Текст книги "Приговорённые к Аду. Кровь ангела"

Автор книги: Иван Фетисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

***

На рассвете все юные ангелы собрались на поляне, ожидая Михаила. Вид у учеников был чрезвычайно взволнованный, и только Белла, казалось, предстоящее распределение совершенно не волновало. Он безразлично смотрел куда-то вдаль, время от времени кидая тоскливый взгляд на холмы, где в это время собрались ангелины, среди которых находилась и Аврора.

– Её же не прямо сейчас переведут, – проследив за взглядом брата, Нигар дёрнул его за край тоги. – Может, вы ещё увидитесь, Белл.

Юноша не ответил. Тяжело вздохнув, он перевёл взгляд на Архангела, плавно спланировавшего в центр поляны. Нигар замолчал, тоже приготовившись слушать.

Пока Михаил по очереди называл имена учеников, Белл смотрел в землю, полностью погрузившись в свои мысли. И только имя брата заставило его вздрогнуть и поднять голову.

– Так как Нигардиэль не проявил особых талантов во время обучения, – донёсся до него раскатистый голос Архангела. – Я принял решение назначить ему курс, не связанный с основными навыками. Нигардиэль отправится на виноградные плантации, чтобы освоить профессию винодела.

– Что? – Нигар подскочил, словно ужаленный. – На плантации?!.. Но за что?! Почему, Великий?!

– Потому что амброзия – это то, что ты любишь, – Архангел ухмыльнулся. – Я бы даже сказал, что это ВСЁ, что любишь, – сухо добавил он. – Посмотрим, может, хотя бы в виноделии из тебя выйдет толк.

Мальчик потрясённо застыл, и его лицо покрылось красными пятнами. Не в силах ничего сказать, Нигар сжал кулаки, растерянно обводя взглядом тихо хихикающих ангелов. Услышав, как они перебрасываются шуточками на его счёт, парень сузил зрачки и зашипел сквозь подрагивающие губы. И только прикосновение Белла, который взял его за руку и решительно сжал в своей ладони, остановило мальчика от очередного безрассудного поступка. Нигар оглянулся на брата, но вместо привычного тепла в его фиалковых глазах, вдруг обнаружил неестественную суровую твёрдость. Это невольно охладило его пыл. Сбитый с толку реакцией Белла, младший плюхнулся обратно на траву, и молча застыл, уставившись на собственные руки, сейчас заметно дрожавшие.

– Белл-Ориэль, – вслед за этим прозвучал голос Михаила, на что старший брат поднялся на ноги. – Твоё распределение не вызвало особых хлопот, – Архангел даже попытался улыбнуться, но улыбка получилась довольно натянутой. – Ты отправляешься в распоряжение нашего хормейстера Сарниэля, чтобы он научил тебя правильно пользоваться тем, чем одарил тебя Господь, а не тратить талант на пустые завывания под луной. Может, твоему брату и нравятся подобные песнопения, но твоё предназначение – служить Престолу, а не завоёвывать дешёвую популярность среди друзей, не слишком сведущих в том, что такое настоящее искусство.

– Я не думаю о популярности, Великий, – спокойно отозвался Белл, серьёзно и холодно глядя на Архангела. – Я просто пою тем, кто меня об этом просит.

– С сегодняшнего дня ты будешь петь только тем, кому тебе прикажут, Белл-Ориэль. И только тогда, когда тебе разрешат, – парировал Архангел. – Сарниэль намерен взяться за тебя всерьёз и, наконец, научить тому, что ты, в своей гордыне, решил, что уже умеешь.

– Сарниэль остался недоволен тем, как я пел на празднике, Великий? – спросил юноша, всё с тем же мнимым спокойствием наблюдая за выражением лица Михаила.

– Я остался недоволен, мальчик, – холодно поправил Архангел, – потому что уверен: талант, данный тебе Господом, ты используешь, не слишком усердно, расходуя его для собственного удовольствия, а не во славу того, кому ты обязан всем. В том числе и своим голосом. Ты понял меня?

