Текст книги "Сгореть быстрее звезды (СИ)"

Автор книги: Иванна Кострико

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8. Гарц Обренович

Асель умчался на задержание, а они с Эдом пошли в бар. Надо было разобраться в том, что происходит и расставить все точки. Впервые за весь период дружбы, в их отношениях появилась трещина. И черт бы его побрал, виновата в этом была женщина. Они с Эдом и Аселем вместе уже бездну лет. Их дружба зародилась еще в военном училище для трудных подростков, потом была академия, служба в спецподразделении Космической разведки. И никогда между ними никто не мог встать. Если эти два оборотня еще и могли сцепится между собой, то с ним никогда. Он всегда был между ними. Примеряя их и успокаивая животную сущность. Даже в бой они шли в определенном порядке. Асель всегда был справа, а Эд прикрывал левое плечо. А здесь? Гарц умом понимал, что эту ситуацию сейчас спровоцировал он. Эд давно уже показал, что девушка ему нравится. Это было видно невооружённым глазом. Как он на неё смотрел, как вставал рядом с ней непроизвольно закрывая её своим телом от ветра. Притащил этот чертов букет, только что бы она начала как-то реагировать на этот мир. И вот сейчас этот поцелуй. Дернуло её показать на Эде, как все было. И вот что ему, Гарцу сейчас делать. Не может он её отдать даже лучшему другу. Она как тот огонек, который залили, и только маленькая искорка еще еле-еле светится среди мокрых поленьев. И эту искорку надо раздуть. И если неаккуратно обращаться, сильнее дунуть или неосторожно её тронуть, то можно погасить окончательно.

– Ну что будем делать? – раздался голос Эда, когда они залпом выпили по стакану виски. – Тебя же она раздражала?

– Раздражала, – держа в руке бокал и вновь его, наполняя, ответил Гарц. – И сейчас раздражает. Так раздражает, что хочется схватить её в охапку, унести от всех в укромный уголок и целовать не останавливаясь. Каждый сантиметр её тела, каждый бугорок. И видеть, как её глаза теплеют и в них появляется желание. И ничего я с собой поделать не могу. Пока ты её не трогал, все это сидело во мне очень глубоко. Я и сам не отдавал себе отчета, насколько она стала важна для меня, пока ты не стал ей оказывать знаки внимания. А когда поцеловал, ты извини друг, но я тебя чуть не ударил.

– Хорошо, что сдержался, – сжав лежащие на столе руки в кулак, ответил Эд. – Я бы дал тебе в ответ по морде. Мы бы сцепились и напугали её. И весь тот прогресс и так незначительный, свелся бы к нулю. Гарц, я не отступлюсь от неё. Она для меня как слабый легкий ветерок, который хочется закрыть собой и никому не показывать. И ты, я так понял тоже не отступишься?! Вот поэтому я и спрашиваю. Что будем делать?

– Ты не откажешься, я не откажусь, – задумчиво проговорил Гарц. – Предлагаю тройственный союз.

– Сдурел, – возмутился Эд. – Она маленькая, а мы здоровые медведи. Не пойдёт. Я так не смогу.

– Это ты сдурел идиот, – подпрыгнул Гарц с возмущением глядя на Эда. – Ты сейчас, о чем вообще подумал? Мозги на бок съехали? Я хочу эту девушку назвать своей не на одну ночь. Я предлагаю объединиться втроем с Аселем и попробовать её разбудить, чтобы проявились у неё эмоции. А там пусть сама выбирает.

– Ты думаешь Асель тоже на неё запал? – настороженно спросил Эд.

– Не запал, я в этом точно уверен, – вновь наливая в бокалы виски ответил Гарц. – Но он может её расшевелить. Мы с тобой заинтересованные люди. А он независим от своих эмоций и может заинтересовать её своей работой. Давай так, ухаживаем оба, пытаемся её разбудить втроем. А потом пусть она сама выберет, кто ей нужен. Не мешаем друг другу, стараемся быть рядом, по возможности оба. Я думаю она догадается почему это все. Не дурочка. Но может наше отношение и ускорит её окончательную регенерацию.

