Текст книги "Ваш список полон, Дон-Жуан (СИ)"

Автор книги: Иван Власов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   Вы пришли ко мне,

   Ваш список -

   полон, Дон-Жуан...

   Цветаева

  Сначала я полушутя нарек его 'стайером', но по низкой постановке корпуса он скорее походил на спринтера – падающее вперед тело, согнутые в локтях руки и коленях ноги.

  Не важно – спринтер, стайер.

  Бегун.

  Жизнь представлялась ему некоей беговой дистанцией с препятствиями, лучше без. Стремительными спринтерскими рывками он добивался очередной победы на промежуточных финишах: в спорте, карьере, финансах, у женщин, что не помешало саму жизнь определить для себя долгой марафонской дистанцией с далеким не очевидным финишем...

  Баловень судьбы, так называли бегуна друзья и недруги, завидуя легкости, с какой он перемещался по жизни.

  Увы, все до поры. Провидение сделало кульбит и удача – эта изменщица, эта гулящая девка обернулась к нему своим необъятным задом...

  И теперь он, как и я, бегал по утрам на зарядку.

  Жил в доме напротив. Как-то так получалось, что на зарядку мы нередко выходили в одно и то же время. Трусцой по аллеям парка я делал небольшой круг и завершал пробежку у тренажеров. Он устремлялся прямо к ним.

  Тренажеры представляли собой установленные по кольцу диаметром метров двадцати сварные металлические подвижные конструкции. И зимой, и летом я 'уродовался' на них, поскольку с некоторых пор исповедую здоровый образ жизни, и намереваюсь, если не умереть здоровеньким, то хотя бы на завершающем жизненный путь ложе, любезно предоставленном дамой с косой, выглядеть на зависть остающимся.

  Тренажеры находились в полутораста метрах от подъезда бегуна. Пока он бежал к ним, добрая их половина была мной уже пройдена. Причиной тому являлась особенность его бега, похожего на видео с замедленной съемкой. Он становился в низкую стойку, опираясь на инвалидную трость, и... падал вперед. Дабы не упасть вовсе выбрасывал вперед трость и, удерживая себя на ней, пододвигал сначала одну ногу, затем другую, принимая позицию для следующего шага...

  Достигнув, наконец, цели, прислонял трость к выбранному им тренажеру и вскарабкивался на него.

  Для спортивных занятий он выбирал наименее сложные приспособления, но и такое казалось излишне смелым с его стороны. Выполняя собственные физические экзерсисы, я исподтишка поглядывал на него (подглядывал) и, видя, какого труда все это стоило, сопереживал ему, впадал в эмпатию...

  Заканчивали занятия мы примерно в одно время.

  Когда, спустя полчаса, я выходил из дому на работу, он уже подбегал к своему подъезду, возвращаясь с зарядки.

  Случалось, спринтер прогуливал занятия. В такие дни мне чего-то недоставало. А однажды, уже не надеясь его застать, вдруг увидел приближавшуюся инвалидную коляску, на которой восседал наш герой. Катила ее невысокая молодая женщина. 'Выгрузила' спортсмена у тренажеров и пристроилась на скамейке в ожидании. Когда ее подопечный завершил комплекс гимнастических упражнений, усадила на коляску и вывезла на асфальтовую дорожку сквера, как выяснилось, к старту беговой дистанции. Он сполз с коляски и с инвалидной палочкой наперевес принял угрожающую позу. Толкая перед собой пустую коляску, женщина неторопливо двинулась вперед. Спринтер «рванул» за ней. Она удерживала дистанцию, он добегал ее. Уморившись, замычал, умоляя остановиться. Она делала вид, что не слышит. И когда бедняга готов был уже рухнуть от усталости, женщина сжалилась над ним и, погрузив на коляску, укатила восвояси...

