Текст книги "Последняя осень"
Автор книги: Иван Науменко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Уснул Василь лишь на рассвете, а когда проснулся, не мешкая поспешил к Ивану, полный радужных надежд. Основное для него теперь – поддержка и помощь товарищей.
Взволнованный рассказ Василя Иван выслушал очень спокойно.
– Экзамену за десятый могут не разрешить, – рассудительно ответил он. – Все-таки выпускной класс. Вот если б вечерняя десятилетка была, тогда другое дело…
Но вскоре Ивана тоже захватывает идея друга.
– Давай! – возбужденно махнул рукой. – Не разрешат – год поучишься. Учиться будет легко. Математику – помогу. Возьмешь мои конспекты. Задачи будем решать вместе. Нужно поскорее проскочить девятый…
Вдвоем пошли к Степану. Степан, выслушав их, вначале заколебался, но потом согласился: что ж, попытаться можно. Ребята тут же договорились сохранить планы Василя в тайне. Ни одноклассникам, ни учителям – ни слова. Об усиленных занятиях Василя будут знать только они втроем. Как и с немецким языком.
И побежали для Василя необычные, полные какой-то удивительной красоты дни. Словно бы окружающий мир стал иным. Василя только одно тревожило: хватит ли ему времени. С радостным возбуждением спешит он каждое утро к Ивану. Конечно, ничего особенного, из ряда вон выходящего он не находит в прогрессиях и логарифмах. Обычный материал. Страшно, когда не знаешь, что это такое. Приходится, конечно, думать. И то, что некоторые – параграфы Василь осваивает самостоятельно, без участия Ивана, наполняет его законной гордостью. Одно дело, когда слушаешь объяснение учителя, когда тебе разжеванное кладут в рот, и совсем другое – своим умом постичь сложный, запутанный вопрос, самому разобраться в скрытом смысле безмолвной формулы1 и, применив ее, решить задачу.
Василь так увлекся, что на память заучивает мантиссы логарифмов, – получается экономия времени, не надо заглядывать в таблицы Брадиса или Пржевальского.
С тригонометрией да и с геометрией за девятый класс, изучающими пространственные величины, сложнее. Но тут на помощь приходит Иван и его конспекты.
Иван – способный учитель. Расхаживая по комнате, он толково и доходчиво объясняет новые главы, сам решает отдельные задачи, чтобы лучше донести Василю смысл формулы. К занятиям с товарищем Иван готовится как настоящий учитель.
Дома Василь углубляется в конспекты, вникает в ход Ивановых мыслей – всегда четких и ясных. Иван имеет привычку решать задачи несколькими способами, стараясь до конца понять возможности той или иной формулы. Такой метод пытается использовать и Василь,
Благодаря занятиям тригонометрией он пришел к интересному выводу: синусы, косинусы, тангенсы, котангенсы – не простая выдумка. Это величины, образующиеся от соотношений углов, сторон треугольника. Вот, оказывается, как люди измерили расстояние до планет и звезд! Два угла, сторону треугольника можно поместить на земле, остальное протянуть в пространство и таким образом высчитать расстояние от Земли до любого небесного тела.
Василь весь сияет от радости, – никто, кроме самых близких друзей, не знает о его занятиях. Придет время, узнают!..
С Надей Меделкой у него прежние отношения. Видит ее ежедневно, нарочно выходит в коридор, не спеша прохаживается возле девятого класса, только бы услышать ее голос, ее веселый смех. Надя здоровается с ним, окидывает быстрым испытующим взглядом, жмется, обнимает своих подруг. Ничего, скоро и Надя посмотрит на него другими глазами!..
Ноябрьский вечер темный, холодный, с непролазной грязью на улице. По дороге от Ивана Василь решил завернуть на станцию. Высоченные тополя стоят совершенно голые, в широких ветвях завывает ветер, на мокром столбе раскачивается электрическая лампочка, в опавшей листве шумит мелкий осенний дождь.
