Текст книги "Миротворец"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Флетчер попыталась отряхнуться от налипших листьев и комьев грязи, но сообразила, что это бесполезно, и бросила это занятие.

Следом за ними поднялся Матерсон. К большому удивлению Крутова, он не ругался и даже не скулил, только нижняя губа капитана нервно подрагивала, а глаза бравого юриста широко раскрылись от перенесенного страха.

Последним, чертыхаясь, из своего укрытия выбрался Моше Кацц, шальной осколок разрубил ствол молодого бука и накрыл израильтянина кроной дерева.

– Все целы? – спросил Родион. Никто из четверки не пострадал, зато наступивший на «жабу» (прыгающую осколочную мину) Хейб мало походил на человека. Ему досталась большая часть осколков от взорвавшегося боеприпаса, которые превратили рядового американской армии в окровавленный кусок мяса.

– О, боже, – воскликнула Каролина, утратив на этот раз свою офицерскую стойкость, и закрыла лицо руками.

– Какой негодяй мог это сделать? – совершенно не к месту у Брюса Матерсона неожиданно прорезался фальшивый театральный пафос.

– Да мало ли, – пожал плечами Крутов, прикуривая сигарету от «Ронсона». Горьковатый табачный дым заглушал вонь от сгоревшей взрывчатки и запах свежей человеческой крови.

– Могли югославские полицейские установить против косовских боевиков, – вслух предположил Кацц, безразличным взглядом окидывая бренные останки Хейба. За долгие годы в МОССАДе ему приходилось видеть и не такое.

– Или сепаратисты поставили против полицейских патрулей, – попыхивая сигаретой, добавил Крутов. – Этого узнать нам не дано, но ясно другое, по тропе идти нам заказано. И вообще ходить по этому лесу надо крайне осмотрительно.

Спустя четверть часа они выбрались на голую равнину и поспешно направились в сторону, где, по данным G-Р-S, должно было находиться сербское село.

Теперь в передовой дозор выдвинулся Родион Крутов, а на попечении израильтянина Моше остались двое американцев. Каролина Флетчер, подавленная последней глупой смертью, ушла в себя, а не способный к активным действиям Брюс Матерсон, наоборот, разошелся…

– Черт возьми, третье тысячелетие, двадцать первый век, мы в центре Европы, а потерянные, как аборигены на необитаемом острове, – без остановки бурчал военный юрист. – И все из-за того, что кому-то захотелось поиграть в «сыщиков и бандитов»…

Поток недовольства грубо прервала Флетчер.

– Если бы ты, мудак, в сортире не бросил телефон, все было бы по-другому, – вскричала полковник.

– Тише вы, – оборвал разгоравшийся спор двух американских военных Моше, держа автомат на изготовку и вполоборота глядя назад, в сторону букового леса. – Разорались тут, как семья Роуз при разводе.

Капитан и полковник одновременно смолкли, но их взгляды, полные ненависти, были куда красноречивее слов. Флетчер обвиняла Брюса в том, что во время нападения на югославскую базу он потерял трубку спутниковой связи. А Матерсон был злой на Каролину за то, что баба в полковничьем мундире подвергла его жизнь опасности. Профукав ракеты, еще и бросилась в бессмысленную погоню, завела оставшихся солдат в засаду. И после всего решилась на совершенно безумный пеший поход в какую-то сербскую деревню, вместо того чтобы ждать команду спасателей.

В общем, поводов для недовольства друг другом у обоих было предостаточно, но получить возможность выхода агрессии не позволяла серьезная обстановка – кругом сепаратисты, мины и прочие подстерегающие неприятности…

Приемник спутникового позиционирования смухлевал, дав погрешность координат сербского села на два с половиной километра в сторону от подножия горы.

Расстояние вроде бы и не большое, но увидеть населенный пункт удалось лишь после того, как Крутов взобрался на невысокий пологий холм с лысой макушкой, ставший у них на пути.