– Да, Великий, – помедлив мгновение, Белл хмуро кивнул. – Я всё понял.

Парень вернулся на место рядом с братом и замолчал. Теперь настала очередь Нигара взять брата за руку. И, несмотря на то, что Белл выглядел абсолютно равнодушным, младший почувствовал, как того всего трясёт.

Тем временем, распределив оставшихся учеников, Михаил обратился ко всем собравшимся.

– Этот день вы можете посвятить тому, чтобы собрать необходимые вам вещи, которые понадобятся на новом месте, сдать свитки в библиотеку и попрощаться с друзьями. Завтра на рассвете каждый из вас должен отправиться по месту своего нового пребывания. Если возникнут какие-то вопросы, можете обсудить их с кураторами.

Все потихоньку разошлись, и только Белл-Ориэль продолжал сидеть на согретой солнцем траве, о чём-то задумавшись.

– Белл, – робко окликнул его Нигар, тронув брата за плечо. – А где эти винодельни, ты знаешь?

– Плантации в горах, а винодельни около храма, – машинально ответил парень, продолжая задумчиво рассматривать свитки перед собой.

– Пойдём, – брат потянул его за тогу. – Нужно сдать свитки в библиотеку. Потом сбегаем на речку, вдруг Аврора с Олиэн тоже туда придут?.. Интересно, а Олиэн куда распределили?

Белл не ответил. Молча поднявшись с травы, он собрал свитки и направился в библиотеку.

***

Братья допоздна просидели на берегу хрустальной речушки, но девочки так и не появились. Небо окрасилось в бордово-золотистые тона заката и стало быстро темнеть, размывая облака серо-голубой дымкой. Птицы стихли, и лишь тёплый ласковый ветер тихо шелестел в изумрудной листве. В воде что-то булькало – это резвились неугомонные золотые рыбки, собирая с поверхности невесомую пыльцу, осыпающуюся с цветущих кустов.

– Привет, – погружённые в собственные думы, ребята почти не заметили, как подошёл Ориэль. – Вы что спать не идёте?

– Скоро пойдём, – отозвался Нигар, бросив встревоженный взгляд на Белла, который молчал целый вечер. – Думали, девчонки придут попрощаться, – негромко признался он.

– Аврора и Олиэн?

– Угу.

– Они не придут, Гин, – Ориэль нахмурился, сочувствующе покосившись на Белла. – Их обеих отправили в швейную мастерскую сразу, после распределения.

– Сразу?!.. Но почему?! – вскинулся Нигар, оглянувшись на брата, который смертельно побледнел, потом вскочил на ноги и зашагал в сторону увитого плющом корпуса общежития. – Что происходит? – проводив его расстроенным взглядом, Нигар обернулся к Ориэлю. – Что мы такого натворили? За что с нами так?

– Ничего вы не натворили. Просто Михаил дал такое распоряжение.

– Чтобы мы даже попрощаться не успели?! – насупился мальчик. – И опять из-за нашего отца, ведь так?!

Ориэль не ответил. Только вздохнул и опустил голову.

– Послушай, ты ведь знаешь, кто наш отец, правда? – Гин не сдался и подступил к нему. – Почему от нас это скрывают? Почему не хотят объяснить, за что мы расплачиваемся?

– Ты принимаешь всё слишком близко к сердцу, Нигар, – попробовал уйти от разговора ангел, но лёгкий румянец, проступивший на щеках, выдал его с головой. Ориэль смутился под пристальным взглядом сводного брата, и покраснел окончательно. – Я не могу об этом говорить, ты ведь понимаешь, – наконец, неохотно признался он. – Пока Великий не решит сказать вам правду, я не вправе её открывать.

– Ну, и ладно! – став непривычно серьёзным, фыркнул Нигар. – Я и сам узнаю. Только братья так не поступают, Ориэль! – он отвернулся и тоже направился к общежитию.

