Текст книги "Москаль-чарівник"

Автор книги: Иван Котляревский

Котляревський  І. П.

МОСКАЛЬ – ЧАРІВНИК

ДIЙОВI ОСОБИ:

Лихой – солдат.

Михайло Чупрун – селянин.

Тетяна – його жiнка.

Финтик Каленик Кононович – писар з города, приїхав на село.

Дiється в хатi у Чупруна.

ЯВА I

Тетяна i Финтик сидять за столом в українськiй хатi. Перед ними пляшка з медом i склянка.

Тетяна. Ви-бо, паничу, не пустуйте, – сидiте смирно.

Финтик. Что ж я роблю, любезная Тетяно? Я, кажется, то есть из благопристойности не выхожу.

Тетяна. Уже ви iз своєї благопристойностi чи виходите, чи нi – до того менi мало дiла; тiльки знайте: язиком, що хочеш, роби, а рукам волi не давай.

Финтик. Ах, батюшки мои! Сколько я об'яснял жарчайший пламень любви моей к тебе! Но ты все не догадуєшся, до чего мои ежедневные к тебе учащения относятся? Ей-ей, до того, чтобы насытиться твоим лицезрением, насладиться гласом уст твоих и возлобызати розы губ твоих!

Тетяна. А я ж хiба бороню ходити до мене, хоть би i не годилось вам так учащати? Бороню на себе дивитись, розговорювати i баляси точити? А цiлуватись – вибачайте: це вже не жарти… А знаєте, що я вам скажу? Лучче, якби ви заспiвали.

Финтик. Що-то сегодня голосу у меня нет. Вчера был у Епистимии Евстафиевны да, выпивши чашку воды и две чашки с настойкою, вышел на двор и на открытом воздухе сквозный ветер захватил шею и грудь, а теперь и дерет в горле. (Кашляє).

Тетяна. Та нуте лиш перестаньте кородиться. Випийте кубочок меду, то горло i прочиститься.

Финтик (наливає й п'є). Якую ж пiсню заспiвати?

Тетяна. Яку зумiєте. Чи у вас же їх трохи єсть! Будто ви в городi перед панночками не спiваєте!.. Нуте лиш!

Финтик Хiба-развi эту? (Наспiвує самий голос пiснi, тодi одкашлюється й спiває).

 
Тобою восхищенный
Признаюсь пред тобой,
Что, быв тобой плененный,
Не властвую собой.
Ты суд мой и расправа,
Ты милый протокол,
Сердечная управа,
Ты повытье и стол.
Дороже ты гербовой
Бумаги для меня;
Я в самый день почтовый
Вздыхаю от тебя.
Перо ты лебедино,
Хрустальный каламарь!
Прорцы словцо едино -
И я твой секретарь.
 

Тетяна. Чудна ця пiсня! Та й якi ви здаєтесь чуднi, як спiваєте! Мов несамовитi… Менi аж сумно стало.

Финтик. Ах, эта песня весьма бойкая! Она моего сочинения. Тут очень-весьма нежно об'ясняется любовь со всеми воспалениями до милой персоны.

Тетяна. Та нехай їй цур, тiй персонi з воспаленiєм! Заспiвайте пiсню без запалу, i щоб не махали руками, i не витрiщали страшно очей.

Финтик. Ей, не знаю, какую еще пропеть в твою угодность. Знаєш ли, прекрасная Татьяне, – заспiваймо обоє! Я окселентувать буду, а ты дишканта пой.

Тетяна. Я не потраплю з вами спiвати, а може й пiснi такої не знаю, яку ви знаєте.

Финтик. Славнi пiснi, например: "Склонитеся, веки", "С первых весны", "Все забавы", "То теряю", "Не прельщай меня, драгая!", "Почто, ах, не склонна"… Не знаешь ли из сих какой?

Тетяна. Нi, нi одної не знаю, а ви знаєте "Ой, не вiдтiль вiтер вiє"?

Финтик. Знаю трохи-немного.

Тетяна. Ну, заспiваймо цю, коли хочете. Ви берiте товще, а я тонше, та не спiшiте. Глядiте ж, повагом спiвайте.

Финтик. Добре, хорошо…

(Спiвають).

 
Ой, не вiдтiль вiтер вiє, вiдкiль менi треба;
Виглядаю миленького з-пiд чужого неба.
Скажiть, зiрки, скажiть, яснi, де вiн проживає?
Серце хоче вiсть подати, та куди – не знає.
Коли вiрно мене любить, то йому приснюся:
Хоть i сонний, угадає, як за ним журюся.
Скажiть, зiрки..
Нехай нашу любов згада, наше милування;
Нехай має в чужiй землi добре пожинання.
Скажiть, зiрки, скажiть, яснi, де вiн проживає?
Серце хоче вiсть подати, та куди – не знає.
 

Тетяна. Тепер, може, час вечеряти вже. Я справила вечерю за тi грошi, що ви вчора дали, та вам же далеко i додому йти.

