Текст книги "Диверсант до востребования"
Автор книги: Иван Стрельцов
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Иван Стрельцов
Диверсант до востребования
Не тот беден, у кого нет ничего, а тот, кому все мало.
Сенека
* * *
Белоснежный маленький частный реактивный самолет, выпустив шасси, легко скользнул по бетонному покрытию посадочной полосы.
У первой рулежки бег самолетика замедлился, и он плавно покатился в сторону стоянки аэробусов. На фоне разноцветных толстобрюхих лайнеров только что приземлившаяся машина выглядела игрушкой, настолько была явной разница в габаритах.
Наконец самолет въехал на отмеченную белой краской площадку. Юная блондинка в темно-синей форме стюардессы открыла дверцу, и наружу выбрались двое атлетически сложенных мужчин в строгих деловых костюмах. Это были высококлассные телохранители, одни из самых дорогих в Европе, в недавнем прошлом охранявшие британского премьер-министра и перекупленные за огромные деньги беглым российским олигархом Сосновским.
За последний год Самуил Аронович значительно поиздержался. И если финансовые потери еще можно было как-то компенсировать, в конце концов продать оставшийся в России бизнес, то с людскими ресурсами дело обстояло хуже некуда. Несколько последних проектов, обещавших прибыль в тысячу процентов, напрочь прогорели, соответственно и участвовавшие в этих проектах исполнители погибли. Теперь в качестве исполнителей Сосновскому приходилось использовать наемников, причем олигарх решил «играть по маленькой», чтобы до минимума свести риск потерь. Сейчас он прилетел в Рио-де-Жанейро приобрести одну из бразильских футбольных команд, чтобы в будущем сделать ее чемпионом мира и, конечно же, свои доходы на этом мероприятии увеличить в три-четыре раза.
Самуил Сосновский спустился по трапу своего комфортабельного личного авиалайнера «Си Скэн», выполненного по эксклюзивному проекту. Два реактивных двигателя позволяли с повышенным комфортом рассекать воздушное пространство, выбирая любое направление, любую точку земного шара.
Один из телохранителей, пригладив полы пиджака, двинулся в сторону здания аэровокзала, его напарник находился в непосредственной близости к олигарху, готовый в любой момент прикрыть собой охраняемое лицо или хотя бы попытаться вытолкнуть его из зоны поражения. Впрочем, это была лишь теория, в случае действительного покушения никто не мог гарантировать эффективность действий лощеных британских бодигардов.
Невысокий, сутуловатый, с большой лысиной и длинным острым носом, Самуил Сосновский походил на выходца из потустороннего мира, этакий гибрид черта с сатиром, не хватало лишь хвоста и копыт.
К удивлению олигарха, его не встречали представители футбольного клуба. Более того, таможенный офицер, огромный смуглолицый детина, потребовал пройти в специальный кабинет для личного досмотра.
– Какой досмотр? – возмутился Самуил Аронович, его голос предательски сорвался на фальцет.
Но таможенник никак не отреагировал на его возмущение, продолжая стоять истуканом, с невозмутимым видом указывая рукой в направлении безликой белой двери.
Сосновский скосил взгляд на стоящих позади безмолвных телохранителей, но те вели себя как ни в чем не бывало. Их не касались проблемы клиента, одним словом – наемники.
Математический склад ума олигарха не хуже самого современного компьютера тут же выдал наихудший вариант развития событий. Российское правительство вместе с Генеральной прокуратурой уже требовали от британского правительства выдачи проживающего в Лондоне беглого бизнесмена. Но англичане не только не выдали Сосновского, более того, предоставили ему статус политического беженца. И вот теперь, когда он находился в десятке тысяч километров от островов туманного Альбиона, не было никакой гарантии, что Кремль не смог договориться с правительством Бразилии о его выдаче. Тем более что последние годы русская политическая элита «положила глаз» на Южную Америку, пытаясь соревноваться даже с США, но пока только на оружейном рынке. Цивилизованный (если так его можно назвать) мир вовсю стремился к глобализации, это значительно упрощало общение между политиками и крупными бизнесменами. Так что возможность договоренности между двумя правительствами, где разменной монетой была его, Сосновского, голова, вещь вполне реальная.
