Текст книги "Радиоактивная война"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7
Безумный Макс

Тип, державший Кольцова на мушке, оказался намного колоритнее африканского махновца в красном кителе.

Свободного покроя штаны защитного цвета были заправлены в мокасины с высокими шнурованными голенищами. Как беглым взглядом успел заметить сыщик, обувь была явно самодельной, из рыжей буйволиной кожи, шерстью наружу, что значило – такая обувь достаточно легкая и в то же время прочная.

Талию перетягивал широкий офицерский ремень, с правой стороны на бедре в открытой кобуре поблескивал хромированный длинноствольный револьвер, слева в самодельных ножнах – мачете с темной костяной рукояткой.

Мускулистый торс прикрывала несвежая рубашка, напоминающая офицерскую гимнастерку советского образца. Рубашка была расстегнута наполовину, наружу выглядывал такой же несвежий шейный платок, похожий на национальный флаг княжества.

Сверху был надет разгрузочный жилет камуфляжной расцветки со множеством кармашков, в которых опытный взгляд детектива разглядел и подсумки для патронов, и аптечку, и чехол для пластиковых одноразовых наручников. А на груди с обеих сторон были приторочены две сигнальные ракеты.

Голову незнакомца прикрывала широкополая шляпа «а-ля Индиана Джонс». Лицо парня было по киношному мужественным. Треугольная нижняя челюсть с ямочкой посреди подбородка, прямой нос, живые серые глаза под выгоревшими рыжими бровями. Впалые щеки густо поросли такой же рыжей щетиной.

«Револьвер фирмы „Смит энд Вессон“ сорокового калибра, винтовка – „Армалон“, охотничий вариант британской снайперки», – сразу охарактеризовал оружие Кольцов.

Оставался открытым один, но немаловажный, а может, и главный вопрос: «Кто ты вообще такой, мачо-засранец?»

Но первым заговорил незнакомец.

– Shirt! Who are you? [4]4
  Черт! Кто ты такой?


[Закрыть]

– Туристы, мать твою, – буркнул Кольцов, продолжая держать над головой пистолет.

Вид у него был, конечно, еще тот, некогда белый костюм из-за пыли и грязи приобрел буровато-рыжий насыщенный цвет, фраерская шляпа больше напоминала бесформенный лист лопуха. Лакированные туфли после форсирования безымянной речушки также были далеки от элегантности. Весь этот наряд дополняли подмышечные сбруи с кобурами, которыми был подпоясан детектив.

– What you doing here? [5]5
  Что ты здесь делаешь?


[Закрыть]– ствол винтовки по-прежнему находился напротив груди Кольцова.

– Гуляем помаленьку, – опять на русском прозвучал ответ. Этот рыжий все меньше и меньше нравился Кольцову. В мозгу уже начал созревать план, как в этом затянувшемся диалоге поставить точку с выгодой для себя.

– Так вы что, русские?! – неожиданно рыжий перешел на родную речь беглецов.

– Нет, китайцы, блин. Коренные, – выругался Кольцов, непроизвольно опуская руку с пистолетом.

– Откуда вы здесь взялись, ё-мое? – округлил глаза незнакомец, забрасывая толстостенный ребристый ствол «Армалона» себе на плечо.

– Летели на белом самолете, да не долетели. Вот, приходится дальше на своих двоих добираться.

– Так вы что, летчики? Что-то в нашей глуши не слышно было, чтобы где-то падали самолеты, – губы рыжего недоверчиво скривились.

– А ты что, в курсе всего происходящего в округе? – демонстративно пряча свой «ПММ» в кобуру, спросил Кольцов.

– По долгу службы приходится, – важно ответил рыжий и, указав на трупы африканцев, добавил: – Егерь здешний, веду непримиримый бой с браконьерами.

– Ну а мы представители большого бизнеса, – Глеб указал на все еще лежащего бизнесмена. – Серафим Кириллович, король игорной империи в Москве, я при нем исполняю обязанности бодигарда.

– А как же вы тут оказались? – С лица егеря не сходила маска недоверия.

