Текст книги "Это другое 3 (СИ)"

Автор книги: Иван Солин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

ГЛАВА 5

К столь странном способу перемещения порталом, то есть не входя в него целиком, а всего лишь помещая внутрь голову, Силин пришел экспериментальным путем, хотя натолкнуло на мысль одно наблюдение. Еще до возвращения закончив все текущие дела в мире ушастых, а главное, восполнив резерв, Вячеслав, пусть и не имея тогда связи с оставшимся на Земле всё помнящим фамильяром, но по памяти сумел-таки воссоздать ещё «в гостях» старательно заученный им ритуал и, прежде чем переместить в Воднинск раненных, трофей и маму, принялся изучать его результат в Видении, благо свитки имелись. Предварительно, разумеется, мыслеобразом успешно задав место назначения и активировав ведущее на Землю «зеркало» на стене сарая в точке отправления, всё больше убеждаясь в том, что данное средство перемещения действительно лишь межмировое.

Во всяком случае, это без внесения неких неведомых изменений в ритуальную схему, а может и в венчающее её плетение. Так что путешествовать по одному и тому же миру без транзита через другой и, соответственно, траты времени на восполнение резерва – не выйдет, и, наверное, иной раз самолетом быстрее долететь получится.

Так вот, и то обстоятельство, что работающий портал невооруженным взглядом вполне виден, напомню, только создателю, а в энергетическом Видении – напрочь отсутствует, как раз и зародило у Силина мысль: что этот самый «портал» есть ни что иное как внушенная условность, а межмировой переход на самом деле происходит посредством, судя по всему, телепортации. Срабатывающей по эдакому триггеру, то есть при помещении головы, или скорее всего её органов чувств, в обозначенную область пространства. Так что форма, размер, расположение «портала» – не имеют, получается, значения, ведь достаточно лишь «мокнуть» туда голову, и произойдет перемещение со всем тем грузом, который, по меньшей мере, в руках.

Хотя, не исключена и возможность переноса габаритных объектов лишь при касании к такому, который даже может превосходить по массе, как тот же «котозавр», например, но что Силин всё ещё способен поднять. Требуются, в общем, дополнительные эксперименты, однако любознательный Славик был в тот момент на эмоциях и не сообразил поскорее прояснить грани доступного, воспользовавшись хождением туда-сюда, а осторожный во всём, что касается магии, Ким – благоразумно промолчал.

В версию с замаскированной под портал телепортацией не укладывается разве что привязка явно же, что внушенного образа к вполне реальному объекту. А точнее, требование к целостности этого вот объекта, то бишь соответствующей определенным требованиям основы для сотворения ритуала. Ведь после, например, разрушения стены, созданный в ней «портал», который штатно способен функционировать не меньше часа, отчего-то исчезает. Но, судя по всему, это всё же результат неких косметических условностей, а не ограничение технического характера, так что стоит лишь принять как данность.

И вот теперь, когда Силин снова оказался в поселке звероухих на холме у реки, ему предстояло вновь восполнить резерв, ранее потраченный на создание пока ещё соединяющего оба мира «портала», ну и создать новый, но уже в другое место на Земле. Заодно проверив: можно ли установить пункт назначения для перехода лишь по изображению локации, в реале ни разу не посещенной. Ведь не зря же Жора, предварительно направленный в нужную местность с заданием, провел там разведку и показал Силину подходящее местечко, чтобы тому было что мыслеобразом задавать в плетении предстоящего портального ритуала. А то снова возвращаться в ту комнату, где состоялось общение с Джонсоном и последующий побег вместе с матерью – особого желания мститель не испытывал, пусть и способен нагрянуть туда на более выигрышных теперь условиях.

Ну а пока есть время, ведь для восполнения резерва нужно либо часов двенадцать в естественном режиме, либо около двух, при повторении нескольких минутных сессий конвертации Круа в ману с последующим не менее чем получасовым перерывом, иначе энергетика Силина идет в разнос, так вот, пока Силин тут, он, как новый барин Холмска, как решил обозвать эту деревеньку, решил слегка побарствовать:

– Прошка! Закладывай кобылу.

– Ась?

