Текст книги "Прометей: каменный век (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Среди вещей, что я взял со станции, был металлический цилиндр, снятый с аппарата в лабораторном модуле. Цилиндр одевался сверху, полностью закрывая небольшой, крайне светочувствительный аппарат и двумя защелками, типа замков на чемоданах, стягивал металлический обруч, охватывая намертво его в самом низу. Перевёрнутый, он вполне мог служить котелком, было бы что в нем варить.

Нужду справил прямо в море, удивляясь при этом, что сходить по большому нет желания уже вторые сутки. После сна чувствовал себя немного лучше, шоколадный батончик съел уже через силу, но мне нужна была энергия для скорейшего восстановления. Засыпая, слышал, как не очень далеко трубит слон. Попытался понять, это во сне или наяву, но уснул не разобравшись.

Утром мышцы болели, но уже не так интенсивно. Люк на ночь не закрывал. Удивило отсутствие комаров и мошкары, я думал, они-то могут любые изменения климата перенести.

Море снова отступило. Кряхтя, я спустился по веревочной лестнице, закрепленной внутри, на ночь предусмотрительно убираемой.

Палатка была нетронута, следов животных не было. Сходил к ручью, напился, затем помылся по пояс. Была мысль поплавать в море, но не зная, что там могло появиться за пару тысяч лет, воздержался.

После завтрака переносил вещи в палатке. Несмотря на внушительный объем, палатка довольно быстро стала напоминать забитый вещевой склад, пришлось инструменты и часть утвари оставить снаружи. Когда уже почти все вытащил из капсулы, снова полез под противоперегрузочное кресло, и рука опять наткнулась на пластиковую поверхность ящика.

Осторожно вытащил и чуть не обомлел. Это был второй кейс, близнец вчерашнего, и такой же тяжелый. Открыл и чуть не закричал от радости. Там поблескивал второй пистолет ТП-82. Не стал вытаскивать из кейса его содержимое, оно мне уже было знакомо. Уже их любопытства полез под третье – пусто. Под последним, четвертым креслом пальцы снова не нашли ничего.

Находка второго кейса давала второй пистолет с небольшим запасом патронов и второй мачете. Мачете я обрадовался больше, чем пистолету, его ждала повседневная работа, теперь можно было не дрожать, что одно может сломаться, было запасное. Теперь количество патронов, с учетом второго кейса, стало довольно солидным: одних пулевых стало под полсотни, количество патронов с дробью – сорок, не считая двадцатки сигнальных. При разумном подходе лет десять можно не думать о защите от хищников. В конце концов, не ходят они стаями, ежедневно охотясь на единственного человека на планете? Разминемся как-нибудь.

Больше интересных находок не было, «рояли» на этом закончились и не было никакого шанса, что встретятся еще на обезлюдевшей планете. Обязательно проведу ревизию всего своего инвентаря и предметов обихода, чтобы знать, чем я располагаю.

Амортизационные подушки с капсулы я решил тоже выдрать, из них можно было сделать великолепный матрас, но сделать это я решил через пару дней, работа требовала больших физических усилий. Надо будет их испытать на предмет плавучести, может, удастся сделать плавсредство, но все это потом, когда немного освоюсь.

Захватив с собой кейс, я закрыл люк на капсуле и направился к своей палатке и вещам, чтобы все рассортировать и провести инвентаризацию.

Глава 5. Разведка и первая ночь на Земле

Остановившись перед палаткой, я принимал соломоново решение: провести сначала инвентаризацию или сходить в разведку. Любопытство победило. Опоясавшись самодельным матерчатым ремнем, я прицепил заряженный пистолет, который ощутимо оттягивал пояс. Надо в дальнейшем придумать систему портупеи из кожи или из тросика, что имелся в наличии.

Мачете я взял в правую руку, в левой пришлось нести бутылку с водой. До ближайших кустарников дошел быстро, только пара ящериц прошелестела в траве. Кустарник представлял из себя неизвестное мне растение, высотой в районе двух метров с колючими шипами, продираться по нему было самоубийством: тесно переплетенные ветви создавали непролазную путаницу.