– За пять минут не расскажешь, – уклонился от прямого ответа Кольцов.

– Ладно, – согласился рыжий, – давайте сделаем так отвезем дохляков в ближайшую деревню к старосте, а потом заберемся ко мне в логово и там пообщаемся вволю. Давненько я с земляками не трещал, – заметно воодушевился местный сторонник закона. – Кстати, меня зовут Максим Вармаков, местные, правда, переименовали в Мэд Макса. Но сути это не меняет.

– Глеб Кольцов, – представился в свою очередь сыщик, пожимая крепкую мужскую ладонь.

Убитых браконьеров оказалось трое, вооружены они были довольно серьезно: автомат, две штурмовые винтовки, несколько пистолетов и целая коллекция ножей. Приехали покойники на потертом, со срезанной крышей, но от этого не менее мощном внедорожнике «Лэнд Крузер».

Максим носился по саванне на легком джипе «М-151» послевоенной модификации знаменитого американского вездехода «Виллис», на котором до сих пор рассекают по пустыне израильские коммандос.

– Жмуров грузим на заднее сиденье их машины, – распорядился егерь, предварительно обыскав убитых, – и следуйте за мной. Водить машину, я надеюсь, умеешь?

– Приходилось, – усмехнулся Глеб, забрасывая в салон ноги браконьера в тяжелых армейских ботинках...

До африканской деревни действительно оказалось недалеко. Через сорок минут пара внедорожников ворвалась на окраину небольшого населенного пункта, и тут же за машинами устремилась ватага чернокожей голопузой детворы.

Глеб, вертя головой, с интересом рассматривал деревушку. Небольшие хижины были выстроены в форме цилиндров, стены возведены из плотно связанных щитов тростника.

Крыши также были тростниковые, сверху покрытые веществом, издали напоминающим битум. Окна в этих жилищах вообще отсутствовали, а вместо дверей были узкие проемы, завешенные разноцветными лоскутами материи.

Подобные дома никак не вязались с теми постройками, что Кольцов видел в пригороде столицы княжества. Здешние аборигены, в отличие от своих городских сородичей, живя среди дикой природы, не испытывали страха перед хищниками. Хотя, как успел заметить сыщик, большинство мужчин, предпочитавших из одежды лишь набедренные повязки и сандалии из древесной коры, были вооружены короткими копьями с треугольными наконечниками.

Женщины, ведущие хозяйство в своих дворах, носили платья из легкой материи, напоминавшие древние тоги. В некоторых наиболее зажиточных подворьях Кольцов, к своему удивлению, увидел пластмассовые ведра, чашки из фарфора и даже эмалированные кастрюли, подвешенные над дымящимися очагами, но в основном утварь была самодельная, как и тысячелетия назад.

Дом деревенского старосты находился в самом центре деревни и отличался от остальных жилищ лишь размерами, будучи в несколько раз больше.

Максим сноровисто подвел свой шустрый джип к крыльцу дома, резко затормозил, подняв облако бурой пыли, и вывернул руль. «М-151» послушно развернулся на сто восемьдесят градусов.

Глеб лихачить не стал и остановил «Лэнд Крузер» в десятке метров от дома старосты, ожидая, как будут дальше развиваться события.

Сразу же вездеходы окружила орава лоснящихся от пота и сверкающих белоснежными зубами африканцев. Чернокожие аборигены толкали друг друга и беспрерывно лопотали, обсуждая прибывших на непонятном Кольцову языке.

Наконец показались и сановные особы местного масштаба. Впереди шел староста, вряд ли достигший тридцатилетнего возраста, при этом обладавший таким весом, что борцы сумо умерли бы от зависти. В отличие от своих селян, одет он был почти цивилизованно: джинсовые бриджи необъятного размера и яркая майка, под которой колыхались несколько слоев жира. В левой руке, как символ своей исключительности, «жиртрест» держал запотевшую банку диетической «колы».

