Текст книги "Еще один шанс. Часть 1.(СИ)"

влюбленной особы.

Солнце медленно опускалось за резные крыши московских усадеб и теремов, попутно озаряя вечерним багрянцем кремлевские башни и купола церквей. Вечерняя заря потухала и багровыми полосами тянулась, отсвечивая через всю опочивальню, сквозь приоткрытые слюдяные оконца. В комнате постепенно темнело, но все багряней становились полосы от окон. Они помаленьку меняли цвет от ярко розового до темно фииолетового, попутно подымаясь к самому потолку.

Этим вечером как впрочем, и всеми предыдущими Настя много думала о своем желанном. На стены девичьей светелки все ярче падал мягкий свет от лампады и свечей стоявших у иконы. Сладко пахло топленым воском. Красавица задумавшись сидела на кровати, не спеша накручивала волосы себе на ладонь. Она представляла своего любимого в ярких, разноцветных тонах. Мечтала о встрече с ним...

– Он самый лучший! Самый хороший! Так бы и полетела к нему! – живые очертания незнакомца не покидали головы кудрявой красавицы. Задумчивый взгляд Настены заволокло грустинкой. – Вот он в образе могучего, былинного героя в блестящих доспехах подъехал к ней на вороном коне. Тепло улыбнулся. Нежно поднял её. Взял на руки. Девушка радостно прижалась к груди красавца.

Внезапно страдалица вспомнила встречу с незнакомцем в церкви. В голове возник образ соперницы. Её сердце обиженно забилось. – И что он в этой тощей «выдерге» запечной нашел? – Она воскликнула и недовольно надула щеки. – Такая напасть пришла! У неё, ведь «ни кожи ни рожи»!

Девушка мысленно сравнила себя с конкуренткой. Перечислила все её достоинства. Потом оценила свои. Расстроено вздохнула. По всем показателям она проиграла. Противница была ярче и привлекательнее. И будь Настёна на месте любимого то, конечно же, выбрала эту наглую бесстыдницу. – От этих мыслей девушке стало плохо. Настроение у неё изменилось. Она стала убеждать себя, что ей никто не нужен. – Лучше всего – быть одной на белом свете! Ведь это так замечательно когда ты одна и всё для тебя!

Обида и переживания несчастной влюбленной усиливались. Грудь под белой, длинной до пят рубашкой "стали колоть иголки". Зрачки от переживаний то расширялись, то сужались. Постепенно страдалица в своих рассуждениях дошла до крайностей...  – А лучше всего... Отречься от всего земного... Уйти в монашки! Провести остаток жизни в покаянии и молитвах... А они все – пусть страдают от своего поступка, видя её мучения.

Завершая круг раздумий, девушка обвиняла себя в том, что она самая одинокая и несчастная в этом злом мире. Да ещё в придачу ко всему – страшная и некрасивая. И поэтому её никто и никогда не полюбит. Она обессиленно откинулась на пуховые подушки, закрыла глаза. – А этот синеглазый красавчик конечно же выберет другую! – долгий – предолгий вздох разочарования. – Уж лучше утопиться в колодце, чем жить с сознанием того, что ты уродилась дурнушкой.

И такие размышления продолжались до самой ночи. Юное создание, переходя из одной крайности в другую, изводила и накручивала себя тяжелыми мыслями. Натертый нос и заплаканные глаза, вместе с глубокими душевными переживаниями долго не отпускали красавицу в царство Морфея. С трудом задремав под утро, даже во сне она продолжала звать и отталкивать его от себя.

И вдруг желанный появился. Сперва он был где-то далеко – у самого горизонта. Потом не спеша стал приближаться. Вот уже отчетливо видно его лицо, светлые волосы. Веселые синие глаза и ямочки на щеках. Его приятная, приветливая улыбка. Вот, он машет рукой и зовет к себе. Девушка, почувствовав внимание любимого человека, обрадовалась. Побежала к нему навстречу.