Василь вошел в буфет, чтобы повидать старшую Надину сестру. Но там оказалась и Надя. Видно, забежала, спасаясь от дождя; стоя в сторонке, она торопливо перевязывала косынку, из-под которой выбивались русые завитки мокрых волос.
За столами сидели несколько запоздалых пассажиров. Один из них, старик с худым морщинистым лицом, в поношенной шинели, играл на гармони.
Мелодия хорошо знакомая. Песню поют уже года два. Василю она нравится больше других. В песне говорится о юноше, покидающем любимый город и девушку, которая обещает ждать его возвращения.
На этот раз песня как-то особенно впечатляет. И даже не песня, а все вместе взятое – дождливый вечер, засыпанная сырой листвой станция, полупустой буфет. Старик продолжал играть. Увидев Василя, Надя смутилась, хотела было что-то сказать, но, видно, застеснялась сестры и только покраснела. Василь же, переполненный чувствами к девушке и смущенный не меньше ее, тут же выскочил из буфета.
Он даже домой не пошел – долго еще бродил под дождем возле станции. В полосках света, падавшего от фонарей, тускло блестели рельсы, жестяные крыши зданий…
Василь уже знает – Надя будет играть на Новый год в пьесе, которую собираются поставить десятиклассники. Лишь одну ее пригласили из девятого – на роль Павлинки. Надя, очевидно, возвращалась с репетиции и забежала в буфет, к сестре. :
То, что Надя участвует в постановке, волнует Василя. Девушка как бы открыто шагнула в тот мир, куда Василь только собирается шагнуть. Десятиклассники ее заметили, выделили.
Со станции Василь подался к Степану, чтобы взять у него книжку Янки Купалы с текстом «Павлинки». Ему вдруг захотелось еще раз прочесть эту вещь, запомнить слова, которые Надя будет произносить по ходу действия, понять ее роль в постановке.
Закрывшись в опустевшей конторе, Василь стал внимательно вчитываться в текст. И тут он понял: душа его полна противоречивыми чувствами. Роль Павлинки очень ответственная, быть может, даже главная. И Надю выбрали правильно, она сыграет, но вот остальные актеры Василю не нравятся. Даже Степан взял не свою роль. Будет играть шляхтича Адольфа Быковского, чванливого и глуповатого. Играть шляхтича надо смешно, Степан же слишком серьезен для этого и вряд ли справится с ролью. Так Василь считает.
Но больше всего его возмущает, что роль учителя, которого любит Павлинка, поручили Сергею Лизюку. Какой из него учитель? Слюнтяй с мокрыми губами. Прошлой осенью, накануне Октябрьских праздников, когда школа ходила в лес за плауном, Лизюка разоблачили. Он и еще двое таких же, уединившись с девчатами, занимались вовсе не плауном, хотя позже сделали вид, что заблудились. Был большой скандал. А теперь Лизюк, пусть даже по ходу, действия пьесы, будет целоваться с Надей. Неужто она так легко согласилась на это?
VIII
Иван Скворчевский по-прежнему покупает газеты, журнал «Огонек», внимательно следит за театром военных действий. Война фактически уже отшумела, – Италия накрепко завязла в Греции, и военные действия идут только в Африке, в ливийской пустыне, где Роммель ведет наступление на англичан, да продолжаются бомбардировки Лондона и других крупных британских городов.
– Гитлер захватил половину Европы. Куда он теперь бросится? – с тревогой в голосе спрашивает Иван.
Василь спокойно отвечает:
– Немцы нас боятся. Гитлер знает, что у него вылетят все зубы, если решится напасть.
– Германия сильна. Самая сильная страна
Недавно вышла книга о первой мировой войне, об участии в ней России – со схемами, картами. Увидев книгу в библиотеке, Василь взял ее почитать. Выкроив свободное время между занятиями алгеброй и тригонометрией, он с волнением читает о наступлении русских армий под Августовом, об их окружении возле Мазурских озер, о «чуде» на Марне.