Из-за мощной спины старосты выглядывал морщинистый и сухой, как чернослив, старичок. Его срамное место прикрывала повязка из змеиной кожи, впалая грудь была увешана гирляндой из разноцветных бус, среди которых особо выделялись пробки от пивных бутылок. Со спины свисала шкура здоровенной гиены, с левого плеча скалилась ее морда, на правом плече старикана, как эполет, был привязан небольшой черепаший панцирь. Узкий лоб украшала повязка из змеиной кожи, расшитая разноцветным бисером, а из-за макушки торчал пучок из игл дикобраза. На руках позвякивали браслеты, украшавшие дистрофические старческие ручки.

– Кто этот бес? – Не спуская со старика взгляда, Зубанов толкнул Глеба локтем в бок.

– А чего тут думать, – уголками рта усмехнулся детектив. – По прикиду устрашающему видно, что местный колдун. Или, как говорят наши чукчи, шаман, однако.

Рыжий егерь, едва завидел старосту, пружиной выскочил из внедорожника и поспешил к крыльцу. Они обнялись с толстяком, как старые добрые друзья, похлопывая друг друга по плечам и спине. Потом Максим произнес несколько коротких фраз на местном наречии, на манер ствола пистолета направил на шамана указательный палец и с усмешкой подмигнул. Старик на этот жест мгновенно отреагировал, прикрыв глаза своими узкими ладонями с длинными, крючковатыми, как ветки древнего дерева, пальцами.

Егерь утвердительно кивнул и, повернувшись к «Лэнд Крузеру», громко крикнул:

– Эй, бизнесмены, бросайте колымагу и перебирайтесь ко мне. А со жмурами местные сами разберутся.

Кольцова с Зубановым долго уговаривать не пришлось. Захватив вещмешок, они проворно выскочили из внедорожника, на который тут же набросилась орава чернокожих селян...

Логово егеря оказалось на значительном удалении от места встречи, и до него пришлось добрых два часа трястись по бездорожью. Со всех сторон их окружала бескрайняя саванна, местами гуще, местами реже, но не было ни малейших признаков присутствия человека.

Неожиданно Максим резко надавил педаль тормоза, и легкий джип круто занесло, едва не опрокинув на бок.

– Ты чего? – потирая ушибленный бок, обескураженно спросил Глеб, уже сообразив, что их новый знакомый по-другому ездить не умеет.

– Вот моя деревня, вот мой дом родной, – широко улыбнулся егерь. На расстоянии трехсот метров виднелся голый, как макушка скинхеда, холм, окруженный голой степью. Наметанный взгляд Кольцова заметил несколько воронок, которые от давности заросли травой.

– Чего же остановились? – уставшему от превратностей путешествия Зубанову не терпелось оказаться под сенью относительно цивилизованного жилища и отдохнуть от всех недавних переживаний и страхов.

– Не торопите события, уважаемый, – усмехнулся Вармаков, шаря правой рукой под «торпедой» джипа. – А то когда-нибудь спешка может стоить вам жизни.

Наконец он извлек наружу пластиковый прибор, внешне похожий на дистанционный пульт управления телевизором. Корпус был зелено-коричневого маскировочного цвета.

– Что это? – поинтересовался сыщик.

– Дистанционка, управляющая сейсмодатчиками «охоты», – пояснил Максим. – В начале моего славного пути по этой земле и приезжие браконьеры, и местные жиганы пытались поставить меня на место. А так как в открытом бою им ничего не обламывалось, то пытались подловить меня сонным. Я же живой человек, а не голливудский робокоп, вот и пришлось позаботиться о своей безопасности. В результате и установил дюжину «охот». Часть комплексов уже переполовинены, но зато сорви-голов, решившихся потревожить мой сон, третий год почему-то не наблюдается.

– Лихо, – хмыкнул Кольцов.