– Пакости друг другу не делаем, – чуть подумав ответил Эд. – И не подставляем. Тогда я согласен.

И вот мы едем к ней на квартиру. Я вызвал Эда, и он сел в аэрон Аселя возле университета. Кира сидела на переднем сидении полностью отрешенная. Она, по-моему, и не заметила, что нас уже четверо. Была вся в свих мыслях.

– Кира, называй адрес, – обратился к девушке Асель, но она молчала. – Кира, ты меня слышишь? Куда ехать?

– Лостер, – очнувшись назвала самый престижный район города Кира. – Поезжай до старой ратуши, дальше я покажу.

Мы свернули на небольшую улочку, прямо за ратушей. В этом районе стояли самые дорогие дома. Небольшой зелёный уголок, прямо в центре города. Квартиры здесь почти не продаются. Подъехали к небольшому двухэтажному особняку, разделенному на несколько зон. Кира уверенно пошла к одной из стеклянных непрозрачных дверей, поднесла руку к замку, и мы вошли в большую красивую круглую комнату. Которая служила хозяйке и гостиной, и кабинетом, и кинозалом с большим диваном и мягким ковром на полу. На небольшом возвышении находился элефот. На котором стоял снимок самой Киры, смотревшей в небо и высокого горбатого парня, нежно обнимающего её и с такой любовью смотрящего на её лицо. Кира разулась и босиком пошла по дому, отдавая указания «домовому Кузе». Так по крайне мере, она обратилась к жилищной программе.

– Располагайтесь где удобно, – она развела руки, показывая, что можно пользоваться всей площадью. – Сейчас принесут еду, а пока я найду книгу.

– Я чего-то не понял, как ты её найдешь? – поинтересовался Асель. – Я, вообще-то думал, что ты просто пригласила нас в гости. А книгу мы все вместе просто почитаем и здесь за столом обсудим.

– Я имела в виду, то что сказала, – невозмутимо произнесла девушка. – Книга находится у меня дома. Сейчас я её достану. Она может быть скорее всего есть в нотере, но я не помню, как она называется, зато помню, как она выглядит.

И Кира отдав команду Кузе чуть-чуть отошла в сторону и перед нами, возле кинотеатра открылась невидимая стеклянная дверь, за которой находились бумажные издания книг.

– Матерь божья, – восторженно глядя на эту редкость завопил Асель. – Откуда такой раритет? Это же баснословно дорого.

– Бабушка собирала, потом мне подарила, – спокойно, без эмоций пояснила Кира. – Ну и я немного добавила. Друзья все знали, что у меня есть такой антиквариат и помогали пополнять коллекцию. То на день рождения подарят, то просто так притащат. Да и я, если где-то попадались и были свободные деньги, покупала.

Она прошла внутрь библиотеки постояла в задумчивости, а потом уверенно протянула руку и достала небольшой томик.

– В книге три работы, – протягивая её Аселю, произнесла она. – Мне кажется, наиболее актуально для нас вторая и третьея. Знакомься, а вы вдвоем можете попробовать поискать его в нотере. Я сейчас накрою на стол.

И послушно её командам «Кузя» на специальной площадке, выдвинул прозрачный стол. Она стала доставать и расставлять посуду. Ну прямо в двадцатый век попали.

– Кира, а можно посмотреть снимки в элефоте? – вдруг раздался голос Эда. Я даже опешил от такой его просьбы и насторожено посмотрел на девушку. Она замерла на какое-то мгновение, видно обдумывая что-то перед тем, как принять решение. Потом подошла, включила общий режим, поставив на несколько папок защиту и вернулась к столу.

– Смотри, если хочешь, – спокойно произнесла она, продолжая сервировать стол.

Как только появилась первый снимок. Мы с Эдом замерли от неожиданности. На нем Кира подбрасывала в воздух маленького ребенка. И только увидев следующие кадры. Мы поняли, что это была не Кира. А очень похожая на неё женщина. Вернее, Кира, была похожа на эту женщину.

– Это моя мама, – тихо произнесла подошедшая к нам девушка. – Она умерла.