«Если все обстоит именно так, шансов вырваться нет», – ужаснулся про себя Самуил Аронович; мозг тут же дал ему команду, как облегчить свою душу или участь – не сопротивляться.
Безликая дверь отворилась, и в проеме показался еще один таможенник. Молодой худощавый негр, широкоскулый, с приплюснутым носом, большими ноздрями и красными белками глаз, был похож на молодого самца гориллы.
Уставившись на этот экземпляр дикой природы, всем своим видом выражающий неприкрытую агрессию, олигарх непроизвольно икнул, дав понять, что сопротивления не будет.
Дверь, как оказалось, вела не в комнату для досмотра, а в узкий длинный коридор, освещенный матовыми плафонами, подвешенными к потолку. Таможенник повернулся к Сосновскому спиной и бодро зашагал, указывая направление.
Идти пришлось довольно долго, наконец они поднялись на второй этаж, таможенник открыл дверь и, встав сбоку, пропустил бизнесмена вовнутрь.
Олигарх оказался в самом обычном рабочем кабинете клерка среднего звена, впрочем, он успел мимолетным взглядом оценить картину на стене и массивный письменный стол из мореного красного дерева и пришел к выводу, что здесь трудится местный туз. Одним словом, начальник.
Рядом со столом в глубоком кресле сидел пожилой мужчина. Его голову венчала густая седая шевелюра, прикрывавшая широкий лоб с тремя глубокими морщинами, по мнению многих, указывающих на чрезмерную умственную деятельность. Темно-карие глаза с хитрым прищуром прикрывали очки в массивной допотопной оправе. Прямой нос, тонкая линия губ, округлый подбородок и слегка отвислые щеки создавали обманчивый портрет простодушного добряка. Но Сосновский знал, кто перед ним. В недорогом неброском костюме, с повязанным шелковым платком, прикрывавшим морщинистую шею, перед Сосновским собственной персоной находился финансист номер ОДИН, Юджин Цорес, злой гений современного биржевого мира. Он спонсировал из собственных сбережений не только ученых и деятелей искусств, но также политические движения и даже целые правительства мелких стран третьего мира.
Тринадцать лет назад двое финансовых воротил встречались в Москве, где Цорес вел переговоры с тогдашним правительством России, как опытный кидала демонстрируя блестящую мишуру будущего, при этом выманивая прибыль сегодняшнюю.
Тогда Самуил Аронович только начал зарабатывать свои первые миллионы, и Цорес на него просто-напросто не обратил внимания. Теперь, как сообразил Сосновский, ситуация изменилась, и он понадобился американцу, а это означало, что «Сосна», как его прозвали журналисты и уголовные авторитеты, еще не сыграл свою главную партию.
– Здравствуйте, мистер Сосновский, – у финансиста был приятный бархатный баритон. Несмотря на довольно преклонный возраст, он легко поднялся навстречу российскому олигарху и протянул руку.
«Мягко стелет, жестко спать, – промелькнуло в голове Самуила Ароновича, когда американский финансист сильно сжал его руку. Изображать из себя овцу могло впоследствии обернуться против него же, и олигарх выбрал наступательную тактику. – Но зачем понадобился этот спектакль, чтобы лишний раз меня скомпрометировать?»
– Прошу, присаживайтесь, – Цорес изобразил на своем лице некое подобие улыбки, указал на одно из кресел, потом поинтересовался: – Что-нибудь выпьете?
– В это время суток я алкоголь не употребляю, – сдержанно произнес Сосновский, усаживаясь в кресло. Тонкая лайковая кожа противно скрипнула под его тяжестью.
– Похвально, – выдал еще одну улыбку старый финансист и, закинув одну ногу на другую, добавил: – В бизнесе главное – трезвая голова и верный расчет.