По здешним меркам село оказалось довольно большим – около сотни дворов с длинными полосами улиц и ровными квадратами кварталов. Стоя на маковке холма, Родион отчетливо видел купол сельской рады на центральной площади и тянущийся к небу шпиль православной церкви. Единственное, что насторожило Крутова, это тишина, царившая в округе. «Спят они, что ли?» – недоуменно подумал разведчик.

Только приблизившись почти вплотную к населенному пункту, он увидел несколько воронок от авиационных бомб большого калибра и смог разглядеть выбитые стекла и сорванные взрывной волной крыши ближайших домов.

Это были следы этнического урегулирования по-натовски. Дальше виднелись разграбленные и сожженные дома. Слабый ветерок гонял по безжизненным улицам цветные обрывки бумаги, мелкие лоскуты материи.

Некогда выкрашенные в белый цвет стены коттеджей прочертили зигзаги автоматных очередей, повсюду темнели бурые пятна засохшей крови.

«Здесь была бойня», – внимательно разглядывая следы косоварского передела, подумал Крутов, скрипя от злости и бессилия зубами.

Вскоре группа вышла на центральную площадь, сельская рада пялилась на чужаков черными глазницами выгоревших окон.

Напротив рады располагалась старинная церковь. Входные двери были сорваны, из черного нутра тянуло смрадом сгоревшей плоти. А на упавшей и перекрывшей крыльцо тяжелой дубовой двери отчетливо виднелись кровавые следы распятого человека. Все молчали, пораженные увиденной картиной.

«Скорее всего, это был священник», – машинально подумал Родион. Он остановился перед упавшей створкой двери, разглядывая отверстия от вырванных из твердого тела древесины гвоздей. Потом резко обернулся, с нескрываемой злостью глядя на застывшую в пяти метрах от него Каролину Флетчер. Крутов собирался задать ей – полковнику ВВС США – всего один вопрос…

С противным лязгом на площадь въехал допотопный гэдээровский грузовик «ИФА», из кузова которого на землю посыпались вооруженные люди. Одеты они были разномастно, но объединяла всех красно-черная эмблема сепаратистской Армии освобождения Косово.

Потеряв над собой контроль, Каролина отскочила за спину Крутова. Родион и Моше вскинули свои автоматы, и только Брюс Матерсон с готовностью поднял руки вверх и, изобразив на своем лице широкую голливудскую улыбку, шагнул вперед со словами:

– Господа, мы же союзники.

Ответом американцу был лязг десятка передернутых затворов…

Глава 8
Боец невидимого фронта

Сообщение в российское посольство о нападении на югославскую военную базу «Ярова Застава», похищении террористами трех крылатых ракет и, наконец, об исчезновении двух американских старших офицеров (ответственных за транспортировку этих самых крылатых ракет) и двух иностранных наблюдателей, один из которых был представителем России, пришло через три часа после того, как о произошедшем узнало американское командование.

Новость была, прямо сказать, не из приятных, посла едва не разбил гипертонический криз. Но вовремя влитые дорогостоящие лекарства привели сановного чиновника в чувство и уберегли от паралича. Несколько минут посол курсировал, как грозный сторожевик, по своему кабинету, обхватив двумя руками голову. Наконец совладав с эмоциями, посол подошел к рабочему столу и, наклонившись над селектором, приказал секретарю:

– Военного атташе живо ко мне.

Тон, конечно, был более чем возмутительным, и в любом другом случае конфликт с представителем Министерства обороны мог перерасти в грандиозное выяснение отношений между двумя ведомствами. Но сложившаяся ситуация и преклонный возраст посла делали серьезную скидку.

– Вызывали? – В кабинет вошел военный атташе. Дорогой костюм из шотландской шерсти как влитой сидел на его атлетической фигуре, белоснежная рубашка из тончайшей ткани и остроносые лакированные туфли цвета гнилой вишни делали его больше похожим на богатого повесу из аристократического рода, нежели на кадрового военного.

