Текст книги "Миротворец"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Мы что, без оружия поедем? – когда «Ниссан» выкатился за ворота, неожиданно спросил Мункар. Он просто не мог представить себя без привычного «калаша» или «скорпиона», на худой конец без гранаты, с которой он проехал пол-Европы. В темных зрачках молодого шахида виделся образ смерти. Решившись умереть, он теперь только и ждал случая, чтобы побыстрее предстать перед очами всемогущего Аллаха.

– Оружие не нужно, – твердо произнес Джафар, не поворачивая головы. – Сейчас нам ничего не грозит.

Через пять часов они достигли границы с Сербией. Пограничный участок больше походил на армейское фортификационное сооружение. Баррикады из мешков с песком, бетонные колпаки огневых точек. Несмотря на официальное прекращение боевых действий и ввод миротворческих сил, здесь по-прежнему было неспокойно. Непримиримые боевики по ночам обстреливали пограничный пост как с одной стороны границы, так и с другой.

Чуть поодаль от пограничников расположилась застава миротворцев. Такая же баррикада из мешков с песком, под маскировочной сетью спрятана пара боевых машин пехоты, направивших свои тонкие стволы скорострельных пушек не на горы, окружающие дорогу, откуда сепаратисты вели огонь, а на дорогу.

Здесь все ходили в камуфляже ядовитых расцветок и отличались друг от друга лишь оружием да касками. У одних они были затянуты камуфляжными чехлами, у других выкрашены в вызывающий голубой цвет.

– Привет, – поздоровался с сидящим за рулем Бековичем немолодой грузный поручик с короткими кривыми ногами, кривизну которых не могли скрыть широкие мешковатые штаны, заправленные в высокие ботинки. – Кого на этот раз везешь?

– Да вот журналисты из Бахрейна хотят снять кино о жизни косовар, – простодушно ответил Али, протягивая пограничнику кипу паспортов.

– Зачем это надо? – удивился пограничник, обходя автобус и рассматривая пассажиров косовара. – Война ведь закончилась, и жизнь понемногу стала налаживаться.

– Мусульмане хотят знать, как живут их братья на Балканах, – уже серьезно ответил Бекович, его взгляд пересекся со взглядом пограничника, и он добавил: – Они имеют на это право.

– Ну, ну, – неопределенно произнес поручик, возвращая документы. После чего козырнул и сказал напоследок: – Счастливой дороги.

Микроавтобус плавно тронулся на сербскую территорию, минуя пограничный пост. Джафар, все время хранивший молчание, внимательно наблюдал за поведением бойцов на пограничной заставе. Находясь все время на лезвии бритвы, то и дело рискуешь порезаться, этот страх постепенно перерастает в патологию, делая человека параноиком. Задуманная акция была слишком рискованной, чтобы не остерегаться, что оппоненты могут сработать на опережение.

Пограничники не проявляли никакого интереса к проезжающему автобусу. Теперь предстояло еще проскочить пост миротворцев, который может оказаться серьезным препятствием. Еще издалека Джафар разглядел эмблемы солдат королевства Нидерландов. Эти вели себя похлеще, чем пограничники. Часть солдат, расстелив на бетонной крыше бункера подстилки, разделась до нижнего белья и загорала, некоторые солдаты возлежали в стороне в глубоких шезлонгах. Еще часть бойцов бесцельно слонялась по территории поста. Практически службу нес один стоящий на вышке солдат в полной боевой экипировке с автоматом на плече.

«Курортники», – подумал Джафар. Он на мгновение представил себе, что стало бы с такими бойцами, закинь их судьба в Афганистан или в Чечню. Наверняка к вечеру их головы висели бы на частоколе.

