Текст книги "Тропы лютых волков"

Автор книги: Иван Романчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Центральная группировка потеряла почти всю пехоту и свыше половины бронетехники. Наступать в болоте без пехоты и легких сил я считал самоубийством, видимо они тоже. И оттягивались тоже в тыл. Впрочем, я решил отрядить в погоню за ними четыре группы на стропах, чтобы не расслаблялись.

Авиация наша изрядна пострадала в части ударных сил, но вот истребителия сейчас дрались насмерть. Оказывается пока мы были столь заняты на «земле», противник решил вырвать превосходство в воздухе. Борьба шла на равных, но Коготь предупредил, чтобы я в течение часа на поддержку с воздуха не надеялся. Скверно!

Потри моих броненосных сил, составили двадцать процентов, это означало что третья группировка противника теперь превосходит мои силы. Скверно…

Одна надежда на десантуру, те уже вступили в активные боевые действия, это отразилось на действиях противника. В течение почти получаса их силы не совершали никаких осмысленных маневров, только огрызались от атак моей пехоты.

Я же не терял времени, и активно вел големы вдоль фронта на левый фланг. Моей задачей, стало не допустить соединения остатков центральной группировки с левой.

Правда я пока не сообразил как это сделать, если тупо встать между ними, то они меня раздавят как орех между двумя камнями. Тем более наметилось их продвижение друг к другу. Атаковать с левого фланга, тоже негодится, они просто отступая соединяться вместе, да и еще пехоту правой группировки к себе добавят. А имея решительное превосходство в пехоте, они могут делать на болоте что хотят.

Пришел в голову парадоксальный вариант, проявить намерение отрезать группировку от тыла. Маневр получился несколько длинноватый, но зато серьезно угрожал их безопасности. Поскольку их безопасность уже и так сегодня страдала, на вряд ли они смогут игнорировать эту угрозу – быть отрезанными.

На маневр у нас ушел почти час, левая группирока наконец принялась продвигаться навтречу центральной (Что укоротило мой маршрут), а центральная поджидала пехоту оставшуюся от правой ударной группы. Мой легкие силы активно истребляли эту пехоту, но командующий так и не решился вывести свою технику им навстречу. В тылу у них установился некий паритет. Тыловые силы наконец смогли закрепиться в обороне, но совершенно не двигались и разврыв медлу удаными силами и тылами только увеличился. Очевидно эту проблему противник отложил на потом. Что касается авиации, то с трудом вверх взяли наши воздушные силы, что не прибавляло противнику желания снять туман. Мне же он не мешал, скрытность я всегда любил.

Для оживления ситуации я стал обозночать свое движение по левому флангу левой группировки. Мои бойцы постреливали из кустов, склиссы с бойцами залихватски проезжали мимо их патрулей. Големы постреливали вдоль фронта, наддавливали на фланг-тыл группировки. Противник итак напуганный предыдущими схватками вяло грызался ожидая очередного подвоха. И отступал направо.

Отступал пока не сообразил, что мы продвигаясь в тумане почти окружили его с трех сторон (что делать иллюзия весьма искусная, а ни видно ни фига).

У противника видимо началась очередная паника, его боевые прядки смешались, и не дождавшись подхода остатков центральной группироки, он двинул на прорыв! Но в тыл…

Напряжение отпустило меня. Небесная дуга садилось, туман все больше становился не магическим а естественным (такой снять тяжелее). Перемлотая грязь, расщепленные деревья, и оранжевые лужи свидетельствовали об прошедшем сражении. Уставшие бойцы, уже с явной неохотой тащили тяжелые связки «кулаков», наверное внутренне досадую что не выпустили их во врага. А вот выбросить уже нельзя, отделеенные по шейке погладят. Когда наши застрельщики сообщили, что противник ушел за овраг, я отдал команду сврачиваться. Усталый связист, выдернул у меня из рук планшет, и насупившись потопал к штабному стропу. Мне было жалко совершенного прибора, казалось у меня выдернули пульс войны. Я как-то, ошарашенно, посмотрел себе в руки, пот опомнился и с независимым видом опустил их на рукоятки мечей.