Минно-взрывной комплекс «охота» он видел еще во время войны в Афганистане. В сущности, это было управляемое минное поле, состоящее из десяти осколочных мин направленного действия, нескольких сейсмодатчиков и электронного командного пульта. Датчики засекали движение, аппаратура выбирала человека и давала команду на подрыв ближнего заряда. Тогда «охота» была особо секретным оружием, и «каскадовцы» устанавливали комплексы лишь на путях возможного движения моджахедов. Теперь, оказывается, такое смертоносное оружие может без проблем купить кто угодно и где угодно, даже в жаркой дикой Африке.

– А если кто-то попытается прорваться на броневике или танке, «охота» не остановит? – давая понять, что он понимает, о чем речь, поинтересовался Глеб.

– И на этого зверя есть свои силки, но не будем заморачиваться на деталях, – уклончиво ответил Вармаков, нажимая несколько кнопок на пульте управления. Сунув в кармашек разгрузочного жилета пластиковую коробочку, резко надавил педаль газа.

Джип взревел, как бешеный бык, и рванулся к вершине холма.

Жилье одинокого егеря приятно поразило гостей. За холмом оказалась большая впадина, напоминающая гигантский кратер после падения крупного метеорита.

Ближе к холму приткнулся двухэтажный коттедж, больше напоминающий сруб среднерусской полосы. Правда, стены были выложены не из кедра или сосны, а из африканского красного дерева. Материала дорогого и крепкого, не уступающего по прочности мореному дубу.

Окна и двери коттеджа также были своеобразные, позволяющие выдержать длительную осаду против стрелкового оружия. Как понял Кольцов, их новый знакомый был парень не промах, такому палец в рот не клади.

Рядом с «избушкой траппера» было пристроено небольшое деревянное строение с поднавесом из тростниковых матов над дверью. С противоположной стороны небольшого двора, выложенного плоскими кусками горной породы, которую, видимо, пришлось собирать не один год, приткнулась уютная беседка, ее любовно обвил куст диковинной в здешних краях чайной розы, здесь же стоял врытый в землю большой металлический мангал. Дальше тянулся длинный навес, под которым укрывалась от жаркого солнца пара английских внедорожников «Рэд Ровэр», машины были вылизаны до зеркального блеска.

Впрочем, и вся территория также сияла чистотой, как будто для встречи долгожданных гостей здесь провели генеральную уборку.

– Макс, так ты что, здесь не один обитаешь? – оглядываясь по сторонам, спросил у рыжего егеря Глеб. – Завел чернокожую скво, чтобы блюла чистоту на вверенной территории?

– А как же иначе? – вовсе не к месту ляпнул Зубанов, он буквально ошалел от увиденного.

– Не торопитесь, остановимся – сами увидите, – загадочным и в то же время бесстрастным тоном произнес Вармаков.

Джип мягко вкатил под навес и остановился точно между двумя «Ровэрами». Легкий американский джип в окружении вальяжных британцев показался Глебу коньком-корбунком рядом со златогривыми скакунами. Высказывать свое мнение он благоразумно не стал, помня главное правило гостя «Не сыпать советами, указывая хозяину, потому что каждый выбирает по себе».

Захватив свой мешок, сыщик первым вышел из-под навеса. Следом Серафим Кириллович, прыгая рядом с телохранителем резвым козликом, как будто не было нескольких дней блужданий по саванне. Максим Вармаков намеренно задержался у машин.

Гости успели сделать лишь несколько шагов, когда с грозным ревом из-за беседки выскочило огромное косматое существо серо-черного цвета с оскаленной, вытянутой мордой и острыми, торчащими вверх ушами, его глаза горели безбашенной яростью, и не было ни малейшего намека на жалость или пощаду. Глеб, объятый нешуточным ужасом, понимал: если зверюга своей первой целью выбрал его, то шансов нет у обоих.

Чудовище уже было готово совершить свой смертельный прыжок, когда прозвучал хозяйский окрик:

– Вий, место, бля...

Свирепое создание, которого, казалось, не в состоянии остановить никакая сила, неожиданно замерло и, круто развернувшись, бросилось восвояси.

– Это что за чудо-юдо было? – едва слышно прошептал Зубанов, держась за сердце. От страха он чуть богу душу не отдал. – Цербер или сам Люцифер в собачьем облике?