Микроавтобус беспрепятственно миновал и пост миротворцев. Али вдавил педаль газа до упора, а Джафар перевел дух…

На ночлег они остановились в небольшом селе, где жили мусульмане-косовары. Населенный пункт находился в зоне ответственности французских сил. Из-за того что в этом районе не возникало никаких инцидентов, миротворцы здесь появлялись крайне редко. Поэтому Али Бекович и решил здесь остановиться у своего двоюродного брата, сельского старосты. Микроавтобус загнали в подземный гараж и после вечернего намаза отправились ужинать.

Перед сном Али сказал:

– Завтра идем в горы. Мой отряд уже на базе, ждет нас.

– Ин шала, – со вздохом облегчения произнес Джафар, укладываясь на выделенный ему диван, ощущая всем телом, как под ним амортизируют пружины. Завтра относительно комфортная жизнь закончится и придется бить ноги по горам, питаться всухомятку и спать на сырой земле. Но таков путь того, кто решил стать воином, и тем приятнее минута, когда можешь расслабиться в неге. Сон мягкой паутиной обволок мозг боевика, погружая в великое ничто.

Глава 3
По одну сторону баррикад

За стеклом иллюминатора мелькали поросшие зеленой растительностью Балканские горы, казавшиеся с высоты волнами бушующего моря.

Вдоволь насмотревшись на пейзаж страны, в которой ему придется работать, Родион Крутов откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, помассировал виски. Слишком поспешно готовилась операция, слишком много нужно было запомнить информации в слишком короткий срок.

«Слишком много в последнее время этих „слишком“, – продолжая массировать виски, подумал полковник. Больше десяти лет назад глобальная государственная система неожиданно дала сбой, причем настолько мощный, что в одночасье была разрушена и сама система. Все тогда пошло прахом, страна утратила политическое влияние и военную мощь, изменились понятия об общечеловеческих ценностях. Спецслужбы тоже не стали исключением, им также пришлось пройти через жернова реформ и популизма. Теперь, когда победная эйфория схлынула, пришлось возвращаться к государственности. Восстанавливать то, что сами в угоду заклятым друзьям с энтузиазмом уничтожали. Многое уже не отреставрировать, кануло в дебри истории, и надо создавать сызнова. А время не ждет, вот поэтому и появляются „слишком“ как грибы после дождя. Только и слышишь: „слишком мало времени“, „слишком мало опытных специалистов“ и тому подобное… И выхода другого нет, если взял на себя ношу, то и приходится нести груз ответственности до тех пор, пока не подготовят молодую замену.

– Вам плохо? – совсем рядом раздался мелодичный женский голос. Родион открыл глаза и слегка повернул голову. Над ним склонилась молоденькая стюардесса в темно-синей форме. У нее были большие доверчивые глаза, опушенные длинными ресницами, и пухлые розовые щечки с легким, как у персика, пушком. – У вас болит голова? Дать таблетку? – участливо поинтересовалась девушка.

– Да нет, спасибо, – отрицательно покачал головой Крутов. – Немного переутомился, но это пройдет.

– Может, принести вам что-то выпить? – еще раз поинтересовалась стюардесса, но, получив отрицательный ответ, ничего не говоря, удалилась.

Прекратив массировать виски, Родион тем не менее снова прикрыл глаза, погружаясь в глубокие раздумья о предстоящем задании.

„Крылатая ракета-невидимка в руках террористов“. Чем не пугающее название для газетной статьи, – подумал разведчик. Опасение и хозяев этого изделия, и конфликтных государств (в том числе и России) вполне было понятно. – Генерал прав, говоря, что в современном мире нет недостатка ни в хороших специалистах, ни в производственных мощностях и даже в финансах. Дефицит только в передовых боевых технологиях. И задача военных не допустить расползания этих технологий по рукам кровожадных убийц».

Неожиданно полковник вспомнил лейтенантскую молодость, то время, когда, отпахав четыре года в батальонной разведке мотострелкового полка среди тайги и сопок Забайкальского округа, его направили продолжать учебу на этот раз в «лесную школу» ГРУ. Здесь их начали учить совсем другой науке военной разведки.