И еще одну книжку с интересом прочитал Василь – «Гитлер против СССР», написанную, видно, иностранцем, Эрнстом Генри. Автор доказывает, что Гитлер, в случае нападения на Советскую страну, войну непременно проиграет, потому что встретит мощное сопротивление не только советских людей, но и всех порабощенных народов Европы.
До этого Василя мало интересовали исторические и политические книги. Теперь же он охотно их читает.
В журнале «Полымя рэвалюцьи» – он печатается в Минске, и Василь иногда берет в библиотеке отдельные номера – напечатан роман Шпанова «Двенадцать часов войны». В романе говорится, что если Германия и выступит против СССР, то только через Северный полюс и только силами авиации, потому что сухопутные и танковые армии врага укрепленную советскую границу никогда не смогут прорвать. Но и армады фашистских самолетов ровно за двенадцать часов найдут на Северном, полюсе ледяную могилу…
Значит, если война и начнется, она будет недолгой. Об этом и– в книгах пишут, и в песнях поют…
Репетиции «Павлинки» тем временем идут полным ходом. Но Василь не интересуется этими репетициями, ему нет до них никакого дела. Правда, когда выпускают стенную газету, приходится оставаться после уроков. В школе в такие часы наступает тишина. В отдельных комнатах занимаются кружки, и в полуосвещенных коридорах слышен каждый шаг. Василю, конечно, же, очень хочется заглянуть в комнату десятого класса, где разучивают роли самодеятельные артисты, но он сдерживает себя.
Василь любит школу. И старую, где учился до пятого класса, и новую, кирпичную, двухэтажную. Она построена в самом центре местечка. В старой школе какой-то особой таинственности было даже больше, чем в новой. В длинном здании под железной крышей было только три классных комнаты и учительская. Чуть поодаль стоял небольшой дом, где жили учителя. На песчаном школьном дворе успели вырасти кудрявые тополя, они всегда на ветру тихо шумели листвой.
В каждом классе старой школы можно было увидеть что-нибудь необычное. В одном, за стеклом шкафаг находилась заспиртованная гадюка, во втором – скелет человека, закрытый бумагой, чтобы подолгу не глазели, в третьем – наклеенные на листы картона гербарии, минералы в небольших ящичках.
Позже построили еще три здания, замкнув школьный плац в форме подковы. Но когда открылась десятилетка, мест все равно не хватило.
В новой школе только первую зиму было холодно и неуютно. Теперь навели порядок: дров хватает, в классах тепло, пол, стены, оконные рамы покрашены; на стенах портреты, карты, диаграммы.
Красивый вид открывается из окна второго этажа. Летом виден вдали мглистый лес, зеленые поля; зимой же безбрежная снежная пелена укрывает все вокруг.
Василь все свое внимание и энергию отдает учебе. Кроме нее, для него ничего больше не, существует. Словно свет клином сошелся на математике, которую Василь упорно штудирует, чтобы догнать десятиклассников, – задачи в выпускном классе тяжелые.
За остальные предметы Василь не беспокоится, потому что многое из того, что изучали раньше, повторяется, только в более широком объеме. Электричество проходили в седьмом классе; географии, биологии в десятом вообще нет; нет ничего нового и в программах по русскому и белорусскому языкам – в основе лежат учебники шестого и седьмого классов. Да и по истории СССР материал наполовину знакомый; кроме того, недавно выпустили новый учебник. Русскую и белорусскую литературы Василь в расчет не берет, – давно прочитаны все произведения, которые предусмотрены программой.
Остается химия, геология с минералогией и астрономия. Над химией – в десятом проходят органическую – придется тоже посидеть.
Гранит математики, если серьезно поднажать, непременно поддастся. Хорошее дело сделала для Василя Антонина Федосовна, охватив повторением по алгебре и геометрии материал предыдущих классов. При решении уравнений с одним, двумя, даже тремя неизвестными Василь чувствует себя как рыба в воде, а это очень пригодилось в дальнейшем.
Время у Василя распланировано до минуты. Ведь надо пройти и программу девятого класса. Он, пожалуй, самый тяжелый, девятый класс, потому что весь материал, за исключением экономической географии, новый.