На эту реплику российский олигарх никак не отреагировал, давая собеседнику время полнее сформулировать свою мысль.
Юджин Цорес именно так и расценил неопределенное поведение своего визави и вновь заговорил:
– Вы, мистер Сосновский, весьма интересная личность. Современный бизнес сотни лет создавал свои незыблемые законы, вы же эти законы не только обходите, а при необходимости запросто их разрушаете, при этом еще умудряетесь заработать на продаже руин. Не правда ли, оригинально?
Самуил Аронович поджал губы, дескать, это всего лишь общие фразы, где конкретика?
Американский финансист хмыкнул.
– Ваша идея о продаже Пентагону боевых тактических островов была просто шедевром.
Сосновский снова промолчал, по-прежнему не реагируя на пустой треп.
– О попытке создания условий для продажи боевых тактических островов мне рассказал глава судостроительного концерна «Браун Дженерал» Роберт Гектор Браун. Это ведь его вы привлекали к воплощению этой гениальной идеи в жизнь? Но со своей стороны хочу заметить, верный расчет строился на том, чтобы ввергнуть в пучину большой арабской войны государство Израиль. Ведь это десятки тысяч наших с вами соплеменников. С позиции стороннего наблюдателя ваш план можно оценить как людоедский, не находите?
– Еврейский народ всегда платил человеческими жертвами, чтобы добиться большего. Так повелось испокон веков, и никто не сможет изменить ход вещей, – жестко произнес Сосновский.
Теперь губы поджал Цорес, но тут же примирительным тоном произнес:
– Жестоко, но таков наш мир и таков мир бизнеса. Получить максимум может лишь тот, кто готов максимум поставить на кон. Сколько вы собирались получить от американских налогоплательщиков?
– От десяти до пятидесяти миллиардов, в зависимости от длительности контракта, – честно признался олигарх.
– Неплохо, неплохо, – закивал Цорес, он всегда мог реально оценить успехи других. – Ваша схема мне понравилась, – продолжил финансист своим мягким бархатным баритоном. – Хотя, если честно, она достаточно сложная и поэтому уязвима. Думаю, было бы лучше при возможности заработать такие же деньги, но по более простой схеме. Как вам условия такой задачи?
– Это не условия, а требования, – возразил Сосновский, как бывший математик он умел четко излагать свои мысли. – Условия подразумевают, что€ мы имеем в наличии и какие действия необходимо произвести: сложить или, скажем, умножить.
– Логично, – снова кивнул Юджин. Ему явно доставлял удовольствие разговор с этим внешне невзрачным человечком, обладающим феноменальной памятью и мощным интеллектом. – Условия задачи просты. Сейчас цена нефти пляшет в коридоре шестьдесят – шестьдесят два доллара за баррель. Ваша задача – поднять цену до ста.
Сосновский тяжело вздохнул.
– Это приведет к мировому экономическому кризису.
– Естественно, – ощерив зубы в улыбке, старик подался вперед. – Обрушится часть фондовых рынков, развалятся слабые концерны и подобные им фирмы. Зато останутся и окрепнут промышленно-финансовые гиганты. Срочно будут изыскиваться новые источники энергии, в том числе придется возвратиться к забытому каменному углю. Полагаю, цена на него поднимется в полтора-два раза.
– При чем здесь уголь? – удивленно поднял брови олигарх.
– Я на сегодняшний день являюсь крупнейшим держателем акций угольных компаний, – откровенно ответил финансист. – Пока это приносит только убытки, но при правильном подходе вскоре на нас обрушится золотой дождь с градом из драгоценных камней.
Сосновский молчал, ошарашенный услышанным: сидящий напротив него человек вообразил себя повелителем мира. Он собирался низвергнуть этот самый мир в экономический хаос. Теперь ему стало предельно ясно, для чего Цорес устроил спектакль с «личным досмотром».
– Эта игра будет наиболее увлекательной из всего того, что вам раньше доводилось проворачивать, – продолжал старик. – Вы получите десять процентов от моей прибыли.