Наконец он рядом! Ему, так много надо рассказать... О том, как долго ждала, переживала, мучилась. Как сильно боялась, что он не придет. И самое главное – о том, что не хочет остаться одна.

Ненаглядный подошел к Насте, слегка приобнял, а потом легонько начал гладить её по волосам. От прикосновений любимого человека сердце девушки трепетно забилось. Ей стало радостно и спокойно. Настенька смотрела в глаза любимого, а он еле слышно о чем-то говорил...  С ним была так хорошо и спокойно.

– Ты, будешь рядом? Ты, же не уйдешь? – она прошептала, улыбаясь во сне.

– Буду рядом, – прозвучало еле слышно в ответ.

– Всегда? – сердце девушки учащенно забилось.

– Всегда...

Затем он наклонился и нежно поцеловал её в ушко. От прикосновения губ девушка вздрогнула и открыла глаза. Спустя мгновение она повернула голову в сторону, откуда прозвучал голос.

...

Там никого не было...

– Святые угодники! Пресвятая, Дева Мария! Такой сон прервался, – красавица расстроилась. – Такой чудесный... Волшебный, сон...

      ***

– Любит... Не любит... Любит, – томно прозвучал еле слышный вздох девушки, сидящей на лавочке в саду. Прошептав что-то понятное только себе, она повертела цветком. Снова глубоко вздохнула. – Не любит... Любит! – Настя оторвала последний лепесток ромашки и долго смотрела на него. Выпустила из рук. Налетевший ветерок подхватил его и резво унес в сторону тенистых зарослей кустарника.

В небольшом, ухоженном саду было тихо и прохладно. Как бы ни был жарок летний день, сквозь густую заросль парка лучи проникали внутрь с осторожностью, и будто с любопытством заглядывали в это закрытое от чужих глаз зеленое царство. От душистых трав и цветов, от кустов бузины, жасмина, смородины веяло свежим ароматным запахом.

– Настёна, ладушка, – вот ты где, – тетка Матрена подошла к влюбленной неизвестно в кого страдалице, печально сидевшей под навесом в деревянной беседке. – Идём в дом. Сваты скоро приедут... Надо подготовиться, собраться. Платье новое одеть...

– Опять? – девушка ехидно сморщила носик. Румянец засверкал на её щеках, губы сделались ярко-красными, а её чудные глаза стали темнее и глубже. – А впрочем, коли так – хоть какое-то развлечение от скуки. – Настёна показательно вздохнула. Замахала длинными ресницами, а затем задорно рассмеялась. – Ах, у меня, этих женихов было – целая куча! – Молодушка беспечно махнула рукой и, в её лукавых глазах возникло выражение задора и хитрости.

– Одним больше – одним меньше... – даже соседи не заметят. – Она вытянула указательный палец на руке и начала им махать, приговаривая. – Пусть завтра приходят... или через неделю. Сегодня у меня нет настроения!

Красавица вытянула из букета очередную ромашку. Задумчиво посмотрела на неё. Покрутила в руках. – Надо попросить папу, что бы он снова указал гостям на порог! Прошлый раз они так смешно дверь закрывали – спиной. – Озорница защебетала весело. – Он постоянно говорит, что плохой жених – хорошему дорогу указывает! Вот и пусть эти сегодняшние снова будут – плохими!

– Не думай так, солнышко! – воспитательница расстроено покачала головой. – Не откажет он им! Люди сказывают, сам Иван Шуйский к тебе сватов засылает.

– Чур, меня! – девушка резко встала со скамейки. Её настроение вмиг изменилось. – Чего, вдруг? Он толстый и не красивый! Настя бросила цветы на траву и, продолжая рассуждать, пошла в дом. – И глаза у него злые. Да и не нравиться он мне, телепень неуклюжий!

