Текст книги "Год 2103 (СИ)"
Автор книги: Иван Франке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Сегодняшнии реалии таковы, что западный мир в погоне за демократией скатывается к авторитарно-партийной диктатуре, но для того чтобы обезопасить свои "демократические достижения" некоторые страны вводят уголовные наказания, за то, что люди пытаются назвать вещи своими именами. Демократию прививают силой во имя демократии. Будущее совсем не так безоблачно для простого человека как это нам пытаются представить политики.
Франке Иван Владимирович
Франке Иван Владимирович
Год 2103
Часть вторая:
Год 2103: «ВЛАСТЬ ИМУЩИЕ»
I
Фуксмайер подошёл к окну и положил ладонь на небольшой квадрат серого цвета на стене. Электроника послушно отсканировала окружающее пространство определив местоположение хозяина и направление его взгляда. Компьютер услужливо сделал прозрачным участок зеркального покрытия на окне, обеспечивая хозяину возможность выглянуть наружу, во внешний мир.
Обычно "Власть имущие" окнами не пользовались. К их услугам были тысячи спрятанных повсюду камер, которые обеспечивали им полную безопасность. Фуксмайер и сам не знал, что заставило его подойти к окну. За окнами небоскреба правительственного здания уже который день бушевала толпа подзуживаемая отступниками демократии.
– Подумать только, – невесело подумал он. – Демонстранты хреновы. Чем угодно займутся лишь бы самим не работать. Ему, как и большинству чиновников парламента, совершенно не нравились лозунги демонстрантов.
«Бюджет правительства на контроль общества»
«Сократим количество чиновников-дармоедов и бюрократов»
«Каждому чиновнику пять месяцев в году на производстве» .....
Эти и ещё многие другие лозунги, красовались на плакатах и транспарантах, которые люди несли там, внизу. Среди многих других, призывающих к уменьшению налогов и сокращению расходов правительства, эти три особенно выделялись и буквально резали глаза.
– Пора уже вопрос на заседании ставить о признании этих отщепенцев "террористами", – пришла мысль чиновнику, – достали уже.
Сам Штефан, при поддержке единомышленников, пробовал внести в палату бундестага проект о запрете любых лозунгов призывающих к контролю над правительством, но президент, его не поддержал, выставив на всеобщее обозрение свою мягкотелость и никчемность. Закон был успешно провален оппозицией. Этой кучкой безмозглых популистов готовых пилить сук на котором сами же сидят. Штефан глядел вниз и думал о привратностях судьбы.
– Если бы на прошлых выборах, удача ему улыбнулась, – он усмехнулся, – "выборы" . Все решалось в кулуарах небольшой кучкой посвященных, где у Ригоберта оказалось больше сторонников. Если бы он тогда ухватил удачу за хвост, то сегодня вот этот "люмпен" беснующийся внизу, давным давно был бы разогнан полицией, причем самым жестким способом, чтобы другим впредь не повадно было.
Один человек из толпы поднял голову и заметил, как показалось Штефану, его в окне. Он поднял кулак и закричал что-то. Толпа подхватила его крик, взревев тысячей глоток. Фуксмайер отшатнулся от окна, ставшим тот час зеркальным, и увидел свое испуганное отражение.
Растянув рот в кривой усмешке, он вытащил из ящика сигару и закурил, присев на край стола.
– И чего им надо? – недоумевал он, наблюдая за кольцами дыма поднимающегося в верх. – Налог на движимое имущество отложен в дальний ящик. Теперь жди еще два года, когда к этому пректу снова можно будет вернуться. Налог на солнечный свет со скрипом, но прошёл. Кто же тогда мог предположить, что эти " бараны" взбунтуются из за пенсионеров.
Штефан наклонился в сторону и нажал кнопку вызова секретаря. Нет, электронный помощник был всегда при нём, просто сейчас чиновник хотел видеть секретаря из службы безопасности. Дверь с лёгким шипением сдвинулась в сторону, открыв взору Фуксмайера моложавого сотрудника спецслужб. Штефан кивком головы пригласил вызванного в кабинет.