– Если вы все просчитали, то зачем вам нужен я?
– Все просто – я слишком стар и слишком заметен. Вы, мой друг, достаточно молоды, энергичны и, главное, умны. Как говорится, вам и карты в руки.
– С чего же мне в таком случае начать?
– Как мне кажется, стоит обратить внимание на Средний Восток. Война без конца и края в Ираке, попытка изготовить ядерное оружие в Иране и нефть. Вот где, как я думаю, можно разгуляться, остается только дать волю своей безудержной фантазии.
– Еще было бы неплохо найти эксперта по этому региону, – вытирая лысину, пробормотал Сосновский, вспомнив, что все его специалисты высшего звена почили в бозе. Если кто и остался, то обычные рядовые боевики – «пушечное мясо».
– Это не проблема, – усмехнулся Цорес. – Я тебе дам одного человека, который не только знает все о тех краях, но еще имеет свой план осуществления.
С этими словами дверь отворилась, и в кабинет вошел высокий мужчина с широкими спортивными плечами, продолговатым мужественным лицом и взглядом, одновременно выражающим и преданность хозяину, и подозрительность ко всем остальным. По манере держаться Сосновский сразу же догадался, что перед ним бывший офицер. С подобной категорией людей ему часто приходилось иметь дело.
– Знакомьтесь, Самуил, это Дюк Ларрсен, полковник РУМО [1]1
РУМО – Разведывательное управление министерства обороны США.
[Закрыть] , специалист по стратегическим операциям. Как я уже говорил, у Дюка есть план великолепной акции. Только, ради бога, не увлекайтесь шарадами, сделайте все по самой простой схеме. Это сэкономит время и сработает безотказно. Надеюсь, это понятно?
Самуил Сосновский терпеть не мог, когда с ним разговаривали подобным нравоучительным тоном. Но сейчас он сдержался и лишь кивнул.
Часть I. Новые амазонки
Он же убийца…
Убийца, такой же, как мы все.
К/ф «Царство небесное»
Глава 1. Люди «Х»
Повороты судьбы – самое загадочное, что может происходить в жизни человека. Мудрецы в древности утверждали, что судьба плетет паутину, в которую рано или поздно человек попадает. Как муха.
Но существовало и другое мнение: судьба – это лабиринт, в который человек попадает после рождения. Кто-то до самой смерти ходит по кругу, а кто-то бредет без устали, то и дело оказываясь в тупике, но есть и такие, кому судьба представляется ковровой дорожкой (а то и эскалатором) в заоблачные высоты.
Иногда судьба сводит людей, что называется, нос к носу. Порой думаешь – случайность, и только потом понимаешь, что это необходимость, космическая необходимость.
Вернувшись из «командировки» по Северной Африке, Христофоров и Лялькин получили десять суток отпуска в тихом загородном пансионате для сотрудников спецслужб.
Потом потянулись долгие два месяца учебы в одном из закрытых учебных центров СВР. Даже несмотря на то что бывшие контрразведчики получили основной багаж знаний лазутчиков и побывали в настоящей боевой операции «на холоде» [2]2
« Холод» – опасное окружение нелегала, работающего за рубежом на свой страх и риск.
[Закрыть] , все равно пришлось обучаться. А в конце даже сдавать зачеты. Таким образом велась доводка разведчиков, людей, которые могут быть задействованы не в кратковременной акции, а в длительной многоходовой операции. Современная международная обстановка требует быть готовым к любому изменению ситуации.
Наконец с обучением было окончено, и вечером в их коттедж постучался куратор, невысокий седовласый мужчина шестидесяти лет с умным интеллигентным лицом. В прошлом резидент в Португалии, причем довольно успешный. За двадцать лет работы «нелегалом» против разведки НАТО он так и не был расшифрован. Да и после возвращения уже пожилого профи на родину командование не отпустило его на пенсию, оставив в действующем резерве в качестве куратора «варягов». [3]3
« Варяг» – добывающий информацию разведчик.