Мастер, так звали преподавателя по специальной подготовке, обладал самой заурядной внешностью: невысокий, худощавый, с продолговатым лицом и серыми, невыразительными глазами. Такого на улице встретишь и не заметишь, если он пройдет мимо. Надень на него допотопный плащ, очки в тонкой оправе – и ни дать ни взять бухгалтер какой-нибудь третьесортной жилконторы. Нацепи на него кепку и пальтишко демисезонное – обычный работяга, прибитый жизнью. А наряди в смокинг и бабочку – перед тобой вылитый нобелевский лауреат или дипломат высокоразвитой страны.

На их курсе ходили упорные слухи, что Мастер долгие годы «работал» в Бельгии резидентом, плотно опекая штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, и убрали его оттуда только по плановой замене. Правда это или нет, никто не знал. Родион в глубине души слухам верил, а сам преподаватель о себе ничего не рассказывал, посвящая отведенные для занятий часы непосредственно предмету, растолковывая курсантам все детали их будущей службы.

«Разведчик – это склад характера, это талант, это социальный статус, появившийся вместе с человечеством. Такой же, а часто более полезный, чем вождь, воин, шаман или сказитель. Разведчик – это симбиоз воина-ученого, воина-поэта и лицедея. Он всегда в меньшинстве, его мозг всегда на пределе работоспособности, без права на отдых, – любил повторять Мастер, после чего не забывал добавлять: – Великий древнекитайский военный теоретик Сун Дзы говорил: „Корми солдата хоть тысячу дней, чтобы, когда придет час, он был готов к битве“. Разведчика мало кормить, его надо постоянно готовить, оттачивать его мастерство, как грани бриллианта, чтобы использовать, едва возникнет в нем необходимость. Подготовка разведчика – долгий и дорогостоящий процесс, поэтому государство должно попытаться получить хоть какую-то выгоду и от этого процесса. Когда вам поручают проникнуть на военную базу или попытаться завербовать кого-то из секретоно-сителей, это не только ваша подготовка, но еще и проверка службы безопасности государственных секретов…».

«Обучение и выгода» – подвел итог своим размышлениям Крутов. И если он, полковник Крутов, снова попал в действующее ядро, значит, рано ставить на себе крест, считая, что начальство решило тебя похоронить в таежных расследованиях.

«Нет, полковник, твоя песенка еще не спета», – подумал Родион, вспоминая, как совсем недавно, расследуя пожар в танковом полку, уже подумывал, чем займется, когда выйдет на пенсию. На экране перед пилотской кабиной вспыхнуло табло «Пристегнуть ремни».

Пассажирский лайнер «ТУ-154» стал снижаться, заходя на посадку…

В аэропорту Белграда было многолюдно, после окончания всех войн в столицу бывшей СФРЮ со всех концов света устремились всех мастей бизнесмены, авантюристы-прощелыги, торговцы и, конечно же, разведчики. Центр мировой активности находился пока на Балканах, и каждый хотел урвать свой кусок информации.

Наличие дипломатического паспорта помогло Родиону избежать множества мелких формальностей. Он быстро миновал аэропорт через зал ВИП-персон и вышел на автомобильную стоянку.

Родион Андреевич Крутов подошел к мужчине в летах, в деловом темно-коричневом костюме, в нем за версту чувствовался работник посольства. Выправка, что лом проглотил, подозрительный взгляд и прическа – классический полубокс.

«Наверное, таких специально держат, чтобы соотечественники их узнавали с первого взгляда», – про себя невольно усмехнулся разведчик.

– Я представитель российского посольства… – начал было встречающий, но Крутов его перебил:

– Я это понял.

– Вас ждут, – эта фраза была произнесена с достоинством английского дворецкого.

– Тогда поехали.