По обе стороны бухты к самому морю спускались каменные гряды: по подножию левой в море впадал ручеек, вода которого мне так понравилась. Решил пойти дальше по правой гряде, чтобы лучше изучить границы своих владений.

Правая гряда была чуть ниже левой и более пологая. Помогая руками, поднялся на нее и двинулся в сторону леса, видневшегося неподалеку. Гряда становилась круче, идти по ней становилось труднее. Группа деревьев оказалась лишь небольшой рощицей, не более ста метров в длину. Рощица заканчивалась довольно крутым обрывом.

Я остановился, зачарованный увиденным: обрыв заканчивался на глубине примерно двадцати метров, а внизу, насколько хватало глаз, раскинулось море травы, среди которой бродили стада животных. Ближе всех ко мне оказались буйволы. Стадо голов на триста бурым пятном выделялось на фоне зеленой сочной травы. До ближайшего животного было меньше ста метров. Это была самка, которую терроризировал теленок, требуя кормежки. На расстоянии нескольких сот метров паслись антилопы, порода которых для меня определялась как «съедобные».

Правая гряда, по которой я прошел до самого обрыва, уходила вниз, при известной сноровке по ней можно довольно легко спуститься и подняться. Левая гряда, вдоль которой тек ручеек, наоборот, расширялась и продолжалась дальше. Резко забирая в сторону и увеличиваясь в высоту, она становилась частью горной гряды, которая километров через пятнадцать образовывала горный массив. Верхушка отдельных пиков была покрыта снежной шапкой.

На равнине, усеянной стадами пасущихся животных, виднелись островки деревьев. Довольно далеко от места, где я стоял, сверкала излучина реки, которая уходила за горный массив справа. Хищников я не увидел, да и стада паслись довольно спокойно, не проявляя беспокойства. Если бы я умел молиться, помолился бы искренне и неистово: после трудностей на МКС мне удалось приземлиться, точнее, приводниться, и волны услужливо доставили меня в уютную бухточку. Бухточка оказалось небесным даром – защищенная с двух сторон каменной грядой и являющаяся платом по отношению к равнине с задней стороны. Идеальная, достаточная для проживания средних размеров общины. Вот почему за эти три неполных дня я не видел животных, место было изолированное и труднодоступное.

Копытным, если не считать коз и туров, не подняться по гряде, а хищникам просто нет смысла, когда под боком у них несметные стада пасущихся животных. В то же время для меня спуститься и подняться по этой гряде не составит особого труда, правда, когда несколько разработаю мышцы.

Сама рощица хоть и была небольшая, но могла дать мне немало хвороста. Везде валялись сухие ветки, несколько крупных высохших деревьев лежало на земле.

Я набрал немного хвороста на обратном пути – пора разжечь костер, иначе робинзонада не совсем полная. Стараясь не потерять равновесие, по гряде я вернулся обратно. Надо будет проложить тропинку через кустарник, благо мачете у меня есть и даже два. Все время ходить по гряде опасно, если соскользну, можно поломать ногу или руку, а врачей здесь нет.

Подумав о врачах, я вспомнил про пятнышко на фотографии: был ли это костер или природное явление? В любом случае о том костре придется забыть, я слишком серьезно промахнулся при посадке, чтобы его искать. В моих часах был компас, но не зная, как изменились магнитные полюса за тысячелетия, а может, за и десятки тысяч лет, сориентироваться в новом мире по карте старого мира не получится.

Я вернулся к палатке, обливаясь потом, физические усилия все еще давались с трудом. Обычно космонавты, вернувшиеся с космоса, получали реабилитационный период от двух недель до месяца, но я не могу позволить себе такую роскошь. Сбросив вязанку хвороста рядом с палаткой, нашел аварийный запас из спасательной капсулы – водонепроницаемая, квадратная пластиковая коробка. Кроме двухдневного сублимированного запаса продуктов, а таких коробок было четыре, по числу противоперегрузочных кресел, в каждой находилась упаковка соли на тридцать грамм, по десять охотничьих спичек, рулон сухого горючего в десять таблеток.