А дальше были снимки, на которых Кира превращалась из маленькой веселой девочки в девушку. Она рассказывает стихи стоя возле Новогодней ёлки, корчит рожи с друзьями, с девчонками позирует на пляже. И везде на всех элефотах, она улыбалась или смеялась. Улыбка у неё была такая открытая и жизнерадостная. И у меня появилась зависть, к тем людям кому она предназначалась. Ведь мы узнали её, когда она даже не помнила, как улыбаться. Один снимок особенно заинтересовал и меня и Эда. На нем стояла мама Киры, только очень похожая на Киру нынешнюю. С грустными глазами и вымученной улыбкой. А рядом стояла Кира в легком платье с поднятыми к небу руками. А в небе плыла огромная огненная жар-птица и вокруг сверкали разноцветные фонтаны огня. Если это она сама все сделала, то какой у неё был бешенный потенциал?! Как военные её пропустили?!

– Кира, это в небе все ты сделала? – задал вопрос, неслышно подошедший Асель.

– Да, я, – так же спокойно произнесла девушка. – Это последний день рождения мамы. Я думала, что, если устрою ей праздник, используя свой дар, то смогу её отвлечь от тяжелых мыслей, и она вернется. Я очень старалась. Но предательство и любовь к мужчине оказались сильнее любви к ребенку. И она ушла. Ушла навсегда.

Кира стояла и чуть прищуря глаза спокойно смотрела на экран элефота.

– Ты обладала таким потенциалом и все потеряла в один миг? – с неверием в глазах глядя на Киру спросил Асель.

– Поверь, трагедия одного человека, это не высокая цена, за спасение сотни детских жизней, – не поворачивая головы ответила Кира. – Я все накрыла, можем сесть поесть.

Мы разместились за небольшим круглым столом. Было что-то очень необычное и семейное в обстановке. Я и не помню, когда вот так сидел с друзьями, не в баре с бокалом виски и громкой музыкой.

– Кира, а ты выпить случайно не заказала? – с надеждой в глазах спросил Асель.

– Ты хочешь выпить? – повернув к нему невозмутимое лицо спросила Кира. – Пошли выберешь, что будешь пить?

И они вдвоем прошли в небольшую нишу в стене, открывшуюся отъехавшей дверью.

– Мама дорогая, – послышался оттуда восторженный голос Аселя. – Если, где есть рай на Земле, так он здесь. Кира тебе никто не говорил, что стыдно скрывать от добропорядочных мужчин такой клад. Мужики идите сюда, это надо видеть.

Поднявшись, мы с Эдом проследовали за ними. А посмотреть было на что. В прохладной большой комнате на стеллажах лежали напитки на любой вкус. От самого примитивного современного пива, до бутылок покрытых пылью веков. Вино, ром, текила, сурея, притоху, гномий самогон. Список охватывал не только временные рамки, но и большинство открытых миров.

– Вот это для души, – Кира махнула рукой в сторону ближайших стеллажей и тут же повернулась к дальним полкам. – А это для престижа. Выдержанные, необычные, с разными эффектами. Выбирайте что хотите.

И подхватив небольшую бутылку с вином пошла на выход. Выбор был сказочным, даже мы искушенные в таком деле мужики растерялись. Хотелось попробовать и то, и это. Глаза просто разбегались. Наконец Асель остановил свой выбор на небольшом бочонке с виски, разлитого бог знает, когда. И мы в предвкушении получить удовольствие от напитка вернулись за стол. Кира посмотрела, на то что мы взяли, потом перевела взгляд на нас и пожала плечами.

– Что-то не так? – поинтересовался Асель. – Мы не то взяли?

– Все так, – невозмутимо ответила Кира, приступая к еде. – Вы взяли то, что хотели.

Но я заметил, как смотрела на нас девушка, когда мы по очереди залпом выпили из бокалов, предварительно подержав их в руке. И готов поклясться, что в её глазах мелькнул интерес. И это заметил не только я.

– Кира, а почему ты так на нас посмотрела, когда мы пили виски, – спросил Асель. – Напиток с подвохом?

– Да нет. Просто еще раз хотела убедиться в своей теории, – ответила Кира, пригубляя бокал с вином. – Вы ведь нечасто пьете такие старинные напитки?