Бой был выигран…

Выигран мной, выигран нами!

Странное ощущение, совсем не такое как после уличных схваток, и жарких рубок которых было немало у меня с Когтем. Тогда хотелось говорить, продолжить удачные движения, выпить, надрать кому то хвост, и хотелось жить, жить.

Сейчас же как будто огромный груз салился со спины, оставив как натруженный позвоночник, мозг онемевший от напряжения и мыслей…

Надо признать я долго с мыслями собирался, ну а когда собрался, обнаружил что я стою один в вечернем тумане, а от моих бойцов остались только следы в болотной жиже.

Я пошарил рукой на поясе в поисках дубль кристалла, но не нашел его, видимо потерялся в дневной суматохе. До штаба предстояло плестись не менее двдадцати километров, причем в ночном болоте населенным агресиисвной фауной. Из оружия и снаряжения при мне были только два меча, правда соершенных. Только вот скорости они не прибавляли ничуть.

Прикинув по зкакату направление я погружаясь по колено в жижу, стал медленно продвигаться к своим. Через полсотни шагов, пришлось вырезать жердь, еще полсотни вторую. А уже через пару тысяч, последние отблески света покинули болото. С завистью я вспомнил Когтя с его ночным зрением, и что мне стого, что я днем видел два раза лучше. Сейчас шел бы, горя не знал, ну или почти не знал.

Ночная сырость пробралась под модульную броню, а пропитавшаяся водой одежда совершенно не держала тепла. Опять вспомнился Коготь, он бывало льдом обмерзал, однако не смущался, топал.

Совершенно потеряв ориетировку я остановился. Судя по тому, что оранжевых луж уже не попадалось, из зоны боевых действий я вышел, но вот куда пришел?

За спиной послышалось хлюпание, и треск ломающихся веток. Так обычно продирается сквозь заросли гвараанз. Тварь травоядная, но жутко агрессивная. Я стал было побирать дереце повыше, гвараанз обычно голову вверх не подымает.

Ничего стоящего близко не было. Я повернулся в темноту, стараясь по звукам определить где болотный гигант, и вытащил два меча.

Тут я в темноте улышал смешок, и слабенький свет аурического подсешего изрядно фонарика осветил меня:

– О! Еще один еле воин. Привет тебе герой оранжевого знамени, кого собрался мечом порубать?

Я смущенно, спрятал мечи:

– Гвараанза…

Дружный хохот, на стропе явно был не один седок.

– Ну присоединяйся к нам, гвараанза ты тут не найдешь всех распугали.

Через борт протянулись несколько рук. Пока перелазил понял почему строп шел без огней, передок был изрядно помят а кабина разбита. Вместо рычага, воткнули корягу.

В тусклом свете фонарика, виделись перемазанные в оранжевом красителе, со спаленными индикаторами на броне бойцы-пехотинцы. Судя по пластинчатой гнутой броне а не модульной как у меня, это были наши противники. Впрочем за рулем сидел как раз наш боец, окинув нас взглядом и уверившись в нашей готовности, он тронул с места.

Все седоки были уставшие отдневных трудов, про бой видимо никому вспоминать не хотелось.

Строп мирно хлюпал по болотной жиже, а водитель очевидно обладал ночным зрение, правда не столь уж ясным, потому как на периодически ометали ветви деревьев.

Мы чтобы сохранить головы, сначала присели а потом улеглись на платформу укрывшись бортами.

За несколько минут я задремал на плече соверщенно незанкомого мне солдата, окрашенное в ярко оранжевый цвет.

Сколько спал я не знаю, но проснулся я того что меня дернули за плечо. Незнакомый мне детина, страрательно тряс меня с усердием достойным лучшего применения:

– Приятель, если ты хочешь набить свое брюхо ты сейчас упускаешь последний шанс!

Я перевалил через борт, скользнул по осклизлой от грязи надувной гусенице.