Атташе постоянно ходил в цивильной одежде, за редким исключением облачаясь в парадный мундир лишь на самые знаменательные торжества, на одном из которых посол Великобритании обратил внимание, что этот мундир украшало больше боевых орденов, чем юбилейных медалей.

Внимание английского дипломата не было случайным к атташе, он достаточно попортил западным спецслужбам крови. Во время бомбардировок Югославии силами ВВС НАТО полковник часто покидал территорию посольства, то встречая конвой с гуманитарными грузами для беженцев, то депутатскую делегацию. А потом неожиданно пресса сообщала о сбитом «стелсе» – самолете-невидимке, крылатых ракетах, которые теряли в полете ориентацию и самопроизвольно перенацеливались вместо мостов и казарм на западные посольства. Или совсем уж неожиданно по телевизору показывали американских рейнджеров, взятых в плен сербами на югославской территории.

В такие дни представитель Министерства обороны напоминал мартовского кота, наконец вернувшегося домой. Он отсыпался, чередуя сон с потреблением большого количества алкоголя, и только через несколько дней соизволял вновь появиться в здании дипломатической миссии.

Тогда шла война, и Россия находилась в слишком щекотливом положении между западными партнерами и братьями балканскими славянами. На эти выходки послу приходилось смотреть сквозь пальцы. Последний «кульбит» военным атташе был исполнен сразу после мирных договоренностей между правительством Югославии и командованием НАТО. Наутро весь мир уже знал, что в Приштину первыми вошли российские десантники, совершившие на бронетранспортерах марш-бросок из Боснии в Косово.

Тогдашний шок Запада обошелся без последствий в виде международного скандала. Теперь же, по-видимому, скандала не избежать. Послу не хотелось в этой плохо пахнущей истории стать козлом отпущения.

Нахмурив сурово брови, он внимательно посмотрел на военного атташе, потом, не повышая голоса, спросил:

– Вы в курсе случившегося?

– Да, – последовал короткий, лаконичный ответ.

– И как вы это можете прокомментировать? – еще больше насупился посол.

– Однозначно, как сказал бы лидер ЛДПР, – усмехнулся атташе, но, не найдя в лице посла понимания, продолжил серьезным тоном: – Наши заокеанские друзья сами, мягко говоря, сели в лужу. Несмотря на то что их заранее предупреждали и СВР и МОССАД о готовящемся нападении террористов, они все равно не уделили должного внимания охране конвоя. И вот результат: десятки солдат убиты и ранены, а три вполне годные к использованию крылатые ракеты в руках кровожадных маньяков.

– Слишком уж много пафоса, – зло произнес посол. Сейчас он был серьезно настроен на выяснение отношений со своим формальным подчиненным. – А что вы ответите на то, что в этой, не побоюсь этого слова, скандальной истории оказался замешан ваш человек?

– Ваш человек, – мгновенно парировал военный атташе. – Крутов прибыл в Белград по линии МИДа и официально находится в личном подчинении посла.

Это была сущая правда, которая почему-то вылетела из головы стареющего посла. Крутов Родион Андреевич прибыл в Югославию действительно по линии Министерства иностранных дел России по обоюдной договоренности с Госдепом США и официально подчинялся главе дипломатической миссии России. Это, конечно же, была фикция, но официально задокументированная и подтвержденная руководством Министерства иностранных дел. От этой мысли лицо посла покрылось бурыми пятнами, он поспешно потянулся к пузырьку с таблетками.

– А, собственно, чего вы разнервничались? – удивился военный атташе. – Да, случилось горе, произошло преступление. Да, похищены ракеты и пропал ваш сотрудник. Кстати, вместе с еще несколькими высокопоставленными иностранцами. Но уже организован поиск и одновременно начато следствие по факту случившегося. Я думаю, вскоре со всем этим разберутся, и могу вас с полной уверенностью заверить, что ваш человек абсолютно ни при чем.

В глазах посла загорелась слабая надежда, а военный атташе хотел еще что-то добавить, как вдруг зазвонил его мобильный телефон.