– Конечно нет, – хмыкнул Асель. – Виски с такой выдержкой попробуй, найди, да и стоят они баснословно. За бутылку целое состояние надо выложить. У нас зарплаты конечно не маленькие, но на такое разорится не можем. А что у тебя за теория?

– Да все просто, – выпив еще глоток вина, проговорила Кира. – Принято женщину сравнивать с вином, а мужчину с крепкими алкогольными напитками. Вот я и смотрю на то как эти напитки пьют. Сравниваю.

– И какие выводы? – заинтересованно задал вопрос Эд, улыбаясь во весь рот. – Есть для мужчин, что-либо утешительное?

– Ну смотри, женщина как вино, – начала рассуждать Кира. – Сначала молодое, игристое, легко кружит и сносит голову. Опьянение наступает быстро, но оно более короткое. Его газообразное состояние увеличивает эффективность всасывания в организм на уровне полости рта, сразу в мозг, минуя печень. Алкогольный эффект можно усилить если подогреть это вино или закусывать продуктами, дающими окисление. Так и молодая девушка. Способна легко вскружить голову, быстро увлечь, и сама увлечься, не думая о последствиях. Следующая стадия, что у вина, что у женщины одинаковое. Это хорошие столовые вина, которые пьешь и получаешь наслаждение. Они основательные, разные по вкусу, в них присутствует ярко выраженная индивидуальность и выразительность. А потом, все зависит от женщины и от того, кто рядом с ней находится. Можно стать натуральным крепленным вином, можно даже еще и ароматизированным. Типа портвейна и мадеры. А можно стать бормотухой. Прокисшим напитком. Любителей таких вин очень мало. Вот и женщина, если в возрасте осталась одна, ей уже тяжело найти пару. Мужчины смотрят на более молодой контингент. Почему-то в зрелом возрасте, мужики думают, что они как крепкие напитки, чем выдержанней, тем лучше. И им хочется рядом иметь бокал с легким игристым вином. Только они часто забывают, что у выдержанных напитков и игристых вин темперамент разный. Возраст особенно начинает бросаться в глаза на фоне молодого вина. Да и выдержанный крепкий напиток, это совсем не то, что они себе представляли,

– Интересная у тебя линия рассуждения, – ухмыльнулся Асель, пристально глядя на девушку. – Но продолжай интересно послушать про мужчин и крепкие напитки. И что ты такое увидела в том, как мы их пьем?

– Да тут все очень просто, – продолжила Кира, вертя в руке бокал с недопитым вином. – Есть такое поверие, на которое и вы купились. Чем выдержанней напиток, тем он вкуснее и дороже. Насчет дороже не спорю. А вот насчет вкуса, хотела бы поспорить. Я столько раз наблюдала, как пьют такой алкоголь и всегда одно и тоже. Вот что вы увидели на лицах друг друга, когда выпили из бокалов?

– Да мы и не смотрели на лица, – задумчиво проговорил Эд.

– Плохо, – заметила Кира. – Особенно Асель, тебе это не простительно, ты же аналитик. А вообще за реакцией собеседников надо обязательно смотреть. Особенно в тот момент, когда он ест или пьет. Хоть и говорят, что когда человек пьет его даже змея не жалит, но по мимике можно узнать, то что у человека скрыто глубоко.

– Принял твое замечание. Исправлюсь, – наклонив голову произнес Асель. – А что у нас на лицах отразилось?

– Недоумение, – глядя прямо на него ответила Кира. – У вас у всех троих на лице отразилось недоумение и немного разочарования. Но вы потом быстро справились с эмоциями и сделали вид, что напиток прекрасен. Выдержанный алкоголь, имеет свой специфический вкус. У разных напитков, он проявляется по-разному. Но в принципе, эффект один и тот-же. Такие вкусовые качества могут оценить единицы. У большинства же они вызывают, вот такую реакцию, которую вы продемонстрировали. Недоумение, разочарование, а потом хорошая мина при плохой игре. Самое главное достоинство этого напитка, это легенда о неподражаемом вкусе и цена. Так и мужчины, они думают, что чем старше они становятся, тем качество их улучшается. А на самом деле, улучшается их благосостояние, которое привлекает лёгкие игристые вина.