Под ногами я с большим удовольствием, ощутил твердую землю. В ночном промозглом тумане доносились приглушенные голоса, и пахло сооблазнительной трапезой. Ну кроме этого царил запах сушащейся на кострах мокрой одежды, смазочного масла, горелого тростника.

Я спохватился и подошел к ближайшему указателю, прочел в каком секторе тренировочной базы я нахожусь, и направился к штабу.

Ночной лагерь, напоминал сейчас шумный город. То повеселевшие от гравижидкости очевидно бойцы, рубали в лоскуты невесть как залетевшего туманного волкрина. Кто то жарил на остре добытого днем гвараанза, прямо в панцире (самый лучший способ, только жарить надо два дня). Еще два остолопа дрессировали, парха перепрыгивать по команде через ящик., усы впрочем они ему купировали. Слева парковались на площадке боевый глемы, слегка погромыхивая броней, видать демонолог-махаут был неловкий, или просто пьян. У штаба кучковалось начальство мелкого уровня, отделенные, сотники и парочка «теней» – инструкторов. Два идиота, собрались мне наложить взыскание за плохое состояние обундирования за что заработали в рыло, и укатились под ближайший стол. Шума никто подымать не стал, раз дает в рыло значит имеет право. А может мои вояки оветеранились. Ведь хороший ветеран за километр чует начальство, и за день от него смывается. На всякий случай дав в рыло еще двоим недотепам изображающим часовых вошел в свой штаб. Впрочем сейчас он не совсем то мой был.

Намоем месте вольглотно расположился мой старый друг, и вечная головная боль Коготь, в глубине рассматривал карту, наше бывшее начальство Атт! Кроме моих штабных офицеров, была еще пара десятков штафирок, от них то более всего шума было.

Вот они то первыми принялись тыкать в меня пальцем, вскоре всеобщее внимание было обращено на меня.

Я раздраженно мотнул плечами, и что бы показать кто в доме хозяин, шваркнул мечи с перевязью прямо на стол с докуметами и картами. Жирная грязь обильно заляпала поганые бумажки.

На когтя это не подействовало ничуть он только усмехнулся и произнес нечто странное:

– Хорошо хоть не оранжевого цвета! – и громко загоготал.

Я обиделся, а вот остальные стали смеяться все сильнее и сильнее. Я уже был готов вспыхнуть от ярости, но вдруг смеявшиеся разошлись ия увидет еще троих субъектов которые не смеялись. Они были не в нашей а в пластинчатой броне, и полностью окрашены в оранжевый цвет. С головы до пят!

Я внимательно поглядел на них, и мои губы расплылись в улыбке. Я заржал как ополоумевший блал. Все уже не смеялись давно, только Коготь улыбался. Я смеялся долго, потому как имел на это право.

Ведь эти трое, союзники из «Трехградья», командующие сил «противников» которых именно я покрасил в оранжевый цвет, цвет поражения.

Я был грязен как гвараанз, а они чистенькие но оранжевые, и горп меня побери если я хочу поменять свою грязь на их веселую раскраску.

Я смеялся а Коготь улыбался, потому как этот учебный бой стоил десятка настоящих, пожалуй именно сегодня мы начали выигрывать эту войну.

Глава 8. Фанкл. Руины Мира

Я шагал по жестким керамическим плитам пола, кое где плиты уже расшатались, и между ними и бимсами палубы поскрипывал забравшийся туда песок. Мягкие лучи утреннего светила, бросали круглые полосы света на ободранные до голого металла стены. Мои ботинки, грубо стучали по плитам, рождая неуместное эхо, ботинки же сопровождавших меня гвардейцев, лишь тихонько шлепали по уставшей поверхности.

Отлично подогнанная броня, лишь изредка скрипела платинами, да и запах не давал мне забыть об их присутствии. Запах страха, преследовал меня, с тех пор как я ступил на борт личного флагмана командующего флотом Маарверна. Кымру был в гневе, и этим всё было сказано.

Гвардейцам было страшно, хотя их это событие касалось в наименьшей степени. Мне же градусов страха больше – градусом меньше, было безразлично.