– Подожди, Гин! – ангел догнал его и придержал за плечо. – Прости! – тихо попросил он. – Мне жаль, что я тебя огорчил.

– Я думал, ты нас любишь, Ориэль, – стряхнув его руку, Нигар презрительно сузил зрачки. – Но, похоже, я ошибся, – и, больше не разговаривая, мальчик бросился бежать. Ориэль уже не делал попытки его остановить. Он остался стоять на холме, печально глядя вслед брату.

Глава 3. Неожиданный дар

Собрав вещи, Нигар куда-то исчез, оставив Белла грустить одного. Впрочем, Белл-Ориэль и сам не хотел ни с кем разговаривать. Кое-как покидав вещи в дорожную суму, парень стал разбирать разбросанные по комнате свитки с музыкальными партитурами. Собрав всё в одну большую кучу, он вдруг решительно смял их и бросил в камин. Тонкий папирус тут же поглотило яркое пламя. В этот момент дверь распахнулась, и вошел Харот – сосед братьев по комнате в общежитие, где проживали все юные ученики.

– Что это ты делаешь, Белл-Ориэль? – ахнул юноша, успев разглядеть в огне листы, исписанные изящными рядами нот. – Зачем сжигаешь свои любимые композиции? Разве тебя не к Сарниэлю определили?

– А разве тебе не всё равно? – холодно огрызнулся мальчик, даже не взглянув на ангела.

Харот смутился на мгновение, но потом всё же решился подойти к товарищу.

– Послушай, если ты злишься из-за брата, то клянусь: я не поддерживаю компанию Неллиэля, – тихо проговорил он. – Всем известно, что тот влюблён в Олиэн, поэтому и цепляется к Нигару. Не стоит обращать на это внимания, вот и всё.

– Мне нет дела до Неллиэля и его ревности, – оборвал Белл, швыряя в камин оставшиеся свитки. – Просто я не собираюсь становиться певцом, поэтому ноты мне больше не нужны.

– А кем же ты собираешься стать, Белл? – опешил юноша.

– Воином, – глухо буркнул парень, переводя мрачный, задумчивый взор за окно.

– А как же распределение?.. Что ты скажешь Михаилу?

Но Белл не ответил. Его фиалковые глаза стали совсем холодными и заблистали, когда в них отразилось яркое пламя от горящих в камине свитков.

***

– Что ж, для начала я хочу, чтобы ты пропел несколько фраз из этого канона, – Сарниэль протянул Беллу ноты и замер перед хором ангелов, жестом приказав всем приготовиться. Потом взмахнул дирижерской палочкой. Стройный хор голосов слился в чистую мелодию, послушно следуя за своим руководителем.

Белл стоял впереди, невидящим взором глядя в ноты. Когда настала его очередь вступить, он даже не шелохнулся. Его прекрасные фиалковые глаза остались тусклыми и безжизненными, словно кто-то вместе с голосом вынул из него и душу.

Хор пропел ещё немного и замолчал. Все в смятении уставились на юношу.

– Ты пропустил свою партию, Белл-Ориэль, – обернувшись к солисту, строго заметил Сарниэль. – Придётся начать заново, – он взмахнул палочкой, и хор послушно исполнил вступление ещё раз. Однако голос Белла так и не зазвучал. Пение смолкло. По рядам певчих пронёсся удивлённый ропот.

– Простите, учитель, но я не могу сегодня петь, – прежде, чем Сарниэль взорвался от негодования, Белл спустился со сцены и положил ноты на белоснежный рояль, рядом с дирижёром.

– Что это значит, юноша?! – хормейстер подступил к нему и его глаза наполнились возмущением. – Как ты смеешь пренебрегать своими обязанностями?! Твои братья дважды пропели для тебя вступление, а ты не соизволил исполнить ни строчки! Тебе придётся объясниться, если ты не хочешь снова вызвать гнев Архангела и угодить в темницу!