Отец был на дежурстве, когда привели коня – ехать за сеном. Василь едет сам с хозяевами коня – единоличниками Мирончиками, отцом и сыном. Старый Мирончик молчалив и угрюм; сын – у него на редкость красивое лицо – держится значительно проще, весело разговаривает с Василем, смеется.
У Мирончика двое сыновей – есть еще старший, но оба неграмотные. Даже читать не умеют. Жили на дальнем хуторе, и отец не пустил в школу. Между тем Коля – так зовут парня – рассуждает очень трезво, толково, рассказывает забавные истории. Василь удивляется. И вообще Василь удивляется весь этот пасмурный день. Еще нет хорошей санной дороги, и коня запрягли в телегу. Колеса громыхают по мерзлой земле, едут медленно. По обе стороны дороги ольшаник, заросли лозы, пожухлая болотная трава. Василю словно в новинку все это. Сидя над книжками, решая задачи, он словно забыл, что есть лес, поле, замерзшее болото – широкий, многообразный мир, который не зависит от книг и живет своими законами.
На макушке березы стрекочет сорока, и Василь удивлен: словно впервые видит птицу. Такими же удивленными глазами провожает зайца, перебежавшего дорогу; пробивает каблуком ботинка ледяную корку в лужице и долго стоит как вкопанный – смотрит, как пульсирует, вырывается из ледяного плена вода.
Мирончики перемигиваются, – Василь явно кажется им чудаком.
Позже, когда привезли сено, старый Мирончик поделился с отцом:
– Думал, твой как мой. Вроде бы ровесники. Но у твоего и половины нет той расторопности, что у моего Коли. Уставился в пень и смотрит. Как будто впервые видит…
Отец понял замечание Мирончика в том смысле, что Василь плохо накладывал сено. Василю, конечно, обидно – вилами, граблями умеет пользоваться с детства, – но убеждать отца не стал. Ведь он тоже ничего не знает про девятый и десятый классы.
Был еще один вопрос, беспокоивший Василя, – прием в комсомол. На школьном собрании его приняли единогласно. Но как в райкоме?
Устав Василь знает хорошо, имеет общественные поручения. И с родственниками вроде бы все в порядке. Правда, муж бабкиной сестры раскулачен. Хотя родня эта далекая и Василь никогда не видел того человека, однако все равно боязно.
Райком комсомола находится в одном из помещений старой школы. Хмурым декабрьским утром группу школьников – и Василя в том числе – вызвали на бюро.
Все опасения и страхи оказались напрасными. Василя спросили только, как учеба, и, когда он рассказал, награжденный в конце лета медалью «За трудовую доблесть» бригадир тракторной бригады Рыбак – он вместе с другими активистами заседал в райкоме – внес предложение: принять!
За это предложение проголосовали все члены райкома.
Домой Василь возвращался радостный и гордый.
Наконец наступил Новый год.
День обычный, хмурый, довольно теплый. Идет снежок.
«Павлинку» ставят в школьном клубе; клуб оборудовали в выступе здания. Убрали стену между классом и учительской. Получился довольно просторный зал. Выступ открыт всем ветрам, помещение поэтому довольно холодное. Василь всю зиму здесь замерзал, когда учился в пятом классе. Но для клуба оно в самый раз. Даже сцена есть – небольшое возвышение, отделенное от зала ситцевой занавеской.
И вот спектакль! В зале воцарилась напряженная тишина. Десятиклассники приклеили усы, бороды, однако их все узнают: Микола Райдун, Изя Цукерман, Степан Бронька, Володя Божок и еще несколько парней и девчат. Пьеса поставлена хорошо. Василь даже забывает, что там, на сцене, играют самодеятельные артисты. У него еще выше поднялось настроение, когда по ходу действия, в тех сценах, где положено целоваться, он заметил, что Надя только делала вид, будто целуется. Она даже не коснулась мокрых Лизю-ковых губ.
Неплохо ведет свою роль и Степан, во всяком случае не хуже других. Держится на сцене уверенно и смело. Зал одарил Степана дружными аплодисментами.