  Прошла весна. Летом бегун все чаще пропускал занятия, видимо, пропадал на даче. Состояние его заметно улучшилось, он стал увереннее передвигаться, освоил дополнительные тренажеры, мычание обратилось в невнятную речь.

  Однажды, упражняясь недалеко от спринтера, я заметил, что тот обронил инвалидную трость, она откатилась в сторону. Я подал, он поблагодарил, затем задал неожиданный вопрос:

  – Вас, небось, забавляют мои уродствования?

  Я замахал руками – мол, от тюрьмы и от сумы... Заверил, что отдаю должное его упорству, сам бы давно уже 'сдулся'.

  – А вот скажите, глядя на меня нынешнего, могли бы вы предположить, что в прошлом я – чемпион страны по акробатике?

  Отрицательно мотнул головой. Мне с трудом удавалось собирать в слова невнятные звуки, исходящие из него, еще труднее формировать из них предложения.

  – Чтобы заработать первую золотую медаль, – продолжил он, – мне потребовалось всего четыре года тренировок.

  Время моей утренней гимнастики истекало, пора было на работу, но перед глазами маячил заманчивый сюжет. Грех было не воспользоваться. Бывшему же чемпиону не терпелось излить душу, похоже, в последнее время мало кто предоставлял ему такую возможность.

  Далее следует отредактированная автором исповедь бегуна, собранная в течение нескольких месяцев по кускам из отдельных его рассказов...

  – Спорт все-таки бросил. Спросите почему? Надоело побеждать, не получая в ответ ничего, кроме удовлетворенных амбиций. А тут случилась оказия. Пригласила меня как-то моя зазноба в цирк. Если бы знала, во что обернется, зареклась бы.

  Более всего заинтересовали меня, естественно, воздушные гимнасты. То, что они демонстрировали на трапеции, мне не показалось сколько-нибудь сложным. После представления заглянул за кулисы, поинтересовался зарплатой акробатов, затем без приглашения заявился к директору. Через месяц уже летал под куполом цирка...

  Определили меня в пару с воздушной гимнасткой Викой – по совместительству дочкой директора. Добрая половина цирковой братии лелеяла мечту стреножить эту необъезженную кобылку. Включился в состязание и я, тотчас же забыв о любимой девушке. Было отчего – точеная фигурка и невероятной чистоты бирюза очей не могли оставить безразличным ни одного мужчину.

  Шло время, а гордая и своенравная акробатка никак не поддавалась. Тем сильнее заводился. Произошло объяснение на трапеции над ареной, где я пообещал ей упоение совместного пике к зрителям, если она отвергнет мою страсть. Вика не стала испытывать судьбу, но оказалась не менее оригинальной, и первое наше свидание назначила в (!!!) клетке с тигрицей.

  Не мне отступать! Ночью, когда цирк опустел, пробрался в подвал, где жили звери. Вика уже ждала. Открыв засов на решетчатой двери, вошла в клеть с тигрицей, я последовал за ней. Хозяйка клетки была несказанно удивлена нежданному визиту ночных гостей, подошла, обнюхала. Вика потрепала ее по загривку. Я знал, что хищники чуют запах страха, и старался не выказать его, глядя в желтые глаза тигрицы. Та была сыта и благодушно настроена.

  Каково же было изумление полосатой красавицы, когда она увидела, что незваные гости неистово целуются и вообще вытворяют бог весть что.

  Откуда ей было знать, что они находятся под наркотическим воздействием адреналина, выброс которого спровоцировала она сама...

   Первой клеть покидала девушка, но делала это нарочито медленно, испытывая меня. Стоило большой выдержки, чтобы не вытолкать ее и успеть задвинуть за нами на выходе засов. Тогда мне было не известно, что ни при каких обстоятельствах нельзя показывать хищнику спину. Покидая клетку, я отчетливо представил себе, как острые когти огромной полосатой кошки превращают мою спину в кровавое месиво. И оказался недалек от такой перспективы. Выскочив, поторопился защелкнуть за собой засов и прянул от клети. Вовремя – огромная лапа, бросившейся вслед тигрицы, провалилась между прутьями и таки зацепила меня, оставив на руке глубокий кровавый след. Рубец от него на протяжении всей моей жизни напоминал мне об опасностях, с которыми связано неосторожное обращение с хищниками и женщинами. Но я не внял предостережению ни тогда, ни после – результат налицо.