– Ходят слухи, старший сынок Шуйских давно на тебя засматривается! – рассуждала Матрена, двигаясь позади юной затворницы. – И большое приданное обещанное за тебя им лишним не будет. К тому же, сама посуди, – древний род... С давних пор с царями в родстве!

– А если я ему не понравлюсь? – Настя с надеждой печально посмотрела в оконце. – И... он возьмет и откажется от меня?

– Ахти-светы! – всплеснула руками Матрена. – Как же! Вразуми, тебя Господи! Откажется он – кобель проклятущий, от сахарной косточки? – Рассказчица остановилась и поправила платок на голове. – Сваты судачат, третий день к нам собираются. Да всё никак добраться не могут.

– А они, что? Из Суздаля аль из Чернигова к нам идут?

– Так говорят бешеным собакам семь верст не крюк. – Матрена недовольно скривила лицо. – Но здесь другое, солнышко. – Женщина осенила себя крестом. – Говорят, их нечистый водит по кругу. Так намедни у них кто-то ворота сломал. Выйти со двора не могли. Пришлось тараном двери вышибать. Когда проход открыли, – забор упал. В общем, не до нас им было в этот день.

– Вот! Не зря я с колдуньей встречалась, – Настя воодушевилась. – А ты не верила ей. Сказала, что она шарлатанка. Возмущалась – деньги потратили зазря!

– Может быть, – Матрена произнесла, задумавшись о чём-то своём, не забыв при этом перекреститься. – Вчера у них кони понесли. Потом карета сломалась. А затем какой-то добрый человек указал не ту дорогу к нашему дому. Говорят, плутали всю ночь непонятно где.

– Слушай! А давай её снова позовем. Пусть она их собьет с панталыку. Пускай с ними опять что-нибудь случиться! Или... они захолонутся и к другим сватов зашлют! – юное создание "разгорячилась" от новых идей.

– Не успеем, Ладушка! Вечером после захода солнца, чтобы не сглазили, сам Иван со сватами придет.

– Пресвятая дева Мария!... Ну, сделай что-нибудь! – несчастная повернулась в сторону иконы, упала на колени и начала молиться. – Пусть на него тати нападут по дороге... Или пусть их ограбит кто-нибудь! Только не надо в нашем доме свах и сватов! Надоели они мне хуже горькой редьки.

– Унять бы их, Ласточка! – сердобольная надсмотрщица недовольно встряла в молитву. – Да кто посмеет? Погляди, какие мордовороты его охраняют. Говорят злые как собаки. Всю Москву в страхе держат. Прохожие в другой рядь дорогу перейти бояться не то, что бы слово поперек молвить. А ты говоришь – ограбить!

– Господи! Ну, пускай... что-нибудь произойдет. Не люб он мне. Не смогу я с ним быть! – воскликнула девушка и со слезами на глазах бросилась, рыдать на "каменную" кровать.

В открытые окна донеслась громкая музыка и крики людей с улицы. Приближалось свадебное шествие. Ярко горели смоляные факелы, ярко освещая фигуры веселящихся людей.

– Пойду, выйду из дома! Посмотрю на наряды, на само сватовство. Потом тебе расскажу всё, – женщина забеспокоилась, от нетерпения поглазеть на праздничное действие. – А ты пока успокойся! Не распускай нюни! Окстись, дитятко... окстись. Прочитай молитву: да воскреснет Бог... Авось, не ты первая, не ты последняя выходишь замуж без любви. Помолись усерднее... Господь все страхи рассеет, всю нечистую силу отгонит. А там, глядишь... – стерпится – слюбится! – Матрена подвела итог разговора и быстро вышла из комнаты.

Музыка на улице стихла. Крики людей стали сильнее. Испуганно заржала лошадь. Громко заголосила женщина. Кто-то стал звать на помощь и громко ругаться.

– Всё равно вместе нам не быть. – Настя мстительно надула щеки и прищурила глаза. – Я что-нибудь обязательно сделаю! – Она с силой сжала подушку. – Я ему глаза выцарапаю! Нет, я на него порчу наведу! Вот ещё чего... Яду в кубок налью!