На сцене посадили струнный оркестр. Танцы, песни, предусмотренные пьесой, удались больше всего.
После спектакля – новогодний бал. Стулья вынесли в коридор, и в клубе начались танцы.
Еще по ходу пьесы Василь заметил в зале чернявого лейтенанта. Теперь же, приглядевшись повнимательнее, узнал его. Это был Иван Дмухо-вец – один из тех, кто первым закончил местечковую десятилетку. Два с половиной года назад состоялся первый выпуск, и вот Дмуховец уже лейтенант. Его широкие плечи плотно облегает зеленая, перетянутая портупеей гимнастерка с двумя куликами в петлицах. На лейтенанте все блестит: ремни, пуговицы, сапоги, даже веселые, чуть влажные от возбуждения глаза тоже блестят.
Надя чувствует себя королевой вечера. Быстро переоделась, – на ней теперь темное платье с белым воротничком, лакированные туфли-лодочки, голова повязана синей косынкой.
На Василя Надя даже не взглянула. Ее все время приглашает танцевать лейтенант, и она охотно идет. И тут Василь вспомнил: Иван Дмуховец ведь когда-то тоже играл в пьесе. Первый выпуск десятилетки ставил «Любовь Яровую» – о гражданской войне, и Иван играл в ней роль поручика Ярового.
Так же охотно танцует лейтенант и с молодой учительницей биологичкой, той самой, которая сказала, что Василь похож на Есенина, и на квартиру приглашала. Учительница просто ест глазами лейтенанта. Сразу расцвела, оживилась и носится среди десятиклассниц, ее даже отличить от них трудно.
Настроение у Василя испортилось. В школьных спектаклях он не участвует, не обладает талантом. И лейтенантом ему еще не скоро быть. Ну и пусть! Он все равно своего добьется…
Василь незаметно покинул клуб, быстро оделся в вестибюле и вышел на улицу. Женщины изменчивы, думает он, полнясь злыми, мстительными чувствами к Наде и учительнице-биологичке. Впрочем, учительница его мало занимает, пусть себе танцует с кем хочет. Обидно за Надю. Ведь она первая его поцеловала, когда ночью проводили в лесу военные игры. А теперь делает вид, будто ничего и не было.
Ну что ж, Надя его еще плох» знает. Он тоже может быть твердым. Не бросит в ее сторону ни единого дружелюбного взгляда. Не заговорит, не подойдет на перемене. Она считает себя выше его – учится в девятом классе, играет в пьесах. Ну и пусть считает!..
Глядя на местечко, не скажешь, что оно отмечает Новый год. В окнах светятся, как всегда, огоньки, в некоторых хатах вообще темно – хозяева уже спят.
Старые люди, в том числе и родители Василя, празднуют Новый год по церковному обычаю. Их Новый год будет через две недели. К тому времени зарежут кабанчика, будет колбаса, кровянка. На сочельник – постный и скоромный – в хате будет настоящее богатство, мать наготовит массу вкусных вещей.
IX
Один за другим бегут напряженные и вместе с тем радостные дни. Василь упорно работает с учебниками, решает задачи; осваивает новый, незнакомый материал. В сравнении с одноклассниками он взвалил на себя в три раза большую ношу, однако усталости не чувствует. Он сам видит, как быстро продвигается вперед, и поэтому с радостью встречает каждый новый день.
К Ивану Василь наведывается ежедневно. Проходит мимо баз, дровяного склада, затем идет железнодорожными путями, сворачивает на Ворошиловскую улицу. Гуляют буйные январские ветры, заметают сугробами рельсы и стрелки, на расчистке их заняты ремонтники и сезонные рабочие. Однажды даже специальный поезд прислали – вызволить из снежного плена колею. Затем дохнул на день-другой южный ветер – снега осели; потом опять ударил морозец, и дороги покрылись скользкой наледью.