Горючее я решил сберечь до худших времен: собрав высохшие травинки и наломав сухих веточек, я оторвал часть инструкции из кейса и чиркнул спичкой. Огонь занялся сразу, облизывая листок инструкции и начиная весело трещать на сухих веточках растопки. Подложил веточки побольше и, когда пламя стало уверенным, не боясь его погасить, покинул ветки хвороста побольше. Белый дымок потянулся вверх, напоминая запахи из прошлой жизни.

На огне, стараясь не обжечься, подогрел тушенку – кашу из перловки. Отыскав среди инвентаря, прихваченного со станции, вилку, осторожно, стараясь не обжечься, прикончил еду, запил водой из бутылки и растянулся в палатке. Полуденная сиеста. У меня нет начальников, нет отчетности, и жизнь будет зависеть от моих желаний. Продуктов, набранных с МКС, было довольно много. После той обработки, что они проходили, и в той герметичной упаковке, что они хранились, бояться, что они испортятся не имело смысла. Но мысли вернулись к свежей, натуральной еде, самой доступной едой казалась рыба.

Через полчаса я побродил по линии прилива. Сегодня вода отступила еще немного, видимо, луна убывала, надо будет посмотреть ночью, и уменьшалась сила прилива. Лески и крючка у меня не было, решил попробовать острогу, которую примерно за час сделал из вчерашней палки, максимально заострив конец с помощью мачете. Подкинул немного хвороста в костер и обжег острие.

Зайдя в воду по колено, терпеливо ждал рыбу: мелкие рыбешки смело сновали вокруг. Простояв полчаса, уже не надеялся на добычу, когда заметил довольно крупную рыбу в метре от себя.

Отведя руку назад, напряженно жду: рыба вильнула хвостом и, лениво разворачиваясь, подставилась под удар. Я промахнулся, лишь краем задев темную спинку. Второго шанса она мне не дала, исчезнув в глубине.

Надо будет сделать что-то типа вил или трезубца, тогда шанс нанизать рыбу на острие значительно возрастет.

Вернувшись, я стал сортировать свое имущество: одежда отправлялась в палатку, где уже свое место занял кейс со вторым пистолетом и мачете, и пустой кейс из-под первого, который пригодится по хозяйству. Часть утвари, свой импровизированный котелок, несколько пластиковых тарелок, две пластиковые кружки и вилку, столовый нож из нержавейки я оставил в тамбуре. Надо будет соорудить стол, чтобы посуда не валялась на земле.

Весь инструмент, а также барашковые винты, несколько карабинов, две бухты тонкого крепкого троса длиной по пятьдесят метров оставил снаружи. Кроме кроссовок на ногах, у меня была запасная пара и две пары мягких домашних тапочек, нечто среднее между обувью борцов – борцовками и обувью балерин – пуантами, специально сделанных для передвижения внутри станции. Они как чулок надевались на ноги, плотно обхватывая лодыжки, материал был очень мягкий, но невероятно износостойкий, все же нанотехнологии.

Из одежды было пять пар трусов и маек, спортивный костюм, хлопковый пижамный костюм, две пары, в котором обычно спали, и два толстых флисовых костюма, одеваемых под скафандры, несколько пар носков, носовые платки. Погода здесь стояла очень теплая, но в то же время не душная.

Смотрим, что еще захватил с МКС: записной блокнот, специальная ручка для космоса и два карандаша. Два тюбика зубной пасты, два куска мыла. Мыло использовалось для обработки шлюзовых поверхностей, для гигиены был ультразвуковой очиститель, который на МКС и остался.