Наконец мы поднялись по трапу на верхнюю палубу, взгляд мой зацепил на лестнице несколько бурых потеков, странно обычно жертв выбрасывают прямо за борт, кс кем то значит не докончили?

Наверху утренний приморский бриз, успел слегка разогнать успевший мне надоевший запашок. Строгие и чересчур уж отрешенные лица личной охраны Кымру подсказали мне, что наиболее острые события я миновал. Несколько матросов лихорадочно вытирали палубу швабрами. Несколько техников очищали, от брызг два ближайших истребителя. Виновника торжества взгляд выхватывал сразу, поскольку он стоял вне толпы, в центре грязного пятна, а уборщики не решались подойти поближе.

Он обернулся, и шагнул мне навстречу широко разведя свои клешнеобразные руки, и деланно радуясь моему появлению. Уборщики за его спиной облегченно вздохнули и бросились затирать бывшее запретным пятно.

– О наконец то! Пришел тот кто нам все таки объяснит то что здесь произошло!

Я уверен, что в его несравненной голове скрываются все факты! Которые мы сейчас услышим! Как всегда наш несравненный Фанкл нам все объяснит… Надеюсь что ты не будешь прерывать свой информативный рассказ бесполезными воплями, и мольбами. Прошу тебя друг, будь крайне содержательным.

Опять этот гнусный сарказм, как же ты мой противник изменился за последние полгода. Как бы твой рассудок не остался в той голове, которую снес мой бывший подчиненный, несмотря на твои уверения. Кажется грубый Хаарах уже проник в тебя как в открытую рану, и заразил твой организм жесткостью, бесполезной, и безрассудной.

Глядя в его глаза на малой голове, рахитично торчавшей над могучими плечами, я понял что еще секунду и он начнет задавать вопросы, воткнув свои клешни мне в живот, и проворачивая, при каждом вопросе. Надо было достать старого Кымру из глубины поглощенного яростью сознания. Я вытащил из-за пояса, бумажку с текстом Устава Маарверна, и приложил к его шее, как раз там где проходил тонкий шрам.

Он рефлекторно, дернулся и перерубил, тонкую книжицу взмахом клешней.

Мы вместе поглядели на обрывки бумаги, слегка прилипшие к влажной палубе. О как-то особенно дернулся, и свирепо поглядел на смущенную охрану. Они то, как раз были не причем, он же сам так близко подскочил ко мне.

Буркнул:

– Благодарю… Жаль что ты раньше не пришел…

Затем раздраженно развернулся, и крикнул на свою свиту:

Зачем вы нужны! Что никто за целое утро не смог меня остановить? Только предатель осмелился! Зачем вы нужны, проваливайте!

Гвардейцы конечно и глазом не моргнули, а вот остальные облегченно рассосались по трапам и исчезли под палубой авианосца.

Кымру нетерпеливо мотнул головой, и я последовал за ним на шаг позади.

– Осмелюсь спросить, почему Вы «Изначальный», меня назвали предателем? Разве вы меня так называете потому что я предал свой город и свой клан?

Кымру как то странно пошевелился и через мгновения я понял что он усмехается.

– С вероятностью больше половины, мои советники и я впрочем тоже считаем тебя шпионом Эттегары в Маарверне, да и в моем штабе тоже, что гораздо интеренее.

– И что же? Почему я еще не гнию на скалах внизу? Почему я еще чувствую палубу под ногами?

Он обернулся ко мне и положил свою клешню мне на плечо, кожу мне неприятно оцарапали чешуйки его живой брони. Я так и чувствовал как они переползают устраиваясь поудобнее.

– Видишь ли, мой разум говорит мне что ты скорее всего шпион, а вот мои чувства упрямо твердят мне обратное. Да и вот как ты со мной себя ведешь, когда мои наивернейшие соратники, дрожат хвост хффурга при облаве, всего лишь находясь в десятке метров от меня. Это тоже говорит о том, что ты не совсем простой советник, а нечто большее…

– Не вижу смысла дрожать при Вас «Изначальный», тогда как опасность от вас совершенно одинаковая в десяти метрах, и в сотне километров.