– Это волкособ по кличке Вий. То есть царь ночи, – довольный произведенным эффектом, рассмеялся Максим. – Кстати, характер и повадки полностью соответствуют его кличке. Но об этом позже, а сейчас давайте в баньку, попаритесь с дорожки, пока я вам подберу одежду и займусь шашлыком. Как чувствовал, тушу бородавочника замариновал.

– Парная для русского человека – это то, что доктор прописал, – оживился Глеб, с вожделением глядя на деревянную пристройку возле коттеджа. – Неплохо бы после баньки нырнуть в бассейн с контрастной водичкой или хотя бы опрокинуть на себя лохань с водой.

– Да есть бассейн, – егерь махнул рукой в дальний конец двора, где с вершины холма журчал небольшой ручей. На стоке была установлена какая-то странная конструкция в виде желоба, с одной стороны свисало большое сито в металлическом корпусе.

Дальше дышал свежестью прямоугольный бассейн, края которого также были по-хозяйски выложены горной породой...

Шашлык из дикой африканской свиньи-бородавочника оказался выше всяческих похвал. Мясо с углей было сочным и ароматным, сдобренным специями. Как хлебосольный хозяин, Максим подал к шашлыку лепешки домашнего приготовления, блюдо со свежими овощами и, не скрывая торжества, выставил литровую бутылку дефицитной в этих краях запотевшей «Столичной». После бани с бассейном лучшего угощения не требуется. Пропустив первые рюмки «за знакомство», Вармаков, запихивая в рот сочные перья зеленого лука, вопросительно уставился на гостей:

– Ну а теперь, други мои, рассказывайте, какой хрен вас занес в этот каменный век?

Зубанов с Глебом переглянулись, потом бизнесмен едва заметно кивнул, давая сыщику право поведать суть.

Кольцов, опустив самые главные детали, рассказал, что с ними приключилось.

Завершая свой рассказ, добавил:

– Теперь наша цель – добраться до ближайшего цивилизованного населенного пункта и оттуда прямиком до Гаробо, где в сейфе гостиницы «Хилтон» лежат наши документы и деньги на обратную дорогу.

– Добраться до цивилизации не проблема, – не задумываясь, сказал Максим, берясь за начатую бутылку. – Есть тут одно Малибу в тридцати милях отсюда. Пару дней отдохнете, потом я вас отвезу.

– Отлично! – дуэтом воскликнули гости.

– Давайте выпьем за нас, за русских, – предложил егерь. – Даже великий полководец Александр Васильевич Суворов, будучи генералиссимусом, не чурался простого народа и говорил: «После бани последнюю рубаху продай, а рюмку выпей».

– За генералиссимуса, – поддержал гост захмелевший уже после первой рюмки Зубанов и, не дожидаясь остальных, отважно хлопнул немалую дозу, тут же провалившись в нирвану.

Глеб лишь пригубил, чтобы избежать подобной участи. Закусывая лепешкой, спросил:

– А тебя давно, друг ситный, занесло в эти края?

Максим выудил из пачки местных сигарет коричневый цилиндр, задумчиво размял между пальцами и, раскурив, буднично ответил:

– Да уж скоро восемь лет, как осел.

– Счастливый случай?

– Именно. В девяносто четвертом я закончил Саратовское училище ВВ МВД и как отличник боевой и политической подготовки получил красный диплом, а с ним направление в Москву в отряд спецназа «Витязь». Дураком был, идеалистом. На последнем курсе женился. Моя скотина была просто в восторге от распределения. А через полгода нас бросили в Чечню подавлять антиконституционный мятеж, и пробыл я там с редкими перерывами до самого Хасавюрта. Вернулся старлеем в девяносто шестом, а моя благоверная уже давно хвостом вильнула и устроилась на Рублевке в компании мандаринового барыги. Я тогда запил крепко, потом решил снести избушку на курьих ножках залпом из парочки реактивных огнеметов «Шмель». Хорошо, что рядом оказались нормальные люди, объяснили: ну, убьешь ты ее, а что изменится? Да ничего, а себе жизнь сломаешь. Докажи паскуде, что она дерьмо. Вот я и решил доказать. Сперва уволился со службы, потом один приятель помог устроиться в охрану коммерческого банка. А через несколько месяцев моему шефу потребовался сопровождающий в Африку на сафари. А тут как раз тот приятель, что меня устраивал на работу, лег в больницу с корью. – Максим криво усмехнулся. – Представь себе, кавалер двух орденов Мужества, двое суток на себе тащил раненого сержанта по снегу при минус двадцати, и ничего. А в Москве заразился детской болезнью.