На станции как всегда: приходят и уходят поезда, на путях дымят кучи шлака, ремонтники относят их к откосу и сбрасывают. За последнее время возле станции образовались уже высокие шлаковые горы. Летом их вывезут.
В широких кронах пристанционных тополей завывают ветры, и Василю кажется, что деревья грустят и печалятся в ожидании весны и солнца.
Когда Василь железнодорожным полотном шагает к Ивану, ему всегда легко и хорошо думается. Так же как и в лесу. Лес укачивает, нежит мечты, трепетные и неясные, дорога же как бы выводит их на прямой и гладкий путь. Вперед, вперед, за окутанный дымкой лес, за которым простираются новые дали, шумные города. Там, в неизведанных далях, его место… И вместе с тем ему не верится, что уже этим летом покинет родное местечко, уедет вместе с ребятами в желанный город с его институтами, музеями, военными училищами…
Фактически отец принимает и отправляет поезда. На западной и восточной границах станции на высоких деревянных сваях стоят будки, в которых дежурят стрелочники. Отцова будка – восточная. С незапамятных времен Василь ходит туда, чтобы принести отцу обед, потому что стрелочники заступают на дежурство на двенадцать часов и отлучаться со службы им нельзя. Теперь обед отцу носят младшие братья.
На станции введена автоблокировка. В отцовой будке стоит большой аппарат с несколькими рычагами. Зазвонит телефон, отец поднимет трубку: «Слушаю, товарищ дежурный»… Дежурный по станции отдаст распоряжение. Затрещит глазок, расположенный над рычагом, от него откинется и повиснет на пружинке крышка. Отец, подняв рычаг, откроет семафор или переведет стрелку.
Снова докладывает дежурному…
Неужто и в самом деле через несколько месяцев, летом, настанет день, когда отец переведет стрелку и поезд увезет Василя в неведомый желанный край?.. С трудом представляет себе это Василь. Что-то вроде бы мешает. А что – он и сам не знает. И от этого тревожно на сердце.
Василю везет: за школьным хлевом, среди выброшенных из кладовой поломанных глобусов, фанерных ящиков, бутылок, он находит еще приличные лыжи. Правда, обе на правую ногу, но беда невелика.
Василь подремонтировал их, подогнал ремешки, натер воском, вырезал палки. На палки хорошо бы кольца, но можно и без них обойтись.
Надев под пиджак рубашку потеплее, Василь подался в поле. Бежал широким Шагом и вскоре так согрелся, что все тело огнем стало гореть.
Красота вокруг. Снежный наст держит надежно, лыжи словно сами скользят. Впереди – до самого синего леса – чистая белая гладь, на которой лишь изредка темнеют кусты.
Василь идет к лесу. Хочет побывать в тех местах, где осенью собирал грибы. Кто знает, может, и не доведется больше походить по цветущему вереску.
Минут двадцать быстрого шага, и он в лесу. Вокруг задумчивые сосны, березы, осины. Царит необычная тишина. В лесу идти тяжелее, снег рыхлый, лыжи проваливаются, и Василь держится полян.
А вот и молодые сосняки, скрытые под пушистым одеялом заросли вереска, где столько раз он бывал летом.
Василь скользит по снежной целине, и многие места узнает с трудом, настолько они изменились в зимнюю пору. Впечатление такое, будто, кроме опечаленных сосен и берез, засыпанных снегом, белой равнины и хмурого неба, ничего больше нет на всем свете.
Вид земли, леса зависит от их цвета. Летом лес был зеленым, осенью преобладали золотистые тона – на березах, осинах, кленах, розово-синим пламенем цвели вересковые заросли. Все это были следы жизни. Но и в зимнее время они все не угасли: зеленеет хвоя, синевой отливают заснеженные дали, да и вообще синие полутона постепенно начинают господствовать в притихших просторах – верный признак недалекой весны.