– Кира, я столько лет на свете прожил, но впервые слышу такие рассуждения, да еще из уст практически девчонки, – хмыкнул Асель. – А себя с каким вином ты сравниваешь?

Кира поднялась и не выпуская из рук бокала подошла к огромному витражному окну, из которого открывался вид на чудесный парк. Постояв перед окном задумчиво глядя на деревья в парке, она отхлебнула вина и немного помолчав тихо сказала:

– С вином, которое забыли на столе в открытой бутылке. Вроде и мокрое, и даже при большом желании можно жажду утолить. А вот вкуса и наслаждение оно уже не принесет. Если вы перекусили, то давайте работать.

Глава 9. Мирослав Матвеев

В самый последний момент Адмирал попросил курировать один проект. Изначально его контролировали Ирвин Харс, ректор нашей академии, вдохновитель и разработчик этой операции. И ребята из контрразведки. Я понимал, что это был разработанный ими великолепный план с прекрасно подобранными исполнителями. И мне отводилась в принципе роль наблюдателя. Но второе отделение решило, что пока это не их территория и в самый последний момент, начальство решило устранится от участия. Я видел, какое недовольство вызвало такое решение у тех офицеров, кто участвовали в разработке. Но приказы командования не обсуждаются. И прекрасно спланированная, но очень спорная операция осталась полностью в нашем ведомстве. Я только краем глаза просмотрел личные дела группы. Увидел, что командует Гарц Обренович и успокоился. Мой бывший подчинённый, он был лучшим в моей группе. Я хотел его забрать к себе в штаб, но Гарц отказался и остался в разведке. И вот теперь мы стояли в кабинете Адмирала согласовывали последние уточнения. В первый момент, я даже не узнал своих ребят. Без биоактиваторов и усилителей, они стали ниже ростом и не такими мощными. Умом я понимал, что это нужно для спешного выполнения задания, но чувство беспокойства не оставляло меня. И еще я остро жалел, что так пренебрежительно отнесся к ознакомлению с делами личного состава. В группе, между Обреновичем и Белинским стояла Кира. Маленькая, хрупкая и отрешенная от всего происходящего. На фоне этих двух богатырей она, со своей короткой стрижкой, казалась подростком. Больше всего поражали её глаза. Опустошенным взглядом она смотрела в одну точку и односложно отвечала на вопросы, как робот. Память у меня была, как у всех разведчиков, фотографическая. Если увидел один раз, запоминал навеки. И я точно помню, когда перебирал файлы с информацией, её фамилии среди участников не было. Если бы я раньше узнал, что она принимает в этом проекте участие, ни за что бы не пустил. Все бы сделал, но не позволил бы ей рисковать собой. Я, конечно всегда мечтал, что она пойдет по моим стопам. Тем более у неё все для этого было и сильный дар с почти неограниченным резервом, и сила воли, и прекрасная память, позволяющая ей запоминать даже маленькие нюансы. А самое главное она могла мыслить и анализировать. Я всегда ею гордился. С того самого момента как в роддоме, медицинская сестра передала мне кулек с моей девочкой и словами поздравления. К сообщению Аурики о беременности, помню я отнёсся, вполне спокойно. Конечно изобразил на лице радость, чтобы не расстраивать любимую жену. Но во мне ничего не шелохнулось. И когда на Туртаран, где в то время базировался мой отряд, сообщили, что у меня родилась дочка, тоже ничего не почувствовал. В больницу рванул, больше для того, чтобы не расстраивать Аурику, а не потому что проснулись отцовские чувства. И вот я стою в