– Что там у вас? – спросил он, на этот раз включая экраны внешнего обзора. Штефан, критичным взглядом окинул молодого человека в темном костюме. В прошлом убийца, а сейчас сотрудник охраны, встретил взгляд чиновника спокойно.
– Всё таки это было гениальное решение, – мелькнуло в голове у Штефана. Десять лет назад именно он настоял на том, чтобы в службу безопасности набирались люди имеющие небольшие прегрешения в прошлом.
Главным и необходимым условием было отсутствие преступлений против государства, против власти.
Убийца зарезавший соседа например, не являлся угрозой для власть имущих и мог быть принят на госслужбу, а вот те, внизу, покушались на устои государственной, а значит и его, Штефана Фуксмайера личной власти. Они были настоящими преступниками. Вообще нельзя считать преступником человека если он не выступает против государства, а убийца,..... он не страшен,... значит не дрогнет рука если понадобится защитить чиновника.... В некоторых Европейских Штатах, таких как Нидерланды например, из этих "проверенных", людей состояло уже большинство госслужащих.
Мало того, поговаривали, что некоторые из них, да и политики тоже, не оставили старых привычек и развлекались с краденными детьми. Ну и что? Главное они блюли интересы государства, а это быдло внизу..... детей они еще нарожают.
Кто-то в прошлом или даже позапрошлом веке впервые принял на вооружение такую тактику. Сталин кажется, а может Гитлер, или это были американцы, не важно. Содержать таких людей под стражей защищая их от сокамерников было слишком накладно, а поскольку они не совершали преступлений против правящего класса, то их можно было принимать на службу в качестве цепных псов. Вот один из них и стоял сейчас перед ним ожидая разрешения говорить.
II
Штефан оторвался от созерцания толпы на экране и повернулся к вошедшему.
– Все зачинщики уже отслежены и зафиксированны камерами наружного наблюдения, – доложил Арно. – Мы ждем только приказа загнать их под купола, изолировав от благонадежного общества.
– Собрали уже все данные на них? – Было заметно, что доклад Арно, Штефана явно не удоволетворил. – Их семьи, привязанности, привычки, слабые места? Возможно ли при наличии нужных рычагов поставить их на службу государству? Нам сейчас беспорядки совершенно ни к чему. Итак уже проблем по уши.
– Мы работаем на этом направлении, – секретарь замялся. На двоих пока совсем ничего нет. Оба неженаты, нет привязанностей, нет детей. Родители обоих уже давно умерли. У одного правда двадцать лет назад отца обвинили в нарушении государственных интересов, он якобы от кислородного опьянения, сорвал и растоптал датчик расхода кислорода. Полицейские, согласно инструкции, отправили его в адаптационный центр, решив, что он опасен для общества, но как оказалось, этот пройдоха не зря в лаборатории дистанционного контроля работал. Он сумел сбежать из центра, убив несколько человек, и покалечив ещё одного. Среди убитых был пилот полицейского подразделения "Блэк ватер" . Он прикончил его полицейской электродубинкой. Ему тогда не только удалось сбежать, захватив полицейскую машину, но и удалить"хранителя" так, что тот не взорвался. Это было громкое преступление. Полицейские искали его два месяца напрасно, а потом лесник на границе Швейцарии случайно наткнулся на полуразложившиеся останки. Для полиции так и осталось загадкой как ему удалось высадиться незафиксированным камерами, а потом пройти через почти всю Европу и остаться незамеченным. Экспертиза по зубам подтвердила идентичность беглеца, а вот следов "хранителя" обнаружить не смогла. Как бы то ни было всех убитых в центре, списали на него и историю забыли.
– Ну и чем вы недовольны? – Фуксмайер потирал руки, – это же отличная зацепка. Можно его как соучастника притянуть и отправить под купол.