Финтик. Рано еще. Менi очень-весьма не хочется з тобою розставатись.

Тетяна. Е, не хочеться! До мене швидко поприходять дiвчата на вечорницi прясти, то нехороше буде, як вас тут застануть.

Финтик. Я не усматриваю тут нiчого нехорошого. Позволь, безподобная Тетяно, i менi остатись на вечорницях!

Тетяна. О, цього-то не можна! На мене богзна-чого наговорять. Ви й так щось дуже пiдсипаєтесь. Коли б i це даром минулось! Ви знаєте, що я замужня жiнка.

Финтик. Так що ж! Хiба-развi замужней не можна любити?

Тетяна. Запевне, що не можна. То-то ви, ученi та письменнi, якi ви лукавi! Буцiм i не розберете, що грiх i що сором! Нехай уже ми, простi люди, коли i простудимось iнодi, то нам i бог вибачить: а вам усе вiдомо, – за те вам буде сто погибелен! Та ви ж iще вмiсто того, щоб других поправляти, сами замишляєте лукавства i нi одної години не пропустите, щоб пiдвести кого на проступок.

Финтик. Быть не может!.. Мы кого любим, того i поважаєм.

Тетяна. Неправда ваша! Ви сами, Каленик Кононович, кажете, що мене любите; а для чого мене любите? Знаю всi вашi замисли i який у вас нежить. Тiльки то вам горе, що не на плоху наскочили. Я боюся бога i люблю свого чоловiка, як саму себе. Я шаную вашу паньматку, – або, як ви кажете, матушку, – то i вам через те спускаю, що ви в'яжетесь до мене. Коли у вас єсть що мерзенне на думцi, то викиньте з голови, бо пiсля буде сором. Я дивуюсь вам, що ви приїхали додому для матерi, а нiколи дома не сидите.

Финтик. Мне скучно сидеть дома и заниматься с матушкою. Она такая простая, такая неловкая, во всем по-старосвiтськи поступает; рано обедает, рано спать ложится, рано просыпается, а что всего для меня несноснее, что в нынешнее просвещенное время одевается по-старинному и носит очiпок, намiтку, плахту и прочие мужичие наряды.

Тетяна. I ви бога не боїтесь так говорити о своїй рiднiй? Хiба родителiв почитати треба за їх одежу! Хiба не треба її уважати уже за те, що вона стара i старосвiтських держиться обрядiв?.. От якi тепер синки на свiтi!

Финтик. Да для чого ж ей упрямиться?.. По крайней мере, хоть бы оделась по-городскому ради сына такого, як я. Ты видишь, как я одет. Можно ли мне смотреть без стыда и не закрасневшись назвать матушкою просто одетую старуху? Ежели бы мои товарищи и друзья повидеди меня с нею вместе, я сгорел бы со стыда по причине их насмешек.

Тетяна. Грiх. вам смертельний таким сином бути! Яка б мати ваша не була, но все мати. Вона ж у нас жiнка добра, розумна i поважна; а що себе веде попросту, цього вам стидатися нiчого. Ви думаєте, що паньматка ваша вже й гiрша од вас затим, що ви письменний, нажили якийсь чинок, що одежа коло вас облипла i ви причепили, не знаю для чого, дворянську медаль? Та вона ж вас родила, вигодувала, до розуму довела: перше до дяка оддала вчитись читати, а пiсля до волосного правленiя писати. Без неї, може б, ви були пастухом, вiвчарем або й свиней пасли…

Финтик. Пустое! Фрашки! Я – ветвь масличная от грубого корня. Iосиф во Египте сделался любимцем царя, и старый Iаков, отец его, должен был смиритися пред ним.

Тетяна. Отак нашi знають! Ви себе рiвняєте з Iосифом? Далеко куцому до зайця!.. Наш пiп говорить, що Iосиф тим i щасливий був, що батька свого шанував i почитав по боговi первого, а такий син, як ви, наведе на себе од бога немилость, а од людей проклятiє. Побачите, що вам буде за вашу гордiсть i неповагу до матерi!

Финтик. Ничего, ибо я прав. Надобно сообразоваться времени и по оному поступки и чувства свои располагать.

Тетяна. Тiльки не до родителiв. Я не знаю, як вас терплять на службi? Менi здається – хто презирає рiдних своїх, на такого нi в чiм положитися не можна, нiчого не можна на його повiрити, i такий єсть осоружнiший мiж людьми, як паршива вiвця в отарi.

ЯВА II

Тi ж i солдат.

Солдат. (напiдпитку, входить до хати й кричить). Здравствуй, хозяин. Я – твой постоялец. Давай угол, да на ужин курицу, да нет ли и лавреников?

Тетяна. Хазяїна нема дома.

Солдат. Все равно. А это кто с тобой?

Тетяна (несмiливо). Це?.. Це… губерець!.. (Набiк). Що йому казати?.. Цей мiй родич.