Для встречи гостя из Москвы был выделен черный «Мерседес 320». Всю дорогу от аэропорта до посольства мужчины молчали. Встречающий был обижен пренебрежительным тоном гостя, а Родиону было глубоко плевать на душевные переживания посольского клерка. Его мозг еще раз прокручивал в голове инструкции, полученные в «Аквариуме». Для выполнения предстоящей операции была подготовлена слишком сложная инструкция, основной смысл которой сводился к следующему: «Любой ценой выполнить задание, но не допустить, чтобы хоть малейшая тень упала на Россию». Ну и конечно же, давался перечень того, что может, а чего ни под каким видом не может делать разведчик. И наконец, чем можно воспользоваться в случае неожиданно возникшего форс-мажора.

Массивные ворота из кованой стали автоматически раздвинулись, пропуская вовнутрь автомобиль. Машина въехала на задний двор посольства. Сквозь затемненные стекла «Мерседеса» Крутов с удивлением рассматривал ухоженную территорию посольства. Аккуратно обнесенные гранитным парапетом палисадники с литым чугунным ограждением, за которым росли темно-бархатные розы с огромными, казавшимися неестественными бутонами. Ему даже не верилось, что еще совсем недавно по Белграду от всей души работала тактическая и стратегическая авиация НАТО и США.

Свернув с широкой аллеи, автомобиль остановился возле неприметной глухой двери посольского особняка, из которой навстречу выпорхнул стройный молодой человек в стального цвета деловом костюме. Встречавший изобразил на своем лице широкую артистическую улыбку.

– С приездом, Родион Андреевич. Я – секретарь посла, Михаил Семенович уже ждет вас в своем кабинете.

Крутов выбрался из комфортабельного салона «Мерседеса» и последовал за юным чиновником. Мысленно полковник прокрутил в голове возможные варианты предстоящей беседы, ведь посла уже наверняка осведомили о предстоящей операции в объеме, котором руководство военной разведки сочло нужным. За последние годы все сильно изменилось, государственные интересы сменились личными, меркантильными интересами чиновников, которые на «теплых» местах от долгого сидения успевали пустить корни и главной своей задачей считали просидеть там как можно дольше. Поэтому можно было ожидать чего угодно – от скрытого саботажа до… а это уже государственная измена. Впрочем, наказание за «измену Родине» в нынешнем варианте будет выражено в виде выдворения на пенсию. Поэтому Родиону следовало до минимума сократить сношения с лицами, не имеющими отношения к «службе». Так ему на словах посоветовал инструктирующий перед командировкой офицер.

Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, разведчик с секретарем прошли по коридору к рабочему кабинету посла. За массивной дверью из мореного дуба находилось просторное помещение, отделанное и обставленное по самым последним евростандартам. В кабинете посла, кроме самого хозяина, находился еще один человек. Невысокий импозантный мужчина с неприметным лицом и глубокими вдумчивыми глазами. Военный атташе – Крутов узнал его по фотографии, которую ему показывали в Москве. Формально именно он курировал проведение операции. Хотя при удачном разворачивании акции им даже не доведется перекинуться парой слов, но такова была специфика этого задания.

– С приездом, – вяло произнес посол, дородный шестидесятилетний мужчина с внешностью карикатурного буржуя и грубым лицом дремучего мужлана партократа. Глава дипломатической миссии был явно недоволен сегодняшним визитом: хотя у Крутова документы были выправлены через МИД, посол достаточно проработал на стезе международных отношений, чтобы сообразить – этот визитер к дипломатии имеет такое же отношение, как он к проектированию космических аппаратов. Сам дипломат на этой должности оказался, поменяв в свое время кресло секретаря обкома крупного промышленного центра на место посла в тогда еще тихой и сытой стране среди Балканских гор. И получил отступного за правильно сделанный выбор в августе 91-го, как сказано у классика: «Вовремя предать – это не предать, а предвидеть».

Несмотря на то что предстоящая совместная с американцами миссия была официальной, сообщение о прилете московского эмиссара поступило послу по «форме два», а это многое объясняло и настораживало. Поэтому приходилось изображать радушие.

После короткого обмена любезностями Родион поинтересовался:

– Реквизит готов?