– Я сожалею, Сарниэль, но сегодня в моей душе нет вдохновения, – парень грустно и устало взглянул в лицо учителя. – В груди, словно камень застрял, и он запер все чувства. Я хотел бы спеть, но не могу. Что-то не даёт мне раствориться в музыке так, как это было раньше.

– Это похоже на бунт, Белл-Ориэль, – помолчав, разозлился хормейстер. – И на упрямство. Ты потакаешь своим порокам, позволяя чувствам брать верх над долгом, что есть у тебя перед Создателем! Даю тебе последнюю возможность исправиться и забыть о гордыне. Ты споёшь сегодня или будешь наказан!

– Тогда накажите меня, учитель, потому что петь я не буду, – отрешённо проговорил парень и, развернувшись, направился прочь.

– Белл-Ориэль! – строго окликнул его Сарниэль, но юноша даже не обернулся. Он прошагал мимо удивлённых ангелов, которые пришли послушать репетицию и, взлетев, помчался к берегу реки. Впрочем, даже хрустальный звон воды и пение прекрасных птиц не смогли унять боль, что сейчас бушевала в душе мальчика. Кроме того, она не успела даже ослабнуть, потому что очень скоро на берегу появились ангелы-стражи и, схватив Белла за локти, потащили его в «Тёмную Грань».

***

– Мне сказали, что ты осмелился бунтовать, мой мальчик, – Михаил подошёл к распятому цепями на холодной каменной стене юноше, и его огненный взор схлестнулся с потухшим взглядом Белла. – Ослушание и упрямство – великие грехи, которые противны Создателю. Ты нарушил главную заповедь, когда возомнил себя особенным и предался гордыне.

– Я просто не смог петь, Великий, – прошептал Белл пересохшими губами. После недели заточения он с трудом выговаривал слова. Да что там слова! Юноша с трудом мог вспомнить своё имя. Голова кружилась, веки отяжелели, и в глазах темнело от слабости. Язык распух от жажды, а руки и ноги затекли так, что Белл их уже не чувствовал.

– Ты даже сейчас пытаешься спорить и оправдываться, вместо того, чтобы раскаяться и принять наказание, как благо для себя, – Михаил вздохнул. – Твой вздорный нрав всё более беспокоит меня, Белл-Ориэль. Я вижу в тебе мятежный дух. Борись с ним, ибо тебе известно, чем закончили мятежники, покусившиеся на право Создателя стоять выше всех.

– Я помню об этом, Великий, – парень закрыл глаза. Каждое слово давалось с трудом, а воздух проходил сквозь иссохшее горло, словно остриё ножа.

– Понимаешь ли ты, что заслужил наказание тем, что пренебрег своим долгом всецело служить Престолу?

– Да, Великий.

– Готов ли ты наступить на горло своей гордыне и впредь беспрекословно подчиняться правилам и делать то, что тебе велят наставники и учителя?

– Да, Великий, – почти неслышно выдохнул Белл, почувствовав, как лопнула сухая кожа на губе и рот заполнила солоноватая кровь.

– Что ж, очень хорошо, – понаблюдав за ним, Архангел удовлетворённо кивнул. – Твоё раскаяние даёт мне надежду. По-видимому, ростки зла ещё не укрепились в твоей душе. Наказание идёт тебе на пользу. Гордыня и упрямство успешно лечатся отсутствием воды и пищи. Болезнь мятежности духа отступает, но она пока не исчезла окончательно. Думаю, будет правильным оставить тебя здесь ещё на неделю, дабы искоренить болезнь до конца, – с этими словами Архангел вышел из камеры, оставив юношу в гнетущей темноте и тишине.

