаясь в свою комнату, Картер послал за Мендосой. Испуганные жены смотрели, как молчаливый «сванга» меряет шагами комнату.

– Ты хотел меня видеть, Джон? – Голос Мендосы отвлек Картера от невеселых размышлений: все пошло не так. Американец отказался перейти на их сторону, а каждый убитый воин Макса уносил с собой двоих. И это учитывая, что Русы находились в меньшинстве, и их застигли врасплох.

– Да, Пабло. Корабль теперь наш, его нужно снять с мели. Этого Тиландера пусть снимут с кола и посадят под охрану, пока не образумится. Я все-таки не теряю надежды, что он поймет, на чьей стороне должен быть.

– Хорошо, я сейчас, Джон. – Мендоса вышел из комнаты, чтобы отдать указания. Оставшись один, Картер снова попытался прокрутить в голове, где и когда он просчитался. Его гениальный план по захвату целой империи дал трещину. Макс и Тиландер в его руках, равно как и корабль. Но почему нет ощущения радости? Послышались шаги, это возвращался его напарник по ЦРУ и товарищ по несчастью в этом мире.

– Я все сказал людям, Тиландера отнесут в хижину к шаманке. Там есть охрана, никуда не сбежит. Но насчет корабля, Джон, я бы не торопился.

– Почему?

– У нас нет людей обладающих опытом плавания на таком корабле. Если Тиландер не согласится нам помочь, мы можем просто разбить его рифы или еще сильнее застрять на отмели.

– Ты же видел, он отказался, этот презренный кусок говна, что недостоин называться американцем, – Картер остановился посреди комнаты, – он предпочёл этого русского.

– Они давно вместе, я не рассчитывал, что Тиландер предаст Макса по первому предложению. Возможно, не торопись мы так, обдумав, он бы принял наше предложение.

– Разве не ты говорил, Пабло, что Русы придут за Максом? Разве не ты говорил, что корабль может уйти в море, снявшись с отмели, и тогда нам каюк?

– Я, – спокойно подтвердил Мендоса, не опуская взгляд, – но сейчас корабль у нас, а вероятность того, что Бер выжил, считаю ничтожно малой.

– Опять этот Бер, да кто он такой этот Бер? Он, что, бессмертный, или обладает даром предвидения и может говорить с животными, чтобы управлять ими?

– Скажи, Джон, – вместо ответа задал вопрос Мендоса, – ты видел, как бился Лар, что скажешь о нем?

– Это великий воин, жаль, что он погиб и не сможет быть на нашей стороне, – искренне ответил Картер, на минуту забыв о своем вопросе.

– Так вот, Бер, – Мендоса сделал паузу, – опаснее Лара раза в три, быстрее и смышленее. Лар – это медведь, а Бер – тигр, пантера и лев в одном лице.

– Рад, что нам не придется с ним столкнуться, – пробормотал Картер, усаживаясь на импровизированный стул. Помолчав секунду, он спросил Мендосу:

– Сколько времени пройдет, прежде чем начнутся поиски Макса? Спрашиваю с учетом того, что твой тройной зверь Бер мертв, и поиски начнут просто потому, что корабль не возвращается.

– Если считать, что Бер мертв, а это, скорее всего, так, думаю, не меньше месяца, – Мендоса помнил, что в Макселе рассказывали про экспедиции Макса длившиеся по много дней.

– Значит у нас есть еще немало времени, чтобы переубедить этих упрямцев. Думаю, настало время пообщаться с императором Максом лицом к лицу, – Картер скривился при слове император.

– Я пошлю за ним, – Мендоса пошел к двери.

– Пабло, – окликнул его напарник, – пусть Максу по дороге сюда организуют экскурсию.

– Экскурсию? – переспросил удивленный Мендоса.