Еще оставался запас сублимированной пищи в капсуле, и можно было разобрать внутренние компоненты капсулы, жаль, что кресло не вытащить. А разобрать и собрать его моими силами и с моими умениями вряд ли получится.

Изнутри кабина была обита очень плотной крепкой тканью. Вместе с амортизаторными подушками, она мне очень пригодится в дальнейшем.

Теперь стоило подумать, как жить дальше: мясо у меня под боком гуляет. Только стреляй. Но без умения его хранить – это просто бессмысленное убийство. Океан также под носом, надо только научиться ловить рыбу. Несколько мелких рыбешек лежало на песке. Не успели уйти с прошлым отливом. «А что, если выкопать яму, чтобы в ней осталась рыба во время отлива?» – мысль показалась здравой. Завтра попробую.

Часа два провозился в капсуле, отдирая при помощи мачете обивку и подушки. Работа шла медленно, ткань была такой прочной, что мачете приходилось использовать все время. Упаковки с продуктами питания мешали принять устойчивое положения, корячась на креслах. Сумел освободить больше трети материала и немного подушек, которых могло хватить на один импровизированный матрас.

Вода еще не отступила от капсулы, мочить будущий матрас не стал, вернусь ночью за ним. По пояс в воде попер на берег, костер погас, но угли были еще горячие, раздул их. Взяв мачете в руки, подошел к чаще кустарников, настоящая «путанка» наподобие той, которую пускают по периметру в тюремных лагерях или режимных объектах. Вначале думал, что имея мачете, быстро справлюсь, но реальность оказалась куда хуже: ветки амортизировали, цеплялись за одежду, несколько раз оцарапал руку до крови. Результат был малоутешительный, три куста никак нельзя было назвать победой.

Вначале хотел бросить их в огонь, но растения были сырыми, с мощными шипами. Ко мне пришла идея получше.

Если огородить пространство вокруг палатки такой защитой, то можно не беспокоиться о непрошенных гостях. Еще два часа махал мачете, исходя потом: около десятка кустов было срублено, тропа шириной в метра полтора и глубиной около пяти появилась в чаще.

Начинало вечереть, и я снова разогрел себе кашу с тушенкой. Очень хотелось чая или кофе, но с их отсутствием придется мириться, если случайно не найду среди местной флоры.

Разомлевший после еды, я попытался определить, где могу находиться территориально. На ум приходило несколько вариантов: я точно промахнулся мимо Франции, но с учетом траектории движения станции, попасть в Атлантический океан не мог. То, что это – Средиземное море, практически нет сомнений, а вот в какой стороне меня прибило, в какую сторону были волны и ветер? Стороны света определить – пара пустяков. А если ты знаешь, где находишься, то и карту мира несложно представить.

У меня часы работали, и они были настроены по московскому времени, завтра в полдень постараюсь определить примерную долготу. А сегодня ночью смогу узнать широту, если не будет туч. Еще в шестом классе, читая Жюль Верна и его «Таинственный остров», я повторил действия инженера, который подручными средствами определил свои координаты. Широта в Северном полушарии определяется очень просто: высота Полярной Звезды над горизонтом в градусах примерно соответствует широте местности в месте наблюдения. Сомнений, что я в северных широтах, не было никаких: никакими тропиками и субтропиками не пахло ни по растительности, ни по температуре воздуха.

Ночь пришла, и вскоре я без труда отыскал искомую звезду. Мысленно нарисовав острый угол, провел воображаемую линию на Полярную Звезду, получалось примерно нижняя треть, возможно, чуть выше. Хорошо, примем для сведения, что ориентировочная широта местности от 30 до 35 градусов северной широты. Если ориентироваться по Средиземному морю, это широта части Италии, Испании, островов в Эгейском море, Кипра, Турции, Сирии и Израиля. Возможно, что эти координаты также затрагивают часть Африканского побережья.

Проведя два года в Центре подготовки космонавтом и два месяца на орбите, где на дисплее двадцать четыре часа в сутки отражается карта планеты и систематически на нее ставятся индикаторы траектории станции, трудно было не запомнить карту по координатам.