– Нет, я ему... Я ему, – девушка снова зарыдала, уткнувшись мокрым лицом в "колючую" наволочку.

– Настя, Ягодка наша ясная! – Матрена успокоила затворницу, войдя в комнату. – Перестань реветь! Ты, этак все глазки выплачешь. – Она говорила с отдышкой, запыхавшись от быстрой ходьбы по лестнице. – Не придет твой жених сегодня.

– А когда придет? – плакса переспросила, не переставая "мочить" слезами "жесткую" подушку.

– Не знаю, но думаю, что не скоро! – воспитательница присела на стул.

– А почему? – рыдание продолжилось, но не такое интенсивное.

– Их всех какой-то крестьянин избил.

– Какой крестьянин? – удивленное лицо девушки резко оторвалось от подушки. Слезы вмиг закончились и глаза заблестели.

– Откуда я знаю? – женщина развела руками, не поняв вопроса. – Молодой такой. Светловолосый, – Матрена вспоминая приметы, по привычке развязала и завязала узел на платке. Поправила рукой волосы. – Эвон гусь! Ох, и расторопный малый. Подождал пока сваты дойдут до ворот. Встал с травы, на которой сидел, у забора. Отряхнулся. Схватил какую-то палку и... давай их всех дубасить. Да так бойко... Словно мельница лопастями крутить. Такмо ублажил их, чертяка! Шуйскому кажется, ногу сломал. Его дяде – руку. Боярских кобелей как кукол раскидал. Не сдюжили они против него – пьяные были наверно. Дюже сильно кричали от боли... – с земли подняться не могли. На их крики уже половина города собралась. Шуйских, подальше от греха, быстро домой увезли. Стрельцов толпа набежала, ищут кого-то...

– А этот крестьянин – чертяка, случайно не синеглазый был? И... не с ямочками на щеках? – красна девица с мокрыми глазами и растрепанными волосами неожиданно сменила тему разговора. Внезапная мысль пришла ей в голову. Сердце девушки учащенно забилась.

– Ты знаешь, девонька моя! Я ему в глаза не смотрела. Но бил он их сильно. И постоянно что-то приговаривал или напевал, – рассказчица на миг задумалась, вспоминая подробности. – Улыбка у него такая... – приятная. Видно дрался молодец от души. И палкой своей... Здорово машет – было любо – дорого смотреть на молодца.

– Это он, – Настя захлопала длинными ресницами и шмыгнула натертым до красна носом. – Он! – девушка вскочила с постели и резво побежала на улицу.

– Да, кто? Кто, он-то? – Матрена ничего не понимая, бросилась за ней.

Глава 10.

Мэд Добертон, торговый представитель английской Московской компании, в прекрасном расположении духа прогуливался по набережной Москвы – реки. Ему доставляло удовольствие в хорошую погоду после плотного завтрака пройтись по ещё пустынным улочкам. Подышать свежим воздухом. Помечтать о чем-то приятном и дорогом.

Этим утром после долгих засушливых дней наконец-то прошел теплый летний дождь. Он прибил тучи пыли на городских тротуарах и мостовых. Насытил озоном городской воздух. Оставил повсюду на узких, кривых улицах и переулках небольшие мутные ручейки, весело бегущие в сторону речки.

И сейчас после небольшого полива всё дышало свежестью. Омытые водой высокие купола церквей и колоколен золотом переливались на ласковом летнем солнышке. Багряно – рыжими стали кирпичные стены сторожевых башен. Мелодичный перезвон колоколов разносился сладостным гулом над Москвой. Листва деревьев, смоченная водой, выглядела свежей и зеленой. С крыш, гулко и звучно шлепая о лужи, скатывались последние капли. На дороге возникли пенные лужи, в них плавали гуси. Чуть вдали грязные ребятишки сооружали запруду. Прохожий глубоко вздохнул. Перешагнул через ручей, бежавший вдоль дороги. Посмотрел по сторонам. Идти по городу было легко и приятно. Как легко дышалось! Как хотелось быть на воздухе, на солнце, на просторе! Иноземец задумавшись о прекрасном, остановился и несколько минут отрешенно глядел в сторону реки. На спокойной глади искрилось серебристое сияние. А вдали между берегами висел мост радушный и невесомый. Сама река струилась спокойно и величаво.