– Ну, да, тела его убитых воинов свалены в яму, куда сбрасывают кости. Пусть увидит своими глазами, что ему не на кого надеяться. И этого гиганта на берегу пусть увидит, это нанесет хороший удар по его самолюбию. Пусть также считает, что Тиландер перешел к нам, придумаем легенду, да даже придумывать не придется, Тиландер работает с нами и в настоящий момент снимает с мели корабль.

– Он не поверит, – возразил Мендоса, наблюдая, как откровенно смеется Картер.

– Пабло, главное не в том, что он поверит, а в том, что что начнет сомневаться, и, поверь, сомнения порой куда хуже, чем явный факт. Пусть наш император, – слово «император» Картер выделил гнусавым голосом, – видит, что он один, а его трон стоял на глиняных ножках.

* * *

Поспать мне не дали: только я сомкнул глаза и провалился в сон, как проснулся от грубого удара в бок. Открыв глаза, уставился на ствол дерева с короткими сучками, образующими своеобразные перекладины. Решетка убрана, ухмыляющаяся физиономия дикаря махнула рукой:

– Вал!

Я не знал, что означает это слово, но если ствол с сучьями по разные стороны – это лестница, то мне предлагали подняться. Тело затекло от неудобного положения, немного потянувшись, постарался вернуть гибкость руками и ногам. Ухватившись за ствол руками, начинаю подъем, осторожно ставя ноги на торчащие сучья. Едва моя голова показалась над ямой, меня подхватили несколько рук и вытащили наверх, не давая шевельнуться.

Гнусно ухмыляющаяся рожа завела мои руки за спину и затянула на них такой узел, что я почувствовал боль в запястьях.

– Вале! – чем-то деревянным ощутимо больно ткнули в район поясницы, вызвал у меня невольный вскрик. Шагнув за дикарем, постарался осмотреться, чтобы определиться, где нахожусь. Это был другой конец поселения Урха, впереди и слева в двухстах метрах стояла группа скал, между которыми виднелось большое строение, напоминавшее избу. Но меня повели не туда, мой провожатый свернул направо, в сторону хижин. Мы обошли последний ряд хижин, оставляя их по левую руку, взяли немного правее, где за хижинами рос лес, до которого оставалось около двухсот метров. В этом месте почва была неровная: дорогу пересекла канава, уходящая вправо, к лесу.

Мой провожатый свернул направо, двигаясь вдоль канавы, к неприятному запаху, что усиливался по мере продвижения. Почти у самого леса канава оканчивалась довольно большим оврагом, его видимо использовали как мусорную свалку, потому что несло из оврага ужасно. Неужели меня ведут, чтобы убить и бросить труп? Это предположение казалось неверным, ведь тогда зачем держали меня в яме двое суток.

Дикарь впереди остановился, следовавшие за мной трое подошли и встали по бокам. Урха рассмеялись, и передний дикарь раздвинул кусты, росшие на краю, сделав мне знак подойти. Замешкавшись, я получил удар в спину заставивший реагировать быстрее. Подойдя к краю оврага, проследил за направлением руки дикаря, едва подавив позыв к рвоте. В глазах потемнело:

– Суки, – вырвалось у меня при виде обнаженных трупов моих людей, беспорядочно сваленных в овраге посреди нечистот и костей животных. Мои глаза лихорадочно искали труп Бера, но его, среди тех, кого можно увидеть с места на краю обрыва, не было. Урха посчитали, что я увидел достаточно, сзади меня грубо дернули за веревку из сыромятной кожи, сдавливая запястья.

Вид моих воинов, которых не захоронили, а выбросили среди нечистот, меня морально убил. Мне и самому приходилось избавляться от трупов врага, порой даже выбрасывал в море на корм рыбам. Я смотрел под ноги, не обращая внимания, куда меня ведут. Лишь услышав шум моря, поднял голову и увидел «Стрелу», ее крен на правый борт говорил, что корабль наскочил на мель. Возле нее заметил пару лодок и несколько человеческих фигур на самом корабле, но меня привели на берег не ради корабля: на песке лежали трупы моих воинов. По состоянию кожных покровов и еще не до конца высохшей крови на песке, я понял, что их гибель произошла недавно.