  Впоследствии оказалось, что Вика почти ничем не рисковала. До нашего свидания в клетке она нередко заходила к тигрице со своей подругой – укротительницей.

  Как бы там ни было, мое 'бесстрашие' не осталось безнаказанным. Оседлать строптивую кобылку еще не значит обуздать. Зайти в клетку к тигрице казалось проще. И хотя примерять к себе узы Гименея не входило в мои планы, через полгода я вел под узды невесту к алтарю, и была она с заметно округлившейся талией...

  Прошел год, мы с цирком мотались по городам и весям, и пока молодая жена управлялась дома с ребенком, на трапеции (и не только) ее заменила другая воздушная гимнастка. Этому, впрочем, я нахожу достойное объяснение и оправдание. Кто бы и что мне ни говорил, а партнершу, рискующую вместе с тобой жизнью на высоте двадцати метров над землей, следует знать во всей возможной полноте, включая интимную сторону. К сожалению, с этим согласились не все.

  Первой это почувствовала партнерша, неожиданно для себя спорхнув на защитную сетку – раскрылся карабин на страховочном тросике. Через некоторое время это сделал и я – рассыпалась трапеция. Мне повезло, хоть оставалось совсем немного, чтобы, миновав сетку, плюхнуться на руки одному из зрителей. Это было предупреждение – пока моего отпрыска возят в детской коляске, я могу оказаться в инвалидной.

  Перспектива инвалидности не вдохновляла меня, карьеру воздушного гимнаста пришлось завершить, хотя наши с партнершей падения могли быть и случайностями. Завершилась и семейная жизнь. О сыне настоятельно порекомендовали забыть. Напоминание же об отцовских правах закончилось для меня финансовыми обязательствами. Возражений с моей стороны, впрочем, не последовало...

  Я упоминал уже, что до чертиков везуч, а может, там наверху тот, кто управляет нашими судьбами, к кому-то благосклонен, как ко мне, а к кому-то – нет? Не успев распрощаться с цирком, встретил (так уж случайно?) своего преподавателя из школы бальных танцев, где занимался еще до акробатики. Он сообщил, что преподает хореографию в танцевальном ансамбле Вирского, который пребывал в ту пору в зените славы. Я посетовал ему на отсутствие работы, на что он, помня мои успехи в танцах, предложил показать меня руководителю ансамбля. Мне было что демонстрировать. И хотя ростом не вышел, телом владел в совершенстве – сальто с места и двойное с ходу я крутил без труда, а то, что вытворял на батуте, мало кто вообще рискнул бы повторить.

  Так началась моя танцевальная карьера в знаменитом ансамбле, растянувшаяся более чем на тридцать лет. Мне нелегко было тягаться с высокорослыми танцорами, работавшими в парах, зато мои 'зависающие' прыжки в украинском гопаке помнят до сих пор...

  Основная приятная особенность танцевальных коллективов для таких как я – женщин в них гораздо больше, чем мужчин. И уж, чем-чем, а женским вниманием обделен не был, скорее напротив. Это разбаловало меня и способствовало развитию иных талантов. Сразу обмолвлюсь, в этом я не пример для подражания.

  Не успел осмотреться, а на меня уже положили глаз. Это была не танцовщица, впрочем, а костюмерша – крупная пышнотелая дама. К большим женщинам у меня особое предрасположение. Будучи замужем и имея двоих детей, она поспешила успокоить, что под венец не потащит. Меня это более чем устраивало – утопать в любви и роскоши, ни о чем не беспокоясь. Носить ее на руках было проблематично, проще наоборот, да какой уважающий себя мужчина позволит. Аполлончик – так ласково называла она меня по причине неформатности. Это прозвище прилипло ко мне, и иначе за глаза женщины меня уже не называли...