***

– Белл! Белл, очнись! – сдавленный шёпот прерывался судорожными всхлипываниями и странным ощущением стремительного падения куда-то в пустоту. Тепло прикасалось к щекам и отзывалось во всём теле болезненными толчками. – Белл, пожалуйста! – чьи-то рыдания доносились всё отчётливее, проникая в мозг помимо воли. Губ коснулась божественная прохлада и растеклась по подбородку и шее. Спасительная влага попала в рот, заструилась в горло тоненьким ручейком. Белл сглотнул, хотя сделать это было очень тяжело. Язык раздулся, а горло жгло калёным железом. И всё-таки ему удалось пропустить жидкость дальше, в желудок. Живительная влага почти мгновенно впитывалась в обезвоженное тело, давая новые силы сердцу, которое едва билось где-то под рёбрами. – Давай, братик! Пей же! Пей! – приговаривал голос, который Белл почти не узнавал. Чьи-то влажные руки умыли его лицо, осторожно смочили слипшиеся веки. Юноша попытался открыть глаза, но не смог. Слабость была слишком сильной. Всё, на что его хватило – это пошевелить губами. В рот опять потекла спасительная жидкость, и теперь её удавалось глотать.

– Гин!.. – шепнул Белл, почувствовав, как брат обнял его и прижался щекой к груди.

– Это я, Белл! Я с тобой! – Нигар кивнул, трясясь от рыданий. – Я не знал, что ты здесь, Белл! Прости! Я ничего не знал, а потом не мог тебя найти, пока Ориэль не сказал, что ты глубоко в подвале!

– Всё хорошо, Гин… Не плачь… – прохрипел юноша, чуть приоткрывая тяжёлые веки. – Но теперь уходи, пока тебя не хватились. Не то и тебя накажут…

– Я принесу тебе поесть…

– Нет, не надо, – Белл заставил себя качнуть головой, отчего перед глазами всё тут же поплыло. – Лучше воды. Есть я всё равно пока не смогу.

– Тогда лучше разбавленного вина – оно даст тебе сил, и утихомирит боль, – кивнул мальчик, гладя брата по щеке и целуя в лоб. – Пожалуйста, держись, Белл! Только не сдавайся! Ради меня, пожалуйста!

– Теперь я не умру, не бойся, – потрескавшиеся губы тронула кривая улыбка. – Только будь осторожен, братишка!

– Я вернусь, – шепнул напоследок Нигар и бесшумно растворился в непроглядной темноте камеры.

***

Братья сидели на берегу небольшой речушки, слушая всплески воды и тихое пение засыпающих птиц. Белл-Ориэль был похож на тень, так истощилось его тело за время пребывания в камере. Шли уже четвёртые сутки после того, как его выпустили, но юноша всё ещё не оправился до конца. Он с трудом ходил, почти ничего не ел, и не разговаривал. Горло всё ещё болело, голова кружилась, а огромные белые крылья превратились в обтрёпанные куски сломанных и потускневших перьев. Первые дни он не мог даже самостоятельно встать. И только Нигар, едва завершив свои дела в винодельне, мчался к брату, оставаясь возле него до самого утра, не покидая Белла даже тогда, когда тот засыпал, провалившись в чёрную пустоту без сновидений.

Пытаясь отвлечь брата от мрачных размышлений и немного приободрить, Нигар делился с ним рассказами о своих успехах и последними новостями. Вот и сейчас, греясь в лучах заходящего солнца, младший болтал без умолку, пока Белл лежал на траве, положив голову ему на колени.

– Представляешь, я приготовил такое потрясающее вино, что Тагас, попробовав, пришёл в восторг, и приказал мне внести рецепт в специальную книгу! – хвастался Нигар. – Я всё записал, а потом решил, что неплохо было бы и мне завести такую же, чтобы заносить туда свои рецепты. Кажется, Михаил оказался прав на этот раз. Амброзия – это то, что у меня действительно получается. Тагас сказал, что я обладаю превосходным чутьём и настоящим талантом. Он даже разрешил заглядывать в старинные рукописи, где описываются рецепты, которые позволяют готовить вино не из фруктов, а из энергетических субстанций. Правда такие вина давно запрещены, но ведь это интересно, не так ли?.. На всякий случай я переписал парочку запрещённых рецептов, пока Тагас не видел. Хочу поэкспериментировать с ними на досуге.