Солдат. Все равно… (Набiк). Врет баба… Ну, когда он твой родня, што ж он так оробел?

Финтик. Хто, я?.. Нет, то есть… (Боязко). Я… я губернский родич, то есть, сей хозяйки. Да тебе… вам, то есть, какая до того нужда?

Солдат. Мне какая нужда? Да знаешь ли, кто я?

(Удає сердитого. Спiває).

 
Меня зовут – Лихой,
Солдат я не плохой
И храбрости палата.
Хоть с места – докажу,
В капусту искрошу
Тебя, чернильна хвата.
Ну, стой, не шевелись!
На вытяжку! Бодрись!
Гляди повеселее!
А то-те карачун,
Бумажный ты шалун, -
Вмиг будешь почестнее.
 

(До Тетяни. Бере її за плече й пiдводить до Финтика).

 
И ты марш под ранжир!
У вас один мундир,
Вы храброго десятка.
Вас буду я пытать:
Должны вы мне сказать
Всю сущу правду-матку.
 

(До Финтика).

 
Ну, кто ты? Отвечай!
 

Финтик (боязко спiває).

 
Почтеннейший служивый,
Даю ответ правдивый:
Я есмь полиции писец.
 

Солдат.

 
Зачем же здесь ты, сорванец?
 

Финтик (боязко).

 
Ей-богу, невзначай
Зашел я до суседы
Для дружеской беседы.
 

Солдат (до Тетяни). А ты что запоешь?

Тетяна. Ось послухай! (Спiває).

 
Ой служивий, ой служивий, не тобi питати,
I я жiнка не такая, щоб все розказати.
Гей, сама я не знаю, чом тобi спускаю!
Одчепись, не в'яжись, лукавий москалю!
Я – хазяйка, ти – пройдисвiт; що ж ти розхрабрився?
Оглядайся, щоб у чорта сам не опинився!
Гей, сама я не знаю..
Ти пiдкрався, як той злодiй, до чужої хати;
Ти один тут, не до шмиги з нами бушувати.
Гей, сама я не знаю, чом тобi спускаю!
Одчепись, не в'яжись, лукавий москалю.
 

Солдат (заспокоївся, весело посмiхається). Ладно, ладно, хозяюшка, ты права. Под чужой монастырь со своим уставом не суйся.

Тетяна. То-то не суйся! Ми не знаємо, що ти за чоловiк. Бачимо на тобi солдатський мундир – через його тебе й шануємо. Адже вас не на те роблять воєнними, щоб ви в своїм царствi нiвечили людей, а на те, щоб…

Солдат. Чтоб вас, мужиков, защищать от неприятелей… А вы должны нас уважать и ничего для нас не жалеть.

Тетяна. Нас, мужикiв? А ти великий пан? Адже i ти мужиком був, поки тобi лоба не виголили та мундира не натягли на плечi. Якби я не жiнкою була, може б була луччим солдатом, як ти. (Смiється).

Солдат (весело). Славно! Эдакая воструха!.. Ты, панич, зачем не идешь в военную службу? Не стыдно ли в твои лета, при твоем здоровье, а может быть и уме, пачкаться день и ночь в чернилах, грызть перья и жевать бумагу? Ну, скажи, что ты выслужишь в писарях? Да, говорят, что хоть век служи, а вашему брату до штаба не дослужиться.

Финтик. А почему же? Правда, без экзамена в науках не произведут в асессоры, то есть в ранг премьер-майора; но сей чин можно получить за отличие.

Солдат. За отличие?.. Да чем же и где писарь может отличиться?.. Да будь ты и секлетарь – все те запятая! У нас, брат, тоже есть в полку канцелярия и писаря – не вашим чета, а отличия нигде не показали.

Финтик. Ты рассуждаешь как солдат и отличие поставляешь в том, когда руку, ногу или голову потеряешь; а беспорочное прохождение службы, ревностное и усердное прилежание к исполнению своей должности – разве не есть отличие?

Солдат. Нет, это обязанность и долг служащих, а не отличие… Но военная служба, как ни говори, есть служба славная. Ну, когда ваша статская служба знаменита, зачем вас называют подьячими?

Финтик. Сие взято из древних предании; но у нас, по гражданской службе, есть много почетных людей, имеющих статские чины и звания.

Солдат. И ведомо, как не быть? Но больше, я думаю, из таких, что служили первее в военной службе, а после отставки служат уже в статской. Таковы почтенны, да и поделом, ибо они посвятили всю жизнь свою на прямую царскую службу, а не для того, чтобы выслужить чинок так, как ты.

Тетяна. А що, договорився? То-то: не треба об собi багато в голову забирати i думати, що ось ми-то!

Финтик. Что ж! В 1812 году, во время нашествия на Россию Бонапарте, я хотел было пойти в ополчение, но батюшка и матушка – куда! – такой подняли галас и трохи не послiпли од сльоз.

Солдат. Эдаки чадолюбивые!.. Полно об этом! Скажи-ка, панич, зачем ты здесь и свой пост оставил?