– Не можем, – Арно развел руками. – На момент происшествия его родители уже были официально разведены и мальчишка жил с матерью. К тому же ему было всего четыре года. Как бы мы не старались, он чист перед законом.
– Плохо старались, – возмутился чиновник. – В конце концов, его, что нельзя просто устранить? Или мне вас учить?
– Это невозможно, – секретарь пожал плечами. – Толпа его не выпускает. Полицейские машины к нему даже приблизиться не могут......
– Говорил я этим идиотам, ещё десять лет назад, что имплантирование "хранителей" начиная с двенадцатилетнего возраста святая необходимость нашего государства. Вот где сейчас бы это пригодилось. Не было бы всего этого.... Хотя тогда они и работать не смогут... – Недовольный министр, движением руки отослал секретаря.
Собравшийся было уйти Арно, остановился в дверях. – Господин министр, мы сделаем все возможное, чтобы закогтить этого Шванхальца.
У Штефана вытянулось лицо.
– Как ты сказал его фамилия? – Переспосил он после короткого раздумья.
– Шванхальц, Иво Шванхальц, сын того самого Герда Шванхальца про которого я только что рассказывал. Второе имя которое он сам себе присвоил – Алекс, хотя может это просто кличка.
– Ах вот оно что, – министр отвернулся. – Вот значит кто это. Так значит это Герд Шванхальц сбежал в свое время...
– Вы были знакомы?
– А?, Что? – Штефан обернулся, он совсем забыл что кроме него в помещении ещё кто-то был. – Вас это не касается. Идите, – он повелительно махнул рукой, выпроваживая секретаря.
Когда дверь закрылась за вышедшим, чиновник повернулся к столу и нажав кнопку электронного секретаря, рявкнул:
– Секретарь! Министра финансов ко мне, немедленно.
– Министр финансов, господин Смаленски взял два дополнительных выходных дня, положенных ему по закону, и сейчас находится на своей вилле в штате Испания, – бесстрастно доложил секретарь.
– Так соединяй меня с ним, чёрт побери..
На одной из стен появилось изображение казино. Полуголый мужиченка барахтался в постели среди подушек и голых девиц, с визгом задирающих ноги.
– Смаленски! – голос Фуксмайера перекрыл музыку и визги девиц в помещении. – Вы опять ищете повод чтобы отлынивать от работы.
Среди подушек произошло движение и через секунду лысая голова обрюзгшего человека лет пятидесяти пяти, вынырнула словно поплавок.
– А! Шеф. – слегка заплетающимся языком поприветствовал он своего начальника. – А, я думаю голос знакомый. На работу вон, не пройти....
– Смаленски, – прервал его словоизлияния Штефан, – чтобы через пять минут был в моем кабинете.
– Но шеф!? – Начал было возражать подчинённый. Весь хмель с него слетел в одно мгновенье. Одна из красоток, хихикая пижалась к нему, но получив шлепок, обиженно умолкла отвернувшись.
– Никаких "НО". – Ледяным тоном отрезал Фуксмайер, – я смотрю тебе портфель министра финансов тяжеловат.
– Я уже в пути, – пискнул испуганным голосом Смаленски, пулей вылетев из комнаты.
Министр отключил связь и задумался. Перед его глазами снова и снова мелькали кадры, словно из старого пленочного фильма.
Вот он останавливается, чтобы подвести старого школьного товарища, а теперь молодого талантливого работника из лаборатории дистанционного контроля. Сам он тогда был не менее удачливым начинающим сотрудником в корпорации распределения природных ресурсов. Вот Герд, полный восхищения садится за руль его нового служебного гравилета. А вот он уходит на заседание оставляя однокашника одного в шикарном лимузине. А вот ему докладывают, что некто без постоянного рабочего места, пытался вскрыть его служебный автомобиль и требуют обяснений по поводу странных заявлений преступного элемента. Вот он дает добро на служебное преследование преступника, отвергая обвинения в свой адрес и называя все заявления преступника наглой ложью.