– Тебе действительно нравится виноделие? – Белл, казалось, немного удивился.

– Ну, да, – младший кивнул. – Это единственное пока, что у меня получается… А ты? Ты и правда, решил покончить с пением, Белл? – посерьёзнев, негромко спросил он. – Но почему? Разве есть что-то более прекрасное, чем твой голос?

– Пение – это лишь музыка, Гин. Оно не поможет справиться с врагом и не защитит в случае опасности. Кроме того, я не хочу навечно оставаться бесполезной тварью, умеющей только правильно раскрывать рот и выводить рулады. Петь умеют даже птицы. Не хочу, чтобы меня считали одним из глупых пернатых.

– Но если ты опять откажешься петь, Михаил может решить, что ты не нужен Престолу, Белл, – с ужасом простонал Нигар. – Он тебя убьёт, братишка, и я останусь совсем один.

– Нет, этого не случится, не бойся, – Белл покачал головой и улыбнулся, взяв руку брата и сжав в своей. – Я не повторю своей ошибки и не дам повода Михаилу разлучить нас.

– Значит, ты будешь петь?

– Да, но только ради тебя. И только пока.

– Что ты имеешь в виду? – вновь забеспокоился младший.

– Увидишь. Главное, не переживай, – они замолчали, думая каждый о своём.

Солнце наполовину скрылось за горизонтом, погружая окрестности в нежную малиновую дымку заката. Маленькая пичуга, усевшись на дереве возле ребят, затянула сладкоголосую песню, вторя своим собратьям, порхающим в поднебесье.

Нигар поднял голову, и тихонько засвистел, пытаясь попасть в такт незамысловатой мелодии. Птичка тут же смолкла. Потом вдруг оцепенела и камнем упала с ветки.

– Что это с ней?! – ахнул Нигар, побледнев и сжав руку брата, который недоумённо приподнял голову.

Поднявшись на ноги, младший первым приблизился к застывшему на траве крохотному тельцу несчастной щебетуньи.

– Что случилось? – Белл тоже встал и подошёл к брату, державшему в ладонях комочек разноцветных перьев, который совсем недавно назывался птицей.

– Я не знаю, – Нигар рассеяно обвёл глазами окрестности, словно пытаясь найти ответ где-то неподалёку. – Отчего она умерла, Белл?

– В Раю птицы не умирают просто так, – задумчиво отозвался парень, осторожно беря трупик из рук брата. Он поместил птицу между ладоней и замер, закрыв глаза. Белый свет заструился по его рукам, ослепительным шаром разгоревшись у кончиков пальцев. Полыхнула небольшая молния, и свет тут же погас. Белл раскрыл ладони, но тельце пичуги осталось неподвижным. Она была мертва.

– Почему ты не смог её оживить? – ахнул Нигар, ошеломлённо взглянув на брата.

– Не понимаю, – Белл покачал головой, бережно опустив птицу на траву. – На занятиях у меня всегда получалось… Гавриил говорил, что воскресить тварь Божью очень легко, если только…

– Если что? – вскинулся младший.

– Если её не убил кто-нибудь из ангелов, – мрачно закончил Белл, как-то странно посмотрев на брата. Нигар побледнел и, отступив на шаг, испугано замотал головой.

– Нет, я ничего не делал, клянусь! – сдавлено пропищал он, потому что его голос неожиданно сорвался. – Белл, я не виноват! Я только посвистел, а она… вдруг упала!

– Посвистел? – переспросил старший, вновь бросив задумчивый взгляд на птицу. Потом вдруг схватил брата за руку и потащил за собой к стене деревьев у опушки небольшого леса.