Финтик. Я приехал в сие село домой для свидания с матушкою и имею отпуск на два месяца, а здешнюю хозяйку посещаю для ради скуки.

Солдат. Смотри-ка, чтоб от скуки не завелись крючкотворные шашни. Вить ваше братье – крапивное семя. У вас совесть купоросом подправлена. Недолго до беды!

Тетяна. Не турбуйся, мосьпане служивий! Знаю я, куди ви гнете. Вибийте хвiст об тин, – нужди мало, що чоловiка нема дома третiй мiсяць!

Солдат. Я, право, дурнова ничего не думаю… Однак, хозяйка, нет ли у тебя чево поужинать или хоть так перехватить? (Позiхає, нiби спати хоче).

Тетяна. Далебi нема. Я одна собi живу, то до страв менi байдуже: для одної душi небагато треба.

Солдат. Ну, хоть горелки чарку! (Знов позiхає).

Тетяна. Горiлки? цур їй! Я не знаю, коли i в хатi була.

Солдат. Ну (позiхає), так где ж мне спать ложиться? Я устал, а притом и с похмелья, – смерть спать хочется.

Тетяна. Оттам у запiчку, коли хочеш, бо тут нiде бiльше.

Солдат. Ладно! (Позiхаючи, здiймає з себе пiдсумок та тесак i вiшає на стiнi, пiд якою поставив був рушницю). Прощайте, добрые люди! Бог с вами! (Набiк). Я вас подстерегу! (Заходить за лаштунки бiля печi).

ЯВА III

Тi ж, без солдата.

Финтик. Нехай голодний околiє, негодний азартник!

Тетяна. А менi жаль його. Но за те, щоб не бушував, нехай спить не ївши. У нас ласкою всього достанеш, а криком та лаянням нiчого не вiзьмеш.

Финтик. Та це ж найпершая замашка у москаля, щоб на квартирi хазяйку налякати, хазяїна вилаяти i гармидеру такого наробити, що не знаєш, де дiтись… Коли ж ми i як вечеряти будем?

Тетяна. Пождiте, поки москаль добре засне. В мене єсть пряжена ковбаса, печена курка i пляшечка запiканої. Страва стоїть у коморцi, пiд боднею, а запiканка – там (показує) у закапелочку… О! слухайте: уже харчить…

Финтик. Однако ж ты с ним после одна останешся.

Тетяна. А вам що до того? До мене поприходять дiвчата, а ви до того часу посидите у мене. Я скажу, що вас нарошне впросила остатись, щоб не самiй бути з москалем.

Финтик. А як ми начнем вечеряти, а москаль прокинеться?

Тетяна. То ми i ного попросимо. Сердитим треба угождати, а злого ласкою бiльше улагодиш, як сваром.

Финтик. Правда… Тс!… Щось застукотiло!

Тетяна. То, може, вiтер. (Прислухається. За лаштунками чутно гомiн i голос, що обзивається до волiв. Тетяна прислухається коло вiкна. Финтик, видимо, злякався).

Тетяна (перелякано). Пропала я! Чоловiк мiй приїхав з дороги!

Финтик (розпачливо). Що ж менi, то єсть, робити? Де дiтись?

Тетяна. Швидше лiзьте пiд припiчок! Я заставлю вас заслоною, а як усi поснуть, тодi випущу надвiр.

Финтик ховається пiд пiч. Тетяна заставляє заслоною i виходить назустрiч чоловiковi.

ЯВА IV

Михайло та Тетяна.

Михайло (входить у свiтлицю). Здорова була, жiнко, моя голубко. (Обiймаються). Як же поживаєш? Чи жива, чи здорова?

Тетяна. Слава богу, чоловiче! Як з тобою поводиться? (Обiймає чоловiка). Чого ти так довго барився? Я ждала-ждала та й годi сказала.

Михайло. В дорозi, знаєш, усього, буває; та, хвалить бога, все добре (побачив амунiцiю). А це що таке, жiнко?

Тетяна. Що таке? Москаль-постоялець. Не дуже лишень гомони, щоб не розбудив! Недавно спати вклався.

Михайло. Може, сердитий дуже, крикливий?.. Давно ж вiн став у нас на квартиру?

Тетяна. Сьогоднi ввечерi прийшов. Та тут був таку бучу збив, що я не знала, що й робить! Давай йому горiлки, курей та вареникiв!

Михайло. Нагодувала ж ти його?

Тетяна. Чим же я його нагодую? У мене нема нiчого. Я одна, то для себе рiдко коли варю.

Михайло. Тим же вiн i сердитий. Добре, що ще й не потасував тебе. Це диво, що москаль голодний заснув, не побивши хазяйки. Та й менi їсти хочеться. Чи нема чого?

Тетяна. Що ж менi на свiтi робити? Хiба паляницi або що?

ЯВА V

Тi ж iсолдат.

Солдат. Что у вас тут за шум? Мне и спать помешали!