В первый момент он и в самом деле не понял, что этот неизвестный ни кто иной как Герд, а когда понял то отыграть назад не хватило духу, ведь это привело бы к неудобым объяснениям с руководством корпорации.
До вечера он обдумывал положение, а потом уже ничего изменить было нельзя. Махина государственной машины пришла в движение и дать задний ход тогда означало для Йошки потерю престижной работы и теплого места, обещающего большие перспективы. Тогда он сделал свой выбор и дал свидетельские показания против однокласника. Пришлось правда понервничать когда тот потребовал поднять акт дорожного происшествия, где полицейские могли их опознать. Но Йошке удалось убедить судью в неадекватности молодого безработного, ведь нормальный человек не станет топтать свой собственный браслет кислородного контроля.
Вот ведь как сложилось. Жизнь снова сталкивает их вместе, только теперь сын его бывшего друга – его враг. Человек желающий его смещения, смещения его правительства, смещения его кабинета министров. Интересно, знает ли сыночек за, что был осужден его папаша и какую роль во всем этом сыграл тогда он, Йошка Грэф. Штефан вздохнул. Чтобы замять эту историю и не оставлять конкурентам возможность для компромата, он Йошка, тогда сменил и имя и фамилию, став Штефаном Фуксмайером.
– К вам посетитель, – голос киберсекретаря отвлёк его от воспоминаний.
– Кто там еще? – недовольно поморщился председатель кабинета министров.
– Господин Смаленски, – нисколько не смутившись раздраженным тоном шефа, ответил киберсекретарь. – Министр финансов Объединённых Штатов Европы.
– Ах, да! – Штефан наконец соизволил повернуться к двери. – Давай его сюда.
За открывшейся дверью стоял покрасневший, обрюзгший, запыхавшийся человек. Шагнув в помещение Смаленски достал платок и стал протирать им свою потную лысину.
– Ну, что? Добрался? – С сарказмом спросил его Фуксмайер. Вошедший грузно плюхнулся в выехавшее из стены кресло и хватая ртом воздух, словно рыба выброшенная на берег, промычал что-то нечленораздельное. – Правительственной подземкой воспользовался? – Немного смягчившись спросил его Штефан.
– Ага, – выдохнул наконец поляк. – Чёртовы "баллоны".
Председатель усмехнулся про себя. Баллоны – желеобразные подушки, при огромных скоростях и соответствующих перегрузках в подземке, были необходимой защитой.
– К делу, – требовательно начал он. – Касса почти пуста, нам скоро будет нечем платить за нефть и питьевую воду, а ведь еще предстоят массивные капиталовложения в пенсионный фонд. Ты уже обдумал откуда деньги брать будем? Эти идиоты из парламента провалили уже совсем готовый законопроект по налогообложению движимого имущества.
– Как провалили, – Смаленски открыл от испуга рот. – Как провалили, я ведь эти деньги уже... – он замялся.
– Что с этими деньгами? – Насторожился Фуксмайер.
– Н..нет, ничего, – поляк отвел бегающий взгляд в сторону. – Я,... я просто уже эти деньги в бюджете учитывал....
– Мерзавец, – подумал Штефан глядя на юлящего министра финансов. – Опять наверняка свои грязные лапы в госбюджет запустил.
– Ох, смотри у меня, – процедил он сквозь зубы. – Тебе придётся призадуматься, когда вон те, – он кивнул в сторону окна, – отчета потребуют.
– Их всех под купол загнать надо, – истерично взвизгнул толстяк, – еще не хватало отчитываться перед этими голодранцами.
– Эк ты разошелся, – ледяным тоном осадил его Фуксмайер. – А налоги кто платить будет? Ты что-ли? Ну ладно, ладно, – он успокаивающе похлопал поляка по спине. Я постараюсь на этот раз все уладить. Не даром же я председатель кабмина. Лишь бы президент не вмешался. У меня уже почти все бунтовщики под колпаком. Полиция и госбезапасность только приказа подписанного президентом ждут.