– Да, да, – слишком поспешно произнес посол, выставляя на стол кожаный кейс. Открыв его, он продемонстрировал три литровые бутылки «Московской» водки и полукилограммовую банку черной осетровой икры. Чтобы не привлекать внимания сербской таможни и других заинтересованных спецслужб, эти аксессуары были взяты из личного представительского фонда посольства.

– Как было условлено или нужно что-то еще? – при этом чиновник от дипломатии про себя подумал, глядя на крепкую фигуру московского гостя: «Совсем обнаглели, не хотят тратить свою валюту. Каждый норовит влезть в представительский фонд посольства. Может, дать еще оливок фаршированных и пачку презервативов?»

– Нет, – покачал головой гость, мягко усмехнувшись, как будто прочитал мысли дипломата. – Этого вполне достаточно. – Захлопнув крышку «дипломата», он снял его со стола и спросил: – Как я доберусь до объекта?

– Можно было бы через министерство обороны Сербии зафрахтовать вертолет. Все-таки вы официальный представитель России, – при этом посол не удержался от мстительной улыбочки.

– Нет, – покачал головой Крутов. – Помпезность ни к чему, нужно скромнее быть. Все-таки сейчас я не представитель России, а частное лицо, которое едет повидаться со старинным приятелем.

– Самый оптимальный вариант – воспользоваться нашими дальнобойщиками, они перевозят машинное масло, – вмешался военный атташе, – излишки которого югославы, то бишь сербы, продают российским коммерческим фирмам. Если сегодня вечером вы выедете, то завтра утром уже будете на месте.

– А что, разве они ездят и по ночам? – удивился Родион.

– Конечно, – снова вступил в разговор посол, – в стране сейчас стало гораздо спокойнее, а время, как известно, деньги. Вот наши русские Иваны и гоняют фуры, экономя евро на гостиницах. Так какой вам вариант больше подходит?

– Где меньше волокиты, – последовал короткий, но веский ответ. – Естественно, с дальнобойщиками мне удобней.

– Тогда не смею задерживать. За городом в кемпинге вас будут ждать. Мой секретарь обо всем договорится.

Разговор был окончен, Родион, захватив кейс, в сопровождении юноши покинул кабинет и вернулся во двор к поджидавшему «Мерседесу». За время беседы с послом военный атташе внимательно наблюдал за командированным. Причина такого внимания была понятна Крутову. Разведчикам была предоставлена возможность очного знакомства, для того чтобы иметь представление, с кем придется работать. В конце концов, на тайном фронте бывают не только успехи, но и неудачи случаются. В случае развития второго варианта необходима будет консолидация всех имеющихся сил для исправления ситуации или хотя бы для сведения проигрыша к ничьей…

Свой вывод о личности атташе сделал и прилетевший из Москвы разведчик. Он был похож на Мастера из «лесной школы» и сочетал в себе одновременно невзрачную серость и яркую многоликость. В глубоких темно-карих глазах читались интеллект и недюжинная воля, помноженная на решительность. «Раньше про таких говорили – с ним пошел бы в разведку», – подумал Крутов, наблюдая, как «Мерседес» лихо въезжает на территорию кемпинга.

Дальнобойщиков было двое, Николай и Семен, крепко сложенные, с мускулистыми рукам и пивными брюшками, растягивающими коттоновые майки над затертыми джинсами. Похожи они были, как братья-близнецы, из чего напрашивался вывод, что ребята проработали не один год в одной упряжке.

«Двое из ларца, одинаковых с лица», – с усмешкой окрестил Родион дальнобойщиков. Те почему-то обрадовались пассажиру.

– В нашем полку прибыло, – радостно воскликнул Николай, дружески обняв Крутова за плечи, и даже попытался его приподнять.

– Ну, как там дома дела, братишка? – в знак приветствия пожав Родиону руку, спросил менее экспансивный Семен.

– А вы сами-то давно из дома? – вопросом на вопрос ответил разведчик.