  Связь наша, увы, продлилась недолго. Узнав, что беременна, она вдруг отреклась от былых заверений, и вознамерилась воссоединить свою зрелость с моей незрелостью. Оставалось объясниться с мужем и оформить развод. Чего мне стоило отговорить ее от этого опрометчивого шага, знаем только я, да ее кошка.

  Семью, слава богу, сохранила. И не только, а и приумножила, благополучно разрешившись двойней.

  После этого связываться с семейными женщинами я зарекся – в моем незримом списке она стала единственной...

  Говорят, женщины любят рослых накачанных мужчин. Как видите, я – невысок и изящно скроен (глядя на скукоженную фигуру бегуна, трудно в это было поверить сейчас). Осмелюсь утверждать – успехом у женщин пользовался не меньшим.

  Обилие в танцевальном коллективе красивых фигуристых танцовщиц, а других туда не брали, сыграло со мной злую шутку. Мне никак не удавалось найти себе спутницу жизни – клеймо Казановы? Это как в магазине полном красивых вещей, глаза разбегаются, а выходишь без покупки...

  Еще одна беда – завоевывать женщин оказалось легче, чем расставаться с ними. Сколько разрушенных судеб, сколько слез было пролито. И хотя все знали о моем непостоянстве, летели, как бабочки на огонь, обжигая крылышки. А марш Мендельсона все не звучал в мою честь.

  Имелись, впрочем, и издержки – был неоднократно бит.

  Следующей в моем списке прописалась полногрудая танцовщица Лика. Бедра узковаты, правда, но более совершенной груди мне никогда в дальнейшем не довелось ни видеть, ни осязать. Для танцев, возможно, и помеха, да не для глаз. Но не своим бесподобным бюстом врезалась в память она, а драматичностью развязки.

  В начале встреч с женщиной всегда кажется, что лучшей спутницы для прогулки по жизни не сыщешь – ласковая, покладистая, домовитая. Казалось бы, живи и радуйся, да на пороге уже топчется другая – более длинноногая, более изящная.

  Мои намеки Лика оставила без внимания. Пришлось объясниться впрямую. Утром нашел ее в ванной с перерезанными венами. Слава богу, успел вовремя. Вернувшись из больницы и увидев, что не стала мне милей, наглоталась таблеток. В результате надолго прописалась в психушке. В ансамбль, естественно, не вернулась.

  Это для меня стало наукой. Отныне двери моей квартиры затворились для ночных посетительниц. Ведь не успеешь вечером напоить даму чаем, к утру она уже стоит в дверях с чемоданами.

  Все ли было успешно в моих отношениях с прекрасным полом? Отнюдь.

  Один из примеров.

  Рослая, ноги от ушей. К высоким женщинам я всегда относился с благоговением.

  Стремительное сближение.

  С удовольствием разглядываю свою обнаженную визави – красивое лицо, длинная шея, гибкий стан, а ноги-то, ноги! Как у породистой лошади – глаз не оторвать!

  Она смотрит на меня сверху вниз – изучает мое совершенство. Придирчивый взгляд скользит вдоль тела. Что такое? Лицо скривила разочарованная ухмылка. Пришлось включить весь имеющийся опыт, доказывая свою состоятельность.

  Не убедил!

  Слабое утешение – к моему списку присовокупилась еще одна самая-самая...

  Не могу не сделать некоторое отступление. Повторюсь я – баловень судьбы. Судите сами. В школе танцев, в цирке, в акробатике я всегда находился в молодежной среде. Тем более, в танцевальных коллективах, где состав постоянно омолаживался. Как на подбор – все стройные, подтянутые. Позже, с годами, когда уже работал худруком в ансамбле, мой взор не переставало (не уставало) тешить совершенство тел. Приходилось соответствовать и мне, поддерживая форму.