– Ну так чего же они медлят, – Смаленски нервно заерзал в кресле.
– Не все так просто. На двоих зачинщиков у нас почти ничего пока нет, чтобы их под купол отправить, а от "несчастного" случая толпа из зорько оберегает. Но ничего, дай только срок...
– Да! – Поддакнул толстяк с несчастным видом, – честному чиновнику своей работой заняться невозможно, – он погрозил кулаком в сторону окна. – Из за этих вот неблагонадёжных.
– Идея! – Вдруг расцвел он. – А если им разрешить демонстрации, скажем так в пятницу вечером. Нам они не помешают, а за это проявление свободы воли, можно будет еще один налог протолкнуть. Налог на демонстрации, который "пойдет на укрепление демократичесеих принципов и свобод". Скажем так, – он закатил глаза, что то обдумывая. – одного поцента от " брутто" заработка, должно хватить на первое время, а с зачинщиков, можно еще дополнительно пять процентов потребовать за эксплуатацию ими прав других людей на демонстрацию.
– Ну и сколько ты с них поимеешь? – Штефан скривился. – В Европе населения почти на миллиард, а под окнами беснуются от силы тысяч пятьдесят....
– Нет, почему же, – физиономия Смаленски приобрела хитрое выражение. – Следить за соблюдением порядка надо? Полицию содержать надо? Улицы потом убирать надо? И в конце концов речь идёт о соблюдении демократических свобод и прав народа. Не...ет, они – поляк показал большим пальцем через плечо в сторону окна, – они ВСЕ обязаны платить. А, что? Вполне себе "демократический" налог. – Он ухмыльнулся собственному каламбуру.
– Но тогда ведь их на улицах окажется в десятки раз больше, – нахмурился председатель.
– А мы их за нарушение тишины в нерабочее время штрафовать начнем, прооцентов так десять от заработка. Тогда это быдло быстренько по щелям расползется, а налоги то останутся.
– Ты сам себе противоречишь, – Штефан всё ещё не понимал куда клонит толстяк. – Сначала разрешить демонстрацию, а потом их же за это штрафовать. Нонсенс!
– Вот именно! – Министр финансов воздел указательный палец кверху. – Вот именно, – торжественно повторил он. – Мы разрешим демонстрации с четырех часов вечера по местному времени, а начиная с шести вечера, их уже можно штрафовать за нарушение порядка, тишины и спокойствия остальных благонадежных граждан. За два часа они даже собраться не успеют, а те, что соберутся не успеют разойтись.... Начнут раньше собираться, штрафовать их за нарушение работы госучереждений... Это же беспроигрышный вариант! – Он вскочил и забегал по кабинету, размахивая руками. – Представляете! Сотни миллионов евро потекут на счет...
Штефан правда совсем не был уверен, что счета о которых говорит Смаленски государственные... Хотя... – В конце концов, – подумал он, глядя на возбужденного министра финансов, – быть у воды, да не напиться....
– Ну ладно, иди пока.. Я обдумаю, что сделать можно...– отослал он, вальяжным движением кисти в сторону двери, своего подчиненного. – Иди, у меня и без твоих прожектов забот хватает.
– Дурак, дураком, а временами дело своё знает на пять. – Фуксмайер глядел ему вслед. – Теперь пора к президенту наведаться.
III
Президент последние лет пятьдесят реальной власти не имел, но его окружение, прикрываясь им как марионеткой, было даже сильнее, чем его кабинет министров.
– " Имущие", – процедил он сквозь зубы. Штефану приходилось мириться с тем, что "Власть имущие" стояли на задних лапках перед олигархами. Подспудно именно это и являлось основной причиной, почему Штефан Фуксмайер хотел занять пост президента в Европейских Штатах. Он был уверен, что получив власть, пусть даже кастрированную, но власть, власть над "Власть имущими", он сумел бы поставить дело таким образом, что уже не "Имущие" дергали бы ниточки правительственных марионеток, а он единолично держал бы в руках все ниточки от послушных марионеток-олигархов. Штефан уже давно задумывался над тем как сделать абсолютную власть возможной.