– Доброе утро, сэр, – секретарь Девис Шелтон прервал его размышления. – Не правда ли, сегодня, оно чудесное!

– Согласен! – чопорный англичанин вступил в беседу, всё еще не отрывая взгляда от бегущей воды. – Утро неплохое. А каким будет дальше? Зависит от новостей, которые Вы должны были мне принести.

– Оу, сэр, они довольно хорошие! – Дэвис заулыбался. – По вашей просьбе ещё два корабля с товаром будут через неделю в Архангельске. К общему списку товара предложенного к обмену добавлены хозяйственные металлические изделия. Особо выделю то, что вы просили: топоры, ножи, ножницы, иголки...

– Да,... спрос на них в Московии растет, – представитель компании задумчиво произнес и наконец-то перевел взгляд на своего тощего и длинного помощника. Его глаза алчно заблестели, предполагая выгоду от будущей сделки. – По моим расчетам именно они будут пользоваться большим спросам на московском рынке.

– Получено согласие на соотношение обменной цены с русскими купцами, – откуда-то сверху продолжал докладывать секретарь, семеня мелкими шагами за своим полным руководителем. – Более того в случае необходимости вам разрешили увеличить среднею цену закупа до двенадцати шиллингов, – теперь он напоминал собачку которая бежит позади хозяина и о чем-то ему весело лает. – Руководство компании надеется, что Ваше умение вести дела и знание местных традиций, позволит обойти ганзейские города, французов и особенно настырных голландцев в приобретении необходимого нам товара.

Услышав похвалу, торговец остановился и задумался. В глазах его заплясали цифры. Довольная улыбка медленно наползала на его полное, лощёное лицо.

– При этом общий объем закупа просят увеличить на восемь процентов, – закончил секретарь свой доклад. Он тряхнул рыжей шевелюрой и уставился на патрона, ожидая реакции на доставленную информацию.

– Понятно, – делец выдал через минуту раздумий. – Флоту её Величества требуется всё больше и больше крепких канатов на новые корабли. Особенно в связи с непростой ситуацией в Новом Свете. Поэтому-то от нас ждут успешных действий. И ждут с нетерпением.

На несколько минут оба мужчины замолчали. Они не спеша шли по набережной, и каждый думал о своем.

– Почему вы улыбаетесь, Шелтон? – заметив улыбку у подчиненного, спросил Добертон.

– Позвольте поделиться занимательной историей, сэр, – подойдя ближе к своему руководству начал рассказывать секретарь. – Сегодня с утра в конторе произошел забавный случай. К нам пришел какой-то непонятный русский купец и изъявил желание купить у нас пеньку. Долго объяснял, как она сильно ему необходима, настойчиво приставал ко всем, предлагал свои деньги.

– Весьма интересно! – произнес Добертон и остановился. – И что в этом смешного?

– Было очень весело, когда мы все по очереди направляли его друг к другу за консультацией. – непринужденно рассказывал секретарь. – А потом говорили, что не понимаем, что он хочет. На разный манер коверкали и изварачивали его слова. Показывали всякие нелепые знаки у него за спиной.