Михайло. Вибачайте, судир, будьте ласкавi. Я вернувся з дороги та з жiнкою i розбалакався.

Солдат. Так ты хозяин? Ну, брат, здорово! Небось давно в дому не бывал?

Михайло. Дев'ятий тиждень, як з дому виїхав у Крим за сiллю.

Солдат. Это нехорошо – такую молодую и пригожую жоночку оставлять одну и на долгое время.

Михайло. Нiчим же й перемiнити. Як все з жiнкою дома сидiть, то й їсти нiчого буде!

Тетяна. Нам це не першина. Я вже привикла оставатись дома сама без чоловiка.

Солдат. И тебе не скучно одной?

Тетяна. Як то не скучно? Та помогти нiчим.

Солдат. Эй, смотри! Мне что-то не верится, чтоб женщина не нашла для себя забавы в скуке!..

Тетяна. Про всiх не можна сказати. Буває так, що найневиннiша, по своїй простотi, терпить поговiр од людей; а яка i недобре робить, та вмiє свої проступки хорошенько прикрити, така остається в мислях людей невинною.

Солдат (набiк). Бой-молодица! Где здравый рассудок, там ожидать можно и прямой добродетели.

Михайло. Жiнко! Та чи нема чого попоїсти?.. Далебi, аж шкура болить, так їсти хочеться.

Солдат. Чево, хозяин? И я не поевши спать лег. Да для меня это ничего, а для тебя, брат, накладно с дороги, после трудов.

Тетяна. Що ж я вам їсти дам? Коли б хоть не так нерано було…

Михайло. Дай же хоть хлiба!

Тетяна виходить по хлiб.

ЯВА VI

Солдат i Михайло.

Солдат. Жаль мне жены твоей. Ты, уезжая из дому, оставляешь ее без домашнево запасу. Ты, видно, скуп?

Михайло. Я скупий?! Нехай мене бог боронить… Та ще для такої жiнки, як моя Тетяна!.. У неї всього доволi, хiба птичого молока нема. Це так трапилось.

ЯВА VII

Тi ж i Тетяна, входить з бiлою паляницею та ножем i кладе все на стiл.

Солдат. Славный хлеб!.. Кабы да по чарке водки!..

Михайло. Жiнко! Чи нема хоть по маленькiй?

Тетяна (з досадою). Чудний i ти! Де б то в мене горiлка взялася?!

Солдат (весело). – Хозяин, ты полюбился мне. Хочешь ли, я тебя и себя водкой поподчиваю?

Михайло. Як би то це так?

Солдат (бере обох за руки). Я признаюсь вам (з таємничим виразом), я – колдун.

Тетяна. Що це таке – колдун?

Солдат. Ворожея, чародей, то есть такой человек – что захочу, то сделаю, и чего захочу, тут и вырастет.

Михайло i Тетяна виривають у нього руки й одступають з острахом.

Солдат (смiється). Чево ж вы испугались? Я вам зла не сделаю: оно мне запрещено, а только могу добро сделать.

Тетяна. Та як же? Не своїм духом?

Михайло. Може, накладаєш з тим, що живе в болотi?

Солдат (смiється). Что вам до тово? Вы ничево не увидите и не услышите, что б могло вас перепугать или повредить.

Михайло. А що, жiнко? Я не боюсь нiчого. (Пiдморгує, що не вiрить солдатовi).

Тетяна. Та й про мене. Вже коли його (показує на солдата) не боюсь, то друге менi байдуже.

Солдат. Харашо. (Прибирає поважного вигляду). Сказывай, хозяин, как тебя зовут?

Михайло (неспокiйно). Мене?.. Мене зовуть Михайло Чупрун.

Солдат (до жiнки). А тебя?

Тетяна. Адже ти чув? Тетяна Чупрунка.

Солдат (виймає шомпол, махає над головою й робить усякi знаки в повiтрi). Тепер слушайте! (Спiває).

 
Ну, знай. Чупрун,
Что я – колдун,
Ворочаю чертями
И самим сатаною
Командую, дружок!
Он служит предо мною,
Как маленький щенок.
Что прикажу, все здесь родится:
И пить, и есть, и веселиться
Мы примемся сейчас:
Зажмурьте правый глаз,
Скажите громко: шнапс!
 

Михайло i Тетяна (разом). Шнапс!

Солдат. Только и нада. Поди ж ты, хозяйка, в тот угол, там найдешь бутылку с славной запеканкой. Бери ее смело, принеси и поставь на стол, а после подай чарочку. Тут-то мы себя и покажем.

Тетяна. Я боюсь i з мiсця поступиться!

Михайло. Чого ж бояться, божевiльна? Адже ми тут в хатi.

Солдат. Поди, хозяюшка, не бось, поди!

Тетяна (йде боязко до показаного мiсця, знаходить свою горiлку i скрикує, буцiм злякавшись). Ох!

Михайло. Чого ти? Що там таке?