– Да, слушаю, – ответил атташе. – Здравствуйте, да, я, – его лицо расплылось в довольной улыбке. – Уже в порту? Очень хорошо. Что? – Лицо военного атташе исказила гримаса гнева. – Как отказывается грузить на борт? Хорошо, я сейчас с этим вопросом разберусь.

Отключив телефон, атташе развел руками.

– К сожалению, срочные дела, требующие моего вмешательства. Я буду у себя в кабинете, если потребуюсь, вызывайте без стеснения. – Это была настоящая оплеуха от младшего старшему.

С этими словами атташе направился к выходу. Едва за ним закрылась толстая звуконепроницаемая дверь, посол вслух проскрипел:

– Груз, в порту… отказываются брать на борт… срочные дела, требующие моего вмешательства. Тьфу, мать твою, можно подумать, это говорил не служащий государственного учреждения, а приказчик из торговой лавки. Неудивительно, что такие костюмы носит. Нет, с этим безобразием нужно кончать, и чем быстрее, тем лучше.

Посол замолчал, в уме прикидывая, какими влиятельными связями в МИДе и Совете Министров он обладает, чтобы избавиться раз и навсегда от своевольного подчиненного.

Тем временем атташе спустился на этаж ниже и вошел в свой кабинет, тут же заперев дверь на магнитную защелку. Подошел к сейфу и после недолгих манипуляций с замком достал оттуда сотовый телефон. Эта труба была зарегистрирована на одного из белградских пенсионеров и предназначалась для экстренной связи, как в данном случае. Разведчик набрал нужный номер.

– Капитан сухогруза «Георгий Жуков» Мухин на связи, – донесся из телефонного динамика властный прокуренный голос.

– Здравствуйте, – сдержанно поздоровался атташе, – с вами говорит Гойко Митич.

Имя знаменитого югославского киноактера, давно проживающего в Германии, являлось кодовой фразой, означавшей, что с капитаном сухогруза говорит человек, наделенный определенными полномочиями.

– Да, слушаю вас внимательно, – через секунду ответил капитан, только теперь в его голосе властных нот значительно поубавилось.

– К вам прибыл трейлер, груженный маслом «Эльф»?

– Да, – раздался поспешный ответ. – Сто двухсотлитровых бочек машинного масла.

– Почему до сих пор бочки не загружены в трюм вашего судна? – прорычал в трубку атташе.

– Но мы и так перегружены, – попытался оправдаться капитан, но его оправдания разведчика не интересовали.

– Значит, так, – теряя терпение, заговорил атташе, чеканя каждое слово. – Если через час все сто бочек с маслом «Эльф» не будут аккуратнейшим образом загружены в трюм, то через час десять вы направляетесь в аэропорт, чтобы оттуда лететь на родину, но уже не капитаном, а самым обычным пенсионером без права работать даже дворником в родном жэке. Это вам ясно, капитан Мухин?

– Все ясно, – испуганно просипел капитан сухогруза, – через час все будет выполнено.

– Действуйте, – приказал жесткий голос, и телефон отключился.

– Козел безрогий, – бросив трубку, выругался капитан и схватил микрофон громкой связи. – Старшему помощнику срочно подняться на капитанский мостик.

– Звал, Данилыч? – в рубку ввалился высокий широкоплечий здоровяк с румяными, как у младенца, щеками.

– Весь товар из второго трюма выгрузишь на палубу, а на его место аккуратно, подчеркиваю, очень аккуратно, загрузишь бочки с «Эльфом».

– Ты че, Данилыч, – от неподдельного удивления лицо старшего помощника вытянулось. – Нельзя товар на палубу. Там же электроника от соленой воды накроется медным тазом. Давай лучше бочки раскидаем по палубе, никто не обратит внимания.

– Я тебя сейчас самого раскидаю по палубе, – сорвался капитан. Конечно, он хорошо понимал старпома. Комплектующие к компьютерам и ксероксам были закуплены на их личные, кровные сбережения. Так сказать, прибавка к зарплате. Но сейчас на кон было поставлено значительно больше, чем контрабандный товар, купленный на деньги всего экипажа.