– Коня мне! – повторил приосанившийся юноша, когда весьма забавно и очень в тему выказал недоумение Прок, тут же крутившийся и встречавший господина поселковый староста, ну или кто-то типа того. – Хочу владения объехать, чтоб наметить фронт работ.

– Сделаем, великий победи...

– Просто: барин.

– Ба... ба-гинь. Багинь, – повторил-таки неведомое слово из чужого языка безбожно картавящий самый, с позволения сказать, упитанный из всех тощих Буроухих их вожак.

– Ладно, забудь. Сойдет и: босс.

– Босс, – вполне четко теперь повторил незнакомое слово Прок, уже отдавший указание какому-то тут же умчавшему мальчишке, и теперь вот готовый быть всем чем угодно полезный столь ценному для их селения приобретению.

Этот очень невысокий кареглазый мужчина средних лет с весьма густой шевелюрой темно-русых волос при полном отсутствии, словно бы даже от природы, растительности на лице с его достаточно правильными чертами и, к слову, таким же телосложением, но при этом всё портящим уничижительно-угодливым каким-то, чуть ли не раболепствующим поведением, ну и с несколько комично выглядящими довольно крупными ушами да забавным хвостом-пумпочкой впридачу из прорези этой его из грубой ткани туники примитивнейшего вида – был примерным портретом всех здешних Буроухих. Женщины, конечно, были чуть более миловидны, но всё равно – не намного более фигуристы, нежели их мужчины. То есть телосложением не особо отличались от тех же Земных таек или вьетнамок каких-нибудь, да ещё и истощенные все вокруг, да чумазые. Черты лиц Буроухие имели вполне близкого Силину вида, не смотря на то, что цвет кожи их был несколько смугловат, однако это вовсе не из-за климата, который тут, как, впрочем, и флора, были вполне умеренны и привычны.

Среди суетливой и болтливой мелочи выделялись и более коренастые особи, судя по всему, входившие в орбиту местного кузнеца, очевидно, составляя фракцию этого деревенского «аристократа». Того самого «шкафа», как ранее обозвала Силина старшая этого могучего коротышку в кожаном фартуке и с молотом в своих крепких руках.

Сероухие же брюнеты, ну и около того, помимо чуть меньших и чуть более острых ушей, ну и волчье-собачьего, так сказать, типа хвостов, от коротышек отличались уже сравнимым с Силиным ростом, хотя тот и сам являлся не особо по Земным меркам высоким юношей, однако телосложение ушастых охотников оставалось всё таким же стройным, поджарым. Но главное, пожалуй, их отличие от крестьян заключалось в воинственных повадках и в явном неравнодушии к всевозможным понтам, показухе, браваде и эдакой выпячиваемой молодцеватости. Даже у женщин.

Правда, на практике – декларируемых ими безрассудства и отчаянной смелости что-то Силин не заметил, ведь только «лисицы» пришли ему на помощь в битве с Великой Лесной Погибелью, когда как «волки» в час реальной опасности оказались пусечками. Хотя рано спешить с выводами, может они, когда их много, посмелее будут. Вон, как под барабан ловко танцуют, кружась и размахивая руками да мужественно толкаясь грудью. Загляденье прям.

– Эй, Прохор, что эт, к слову, у вас тут за фестиваль, а? – поинтересовался Силин происходящей вокруг движухой и столпотворением, а находился он как раз на «главной площади» Холмска, образованной из окружавших центральную часть поселка домов по периметру и прямо перед главным не то «медовым залом», не то «донжоном». Короче говоря, крупной и длинной такой избой с башенкой из травяной крыши. Но осознав заминку ушастого, столкнувшегося с ещё одним непонятным словом, добрый барин отмахнулся. – Да не парься, спрашиваю: отчего столпились-то все? Что там?

– Так цкынь ваши... э-э, босс, – очень «понятно» ответил Прок.

– Кто-кто мои? – переспросил Силин, удивленный тем, что слово не нашло ассоциации в родном языке.

– Ну... цкынь же. Э-э... запах ваш они почуяли, и он им подошел. А когда ещё и долг жизни заимели, то и вовсе прикипели. Тут уж – назад дороги нет. У пушистохвостых оно так. Долго эти хитруньи ищут, но если нашли, то – ВСЁ!