Тетяна. Ох чоловiче!.. Далебi, пляшечка з горiлкою!.. Це справдi, чи не той, що – не при хатi згадуючи?..

Солдат. Полно блажить, хозяйка! Подавай-ка скорей сюда! Вот мы ее без страха отведаем.

Тетяна приносить горiлку, ставить на стiл i подає чарку.

Солдат (наливає горiлку). Здравствуй, хозяин с хозяйкой! (Випивши, наливає й подає хазяїновi).

Михайло. Жiнко! Менi щось моторошно. Чи пити, чи не пити?

Тетяна. Про мене, як хочеш. Адже служивий випив i не здригнувся.

Михайло (бере чарку). А смачна дуже?

Солдат. Знатная запеканочка! Дай бог здоровья тому, кто ее смастерил.

Михайло хоче пити. Жiнка здержує його.

Тетяна. Перехрести перше.

Михайло (до солдата). А можна перехрестити?

Солдат. Не только можно, да и должно.

Михайло (хрестить i випиває разом, потiм виявляє здивування та задоволення). А!..

Солдат. Какова?

Михайло. Та я зроду не пив такої мiцної. А налий iще!

Солдат. Погоди, хозяйку прежде попотчую. (Наливає).

Тетяна. Я горiлки не п'ю, а чарiвної й подавно.

Михайло. Та хоть покуштуй, щоб знала, який смак!

Тетяна. Далебi, боюсь. Може, це така, – як вип'єш, то…

Солдат. Пей, не бось! Право, добрая водка!

Тетяна пригубила, – морщиться, здригається й ставить на стiл.

Солдат. Ин поднеси нам, хозяюшка.

Тетяна (з досадою). От, не видали! Буду їх частувати!.. Вип'єте, коли схочете, й самi.

Солдат. Экая спесивная! (Набiк). Будешь посговорчивее. (Випиває й потiм пiдносить хазяїновi).

Михайло (вже напiдпитку). Служивий! Чи твоя рушниця стрiля?

Солдат. Простачина! Зачем же солдату и ружье, ежели оно будет неисправно? Да тебе на что это?

Михайло. Бо i я умiю мiтко стрiляти!

Солдат. Где тебе стрелять! (Наливає й дає хазяїновi). Ну-ка, выстрели из этова ружья.

Михайло. Та то таки iз сього, а то iз твого хочеться стрельнути. (Випиває).

Солдат. Изволь. (Наливає й п'є). Давай я заряжу. (Виймає патрон iз сумки й заряджає рушницю).

Михайло. Жiнко, знайди угля або крейди.

Тетяна. От чорт надав забаву! Вiкна повибиваєте i стiни подiрявите або дверi.

Солдат. Не бось, все цело будет. Подай-ка уголь.

Тетяна виймає вуглину i подає чоловiковi.

Михайло. Де ж би намалювати цiль?

Солдат. Я знаю. (Кладе рушницю на столi, бере у Михайла вуглину, iде до печi й на заслонi позначає крапку i круг).

Тетяна (пiдходить до столу). Ох, менi горе! Пропаде Финтик даром, i я без умислу буду виною його смертi.. Що тут робити? (Трохи замислилась. У той час Михайло бiля солдата дивиться на цiль.. Тетяна намазує мерщiй огниво лоєм iз свiчки й кладе рушницю на те саме мiсце).

Михайло. Добре так буде. (Пiдступає до столу й бере рушницю).

Солдат. Ладно! Становись здесь. Смотри же, целься харашо.

Михайло. Та ну вже, не вчи, будь ласкав (нацiляється, потiм опускає руку). Покiйний панотець маленьким iще вчив мене стрiляти, i я, бувало, на льоту курей стрiляю.

Солдат. Искусный же ты стрелок! Посмотрим теперь твою удаль.

Тетяна (до солдата). Ви богзна-що надумали: вночi в хатi стрiляти! Коли за трьома разами не вистрелить, то бiльш i не треба.

Михайло. За трьома разами? Та я за одним разом так торохну, що й горшки з полицi полетять.

Солдат. Слушай, хозяин – я скажу: раз, два, три!.. По слову "три" тотчас пали!

Михайло. Чую. (Прицiлюється).

Солдат. Раз.. два… три!..

Михайло (спускає курок – огню нема). Що це за причина?

Тетяна смiється. Солдат регочеться.

Солдат. Прикладывайся. Пусть жена твоя говорит: раз, два, три!

Михайло. Добре, – кажи, жiнко: раз, два, три! (Нацiлюється).

Тетяна. Раз… два… три!

Михайло спускає курок, – знов нема огню. Регiт.

Михайло (гнiвно). Та ну-бо, москалю, к чорту! Це твоя штука. Нащо ти замовив ружжо?

Солдат. Вот те на! Да мне какая нужда заговаривать ружье? Подай-ка, подсыплю пороху на полку: авось выстрелит!

Тетяна (до чоловiка). Та не стрiляй! Нехай воно тямиться! Бач, москаль непевний. Розiрве рушницю, то поранить iз нас кого або i вб'є.