Начался отлив, вода уходила, обнажая дно, вслед отступающей волне убегали маленькие крабы. Изрядно помучавшись, я поймал около десятка, набирая их в свою «кастрюльку». Немного набрал воды, чтобы не передохли раньше времени, и поставил рядом с потухшим костром. Необходимо было придумать, как добывать огонь, зажигалки у меня не было, запас охотничьих спичек ограничен, добывать огонь трением заведомо гиблая затея: наши предки к этому умению пришли тысячами лет, подбирая разные виды древесины.

Завтра надо поискать на каменных осыпях, что ограждают мою бухту разные камни, может, найду сочетание, дающее искру. Вот если у меня была бы пара лишних часов, то, как герой Жюля Верна, Я сделал бы увеличительное стекло, слепив стекла глиной и залив их водой. Стоп, какой я идиот в самом деле! У меня есть капсула, которая, по сути, космический корабль, в котором есть встроенные камеры, а камера всегда имеет линзу. Если бы не глубокая ночь, то прямо сейчас полез бы на капсулу, искать и разбирать камеру.

На ночь устроился в палатке на подушках, выдранных из капсулы. Это было блаженство, вытянуть ноги и спать, не боясь, что провалишься межу креслами. Позавтракав спецпайком космонавтов, сбегал к капсуле: снаружи ничего не нашел даже обойдя три раза. Внутри, рядом с дисплеем для вывода данных телеметрии и других показателей, прямо у стены была небольшая трубка с мягким наглазником. Видимость была плохая, но часть моря было видно. Высокие температуры при прохождении атмосферы наложили копоть или просто испортили линзу. В сердцах я схватился за трубку и дернул: под обшивкой, которую я еще не успел снять, явно прослеживалось движение.

Что это? Подогреваемый любопытством, освободил часть обшивки. Сегодня работа давалась легче, чем вчера. Трубка, согнувшись под углом девяносто градусов, шла в самый верх капсулы. «Принцип перископа» – мысль не успела еще до конца сформироваться, когда начал расшатывать трубу. Алюминиевая труба подалась, и через пять минут я смог ее разворотить, перекрутив в месте ее входа в купол капсулы. С куском трубы диаметром около пяти сантиметров помчался на берег.

При помощи инструментов, сорвав кожу с большого пальца левой руки, развернул алюминий. Все мои старания были вознаграждены. Примерно в середине трубы, установленное в специальный паз, блеснуло небольшое двояковыпуклое стекло. Линза! Теперь я был готов покорить этот новый старый мир!

На моих часах было около двенадцати, я чуть не пропустил время полудня, а мне нужно определить долготу. На песке воткнул сухой прутик, и второй – к концу отбрасываемой тени.

Через полчаса тень заметно укоротилась, переставил вторую палочку, и так пришлось переставить три раза, пока тень не стала снова удлиняться.

Значит, полдень здесь приходился на тринадцать часов по московскому времени. Разница в час. Москва лежит на тридцать седьмой восточной долготе. Разница в один часовой пояс это пятнадцать градусов градусов. Делаем погрешность на то, что еще весна и измерения тоже могут быть неточными, как и время определения полудня. Суммируем: я нахожусь примерно между 33 и 38 градусами северной широты и между 23 и 28 градусами восточной долготы. На ум сразу пришли Кипр, Родос и более вероятное юго-восточное побережье бывшей Турции. Единственное, что смущало, это цвет и прозрачность воды. Дно было видно в мельчайших деталях.

Глава 6. Первая рыбалка и проблема соли

Определив примерные координаты, перевел стрелки на час назад, чтобы световой день соответствовал цифровой разбивке на часах. Прилив начинался, надо было спешить. Ускоренными темпами рыл продолговатую яму в песке, возводя бруствер со стороны наступающей воды. Вода, конечно, его размоет, оставалась надежда, что не до конца. Когда вода подобралась ко мне, у меня была готова неплохая яма в песке для рыб, которые зазеваются во время отлива. Около тридцати сантиметров в глубину и почти в метр ширину, больше двух метров в длину. Теперь только оставалось ждать отлива и подобрать улов, если он будет.