  Да не вся жизнь проходит на работе. Вне работы, в метро, на улице, избалованные красотой глаза, натыкались на не красоту – рыхлую, сутулую, покрытую слоем жира и лени. Разительный контраст! Пожилые? Бог с ними. Так ведь и молодежь, и подростки, и даже дети. Какая там культура тела, осанка, плоский живот!..

  А ведь необходимо так немного – держать в тонусе мышцы и меньше жрать! Это вовсе не трудно. Для меня, по крайней мере. Недоверчиво улыбаетесь? Не всегда я был таким, каким видите меня сейчас.

  Проработав в большом танцевальном коллективе более тридцати лет, повидал всякое: и счастливые семьи, и измены, и разводы. И смею утверждать. Да, сексуальная привлекательность – не панацея от бед и несчастий, но то необходимое и достаточное условие, чтобы не обрекать себя на обет безбрачия, а после вступления (дай бог!) в брак не затрачивать неимоверных усилий на его сохранение. Особенно это касается женщин, для которых привлекательная внешность – льготный билет на поезд до станции 'счастье'. Не всегда и не всем из них, правда, удается доехать до конечной остановки...

  Странная вещь память – хранит не то, что следует, что хотелось бы. Не помнит имен, забыты и лица. Где же вы, те, кто прошел сквозь мою жизнь, то великое множество судеб и событий? Все смешалось, перепуталось.

  Короткой вспышкой всплывают в памяти лишь безымянные образы и ассоциации...

  Когда мне стукнуло сорок, танцы довелось оставить, я стал одним из худруков ансамбля. Казалось, пора остепениться, подумать о семейном гнездышке. Какое! С точностью до наоборот. Постоянное присутствие перед глазами налитой молодостью волнующей женской плоти не позволяло стареть, полнило энергией и дурью, чему способствовала и мое положение. Многие танцовщицы не без основания полагали, что постель худрука – самый короткий путь в основной состав танцевального коллектива. Разубеждать их не торопился, но бездарностей в ансамбль не допускал...

  С годами я изменился, стал гурманом – в еде, напитках, женщинах. И уже не торопил жизнь, усвоив основное для себя правило – важен не результат, а процесс. Сколько дев мной были опробованы, надкушены, надпиты, надорваны. Я не просто любил, я вкушал, наслаждался, исследовал (изучал) подробно и обстоятельно: маленьких и высоких, пышных и хрупких, темпераментных и флегматичных, изысканных и не очень. И это стоило того. Сколько чувственного удовольствия и наслаждения я 'нанес', сколько получил в ответ!..

  Одна беда, в моих отношениях с женщинами присутствовал стереотип поверхностного восприятия. Внутренних их качеств не мог по достоинству оценить – недосуг было. Не успевала остыть постель от одной, а на пороге уже переминалась с ноги на ногу следующая.

  Вы упрекнете меня в беспорядочности связей? Не могу не согласиться. Следовало навести порядок: кто по записи, кто в порядке живой очереди, кто вне очереди...

  ...Все закончилось в одночасье.

  Однажды на танцевальном кастинге среди прочих конкурсанток я приметил невысокую девчушку. Назвалась Анной. Хрупкая, голенастая, узкобедрая, с едва наметившимися бугорками грудей – типичная балерина. И уж никак не в моем вкусе. Я даже не стал намекать ей, как другим, на некоторые 'обстоятельства и сложности' отбора, хотя мордашка у нее была премиленькая, а зеленые искрящиеся глазки и вовсе сводили с ума. В отличие от бойких девиц, составивших ей конкуренцию, она была непомерно застенчива, тушевалась, краснела, смущенно клонила головку. Я не ожидал от нее каких-либо талантов, на что настроили показавшие перед ней свое 'мастерство' другие конкурсантки, но первые же ее па не оставили никаких сомнений у комиссии. Перед нами – самородок.