– Вот как бы объяснить это моим советникам? Не попробуешь?

– Боюсь после сегодняшнего совещания то будет сложновато…

За разговором мы вышли на верхний мостик, откуда производилось управление полетами. Внизу простиралась на добрых пять сотен шагов полетная палуба. На ней стройными рядами выстроились истребители, и склиссы десанта. Техники протирали и надраивали и без того блестящие бока. Однако производило впечатьление отнюдь не эта картина. За бортом заливая сиянием пол небосвода, полыхало нечто неописуемое.

Только плотный слой облаков и пыли, защищал наши глаза от ослепления, розоватым сиянием. Немного прищурив глаза, можно было разглядеть исполинский кратер откуда оно вырывалось. Зубчатая стена образованная выброшенной породой, иногда вспыхивала ярким малиновым цветом, расплавленной лавы. Среди ослепляющей раскаленными горными породами воронки, с глухим рокотом плясал и струился исполинский столб энергии. Нагреваемый его теплом воздух, рвался в верхние слои атмосферы, увлекая пыль дым и пар испаряемого моря. Облако чудовищных размеров разворачивалось огромным грибом на высоте в несколько десятков километров. Благо мощные течения воздуха уносили этот гриб в океан, растягивая в исполинский язык. Даже на расстоянии в десяток километров от того катаклизма, ощутимо пригревало. А поток воздуха устремляющийся к теплу заставлял поплотнее запахивать балохоны.

Разве что Кымру было хоть бы хны, он вообще, как я заметил, малочувствителен к климатическим условиям.

Я спросил:

– Выяснили сколько это явление будет продолжаться?

Он сердито сжал поручни;

– Поговаривают что не менее года, я беспокоюсь за Маарверн, как бы эта туча не заслонило бы светило, и не лишило бы город тепла.

Я высказал свое мнение, наверное зря:

– Ларакххцы, не копили многие годы энергию, и не придумали бы такой сюрприз захватчикам, если бы не было большой уверенности что смогут нанести врагу максимального ущерба. Да и воздушные течения наверняка просчитали. Конечно это туча накроет Маарверн, вот вопрос когда?

Он опять обеспокоено оглядел небо:

– Если ты прав, то скорее всего через тридцать – сорок суток, и падение температуры будет серьезным, до точки замерзания воды. Маарверн в снегу, это просто кошмар!

– Можно ли подготовить город к похолоданию, что то вывести из него?

Он стал расхаживать широкими шагами перед мной:

– Если ничего не делать, то наши мощности подпитывающие наступление еще месяц будут работать как запланировано, потом конечно от вымерзания города мы вообще не сможем подпитывать наши войска, разве что из ресурсов союзников. Но это не более трети потребностей. То есть наступление придется остановить, и переждать, катаклизм. Если же начать переводить городские мощности сейчас, то опять же наши возможности по обслуживанию и по резервам для армии упадут на те же две трети, и этот процесс мы не сможем завершить за год. Что опять таки ставит вопрос об остановке наступления уже не через месяц а сейчас. Сам же город подготовить к похолоданию практически нельзя, в Маарверне отродясь холодов не было, здания в принципе не переделать. Они выстроены именно так чтобы эффективно охлаждаться. Готовить их к зиме придется не меньше пары месяцев, да и то возможности города станут весьма ограниченны, вся инфраструктура замрет.

Затем он наклонился к моему уху, и сообщил:

– Если честно я не уверен что даже покинутые здания выстоят… Они сделаны из пористого материала, а замершая вода будет рвать его, слой за слоем.

– Так что ты прав, Ларакххцы нанесли нам максимальный ущерб, фактически наше наступление остановлено как минимум на год. А вот объекты нападения не будут сидеть сложа руки, ведь правда? Эттегара просто так ждать не будет?

Мне оставалось только кивнуть.