Михайло. Не хочу, не хочу! Не буду стрiляти. Мосьпан глузує з нас (сiдає)… А їсти притьмом хочеться.

Солдат. Ех, кабы теперь подала хозяйка лавреничков, этих, знаешь, треугольничков…

Михайло (смiється). Лавреничкiв! Який то у вас, москалiв, язик лубяний! Скiльки мiж нами вештаєтесь, а й досi не вимовиш: ва-ре-ни-кiв.

Солдат. Ну, вареников… Да что ты. Чупрун, об москалях так плохо думаешь? Да я, как захочу, то по-хохлацки говорить буду не, хуже тебя.

Михайло (спокiйно) Диво. Може i заспiваєш по-нашому?

Солдат. А почему ж и нет? Слушай в оба.

Михайло. Слухаю, слухаю. Прислухайся i ти, Тетяно!

Солдат (спiває).

 
Ой, был, да нима, да поехал на мельницу.
Бедна моя головушка, одна дома осталась.
Девчина моя, ти ж моя мати!
Довго ж менi, моє серце, без тебе скучати?
Дiвчино моя, Переяслiвко.
Дай менi вечеряти, моя ластiвко!
 

Михайло з Тетяною довго регочуться. Солдат, на них дивлячись, теж смiється.

Солдат. Что ж вы смеетесь? Разве худо спел?

Михайло i Тетяна (разом). Гарно, гарно, нiчого сказати.

Михайло. Утяв до гапликiв! (Смiється).

Тетяна. Аж пальцi знати! (Смiється).

Михайло. Де ти так вивчився? Це диковина! Не можна й розпiзнати, – таки немистенно по-нашому! (Смiється).

Солдат. Да спой-ка ты, хохлач, хотя одну русскую песню. Ну, спой!.. Э, брат, стал!

Михайло. Вашу? А яку? Може, соколика або кукушечку?.. Може, лапушку або кумушку? Може, рукавичку або пiдпоясочку? Убирайся з своїми пiснями!.. Правду сказати, єсть що й переймати!.. Жiнко, заспiвай же ти по-своєму ту пiсню, що москаль спiвав. (До солдата). Сядьта послухай, як вона спiває.

Тетяна. Добре, чоловiче, заспiваю. (Спiває).

 
Ой, був та нема, та поїхав до млина.
Бiдна моя голiвонька, що я дома не була.
Дiвчино моя, ти ж моя мати!
Довго ж менi, моє серце, без тебе скучати?
Дiвчино моя, Переяслiвко.
Дай менi вечеряти, моя ластiвко!
Я ж не топила, я ж не варила.
По воду пiшла – вiдра побила.
А додому прийшла – пiч розвалила.
За те мене моя мати трохи не побила.
 

Михайло. А що, яково?

Солдат. Ну, што и говорить! Вить вы – природные певцы. У нас пословица есть: хахлы никуда не годятся, да голос у них хорош.

Михайло. Нiкуди не годяться? Нi, служивий, така ваша пословиця нiкуди тепер не годиться. Я тобi коротенько скажу. Тепер уже не те, як давно було, iскра дотепу розжеврiлась. Ось заглянь у столицю, в одну i в другу, та заглянь в сенат, та кинься по мiнiстрах, та тодi й говори – чи годяться нашi куди, чи нi!..

Солдат. Спору нет, что нынче и ваших много есть заслуженных, способных и отличных людей даже в армии, да пословица-то идет, вишь ты.

Михайло. Пословиця? Коли на те пiшло, так i у нас єсть їх не трохи.

Тетяна. Годi вам споритися. Тепер чи москаль, чи наш – все одно: всi одного батька, царя бiлого, дiти. Тiльки в тiм i разниця, що однi дуже шпаркi, а другi смирнi… Чоловiче, вже не рано, – може, час спати лягати?

Михайло. Та щось i сон не бере, коли їсти хочеться.

Солдат. Да, с тощим брюхом плохой сон будет…

Михайло. Хоть би ти, Тетяно, заспiвала. Може б, на животi полегшало.

Солдат. В самом деле, спой, Танюша, что ни есть.

Тетяна. Хiба московську, що мене одна дончиха вивчила.

Солдат. Нутка, ну, спой русскую; верно, так же споешь, как я вашу.

Михайло. Почуєш та й скажеш тодi, чи прийде тобi по нутру.

Солдат. А как эта песня начинается?

Тетяна. Больно сердцу…

Солдат. О! Эту и я знаю – начинай, хозяйка, и я стану подпевать.

 
Больно сердцу мила друга не иметь,
Скучно, грустно одиночкою сидеть.
Кто со мною час приятный разделит?
Кто слезою меня в горе подарит?
И цветочек лишь от дождика цветет,
Так и сердце лишь занятием живет.
Где для сердца мила друга мне найтить?
Чувства перед кем души своей открыть?
Ах! Люблю я – но сказать того боюсь,
Без уверенности я любви страшусь.
И без слов любовь мне можно доказать,
Сердце знает, как и друга испытать;
Буду молча нежно друга я любить,
Буду молча радость, скуку с ним делить.
 