– Что... всё? – нихрена не понял Землянин из сбивчивого повествования то и дело запинающегося да подбирающего слова и без того далеко не оратора. – Какой ещё запах? Кого выбирают? Что за долг... Погодь, ты про лис, что ль? В смысле этих... как там их, Умку с Рикки-Тикки?

– Нет, босс. Про Унку и Руку.

– Один хрен. Так они, получается, не от граничащей с безумием отваги бросились на кота-переростка, а потому что нанюхались чего-то там?

– На какое зло? – переспросил не понявший вопроса Прок.

И не мудрено, так как по неведомым причинам «кот», «кошка» и тому подобное – пирсингом переводится именно как «зло», а не находит здешнее соответствие, как в случае «лис», или не остается непонятной местным абракадаброй, наподобие тех же: «босс», «барин» или «фестиваль». Правда, если сосредоточенно контролировать речь, желая максимально доступно донести мысль собеседнику, а не просто беззаботно болтать, то подобное может озвучиваться в виде близких аналогов. «Главный», «хозяин раба», «праздник урожая» какой-нибудь, например. То есть уже исходя из местной специфики и развитости здешнего языка.

– Ладно, сам разберусь. А ну! Расступись! – отмахнулся благодетель от косноязычного холопа и пошагал в гущу преимущественно Буроухих, припомнив, что Белоухая с Рыжеухой всё ещё без сознания после сеанса исцеления, вот, похоже, их преобразившиеся тушки и стали предметом интереса публики.

Смерды послушно прыснули во все стороны, а их благородие чинно прошествовал к своим «цкынь», что бы это не значило.

– Цыгане, блин, – недовольно буркнул помещик. – О! Цыгане же. Как там? К нам приехал, к нам приехал Вячеслав Казимирыч да-а-арагой(безбожно фальшивя). Интресно, баню они тут уже изобрели? С селянками обязательно. Эх, заведу себе театр из крепостных, будем античных авторов ставить. Глядишь, так и Жемчуговы начнут выкристаллизовываться. Балет пойдет. Эх, хорошо! А я их на борзы́х менять стану(мечтательно), – скорее из-за раздражения и неловкости от очень смущающего раболепия местных, ехидно и вслух поддевал потомственный лавочник Славик Его Честь кавалера Кима, который лишь воротил нос от подобных вот возмутительных намеков, утверждая, что у них такой дикости не было.

Ну разве что город какой вырезать могли, людей в степь продать, должников по ямам сгноить, ну или на рудниках, но без всякой там... троекуровщины. Лукавил, конечно, но Ким Фройз, в конце концов, всего-то лишь из служилых, а не наследственных дворян был. Он не барон какой-нибудь, пусть таковыми могли быть лишь сильные магички, далеко позади по объему резерва оставлявшие мужчин их мира, он не граф, не маркиз и тем более не герцог, то есть не «царь и бог» в своих родовых, а то и клановых землях, где, если не выносить сор на федеральный, в смысле, королевский уровень, то такие могут творить что только пожелают в своих владениях, опасаясь разве что широкой огласки, ибо исход населения из региона подальше от бахнутого на всю голову владыки – это ведь и экономические потери. Так что так.

– А ну, что тут у нас? – склонился Силин над недавними пациентками, чтобы привести их в чувства с помощью ранее примененной для усыпления Круа. Той самой, которая уже не вызывает зависимости, а то целый сарай влюбленных звероухих – и даром не надо. – Ожили? Ага, вижу. Хм, а похорошели. Помыть бы вас ещё. Или вы тут вылизываетесь все?

– Муж наш, мы навеки...

– Так, свободны, – недослушав, вскочил на ноги и засобирался дать стрекоча ещё такой ведь молодой человек, совсем не готовый к серьезным отношениям и подобным узам.