Сейчас он прошел через дополнительную секцию личного контроля и, просвеченный насквозь всевозможными сканерами, получил разрешение открыть дверь ведущую в аппартаменты Ригоберта.
– Ишь ты! Как они свою марионетку оберегают, – скривился про себя Фуксмайер, – впрочем не марионетку, люди взаимозаменяемы. "Имущие" оберегают символ. Символ власти, такой же марионеточный как и фигура президента.
Изобразив подобострастную улыбку Штефан шагнул в кабинет. Худощавый человек с отудловатой физиономией повернулся к вошедшему.
– Что там у тебя? – властно спросил президент. – Ты уже успокоил толпу этих идиотов?
– Они не согласятся на добровольную отсортировку пенсионеров, – Фуксмайер пожал плечами. – Этих отбросов общества, не приносящих промышленности более никакой пользы и оттягивающих на своё содержание кучу денег из госбюджета.
Собственно это и послужило основным поводом для волнений, точнее поводом стало решение правительства о принудительной сортировке стариков на еще работающих, им разрешили идальше "клеить коробочки", и неспособных платить налоги, тем должны были имплантировать "хранителей жизни". Решение нужное и своевременное, но так бездарно было подано народу, что вызвало протесты. А ведь можно было оформить все как заботу государства, создать купола для стариков, отправить их туда с почетом, на "полное попечение государства", а уж потом спокойно ввести пошаговое внедрение "хранителей".
Штефан взглянул на экран монитора. Камера наблюдения показывала крупным планом лицо какого-то оратора.
– Уже почти все зачинщики у нас под колпаком, – ответил он президенту. – Над последней парой еще идёт работа. И потом...– он сделал паузу, – Как только начнутся регулярные чистки и отправки пенсионеров под купола, люди начнут воспринимать это как должное, и через какое то время успокоятся. Главное сейчас вот эти, – Штефан снова кивком головы указал в сторону окна.
– Я собственно почему пришёл, – Штефан наклонился вперед. – Мы разрешим демонстрации, за отдельный налог разумеется, а потом ужесточим правила общественного порядка и за нарушения будем нещадно штрафовать этих баранов. Представляете сколько денег осядет в бюджете? И все это под лозунгом борьбы за демократические права.
Президент однако особого интереса к предложению председателя кабмина не проявил.
– Это ерунда все, – отмахнулся он небрежно. – Ты лучше свои соображения выкладывай поповоду сокращения безработицы. Сто двадцать девять миллионов безработных, и это при трехстах снебольшим, миллионах работающих. А ведь кормить то надо ещё и стариков и детей....
– Ну со стариками мы скоро разберемся, – улыбнулся Фуксмайер. – Их всех с имплантатами отправим в приюты, всем остальным вовсе не обязательно знать, что в домах для стариков, содержание кислорода будет пониженно. Ну а если при этом "хранители" будут расчитанны за здорового, молодого человека, то нетрудно предположить, что весь ресурс количества ударов сердца выработается несколько быстрее. Вы же знаете... У старых, людей сердце часто слабенькое, бьется быстро.... Главное сначала загнать их всех в дома для престарелых, а потом облегчение госбюджету наступит. Вот ещё бы что нибудь против безработных придумать.....
– Безработные – потенциальные налогоплательщики, – возразил Ригоберт.
– Согласен, – кивнув головой, Штефан огляделся в поисках подходящего кресла, и заметив его направился в дальний конец комнаты. Кресло однако, проворно исчезло в стене. С трудом сдерживая раздражение он оглянулся, улыбнувшись через силу.
– Присаживайся поближе, – радушным голосом предложил президент и указал, жестом гостеприимного хозяина, на выскочившее из стены, как по мановению волшебной палочки кресло.