Михайло. А що? Гарна пiсня?

Солдат. Правда твоя; да и жена твоя славно поет.

Тетяна. Не дуже i славно, а так, як ти спiвав мильницю.

Михайло. А їсти все-таки хочеться.

Солдат. Хочеш, хозяйка, я тебя выручу и накормлю твоего мужа, тебя и себя?

Михайло. Ану, ну! Яким би то способом?

Солдат. Каким способом? Вить я чародей! Захочу – прикажу, вот и кушанье будет на столе.

Тетяна. Цур йому! Може, страшно буде або i страва богзна вiдкiль вiзьметься. (До чоловiка). От уже i ти – намiгся їсти, мов мала дитина! (Обом). Лягали б спати, а я раненько встану та снiдати наварю вам.

Михайло. Де те у бога снiдання!.. А тут їсти хочеться, аж живiт корчить.

Солдат. Дай волю, хозяйка – вмиг будет кушанье! (Виймає шомпол, махає на всi боки, потiм становить Михайла й Тетяну поряд). Стойте смирно, не шевелитесь, зажмурьте оба глаза и выговорите громко слова, какие скажу: "Бердень, Бердень, Ладога моя!"

Господарi проказують за ним i розплющують очi.

Солдат. Теперь объявляю вам, что жареная курица и колбаса в каморке у вас спрятаны. Поди, хозяин, сыщи и принеси сюда.

Михайло. В якiм же мiсцi спрятана? Тепер поночi – як її найдеш?

Солдат. Все вместе лежит под… Как бишь оно?.. Сказывай, хозяйка, что у вас там есть?

Тетяна. Мало чого там есть у нас!.. Ну – куфа?

Солдат. Нет.

Тетяна. Дiжка, корито, ночви, горшки, макiтра, поставець, гладушки, козубенька, кошик, дiжа, пiдситок, решето?

Солдат. Нет, нет!

Тетяна. Бiльше ж нема нiчого.

Михайло. А бодня?

Солдат. Да, да! В бодне или под бодней. Ступай скорей, хозяин, забирай кушанье и приноси сюда.

Михайло (чухає голову й виявляє неохоту). А чи не буде ж воно страшно?

Солдат. Отчево страшно? Ступай смело, не бось?

Михайло. Жiнко, засвiти недогарок. (Тетяна свiтить недогарок i дає чоловiковi, той одходить). Гляди ж, господа служивий! Як перелякаюсь, то не прогнiвайся!

Солдат. Ступай, ступай! Да не съешь один колбасу!

Михайло з смiшними гримасами виходить.

ЯВА VIII

Солдат i Тетяна.

Солдат (плеще Тетяну по плечу). Ну, хозяйка, каков я чародей?

Тетяна. Великий!.. Но бiльше хитрий, настоящий москаль.

Солдат. Да и ты лукава. Зачем ты мне ужинать не дала?

Тетяна. А нащо ти таку бучу зняв? Якби ти ласкою обiйшовся зо мною, то я й нагодувала б тебе.

Солдат. Полно притворяться. Тебе досадно стало, что я помешал тебе…

Тетяна. Ти кривдиш мене, служивий. Правда, ти – стороннiй чоловiк, то, заставши мене одну з паничем i ввечерi, вiльно тобi помислити всяково; а якби знав мене лучче, то б лучче обо мнi й думав. Не хватайся нiколи осуждати.

Солдат. Нет, моя милая, я ничего дурного о тебе не заключаю. Я узнал тебя: ты женщина хоть и молодая, но умная и честных правил. Самая робость твоя и торопливость оказали твою невинность. Положись на меня: я избавлю тебя от хлопот. В свете часто случается; что и добродетель кажется подозрительною.

Тетяна. Зо мною так тепер i трапилось, i бог тобi порука, що в мене й на умi не було…

Солдат. Верю, верю, милая. Я и бедного арестанта скоро выпущу.

Тетяна. Менi до його нужди мало. Його треба б таки провчити, щоб не лiз осою i не пiддурював чужих жiнок. Вiн менi дуже надоїв.

Солдат. Изволь, проучу ево путем и отважу подлипать к чужим жонам.

Тетяна. Ти, може, його скалiчиш? Не надсади йому бебехiв!

Солдат. Не бось, я пользу сделаю ему, а не вред… Вот и муж твой идет.

ЯВА IX

Тi ж i Михайло.

Михайло (голосно за лаштунками). Одчини, жiнко!.. одчини!

Тетяна (одчиняє). Що ти так галиш, неначе хто женеться за тобою?

Михайло (з досадою). Женеться! Так що ж, що не женеться? Так волос дибом становиться, i здається, неначе за шиворот хтось ловить. Та й недогарок погас.