«Небось, гнида, ты бы занял с удовольствием капитанскую каюту и капитанский оклад, если бы меня выкинули на пенсию», – выгнав из штурманской рубки старшего помощника, с ненавистью подумал капитан…

– Значит, говоришь, все бочки загрузили в трюм. Аккуратно, как яйца в лоток. Это хорошо, прилежность – она всегда заслуживает похвалы, – закончив разговор со своим наблюдателем, военный атташе отключил телефон. Несколько секунд он внимательно рассматривал небольшой серебристый прямоугольник с алыми кнопками, похожими на ограненные рубины. Трубка предназначалась для одноразовой, экстренной связи и выполнила свое предназначение.

Разведчик подбросил телефон на широкой ладони, сжал пальцы в кулак и с силой сдавил пластиковый корпус. Раздался негромкий хруст, посыпались мелкие серебристые осколки.

Бывшему мастеру спорта по тяжелой атлетике, в молодости увлекавшемуся разгибанием подков и вязанием замысловатых узлов из арматуры, раздавить пластиковый корпус не составило большого труда.

Ссыпав обломки в мусорную корзину, атташе сел за рабочий стол. Главная задача была выполнена, теперь следовало выяснить, куда девался Крутов.

Резидент военной разведки принялся готовить шифрограммы для местной агентуры и руководству в «Аквариум».

«Да и с послом нужно что-то решать, – неожиданно спохватился атташе. – Чтобы этот маразматик не путался под ногами…»

Глава 9
Кровавый рывок на Запад

Почтово-багажный железнодорожный вагон стоял в одном из тупиков Сараевского вокзала.

До отправления пассажирского состава из столицы Боснии и Герцеговины Сараево в столицу Бельгии Брюссель оставалось больше трех часов. Два немолодых дородных почтовика неторопливо раскладывали письма по сортировочным ячейкам.

Работа была несложной, а заработки вполне приличными и стабильными, занятие как раз для немолодых и неспешных людей. Заканчивая сортировку, почтовики обсуждали, как лучше провести будущий отпуск. Неожиданно их разговор был прерван сигналом клаксона подъехавшего грузовика.

– Что еще за напасть, Жика? – недовольно пробурчал пожилой низкорослый толстяк, удивленно глядя на своего напарника, долговязого усача. Оба почтовика уставились в окно.

Возле вагона остановился пятитонный «Мерседес». На темно-синем тенте выделялась ярко-желтая надпись «Международные почтовые перевозки». Из кабины выглядывал молодой мужчина с короткой густой бородой. Одет он был в синюю униформу, на груди у него красовался контрольный бланк. В левой руке мужчина держал пластиковую папку с деловыми бумагами.

– Эй, сони, открывайте. Экстренный груз прибыл, – громко крикнул бородач.

Почтовики недоуменно переглянулись, но все же подошли к двери. Загрузка в самый последний момент – дело обычное.

Тем временем грузовик развернулся и сдал назад к открывшимся дверям багажного отсека. Кроме сопровождающего, в кузове «Мерседеса» оказались еще четверо грузчиков, также в форменных рабочих комбинезонах.

Пока старший связывался с диспетчером, выясняя тот ли они получают груз, его помощник готовил место под погрузку.

«Посылками» оказались четыре деревянных ящика, три из которых были более пяти метров в длину, четвертый покороче.

Жика умело орудовал погрузочным инвентарем, и через пять минут все три ящика были уложены посреди багажного отделения. Последним дюжие грузчики внесли широкий двухметровый ящик и установили его у дальней стены.

– Принимай сопроводительные документы. – В багажный блок, протягивая Жике пачку бланков, забрался старший грузчик.

– Это не ко мне, это к начальнику, – отмахнулся усатый почтовик, махнув рукой в сторону канцелярии. Когда все формальности были соблюдены, «Мерседес» рыкнул двигателем и сорвался с места, растворившись среди приземистых прямоугольников складов. Вскоре к почтовому вагону подкатил маневровый тепловоз…

Состав до Брюсселя был небольшим, всего восемь вагонов, замыкающим, девятым прицепили почтовый багажный.