– Куда мы идём? – занервничал Нигар, оглядываясь по сторонам. Но Белл не ответил. Они вошли под сень деревьев, прислушиваясь к перекликающимся голосам птиц. Осторожно пробираясь сквозь переплетения ветвей, близнецы, наконец, вышли на небольшую поляну, заросшую незабудками. Там Белл остановился и поднял голову, выискивая на вершинах стволов припозднившихся птиц. Разглядев в буйстве изумрудной листвы сойку, парень кивнул на неё брату.

– Попробуй посвистеть, Гин, – шепнул Белл совсем тихо, чтобы не спугнуть птицу.

– Зачем? – младший побледнел ещё больше. – А вдруг… Вдруг она тоже погибнет, Белл?

– Мы должны это выяснить, – упрямо сжав зубы, кивнул старший. – Выяснить, почему Михаил так нас не любит… Свисти! – уже решительно приказал он, не спуская глаз с сойки.

Нигар набрал побольше воздуха и тихонько засвистел. Птица встрепенулась и, подпрыгнув на ветке, постаралась взлететь, но тут же камнем рухнула вниз. Упав на мягкую подстилку изо мха и травы, она больше не шевелилась. Теперь и Белл побелел, как мертвец. Несколько секунд он не шевелился, затем приблизился к птице и взял в руки её ещё тёплое тельце.

– Прости, – прошептал он, погладив нежные перья. После чего опустил сойку обратно на землю и прикрыл мхом и старыми листьями. Нигар стоял рядом ни жив, ни мёртв. Когда Белл вновь обернулся к брату, он заметил, как дрожат у того губы, а фиалковые глаза почти остекленели от ужаса.

– Что со мной не так, Белл? – всхлипнул младший, в отчаянии глядя на брата. – Почему я творю зло?.. Я ведь не хотел!..

– Мы должны выяснить, кем был наш отец, Гин, – пытаясь утешить брата, Белл обнял его за плечи. – Я думаю, всё дело в нём…

– Но ведь ты никого не убиваешь! – Нигар стиснул кулаки. Он был близок к истерике. – Ты – нормальный! Это я – урод!

– Это ещё неизвестно, братишка, – Белл-Ориэль тяжело вздохнул. – Просто твои способности проявились раньше. Помнишь, что сказала Касикандриэра?.. Она сказала, что вряд ли ты такой никчёмный, каким тебя считают. Я слышал, что Касикандриэра может видеть насквозь любого. Она должна знать, кто наш отец, Гин. И только она одна может объяснить, что с нами происходит.

– Ты собираешься расспрашивать эту ведьму, Белл?! – младший испугался ещё больше. – Но как ты её разыщешь? Может, Касикандриэры уже нет в Раю?

– Или она ближе, чем ты думаешь, Нигардиэль, – внезапно раздался позади них мягкий голос. Братья вздрогнули и обернулись.

– Касикандриэра, – выдохнул Белл, невольно остолбенев.

Женщина снисходительно улыбнулась в ответ на озадаченные взгляды близнецов, затем медленно приблизилась.

– Кажется, вы говорили обо мне, – протянула она, по очереди смерив братьев колючим взглядом. – Странно, но я тоже разыскивала вас.

– Зачем? – Беллу всё же удалось скинуть с себя наваждение и уже спокойнее посмотреть на Касикандриэру.

– Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, Белл-Ориэль. Мне сказали, что ты почти потерял голос после двухнедельного заточения.

– Вот видишь, Гин, именно об этом я и говорил, – не ответив красавице, Белл обернулся к младшему. – Каждый видит во мне только голос и больше ничего. Я для них вроде глупой птицы, которая будет услаждать их слух по приказу.

– А ты претендуешь на что-то большее, Белл? – Касикандриэра прищурилась, задумчиво разглядывая парня.

– Гин, можешь подождать меня у реки? – юноша кивнул брату в сторону берега.

– Лучше пойдём, Белл! Не связывайся с ней! – Нигар потянул его за тогу.

– Иди, я догоню, – оборвал его старший, продолжая невозмутимо выдерживать взгляд Касикандриэры.