– У нас ситуации схожи, – кивнул на мирно посапывающего Зубанова Глеб.

– Нет. Твоя поездка – это результат твоей многолетней работы. Моя же именно была счастливым случаем. Босс не столько интересовался охотой на зебр и антилоп, сколько пьянствовал и гонялся за аборигенками. Мы колесили по всему княжеству, пока не угодили в «дружеские объятия» местных браконьеров, которые вдруг решили переквалифицироваться в торговцев живым товаром. Благо мой боров им объяснил, что может за свою тушу выложить немеряно бобла. Но вот за свою челядь не собирался платить ни сантима. Пришлось мне вспомнить, чему учили в училище и на войне. Из семи черножопых абреков двух оставил в живых и доставил в полицию. Этот случай стал достоянием прессы, которая тут же превратила его в сенсацию. Местный губернатор закатил в нашу честь прием, он сам бывший полковник авиации, поэтому с почтением относился к военным. А когда узнал, что я боевой офицер, имею правительственные награды, предложил стать егерем в его округе, которую безбожно терроризируют браконьеры. Я долго не думал и согласился. Ну, ты сам посуди, какого хера мне подставлять свою голову за пьяный кусок похотливого сала, который, кроме себя любимого, вокруг ничего не видит? Вот так я тут и оказался.

– Н-да, для счастья ума и образования не надо, – задумчиво проговорил Кольцов.

– Именно, – удрученно кивнул Максим, гася окурок о край стола. – Вначале здесь все было не так. Первые полгода мне пришлось тут жить с предшественником, старым толстым пьяницей, ему, кроме самогонки, которую сам гнал, ничего не нужно. На безбедную старость он себе откладывал те деньги, которые отстегивали браконьеры.

Лафа закончилась, когда старый пердун купил билет на родной зеленый остров, а я взял власть в свои руки. Правда, тогда разгорелась нешуточная кровопролитная война местного значения, которая длилась почти три года. Но в конце концов статус-кво восторжествовал.

– Так за это тебя окрестили Безумным Максом?

– Именно, – засмеялся егерь, поправляя выпроставшийся кончик шейного платка с эмблемой герба княжества. – Пришлось пошалить с местными охотниками. Жестко пошалить, в их людоедском духе.

– А что это за жест ты демонстрировал деревенскому колдуну?

– Его предшественник обещал наслать на меня порчу. Полное фуфло. Но для поддержки своего авторитета среди дикарей вполне подходило. Мне стукнул осведомитель из местных, пришлось устроить показательную экзекуцию. Короче, приехал я в деревню, вытащил чертового шамана из его конуры, сперва прострелил этому демону коленные чашечки, а напоследок всадил «маслину» между глаз. Теперь новый колдун мне постоянно осанны поет. Ну а я время от времени ему напоминаю о предшественнике, чтобы, чего доброго, не возомнил о себе.

Говорил егерь ровным, спокойным тоном, как если бы какой-то клерк где-нибудь в сытой Европе рассказывал о своей карьере в фирме. Классик сказал: «Жестокий век, жестокие сердца». Но здесь, на Черном континенте, веков не существовало, время растянулось до бесконечности, и по большому счету здесь не было ни любви, ни жестокости, ничего. Существование здесь подчинялось одному закону – Закону Джунглей. И кто не подчинялся этому закону, тот прекращал свой земной путь.

Попав на Черный континент, опытный боец Максим Вармаков просто принял условия обитания и стал одним из хищников это материка, не лучше и не хуже остальных.