– Так что дело не в злочасном крыле Эрхе Харра, что тоже не мало как никак десятая часть наших ударных сил, а в подрыве нашей тыловой мощи, что лишает нас чуть ли не половины армии.

Я вмешался:

– То скорее было предопределено много лет назад. Как только Ларакхх понял что Маарверн его стратегический противник, а справиться с Маарверном сил нет, то они стали готовиться к самому худшему. Лараккхх приморский город, но он большей частью обращен к океану, и силы его там. Вот он и ушел в океан отравив сушу. Маарверн тоже приморский город но Вы сами много раз говорили мне что Маарверн обращен к суше. Вот Маарверн и столкнул в море Ларакхх.

Он кивнул:

– Боюсь теперь Ларакхх будет выталкивать Маарверн на сушу, хоть и тот и другой город были по пояс в воде.

Он перешел к другому борту, и посмотрел на отсвечивающее багровым море. Вдали маячили несколько Лараккхских боевых кораблей. Прямо как храки, недалеко отбежавшие от своей разоренной норы. Он присматривался к этим осиротевшим корабликам, и говорил:

– Море теперь станет нам враждебным, будем строить ограждающие дамбы, и защитные стены, если переживем, нежданно свалившуюся зиму. Ларакхх был не только город как и Маарверн. Мы уничтожили лишь представительство океана на суше, теперь его союзники ополчаться на нас.

Знакомый резкий голос прервал наше одиночество:

– Мы не могли игнорировать Ларакхх, он как кинжал был представлен к нашему горлу.

Я непроизвольно обернулся, хотя мог бы этого не делать, Ххад главный стратег Маарверна, злой гений стороживший каждое мое движение. Как ни странно он был вторым в свите Кымру после меня, который не боялся вспышек гнева Вождя Маарверна.

– Раньше мы не могли выявить какими проблемами обернется нам независимый Ларакхх, теперь же хоть проблемы от него исходящие носят самый тяжелый для нас характер, ситуация стала прогнозируемой.

Я понял что он разговаривает со мной а не с Кымру, с вождем они видимо обсуждали эту тему не раз. И раз так получается наши мнения высказанные вождю оказались прямо противоположными. Я выступал за вынуждения Ларакхха объявить о своей нейтральности, на что и были направлены несколько моих миссий, в уже покойный город.

Я с обидой возразил:

– Зачем же мне надо было поддерживать промаарвернские силы, вбухивать огромные средства на их поддержание, чтобы потом все равно их уничтожить заодно с враждебными нам кланами?

Ххад был как всегда невозмутим:

– Затем чтобы иметь данные и рассчитать. Впрочем наши расчеты оказались неверными.

Я вскинул руки и завопил:

– Неверными? Да у нас целое крыло полегло в этом городе, да и фактически мы теперь лишены возможности наступать!

Ххад продолжил:

– Потому я здесь, я отвечаю за расчетную группу стратегического командования, а мы вычислили неверный результат. Данные были либо неполные, либо неправильные намеренно искажающие картину.

Кымру вернулся к нам после прогулки между боевыми аппаратами:

– Не обвиняй его Фанкл, расчетная группа, которую возглавляет Ххад создана по моей инициативе. Я установил методы их работы, и они почти совершенны. Ххад отличный специалист, великолепно обрабатывающий разведанные. Но эта ситуация показала нам с ним, что в нашей структуре управления информацией существует существенный изъян.

Я недоверчиво глянул на эту парочку, они были в чем то похожи. Плотный и массивный Кымру, веретенообразный с шестью одинаковыми конечностями, и маленькой головкой на длинной шее. И высокий, нескладный, похожий на треножник Ххад, в черной скорлупе вместо кожи. Внешнего сходства не было, было что то одинаковое в их манере держаться, в их полной уверенности в друг друге, апломбе и безаппеляционности.

До меня стало кое что доходить, это не просто вождь и его советник. Это скорее всего резидент и стажер. Еле подавил в себе желание взглянуть в направлении плато Скорпелуны, и давно подозреваемой горной вершины Кулак Бога.