Желание отведать свежего мяса я переборол, отложив охоту на потом, жалко было убивать огромное животное, чтобы съесть пару кусочков. В любом случае мне надо было решать проблему добычи соли, чтобы солить пищу, солить рыбу и удлинить срок сохранности и того и другого. Соли в морской воде предостаточно, самый лёгкий способ ее получения в моей ситуации – это выпаривание. Процесс, конечно, трудоемкий, требует постоянного огня, но ждать, пока образуются солончаки, я не мог в силу ограниченности срока жизни человека.

Снова по каменной насыпи сходил в рощу, чтобы срубить стойки-рогатины для своего «котелка», перекладину можно было выбрать среди инструментов. Нашел молодую поросль и срубил две. Обрубив место разветвления, получил рогульки. Конечно, сразу в голову пришла идея с луком, но даже когда читал книги про попаданцев, которые на коленке мастерили луки и стреляли насмерть за сто метров, в душе смеялся. Конечно, можно смастерить пародию на лук, даже добиться бреющего полета метров на семьдесят.

Но, где взять наконечники, как сделать правильно оперение и как добиться убойности от лука? Жаль, что рядом сейчас нет этих горе-писателей, посмотрел бы я на творение их рук.

Лук был творением тысяч лет, прежде чем стал смертельным оружием: знания и секреты передавались по наследству. Луки, как реальное оружие, стали таковыми после многих сотен лет проб и ошибок. Сотворить такое мне не под силу, это факт. Другое дело – дротик или копье, это куда реальнее.

Вбив опоры для костра, сходил и принес полкотелка морской воды, повесил котел, разжег огонь, используя линзу. Не так быстро, как спичкой, но несколько минут спустя сухая береста занялась, и я подложил немного хвороста. Буду доливать воду по мере выпаривания.

Снова начал рубить кустарник. Сегодня работа шла лучше, я начал привыкать к силе тяжести планеты, и учитывать вчерашние ошибки. Срубленные шиповатые кусты выкладывал вокруг палатки на отдалении, чтобы оставить внутри необходимую площадь передвижения.

Когда почувствовал, что голод стал настойчив, перекусил, до этого доливал воду в котелок и подбрасывал хворост, который принес во время рубки рогулек. За хворостом пришлось сходить еще раз, он таял стремительно. Ближе к вечеру мне удалось прорубить коридор в чаще на две трети ширины, завтра тропа будет готова, и поход за хворостом станет легкой прогулкой.

В котелке уже выпаривалась шестая порция воды, и я решил на сегодня прекратить, чтобы посмотреть, что получилось. Ужинал при свете угасающего костра. Отлив еще не начинался, но ждать оставалось недолго. Что удивительно, комаров не было. Или они вымерли, или просто место без живности их не привлекало. Думая том, как сохранить мясо и рыбу, пришел к выводу, что надо его вялить или, проще говоря, сушить на солнце. Кабеля у меня с избытком, надо просто развесить куски мяса и рыбы, натерев его солью, чтобы избежать гниения.

Начался отлив. В нетерпении подошел к своей ловушке, уровень воды был еще высок, и испуганная рыба могла просто уплыть. Через час море отступило на три метра, и граница воды была лишь на два метра ближе моей ловушки. Решил немного подождать. Через полчаса стало слышно, что рыба в ловушке есть, бруствер, воздвигнутый мной из песка, размыло серьезно, но оставшаяся часть не давала двум рыбинам уплыть в море.

Мощные удары хвостами не помогли рыбам, еще через полчаса я стал рыбаком, поймавшим две неизвестные мне рыбы в локоть длиной. Одна была хищная, ее пасть усеивали мелкие острые зубы, вторая внешне была похожа на скумбрию, только смущало наличие чешуи. Оставил их в ловушке – деваться им было некуда, вода из ловушки почти вся всосалась и ушла, сгладив бруствер и края.