– Да почти год здесь околачиваемся. То возили гуманитарку, которую капиталисты прислали пострадавшим, которых сами же и бомбили. Теперь вот подпряглись под масло, – весело ответил Николай. – Работа не пыльная, и платят хорошо. Как говорится, лучше быть богатым и здоровым, лучше водку пить, чем воевать. – Неожиданно он спохватился и спросил, обращаясь к новому знакомому: – А ты сам-то из каких будешь, из коммерческих или государственных?

– Из государственных, – усмехнулся Родион и, видя в глазах водителей недоверие, поспешил пояснить: – На базе, где вы масло получаете, будет работать международная комиссия. Меня включили в ее состав.

– А-а, – уважительно протянул Николай, потом глянул на своего напарника и добавил: – Большого полета птица, а мы вот так запросто. Это ничего?

– Ничего страшного, – успокоил водителя Крутов. – Сам я тоже не из аристократов.

– Ладно, хорош лясы точить, пора ехать на заправку, – распорядился Семен, указав на огромный плоскомордый грузовик «Вольво». И по тону стало ясно, кто в их паре настоящий лидер.

Дорога в горы оказалась вполне сносной, воронки от авиационных бомб были засыпаны и покрыты толстым слоем нового асфальта. Напоминали о прошедшем здесь лишь пятна черного цвета, еще не впитавшие пыль дорожного покрытия.

Все время поездки Николай не давал пассажиру сомкнуть глаз, занимая того разными разговорами, то и дело перескакивая с одной темы на другую.

– Нет, что ни говори, а жить тут можно…

– !!!

– Вот у меня в Питере дружбан живет, вместе в автобате служили. Так я до сих пор баранку кручу, а у него свой бизнес, сеть магазинов…

– Как говорится, для счастья ума не нужно, – развел руками Крутов, умение слушать любого собеседника – одна из главных черт разведчика.

– А я сразу сообразил, с этой базой не все чисто, – не унимался Николай. – Такие хранилища, такие штольни в горах нарыли, и атомной бомбой оттуда никого не выковыряешь. Недаром туда международную комиссию посылают. Явно у югов там не все чисто.

После того как Николай, проехав свою часть пути, передал управление грузовиком Семену, словесный поток наконец прервался.

На это время Родион смог вздремнуть, прислонив голову к дверному стеклу. Проснулся полковник, когда «Вольво», натужно рыча, пробивался своим тупорылым корпусом через пелену утреннего тумана.

– Подъезжаем, – увидев, что пассажир проснулся, сообщил успевший снова занять место за баранкой Николай, указывая рукой в направлении раскинувшегося горного плато. В том месте туман рассеялся, открыв взору конечную точку путешествия.

Военная база сербской армии «Ярова Застава» раскинулась на сравнительно небольшой площади у подножия высокой остроконечной горы. Два ряда колючей проволоки восьмиугольником окружали периметр базы, на углах были установлены вышки, на которых стояли часовые. Дальше шли ангары полуовальной формы из гофрированного железа, а с противоположной стороны растянулись одноэтажное здание казармы и несколько коробок вспомогательных зданий.

– А если внимательно присмотреться, можно разглядеть ворота в подземные хранилища, – сказал сидящий за рулем словоохотливый Николай. – Мне рассказывал один унтер, что эти штольни в толще горы еще немцы стали строить во время Великой Отечественной войны. Потом югославы там организовали один из армейских арсеналов. Запасая все необходимое для стратегического резерва. Теперь новая власть все это распродает, так сказать, смена приоритетов.

Многотонный грузовик наконец выехал к массивным воротам, закрывающим проезд вовнутрь базы. Несколько минут дальнобойщик беззлобно переругивался с часовым на ближайшей вышке. Наконец утробно зарычали электромоторы, отодвигая стальную пластину ворот в сторону и освобождая проезд внутрь.