Лар! Я не сразу заметил мертвого гиганта, лежавшего у самой воды. Он был единственным, кого Урха не раздели. Доспехов на Ларе нет, но остались его шорты из шкуры и пропитанный кровью поддоспешник. Лар… один из первых Русов, человек, много лет оборонявший Плаж, тренировавший воинов, лежал на песке. Я почувствовал, как во мне закипает ярость: боднув головой, свалил ближайшего дикаря и постарался вцепиться ему в горло, чтобы разорвать артерии к гребанной матери.

Назад меня дернули с такой силой, что чуть не вырвали руки из плечевых суставов. Поднялись крики, и дикари, подняв, поставили меня на ноги:

– Атте! – Один из дикарей поднес к моему лицу наконечник копья, делая устрашающие гримасы.

Судя по всему, на сегодня представления закончились: меня довели до скалы, что я видел при выходе из ямы, и мы остановились. Из-за скалы вышли трое дикарей, с двумя поперечными полосами на лица нанесенных чем-то черным вроде гуталина. Дикари обменялись парой фраз, и конец моего поводка перекочевал в руки прибывшим нам навстречу.

Дверной проем каменного дома был завешен шкурой. Отогнув полог, дикарь шагнул, показывая следовать за ним. Для убедительности, если я вдруг не понял, сзади меня подтолкнули. Внутри горел костер, освещавший большую часть комнаты с двумя дверными проемами. Мы прошли в правую комнату и оказались в широком коридоре. Здесь тоже было две комнаты по разные стороны. Дикарь подошел к одной из них и что-то спросил. Голос из комнаты ему ответил, и меня подтолкнули вперед.

В комнате сидели двое мужчин: оконные проемы давали достаточно света. Паб встал с низенького предмета оказавшегося обрубком ствола:

– Макс, добро пожаловать, это мой друг и соратник Джон. – Мне показалось, что меня обухом ударили по голове: фраза была сказана по-английски.

– Паб, ты англичанин? – Выдавил я из себя, пытаясь понять, не сон ли это.

– Англичанин? Нет уж, увольте. Мы американцы! – Только сейчас я обратил внимание на второго мужчину: около пятидесяти лет, одет в шкуру, наброшенную на плечи. Глаза серые или темно-серые, прямой нос, волевой подбородок и грязные зубы.

На несколько секунд установилось молчание: несмотря на гамму чувств, что испытал при звуках английского языка, я внимательно рассматривал мужчину, угадав в нем лидера. Его взгляд сканировал меня с неменьшей заинтересованностью, в глазах горела ненависть и любопытство.

– Зачем вы убили моих людей? Вы вообще знаете, где мы находимся, в каком времени? Какую опасность мы представляли, что вы так подло, вкравшись в доверие, убили невиновных?

Я спрашивал, а за долю секунды в голове все стало на свои места: Паб оказался лазутчиком, он и двое его людей, демонстрируя доброжелательность, усыпили нашу бдительность, выждали целых три месяца, чтобы завлечь нас в ловушку. А этот «Джон», наверное, и есть тот самый главный «сванга», незримое присутствие которого угадывалось не раз.

– Макс, я ведь могу вас называть Макс или надо говорить товарищ Макс? – мужчина, которого Паб назвал Джоном явно издевался. Я хотел нагрубить, но понял, что меня специально выводят из равновесия. Ладно, посмотрим, чья возьмет:

– Конечно, слово товарищ не обязательно, оно подразумевает дружбу и честность, вашу дружбу и честность мы успели почувствовать, – мне даже удалось придать голосу равнодушие.