– Нет, до чего эти дикари непонятливые! – вспыхнул торговый представитель, уставившись колючим взглядом на своего подчиненного. – Сколько раз можно повторять, – он с силой пнул попавший под ногу камень. – Наша компания не продает пеньку. И не когда её не продавала. И не собирается продавать, – его лицо покраснело, на висках проступили синие жилки. – Неужто трудно запомнить! Мы,... закупаем ее. В большем количестве. Причем цену закупа в этой стране диктует именно наша компания.... А не какие-нибудь скандинавские или голландские проходимцы, – выбросив порцию гнева, англичанин часто задышал.

– Правильно будет сказать, мы производим обмен товара на сырье, которое нам необходимо, – поправил его Шелтон.

– Да,...Как раз для этого, я и заказал большую партию изделий, – глубоко хватая воздух, согласился начальник и снова двинулся вдоль по улице.

– Представьте, сэр! – подчиненный продолжил рассказ, не замечая изменений в настроении патрона. – Когда он понял, что над ним насмехаются. И сообразил, что мы ничего не продадим, он стал просить у нас адреса поставщиков или перекупщиков.

– Надеюсь, вы не сошли с ума? – Добертон вновь остановился и резко повернулся к спутнику, шедшему позади него. – И не указали наших поставщиков?...

– Нет, конечно,... – рассказчик едва успел затормозить, не ожидая такого поступка от своего руководителя. – Он сказал, что тогда и без нашей помощи найдет места, где можно купить сырье.

– Вот и пусть ищет... Кстати, а сколько ему нужно?

– Так в том то и курьез,... сэр, – рыжий помощник улыбнулся голливудской улыбкой во весь рот. – Вы не поверите! Он сказал, что готов скупить всё...

– Что? – чопорный англичанин с не доверием посмотрел на собеседника. – Он сумасшедший? Зачем ему столько пеньки?

– Желает в каком-то лесном болоте у себя в деревне разводить редкую рыбу. С блеском в глазах убеждал сотрудников нашей компании заняться этим, сильно прибыльным делом. Рыба, наевшись нашей пеньки, размножается и растет с утроенной скоростью. Жиреет, по его словам, прямо на глазах!

– Да, вы правы – комичная ситуация.

– Так, вот, и я говорю, безумец какой-то... А может быть пьяница. Ни у одного русского купца нет столько денег, чтобы перекупить наше сырье. Тем более для бестолковой откормки болотных рыбин.

– А как зовут, этого странного покупателя?

– Не то Сорванцов, не то Воронцов, – замявшись, пытался вспомнить фамилию подчиненный.

– ЧТО? – у Добертона задергался подбородок. – А это случаем не тот Воронцов, про которого вся Москва говорит? Он ещё клад огромный нашел? Причем сокровища столь велики, что даже указ не смог оценить их стоимость?

– Не... знаю, сэр. Всё может быть,... – побледнев, залепетал секретарь.

– А вот это дорогой мой – уже не шутки... – возмутился Добертон, указывая на Шелтона. – И совсем не смешно. А даже очень печально. И для нас... и особенно для вас. И потом... Какие рыбки? Какое к чертям болото? Что вообще происходит в конторе? Чем вы там занимаетесь? – торговый представитель, выкатив глаза, сорвался на крик. – Вы знаете, что случиться, если весь товар скупят у наших поставщиков? Вы не подумали насколько поднимется закупочная цена если он просто расскажет о своем пьяном желании другим? Шелтон, представляете, что тогда будет? Да нас за такое... с треском вышвырнут из компании, – негодуя, он схватил тощего собеседника за грудки. – А неустойку?... Вы её будете платить? А кто продаст – эти чертовы ножницы? Кому они нужны в Англии?

Внезапно Добертон застыл на несколько минут, как будто его поразила молния.

– В общем так! Шелтон!!! – разъяренный торговец в страшной ухмылке посмотрел на секретаря. – Делайте, что хотите, но чтобы больше про этого деревенщину я не слышал... Иначе я приму меры по отношению к вам,... – торговый представитель зашипел как змея ледяным голосом. – ПЕНЬКУ в этом году должен закупить я и по ценам, которые запланировал. Идите и выполняйте свою работу! И не дай Бог! У вас не получиться! – Англичанин, показав своим видом, что разговор закончен, напыщенно повернулся и пошел в обратную сторону, проклинаю про себя эту чертову страну и мрачную погоду.