Проглотив обидную шутку, Штефан вернулся назад и уселся в кресло. От президента его теперь отделяло только полтора метра полированной дубовой поверхности столешницы. Скользнув взглядом по столу, премьер-министр поднял глаза и встретился с холодным блеском водянистых, насмешливых глаз Ригоберта.
– Заехать бы тебе по морде вон той, мраморной подставкой , чтобы мозги по стенам, – Вяло подумал Штефан и улыбнулся подобострастной улыбкой.
Он прекрасно знал, что это не возможно, слишком рьяно его оберегают, и с десяток ядовитых игл тотчас воткнется ему в спину, сделай он только намёк на неверное движение.
– По поводу безработных, я тоже подумал. – Фуксмайер закинул ногу на ногу и сложил руки на колене.
– Однажды в библиотеке, ещё будучи ребёнком, я наткнулся на интересный рассказ о моряках. На кораблях того времени водились огромные крысы и моряки, это такие рабочие на кораблях, наловили этих крыс и посадили в бочку. От голода эти животные начали убивать друг друга, пока не осталась только одна из крыс. Я все это к тому, что мы можем использовать этот же принцип. Более молодые и сильные, получат работу по надсмотру над более старыми неудачниками.
Тех, в свою очередь можно переселить в коммуны, сэкономив при этом на отдельном жилье, мебели и прочая. Разумеется платить безработные нужда отпадает. Государство ведь о них и так позаботится, даже с учетом зарплаты для надсмотрщика мы столько сэкономим, что о дефиците бюджета можно будет забыть. А надсмотрщики ведь ещё и налоги платить будут... Разумеется всякое недовольство должно подавляться ещё в зародыше и самым беспощадным образом, с последующим переводом виновных в нелояльности к государству, под купола на вполне законных основаниях. Понимаете, господин президент?
Мы успокаиваем толпу, там внизу, обещаниями скорых реформ. Затем объявляем о создании тысяч новых рабочих мест, а так же о новой программе по обеспечению малоимущих самым необходимым за счет государства. А дальше начинает раскручиваться машина государственного аппарата и под этот каток под разными предлогами, в первую очередь мы затянем организаторов нынешних беспорядков. В качестве кости можно будет бросить толпе Смаленски на растерзание, нашего министра финансов. Он уже изрядно проворовался.
А если вдруг что ни будь пойдет не так как надо, то на организаторов "Нового Порядка" все и свалим. Я думаю, что лидеры из этих, – Штефан кивком головы указал на окно, – подойдут, для роли такого масштаба. На двоих зачинщиков у нас компромата нет пока, зато авторитет у них в толпе имеется. Это же безпроигрышная лотерея. Вы не находите?
– Это всё красиво на словах, – отмахнулся президент, – но мне нужны расчеты и выкладки. Цифры мне нужны, цифры.
– Да, да, разумеется, – закивал Штефан. – Если прикажете, я в течение недели подготовлю докладную со всеми расчетами, и все распланирую, останется только подписать...
– Нет! – Резко оборвал его Ригоберт. – Даю вам два дня и ни минутой больше. Время пошло. – Он встал давая понять, что аудиенция окончена.
Кресло буквально вытряхнуло премьера и исчезло в стене, откуда и появилось. Фуксмайер вскочил на ноги и поспешил откланяться.
Президент смотрел вслед премьер-министру и на его губах играла странная улыбка. Едва за Штефаном закрылась дверь, руки Ригоберта бессильно повисли, челюсть безвольно отвисла открыв рот. Голографическая оболочка растаяла в воздухе открыв взору стоящее посреди кабинета, скелетообразное существо . Существо андроида-голограпа. "Имущие" зорько оберегали своего ставленника, президента Объединённых Штатов Европы.
IV
Алекс обернулся, взглянув на подошедшего сзади товарища.
– Серго! Ну, что там полицейские? На нас наваливаться еще не собираются?
– А, – отмахнулся молодой, хорошо сложенный парень. – Похоже мы в этот раз на власть страху нагнали. Полиция бездействует. Наверное правительство и в самом деле согласно на реформы.