комнате для выписки и держу этот конверт с выглядывающим из него красным сморщенным личиком. И не знаю, что делать. Вдруг, малышка распахнула глаза и посмотрела на меня внимательным изучающим взглядом. Я на какое-то мгновение просто замер. Она внимательно изучила мое лицо, и одновременно улыбнулась и закопошилась в своих пелёнках. Вот только тогда на меня нахлынуло. Такого ощущения я не испытывал никогда в жизни. Ни до этого момента, не испытал его и после. Аурика не хотела второго ребенка, слишком нас сильно мотало по всей Галактике. Она предпочла ездить вслед за мной. А вторая жена хоть и родила долгожданного сына, но как-то не складывается у меня с этим мальчишкой отношения с самого первого дня. Он боится меня и не может с собой справиться. Как только я появляюсь на пороге, он или прячется, или начинает рыдать, пока мать или няня его не уведут. Аурика всегда меня дожидалась на пороге и Кира, вместе с ней никогда не ложилась спать пока я не приду домой. Всегда встречала, какой бы я не пришел домой и во сколько. Сначала ко мне на встречу бежали маленькие ножки, и я подхватывал дочь и подбрасывал до потолка. Она подлетала, замерев от страха и восторга одновременно. Потом летело облако кружевных платьев, сверху лился задорный смех. Аурика всегда наряжала её как принцессу. А когда подросла, она просто висла у меня на шее, и я кружился вместе с ней. У нас всегда с ней было полное понимание. Именно я, а не мать был в курсе всех её девичьих тайн и секретов. Она даже первые шаги сделала ко мне. Тогда я прилетел с задания разбитый и морально, и физически. Мы во время операции потеряли трех парней. И придя домой, я просто упал в кресло в изнеможении. Аурика стала снимать с меня грязную, пропитанную кровью и потом одежду. А Кира стояла недалеко и держалась за спинку дивана. Чуть-чуть постояв и поняв, что отец не спешит её брать на ручки, она сама пошла ко мне. Мы с её матерью замерли, боясь спугнуть момент. Как я ею гордился. Её успехами и победами. А гордится всегда было чем. Победительница Олимпиад и соревнований. Лучшая ученица в классе. А когда почувствовал, что она еще и носитель моего дара, ног под собой не чувствовал от радости. Сколько всего светлого и доброго в моей жизни было связанно с моей девочкой. И как было обидно, когда она не приняла моего поступка, не поняла моих доводов и безоговорочно встала на сторону матери. И не просто встала, а еще и отказалась наотрез от нашей общей мечты, быть военной. И последнюю точку поставила, взяв в знак протеста фамилию матери. Тем самым отрекаясь от меня окончательно. Сколько лет прошло, а обида до сих пор гложет душу. Я так и не простил ей этого. И все эти годы даже не интересовался, как они живут. И вот она сейчас стоит передо мной. Серьезная и какая-то отрешенная. И я совсем не чувствую тепла, которое сопровождает наши потоки. Как будто она специально спрятала от меня свои способности. И даже не смотря на обиду, я не хотел, чтобы моя девочка участвовала в этой смертельно-опасной операции. Да, я всегда мечтал видеть её в форме и пагонах. Я мечтал, как приду в мундире при полном параде к ней в академию на выпускной, и мы закружимся с ней в танце. Но служить она должна была в безопасном месте. Не лезть в самую гущу событий и не подставлять свою голову под пули. Интересно почему она поменяла свои взгляды? Или это попытка примирится со мной? И я не выдержал, дождался, когда все вопросы урегулируются и подошел к ней. Она стояла смирно и смотрела мимо меня.