[Закрыть]
– Добрый вечер, молодые люди, – первым поздоровался ветеран.
– Здравствуйте, Станислав Игоревич, – дружно ответили оперативники, поспешно вскакивая со своих мест, не забыв выключить работающий телевизор.
Куратор опустился в глубокое кресло, из нагрудного кармана достал портсигар с серебряной инкрустацией, щелкнул крышкой и вытащил тонкую белую сигарету. С удовольствием закурил, выпустив серое облако дыма, и только потом заговорил:
– Ну, что, судари мои, могу вас поздравить. Зачеты вы сдали успешно. По поводу тестирования эксперты даже отметили некоторый прогресс, значит, вы остаетесь в действующей группе. Завтра согласно «легенде» возвращаетесь в Питер, ваша «крыша» по-прежнему охранное агентство, продолжаете работать и ждать очередного задания. – Сделав очередную затяжку, тоном вальяжного старого жигана спросил: – Вопросы есть?
Ответом было молчание, на что ветеран разведки отреагировал по-своему:
– Действительно, какие могут быть вопросы, ведь задание для добровольной народной дружины.
Докурив до фильтра сигарету, куратор кивком попрощался и молча вышел из коттеджа. Никто из этой троицы понятия не имел, что уже с завтрашнего дня все пойдет не так, как предполагалось. Судьба смастерила очередной проход в лабиринте и подобно железнодорожному стрелочнику сведет встречные направления…
Утро началось с самой обычной процедуры получения документов и служебного оружия. Открыв сейф, дежурный офицер вытащил наружу пару пистолетов в тактических кобурах, поверх которых лежали гражданские паспорта и служебные удостоверения сотрудников ЧОПа. Не глядя на оперативников, бесстрастным тоном произнес:
– Через сорок минут в город пойдет служебная машина, вас подбросят.
– Клево, – возбужденно воскликнул Кирилл Лялькин, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Несмотря на не один год, проведенный на службе, несколько боевых операций, отсидку в султанской тюрьме, он все еще оставался сущим пацаном и никогда не упускал возможности подурачиться.
Владимир Христофоров, цепляя на пояс кобуру с «макаровым», лишь кивнул.
Через несколько минут, сидя на заднем сиденье служебной «Волги», полковник с бесстрастным лицом смотрел в окно на мелькавшие за окном лесные пейзажи и никак не реагировал на треп своего напарника.
«Хороший нос за неделю большую пьянку чувствует». А Владимир всем своим существом ощущал надвигающуюся неприятность. Аналитический мозг чекиста пытался проанализировать ситуацию, но откуда ждать эти самые неприятности, даже он вычислить не мог.
Городская суета также не смогла отвлечь полковника от тяжелых мыслей. Не глядя по сторонам, он прошел впереди Лялькина в здание железнодорожного вокзала. Чутко реагируя на настроение своего ведущего, Кирилл предложил:
– Давайте паспорт, я сам возьму нам билеты.
Христофоров молча протянул документ и уставился на табло с расписанием поездов. Настроение по-прежнему было паскудным, как будто душу жрал червь, огромный, скользкий и противный. Но самое страшное заключалось в том, что он не мог обнаружить причину этого беспокойства.
– Боец невидимого фронта как всегда в движении, – неожиданно рядом раздался насмешливый знакомый голос.
Повернувшись, он увидел возле себя светловолосого гиганта с плейбойской внешностью. Олег Донцов, старший опер ГУБОП, человек, с которым в свою чекистскую бытность Владимир раскрыл не одно запутанное дело, вместе не раз рисковал головой. Да и водки было выпито немерено, когда по окончании дел они истинно русским способом снимали нервное напряжение. Теперь перед ним стоял прежний милицейский сыщик, а вот его, Христофорова, официально не существовало. Он пропал без вести во время мятежа в Буктарской тюрьме. Теперь у него другая жизнь, другое имя и даже над лицом потрудились пластические хирурги. Впрочем, последнее для Донцова не проблема, он опер от бога и узнает человека не только по лицу, даже по голосу, походке и другим особенностям. Так что бросить равнодушным тоном «Вы ошиблись» не получится.