Огорошившие же его девицы лишь поднялись за ним, готовые теперь последовать за избранником хоть на край света, и с пугающим обожанием во взглядах уставились на чуть ли не паникующего юношу, который и выдал:

– Я – в поход! Прохор, где там мой конь богатырс... Это что за кляча? Я тебя спрашиваю? Ты что мне подсовываешь? Да у нас собаки, блин, крупнее! Что это за конь Пржевальского? Чё он вообще полосатый? С парашютом умеет прыгать? А где тут на него залазить? Вы что, ещё даже стремена не изобрели? Что молчишь, седло, спрашиваю, где? Что это за половичок на нём? И встать! Когда с тобой разговаривает подпору... эм, в смысле, кавалер! А то, ишь, бухнулся он, видите ли, на пузо и думает этим своим пресмыканием меня отвлечь или разжалобить! – судя по всему, решил явно разнервничавшийся школьник устроить эдакий отвлекающий маневр, чтоб, пока все вокруг трясутся от страха, моля небеса не попасться под горячую руку разгневавшемуся барину, сам он смог бы спокойно улизнуть. Хотя всё это было результатом не столько продуманного плана, сколько скорее интуитивной импровизацией, граничащей, прямо скажем, с истерикой. – Ты за кого, морда, меня принимаешь, а, контра? Я вам покажу упоительные вечера и хруст булок, вы у меня тут... Что, не видели ещё такого? Так я ж и говорю, что покажу. Посмотрите хоть на белый хлеб. Всё, Прохор, харэ уже бледнеть и за сердце хвататься. Вставай, говорю, да пойдем. Веди в покои мои. Дом мой показывай, сказал. Моргаешь мне тут. На вот, заешь стресс. Конфетка называется. Сладенькая. Что, хорошо теперь? То-то же. Знай: добрый я у вас. Сначала, как положенно, покрепче сдавить, а потом, когда уже невмоготу, и отпустить можно. И ой, как же хорошо всем тогда становится. Другого уж и не надо. А если ещё и подсластить потом дешманской карамелькой, то – прям счастье. Учись, политика называется! А то, устроили тут, понимаешь. Муж – они говорят(обернувшись). А вы, обе, чего за мной увязались?!! Не страшный я, значит? Не проняло? Ну так я вам сейчас покажу! Вы у меня... ну не страшный, так не страшный(вздохнув). Пошли уж. Спас на свою, блин, голову. Пришли уже, чтоль? Ноги вытирайте, не в сарай заходите(ворчливо). Хотя... мда, можете и не вытирать. Это тут, что ль, Маслов жил?

– Вон там, – с блаженным видом сообщил Прок, всё ещё рассасывающий барбариску, видать, уже не впервой, ибо вовсе не «схрумкал» её мигом, при этом сластёна указывал рукой на занавешенный проход в отдельное помещение внутри той самой большой и длинной избы с башенкой, куда в итоге притопала процессия во главе с шумным предводителем, и где, как оказалось, явно землянной пол был посыпан то ли сеном, то ли соломой, а по центру всего этого безобразия теплился выложенный камнем очаг.

– Ох и свинарник же ж, – тяжело вздохнул Силин после того, как привыкшими глазами осмотрел это совершенно пустое сейчас помещение. Видать, прошлую свиту уже выселили, или она пока самоустранилась от греха подальше. А затем новый барин уверенно пошагал к обиталищу прошлого, находившееся в дальнем конце этой вот, не сказать, что светёлки, ибо тупо темень и затхлость. – Никакой, блин, романтики.

А тем временем Унка и Рука, ни капли не смутившись во время той откровенно стыдной истерики, что устроил их, как они утверждают, муж, с гордым видом следовали за суженным. После лечения поднабравшие в весе, но по-прежнему грязные девицы росточком примерно как Прекрасова, то есть почти на голову ниже избегающего смотреть им в глаза Силина – при ближайшем рассмотрении оказались несколько взрослее, чем были восприняты им изначально. Хотя до форм: что Сомовой, что Котовой – им явно далеко или скорее «не в этой жизни». Но, тем не менее, по неведомым причинам эта вот необычная парочка «цкынь» не оставляла равнодушным от чего-то очень смущающегося теперь в их обществе юношу, и даже толстокожесть Кима, давно «привитого» от всяческих романтических глупостей, почему-то не спасала. Хотя, спрашивается, чего тут прям такого-то в них:

Рука, которая рыжая и с нежно-персикового цвета любопытно то и дело стреляющими по сторонам большими глазами – была более светлокожа, нежели Буроухие, а на щеках имела скорее номинальную, нежели особо заметную россыпь веснушек. Большие лисьи уши её постоянно находились в движении, а довольно милый носик на, чего уж там, красивом лице регулярно что-то вынюхивал, забавно порой морщась. Хвост занятной девицы также находился в постоянном и, похоже, неконтролируемом, но очень плавном и как бы даже осторожном движении. Был он не мал, весьма пушист и с каноничным белым кончиком. Конечностей девушка теперь имела полный комплект, а от шрамов, в том числе и жуткого на животе – не осталось и следа.

Унка же, голубоволосая которая и с льдисто-голубыми глазами – была ещё более светлокожа и, так сказать, нордического типа. Прическу, к слову, Белоухая имела сходную с Рыжеухой, то есть торчащие во все стороны довольно короткие, то ли от природы, то ли острижены, и отчасти слипшиеся сейчас космы, едва прикрывающих шею, не достигая плеч, волос. Всё это усугублялось ещё и крайней немытостью да нечесанностью колоритной парочки, пусть и ставшей попушистее после исцеления, но всё ещё остающейся в крайне плачевном с точки зрения гигиены виде, да при том и в дырявых тех их «мешках» с прорезями для рук, головы и, что непривычно, хвоста. Взгляд, в отличие от острого и любопытного у Руки, Унка имела... безжизненный какой-то. Но, тем не менее, вполне осмысленный и, такое ощущение, что весьма проницательный. Уши – как и у рыжей, но белые, с голубоватым или скорее серебристым оттенком, яснее станет после шампуня. Хвост – не так велик, полностью белый и с тональностью, так сказать, как и у ушей, а подвижность его несколько иного характера, и в данном случае скорее с эдакой элегантной, а порой прям соблазнительной, плавностью да иногда деловитой обстоятельностью, что ли.

Но это больше с художественный всё точки зрения, так как самого Силина наличие меха на теле у девушек не то что не соблазняло, но даже не особо-то и воодушевляло, если вообще не заставляло морщиться. Так что его странное поведение сейчас имеет явно иную природу, а не сокрыто в какой-то там потайной тяге к чему-то противоестественному.

В общем, апатичная малышка в некоторые моменты с эдакой завораживающей даже пластикой – была бледна, благородна и возможно даже более красива да лучше сложена, нежели её подвижная, несколько нескладная и невероятно любопытная подруга. Хотя, справедливости ради, в ловкости и координации, когда это нужно, обеим не откажешь, так что всё это скорее ощущения, нежели объективная оценка или исчерпывающая характеристика. Всё же девицы как-то выжили во время исхода из разоренных земель, в итоге своих злоключений оказавшись в Холмске, как-никак являясь здесь единственными представительницами своих племен, а это уже чего-то да стоит. Ну и, следует отметить, что их атака на «котозавра» казалась безумием лишь по причине невероятности самой зверюги, а так-то «лисицы» были весьма неплохи. И не будь, например, у Силина его Круа, то на своей обычной скорости ему пришлось бы изрядно попотеть в схватке без магии с такими вот, уповая, пожалуй, лишь на нетривиальные навыки фехтовальщика Фройза.

Вот такие вот «цкынь» и достались и без того не испытывающему недостатка в женском внимании молодому человеку, сейчас явно не находящему себе места, ставшему как никогда болтливым и утратившему присущую ему сдержанность с пафосной молчаливостью.

– Надо же, да у него тут склад целый, – присвистнул Силин, когда оказался за занавеской в бывших покоях Маслова и, включив сразу бросившуюся в глаза настольную лампу, с удивлением обнаружил наличие электричества, тем самым избавляя себя от необходимости творить светляк или попросту надеяться на возросшую после украшения брови пирсингом чувствительность глаз.

В комнате, помимо застеленной весьма, прямо скажем, пошлым шелковым бельем большой двуспальной и явно собранной уже здесь кровати одного известного бренда, обнаружился также стул на колесиках, небольшой стол и шкаф-стеллаж от всё того же производителя. То бишь сюда это доставлялось через «портал» подъемными коробками, а уже тут собиралось по предельно доходчивым инструкциям. Во всяком случае, по задумке их составителей, так как одна из стенок шкафа была явно прикручена не той стороной.