***

– О-о-очни-и-ись!!! – где-то далеко, в голове звучит вкрадчиый голос. Кто-то сильно бьет меня по щекам, а потом больно дергает за волосы. Непроизвольно у меня начинают бежать слезы.

– О-о-откро-ой гла-а-за и смотри! – уже разборчиво слышу русскую речь. – Хватит изображать покойника.

– Отродья Дьявола! Порождения Иуды! – ругаюсь в ответ на родном языке. – Проклятые, северные варвары! Как я вас всех – ненавижу!

Чем-то брызгают в лицо. Снова хлопают по щекам.

– Ну, что, очухался? Говорить, можешь? – опять задают вопросы на этом ненавистном мне наречии.

– Я не понимаю вашего скотского языка, – внутри меня закипает бешенство и я с трудом открываю глаза.

Ничего не видно. Яркий свет до боли бьет в глаза. Слезы не прекращаются.

– Да как вы смеете, псы смердящие? Вы знаете, что с вами будет, если хоть один волос упадет с моей головы? – пытаюсь осмотреться и навести испуг на неизвестных похитителей.

– Протри глаза британская скотина и гляди внимательно на то, что тебя ждет, – внезапно на чистом английском обращаются ко мне.

Осматриваюсь... Нахожусь в незнакомом месте. Какое-то жилище. Много неизвестных предметов и вещей. Я крепко привязан к стулу. Не могу пошевелить руками. Похититель старый, седой мужчина в непонятной темной одежде. На груде кровоподтекам написано – УБЕЙ в себе зверя. Он призывает смотреть в большое окно, расположенное напротив меня.

Перевожу взгляд... Смотрю...  – Великие мученики! – я содрогаюсь от того, что вижу там. Черное колдовство буквально исходит из него. – О, Творец, спаси и сохрани! – В комнате неизвестные разными инструментами режут живого человека с особым садизмом. Истерзанный и обезображенный до неузнаваемости он тщетно пытается сопротивляться.

– Этот окровавленный кусок мяса при жизни был Дэвисом Шэлтоном – угнетатель обращается ко мне с ехидством. – Ты его помнишь? Он сказал, что ты старший и за всё отвечаешь.

Вдруг, изуродованный узник, увидев меня, начинает громко кричать и звать на помощь, коверкая английские слова. Он отхаркивает кровью, произнося просьбы. Кто-то, откуда-то сверху или сбоку, с особым садизмом, гундося в нос, переводит крики несчастного на русский язык.

– Прекратите, – непроизвольно шепчу я. – Хватит! Я не могу больше на это смотреть. – Пытаюсь отвернуться от этого ужаса. Изверг с силой поворачивает мое лицо в сторону происходящей драмы. – Неуч-то это то, что осталось от моего рыжего помощника? – В голове проносятся страшные мысли. – Как такое возможно?

Один из присутствующих, улыбаясь мне, достает пилу и начинает отпиливать мученику руку. Другой выдавливает у жертвы глаза. Люди буквально рвут несчастного «по кускам». Внезапно окно начинает приближать страдальца и его палачей ко мне и даже поворачивать изображение, чтобы я мог лучше рассмотреть это чудовищное действие.

– Дьявольщина! Адово поприще! Что здесь происходит? – от страха у меня начинается судорога. Непроизвольно пытаюсь отстраниться от надвигающегося изображения. Но спинка стула и веревки крепко держат мое тело. В животе появляются спазмы, и меня начинает мутить.

Окно гаснет внезапно...

– Тебя зовут Мэд Добертон? – незнакомец начинает задавать вопросы. – Ты представитель английской Московской торговой компании? Зачем твои люди организовали нападение на Воронцова?