Через лобовое стекло «Вольво» Родион мог в деталях разглядеть всю территорию базы. Бетонные дорожки четко разграничивали пространство на ровные квадраты, внутри которых были разбиты цветочные клумбы. В центре базы спицей торчал флагшток, с которого безжизненно свисало полотнище государственного флага.

Дальше виднелось подножье горы, и сейчас Крутов действительно мог увидеть входы в прорубленные внутри горы штольни хранилищ. Несмотря на внешний порядок, глаз опытного военного мгновенно отметил налет небрежности, царившей на базе.

Давно не крашенные бордюры дорожек, ржавые проплешины на трубе флагштока и металлических створках бронированных дверей хранилищ. И главное, грузовик уже въехал на базу, а никто не додумался проверить у них документы.

«Вольво» поравнялся с двухэтажной коробкой штабного здания. Широко зевая, на крыльцо вышел широкоплечий гигант с густыми черными усами «а-ля Буденный», сунув руки в карманы форменных брюк, он безразличным взглядом наблюдал за движением грузовика.

– А ну-ка, тормози, – внезапно приказал Крутов Николаю, тот, к удивлению, беспрекословно выполнил команду. «Вольво», по-свинячьи пронзительно взвизгнув тормозами, остановился, пассажир выбрался наружу и решительно направился к зданию штаба. Приблизившись к крыльцу, улыбаясь, он быстро заговорил на сербском, обращаясь к военному:

– Как не стыдно вам, полковник, на вверенном объекте вы развели такой бардак! Армия все-таки, а не колхоз.

Открыв рот, чтобы зевнуть, гигант от неожиданности замер с широко раскрытым ртом, потом внимательно присмотрелся к незнакомцу в цивильном костюме и радостно воскликнул на русском языке с легким налетом южного акцента, делавшим его похожим на одесский говор:

– Родька, чтобы я так жил. – Невзирая на свои слоновьи габариты, он легко сбежал с крыльца и схватил Крутова в свои объятия. – Дружище, как я рад тебя видеть. – После чего, внезапно спохватившись, он опустил полковника на землю и, глядя на того с подозрением, спросил: – А тебя какими судьбами сюда занесло?

– Включен в состав комиссии, которая будет фиксировать передачу ваших трофеев прежним хозяевам.

– А, комиссия, – вяло произнес полковник Иржич и тут же разразился цветистой тирадой, напрочь состоявшей из сербских ругательств.

– Я тоже так подумал, – соглашаясь, кивнул Родион. – Комиссия приезжает завтра, а я решил нагрянуть сегодня. Так сказать, отметить встречу старых друзей, – и тут же продемонстрировал кейс в своей руке.

– Обязательно отметим, – кивнул Радаван, озабоченно оглядывая территорию базы. – Только сперва подготовимся к встрече высоких гостей…

Весь день начальник вспомогательной базы «Ярова Застава» был занят по хозяйству, лишь после отбоя смог перевести дух и сообщить, что теперь можно и расслабиться.

В кабинете полковника накрыли большой стол. Кроме Радавана Иржича и его гостя Родиона Крутова, в нем собрались офицеры этого небольшого гарнизона, а также двое русских водителей-дальнобойщиков, которых из-за сегодняшней суеты не смогли загрузить, перенеся погрузку на утро следующего дня.

На столе, кроме трех бутылок «Московской» водки и черной икры, которую высыпали на обычные пластиковые тарелки, была консервированная ветчина, различные паштеты, шпик, натертый красным перцем, соленья. В стороне стояли бутылки с ракией и домашней сливянкой.

Первый тост подняли за дружбу славянских народов, потом пили за содружество армий, за веру православную и дальше, дальше, дальше…

К полуночи основная масса гуляющих окончательно «потухла», за столом остались сидеть полковник Иржич и трое русских. Дальнобойщики явно тяготились затянувшимся банкетом, но, как люди опытные в подобных делах, недовольства хозяину базы не высказывали, а терпеливо ожидали финала.

– И что, Радаван, эти ваши трофеи целые и невредимые? – невзначай спросил Крутов, упирая качающуюся хмельную голову на ладонь левой руки.