Кроме мебели, имелось какое-то количество книг, запароленный ноутбук с некоторой сопутствующей электроникой, а в углу притаилась довольно компактная кофемашина, чей строгий вид прямо-таки услаждал взгляд, удивительно быстро привыкший к корявости всего и вся вокруг. Перечисленное находилось в несколько беспорядочном окружении множества двадцатилитровок с водой, гор каких-то ящиков и коробок, некоторые из которых красовались явно военной маркировкой, а запах порой имели соответствующий.

Хотя и не всё здесь было исключительно воинственного назначения, ибо также обнаружились какие-то пакеты с семенами, мешки с чем-то сыпучим внутри, рулоны ткани, коробки инструментов, упаковки метизов, емкости с ещё какой-то полезной рассыпухой и даже кейс с дорогим коптером нашелся.

– А чего ж горючкой совсем не воняет? Где у него тут генератор, кстати, и почему так тихо-то? Так, так, так, а куда у нас провода ведут? Это что ещё за ящик с ручкой такой? Аккум, что ли? А, вот написано: портативная электростанция и что-то не по нашему ещё. Хм, претенциозно. Хотя(почесав затылок) 720 Вт·час. Ну норм. И сколько ж оно весит такое? Килограммов так восемь-десять, кажись. Пауэрбанк-переросток, походу. О, а вот и выносные солнечные панели под стенкой. Как долго, интересно, эту хрень ими заряжать-то? Хм, прикольно, чё. Она и кофеварку тянет, надо же? – бубнил себе под нос Силин, найдя источник электропитания берлоги прогрессора, а это была именно она, пусть Маслов, судя по всему, пока лишь только готовился начать. – Что тут за литература у него на полке? Ну-ка, ну-ка: история, история, военная история, опять история. О! Сельское хозяйство, почвы и их виды, материаловедение, зачем-то, агрокультуры и их значение... бла-бла-бла. Ага, про удобрения, вот тоже есть. Что ещё? Снова история, мемуары какие-то. О, а вот и политология. Надо же? А это чё там? Фэнтези? Про попаданцев что-то. И не лень ему было таскать это все сюда? В бумаге, блин! Так, это ерунда, ерунда, фигня, чепуха, эм... Сунь-цзы, серьезно? Мда. Ну и что-то по сельскому хозяйству ещё, короче. Что ж, не всё так безнадежно, как я предполагал на счёт Михаила. Хотя срач у него тут, стоит заметить, не только в поселке, но и в жилище, блин. Видать, принюхался он уже. Так, ладно, прогулка на пони отменяется, – а дальше новый хозяин натащенных в этот мир ништяков продолжил уже громче, и обращаясь к оставшемуся за занавеской Проку. Хотя и «лисички» не вошли без приглашения в святая святых, а Силин не спешил приглашать их и вместо того, чтобы расспросить уже наконец своих «цкынь» поподробнее о причинах столь внезапной привязанности, всячески оттягивал это мероприятие, находя какое-угодно занятие взамен. – Прошка, выезд отменяется. Распрягай. В смысле, половичек тот убогий со спины коняжки уже можно снять.

– Кушать не изволите, босс? – в ответ раздалось из-за занавески.

– Нет. Накорми лучше раненных или особо отощавших, – с некоторым раздражением отмахнулся Силин от наверняка какой-нибудь печеной брюквы, прикинув, что раз в этот раз он ненадолго в этом мире, то эти пару часов стоит потратить всё же на разведку, нежели, хоть как-то поддержав калориями истощенных после осады поселковых, затевать раздачу ништяков из схрона Маслова, так как свои нештяки Силина старшая ещё только будет закупать, ну и потому как, из-за отсутствия всё помнящего Жоры, сейчас не получится проверить новые задумки по перенятию колдунских способностей, на что натолкнуло полученное матерью кольцо. – Что ж, подниму-ка я дрон пока в воздух, чтоб с владениями ознакомиться. Тэкс, где-то я тут планшет видел.