Они остались вдвоём, и тогда женщина заговорила вновь.

– Я не скажу тебе то, что ты хочешь знать, – предвосхищая его вопрос, сразу ответила она. – Я не могу лезть в дела Рая, Белл-Ориэль.

– Тогда что ты здесь делаешь? – юноша сверлил её взглядом не хуже, чем это делала она. – Разве не наш отец стал причиной тому, что ты явилась сюда посмотреть на меня и Нигара?

– С чего ты это взял?

– Об этом сказал Михаил в прошлый раз.

– Что ж, раз ты такой наблюдательный, отвечу: да, мне было интересно взглянуть на вас. И надо сказать, что я увидела совсем не то, что ожидала.

– Ты разочарована? – парень прищурился.

– Скорее слегка сбита с толку, – она улыбнулась. – Вы совсем не похожи на отца, по крайней мере, внешне. А вот характеры…

– Что не так с нашими характерами? – Белл нахмурился.

– Я ещё не разобралась, – она отвела взгляд, который тут же переместился на бугорок листвы, под которым Белл похоронил сойку. Касикандриэра шагнула туда и осторожно вытащила птицу из-под слоя старого мха. Укрыв сойку ладонями, она прикрыла длинные ресницы и на мгновение замерла. Белый свет ослепительным бликом скользнул по прекрасному лицу женщины и исчез. Касикандриэра раскрыла ладони, из которых выпорхнула живая пичуга.

– Почему у меня не получилось? – озадачено спросил Белл, просветлевшим взглядом провожая удаляющуюся сойку.

– Моя магия не похожа на вашу, – мурлыкнула красавица, откровенно пристально изучая лицо юноши. – На вашем месте, я бы не стала об этом рассказывать, Белл-Ориэль. И тем более повторять подобные эксперименты.

– Что ты знаешь о наших характеристиках? – помолчав, прямо спросил юноша. – Ты сказала тогда, что Нигар не такой уж никчёмный, каким его все считают. Что ты имела в виду?

– Только то, что ты и сам уже понял, Белл… Вы взрослеете, и постепенно ваши способности будут раскрываться. Будьте осторожны с ними. Не следует выставлять напоказ всё, чем одарила вас природа.

– Почему? Что с нами не так?

– Пока я не могу тебе сказать, но думаю, мы ещё встретимся, – она вздохнула. – А пока, советую тебе не возражать Михаилу, Белл-Ориэль. И не прятать свой чудесный голос. Я всё ещё надеюсь услышать, как ты поёшь, пока нахожусь в Раю.

– Боюсь, больше ты его не услышишь, Касикандриэра, – юноша помрачнел.

– Ты не хочешь петь из-за меня?

– Нет, просто горло слишком болит, – парень обречённо качнул головой. – Похоже, я не смогу больше петь даже, если захочу.

– Позволь мне попробовать исцелить твоё горло, – внезапно предложила женщина, шагнув к нему, но Белл попятился.

– Ради чего? – оттолкнув её руки, неожиданно резко спросил он. – Чтобы Михаил поискал другой способ уничтожить мой дар?.. Или, ты думаешь, я не понял, что ему не нравится, как я пою?

– Дело не в этом, Белл-Ориэль…

– Да, дело не в том, что я пою, а в том, что меня слушают, – зло перебил юноша. – Именно это пугает Архангела, разве не так?

– Белл, послушай…

– Не называй меня этим именем! – отступив ещё на шаг, оборвал он. – Меня зовут Белл-Ориэль! Беллом меня называют друзья, а ты не входишь в их число!

– Почему ты так зол на меня?

– Потому что ты такая же, как все, – презрительно отозвался Белл. – Всё знаешь и молчишь. Гин прав: у нас с ним нет здесь больше ни друзей, ни подруг, ни братьев! – сказав это, парень развернулся и, преодолевая слабость, зашагал к реке, где его дожидался Нигар.