Было поздно, усталость сильно давила, пришлось отложить разделку на завтра. В котелке еще оставалась часть не выпаренной воды, я вылил ее и поставил на еще теплые угли: завтра соскребу и узнаю, сколько неочищенной соли получил.

Утром проснулся рано. Это становилось уже нормой, в дикой природе нельзя щелкать клювом.

Бегу к своей вчерашней добыче, обе рыбины на месте. Теперь при свете дня могу почти уверенно сказать, что одна из них – скумбрия, только почему на ней есть чешуйки? Не сплошь, но брюшко прикрывают солидно. Вторая – точно хищная рыба, даже не знаю, можно ли ее принимать в пищу. Со скумбрией возвращаюсь к палатке, где вскрываю ей брюшко, пальцами вытаскиваю внутренности. Скоблю мачете, снимаю чешую, отрезаю плавники и голову. В ручье тщательно промываю и возвращаюсь.

Отложив рыбу, беру котелок: примерно до середины по стенкам котелка и на дне кристаллообразная накипь светло-серого цвета. Пробую кристалл на вкус – соль, только совсем немного горчит. Ушками гайки, выбранной среди инструментов, долго и кропотливо скоблю стенки и дно котелка. Отставшие кристаллы ссыпаю в консервную банку из-под каши с мясом. Получилась почти полная банка. Банка вмещает двести пятьдесят граммов каши, соль, наверное, плотнее. Буду считать, что банка – это двести пятьдесят граммов соли, чтобы удобнее было считать. Вместе с моим запасом соли из НЗ капсулы это около четырехсот граммов.

Хотя соль называют «белой смертью», отсутствие ее в рационе еще хуже, начиная от проблем работы сердца, заканчивая возможным обезвоживанием при кишечных отравлениях.

Бегу к ручью, прополаскиваю котелок, все равно на стенках осталась соль, не хотелось бы пересолить первый рыбный суп или, скорее, отварную рыбу. Рыбу приходится разделить на три части, чтобы поместилась и могла хорошо провариться. Через полчаса вытаскиваю первый кусок рыбы на пластиковую тарелку: от нее идет божественный запах и пар, дразнящий ноздри. Не дожидаясь остывания, обжигаясь, глотаю кусок за куском. Ничего вкуснее в своей жизни не ел.

Скумбрия очень жирная, несмотря на весну, обычно жир рыба набирает ближе к осени. Толстый слой темного, жирного мяса вдоль хребта. «Вот тебе и омега-3», – крутится в голове, будет профилактика атеросклероза.

Второй кусок последовал за первым, рыба немного пересолена, но есть можно. Доел, уже чувствуя, что насытился дальше некуда. Третью часть оставил на обед. Сходил к ловушке, притащил вторую рыбу. Эту попробую вялить, съем кусочек, когда провялится, по ощущением организма на второй день будет ясно, опасна или нет.

Выпотрошил ее, долго мучился с чешуей. Похожая на крупные роговые пластинки она не желала удаляться. Плюнул на это дело, промыл ее и смазал в соли. Вставил распорки, чтобы боковинки не соприкасались и лучше вентилировались. За неимением иного места подвесил в тамбуре палатки.

Затем снова приступил к рубке коридора среди кустарников. Закончил в обед, руки болели, мачете пришлось попеременно перекладывать из руки в руку. Теперь у меня был прямой коридор в рощицу шириной в метр. Срубленных кустарников не хватило, чтобы полностью закрыть периметр вокруг моего жилища, пришлось дорубить несколько кустов. Оставил проход, который решил на ночь закрывать большим кустом, для удобства очистил его нижнюю часть от шипов, чтобы не ранить руки. Теперь я чувствовал себя в большей безопасности, чем раньше, вряд ли хищник поднимется по узкой гряде, чтобы, пройдя по коридору, напасть на человека за изгородью из смертоносных колючек. В конце концов, звери не люди, они убивают лишь для пропитания, а не для забавы.