Мой собеседник проигнорировал мои слова:

– Какова ваша цель, Макс? С какой целью вы оказались здесь? Каким образом? Где ваши товарищи? – Американец вошел в раж, казалось, еще чуть-чуть и он предложит сотрудничать с американским правосудием. Я молча выслушал все вопросы, отвечать на них после хамского отношения к моим убитым людям было ниже моего достоинства. Я еще мог понять, что нас завлекли в ловушку, это укладывалось в рамки взаимоотношений для устранения конкурента, но не похоронить павших… Тем более, как оказалось, что за всем этим стояли современные люди, возможно, даже одного временного промежутка со мной.

– Он не будет отвечать, Джон, может, ты сходишь к Ихе, а мы с Максом поболтаем, – подал голос Паб. – Джон хотел возразить, но потом махнул рукой:

– Попробуй, если не заговорит, у меня есть убедительные методы, – оставив нас вдвоем он вышел из комнаты.

– Макс, – подал голос Паб, но замолк, потому что я обрушился на него, выпуская накопившийся гнев.

– Заткнись мразь! Ты ел мой хлеб, пользовался моим гостеприимством, втерся в доверие и привел меня в ловушку. Я спрошу с тебя за каждого из убитых воинов, – связанные за спиной руки не помешали мне нанести удар головой. Паб даже не попытался уклониться, стоически зажимая нос, из которого закапала кровь. Я хотел повторить удар, но поскользнулся и грохнулся на глиняный пол, почувствовав, как правое плечо пронзила боль.

– Я заслужил все, что ты сказал. Но дай мне пять минут, ты должен кое-что знать, прежде чем отказываться от разговора.

– Пошел ты, мразь мексиканская! – Я угадал, Паб дернулся, словно от удара. От его несчастной физиономии у меня потеплело на душе, на минуту даже забыл, где нахожусь. Но Паб оказался тертым калачом, проглотив обиду, он помог мне встать на ноги. Кровь еще капала из разбитого носа, надеюсь, я нему его сломал. У меня у самого после удара немного побаливал лоб.

– Макс, послушай, у нас мало времени, я хочу тебе помочь! – Ему все-таки удалось завладеть моим вниманием. Любая помощь в моем положении придется кстати, неизвестно, когда вернется Бер с подмогой.

– Макс, твои воины убиты, корабль захвачен. Пройдет месяц, прежде чем тебя хватятся. За это время Картер тебя убьет, если ты не согласишься на его условия. – Паб замолчал, убедившись, что нос перестал кровить, продолжил: – Я не знал, что все так кончится, изначальный план был не такой. – Увидев, что я открыл рот, Паб замахал руками, – не перебивай меня, выслушай. Когда ваш корабль впервые вошел в бухту, мы не знали: вы враги или друзья. У Джона возник план втереться к вам в доверие и все разузнать. Поэтому с тобой кроме Река и Гуна поехал я, так как практически неотличим от людей Урха.

– Людей? Скажи нелюдей, – не удержался я от реплики.

Паб продолжил, не обратив внимание на мои слова:

– Я увидел, что вы все вместе построили город, у вас есть школа, лесопилка, другие производства. Именно поэтому я хотел вернуться обратно скорей, чтобы Джон узнал, вы не враги, вы неопасны. Но Джон… – Паб скривился, – решил все сделать по-своему. Он хотел по возможности захватить Русов живыми, а тебя склонить к уступке.

– К какой уступке? – То, что говорил Паб, показалось мне правдоподобным. Это объясняло, почему я до сих пор жив.

– Джон считает тебя императором Русов, он хочет, чтобы ты уступил ему свое племя. Город, земли, все права, – подытожил Паб.

– А ключ от квартиры он не хочет, где деньги лежат?

– Что? – не понял Паб, – какой ключ?

– Мой ответ НЕТ, – четко произнес я, не поясняя про квартиру и ключ.

– Макс, – он убьет тебя. Не сразу, но убьет, – в голосе Паба слышалась искренняя жалость. Из его слов я выделил для себя главное, моё убийство в ближайшие дни откладывается, видимо, планируя убедить меня в сдаче несуществующего императорского трона.