Так старинные друзья и стояли, молча созерцая друг друга. Наконец первым не выдержал Олег:
– Нам нужно поговорить.
– А тебя, мусор, никто не спрашивает, – просипел по-киношному возникший за спиной милиционера Лялькин, заодно ткнув того длинным ключом в поясницу.
На лице Донцова не дрогнул ни один мускул, он лишь насмешливо произнес:
– Ну естественно, там, где появляется рыцарь Печального образа, там же непременно отыщется и его славный оруженосец. Но это все равно ничего не меняет. Если ты, Володя, не стал конченым подонком, то поговоришь со мной. Всего полчаса, а дальше сам решай, как тебе поступать.
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Христофоров качнул в сторону головой:
– Пошли…
Небольшой стеклянный павильончик примостился в углу зала ожидания, здесь было по обыкновению людно и шумно. Народ в ожидании своих поездов коротал время, попивая пиво, налегая на нехитрую снедь. Две пышнотелые буфетчицы без устали сновали за прилавком.
Донцов отыскал свободный столик в дальнем углу.
– Закажи нам по бутылочке пива, – не глядя на Лялькина, распорядился Олег.
Тот хотел было возмутиться, но, уловив едва заметный кивок своего патрона, молча направился к стойке, закипая от негодования.
– Володя, я не буду спрашивать, что с тобой приключилось. У вас, наследников Железного Феликса, как всегда, полно тайн, и, как правило, все они государственные, – заговорил Донцов. – Но раз я тебя встретил, то обязан все сказать. У твоей дочери большие неприятности.
– У Ольги? – с недоумением произнес чекист, и сердце его неприятно защемило. Последний раз он видел дочь два года назад, когда с женой и дочерью отдыхал в Болгарии. Потом ситуация так закрутилась, что семью в срочном порядке пришлось вывозить в Москву, а дальше все сложилось так, что совершенно невозможно было увидеть близких. Пришлось стать Штирлицем в родной стране. – Что с ней?
– Ее похитили, – негромко произнес губоповский опер, – и требуют сто тысяч евро выкупа.
Вернувшийся Лялькин услышал последние слова Донцова, поставив бутылки на стол, он осторожно опустился на стул, не проронив ни слова.
– Похитили? – надтреснутым голосом переспросил Христофоров. До него наконец дошло, почему в последние дни его не отпускало чувство тревоги. Вот, значит, что его терзало. Теперь вся накопившаяся энергия выплеснулась на посланца дурной вести, не зря же этим несчастным в стародавние времена за подобные «хохмы» рубили головы. – А чего же твое славное управление чухается до сих пор? Ведь, если мне не изменяет память, оно именуется Упарвлением по борьбе с организованной преступностью, и киднеппинг ваш непосредственный профиль. Вот и работай, а не плачься мне в жилетку.
Донцов внешне совершенно спокойно выслушал оскорбления в свой адрес, потом сделал большой глоток пива из бутылки, выдохнул и заговорил, чеканя каждое слово:
– Мы бы взялись за это дело. Но проблема в том, что твоя супруга наотрез отказалась писать заявление, а без этой бумажки, ты же сам понимаешь, никто не даст команду «фас».
– Даша, – Владимир с раздражением в голосе назвал имя жены. – Но почему?
– Дочка твоя стала уже совсем взрослая, соответствующий круг общения и развлечений, ну, там, дискотеки, ночные клубы. Только связалась она не с той компанией, ребята на этих гульках торговали «экстази». А Оля вдруг решила их перевоспитать и упаковку веселящих таблеток спустила в унитаз. Судя по сумме выкупа, там было не меньше тысячи штук, естественно, «пострадавшая сторона» пожелала возмещения материального и морального ущерба. У продавцов оказались хозяева, которые таким образом решили покрыть убытки. Мало того, что девочку украли, так еще маму так зашугали, что она даже слышать не хочет об официальном расследовании.