Перед тем как лечь спать, Василь с часок листает «Жана Кристофа». Именно эту книгу захотелось перечитать – о музыке, впечатлительной человеческой душе и еще о том, как упорно, настойчиво может порою добиваться человек своей цели. Цель, лишь она одна придает смысл жизни. Иначе и жить не стоит„
Возвращаясь синими зимними сумерками от Ивана, Василь лицом к лицу встречается с Надей. Она выбежала из буфета с буханкой хлеба под мышкой и, увидев рядом Василя, сразу к нему:
– Ты почему таким стал?
– Каким?
– Избегаешь меня, отворачиваешься.
– Просто я тебя не встречаю.
– Ты сильно похудел, один нос торчит. Может, заболел?
– Нет, здоров._
Они идут по железнодорожному полотну. То тут, то там мелькают желтые огоньки стрелок. Темной стеной тянутся на складе штабеля Дров.
– Лизюк просто отвратителен, – Надя решительно меняет тему разговора. – Купил мне билет в кино. На последний сеанс…
Василь сразу ожил, но старается выдержать характер, спокойно спрашивает;
– Почему же не пошла?
– Еще этого не хватало! Он всем предлагает билеты. С Верой Мащинской крутит.
– А вам и нравятся такие…
Надя даже остановилась, обиженная.
– Не говори глупостей! Ничего ты не понимаешь. Закопался в своих книгах.
– Закопался!.. – воскликнул Василь. – Думаешь, так просто сижу? Скоро узнаешь…
– О чем узнаю? – Надя сгорает от любопытства. – В газеты стал писать. Может, свою книгу пишешь?
Василь вовремя спохватился, чуть не наговорил лишнего. Не стоит распространяться даже перед Надей.
– Есть разные дела, – неопределенно отвечает он. – В газету писать не просто.
– А вы все наперегонки пишете. Рады, что фамилия напечатана.
Попрощались дружески. Надя все ж молодчина. У Василя даже от сердца отлегло. Вроде бы ничего особенного не сказали ни Надя, ни он, а – сразу стало легче.
Хвалиться, однако, нельзя. Недавно на уроке Василь тоже едва не проговорился. Решали сложную задачу по геометрии. Ни у кого не получалась. Применив тригонометрическую формулу, Василь задачу решил, сверил результат с ответом, помещенным в конце учебника. Решение правильное! Он чуть было не поднял руку, но вовремя сдержался. Любопытный Давид заглянул в тетрадь, в которой замелькали непонятные знаки – тангенсы, котангенсы. Тригонометрию в восьмом классе не проходят, и Давид ничего не понял. Антонина Федосовна, конечно, поняла б, ее не проведешь…
В конторе «Плодоовощ» неприятность. Заведующий базой Хурсик, замкнутый и нелюдимый человек, пользуясь тем, что цена на картофель поднялась до тридцати рублей за пуд, нагрузил полуторку и повез в город на рынок. Милиция схватила его за руку – накладной на картофель не было. Хурсика арестовали, ведется следствие. Притихшие и обескураженные, щелкают на счетах бухгалтеры и счетоводы. Выходит, плохо подбивали балансы, если картофель с базы можно вывозить машинами…
Василь старается не обращать внимания на темные и часто непонятные стороны жизни. В доме между родителями тоже нередко возникают размолвки – на почве недостатков, дороговизны. Но Василь не вмешивается, потому что помочь ничем не может.
Захворала младшая сестричка, она только-только научилась ходить. Отец с матерью раз в неделю возят ее в город, в железнодорожную больницу. Василь на это время остается в доме за старшего. Варит младшим братьям картошку, доит корову. Хоть бы поправилась..
А дни бегут. На дворе уже март. Но еще гуляют злые ветры, метели. На улице, у заборов, хлевов огромные сугробы.
Наконец Василь добился того, о чем так долго мечтал. По математике, физике и химии догнал десятиклассников. Будет теперь решать задачи и учить уреки вместе с Иваном.
Иван и сейчас еще скептически смотрит на упорство Василя.
– За десятый экзамены не примут. Может, за девятый. Но ничего, польза будет, – говорит он.
Помогает Иван от души. Ведь математику Василь усвоил только благодаря ему.