Мустафа Хаджи, он же Джафар, пристально наблюдал, как идет погрузка пассажиров из зала привокзального ресторана. Рядом с ним за столиком сидели двое юных палестинцев. Они жадно внимали каждому слову своего руководителя.

– Кроме вас, в поезде будут еще семеро бойцов, – приглушенно говорил Джафар. – Но они не в курсе происходящего, думают, что сопровождают ракеты до Брюсселя, а оттуда в Дюнкерк, чтобы вывезти их морем на восток. Вы их не разубеждайте, пусть все идет своим чередом. Потом им просто некуда будет деваться.

– Эфенди, мы все выполним, как условлено, – за двоих тихо произнес Мункар.

– Нам не придется стыдиться, когда предстанем перед всевидящим взором Аллаха, – поддержал товарища Накир.

Оба молодых шахида уже находились по другую сторону добра и зла. Теперь они лишь двигались по дороге, ведущей в райский сад, где их ждали изысканные напитки и угощения, а также семьдесят прекрасных девственниц на каждого. Такова награда воина, умершего за истинную веру мусульман.

– Как мы узнаем наших людей? – неожиданно спросил Мункар.

Джафар не смог скрыть довольную улыбку. От внимания палестинца не ускользали даже мелкие детали.

– Когда приедете в Хорватию, на перрон в Загребе боевики выйдут с газетами «Косовар», а у тебя должен быть журнал «Лайф». Это знак, что вы руководители и они должны вам подчиняться беспрекословно. Еще есть вопросы?

– Нет, эфенди, – оба палестинца одновременно покачали головами.

– Тогда, юные отроки, вам доверено выполнить святую миссию, – все так же тихо произнес Мустафа Хаджи, твердо помня, что фанатики любят высокопарные слова. – Я буду всю оставшуюся жизнь гордиться тем, что был знаком с вами.

– Аллах акбар, – горячим шепотом ответили шахиды, одновременно поднимаясь со своих мест. Больше не говоря ни слова, потупив взоры, палестинцы быстро покинули зал ресторана.

Джафар взмахом руки подозвал к себе официанта и заказал еще кофе по-турецки. Потягивая из миниатюрной чашечки горячий и крепкий напиток, Мустафа Хаджи видел, как оба палестинца вошли в предпоследний вагон. Все складывалось как нельзя лучше, ему удалось захватить ракеты, и вскоре они будут доставлены туда, где грамотные специалисты-инженеры смогут их разобрать и досконально изучить для того, чтобы потом начать их массовое производство.

Сейчас главным было – выиграть время, которое работало не на него, Джафара, а на его врагов. Но бывший «зеленый берет» все рассчитал. Косовар Али Бекович выделил ему самых надежных боевиков из тех, кого он держал в «золотом запасе», не беря с собой в горы. Да и шахиды были подобны взведенным самонаводящимся минам, сработают, как только пробьет их час. «Дорого же неверным обойдется этот рейс», – он нисколько не сомневался, что скоро снова будет пролита кровь…

Издав короткий гудок, тепловоз сдвинул с места многотонный пассажирский состав. Поезд, набирая скорость, выполз за пределы вокзала.

Джафар, так и не допив кофе, встал из-за стола, бросил на стол несколько мятых банкнот и вышел из ресторана…

За окнами вагона мелькали горные пейзажи, похожие на яркие поздравительные открытки.

Накир, невысокий смуглолицый юноша с едва пробившимся темным пушком над верхней губой, открыл глаза и посмотрел на сидящего напротив товарища…

Пассажирский поезд уже пересек две границы, Хорватскую и Словенскую, впереди их ждала третья, Австрийская. Если первые две границы они пересекли спокойно, тамошним пограничникам было абсолютно все равно, что везут пассажиры, то на австрийской границе все будет по-другому.