– Макс, твоя семья, друзья, ближайшее окружение будут вольны уйти куда хотят. Разве это не лучше смерти? Поверь, он неадекватен и убьет, если окончательно поймет, что ты не уступишь.

– Знаешь, Паб, видно в вашей школе совсем не учат истории русских, – я сделал паузу, – монголы, литовцы, французы и немцы тоже чего-то хотели, да потом расхотели.

– Макс, помощь не придет раньше, чем через месяц, а он столько терпеть не станет, – Паб приблизился и, осмотревшись по сторонам, тихо шепнул:

– Бер не попадет в Максель, потому что Джон подстрелил его из винтовки!

Глава 12. Бер

Не знаю почему, но я поверил Пабу: стало трудно дышать, комок подступил к горлу. Бер, мой Бер убит, я ведь слышал выстрел, перед тем как потерять сознание. Приняв это за галлюцинацию, не думал больше о звуке выстрела. Тяжелораненый Бер, со слов Паба, успел добежать до леса.

– Макс, там была кровь, очень много крови. Мы проследили его по следам крови до небольшого озерца, где он долго отлеживался, на земле остался след от его тела. Мне очень жаль тебе это говорить, но с такой кровопотерей невозможно выжить, а тем более идти за помощью.

– Рано радуетесь, твари, – зло процедил я сквозь зубы, – это вам не ваши доморощенные воины, это мой сын Бер.

– Макс, я знаю, что он необычайно ловкий и сильный. Но в полутора сутках пути есть Медвежья Долина, где огромное количество медведей. Мы дважды большим отрядом собирались исследовать земли на юг и оба раза вернулись ни с чем, потеряв воинов. Даже если случилось чудо, и Бер живым добрался до Медвежьей Долины, ему ее не пересечь.

– Почему? – тупо уставился я на Паба.

– Речка пересекает долину с запада, впадая в море. Эти медведи питаются рыбой, оба раза мы доходили до самой речки, но там вплоть до самого горизонта медведи. И их там очень много, стоило нам дойти до реки, как медведи сразу набрасывались на нас, – если Паб врал, то делал это искусно. Словно уловив мои сомнения, собеседник улыбнулся, – я не вру Макс, мы даже не стали искать Бера, зная, что ему не пройти через эту долину, если он чудом и смог дойти до нее.

– Я тебе не верю, ты солгал единожды, значит, можешь соврать еще раз.

Паб выглянул в дверной проем и, убедившись, что нас не слушают, вернулся:

– Макс, это я сбросил тебе шкуру и воду в яму. Если Джон узнает, что я это сделал, убьет не раздумывая, он просто псих. Если ты мне не веришь, скажи ему, что я это сделал, и сам увидишь, что произойдет. Но после моей смерти у тебя здесь не будет друга.

– Ты мне не друг, ты упустил эту возможность, когда предал доверившегося тебе, – уже без злости возразил я Пабу, внутренне понимая, что он мой единственный шанс. – Тиландер убит?

– Джон скажет тебе, что убит, чтобы поколебать твою решимость, но он жив. Джон предлагал ему перейти на его сторону, но Тиландер отказался. И даже после пыток Герман остался тебе верен, не согласившись перейти на сторону Джона. – Снаружи послышался шум, Паб отпрянул от меня, сказав: – Помни, о чем я тебе говорил. Тяни время!

В комнату вошел Джон, окинув взглядом меня, спросил, обращаясь к Пабу:

– Как успехи?

– Есть понимание, что ситуация безвыходная, просто ему необходимо осознать все это, – немного уклончиво ответил Паб, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Макс, твое положение безнадежно. В этой ситуации я предлагаю сохранить жизнь тебе, твоей семье и близким друзьям. От тебя всего лишь требуется оказать мне содействие, чтобы твое племя признало меня своим «сванга». Все остальное я сделаю сам. Я могу обойтись и без твоего участия, но ты можешь предотвратить большое кровопролитие.