– Как только что с конвейера, – накручивая ус, важно проговорил начальник базы.

– Ну и как это получилось? – не унимался Родион.

– У одной кончилось топливо, и она пробила жестяную стенку элеватора и благополучно застряла в зерне. Другая упала на речном плесе, а третью черти занесли на песчаный карьер. В общем, все три целехонькие. Не веришь?

Крутов отрицательно покачал головой в знак недоверия услышанному.

– Тогда пошли, покажу, – полковник тяжело, но весьма решительно поднялся из-за стола.

– А разве хранилище не на сигнализации? – поинтересовался гость с упрямством выпившего человека.

– Я здесь начальник и все подчинено только мне, – важно ответил полковник, указывая рукой в направлении выхода. – И сигнализация тоже. Пошли.

– Может, мы останемся? – жалобно спросил дальнобойщик Семен, которому не терпелось завалиться в кровать.

– Хочешь завтра загрузиться? – с ехидной улыбкой поинтересовался Радаван.

– Хочу, – последовал однозначный ответ.

– Тогда вперед.

Штормящей походкой они выбрались из здания штаба и направились в сторону горы.

Войти в центральную штольню большого труда не составило. Радаван набрал нужный код на клавиатуре электронного замка, и бронированные створки бесшумно разъехались, пропуская экскурсантов внутрь. Одновременно с этим под сводами тоннеля вспыхнули лампы дневного освещения, залив пространство штольни белым ядовитым светом.

– Осторожно, не поломайте ноги об рельсы, а то ведь вы пьяные, черти, – хмельно предупредил Радаван Иржич гостей, указывая на две прямые параллельные узкоколейки, уходящие в глубь подземелья.

Идти пришлось довольно долго, несколько раз Родион замечал боковые дверцы, ведущие куда-то в сторону. Гора, как швейцарский сыр, была изрезана подземными ходами. Одного взгляда Крутову было достаточно, чтобы сообразить, что база под землей намного больше, чем снаружи, – в горе раскинулся целый город.

Наконец они вышли к одному из хранилищ. В огромном зале, размером с крытый стадион, с двух сторон высились сварные стеллажи. Левая сторона зала была уже освобождена полностью. Справа еще находились двухсотлитровые бочки машинного масла ELF, выкрашенные в серый мышиный цвет. Возле стеллажа с бочками замерли два миниатюрных электропогрузчика.

– Ну, и где же твои крылатые ракеты? – пьяно улыбаясь, спросил Родион.

– А вот где, – полковник Иржич сделал несколько шагов в направлении рельс и, протянув руку к стене, рванул ее на себя. Стена оказалась подвешенным куском материи, который разошелся в стороны, обнажив небольшую железнодорожную платформу, на которой были установлены три длинных, прямоугольной формы металлических футляра с покатыми краями, покрытые блестящим огнеупорным гофрированным покрытием. На каждом футляре были видны электронные замки с небольшими темно-зелеными экранами. – Вот они, наши голубушки, – похлопав по ближайшему футляру широкой, как лопата, ладонью, серб громко засмеялся.

– Это все равно что смотреть на футляр скрипки Страдивари, – с явным сожалением в голосе произнес русский гость.

– А кто тебя заставляет на футляр смотреть? Мы можем взглянуть и на его содержимое. Я же код на замки сам ставил, значит, и открыть смогу, – не преминул похвастаться Радаван.

– Ну а как с пломбами? – Крутов наклонился к футляру и пальцами приподнял подвешенную на проволоке свинцовую пломбу. Каждый футляр был опломбирован с двух сторон.

– Тоже мне чудо, – презрительно хмыкнул полковник Иржич. Запустив руку в карман брюк, он вытащил миниатюрный хромированный пломбиратор, пригоршню свинцовых бляшек и моток стальной проволоки, после чего с насмешкой спросил: – Ну, какую птичку хочешь потрогать? Или все три?