  Через месяц она стала одной из ведущих солисток ансамбля. Слегка пообтерлась, но так и осталась тихой, скромной, мягкой, незлобивой девушкой – всеобщей любимицей танцевального коллектива, исключая тех немногих, кого подвинула с танцевального Олимпа.

  Повторюсь – она как женщина нисколько не впечатляла меня, а, встретив, глупо улыбался, терял красноречие, становился косноязычным и тупым.

  И тогда понял – похоже, приехал!

  Шло время, моя постель остыла без женщин – перестали волновать. За улыбку, подаренную Аней, я отдал бы все, да относилась она ко мне, как ко всем остальным – ровно и приветливо.

  И, хотя была вдвое моложе, приступил к осаде, используя весь наличествующий опыт и умение.

  Время шло, увы, безрезультатно.

  К такому я не привык.

  А тут еще заметил, как она смотрит на своего партнера по танцам Валентина. Слава богу, это не было взаимно. Тем не менее, соперника следовало нейтрализовать.

  Увы, мои тайные намерения наткнулись на неожиданно яростное сопротивление Ани. Заявила, что если ей заменят партнера, не говоря уже о его увольнении, она уйдет из ансамбля. Это не входило в мои планы. Но видеть, как Валентин своими лапищами тискает девушку, было невыносимо. Хоть бы случилось с ним что?

   Накаркал – сломал ногу. Анне пришлось временно поменять партнера, но все свободное время проводила в больнице. Там и познакомилась со своей соперницей. Произошло объяснение. Та сообщила, что помолвлена с Валентином, что скоро свадьба и что Анне не на что рассчитывать.

  Девушка ходила чернее тучи.

  Я понял – пришло мое время. Главное не упустить, невидимым покрывалом накинул на нее паутину внимания и заботы – она зябко ежилась, кутаясь.

  А тут Валентин, как назло, вышел из больницы. Аня не срывала радости, не ходила, летала. Теперь черные дни настали для меня...

  Через неделю Анна прибежала вся в слезах. Валентин отказался танцевать с ней в паре. Нетрудно догадаться, откуда дул ветер. А ведь они были лучшими солистами в танцевальном коллективе. Руководитель рвал и метал. Я же едва скрывал радость. Мне с великим трудом удалось подыскать замену – в этом был мой интерес.

  Анна стала как тень. Самое время действовать – сделал девушке предложение. Она не обрадовалась, но неожиданно для меня и не отказала, лишь спросила:

  – Зачем это вам, у вас столько поклонниц, только кликните.

  – Глупая, ужели не замечаешь? Единственное, что я хочу – прожить оставшуюся жизнь с тобой и умереть, глядя в твои замечательные глазки.

  Мой ответ пришелся ей по душе, да вот только не стоит женщинам принимать решения в отместку. Это я понял совсем скоро, а пока, пока ликовал.

  Через неделю мы расписались – уж подсуетился.

  Началась моя семейная жизнь. Какое счастье идти вечером домой, где тебя ждут молодая жена, тепло и уют! Поздновато я к этому пришел.

  Детей у нас не получилось, Анне следовало подлечиться. Я торопил, понимая, что ребенок свяжет нас. Не успели.

  Как-то утром на выходе из подъезда увидел женщину с коляской. Это была жена Валентина, она ждала меня, чтобы сообщить, что между Анной и Валентином нечто назревает, и что для сохранения семей нам следует объединить усилия.

   Дождался – пришла расплата, а с ней и мой черед примерить на себя роль обманутого!

  Аня стала задерживаться 'на курсах английского'.