– А мать знает, куда ты собралась? – нарочно непринужденным голосом, спросил я у неё.

– Я сирота, – безжизненным голосом ответила она мне, и немного подумав добавила. – Круглая. Разрешите идти?

И получив разрешение от Адмирала, вся группа вышла в коридор. А я стоял посредине кабинеты оглушенный и раздавленный. Как сирота? А где Аурика? Может я обознался и это не моя дочь? Но я не мог перепутать. Горло сжимала стальная хватка удушья. Решительным шагом я вышел в коридор.

– Кира, – громко позвал её. Она остановилась, но поворачиваться ко мне не стала. – Нам надо поговорить.

– Это приказ? – так же сухо поинтересовалась она. – Если это не приказ, а все рабочие моменты мы оговорили в кабинете, то, разрешите я продолжу движение в заданном направлении.

Я смотрел на неё и не узнавал свою девочку. На её лице не было никаких эмоций. Вообще никаких. Ни злости, ни раздражения, ни негодования. Передо мной стоял андроид. И меня вдруг осенило.

– Кира, ты меня не узнаешь? – поинтересовался я.

– Почему же? Узнаю, – ответила она. – Но это не повод меня останавливать, мне ваша персона не интересна. И если у вас нет ко мне вопросов, касающихся службы, то прошу меня не беспокоить.

– А если есть? – спросил я, наливаясь злостью.

– А если есть, прошу их обсудить с моим непосредственным командиром Гарцем Обреновичем или ректором академии, – отбрила она меня. – А меня прошу не трогать, вы мне неприятны.

И она развернувшись пошла на выход. Я стоял как оплеванный. Самое скверное, что свидетелями этой сцены, была почти вся группа Обреновича. Сжав кулаки, я резко развернулся и вошел в кабинет Адмирала.

– Мирослав, что произошло? – задал вопрос Адмирал. – На тебе лица нет.

– Кто это девушка? Я не успел ознакомиться с её личным делом, – сдерживая злость и раздражение спросил я у еще находящегося в кабинете ректора.

– Полное имя Кира Раш Эрцог Алегро, – с недоумением глядя на меня ответил Харс. – Однокурсница и побратим погибшего принца Умага Раша Эрцога. Сейчас носит только его фамилию. Кира Эрцог.

– Почему она зачислена в эту группу? – продолжал спрашивать я, еле сдерживая свою силу. Харс и Адмирал не спускали с меня пристальных взглядов. – Неужто никого сильнее этой девочки не нашлось. Да, она сильный маг огня, но есть и посильнее. Тем более группе разрешено пользоваться энергией, только в крайнем случае.

– Теряешь хватку, – сквозь зубы с раздражением произнес Адмирал. – Тебе надо лучше готовиться к тем поручениям, что я тебе даю. Как ты мог не ознакомиться с делами и не вникнуть во все детали операции? Кира Эрцог, перегорела на Умаге. Это она и Пабло Тур, подняли огненную стену и не позволили пиратским пикачам прорваться к Ассемблее геологов, где прятались Королева Умага, её сноха, принцы и еще несколько сотен жителей. А в группе она потому, что как побратим Раша Эрцога, прошла кастовые лагеря умагцев, и как никто подготовлена к этой операции. Воинское звание она получила, уже после того как её год выхаживали все наши медики.

– Я теряю хватку? – тяжелым взглядом посмотрел на Адмирала. – А ты знаешь кто её родители?

– Мать Аурика Алегро, умерла, как только девочка закончила школу, – вмешался в разговор ректор. – А отца она не знает.

– Не знает или не хочет знать? – перевел я свой взгляд на Харса продолжая сжимать кулаки. – Ирвин, ты в молодости неоднократно был у меня в гостях. И ты не помнишь, как звали мою первую жену и дочь? Кира моя дочь от первого брака. И я требую, чтобы её отстранили от этой операции. Слышите?

– Боюсь, что это невозможно, – спокойно ответил Адмирал. – Во-первых, нигде нет информации, что она твоя дочь. Во всех её анкетах в графе отец прочерк, и даже в свидетельстве о рождении. Во-вторых, она сама не откажется от участия. Несмотря на то, что все её эмоции сгорели, она остается прямым и честным человеком. Я не знаю, что между вами произошло, но в ней все-таки много от тебя. В том числе упрямство и ответственность.

– Я ушел от её матери к другой женщине. Она мне это не простила, – устало опускаясь на стул ответил я. Тяжесть земного притяжения навалилась мне на плечи всей силой. Даже дышать стало трудно и невыносимо запекло в груди. – Аурика умерла, как только она окончила школу? Это значит почти сразу после развода. Она мне этого никогда не простит. Я должен уберечь мою девочку. Я лечу с ними.

– Даже не думай, – спокойно ответил Адмирал. – Не хватало мне еще операцию превращать в семейные разборки. Мы слишком много сделали для успешного выполнения, и все тщательно спланировали, чтобы рисковать. Единственное, чем я могу помочь тебе, это забрать у тебя несколько дел и отдать другому, чтобы вы с Ирвином полностью погрузились в эту операцию.