– Эх, твои бы слова, да богу в уши, – отшутился Алекс. Только не верится, что-то, ну да время покажет. Поспать бы немного надо, я устал как собака. А ты как?
– Да! – Согласно кивнул Серго. – Я уже отдал распоряжения. Думаю эта ночь спокойная будет, но если, что то нас разбудят. Пойдем, что ли? Часть толпы плотно сомкнулась вокруг двоих предводителей и направилась к одному из входов метро. Люди уже привыкли и работали слаженно. Они это делали каждое утро и каждый вечер. Спустившись в подземку люди оставили часовых на входе, и всё ещё плотно окружая своих вождей, двинулись в глубь туннеля. Часовые вооружившись пластиковыми бутылками, единственно разрешёнными правительством предметами заняли свои посты. Они научилиь обходить запреты не нарушая закона. Пластиковая бутылка использовалась в качестве дубинки. Палки, прутья, камни и все остальные предметы, всё уже давно было объявлено правительством вне закона. Даже просто стеклянная бутылка в руке демонстранта, могла быть истолкована полицией как опасный предмет и оружие в руках бунтовщика. Поэтому демонстранты сейчас стояли вооружившись большими полуторалитровыми пластиковыми бутылками наполненными водой. Они давно наловчились сбивать на лету мобильные следящие камеры, не допуская их вслед за своими предводителями в подземку. Когда камеры пытались лететь повыше их сбивали на входе, где камерам приходилось снижаться, а если вдруг случалось так, что какой то камере всё же удавалось прошмыгнуть, или затаиться еще днем, пробравшись через туннели поездов из других станций, на них открывали настоящую охоту из рогаток. Все стационарные камеры тоже давно были уничтожены. Полиция потеряв уже с десяток своих летающих шпионов больше не рисковала дорогими приборами и пыталась выяснить местонахождение берлог бунтовщиков другими средствами. В ход было пущено всё, но пока ни шпионы-провокаторы, ни камеры внутреннего слежения вмонтированные в проходящие поезда метро, результатов не дали. В организованную сотню охраны входили только проверенные люди, знающие друг друга с детства и у шпиона не было шансов затесаться среди этих людей. Камеры покрытые бронебойными стеклянными колпаками и смонтированные под самым потолком туннелей тоже не приносили пользы. Демонстранты приспособились накидывать металлизированную пленку покрытую какой-то клейкой массой прямо на стеклянный колпак. Иногда для этого они проявляли чудеса акробатики строя пирамиды из людей. На следующий день полиция снимала куски пластика и даже пыталась ставить фотоловушки, но демонстранты не понятно каким образом их все находили и обезвреживали. Не лучшим образом обстояли дела и с камерами на поездах. По требованию полиции, поезда не останавливались на станциях где хозяйничали демонстранты, но бунтовщики быстро выясняли графики их движения и камеры поездов получали лишь картинку пустых залов. Куда исчезали люди, толпы людей, скрывая своих предводителей оставалось загадкой над которой до сих пор бился Арно и его люди. А если учесть, что митингующие никогда не ночевали дважды подряд на одном и том же месте, то можно было представить бессилие и отчаяние полицейских шпиков.
– Послушай Серго! – Алекс захлопнул небольшую дверцу за спиной. Они оказались в подсобном помещении для обслуживания электросетей магнитной подвески поездов. Весь фокус заключался в том, что они заходили сюда прямо на виду у камер. Толпа людей медленно двигалась мимо двери загораживая её от взора камер и Алекс с Серго прятались за дверью. Толпа проходила дальше и начинала рассасываться в подземке, но камеры уже не могли обнаружить того кого так безрезультатно искали.
Иногда протестующие проводили другой трюк. Толпа медленно шла мимо камер и в это время на нее накидывали кусок непрозрачной пленки. В это время все как по команде поворачивались и быстро продвигались к выходу. Уже у выхода толпа рассасывалась и наружу люди выходили по одному двое сливаясь с людьми сноющими снаружи.