– Пригласишь их в гости, и предложишь дружбу, чтобы ночью вероломно напасть? – несмотря на предупреждения Паба мне хотелось позлить этого психа. Но мои слова его скорее обрадовали:

– Это тактика войны, а на войне все средства хороши. Уверен, что ты тоже не розами устилал свой путь пока шел наверх, объединяя разные племена. Насколько я понял Пабло, твои Русы – это разноплеменной сброд, есть даже людоеды.

– Людоеды? – я удивленно посмотрел на Паба, чье настоящее имя выдал собеседник увлекшись разговором.

– Санчо, – коротко пояснил Пабло, делая равнодушный вид.

– Санчо не людоед, он неандерталец, – вот кого мне сейчас не хватало, может, он своим шестым чувством смог бы уловить западню…

– Это неважно, – отмахнулся Джон, – гораздо важнее то, что никто тебе не придет на помощь. Если мы задержимся со сменой власти, твой сброд может разбежаться к этому времени. – Он шагал по комнате печатая шаг. Улучив момент, когда Джон дошел до стены, Пабло сделал знак «соглашайся».

– Мне нужно подумать, – медленно, словно раздумывая, произнес я, уловив, как блеснули глаза Джона.

– Конечно, – добродушно согласился «сванга» и, решив добить меня, добавил, – твой гонец не дойдет до города, чтобы привести помощь. Я убил его, но, знай я, что он тебе так дорог, постарался бы сохранить ему жизнь.

– Бер мертв? – мне удалось показать крайнее негодование, изумление и горечь.

– Да, – кивнул Джон, – я подстрелил его из винтовки, а мои воины добили его копьями. Так, Пабло?

– Именно так, его труп сбросили в овраг с вместе с другими, – хладнокровно, словно именно так и произошло, подтвердил Пабло. Словами, что труп был сброшен в овраг, Пабло явно хотел показать ложь Джо, которого версия с оврагом очень обрадовала.

– У нас нет возможности всех похоронить, вот и пришлось их сбрасывать в овраг, – подвел он итог своей лжи.

– Где гарантии, что после так называемой «передачи власти» я и члены моей семьи останутся жить? – Я решил сыграть комедию до конца.

– Мое слово, – Джон остановился, выпятив грудь, – я всегда держу свое слово.

– Этого мало, и у меня нет доверия, – сейчас я был искренен, ни на секунду не поверил в его слово и гарантии.

– Так ты согласен? – Джон воспринял мои слова за готовность торговаться.

– Учитывая обстоятельства, я склонен думать, что у меня нет другого выхода, – сделав сокрушенное лицо, продолжил, – но пока я не продумаю вариант безопасной передачи власти гарантирующей мне и моей семье иммунитет, разговор придется отложить.

– У тебя пара дней, придумай то, что тебя удовлетворит. Я не намерен ждать месяц, пока за тобой придет помощь, и придется пролить кровь. У нас есть автоматические винтовки и достаточно патронов, чтобы решить любую проблему, но я желаю мирного разрешения этой ситуации. А пока, чтобы ты видел и понимал, что я умею ценить уступки, тебе будут давать воду и шкуру, чтобы ты мог укрыться в яме.

– Я остаюсь в яме? – вопрос сам по себе сорвался с губ.

– Да, пока я не пойму, что ты не пытаешься меня обмануть. Пабло, проследи, чтобы нашему гостю давали еду, питье и шкуру, потому что ночи уже холодные.

Обратно в яму меня вели все те же дикари, что привели сюда. Спускаться вниз пришлось по стволу дерева. Руки перед спуском развязали, сверху скинули бурдюк с водой и шкуру, очень похожие на те, что ранее скинул Пабло. Решетка вернулась на место, и шаги стихли, оставляя меня в одиночестве. Правда одиночество длилось недолго: сверху показалась физиономия, спустившая на веревке солидный кусок мяса и жесткую ячменную лепешку. Джон решил показать, что держит свое слово.