Домой не хотелось идти. Впрочем, мне уже давно не хочется туда возвращаться. Дома одно и тоже каждый раз. Испуганный сын, к которому я не испытываю никаких чувств. Молодая и красивая жена, которой я должен гордится. Я и горжусь для всех, а для меня она так и не стала близкой и родной. Никогда не спросит, как дела, а если сам начинаю говорить, делает вид, что внимательно слушает. А сама только и ждет паузы, чтобы выпросить очередную тряпку или украшение. Я подошел к шкафу, в котором стояли бутылки с алкоголем. Налил себе полный стакан виски и выпил залпом. Чувство вины, с которым я боролся все эти годы, начало поднимать голову. Но я опять засунул его глубоко. Вернее, залил еще одним бокалом виски. На душе было мерзко и муторно. Перед глазами стояла Кира, только не такая какую я увидел её сегодня. А веселая и открытая. Пускающая в воздух огненных птиц, делать которых долго тренировалась в тайне от нас с матерью. И впервые запустила на годовщину нашей с Аурикой свадьбы. Последнею годовщину. Вспоминал я её и в тот момент, когда собирал вещи и высказывал Аурике все, что думал по её поводу. Я и сейчас не могу сам себе признаться насколько мои слова были несправедливые. Все пытаюсь себя успокоить тем, что был прав. Что все что я ей тогда сказал, заслужено. Только вот глаза дочери в тот момент не дают покоя. Я выпил еще один стакан виски. Алкоголь не брал, несмотря на то, что пил я его не закусывая. Кира тогда стояла возле стенки, кусала губы, сдерживая слезы и молча наблюдала за мной. Она казалась пришибленной и растерянной. Аурика рыдала на диване и после очередной моей фразы, в которой я пояснил ей, что у меня есть другая любимая женщина. Мы давно вместе и что скоро она родит мне сына. Кира подошла ко мне вплотную и бросила с такой ненавистью:

– Я ведь тебе верила. Ты был для меня самым лучшим и непогрешимым. А ты оказался предатель и подлец. У меня нет больше отца, – и повернувшись к матери добавила. – Не плачь. Зачем тебе это ничтожество нужно. Лучше никого не иметь рядом, чем вот такого как этот. Всадит тебе нож в спину. Да еще и тебя обвинит в том, что ты его удержать хотела, вынося из-под него раненого горшки и сутками делая массаж разрабатывая его недвижимые конечности.

И я её ударил. По лицу. Наотмашь. Зло. Первый раз в жизни. Я же на неё даже голос не поднимал, а тут ударил.

– Не смей так со мной разговаривать, – прошипел я. – Наши отношения с матерью, это наши отношения. И совсем тебя не касаются.

– Не смей её трогать, – с криком между нами вклинилась Аурика. – Уходи. Заклинаю уходи. Я отправлю все твои вещи с курьером. А хочешь, мы уйдем. Только сейчас уходи.

– И это я тоже запомню, – сдерживая слезы и сжимая руки в кулаки, с ненавистью произнесла тогда Кира.

В кабинет зашел Ирвин Харс. Его лицо, обезображенное шрамом, ничего не выражало.

– Пьешь? – спросил он, присаживаясь в соседнее кресло.

– Пью, – со злостью ответил я и посмотрел на него, ожидая успокоительных и ничего не значащих фраз.

– Несправедливость алкоголем не зальешь, – неожиданно тихо сказал он. – Есть вещи, которые не прощают. Тебе просто это надо принять и жить с этим. Пойдем, я тебя домой отвезу.

– Не хочу. У меня нет дома, там тошно и чужое все, – и немного помолчав спросил. – К ней эмоции вернутся?

– Должны. Гарц с Эдом все делают, чтобы её раскачать. Но пока все очень сложно. Она за год даже улыбаться не научилась.

– Записи с Умага есть?

– Да. В архиве под грифом, – ответил Ирвин и добавил. – Смотри, она на Умаге погибла как герой и торжественно захоронена на центральной площади вместе с членами экспедиции. Имей это ввиду. Так надо.