Вспомнив о людях, погрустнел. Где они теперь, на какой планете устроились? Что стало с моими родителями, друзьями, с теми, кого я знал? Они, конечно, умерли очень давно, но как они прожили, как перенесли мои родители информацию об исчезновении МКС с орбиты? Были ли поиски? Ведь все средства телеметрии просто не поняли, что произошло. В ЦУПе и в Хьюстоне, наверное, решили, что станция распылилась на атомы, но причину так не смогли установить.

Чуть позже надо сходить за хворостом, набрать побольше, чтобы продолжить выпаривание соли и присмотреть себе копья. Пожалуй, сделаю пару штук и пару дротиков. Но без стального наконечника – это так себе оружие. Металл у меня был, в избытке, даже такого качества, который никому из попаданцев не снился. Одна капсула – это, пожалуй, несколько тонн высоколегированной стали с титаном, с секретным добавками, выдерживающей столкновение с камнями в космосе на скорости восемьдесят тысяч километров в час. Только переплавить его было нереально.

Это в книгах легко сооружают доморощенную кузницу – и через пару дней у героя булатные ножи, превосходящие по параметрам лучшие ножи современного мира. Получить температуру, способную плавить металл в полевых условиях – это из области фантастики.

Надо искать другой вариант. Конечно, можно обжечь острия копий и дротиков или попробовать насадить острый камень, но все это до первого удара. Потом острие или затупится, или просто отлетит. Обычной дубинкой много не повоюешь против крупного зверя. Вот хоть убейте меня, не верю, что древние охотники копьями убивали мамонтов. Они ему кожу проткнуть не смогут, не то что нанести серьезную рану.

Эти палеонтологи тоже хороши, вешают лапшу людям, свидетели их вранья давно почили, вот и несут всякую чушь. Про одного даже читал, что черепа современных людей состаривал, удалял пару фрагментов и выдавал за доисторические. Но, с развитием технологий, его ложь всплыла.

Я вытащил мачете, проверил остроту режущей кромки, на палец. Острая, сколов и замятин нет. То, что делалось в СССР, делалось на совесть, а отношение к космической отрасли было чуть ли не благоговейное.

Надо выпарить побольше соли и сходить на охоту: как представил себе скворчащее на сковороде мясо, так слюнки потекли. В роли сковороды мог выступить мой котелок с его идеально плоским дном, надо просто немного жира растопить – и жарь себе в удовольствие.

Удивительно, как много новых навыков у меня появилось, никогда не готовил, а уже как заправский повар рассуждаю. Голода не было, но я решил съесть оставшийся кусок рыбы. Пообедав, немного углубил вчерашнюю ловушку, снова подняв бруствер из песка.

В капсуле продолжил работу по сдиранию обшивки, материал очень плотный, думаю, не раз еще пригодится. Панель дисплея мешала работать, с большим трудом вырвал ее. В стене от нее тянулся вниз провод, скрываясь в полу, с трудом смог протащить туда руку, ощупал что-то угловатое и теплое. Аккумулятор? Скорее всего, именно он там и находится, капсула не снабжена солнечными панелями, но что-то же питало дисплей. Его надо вытащить, там есть кислота и свинец, если подумать, им можно найти применение.

Когда вылез наверх, вода уже дошла до моей ловушки. Снова пришлось топать по колено в воде. Сила прилива ослабевала. Наверное, это было связано с убывающей луной, потерявшей четверть диска. До ужина сделал три ходки за хворостом, во время третьей ходки собирал его ближе к каменной гряде, у подножья которого тек ручей. Мне показалось, что среди каменных глыб есть дыра. Но лезть наверх с хворостом не хотелось, а бросать такую кучу и собирать заново – лень. Решил завтра вернуться и проверить.