Макс лихо опрокинул очередную рюмку, шумно выдохнул, закусывать не стал.

– Когда на вверенной мне территории воцарился мир, я занялся облагораживанием своего жилища, так надоело бомжачье жилье. Немного пришлось, конечно, поднапрячься, повкалывать, зато результат налицо, – явно гордясь собой, сказал Максим. – А солнечные батареи дают мне электричество, значит, полно в доме всякой техники, включая спутниковую связь и Интернет.

Видя недоверие в глазах Глеба, егерь энергично закивал головой и указал в сторону крыши своего коттеджа, где белела тарелка параболической антенны.

– И это еще не все, особые платиновые фильтры мне очищают воду, делая ее похожей на нарзан. С едой и бабами также проблем нет, всего полно, особенно в курортный сезон.

– И всю эту роскошь ты приобрел на зарплату егеря? – недоверчиво спросил Кольцов.

– Зачем на зарплату? Она целиком ложится на мой счет в Национальном банке Люксембурга. Вдруг на старости лет я захочу умереть среди березок русской полосы? А здешняя земля богата не меньше, чем сибирские недра, только протяни руку. Не веришь?

– Интересно, – не стал раздражать недоверием хлебосольного хозяина Кольцов. Тем более, что ему действительно было интересно послушать откровения егеря.

– Знаешь, сколько у меня выходит в туристический сезон, когда я вожу толстосумов на сафари слона завалить или льва? Причем все официально, с купленной лицензией на отстрел. Но это так... – выпитый алкоголь расфокусировал мысли Максима. – Это так все, к слову... вон, смотри туда, – егерь махнул рукой на сооружение, по которому текла вода. – Что это, как думаешь?

– Желоб какой-то, – неуверенно ответил Глеб.

– Верно, желоб. Только дно этого желоба обито шерстью тушканов. На языке старателей именуется «ловушка». Вода, несущая вместе с илом и золотой песок, фильтруется, мелкий шлих задерживается в шерсти, более крупные самородки падают в сито. За год выходит до полукилограмма золота. Так что хватает на обеспечение себя комфортом.

– Не хило, а если здесь золото само складируется, то чего же правительство не займется промышленной добычей?

– Правительство считает, что старатели экономически выгодней, чем промышленная добыча. Золотой песок здесь принимают в банковских отделениях в любом цивилизованном населенном пункте, процедура не сложнее, чем обмен валюты в Москве. Кстати, многие приезжающие туристы так же пытают счастья в поисках золотой жилы.

Максим снова разлил водку по рюмкам и потянулся к мангалу, где доходила очередная порция мяса. В этот момент Кольцов увидел выглядывающие из-за беседки черные глаза. Мордатый пес, разинув пасть с острыми клыками, вывалил розовый язык, с которого стекала голодная слюна.

– Что это у тебя за зверь? – невольно поежившись, не удержался от вопроса сыщик.

– Вий – мой верный помощник, – с гордостью сказал Вармаков. Егерь сгреб со своей тарелки несколько кусков остывшего мяса и бросил псу. Мощные челюсти животного щелкнули со звуком захлопнувшегося волчьего капкана. – Волкособ называется, презентовал товарищ по училищу, он этих зверюг на Урале выращивает. Немцы еще до Первой мировой пытались скрестить немецкую овчарку с волком, но ничего не получилось. Гибрид обладал всеми отрицательными качествами – тупой, трусливый и подлый. Эксперимент прекратили. Наши пошли другим путем, взяли более близкую к волкам лайку, в результате зверь получился сильный, как кавказская овчарка, в три раза выносливей и обладал нюхом в пять раз мощнее. Не знаю, как другие, но по восприятию команд Вий не хуже человека. Я запросто могу его оставить на «хозяйстве» одного на несколько дней, он и дом сможет защитить, и пропитание себе добудет.

– Лихо в вашем департаменте, – уважительно произнес Глеб.

– А то, край загадок и тайн. За один день всего не расскажешь...