– Ты-то как узнал? – Владимир подозрительным взглядом уставился на Донцова. Ощутив сухость во рту, он в несколько глотков осушил бутылку.
Глеб дождался, когда он поставит бутылку на стол, потом пояснил:
– Она сейчас лихорадочно мечется по городу, пытаясь собрать нужную сумму. Приезжала ко мне. На тот момент денег у меня не было, но вот потихоньку расспросить ее мне удалось.
– И что дальше? – Широко раздувая ноздри, Христофоров сейчас напоминал рассерженного быка на корриде.
– За двадцать с лишним лет на оперативной работе я кое-чему научился, да и связями необходимыми обзавелся. – Олег замолчал, выуживая из пачки сигарету. Закурив, спрятал огонек в ладони. – Я ее нашел, только одна неувязочка – одному мне девочку не вытащить.
Владимир молча забрал у него сигарету, сделал глубокую затяжку, возвращая дымящийся окурок, сказал:
– Значит, будем брать втроем.
Донцов отрицательно покачал головой:
– Слишком рискованно, для уверенной победы нужно хотя бы пять-шесть опытных бойцов.
Христофоров на мгновение задумался, но тут к нему наклонился Кирилл Лялькин и что-то быстро зашептал. Полковник внезапно улыбнулся и кивнул:
– Будет подкрепление, один человечек, который стоит целого взвода ОМОНа. Кстати, ты его знаешь…
Несмотря на то что ранение было тяжелым, молодой организм, победив недуг, в форсированном режиме шел на поправку.
Через месяц Виктор Савченко впервые поднялся с постели, еще три недели восстанавливал свой физический потенциал.
Простреленная грудь временами давала о себе знать ноющими болями, но морпех работал через боль, через силу, до кровавых кругов перед глазами. Так он был воспитан, так был взращен разведкой морской пехоты. К началу третьего месяца Виктор, на зависть соседям по палате, уже наматывал многокилометровые кроссы и на полную катушку качал железо, уродовал «грушу» и готовился к первому после ранения спаррингу.
Долгие годы службы в морской пехоте сделали из Виктора боевую машину, человека, который либо воевал, либо готовился к войне. После длительного лечения сознание постепенно возвращало его к тому моменту, когда пуля снайпера выбила его из большой игры.
Это был скоротечный бой на одном из безымянных островов греческого архипелага. Террористы, завладев несколькими истребителями-бомбардировщиками «Ф-16», собирались спровоцировать большую Ближневосточную войну. Командованию об этом стало известно слишком поздно, счет шел на часы. Ударную группу морских пехотинцев запустили по системе «Метеор». Проще говоря, десантировали с космической орбиты. Выбравшись из-под воды на остров, диверсанты ликвидировали охранение и попытались незаметно заминировать самолеты. Но по-тихому не получилось, бой завязался скоротечный, но от этого не менее кровопролитный.
Самолеты и боевики, их обслуживающие, были уничтожены, но и диверсантам досталось. Пуля террориста, пробив грудь Виктора, прошла в нескольких сантиметрах от сердца, проделав сквозную дыру. В боевых условиях это было практически смертельно, но морпехи своего не бросили. Они доставили раненого Савченко на десантную капсулу, которая лежала на грунте на двадцатиметровой глубине, где при помощи аптечки космонавтов остановили кровь, наложили тугую повязку, затем вкололи поддерживающие жизнь препараты.
Спустя сутки, когда десантную капсулу подняли на борт фрегата «Забияка», раненым занялся корабельный эскулап. Крови Виктор потерял много, восстанавливать этот дефицит врач решил «голубой кровью», искусственным заменителем натуральной, причем подходящим для любой группы.
Количество заменителя значительно превысило природную жидкость, от чего у Виктора еще месяц кожа имела голубоватый оттенок. Лечащий врач, длинноволосая шатенка Любовь Калинина, осматривая раненого, бодро проговорила:
– Да вы, юноша, настоящий аристократ, в ваших жилах течет голубая кровь.