Теперь надо подогнать остальные предметы. Книги есть. Прислал их Гриша Лопата – после седьмого класса он уехал в Минск, учится в торговом техникуме. У Гриши в Минске отец – живет с другой семьей. Славный парень Гриша, позаботился, нашел учебники. В местечке их не купить.
В начале последней четверти надо уже подавать заявление директору. Дни бегут…
X
В мире неспокойно. С осени Италия вела войну против Греции, но безуспешно. Муссолини даже стал терпеть поражения. Теперь на греков двинул с танками Гитлер. И не только на греков. Спустя день после того, как Советский Союз подписал договор о дружбе и ненападении с Югославией, фашисты напали на эту страну. Происходит что-то непонятное.
– Гитлер с нами не считается, – говорит Иван.
– Почему не считается?
– У нас с Югославией договор о дружбе, а он нападает.
– В Югославии революция. Прежнее правительство присоединилось к Берлинскому пакту. Гитлер хочет задушить революцию.
– Разве нам все равно, кого он душит? Югославы – славянский народ.
– Погоди, еще и Гитлер получит по зубам. По железной дороге, в сторону Бреста, идут
поезда с танками, артиллерией, боеприпасам». С весны таких поездов стало еще больше. Наш? укрепляют границу.
Историю, основы дарвинизма и другие предметы Василь успешно подогнал. Средняя школа словно лежит на ладонях. Масса материала. Некоторые главы, особенно по истории, геологии и минералогии, астрономии, Василь только прочитал и, конечно же, закрепить как следует не успел. Главное: как будут принимать экзамены? Если отведут на каждый предмет хотя бы по два дня, экзамены он выдержит. С нерешительностью, тревогой, не утихающей в душе, Василь отнес заявление директору»
В учительской – переполох. Директор сразу стал звонить по телефону. Учителя, которые приходят на уроки, смотрят на Василя удивленными глазами.
Дня через два, после уроков – еще светло, уже апрель на дворе – директор вызывает Василя к себе в кабинет,
– Вот что, молодой человек. Вообще-то вы молодчина. Однако спешить не надо. Наука не любит спешки. Да и вам только шестнадцать лет. В институт все равно не примут.»
Василь растерялся.
– Значит, зря готовился?
– Почему зря? Всякая хорошая работа поощряется. Думаю, областной отдел народного образования разрешит принять экзамены за девятый класс. Мы туда послали официальный запрос. Районо такой вопрос решить не может.
У Василя отлегло от сердца. Может, и хорошо, что так получается. Иван предупреждал.
– Еще хочу сообщить, – директор разговаривает вежливо и мягко, будто уговаривает. – Мы вас хотим выпустить с аттестатом отличника. Поступите в институт без экзаменов, будете иметь стипендию. Сейчас вам такого аттестата не получить – по отдельным предметам, наверное, совсем не готовились. Например, по черчению?
– Не готовился, – признается Василь.
– Вот видите. Зачем же спешить? В десятом осмотритесь, глубже усвоите материал. База есть. Не следует и говорить, что готовились за десятый. Будут считать второгодником.
Василь согласен. С благодарностью смотрит на директора. Доводы его убедительные. Вот только странное ощущение: Василь никак не может представить себя десятиклассником. Кажется, все просто: ребята уедут, а он останется в местечке, но представить такое не может.
Экзамены принимают через три дня.
Фактически экзаменов, как таковых, нет. Учителя, которые преподают в девятом классе, вызывают Василя и ведут с ним беседу каждый по своему предмету. Первыми экзаменуют Антонина Федосовна – по математике и директор – по основам дарвинизма. Знания Василя признаны, видно, и директором и его женой основательными, потому что остальные учителя спрашивают его недолго. Досадно получилось только с физикой, с тем самым молодым учителем, который из-за стипендии оставил институт. Нет, материал по физике за девятый класс Василь знает, отвечал как надо. А вот за восьмой законы Кеплера подзабыл и стал путать. Неприятно…
Спустя неделю Василя переводят в девятый. Впереди еще более месяца занятий. Затем экзамены..