Австрийские пограничники надежно прикрывали путь в Евросоюз, и без обстоятельного обыска там никак не обойтись. Впрочем, в планы палестинцев не входило ехать в глубь Западной Европы.

– До границы осталось два часа, – по-арабски произнес Накир. – Пора бы нам подготовиться.

– Конечно, – согласился с ним Мункар и добавил на правах старшего: – Иди и собери всех наших.

Больше не говоря ни слова, Накир поднялся с мягкого дивана и вышел из купе. Потом по неширокому коридору он прошел в соседний вагон, где томились в ожидании собравшиеся наемники-косовары.

Шахиды уже встречались с людьми Али, выделенными для проведения этой акции. Теперь следовало разыграть небольшой подготовительный спектакль для «великолепной семерки».

Поезд был заполнен лишь на треть, поэтому боевики, не опасаясь быть подслушанными, собрались в купе палестинцев.

Прежде чем приступить к разговору, Мункар внимательным взглядом своих темных глаз окинул вошедших. В отличие от них с Накиром боевики не были шахидами – воинами, готовыми умереть за веру и Аллаха. Боевики были высококлассными наемниками. Бывшие кадровые военные югославской армии, они использовали свою мусульманскую веру и албанское происхождение только как средство обогащения в межнациональном вооруженном конфликте. Узнай они правду об уготовленной им участи, сейчас же один за другим сиганули бы с поезда и растворились среди горных пейзажей. Но правду говорить им никто не собирался.

– Мне только что звонил Али, – палестинец небрежно кивнул на вагонный столик, где лежала массивная трубка спутникового телефона. – Нас кто-то предал, и на австрийской границе ждет засада.

Семеро боевиков начали переговариваться между собой, и в одно мгновение тесное помещение купе наполнилось гулом, напоминающим растревоженный пчелиный улей.

– Так что же нам делать? – спросил один из наемников, темнокожий широкоплечий дядька с лысым черепом и щегольской эспаньолкой, скрывающей нижнюю часть лица. – Остановить поезд и разбегаться кто куда?

Услышав эти слова, Мункар и Накир обменялись красноречивыми взглядами, все складывалось именно так, как они и предполагали.

– Ничего этого делать не надо, – мягко качнул головой Мункар. – Это было бы просто глупо, поодиночке нас переловить легче легкого. А когда мы вместе, да еще в поезде, где находится около полусотни заложников, мы сила. Причем всесокрушающая. Али приказал прорываться сквозь границу и следовать в Брюссель. Они разберутся с предателем, а потом помогут нам. План уже подготовлен. Вот таков приказ Али.

С последним доводом никто из наемников спорить не решился, уж слишком был велик авторитет Али среди боевиков. Тот никогда не бросал слов на ветер, и, если кто-то не исполнял его приказ или пытался его оспорить, Али карал самым жестоким образом. А затем выставлял обезображенные трупы для обозрения другим боевикам. В воспитательных целях такие шоу здорово помогали.

– Так что же делать? – без особого энтузиазма поинтересовался кто-то из косоваров.

– Для начала пора вооружиться, – ответил за Мункара Накир, чувствуя на себе тяжесть взглядов семи пар глаз.

Команда к действию была дана, и ее следовало исполнять. Боевики по одному вышли из купе в коридор и, посторонившись, дали палестинцам встать во главе их маленького отряда.

Шахиды сразу же направились в хвост состава, где находился почтово-багажный вагон.

Для удобства пассажиров вход в почтовый вагон был оборудован в конце вагона, что позволяло пассажирам в любое время при необходимости проверить багаж или достать из него необходимую вещь.

Приблизившись к двери почтово-багажного вагона, Мункар подал знак остальным, чтобы те остановились и случайно не попали на глаза кому-то из почтовиков. Потом нажал кнопку вызова. Через полминуты поднялись жалюзи на небольшом застекленном окошке, установленном в верхней части двери. На палестинца уставились водянистые глаза старшего почтовика.

– Что вам нужно? – вежливо поинтересовался почтовик.