– Вы кажется не далее как полчаса назад, называли меня предателем с вероятностью в пятьдесят процентов. Теперь Вы мне сообщаете об изъяне в системе сбора информации? Я что то не понимаю…

Кымру усмехнулся:

– Вот и Ххад не понимает, потому предлагает ту проблему решить просто, испарить тебя, вот как например его.

Он кивнул Ххаду, тот мгновенно развернулся на хлипких черных ножках, открыл что в своей голове, и техник добросовестно протиравший истребитель десятке шагов от нас, не промолвив не слова взорвался тучкой мелкого бурого пара, забрызгав соседние машины.

Ххад закрыл нечто в своей голове, и опять принял величественный строгий вид.

– Но я его остановил, ведь ты же проходил мои проверки. Если я и им не могу доверять, то собственно чему вообще здесь можно доверять?

– Но Ххад считает что каким то образом меня обманываешь, потому хочет присутствовать при следующей проверке, и мы ее проведем сегодня, до заката. И очень тщательно.

Тут вмешался Ххад:

– Что касается Эттегары? Ты по прежнему считаешь что они имели плотные отношения с Ларакххом?

Я подтвердил кивком:

– Теперь и я такого же мнения, мы нашли несколько записей в флисспортах соседних городов о пересадочных рейсах в Арккрасс. Получается в Эттегаре знали об наших будущих проблемах с климатом задолго до нас, если конечно Ларакхх не держал свой замысел в секрете.

Я усмехнулся такой наивности:

– А вы бы сообщили такую информацию, союзнику который стал им не более года?

Они тоже согласно махнули головой:

– Значит Эттегара узнала, о наших проблемах, только сейчас. И приблизительно наши возможные шаги представляет.

Ххад высказался в своем стиле:

– Я еще точно не просчитал, ситуацию, да и разведданные из Акркрасса не поступили. Но исходя, из их способностей в разведке, думаю, они считают, что мы остановлены минимум на год. И соответственно я бы сменил планы мобилизации с краткосрочных, на долгосрочные, развернул бы более дальние рубежи обороны и т. п.

Кымру резко высказался вего адрес:

– Уж не слишком ли ты полагаешься на расчеты? Не пора ли полагаться на разведданные, как дано тебе толкует Фанкл?

Мы остановились друг против друга, на вершинах треугольника.

Опять всплыл наш старый спор, о главенстве разведки или планирования? Только вот раньше мы с Ххадом спорили где там среди кабинетов, теперь же нам предстояло решить его прямо сейчас, и здесь. А стимулом мне служила окровавленная клешня вождя Маарверна.

Прямо сказать мы с Ххадом находились в разных весовых категориях. С одной стороны старый советник вождя, правая рука и надежный обоснователь доктрин Маарверна. Можно сказать один из столпов его силы. И, я чужак, странный проходимец как неожиданно ставший полезным, чьи слова оправдываются с пугающим постоянством.

Нет схватку мне пожалуй не выиграть, попробуем на компромисс пойти, хоть это будет слишком полезно для Маарверна.

– Я не стану подвергать сомнению точность и правильность расчетов гениального Ххада. Но всякий расчет должен основываться на правильной методике? Не вы ли мне неоднократно это повторяли достопочтенный Ххад?

– Угу, но что это ты жалкий умишко хочешь подвергнуть мои методики сомнению?

Я хмыкнул, вот и попался замшелый пень, в мою ловушку:

– Предположим что методики великолепны для всех случаев, которые бывали раньше? Ну например вы можете рассчитать скорость пешехода, на мокром песке на побережье, зная его параметры?

– Не понимаю зачем нужен этот глупый вопрос, разумеется это элементарная математическая задача!

– Потерпите умнейший, а вот рассчитать его скорость на льду, если учесть, что льда вы отродясь не видели, и увидеть его не дадут?

– Разумеется, я введу переменную, и решу задачу в диапазоне значений.