  До скандалов не опустился. Лишь бросал укоризненные взгляды. В ответ же ловил на себе ее взгляды – удивленные, как бы вопрошающие: ' Что этот немолодой мужчина делает здесь подле меня? Как такое могло случиться?'

  Стал прикладываться к бутылке – не помогло.

  Следовало что-то менять. Клин клином?

  Почему бы и нет? Коли не нужен жене, найдется замена...

  Ждать довелось недолго.

  На кастинге появилась дева. Для танцев – тяжеловата, для любви – самое то. При тонкой талии у нее была изумительная линия бедер – пышных, туго набитых соблазнительной плотью.

  Такой женщины в моем списке еще не было.

  Танцевала она никак, осталось определить – какая в постели?

  И тут я потерпел фиаско! Впервые.

  Как же так?

  И тогда вспомнил, что как-то Аня, зная мои склонности, полушутя предупредила, что заговорила меня.

  Ну, уж нет! Набрал горсть стимуляторов и... в бой!

  Все было просто замечательно, кабы не боль, обручем стянувшая голову, да прелестница, оказавшаяся долгоиграющей...

  Пришел в себя в больнице – правую сторону тела не чувствовал. Рядом сидела жена, взгляд ее был хоть и строг, но и участлив, и жалостлив.

  Завыл от отчаяния – лучше бы сгинул.

  Какова ирония судьбы! Был здоров, жена изменяла, стал инвалидом – прекратила. Неужто, чтобы вернуть расположение жены, следует превратиться в бессловесного идиота?

  Она вправе была меня оставить – молода ведь. Но это была бы не Анна. Впряглась, стала сиделкой. Уж лучше бы бросила. Видеть, как она подкладывает под меня утку, усаживает на горшок, превратилось в пытку...

  Тот день, когда без посторонней помощи добрался до туалета, стал для меня праздником.

  Медленно, но верно я становился на ноги, и, конечно же, большая заслуга в том Ани. Она не давала расслабиться, заставляла: через не хочу, через не могу.

  И вот что любопытно восстанавливался я не столь быстро, как хотелось бы, а функции размножения восстановились сразу. Довелось бедняжке исполнять супружеские обязанности, приноравливаться. Она не стала бы, да врачи настояли – это, по их словам, ускоряло излечение.

  И действительно, вскоре я забыл об инвалидной палочке, выпрямился, перестал хромать, речь стала четкой, лишь слегка растягивал слова. Анна смирилась. О танцах и ансамбле не вспоминала, что по понятным причинам лишь тешило меня. Нашла работу, позволяющую присматривать за инвалидом. Мне неизмеримо приятны были ее ухаживания. Научился даже симулировать, продлевая удовольствие.

  Шло время. Анна вступила в расцвет женской привлекательности – воплощение женственности, красоты, уверенности в себе. Приятно пополнела, освободила от скованности походку, на нее стали оглядываться мужчины. Вам небось небезынтересно – как обстояло дело с супружеским долгом? К сожалению, врачи уже не настаивали. Но (не поверите!) продолжала исполнять, более того, даже стала находить в том приятность, не без моего умелого участия, естественно, – столько лет тренировок!

  Но вот, что самое невероятное – этого мне оказалось мало. Вспомнил старое – стал заглядываться на других женщин. Когда же вернулся работать в ансамбль, жена и вовсе забеспокоилась...

  На этом сказание о бегуне придется, к сожалению, прервать. Он пропал, как сквозь землю провалился! В последнее время выглядел вполне здоровым – выпрямился, выбросил инвалидную палочку, речь стала четкой, глаза зажглись интересом к жизни...

  Минуло три месяца, а от него – ни слуху, ни духу. Не видать и супруги. Я все еще надеюсь на встречу с ним, на продолжение рассказа. Много недосказанного, многое требует уточнений и пояснений.

  Может быть, они переехали, тогда почему не предупредили?

   А может, причина в том, что в списке нашего Дон-Жуана недоставало завершающей записи?..