– Ничего удивительного, – уже значительно оклемавшись, с чувством собственного достоинства отвечал Виктор. – С греческого «аристократ» переводится двумя словами: «аристос» – лучше, а «кратос» – власть. Проще говоря, аристократы лучшие из лучших. По-моему, это относится к каждому, кто проливает кровь за Родину.
– Странно, – улыбка сползла с лица молодой женщины.
– Что же тут странного?
– Профессиональный военный, а выражаетесь, как учитель начальной школы. Подобного здесь, в Главном военном госпитале Бурденко, мне еще не доводилось слышать. Даже когда я оказалась в командировке в Чечне, никто из офицеров себя не считал аристократом. Наверняка, назови там кого-то аристократом, и можно запросто получить по физиономии. – Калинина так разговаривала с Виктором, как будто зачитывала текст приговора. – На войне у людей смещается планка ценностей, там не до красивых слов, что-либо объясняющих. На первом месте – как выжить в ближайшем бою, как накормить солдат, и тому подобное. Нет, Виктор, ты все-таки какой-то странный военный, – врач запустила руки в карманы, полы халата натянулись. В больших серых глазах читался интерес к этому странному раненому.
– Это всего лишь остатки хорошего воспитания. Родители были инженерами и с детства приучили много читать, рассчитывая, что вырасту и пойду по их пути. Впрочем, я тоже так думал, а военным стал по воле случая. Как О’Генри сказал: «Главное не то, какие дороги мы выбираем, а что внутри нас заставляет выбирать эти дороги».
Лечащий врач на это ничего не ответила и молча вышла из палаты. Но с тех пор она каждый раз находила повод пообщаться накоротке с «вундеркиндом» (как прозвали Савченко соседи по палате).
Закончив тренировку, Виктор расслабленной походкой направился в сторону больничного корпуса. Калинину он встретил на входе. Молодая женщина, облаченная в приталенный халат, проходя мимо, на секунду остановилась и спросила:
– Слышала, ты скоро выписываешься?
– Надеюсь, – улыбнулся Савченко.
Врач в ответ лишь кивнула, потом произнесла:
– Я сегодня дежурю, зайди после отбоя.
Палата, в которой лежал Савченко, между офицерами называлась «капитанской рубкой», потому что там лежали на лечении четверо капитанов. Серега, Вовка и Леха. Первые двое попали сюда из Чечни, третий из Таджикистана. Сергей был взрывотехником и получил контузию при подрыве радиоуправляемого фугаса. Владимир был комендантом одной из застав горнострелковой бригады. На «уазике» попал в «духовскую» засаду, водитель сразу погиб, а он получил три пули в тело. Алексей командовал мотострелковой ротой; во время выхода на усиление одной из погранзастав его БТР подорвался на противотанковой мине, офицер получил серьезную травму позвоночника. Теперь парень неподвижно лежал, закованный в гипсовый корсет.
Возвращение морского пехотинца капитаны привычно встретили очередной шуткой-приколом.
– Все тебе, Витек, неймется, – первым начал комендант Вовка. – Едва богу душу не отдал, а как только пришел в себя, и вот, снова за старое. Тренировки до седьмого пота. Скоро наверняка потребуешь личное стрельбище.
– Неплохо бы, – поддержал товарища Савченко, на мгновение задумавшись, добавил: – Только вряд ли разрешат. Грохот выстрелов будет мешать пациентам.
– Ты бы лучше подумал о мирной жизни, поди навоевался, – наставительно проговорил Леха, самый старший из капитанов.
– Я другого ничего не умею, – честно признался Виктор.
– Это не проблема, – встрял в разговор взрывотехник Сергей, от тяжелой контузии он немного заикался. – Есть ж-же кур-курсы получения гражданских специальностей. Можно стать бух-галтером или программистом. Между прочим, этот проект финансирует НАТО.