Я усмехнулся, мне говорили что все ученые не видят дальше своего носа:

– Ну а если это Эттегарец, который всю жизнь там ходит, а еще может применить специальный инструмент для передвижения по льду, и скорость его движения возрастет в разы, еще в зависимости от его умения пользоваться этим инструментом?

Он несколько озадаченно почесал щупальца:

– Ну в принципе вводится еще несколько переменных, ну диапазон значений расшириться, но решаемо…

Осталось добить:

– Ну а теперь скажите насколько годится полученный ответ для целей оперативного планирования?

Он вскинулся:

– Но постойте, есть же специальные усредненные значения, мы ими пользуемся, и они работают! Найдем и для Эттегары, только вопрос в работе с данными.

– Ага, а тут еще надо учесть какой конкретно город Эттегары, и кто эту информацию соберет, не пойдете же вы лично шпионить за ними?

– Нет конечно, слишком глупо тратить мое время, подготовим наблюдателя, забросим ну и данные получим.

Кымру вмешался:

– Сколько?

Ххад устаился на Вождя:

– Ну пары тысяч агентов должно хватить…

– Сколько времени это займет?

Ххад потупился, и на пару минут замолчал:

– Полтора года, приблизительно…Но это значит!

Кымру проревел:

– Это значит, что этим способом планировать войну на севере нереально! Нужна другая методика, хлоп тебя побери!

Тут Кымру заинтересованно спросил меня:

– А как бы воевали в таких условия Эттегарцы? Типичные я имею ввиду?

Меня так и подмывало ответить (они не такие тупые, и не пытаются запланировать всё), но сдержался:

– Когда ничего не знают о противнике, то по наитию. Противник есть, война с ним неизбежна, значит ввязываются в драку, и провоцируют хаос. Кто хаос затеял тиот обычно в выигрыше.

Ххад, завопил:

– Это идиотизм! Мы так точно воевать не будем! И вообще если исходить и сказанного, нам с ними вообще воевать нельзя!

Кымру кивнул в знак согласия:

– Нам так воевать еще долго придется учиться, но все таки Эттегара опасный противник, еще в войну городов мы обломали зубы об них. Но есть одно важное обстоятельство, которое все решает.

Он отошел в сторонку, к перилам палубы, нам ничего не оставалось как потянуться за ним:

– Эттегара составляет только одну двадцатую от численности наших противников, и самый удаленный театр военных действий. Остальные противники более привычны. Непредсказуемость Эттегары, может сыграть решающую роль на самом пике войны. Но вот когда мы разберемся с остальными, они лишь смогут оттянуть время. А мы сможем возиться с ними до бесконечности, без угрозы нашему существованию. Мое мнение, да нет мое распоряжение тебе Ххад. Передвинуть сроки основного наступления на Эттегару на полгода, в последний эшелон.

Ххад немедленно нашел аргументы против, уж очень он любит планы ломать:

– Но они могут усилиться, кооперировать союзников и стать куда более серьезной силой. А тут с фактором их непредсказуемости, неизвестно с чем мы будем иметь дело на конечном этапе войны? Тем более, как докладывал Фанкл, определенные усилия ими в этом направлении предпринимаются?

Значит мы все таки выделим одно крыло для наступления на Эттегарру, оно свяжет их боем, в значительной мере парализует их развитие. Тем более одного крыла вполне достаточно подавить город регион по численности и развитию. Я конечно не питаю иллюзий, Эттегара необычный регион и крыло скорее всего не справиться, и мы фактически жертвуем им. Но зато мы будем знать об всех сюрпризах Эттегарры, до того как решим разобраться с ней, у нас будет наработана хоть какая то тактика борьбы с их методом воевать.

Ххад сумрачно спросил:

– И какое крыло туда направить? Точнее каким пожертвуем?

Я предложил:

– Самое боеспособное, «Идущих за туманом» как только разберутся с Цестарарром, и усилить их воздушно-деснтным квадроном «Бессмертных». Тогда у них будут шансы выжить, хоть части. Ветераны войны с Эттегаррой нам очень будут нужны.