– Мне нужно проверить свой багаж, – произнес Мункар заученную фразу, приложив к стеклу мятый листок багажной квитанции.

– Хорошо, – кивнул старший, открывая дверной замок. Едва дверь открылась, палестинец шагнул вперед и почти без замаха ударил почтовика согнутыми костяшками пальцев в горло. Пожилого мужчину отбросило к стене, он натужно захрипел и медленно сполз вниз.

Увидев эту картину, помощник Жика без раздумий бросился на помощь своему приятелю, но его тут же скрутили ворвавшиеся следом за палестинцем трое наемников.

– Свяжите их и оставьте лежать на полу. Нет времени возиться, – приказал шахид. Когда эта задача была выполнена, он, переступив через неподвижные тела почтовиков, направился в сторону багажного отделения.

Бросив беглый взгляд на перегородившие проход три длинных деревянных ящика, Мункар отвернулся – этот груз в данный момент его не интересовал. Забравшись вовнутрь, он остановился у четвертого, широкого, похожего на гигантский коробок спичек.

– Вскройте его, – коротко приказал палестинец вошедшим следом боевикам. Те уже вооружились монтировкой и большим молотком из инструмента почтовиков, поэтому без промедления приступили к делу. Сперва сорвали печати, потом, поддев монтировкой металлическую ленту, плотно охватывающую по периметру весь ящик, легко сковырнули и ее.

Наконец верхний слой досок был снят. Внутри ящика лежали автоматы, пистолеты, патроны, ручной пулемет Дегтярева, три десятка ручных фанат, полсотни брусков пластида с бухтой детонирующего шнура. Чьи-то заботливые руки аккуратно уложили и два пояса шахида. Обычные джинсовые жилетки с нашитыми кармашками, в которые были вложены тротиловые шашки, щедро наполненные стальными болтами и гайками для большего поражающего эффекта. От центрального бруска взрывчатки тянулся провод электродетонатора к портативному аккумулятору с тумблером включения.

Оружие, патроны, гранаты и взрывчатку боевики разобрали в несколько секунд. После того как все приготовления были закончены, пришла пора переходить к распределению ролей.

– Двух человек нужно направить в кабину тепловоза, – уверенным голосом начал командовать Мункар, воинственно размахивая короткоствольным «скорпионом», – Остальные идут в состав по одному человеку на вагон.

– Заложников сразу будем брать? – спросил обладатель эспаньолки, которого шахиды про себя окрестили кабальеро.

– Нет, – сделал протестующий жест рукой палестинец. – Мы можем сейчас что-то упустить, и кто-то из них по мобильному телефону свяжется с полицией или пограничниками. Заложников возьмем сразу, как только прорвемся через границу. Ты, – Мункар указал на кабальеро, – будешь в головном вагоне, твоя задача – контролировать семафор. Поезд не должен застрять на станции. Понял?

Обладатель эспаньолки понимающе кивнул.

Потом Мункар перевел взгляд на косовара, вооруженного ручным пулеметом.

– Ты остаешься в крайнем вагоне. В бой вступишь только в том случае, если понадобится твоя огневая мощь. Ясно?

– Да, – бесцветным голосом ответил пулеметчик.

– А теперь главное: пока не доедем до границы, спрятать оружие…

Поезд, постукивая колесами на стыках рельс, медленно въезжал в зону пограничного и таможенного контроля Австрийской Республики.

Палестинец Накир, держа под полой своей куртки взведенный «скорпион», через окно тамбура наблюдал, как наплывает перрон с выстроившимися попарно австрийскими пограничниками. По двое на каждый вагон.

Пограничники были безоружными, все-таки Австрия – цивилизованная страна, а не какой-нибудь Гондурас. К тому же на перроне в это время постоянно прогуливается усиленный полицейский патруль, вооруженный пистолетами, а в полусотне метров от перрона здание пограничной стражи. Там находится дежурный взвод, а в арсенале полно разнообразного вооружения. Взвод представлял главную опасность для террористов.